Глава 32
– Отлично! – обрадовалась психолог. – Вот вам и пример задержки развития. Девочка, что ты сейчас не сделала?
Киса заморгала.
– А что надо?
– Да, что надо было сделать? – повторила психолог. – Ну?
Юная школьница пожала плечами.
– Не знаю.
– По-здо-ро-вать-ся!
– А я вас уже три раза сегодня видела, – сказала Кисуля. – И Лампу один.
– Так… – протянула Мотина. – Давай разберем твою проблему с арифметикой. Мне твою тетрадь показали. Кстати! Сейчас проверим твою долговременную память. Как зовут педагога?
Киса заморгала.
– Бр… др… мр… как-то так.
Я встревожилась. Что случилось с ребенком? Еще утром Кисуля не заикалась!
– Вот, – отметила Роберта Ильинична. – Слышите? Имя нашего глубокоуважаемого учителя математики, завуча с сорокалетним стажем работы Амбиджаникамиломосовконт Лусташканиимиринсович. Все легко запоминают. Теперь обратимся к примеру. Ноль плюс ноль сколько будет?
– Два ноля, – быстро подсказала я, боясь, что Киса напутает.
Глаза Мотиной округлились и почти вывалились на щеки. Роберта Ильинична вмиг стала похожа на нашу мопсиху Фиру. Та тоже может далеко выкатить очи из орбит. Только Фируша намного симпатичнее внешне и жуткой «халы» на башке у нее нет.
– Лампа, – засмеялась Киса, – ты не права. Если к фигне прибавить фигню, то будет не две фигни, а одна. Мне так Леня объяснил.
– В тетради ты по-другому написала, – напомнила директриса.
– А это Лампа мне неверный ответ подсказала, – мигом сдала меня Киса.
– Ясно, – протянула психолог, взяв со стола тетрадь. – Займемся русским языком. «На огороде вырос огурец. Волк решил сделать бомбу. Злодей сел в электричку. Заяц отнял у волка огурец, электричка не взорвалась». И как вам это?
– Я заработала за сочинение золотую черепашку, – похвасталась Киса.
Роберта Ильинична сцепила пальцы рук в замок.
– Арина, сходи в столовую и попроси сделать для меня чай.
– Одну чашку? – уточнила девочка.
– Да, – кивнула психолог.
Малышка пошла к двери и открыла ее.
– Ты ничего не хочешь нам сказать? – осведомилась Мотина.
Кисуля обернулась.
– Надо честно говорить?
– Конечно, – кивнула директриса, – врать плохо.
– Ладно, скажу честно. Некрасиво пить чай одной и не предложить Лампе, – отрезала Кисуля. – Гостей угощают. Я не хотела вам это объяснять, сами попросили.
Глаза Мотиной снова вылезли из орбит, Киса убежала.
– Я специально удалила девочку, чтобы при ней не обсуждать проблему, – заявила психолог. – Юлия Андреевна прекрасный педагог, но спецобразованию по возрастной психологии младших школьников не обучена. Какие сложности очевидны ученому-психоаналитику после ознакомления с текстом, который написал ваш ребенок? А. На огороде вырос огурец.
Это что?
– На огороде вырос огурец, – повторила я. – Предложение.
– Нет, это рано проснувшаяся сублимационно-позитивная сексуальность на фоне неблагополучия психического климата в семье.
– Ик, – вырвалось у меня.
– Огурец – фаллический символ, – вещала Роберта, – а в семь лет рано думать о соитии. Девочка в таком возрасте еще не должна ассоциировать себя с женщиной, которая предназначена мужчине. Проблема заколосилась. Через год появится цветок, потом ягодка. Вывод: Арину нужно держать в рукавицах асексуальности. Идем дальше по тексту. Б. Волк решил сделать бомбу. Агрессивно-панически-асоциальный синдром. Желание уничтожать себе подобных.
– Ик, – снова икнула я.
– В. Злодей сел в электричку. Панически-трусливое поведение конформиста, не способного нести ответственность за свои действия. Полное отсутствие героизма. Синдром предателя.
Теперь я икала безотановочно.
– Г. Заяц отнял у волка огурец, электричка не взорвалась. Подавленное либидо, так и не достигшее пика, привело к суицидальным мыслям, которые сочетаются с панической агрессией, – чеканила Роберта Ильинична. – Понимаете прогноз? И еще умственное отставание. Дома-то девочка в качестве ответа на пример написала два нуля. А сейчас просто узнала правильный ответ. И ситуация с Леней!
– М-м-м, – протянула я.
– Мальчик упал, споткнувшись о портфель Арины. Он отличник, гордость гимназии, всегда первый – и вдруг шлепнулся. Тяжелая моральная травма. Ущемление эго. Мне с ним предстоит долгая терапия по восстановлению личностного уважения.
Я наконец-то обрела дар речи.
– Киса толкнула мальчика?
– Нет.
– Сделала подножку?
– Нет.
– В чем тогда проблема?
– Вы не поняли? – затрясла головой Мотина. – Мальчик унижен падением, с ним предстоит кропотливая психотерапевтическая работа. А виновата Арина, которая бросила сумку в коридоре. Девочка была неаккуратна. С ней тоже необходимо провести занятия. Когда вашей дочке сообщили, что из-за ее поведения лучший ученик гимназии, сын ее владельца и основателя, тяжело душевно заболел, она не признала свою вину. Нет, наоборот, проявила черствость, холодность, бездушие. Сказала: «А чего он бежит, по сторонам глазеет и под ноги не смотрит? Я его не пинала, он сам плюхнулся». Понимаете? Мало того, что ребенок употребил нелитературный глагол «глазеть», хорошо, что не произнесла «зырить», так она еще пыталась перевалить вину на плечи нашего маяка, гордости школы. Леонид получит золотую медаль…
– Парень учится в выпускном классе? – поразилась я. – Взрослый юноша закатил истерику, шлепнувшись в коридоре?
– О, вы не способны оценить драматизм ситуации! – трагическим тоном продолжала директриса-халаносица. – Сейчас сюда спешно едет отец травмированного мальчика, наш главный спонсор, он будет решать вопрос о помещении сына в психологическую реанимацию.
Роберта Ильинична встала, одернула кофту и торжественно заявила:
– Вы и ваша дочь находитесь в стенах нашего элитного заведения всего один день, но уже понятно: Арина не вольется в коллектив. И дело не в том, что вы приняты как социально обездоленный элемент бесплатно. Я говорю с вами не потому, что управа обязала нас непременно взять ребенка из нищей семьи, пообещав при отказе жесткую проверку…
– Социально бедный элемент? – только и смогла я удивленно выговорить.
Мотина села.
– У нас элитное заведение, родители вносят оговоренную сумму за обучение. Нам велели принять четырех учеников из низов. Буду откровенна: я была против. Думала исключительно об интересах этих ребят. Ну как они будут себя ощущать в коллективе? Дети соберутся после каникул и начнут делиться впечатлениями, один ездил на Мальдивы, другой был в Майами, третий по Европе гулял… А что нищему сообщить? Как он в деревне картошку копал? И дома у необеспеченных детей плохая обстановка, они каждый день видят пьяного отца, гулящую мать…
– Ну да, а богатые алкоголь не употребляют, – пробормотала я, – жен не бьют, не изменяют им. Они, поди, даже какают розами!
Роберта Ильинична побагровела.
– У вашей девочки дурные секс-наклонности, она груба, неаккуратна. Я не имею права убрать вас из коллектива, потому что вы у нас проходите по квоте как малообеспеченные. Но даю совет: уходите сами. Арине у нас будет плохо. Очень плохо. Ступайте в обычную школу. К себе подобным. Зачем вам учиться с элитными детьми?
Дверь кабинета открылась, на пороге показалась секретарша, а за ней маячила маленькая девочка в отглаженной форме. На носу у нее сидели очки, волосы были заплетены в косички.
– Простите, госпожа директор, – затараторила секретарь, – вы велели привести к вам после уроков квотную ученицу нулевого класса Вульфанову Ирину. Хотели объяснить ей правила поведения в нашей гимназии.
Роберта Ильинична сдвинула брови.
– Ольга! Кого ты привела?
– Ирину Вульфанову, – повторила ее помощница. – Ее вчера приняли как малообеспеченную. Вы еще сердились, что девочка в конце октября пришла.
Начальница выдернула из коробки на столе бумажную салфетку, промокнула лоб и улыбнулась мне.
– А вы кто тогда?
– Имя моей дочери Арина Вульф, – спокойно ответила я.
– Вы не по квоте? – уточнила Роберта.
Я встала.
– Нет. Хотела сегодня оплатить обучение, но теперь решила, что не стану.
– Ну почему же? – залепетала директриса. – Ольга, немедленно уведи эту школьницу, я потом с ней поговорю. Уважаемая Евлампия Андреевна, вы меня неправильно поняли. Недоразумение произошло из-за схожести имен и фамилий. Вульф – Вульфанова. Ирина – Арина. Так и знала, что из-за социальных низов проблемы у нас возникнут. Все сказанное мной не относилось к Арине. Ваша девочка чудо. Она продемонстрировала сегодня прекрасное поведение, ум…
В моей сумке зазвонил телефон. Я вынула трубку и вышла из кабинета, забыв попрощаться с мадам халоносицей.
