Глава 14
– Реутова снимала квартиру Венькина? – уточнил Макс, когда я рассказала ему то, что узнала от Юрия Петровича.
– Да, – подтвердила я. – Но он о Надежде Владимировне ничего не знает и никогда ее не видел. Договор на сдачу квартиры оформлял адвокат его отца, зовут его Борис Михайлович Гудков. Папаша Юрия Петровича был успешным бизнесменом, он развелся с матерью Венькина из-за ее измены, алименты на сына платил исправно и завещал старшему отпрыску элитную недвижимость. Правда, на странных условиях. Это все, что мне стало известно.
Макс взял телефон.
– Игорь, раздобудь информацию по Юрию Петровичу Венькину. И выясни, работает ли в фирме «Помдолстрой» мужчина по имени Иван. Нет, известно лишь имя. Не уверен, что оно настоящее, но все равно покопайся. Сейчас Лампа пришлет тебе снимок фургона, уточни, на кого он зарегистрирован. Пока все.
Вульф положил трубку, хотел мне что-то сказать, и тут в столовой появилась зевающая Киса.
– Солнышко, девять вечера, а ты не спишь? Завтра ведь рано в школу вставать, – укорила я девочку, ожидая, что та, как обычно, скажет, что захотела пить или проголодалась.
На Кисулю всегда после отбоя нападают то аппетит, то жажда, уж очень ей неохота укладываться спать. Зато в шесть утра ее с кровати не стащить.
– А где мой костюм Красной Шапочки? – вдруг осведомилась малышка.
На пару секунд я впала в ступор. Совсем забыла про спектакль!
– Красная Шапочка? – удивился Макс. – Хочешь так завтра на занятия отправиться? Думаю, в школу нельзя наряжаться, как в детский сад. И куда ты тетрадки положишь? В корзинку с пирожками?
– У нас форма, – пояснила Киса, – но завтра мы показываем спектакль, нужен наряд героя. А еще я должна была сделать доклад про бродячую кошку. Только его нет, потому что мы Генриетту Карловну нашли и домой взяли. Теперь она наша, не бездомная. Лампа, мне надо было сначала сфотографироваться с ней в магазине, пока мы ее не усобачили-укошачили. А если сейчас сняться, то получится, что мы всех обманываем. Доктор решил, что Генриетта и не киска, и не псинка, а представитель породы бастард. Но мне она кошечкой кажется.
– У ребенка температура? – забеспокоился Макс. – Бред какой-то… Что она говорит?
– Прости, милый, – спохватилась я, – не успела тебе новость рассказать. Как только я поговорила с Венькиным, решила ввести тебя в курс дела, но трубка ныла: «Абонент недоступен». А когда ты домой пришел, мигом налетела на тебя с рабочими проблемами. Короче: у нас в семье пополнение.
– Генриетта Карловна Сидорова жутко милая! – запрыгала Киса. – Мы ее в магазине встретили. У нее не было дома, а теперь есть. Наш. Фира и Муся ее уже полюбили.
Вульф крякнул.
– Вы подобрали старушку, которую выставили из дома родственники?
– Нет, нет, она… – я умолкла.
– Она не бабушка, а дедушка по имени Генриетта Карловна? – предположил Макс.
– Кошка, – сказала я, – то есть собака. Вернее, помесь того и этого.
– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, – вздохнул Вульф, – продемонстрируйте котопса.
– Вот же она! – воскликнула Киса. – В столовую вошла, за стулом стоит.
Муж обернулся и выронил кусок хлеба, который только что намазал маслом. Бутерброд не успел долететь до пола. Его на лету поймала мопсиха Фира, которая всегда дежурит у стола в надежде, что кто-нибудь вкусное уронит и оно ей прямо на язык попадет. Схватив ломоть хлеба, Фируша вмиг его проглотила. Подбежавшей Мусе не досталось даже крошек.
– Видишь, какая красивая, – ликовала Киса. – Дядя Володя, врач, сказал, что она породы бастард.
– Очаровательная, – выдохнул Вульф, – но породы с таким названием не существует. Слово бастард…
Я быстро пнула мужа под столом ногой. Не стоит объяснять маленькому ребенку, что бастардами во Франции в давние годы называли внебрачных детей короля и высшей знати. Едва Макс произнесет эту фразу, Киса мигом засыплет его вопросами, и первым из них будет: «Кто такие внебрачные дети?» А обсуждение этой темы нас очень далеко заведет.
– Но ветеринар дядя Володя сказал, что у Генриетты порода бастард, – повторила Киса. – Доктор не может ошибаться. Но и ты, папа, тоже все знаешь. Ой, как же тогда…
Личико Кисы вытянулось, Макс живо понял свою ошибку.
– Тут нет никакого противоречия. Врач правильно сказал: бастард. А я просто уточнил: породы бастардов не существует. Вернее, есть, но разные. Как кошки. Они же все кошки, но разделяются на персидских, шотландских, сиамских. А у нас псинка бастард штрассен вурст. Только и всего.
Я прикусила губу. Макс когда-то учил немецкий и сейчас вспомнил два слова. Штрассен – производное от слова улица, по-немецки die Strasse. А вурст на языке Гейне и Гете – это колбаса. Генриетта Карловна Сидорова получила сегодня не только имя-отчество-фамилию, но еще и обрела породу – бастард штрассен вурст. В переводе на русский язык сие можно расшифровать так: незаконнорожденная уличная колбасная.
– Она ела, пила, по квартире ходила, – затараторила Киса, – на диване спала, у Фиры плюшевую лису отняла. Лампа, где костюм Красной Шапочки? И у меня нет фото и рисунка-доклада.
– Ложись спать, – велел Макс.
– А когда проснусь, все нужное у кровати будет? – с надеждой спросила Киса.
– Конечно, – лихо пообещал Макс.
– Ура! – завопила Киса и убежала.
– И что теперь делать? – пригорюнилась я.
– Доклад ей сейчас на компьютере сварганю, – пообещал Макс, – только объясни, что надо. Какая тема?
Сообщив мужу про милосердную акцию, придуманную Майей Михайловной, я позвонила Лаптевой. Соседка мигом взяла трубку.
– Извините, Светлана Георгиевна, – смущенно начала я, – время уже позднее…
– Что вы, Лампуша, только десять натикало, – засмеялась Лаптева.
– У вас, случайно, не сохранился костюм Красной Шапочки? – спросила я. – Может, ваши дети в него наряжались?
– В школе завтра спектакль, а Киса забыла предупредить вас о прикиде? – догадалась Светлана. – Мои постоянно это проделывали, когда в младших классах учились. Лягу в кровать, возьму журнал – бегут. «Мама, у нас завтра карнавал, мы забыли». Простите, Лампа, я бы и рада помочь, но не смогу, у меня мальчишки.
– Ой, действительно, – пробормотала я, – извините, глупый вопрос задала.
– Хотя подождите! – остановила меня Лаптева. – А поднимитесь-ка ко мне. У меня огромный опыт быстрого создания карнавальной лабуды из ничего!
Через пять минут, войдя в квартиру Лаптевых, я извинилась:
– Простите, не хотела вас беспокоить.
– Так я ничего не делаю, спать пока не собиралась, – отмахнулась хозяйка квартиры. – Чего только не шила для дурацких школьных мероприятий. С мальчиками всегда сложнее, им достаются роли царевича, рыцаря, разбойника, пирата. А у девочек проще. Красная Шапочка вообще ерунда. Вам понадобится юбочка: клетчатая или однотонная, неважно. Какая-то у малышки в гардеробе точно есть. И белая блузочка. Если ее нет, подойдет любая. Еще передничек и, главное, красная шапочка. Плюс туфельки, белые гольфы, корзинка и пирожки. Чего из перечисленного у вас нет?
Я призадумалась. Потом ответила:
– Корзинки. Пирогов. Фартука.
– Сущие пустяки, – махнула рукой Светлана. – Ох, помню, один раз мне пришлось в час ночи от скатерти бахрому отрезать и к резиновым ботам клеить. Костюм кота в сапогах мастерила, обувь создала в порыве вдохновения. А хвост где раздобыть? Целая проблема! Я взяла горжетку свекрови.
Света засмеялась.
– Мать мужа насмерть обиделась за то, что я ее дохлую лису к штанам внука пришила. А учительница разозлилась, написала Коле в дневнике: «Родители! Хвост кота никогда не имеет головы с глазами. Вы безответственно относитесь к школьной жизни своих детей». У горжетки-то морда была! Но вернемся к вашей проблеме. Корзинку я вам дам, есть подходящая. Пирожки утром купите в булочной, она в шесть утра открывается. Вам же их есть не придется, возьмете, какие там будут. А вот передник придется сшить.
– Не умею орудовать иголкой, – призналась я, – и машинки дома нет.
– Фартук соорудить проще некуда, – махнула рукой соседка, – квадрат ткани, две тесемки и рюшечки на отделку.
– Мам, – сказал Коля, который до сих пор молча смотрел в ноутбук, – у нас есть детский фартук. И вообще весь костюм Красной Шапки. Целиком. Юбка, кофта, корзина, вся остальная лабудень и даже пироги. Правда, они бутафорские.
– Коля, ты что-то путаешь, – возразила Светлана. – Откуда у нас взяться наряду для девочки? Вот для мальчиков есть полный набор, он в чемодане в гардеробной.
– И Красная Шапка там же, – настаивал подросток. – Правда, Вань?
– Угу, – пробурчал брат, не отрываясь от айпада, – в сумку упакован, типа спортивной. Бабушка приперла. Когда она ушла, мы посмотрели, что там.
– Барахло, – перебил Коля, – кукла старая, мишка плюшевый, шмотье Красной Шапки, книга детская, какая-то одежда для девчонки.
Лицо Светланы вытянулось.
– Мальчики, вы что-то путаете.
– Нет! – хором ответили сыновья.
Коля пустился в объяснения.
– Бабушка сказала, что на время ремонта в ее квартире надо, чтобы сумка у нас постояла, предупредила: внутри вещи покойного деда, нам открывать баул нельзя, – уточнил Ваня. – Папа знает про то, что его мать принесла, а тебе говорить не надо, потому что ты свекра ненавидела и все, что Лидия Сергеевна приперла, на помойку оттащишь из вредности, а бабушка плакать будет. Вот мы тебе и не сказали.
– А сами посмотрели, – признался Ваня. – Дедушку мы не знали, он давно умер, но баба Лида часто о нем рассказывает, объясняет, какой он гениальный врач был. Не то что, мама, твои родители-голодраники.
Коля отвесил брату подзатыльник.
– Дурак! Голодраниками называются картофельные котлеты. Баба Лида обзывает бабулю Нину горлодранка. Но она не права. Бабуля Нинуся тихая, никогда не орет. Мы полезли в сумку позырить, потому что дед ножи собирал, думали, там его коллекция, а оказалось, внутри костюм карнавальный и другая хрень.
– Бабка заперла баул, – уточнил Ваня, – а мы открыли. Скрепкой.
– Вот вечно ты нам не веришь, – обиделся Коля и встал. – Сейчас найду сумку в кладовке.
– Не надо! – взвизгнула Лаптева. – Извините, Евлампия, если у вас все, то у меня голова болит. Мигрень. Ужасная. И рада бы вам помочь, да не могу. Нет у меня нужного вам наряда. До свидания.
– Ма, отдай ей костюм из сумки, – удивился Ваня. – За фигом он тебе? Дерьмо старое. И девчонки у нас нет, чтобы ей он понадобился. Или ты… Вау!
– Не-не-не, нам третьего ребенка не надо! – испугался Коля. – Не сходите с отцом с ума, на фига нам еще кто-то…
Светлана вскочила и буквально вытолкала меня на лестницу.
