Он не пришел.

Антиопа ждала до полуночи, хотя обычно ложилась спать не позже половины одиннадцатого. Если встаешь в пять утра, поздние отходы ко сну самоубийственны. Шести-семи часов отдыха ей хватало, хотя в юности Антиопа старалась спать на час больше, чем сейчас. Возраст берет свое: спишь меньше, устаешь быстрее. Тезей едва ли не в первую неделю сумел выучить ее привычки, не настаивая на длительном, разрушающем режим сексе. Он и сам был из скорострелов, хотя по виду не скажешь.

И вот, не пришел.

Прокурорская дочка, злобно подумала Антиопа, выпивая традиционные утренние поллитра воды. Наглая стерва! Готова поклясться, Тезей у нее. Все мужики козлы, только помани. Ты не спишь, воображаешь себе всякие ужасы, судорожно вспоминаешь, все ли найдется в твоей домашней аптечке; ты готова ставить примочки на его синяки и ушибы, а он, козлина, кувыркается на сексодроме размером с футбольное поле, разминая сиськи вздорной гадюке. У гадюк нет сисек? Есть, как не быть! У этой точно есть, сама видела…

Не пришел, да.

Натянув хлопковые шорты и желтую майку с рекламой клуба, размышляя о том, как хорошо бы кого-нибудь убить, а главное, даже известно, кого, Антиопа в носках прошлепала к входной двери, обула кроссовки, шагнула на крыльцо и встала, как вкопанная.

– Доброе утро! – мужчина достал полицейский жетон. Солнце ударило в латунь, начищенную до блеска, и вернулось солнечным зайчиком, Антиопе в левый глаз. – Инспектор Синид, к вашим услугам.

– Сгинь, – мрачно поздоровалась Антиопа.

– Что, прошу прощения?

– Сгинь, говорю. У меня утренняя пробежка. Или я арестована?

– Ни в коем случае. Просто у меня есть к вам несколько вопросов.

– Нет ничего лучше, – инспектор попятился, когда Антиопа двинулась вперед. Вне сомнений, он был не только крепким, плотного сложения, но еще и разумным человеком, желающим дожить до глубокой старости, – чем пробежка до восхода солнца. У меня режим, инспектор. В половине шестого я бегу, ясно? В это время мой организм переживает всплеск физиологической энергии. И я не желаю тратить этот всплеск на пустую болтовню.

Инспектор Синид улыбнулся:

– Тогда я бегу вместе с вами. Что на это скажет ваш замечательный организм? Уверен, вам не составит труда отвечать на бегу.

– А тебе?

Антиопа мало к кому обращалась на «вы». Инспектор? Чепуха. Если заранее представляешь, чего от тебя ждут, если соответствуешь, оправдываешь ожидания – это прячет тебя от любопытных взглядов лучше кирпичной стены. Они видят гору мышц, и все.

– Что мне?

– Тебе не составит труда задавать вопросы на бегу?

– Не попробуешь, не узнаешь. Приступим?

Антиопа пожала плечами. Она знала, что в ее исполнении это выглядит монументально, и без зазрения совести пользовалась эффектом. В следующую секунду гравий дорожки зашуршал под ногами амазонки, калитка распахнулась со слабым взвизгом, и Антиопа выбежала на улицу. По утрам, начиная кардио-тренинг, она всегда бегала в умеренном темпе, хотя сегодня ее так и подмывало рвануть по полной, чтобы въедливый инспектор задохнулся, споткнулся и сломал себе обе ноги. Он не пришел, напомнила себе Антиопа, имея в виду вовсе не инспектора.

Вот же сволочь: не пришел, словно так и надо.

– Почему? – спросил инспектор.

Он пристроился рядом, на шаг позади. Бежал инспектор без напряжения, свободно, чуть наклонившись вперед. Кроссовки, отметила Антиопа. Он тоже обут в кроссовки. Как знал, что придется бегать. Свободные брюки, летняя рубашка, легкая ветровка с сетчатыми вставками. Может, и правда знал?

– Что почему?

– Почему не в зале? На беговой дорожке?

Антиопа промолчала.

– Раннее время? Ваш зал работает круглосуточно. Не хотите потом, – инспектор наладил дыхание. Теперь он мог изъясняться относительно длинными фразами, с учетом алогичных пауз во время вдохов, – возвращаться домой? Для завтрака?

– Погода, – буркнула Антиопа. – Хорошая погода.

И дурное настроение, без слов добавила она. На дорожке я захлебнусь ядом.

– Разгоняете метаболизм? Подъем ни свет, – вдох, – ни заря…

Ускорение обмена веществ на три-пять процентов, мысленно согласилась Антиопа. Инспектор начинал ей нравиться. Мужчина серьезный, с пониманием, не чета тупым гориллам-борцам. Такой если обещает, то приходит. А если не обещает, все равно приходит.

– Аэробные нагрузки…

Антиопа кивнула.

– Частое питание? Семь раз в день? Восемь?

– Девять. Три тысячи килокалорий.

Это был именно тот разговор, в котором она нуждалась с утра. Казалось, пьянице, мающемуся похмельем, налили кружку пива. И бегал инспектор отменно.

– Еще семь процентов? К метаболизму?

– Десять. Ты эксперт?

– Нет. Что вы про него скажете?

– Про метаболизм?

– Про Тезея.

– Сволочь, – без колебаний ответила Антиопа. – Гори он в аду.

Инспектор рассмеялся и поплатился: минуты две, а может, все три он восстанавливал дыхание. Собака Тидидакисов облаяла бегунов из-за забора. Я не по злобе, звучало в хрипловатом лае. Служба, понимать надо. Мимо проехал велосипедист. За магазином «Тысяча мелочей» Антиопа свернула к стадиону. Здесь уже ясно чувствовалась свежесть реки.

– Не пришел? – спросил инспектор. – Вы ждали, а он не пришел?

– Все мужчины козлы, – озвучила Антиопа.

Инспектор нравился ей все больше. Мезоморф, с такими легко работать. Толстая кость, широкая скелетная структура. Три-шесть недель силовых упражнений, три-шесть – массонаборных. Ограничить жиры, два с половиной литра воды в день. По утрам пробежки в хорошей компании.

– Да, понимаю, – согласился Синид. – Сам козел. И пахну сейчас, наверное…

Он поравнялся с Антиопой:

– Значит, не пришел. Тезей – плохой человек? Так?

– Человек? – Антиопа дернула плечом. – Он не человек.

– Кто же он?

– Полубог.

– Откуда вы знаете?

– Сам сказал.

Какое-то время они бежали молча. Нырнули под арку, обозначавшую вход на стадион, обогнули ярко-зеленый, недавно стриженый газон футбольного поля. Сохраняя умеренный темп, пошли накручивать круги на беговой дорожке. Поднялся ветер, от реки тянуло все сильнее.

– Полубог, – повторил инспектор. – Сам сказал.

– Да.

– Вы доверчивы?

– Нет.

– Но поверили?

– Не знаю. Он очень силен.

– Это не доказательство. Вряд ли вы слабее.

Слабее, подумала Антиопа. А может, нет. Не проверяла.

– Полубог, – голос инспектора зазвучал ниже, прерывистей. Он начал уставать, хотя по ритму движений усталость не читалась. – Зачатый от аватара. Зачатый аватарой. Зачатие в состоянии одержимости. Сверхспособности. Большинство лжет. Полубогом быть круто, вот они и лгут. Вы тоже лжете.

– Я?!

Антиопа так изумилась, что прекратила бег.

– Да, вы.

– Я лгу, что я полубогиня?

– Лжете, что вы аватара Убийцы. Регулярная аватара.

Инспектор без улыбки смотрел на нее. Ничерта он не устал, отметила Антиопа. Похоже, тема полубогов была для инспектора болезненной, просто Антиопа не знала, почему.

– Я не лгу, – сказала она.

И поняла, что инспектор ей по-прежнему нравится.

– Хорошо, – согласился Синид. Он достал из кармана платок и вытер лоб. – Не лжете. Вы распускаете слухи. С точки зрения закона, это ненаказуемо. С позиций морали – нейтрально. С позиций бизнеса… Разумная акция, спору нет. Это хорошая реклама, к вам идут клиентки. Доступа к полным спискам зарегистрированных аватар они не имеют, проверить не могут. Зато могут хвастаться подругам. Вам даже не надо стараться, эти вороны сами все разнесут по углам…

Инспектор поднял лицо к небу. Над стадионом и впрямь кружилась стая ворон.

– Побежали? – предложил он. – Я начал остывать.

Антиопа кивнула, переходя на бег.

– Вы сколько бегаете? – инспектор теперь бежал ближе, время от времени касаясь Антиопы плечом. – Я имею в виду, по утрам. Час? Полтора?

– Час.

– Значит, полубог, – смена темы вышла резкой, как удар хлыста. – Сверхспособности?

– Не знаю. Не интересовалась, Впрочем…

Антиопа замедлила темп:

– Три раза за ночь. Иногда четыре. Это сверхспособности?

– Как по мне, да. Тут я ему не соперник.

Браво, оценила Антиопа. Молодчина.

– Почему? – вдруг спросил инспектор. – Почему ваш зал?

– Почему мой?

– Да. Почему именно ваш? В Кекрополе полно тренажерок.

– У меня хороший зал.

– Отличный. Вентиляция. Оборудование. Душевая. Персональные тренировки. Спортивное питание. Медицинское обеспечение. Контракт с клиническим центром доктора Прокруста. Кстати, спасибо.

– За что?!

– Доктор Прокруст – мой отец. Удивлены? В этом нет секрета. Можете проверить в сети. Часть акций центра – мои. Десятая доля идет на благотворительность. У всех акционеров так.

– У меня хороший зал, – повторила Антиопа.

Она не знала, что сказать. Мир тесен? Врач родил сыщика? Что ни скажи, выйдет глупость. В благотворительных отделениях центра, разбросанных по всему Кекрополю, большей частью – на окраинах и в спальных районах, ряд услуг оказывался бесплатно или по самым низким расценкам, за счет «десятины», упомянутой инспектором. Экстренная помощь. Амбулаторная помощь без обеспечения лекарственными средствами. Помощь в стационаре при патологии беременности, абортах и родах. Травмы, требующие терапии интенсивного характера. Отравления. Стоматология при жалобах на острую боль и наличии отека мягких тканей лица. Зубное протезирование: не чаще одного раза в течение пяти лет, без применения дорогостоящих материалов. Метеки, не имеющие гражданства, безработные, живущие на скудное пособие, грузчики доков, старики, девчонки, залетевшие от шустрого пижона, жертвы уличных драк и поножовщины – все молились на доктора Прокруста. Разбей стекло в окне Прокрустовой клиники, начни грязно приставать к медсестре, стащи чужое пальто в гардеробе – и тебя без разговоров утопят в канализации твои же приятели.

– К вам ходят женщины, – бросил Синид. Ранее бледные, щеки инспектора начали краснеть. На скулах уже вовсю полыхал румянец. – Только женщины. Мужчины у вас не задерживаются. Почему он задержался? Ради вас?

– Да. Пожалуй, да.

Хотелось бы мне так думать, вздохнула Антиопа. Она вспомнила, как Тезей впервые явился в ее зал. Вспомнила своих амазонок. Это чудо, что он остался. Это чудо из чудес. Уже только поэтому он полубог. Три раза за ночь – ерунда. Что же насчет четвертого, так Антиопа соврала.

– Спасибо. Вы мне очень помогли.

Инспектор Синид остановился. Не ожидавшая такого предательства Антиопа проскочила вперед – и не сразу сообразила, что бежит одна. Когда она глянула себе за спину, инспектор уже шел к выходу со стадиона. Вороны гурьбой летели вслед за ним, орали, закручивались хлопьями черного дыма. Должно быть, птицы с нетерпением ждали, когда Синид бросит заниматься чепухой и отправится по своим делам.

– Эй! – крикнула Антиопа. – Что ты ему шьешь?

Синид обернулся:

– Кому?

– Тезею! Превышение самообороны?!

– Шью? Я? – изумление Синида было самым натуральным, высшей пробы. Он даже всплеснул руками, словно превратился в ворона и решил присоединиться к стае. – Да вы что? Он же герой! Ему надо медаль вручить! Грамоту от муниципалитета!

– Тогда зачем…

Инспектор не ответил.

В семь часов, вернувшись домой, Антиопа съела большую чашку овсянки и яичницу на семь белко́в. Мне надо есть, твердила она. Мне надо есть. Есть не хотелось. Визит инспектора напрочь отшиб аппетит. Полубог, мысленно повторила Антиопа. Он узнал, что Тезей – полубог, и почти сразу ушел. Что тут такого? Тем более, что он мне не поверил. «Большинство лжет,» – сказал он. И голос: низкий, сорванный. Чужой голос. Легкая хрипотца, от которой пульс учащался сверх обычного. Казалось, эти сто метров пробежал другой человек, не тот обаяшка, которого Антиопа застала на крыльце.

«Мне надо есть…»

В восемь часов она замешала протеиновый коктейль с горстью мороженой ежевики. После еды прилегла на тридцать минут. В девять часов – куриные грудки и вареный картофель. В десять ноль пять – второй коктейль. Он не пришел, стучало сердце. Он не пришел, зато пришел этот… Этот пришел, а ты, дурища, была с ним откровенна. Слишком откровенна? Пожалуй. Но почему? Он тоже был со мной откровенен, сказала Антиопа сердцу. Рассказал про отца. Это не секрет, но все равно, он мог бы и промолчать. Когда инспектор оставил тебя, спросило сердце. Когда узнал, что хотел? Или когда начал утомляться, а ваш бег из забавы, способа разговорить тебя, превратился в состязание мужчины и женщины? Первое или второе?! Сердце было мудрее разума, но у Антиопы не нашлось ответа на вопрос.

Что происходит?!

В четверть одиннадцатого Антиопа уехала на работу, в зал. В сумке ее лежала порция картофельного пюре в саморазогревающейся упаковке. Честные углеводы, сто граммов. До пятого приема пищи оставалось полтора часа. До сывороточного коктейля – четыре. До большого говяжьего стейка и чашки овощного салата – пять часов сорок пять минут. До следующего коктейля… Надо есть, стучало в мозгу. Стучало, пробивалось внутрь, костенело болезненными рогами, направленными от висков в затылочную долю. Мне надо есть. Надо есть, надо есть – звуки слипались, оборачивались пророческим: «Надоест, мне надоест…»

Антиопа еще не знала, что именно ей надоест, но была согласна в главном.