Глава 15
Утром Киса, влетев в спальню, завопила:
– Лампа, папа все сделал! Вот!
Я посмотрела на лист бумаги перед моим носом и восхитилась:
– Потрясающе! Макс гений. И как он только это сварганил? Взял твое фото, поместил его на снимок с бродячей кошкой, и получилось, что ты, сидя на корточках, кормишь на улице животное.
– Программу он в компьютер закачал, – зачастила Киса, – надо только найти правильные снимки и соединить их. Теперь я сама умею. Хочешь сделаю, будто ты верхом на жирафе катаешься?
Я оставила вопрос Кисы без ответа.
– Смотри, я тоже постаралась. Вот костюм. Юбка, кофточка…
– Это просто моя одежда, – скуксилась малышка.
– Любой костюм одежда, – парировала я. – А еще передник.
– Очень похож на наше кухонное полотенце, – заметила Киса.
Я два часа ночью пришивала к полотенцу две полоски ткани, чтобы с их помощью завязать вдохновенно созданный фартук на талии Кисы, и решила не реагировать на ее замечание. Мне очень нравился мой первый, лично созданный швейный шедевр, обсуждать его достоинства или недостатки категорически не хотелось. И вообще художника каждый обидеть может.
– Обрати внимание на туфельки, – попросила я.
– Какие красивые! – запрыгала девочка. – Красные, на носочках блестящие камушки. Откуда они?
– Давным-давно Макс привез их мне из Франции, – вздохнула я, – но ошибся с размером. Думаю, тебе к Новому году как раз будут, а сейчас, наверное, чуть-чуть великоваты.
– И корзинка! – обрадовалась Киса. Но тут же занервничала: – А пирожки?
– Купим по дороге, – пообещала я. – Красная шапочка лежит вот в этом пакете. Сейчас выгуляю мопсов с Генриеттой, и поспешим в школу.
– Они уже все сделали, можно не ходить на улицу, – сообщила Киса.
– Кто их во двор отвел? – удивилась я.
– Никто. Все на полотенце, которое в ванной на коврике лежало, пописали, – пояснила девочка.
Я ринулась в санузел, распахнула дверь. В нос ударил мерзкий запах.
– Фира, Муся, а ну топайте сюда! – возмутилась я.
Но мопсихи не спешили на зов. Они прекрасно понимали, что нахулиганили, и предпочли не высовываться из своих укрытий.
Я начала громко ругать безобразниц.
– Как вам не стыдно? Вы ведь взрослые собаки! Я знаю, что произошло. Генриетта не в курсе, что вы в парке гуляете, и решила моей ванной воспользоваться, присела на полотенце. А вы-то что? Надумали пометить свою территорию? Показать, кто в доме хозяева, и надули сверху? Генриетта Карловна в принципе поступила верно, здесь стоит унитаз…
Мой взгляд упал на «фарфорового друга», и я возмутилась еще сильнее:
– Киса! Ты уже большая девочка, не забывай спускать за собой воду.
– А я не пользовалась еще туалетом, – возразила Кисуля, появляясь в ванной. – Фу! Ну и вонь! Кто тут накакал?
Я нажала на кнопку, из бачка полилась вода.
– Все. Хватит обсуждать сию тему. Всегда убирай за собой.
– Не я сюда ходила, – повторила Киса.
– Дорогая, врать нехорошо, – сказала я, пытаясь сохранить спокойствие. – Ты самая лучшая девочка на свете, но иногда совершаешь неправильные поступки. Я тебя не ругаю, просто прошу: оставляй унитаз чистым.
– Это не я, – упорствовала Киса.
Я медленно перевела дыхание. В августе, зная, что малышка пойдет в нулевой класс, я приобрела книгу с названием «Как общаться с ребенком-школьником». Автор ее Раиса Федоровна Пятакова, учительница с многолетним стажем, мать четверых детей, трое из которых стали академиками, лауреатами разных премий по педагогике. Согласитесь, у такой женщины есть чему поучиться.
Я проштудировала ее труд от первой до последней буквы. Раиса Федоровна разобрала множество ситуаций, в которые попадают родители и дети в школьные годы, дала много советов. Самые главные приведены в конце книги. 1. Никогда не терять терпения, а если оно все же теряется, купить диск Виктора Максимова «Зов природы» и слушать его по вечерам. 2. Ребенок всегда прав, просто, как все люди, совершает подчас глупости.
Я посмотрела на Кису и сказала себе: «Лампа, не злись, вспомни призыв Раисы Федоровны к терпению». Закрыв глаза, я начала бормотать про себя слова, которые рекомендовала в подобных случаях педагог: «Мои руки теплые, ноги горячие, в душе океан спокойствия…»
– Лампуша, у тебя зубы болят? – испугалась Киса.
Я посмотрела на девочку.
– Нет. Почему ты спрашиваешь?
– Твое лицо стало таким, словно ты ешь лимон и зубки ноют, – объяснила Киса.
– В школу пора, – остановила я ее.
И тут же рассердилась на себя. В книге Пятаковой подчеркивалось, что нужно всегда дать ребенку высказаться. Люди, которые в тридцать пять лет боятся выступать перед аудиторией, выросли в семьях, где их с пеленок с утра до ночи одергивали: «Помолчи, не неси чушь», «Прекрати болтать попусту» и прочими словами в том же духе. А я сейчас оборвала Кису.
– Милая, – улыбнулась я, – что ты хотела мне сказать про лимон?
– Ничего, – махнула рукой Киса. – Лампа, не я накакала в туалете и не смыла.
– Ну не мопсы же это проделали! – не вытерпев, вспылила я. – Им высоко не запрыгнуть, не устроиться на стульчаке, они упадут сразу. В квартире только ты, я и собаки. Ну, все, хватит разговоров. Идем в школу.
Отчитав девочку, я ощутила огромное недовольство собой. Вот, опять не смогла вести себя как ответственный чуткий родитель. Ох, не одобрила бы меня Раиса Федоровна, услышь она сейчас мои речи.
Испытывая чувство вины, я купила в булочной не пять пирожков, как хотела, а десять, и всю короткую дорогу до гимназии хвалила Кису.
Когда та побежала в свой класс, я поехала на работу. Вошла в переговорную и увидела Костина, который мигом вывалил на меня горы информации.
Юрий Петрович Венькин в основном сообщил о себе чистую правду. Он занимается выращиванием орхидей, участвует в выставках цветов, но наград не получал. Официально числится сотрудником в частном центре по выращиванию и продаже растений для сада-огорода. Живет в квартире на Лесной улице, которая ранее была коммунальной. Его отец, успешный бизнесмен, был женат вторым браком на женщине по имени Маргарита Леонидовна, которая родила двух детей. Вдова и Оля с Леонидом получили по завещанию все имущество, деньги, бизнес. Юрию, старшему сыну, досталась только квартира. Юридически он ее собственник, но фактически ничего не может с жилплощадью сделать. В придачу к апартаментам шел вагон всяких документов, договоров, соглашений.
Решив, что в бумагах можно утонуть, Костин попросил объяснить ему суть. Адвокат рассказал, что случилось в семье Венькина. С первой женой Петр Юрьевич разошелся из-за ее измены. С сыном старший Венькин не конфликтовал, мальчик был в его новой семье дорогим гостем. Отношения с парнишкой отец рвать не стал. А малыш рос, пошел в школу, стал подростком. И вдруг отец узнал, что его тихий послушный Юрочка продает в гимназии наркотики. Маргарита поставила мужу ультиматум:
– Или мои дети, или Юрий. Не хочу, чтобы сын и дочь общались с таким парнем.
Петр Юрьевич запретил своему первенцу являться к нему домой. И вообще перестал общаться с юным дилером. Но алименты платил исправно. Похоже, то, как повел себя отец, сильно повлияло на Юру. Он взялся за ум, подтянул учебу, окончил школу с неплохими отметками, поступил в институт. Но Венькин все равно не доверял ему. Чай с папой, мачехой и единокровными братом с сестрой Юра больше вместе не пил, отдыхать с ними в Италию, где у отца был большой дом, не летал. И денег от него более не получал. Бизнесмен был недоволен тем, что Юрий решил возиться с цветами, презрительно высказывался о садовниках, которые за всю жизнь так и не вырастили ничего достойного внимания. Но сын есть сын. Поэтому папаша решил оставить ему квартиру. Адвокату старший Венькин заявил:
– Мой первенец идиот. Ленив. Амбиций у него океан. Ничего не сделал, но считает себя гением, творцом. Он зацапает жилье, продаст его, а выручка у него меж пальцев усвистит. Станет дурак нищим. За счет орхидей, которых ему никогда не вывести, он не проживет. Сделай так, чтобы квартира считалась Юркиной, но он ничего бы с ней не сотворил до смерти жилички. Там живет хорошая женщина. Арендную плату будет получать Юрка.
Адвокат выполнил приказ, но заметил, что в случае ухода на тот свет съемщицы Юрий сможет-таки продать квадратные метры. Петр поморщился.
– Меня к тому времени уже не будет, а когда Надежда тоже окажется под могильной плитой, все закончится. Так что плевать мне и на жилье, и на Юрку.
– Стоп! Что связывало старшего Венькина и Реутову? – поразилась я. – Пока ты рассказывал о квартире, я думала, что отец, ограничивая отпрыска в правах, заботился о сыне, который мог профукать наследство. Арендная плата позволила неудачливому садовнику не голодать и не ходить оборванцем. Но эти слова бизнесмена дают понять: Петра Юрьевича больше заботила судьба Надежды.
– Первое, что приходит в голову: она была его любовницей, – протянул Костин.
– В таком возрасте не до прелюбодеяний, – сказала я. – И сомнительно, что люди вообще сексом занимаются.
Костин рассмеялся.
– Ты прямо как Киса. Она недавно сказала: «Очень старый дедушка к папе приходил, дядя Игорь по имени». А Гарику еще сорока нет. Вот перевалит тебе за шестьдесят, тогда и побеседуем, есть ли в этом возрасте сексуальная жизнь. Хотя я и сам не верю в амур между старшим Венькиным и Реутовой. И все же что-то их связывало.
– Рассказывая мне историю получения квартиры, Юрий Петрович ни словом не обмолвился о том, что торговал наркотиками, – заметила я.
– А ты чего хотела? – спросил Костин. – Мало кто станет признаваться, что в подростковом возрасте был наркодилером.
– Других травил, а сам гадость не употреблял! – возмутилась я.
Костин отреагировал на мое негодование спокойно.
– Обычная история: среди распространителей мало наркоманов. Они-то хорошо знают, чем игры с кокаином-героином заканчиваются. В юности Юра наломал дров, но сейчас он, похоже, вполне благонадежный гражданин. Живет после смерти матери один, ни жены, ни детей у него нет. Из друзей только Евгений Маскин, владелец оранжерей под Москвой, где выращивают цветы на продажу. В отличие от своего приятеля бизнесмен весьма удачлив, обеспечен. Интересный момент: Евгений – сын ближайшего друга Петра Венькина. Когда отец умер, Жене едва исполнилось пять. Куда его мать подевалась, неизвестно, но пропала она, едва сын ходить научился. Петр Юрьевич усыновил мальчика. Юра и Женя росли вместе, по возрасту они почти одногодки, Маскин всего на пару месяцев старше. После развода Петра с матерью Юрия дружба мальчиков сохранилась. Полагаю, этому способствовало то, что оба посещали одну школу. Наверное, Юра увлекся цветоводством под влиянием Маскина. Евгений никогда ни в чем дурном не был замечен. Он примерный гражданин, имеет довольно много земли в Подмосковье. Кроме цветов выращивает овощи – салат, укроп, петрушку, капусту всякую, морковь, построил завод по их переработке. Денег на открытие своего дела приемному сыну дал Петр Венькин. И тот не подвел благодетеля, создал цветочно-овощную империю.
– Странно, – пробормотала я, – неродного мальчика поддерживал, а родную кровь, можно сказать, вычеркнул из своей жизни. Я тоже не одобряю людей, имеющих какое-либо отношение к наркотикам, но Юра-то взялся за ум, бросил преступное занятие. Отцу следовало простить сына.
Володя пожал плечами.
– Чужая душа потемки. Некоторые люди про своих детей рассказывают в этом кабинете такое, что волосы дыбом встают.
– А что с Иваном? Фургон с надписью «Помдолстрой» кому принадлежит? – спросила я.
– Никому, – отрезал Костин, – у него нет хозяина.
