Глава 13
Опыт близкого общения с нечистью не прошел напрасно, и господин бургомистр не хуже бабушки чувствовал, когда лучше залечь на дно и переждать. Нет, конечно, он не мог знать, что Алескар — это Фэй, и он мне все рассказал… но я все равно злилась.
Вечером папа припозднился, и я, наплакавшись всласть, уже уснула. Утром мы тоже не встретились. Никто «свою гадость» к завтраку не позвал, да и вкуснющих ароматов по дому не витало. Когда же я вышла из комнаты, обнаружилось, что папы дома нет, миска с сырниками заботливо укутана несколькими полотенцами, чтобы моя порция не остыла, а рядом с этой конструкцией лежит записка. В ней родитель предупреждал, что за ужином к нам присоединится кто-то еще, и просил прийти вовремя.
Очередной жених, что ли? Если так, никому мало не покажется! Я им такое устрою!.. У-у-у…
Но пока нужно было идти в библиотеку. И, разнообразия ради, сделать это получилось без приключений.
Рабочее место встретило привычной тишиной, улыбкой Кьяны и кружкой ароматного чая. Под него прекрасно пошли жалобы на папу, жутика и вообще на жизнь. Ведьма с обязанностями подруги справлялась: то есть сочувствовала, утешала и в нужных местах ругала всех провинившихся. Ее сестра в разговоре никак не участвовала. С тех пор как отошла от паники и с концами обосновалась в библиотеке, она, похоже, задалась целью перечитать ее всю. Вот и сейчас сидела в своем углу с книгой, изредка шелестела страничками и в нашу сторону даже ухом не вела. Правду говорят, природа поровну делить не умеет. Кьяне даже капли этого прилежания не досталось.
Ближе к донышку второй чашки обиды чуть улеглись, а разговор плавно перетек на другое:
— Мелвин не такой плохой, — с непоколебимой уверенностью заявила подруга. — И не смотри на меня так! Ты сама видела, что он страдает.
— Угу. Но это не отменяет его желания добить того, кому он и так жизнь испортил.
Простить и понять желания не было. Вот проклясть и притопить где-нибудь по-тихому… это да.
— Мара, у него причины есть, — сказала Кьяна. Ведьма взирала на меня со значением. Ну, как будто знает какую-то тайну.
— На такое не может быть причин, — зло мотнула головой я.
Кьяна шумно вздохнула, отставила в сторону так и не допитый чай и попробовала объяснить:
— Они вчетвером тогда зелье испортили. А полтора года назад одного выпила нечисть в злачном переулке. Оно, конечно, бывает, но через несколько месяцев нечисть напала на второго. Мелвин успел его спасти, но магии его друг лишился, и вообще так до конца и не оправился. Скажешь, совпадение?
— Скажу, что не надо шастать по подозрительным местам. И ради шутки травить людей тоже не стоит.
— Мара!
Несколько мгновений мы испепеляли друг друга возмущенными взглядами. Сдаваться не хотела ни одна.
— Это не он, — наконец буркнула я.
Не Фэй. Точно. И пускай он теперь Алескар, лгун и вообще гад, но ведь порядочный же. Вчера он мне это доказал.
Спорили мы долго. Сначала Кьяна пыталась меня уверить, что Мелвин видел напавшую нечисть. Но потом выяснилось, что там было темно, и вообще нечисть быстро улетучилась, маг только и успел разглядеть серый плащ и белоснежные волосы. В конце концов мне удалось донести до нее, что в этой истории все может оказаться не так ясно.
Надо бы этим двоим встретиться и решить все между собой. Но как это устроить, чтобы они не поубивали друг друга? Придумать хоть один действенный способ ни одна не успела. Потому что распахнулась дверь, и в библиотеку решительно ворвался Мелвин.
Кьяна просияла.
Я напряглась, предчувствуя какую-то гадость, интуитивно нашарила под столом руку подруги и вцепилась в нее. Сейчас что-то будет!
Маг ведьме лишь кивнул, основное внимание сосредоточил на мне. Он приблизился к столу, оперся о него обеими руками, просверлил меня взглядом и вместо приветствия выдал:
— Марлена, ты выходишь за меня замуж.
Сказана новость была таким тоном, будто он сам от нее не в восторге. Лично я в восторге тоже не была. Я была в шоке. А шокированная нечисть — это… не полезно для окружающих, вот.
— За что ж ты себя так не любишь? — уточнила сочувственно.
— За дело, — не стал лукавить главный городской маг.
Скептично изогнув бровь, я обозрела ходячее воплощение мук совести и… как-то не прониклась. Потому что способ раскаяния мне категорически не понравился.
— Допустим, я хорошее наказание. Смогу мучить тебя всю жизнь и ни разу не повториться. Но… оно мне надо? Я-то почему страдать должна?
Хоть бы посочувствовал, гад. Так нет, судя по недовольной морде, он еще и обиделся, что не пляшу от радости!
— Тебя же спасаю, глупая.
Самообладание, как всегда, победило. Скучно с ним.
Еще раз обозрев оказанную мне честь во всем ее высоком и плечистом великолепии, я покачала головой:
— Спасибо, но поищи себе другую мучительницу. У меня уже есть объект для приложения вредности. И вообще, хочу быть смыслом и радостью!
Увы, этот чурбан бесчувственный не впечатлялся. Хоть бы библиотека его книгами закидала, что ли? Желательно кусачими и ядовитыми.
— Марлена, это было не предложение…
Мелвин подался ближе, в лице его промелькнуло что-то угрожающее.
— Зато это был категорический отказ!
Рядом сидела бледная и совсем тихая ведьма, а в моей руке обмякла ее холодная ладошка.
— Ты выйдешь за меня, — повторил Мелвин. — Иначе я сообщу в столицу, что у господина Энверса дочь — нечисть. Это ничего, конечно, но вот когда там станет известно о твоих выкрутасах с ведьминской школой и о том, что твой отец все это прикрыл… На каторгу, как предшественника, его не сошлют, но нервы помотают, а могут и с должности снять. Ты же этого не хочешь?
Я сидела ни жива ни мертва. Все-таки он отморозок. Чистопородный. И выкручиваться придется своими силами. Жутика я так не подставлю. Папу — тем более. Достойного ответа на уме не вертелось. Маг это просек и ухмыльнулся, празднуя победу.
Встряла.
И тут… Плюх!
С их общего с полтергейстом насеста свалился мыш. Прямо на стол.
Поначалу я подумала, что случайно. И наверняка ударился — вон как шерстка вздыбилась и хвост криво торчит, будто заело его. Но вместо того чтобы испугаться и убраться подальше от места боевых действий, мыш забавно нахохлился, еще больше изогнул и выпятил хвост и по столу пошел на мага.
— Р-р-р-р…
— Чего? — Мелвин скорее удивился, чем что-то еще. Опасности не почуял.
— Оставь Мару в покое! — протелепатствовал Веник и воинственно сверкнул красными глазками.
Маг… всхлипнул. Да, этот гад над нами нагло ржал. Но если мы с ведьмой все еще были пришиблены его шантажом, то мыш свалился сюда, чтобы действовать. Он дошел наконец до Мелвина… вернее, до его ладони, все также упирающейся в стол, обнажил зубки и как цапнет со всей дури! Кровь так во все стороны и брызнула!
Мерзавец смеяться резко прекратил, отдернул руку и сам отпрянул от стола, обозрел ранение, неприлично выругался, и такая обида отразилась на холеном лице, как будто он ни капельки не заслужил.
— Ты ж мой рыцарь! — умилилась я, теряя последние крохи неприязни к грызунам. Ладно, к этому конкретному грызуну.
Веник польщенно нахохлился.
— Нечисть чокнутая, — выразил свои чувства словами маг. — Даже мыши у вас тут бешеные.
— Р-р-р! — снова продемонстрировал зубы мой герой.
— Сам нарвался, — «перевела» я.
Вздох мага был исполнен отчаяния. Весь его вид так и говорил: «И мне с этим всю жизнь мучиться?!»
Ну и упертые же эти маги! Даже себе во вред. Не понимаю я этого.
— Марлена, ты меня услышала, — подвел итог Мелвин, капая кровью на белоснежный костюм. По случаю сватовства он принарядился, даже накидку набросил. И одеколон использовал. — У тебя ровно сутки, чтобы сообщить мне свое решение.
Сказал и устремился к выходу. А за его спиной, подобно алебастровым крыльям, развевалась парадная накидка. И запах в воздухе витать остался, не ушел вместе с магом.
— У-у-у-у! — натужно завыл вслед удаляющемуся магу полтергейст.
— Тебе плохо? — забеспокоилась я. — Скелет заело? Или ведьмы опять случайно чего наколдовали?
Вой тут же стих.
— Нет, — обиженно сообщил Мррак через минуту. — Я тоже рыцарь.
Грохнула дверь. Главный городской маг покинул нашу чокнутую библиотеку.
Запланированный скандал с папой не то чтобы отложился, он вообще отменился. Просто я увидела гостя, явившегося на ужин, и в голове возникла куда более удачная идея для мести. Справедливой, что самое приятное.
На диванчике в гостиной сидела женщина лет сорока, может, чуть меньше. Симпатичная, белокурая, и ее синее платье имело приличное декольте, которое не вопило: «Выдам хозяйку замуж! Срочно!!!» Глаза гостьи сияли мягким светом, а улыбка была искренней и немного смущенной. В другой момент она бы мне даже понравилась, но сейчас… тоже понравилась, только в качестве средства для достижения пакостной цели.
Пришлось напомнить себе, что больше, чем бесконечную череду женихов, я ненавижу только папиных поклонниц. Просто терпеть не могу! И избавляюсь от них основательно и беспощадно!
— Марлена, — заметил мое появление папа и просиял улыбкой, — а мы сегодня ужинаем не одни.
— Я заметила, — пропела сладко. — Имя ее запоминать или достаточно просто «одна из…»?
Незнакомка побледнела и судорожно сжала в пальчиках кружевной платок. Воспитанная. Похоже, папа ее сам пригласил, а не она напросилась.
— Запоминать, — процедил господин бургомистр, не забыв смерить меня строгим взглядом. — Госпожа Евитта Дион. Познакомься, дорогая: это моя дочь, Марлена.
— Настоящая красавица, — жалобно улыбнулась гостья. — И можно без «госпожи».
— Что так? Статусом не вышли? — бесцеремонно осведомилась я, продолжая стоять в дверном проеме.
Эта госпожа, которая не госпожа, приоткрыла рот, но так и не издала ни звука, лишь перевела на папу умоляющий взгляд.
Эй! Это я так обычно делаю! Только мне можно! Но у нее тоже прекрасно получилось, на меня повысили голос:
— Марлена!
— Что — Марлена? — передразнила я. — Между прочим, отец у меня единственный, и в плохие руки я его не отдам. К тому же нечисти положено быть наглой и бесцеремонной.
Глаза гостьи уже напоминали размером блюдца.
— Он же упомянул, что я нечисть? — решила добить этот вечер я.
Дама энергичненько так потрясла головой. Папа тоскливо вздохнул. А я решила, что моя миссия еще не окончена, но для продолжения битвы требуется небольшая подготовка.
— Вы пока разбирайтесь тут, а я переоденусь к ужину. А то чувствую себя рядом с твоей любовницей какой-то замухрышкой…
Судя по тому, как покраснела гостья, одна сообразительная полубестия попала пальцем в небо. Неожиданно. И, пока не влетело, унеслась вверх по лестнице. Как раз открыла дверь в свою комнату, когда внизу снова зазвучали голоса: Евитта подозрительно осведомилась, не является ли нечистью сам господин бургомистр. Папа заверил ее в своей нормальности, а потом в дверь позвонили — это еду из таверны доставили.
Я проскользнула внутрь и плотно прикрыла за собой дверь. Надо поторопиться. Пнуть раскусавшуюся совесть и выудить из шкафа одно особенное платье. Миленькое и… с секретиком, о котором папа не в курсе, но скоро узнает его гостья.
Такое им устрою! И нет, я не злобная, я справедливая. Дорогой родитель прогнал Фэя, а потом утирал мне слезки и делал вид, что ничего особенного не случилось. И помощницей к лекарям не дал устроиться наверняка не из-за моей природы, а чтобы мы с ним не столкнулись. Ага, сердце бы он мне разбил! Да я сама кому хочешь… Ух, зла на них всех не хватает! Ну ничего, сейчас он узнает, как это приятно, когда кто-то любящий нагло хозяйничает в твоей судьбе!
Месть лучше скандала, авторитетно заявляю!
Платье было персикового цвета, с небольшим количеством кружев и такое миленькое, что я едва не забыла, что являюсь исчадием тьмы. Дядюшки мне его презентовали с полгода назад. Поди ж ты, понадобилось!
Спустилась, не прошло и четверти часа. Папа как раз накрывал на стол. Евитта пыталась ему помогать, а он пытался вернуть ее на диван, гостья все-таки. Женщина краснела, как девчонка, хихикала и упрямо продолжала расставлять тарелки. Фу, какая идиллия!
— Соскучились? — вежливо оскалилась я.
Парочка страдальчески поникла. Кто-то явно тут был лишним…
— Присоединяйся, сокровище мое, — обреченно вздохнул папа.
Оттеснив гостью, я начала ему помогать.
— А незачем было меня звать, — мстительно прошипела так, чтобы услышать мог один родитель.
Вид у него стал еще более разнесчастный. Я же вдохнула витающие в воздухе ароматы и блаженно зажмурилась от предвкушения. Вечер только начинается. Впрочем, если все пройдет по плану, закончится он довольно быстро.
Вскоре мы уже заняли места за столом. Папа даже музыку ради такого случая включил. И свечи зажег. А последнюю минуту непрестанно косился на меня, будто набирался смелости что-то сказать. Что-то важное. В это время гостья трясущимися руками кромсала большой кусок запеченной рыбы на своей тарелке. Приборы то и дело соскальзывали и слышался громкий «звяк».
— Так куда подевался ваш прошлый муж? — когда молчание стало совсем уж натужным, завела разговор я.
Папа поперхнулся и закашлялся. Как, у него еще и есть самообладания хватило?! Плохо стараюсь, надо лучше!
— А?!
Гостья вздрогнула всем телом и выронила нож.
— Ни за что не поверю, что в свои годы вы не побывали замужем хотя бы раз.
Смущение нечисти было неведомо. Как и чувство такта, чувство сострадания и еще много всяких чувств.
Евитта отчаянно покраснела.
— Поначалу у родителей не было денег дать мне приданое, — все же сдержанно пояснила она. — А потом я уже работала в градоправлении и… как-то не складывалось.
Еще и приличная. Ну вообще засада! Не мог любимый папочка облегчить мне задачу и связаться с какой-нибудь мегерой? Тогда мстить было бы не так совестно.
— Значит, братика мне можно не ждать? — невинно взмахнула ресничками я.
Она не то что покраснела. Казалось, еще немного — и симпатичное лицо приобретет баклажановый оттенок.
— Марлена! — пополам с кашлем прикрикнул папа. — Сегодня ты ведешь себя отвратительно. Разве я так тебя воспитывал?
Сложив губки бантиком и обведя присутствующих за столом светлым взглядом, я пожала плечами.
— Мне нужна нормальная мачеха, я папу в плохие руки не отдам.
Между прочим, чистую правду сказала.
— Несколько недель назад госпожа Евитта получила должность моей помощницы, — с невероятным терпением пояснил господин бургомистр. — Мара, прекрати. Она не «одна из этих».
Слух разобрал, как женщина украдкой выдохнула. Тяжело ей дается знакомство с дочкой избранника. В другой день я бы посочувствовала, даже смилостивилась, но сегодня я мстительная пакость, так что… готовьтесь, родные мои, все только начинается! И вообще, пожалуй, пора переходить к основному моменту вечера. Я вдруг стала сама любезность:
— Пап, не сходишь за новыми приборами для нашей гостьи?
Предложение господин бургомистр воспринял с энтузиазмом. В том смысле, что встал и ушел на кухню.
Тем временем Евитта опомнилась и наклонилась поднять то, что уронила. Долгожданный момент! Потянув ниточку, торчащую из пояса, я «активировала» тайную функцию платья. И когда будущая мачеха вынырнула из-под скатерти, ее ждал сюрприз: я горела. То есть одежда на мне горела. Даже потрескивала. А учитывая, что кто-то предприимчивый для убедительности опрокинул одну свечу, да еще мордашка у меня была перепуганная, вывод она сделала самый ожидаемый. И действия необходимые предприняла: оглушительно завизжала, схватила свой кубок и выплеснула его содержимое на меня.
Пламя погасло. Не без моей помощи.
— Знаете, перекос в лице вам не идет, — доверительно сообщила будущей родственнице.
Пусть привыкает, если правда хочет войти в нашу семью. Ей еще с бабулей знакомиться. А если будет так дергаться из-за каждой мелочи, она с нами точно не выживет.
Визг как-то внезапно прервался. А в следующий момент гостья размахнулась и влепила мне звонкую пощечину. Кажется, я ее все же достала… М-да. Бедный папа!
— Еви, как ты могла, она же ребенок?!
Господин бургомистр все видел…
— Я… — Гостья испуганно оглядела свою трясущуюся руку, перевела взгляд на папу, затем на меня. — Я лучше пойду.
И, торопливо поднявшись, она нервно застучала каблучками к выходу.
— Что здесь вообще произошло? — Папа подозрительно присмотрелся ко мне. — Еви, стой!
Пока он догонял улепетывающую даму сердца, я решила ни в чем себе не отказывать и наконец поесть. Зря разносчик к нам на всех парах мчался, что ли? Но не успела вредненькая голодная нечисть с чувством выполненного долга покуситься на замечательный розовый кусочек рыбки, как в дверь позвонили. Настырно так!
— Кого там еще несет? — проворчала я и, несмотря на то что в холле было достаточно народу, чтобы справиться с входной дверью, тоже потопала на звук.
Предчувствовала неладное не зря. Папа как раз открыл и обозревал стоящего на пороге блондина в дорогом сером костюме. В одной руке явление держало букет алых роз, в другой — бутылку редкого коньяка. Из личной коллекции князя Лазайри, не иначе. И да, не знаком блондин был только папе. Мне при виде его срочно захотелось бежать в сторону своих склепов. Потому что конец мне! По наглой морде вижу, что конец!
— Добрый вечер, — не слишком приветливо проговорил господин бургомистр. — Чем могу служить?
За его спиной неловко переминалась с ноги на ногу Евитта. Мужчины загородили ей выход. Да и истерика уже схлынула…
Мириться с творящимся прямо тут безобразием я была не намерена и злобно простучала каблучками к двери. С нашей предыдущей встречи изменилось мало, в том смысле, что взглядом жених вот вообще никак не прожигался.
— Алескар, что ты тут делаешь?!
— Знакомлюсь с будущим тестем, конечно, — обаятельно улыбнулся этот гад.
Папа попятился в глубь холла, чем тут же воспользовалось нахальное явление и перешагнуло порог.
— Но метка снята! — не желала сдаваться я.
— А договор не расторгнут, — спокойно парировал… ну получается, что все равно жених.
— Ты сам меня отпустил!
Возмущению моему не было предела. И подгадал же момент! Я их почти дожала, а он… Зла на него не хватает. Следил, что ли? Вот ничуточки не удивлюсь, если следил.
— Исключительно для того, чтобы доказать серьезность своих намерений, — напомнил Ал.
Со всех сторон обложили! Я оглянулась в поисках пути к бегству и со всей ясностью поняла: даже пытаться не стоит.
Ну и кто он после этого? Как есть гад.
От протянутого букета я шарахнулась так, будто вместо цветов в нем извивались ядовитые змеи. Поэтому красоту временно вручили Евитте.
— Алескар, — представился жутик, вручил папе бутылку и протянул руку для пожатия.
И то, и другое было принято благосклонно.
Узнать его папа не мог, превращение в нечисть повлекло за собой достаточные изменения внешности. О чем говорить, если даже я не узнала, пока носом не натыкали?
Вернуться за стол почему-то никому в голову не пришло, мы так и стояли в холле. Еви время от времени зарывалась носом в розы — мои розы! — и мечтательно улыбалась. Я помалкивала, мысленно прикидывая способы избавления от повторно свалившегося на голову жениха: от безобидных до самых кровожадных. Но самого очевидного, как то «сдать магу», среди них не было. Папа с Алом за прошедшие минуты успели познакомиться, понравиться друг другу и… бургомистр готов был пригласить гостя отведать подаренный коньяк и присоединиться к остывшему ужину, но Ал это дело просек и ловко повернул все в другую сторону.
— Эта маленькая мегера уже успела испортить вам свидание? — понимающе так спросил.
Хорошо же он меня знает! Даже слишком хорошо.
— Знакомить взрослую дочь с дамой сердца всегда непросто, — пожаловался папа.
— Думаю, вам с этой очаровательной женщиной не помешает провести несколько часов наедине. А Марлене нужно время, чтобы свыкнуться с новостями, — рассудительно заметил Алескар. Одной мне это почему-то не понравилось. — Можно, я ее ненадолго заберу?
Такая наглость должна бы восхищать, но почему-то бесит.
— Нельзя! — рявкнула я.
— Разумеется, можно, — папа притворился, что не услышал.
Еви мстительно улыбнулась. Все-таки она та еще зараза. Может, и вольется в семью.
— Если ты думаешь, что я куда-то с тобой пойду…
Дослушать меня не пожелали. Одно смазанное движение — и Алескар преодолел разделяющее нас расстояние. Еще одно — и я обнаружила себя висящей у него на плече.
— Приятного вечера, — вежливо попрощался редкий вид нечисти и повернулся к двери.
Я брыкалась, лягалась и вопила во все горло:
— Папа, спаси меня!
— После того, что ты тут устроила? — сдвинул брови родитель, но глаза его смеялись.
— Ну пожалуйста! Я больше так не буду, клянусь! Только избавь меня от этого монстра блондинистого!
Обзывательство было наказано увесистым шлепком по мягкому месту.
— И профукать единственного жениха, который способен с тобой справиться? — хмыкнул мой важный папа. — Ни за что.
— Предатель! — взвыла похищаемая бестия.
— Все претензии к бабушке, дорогая, — усмехнулся родитель.
— Присматривай там за ней, — попросила сердобольная Евитта.
А дальше скандалить стало бессмысленно, дверь за нами захлопнулась. Алескар прогулочным шагом направился вниз по улице в сторону центра города. Меня тащил без видимых усилий, даже насвистывать что-то там себе пытался. Я, конечно, такого обращения со своей гадостной персоной стерпеть не могла и попыталась заехать ему коленкой в ухо. Не преуспела, зато схлопотала еще один шлепок. И затихла. Надо было для начала отдышаться.
Парк хоть и находился почти в самом центре города, слыл злачным местом. Впрочем, других у нас не водилось. Изящным движением руки Алескар заставил кованые ворота распахнуться и все тем же неторопливым шагом вошел на запретную территорию. Правда, запретной она была лишь для приличных горожан, которые не ведали уловок, позволяющих просочиться сквозь запертые ворота, и которых, кстати, в Шерихеме обитало не так уж много. Для прочих ночью здесь кипела жизнь, куда более опасная, нежели днем, но и по-настоящему захватывающая.
Когда узорчатые створки без малейшего намека на какой-либо звук сомкнулись за спиной темного целителя, среди деревьев замерцали фиолетовые огни. Они походили на бумажные фонарики, парили в воздухе, словно исполняли замысловатый танец, разбавляли темноту и одновременно создавали таинственно-мрачноватую атмосферу. Но происходящее на земле тоже было интересно. Предлагали свои услуги маги-студенты, ведьмочки-старшекурсницы и даже мелкая нечисть. У этой братии можно было хоть купить зелье забвения, хоть продать несколько лет жизни. Желающие и на то, и на другое находились. А чуть в стороне бурлила совершенно другая жизнь: играла скрипка, пела что-то нежное сирена, танцевали парочки, гуляли студенты, орали торговки.
Ал шел уверенно, можно сказать — напролом… и перед ним расступались. Кто-то шарахался в сторону, как от заразного, другие уважительно отодвигались с дороги. Но никому не взбрело в голову хотя бы попытаться спасти девушку, которую коварная нечисть тащит куда-то на плече. Типичный Шерихем. Вот вообще ничего удивительного!
Сгрузив меня на резную скамейку под сенью пылающей багрянцем растительности, Ал попытался изобразить облегченный вздох. Ага, так я и поверила!
Несколько мгновений мы изучали друг друга взглядами. Мне тоже требовалось прийти в себя и понять, как держаться с ним дальше. Но раньше, чем я это сумела сделать, жутик ну чисто в своем стиле выдал:
— Жареные каштаны будешь?
Неслыханная наглость! Мне даже завидно стало. Я мгновенно сорвалась на шипение:
— Это все, что ты хочешь мне сказать?
Ал поскреб идеально гладкий подбородок, задумчиво моргнул и выдавил правильный ответ:
— Нет. — Но не успела похищенная нечисть возрадоваться, как он продолжил: — Еще пирожки есть, но их не советую. Торговки продают то, что не удалось днем на площади толкнуть.
Захотелось его прибить. И это самый нормальный поклонник, который у меня когда-либо был?!
Приняв молчание за знак согласия, Ал утопал в сторону основного скопления народа. И даже не оглянулся! Будто совсем не боялся, что я сбегу.
Я и не сбежала. Но не из пиетета перед его особой, просто домой все равно не хотелось, да и тело от неудобного путешествия на плече затекло.
Вернулся жутик довольно быстро.
Каштаны оказались вкусные, а его рука, обнявшая меня за плечи, не сильно докучала. То есть я, конечно, для порядка попыталась от нее избавиться, но не преуспела, на том и угомонилась. Заговорил Ал, только когда лакомства в моем кульке почти не осталось.
— Что это было? Прямо перед моим приходом?
— Месть, — буркнула я.
Стоило вспомнить, как опять начала злиться.
— То есть не глупая детская ревность? — хитро прищурившись на кружащие над нами огоньки, уточнил этот редкий вид нечисти.
Я с полной уверенностью покачала головой.
— Папе бы не помешала жена. А эта Еви вроде ничего. — Говорила тихо и куда-то в сторону. — Но пощечину я ей не забуду!
Ал притянул меня ближе и обнял крепче.
— Значит, дело во мне.
— Мечтать иногда даже полезно.
Смотреть на него избегала. И так сидим слишком близко, и иногда я чувствую ухом его дыхание. Смешок тоже почувствовала. Щекотно. И тепло.
— Попалась уже, хватит вредничать.
Меня попытались поцеловать, но я увернулась, а потом и вовсе отправила этого настырного выбрасывать смятый кулек. Идти недалеко, а кое-кому не помешает остудить пыл.
— У ведьм на такой случай есть замечательное правило — не признаваться.
Да, именно это я только что и сделала.
Но сменить тему мне все же позволили, даже поддержали. Общее прошлое все же вылезло:
— Кстати, о ведьмах… Вернее, о магии. Ты так и не стала развивать дар?
Этот целитель знал обо мне слишком много. И не то чтобы я против, просто… Странно как-то.
— Как и предсказывал мой домашний учитель, способности потихоньку чахли и… Мне и библиотекарем нравится, вот!
Подобно любой нечисти, убытки я не любила, но из-за того, что не выросла в магиню, не слишком печалилась. Призвания к магии у меня было еще меньше, чем у Кьяны. Видимо, дар это почувствовал и сбежал.
— Особенно с дополнительной нагрузкой, — поддел жених.
— Ага…
Я вяло кивнула и совершенно по-кошачьи потерлась щекой о его плечо.
Мы посидели в парке еще немного. Болтали о разном. Я не то чтобы простила этого коварного типа, просто как нечисть не могла не восхищаться его изобретательностью. Ни за что не поверю, что все вышло само собой. Это ж и на нижний уровень надо было просочиться, и к бабушке в доверие втереться, потом подгадать момент и заговорить о помолвке… Хотя о моем желании, чтоб замуж обязательно по любви, он знать не мог… Но думать, что это не жутик все просчитал, а сама судьба нас свела, не хотелось. Я банально трусила. Потому что тогда выходило, что выбора у меня нет, и… становилось страшно за свою шкурку. Мало ли какие у злодейки-фортуны планы?
Когда народ почти весь разбрелся и мы тоже засобирались, я заявила, что на папу страшно обижена и ночевать иду в библиотеку. И сколько Алескар ни увещевал, осталась стоять на своем. Он обозвал меня мелочью злопамятной, я припомнила, что его тоже вообще-то знать не хочу, с этим и направились к оплоту магии и знаний всея города. То есть это я направилась, а Ал зачем-то пошел следом. Его не приглашали.
Библиотека встретила нас распахнутой дверью и столпившимися по ту сторону обитателями. Они что-то там себе оживленно выясняли, нас поначалу вообще не заметили. И я уже рвалась исправить это упущение, но в жутике не к месту проснулся романтик.
Меня сцапали за плечи и попытались поцеловать. Ткнув противника в бок, я от этого «счастья» увернулась. Он притворился, что отпускает, но стоило мне расслабиться и сделать шажок в выбранном направлении… как я угодила в тиски объятий. Коленки подогнулись, и голову закружил умопомрачительный поцелуй.
Еще успела разобрать, как где-то неподалеку восхищенно вздохнула моя ведьма… и все, растворилась. Потерялась в сладком тумане, утонула в пучине чувств и синих-пресиних глазах самой близкой на свете нечисти.
Сердце билось так быстро. И в библиотеку уже совсем не хотелось.
Но моя вредность порой такая пакость…
Только она заставила соскрести остатки самообладания и оттолкнуть романтично настроенную нечисть.
— Я тебе это еще припомню, — задыхаясь, прошипела в довольную физиономию я.
— Жду с нетерпением.
Вместо того чтобы хоть капельку устрашиться, физиономия стала еще более довольной. Терпение мое закончилось. Я стряхнула с себя руки жениха и решительно направилась к дверному проему.
Тут-то и начались странности…
Ведьма прочно застряла в умиленном состоянии, но остальные меня заметили, когда я как раз подошла к крыльцу — и что-то не то стало с их лицами. Коллективный перекос — это даже в нашей библиотеке ненормально.
— Марлена, стой! — рявкнул позади Алескар.
Приближающиеся шаги скорее почувствовала, чем расслышала.
Кьяна выпала из прострации, моргнула, окончательно возвращаясь в реальность, и… мне ведь не привиделся нечеловеческий ужас на ее лице?
Остановиться я не успела. Все произошло слишком быстро.
Удар. Искры из глаз. Фиолетовая вспышка магии. Самой темной, такая только в полуизмерении нечисти водится.
И я лечу на землю.
И тону в каком-то странном полузабытьи…
