Глава 24

– Простите, иногда я бываю агрессивна, – извинилась Ольга, ставя передо мной чашку. – Понимаете, очень не хочется говорить посторонним, в каком состоянии находится мама. Это не шизофрения, не слабоумие. Подчас она демонстрирует острый ум и редкую сообразительность. Некоторое время назад я затеяла в ее спальне генеральную уборку. Подняла подушку – хотела ее с двух сторон пропылесосить – и обнаружила склад медикаментов. Оказывается, мама обманула сиделку. Та исправно давала ей пилюли, но не проверяла, глотает ли она их, а мама прятала лекарства под языком, отсылала медсестру за чем-нибудь и выплевывала. На мой вопрос, зачем она это делала, ведь доктор велел непременно лекарства принимать, последовал взрыв негодования: «У меня от них волосы поседели и морщины появились. Не хочу жить старухой». Вот и думай, лишена она разума или нет. Нас с Леней то помнит, то начисто забывает. Алиса для нее до сих пор жива, время остановилось: Лисонька ходит в садик, мы с братом в школу. Меня мама называет по-разному. Иногда я «Олечка, доченька», порой доктор Зинаида Павловна или вдруг Люся, так звали нашу бывшую домработницу. Сегодня еще такой день, вот она и разволновалась.

Я вновь проявила любопытство:

– Какой день?

– Годовщина смерти Алисы, – уточнила Ольга. – Сомневаюсь, что мама способна различать числа, но она как-то чувствует, что пришла печальная дата, и впадает в особенно нервное состояние, поэтому я сейчас ей сильное снотворное дала, пусть лучше поспит.

– Тяжело вам с ней, – посочувствовала я ей, – обычно таким больным сиделку нанимают.

– Их так трудно найти, – пожаловалась Ольга. – У нас постоянное невезение. Те, кто не в теме, считают, что нанять помощницу очень просто. Раз мы платим хорошие деньги, прибежит армия желающих занять это место. Но многие только глянут на маму и вон бегут со словами «С ненормальной сидеть не хочу». Да и те, кто все же оставался, вскоре уходили. Я им плату повысить предлагала, но нет, отказывались. Вера уволилась, теперь и Анжелика. Очень приятная женщина, дольше всех продержалась. Когда я ее с будущей подопечной познакомила, она сказала: «Такие больные мой профиль. Знаю разные методики, умею их расслабить». И действительно, она с мамой много занималась – пение, рисование, чтение, прогулки. Ни минуты свободной у мамы не было. Я так радовалась, думала: вот повезло. И – бумс! Вчера Анжелика позвонила и сказала, что увольняется. Я ее упрашивать принялась, но она была тверда в своем решении: нет, и точка. Мне пришло в голову, что я чем-то ее обидела, поэтому спросила прямо: «Лика, дорогая, если я вас как-нибудь случайно оскорбила, извините, пожалуйста». А она воскликнула: «Все, отстаньте!» – и швырнула трубку. Теперь опять надо кого-то искать. У вас нет на примете хорошей сиделки?

– Могу спросить у приятелей, – задумалась я. – А давно Маргарита Леонидовна в таком состоянии?

– Да нет, – вздохнула Оля. – Началось это внезапно. Мама отправилась делать маникюр, обещала вернуться в восемь. Когда в девять ее дома не оказалось, папа разволновался, позвонил в салон, там сказали: «Маргарита Леонидовна давно ушла». Отец кинулся ее искать и обнаружил маму в нашем дворе. Она на скамеечке сидела, немного растерянная, сказала: «Петя, представляешь, я заблудилась». А салон, который она посещала, через три дома от нашего находится, надо просто по прямой идти. Вот так болезнь стартовала. Вроде некоторое время мамуля нормальной казалась, просто вдруг раз – и забудет, как меня зовут. Потом смеется: «Олечка, не обижайся, память барахлит». Затем ей как-то резко поплохело. Помню, как из того же салона управляющая, очень милая дама, вместе с ней пришла и попросила: «Пожалуйста, больше не отпускайте маму к нам одну. Она сегодня выпила воду из мисочки, в которой надо руки замачивать. Мы госпожу Венькину любим, готовы ее на дому обслуживать». И с того дня маме становилось все хуже и хуже. Совсем плохо стало вскоре после отъезда Люси. Это была домработница, которая нам очень быстро почти родной стала, хотя работала всего месяца три. Ее звали Людмила Павловна Ершова. Прекрасная прислуга, просто идеальная. Мама на нее нарадоваться не могла. Москвичка, не пьет, не курит, семьи у нее нет, занята только работой. На вид хрупкая, но с завидной физической силой. Не красавица, что при наличии в доме двух мужчин предпочтительнее мисс Мира. Невероятная чистюля. Готовила – язык проглотишь. Молчаливая. Обожала нашу кошку. Она заменила прежнюю прислугу, которая внезапно ушла. Представляете, Люся ни разу не опоздала утром. И очень помогла, когда мама заболела, ухаживала за ней, пока я искала сиделку. Потом у Людмилы тяжело заболел отец, она взяла отпуск и более у нас не появлялась. Если у вас более нет вопросов, то извините, у меня дела.

В столовую вошла горничная.

– Ольга Петровна, я вернулась из магазина, принесла продукты.

– Спасибо, Валя, – поблагодарила Венькина. – Проводи Евлампию до двери.

Я встала.

Молодая хозяйка тоже поднялась.

– Если найдете человека, который Юрия задавил, сообщите мне его адрес. Отправлю водителю благодарственную открытку. Да, я злая. Да, до сих ненавижу его и не считаю своим братом. Можно сказать, Юрий поджигатель всех наших бед. Не начни он торговать марихуаной, Алису бы не похитили, сестра, возможно, сейчас жила бы с нами. И мама не тронулась бы умом, она ведь горя не выдержала. А у папы, наверное, болезнь бы не стартовала. К сожалению, подсказать вам, кто наехал на мерзавца, я не могу. Что же касается нас… У отца определенно были недоброжелатели, ведь поднять с нуля большой бизнес и не завести врагов невозможно. Сейчас фирмой занимается Леня. Папа его готовил как свою смену, брат очень умный человек. Можете поговорить с ним. Но сегодня Леонид улетел в Тюмень, вернется через неделю. Если честно, я сомневаюсь, что нам грозит опасность. Юрий ведь не член нашей семьи. То, что у Петра Юрьевича был сын от первого брака, известно очень узкому кругу людей. И ежели некий человек решил сбить гада, чтобы причинить нам с Леней горе, то он фатально просчитался. Лично я, наоборот, несказанно рада.

Я попрощалась с Ольгой, спустилась на первый этаж, вышла из подъезда и услышала за спиной женский голос:

– Пожалуйста, подождите.

Я обернулась. Ко мне бежала горничная Венькиных.

– Извините, забыла ваше имя.

– Евлампия, – улыбнулась я. – Можно просто Лампа.

– Ольга Петровна и Леонид Петрович прекрасные люди, – на одном дыхании выпалила женщина. – Таких хозяев еще поискать: зарплата, как по часам, хозяйка истерик не устраивает, хозяин юбку мне не задирает. Я у них всего три месяца работаю, но… Хотите расскажу, почему все остальные от них убегали?

Я энергично кивнула и пригласила Валентину сесть в мою «букашку», чтобы нашему разговору никто не помешал.