Глава 28
К звездам
– Когда ты вернешься, я убью тебя сама.
Ирма прошлась по комнате влево-вправо, схватила пачку сигарет, открыла, достала одну, бросила. Смяла пачку и зашвырнула в вазу. Пиксель встревоженно терся у ног.
– И Лаки. Да что же такое…
Женщина схватила фотографию дочери в модной рамочке со стразами, вгляделась в беззаботно-улыбчивую мордашку. Это было еще до. До Макса, до помолвки и до проклятого инопланетянина. До того, как тот испоганил лучшие экспонаты Ирминого гардероба. До того, как Алинка объявила, что теперь с ним.
Его женщина.
В их понимании это совсем не то, что в нашем. Если русский мужик говорит – моя женщина, значит, он распоряжается ею. Иногда содержит. Но всегда считает, что он сверху.
Если тощий и иссушенный неизвестными солнцами, похожий на девочку аниме инопланетянин, с невероятной легкостью убивающий бандитов голыми руками, говорит – его женщина, выходит так, что он ей принадлежит. Он – ей. И в какой-то момент Ирме даже показалось, что этот вариант будет лучше для ее дочери.
В какой-то момент…
Женщина застонала вслух и снова взвизгнула портрету:
– Вернешься! Убью сама! – упала на диван и разрыдалась.
Художественно убивающие друг друга множественные самурайчики немо смотрели на нее с глянцевой поверхности вазы.
Незапертая после ухода двергов дверь тихо приоткрылась. В холл просочилась Наталья Петровна с пузырьком корвалола наперевес, за ней следовали невозмутимая Семирамида Ивановна и Вадим. Все трое отражали некоторую растрепанность чувств. Глядя в разные стороны, дамы и господин прошествовали к креслам и расположились за невысоким журнальным столиком.
Они явно что-то знали – и такое, о чем не спешили рассказывать.
– Ну? – спросила Ирма.
– Видел их, – сухо ответил Вадим. – Они прошли в портал. Последовать не смог. И дверги не смогли. Девушки там вдвоем, но с машиной и с собакой.
– Лаки… что он может… это же ребенок. Собачий ребенок, Вадим… – Женщина опустила лицо в ладони и наконец заплакала. – Портал… другие миры… эльфинит… Господи, забери меня из этого кошмара…
– Все будет хорошо, деточка, – подсела с одной стороны Наталья Петровна. – Выпей вот… Ну просто глотни водички…
– Откуда вы знаете, как будет? – прекратив всхлипывать, безнадежно сказала Ирма. – Ну откуда? Я вот чувствую, что все нехорошо. Совсем нехорошо.
– Ирма, – вступила профессор психологии. – А как у вас дела с бизнесом? Вы уверены, что сможете себе позволить длительное отсутствие на, так сказать, авансцене событий на время перед родами, после родов? Вы подобрали няню? Потому что, милая моя, что бы ни происходило – жизнь-то идет своим чередом. Игнорировать одного ребенка только потому, что другой оторвался от вашей пуповины и ушел во взрослую жизнь, – неразумно.
– Оторвался от пуповины! – зло сказала Ирма. – Вы это так называете, да? Всегда ценила вашу способность переводить разговор на сторонние темы. Ну да, вы же профессионал!
– Девочка найдется, – склонила седую голову мадам Глаурунг. – Девочка найдется, это так же точно, как то, что внутри вас эльфинит, милочка. Невозможное… с недавних пор стало возможным для нас всех, а не только для Димы Билана… Другой вопрос – что вы сможете предоставить дочери… и себе, когда понадобится. Как у вас с практической позицией? Ведь вы тоже профессионал.
Ирма присмирела; ее взгляд замер на тяжелом кольце Семирамиды Ивановны, в котором сочное огненное золото обнимало красный янтарь.
– Почти все готово, – прошептала она. – Закрыть последние активы, перевести Юльке на завершение ремонта… Я профессионал, да… но я хотела отойти от дел. Могу себе позволить. Я лет десять не отдыхала дольше трех дней подряд и сейчас хочу просто лечь. Евре… Монахов обещал няню, проверенную до семнадцатого колена.
– Но этим «почти» ведь еще надо позаниматься? – коварно спросила Семирамида Ивановна, совершая сухой рукой с богатым кольцом причудливые пассы. – Знаете, дорогуша, ничто так не обессиливает, как попытки решить заведомо нерешаемые задачи. Тут вокруг вас…
– Тут вокруг меня! – снова взвизгнула Ирма, отрывая взгляд от сочного драконьего блеска. – Полно народу! И все наперебой говорят, что скоро будет лучше! И все вроде как присматривают за мной! И все равно! Мне всучили эту проклятую склянку! Я даже не помню где! И Алинка! Алинка! А на другого моего ребенка открыта охота, так говорят эти прекрасные… люди! В «Бесте» пугают, что родится урод! Я уже не соображаю, что происходит! Оставьте меня, оставьте!
Она махнула ладонью, и в окружающем ее пространстве все задвигалось и тотчас смешалось. Тактичный Вадим сразу юркнул к двери, втянув голову в накачанные плечи. Профессионально-бестактная Семирамида еще минут десять пыталась увещевать Ирму, пока в нее не полетели подушки с восточного дивана. Наталья Петровна оказалась самой тихой и стойкой, она до последнего старалась влить в женщину душистое снадобье, однако гнев устремился и на нее…
Но этого было мало. Мало, чтобы успокоиться – или выпустить наружу панику, страх и отчаяние.
Когда все ушли, Ирма, залитая слезами, растрепанная и красная, решительно огляделась, ухватила увесистую статуэтку из мрамора, изображавшую египетскую кошку и бросилась к ростовой вазе.
– Ненавижу! Всех! Алинка, Алинка-а-а! – и отвела руку для роскошного замаха.
– Не советую, Ирма Викторовна, – донеслось с комода.
Ирма оторопела и замерла. В комнате никого не осталось. Никого, кроме пушистого Пикселя, который сидел и смотрел прямо на нее умными круглыми глазами.
– Я сошла с ума, – радостно сказала женщина и без сил опустилась на диван. Мраморная кошка, выпав из ослабшей ладони, повалилась на ковер. – Это бред. С Алинкой все хорошо. Она просто вышла в магазин.
– Боюсь, что нет. – Пиксель фланирующим облаком прошел по ковру. Вспрыгнул на диван. – Боюсь, она и вправду переместилась между мирами, открыв портал с помощью активирующей субстанции. Я очень в этой субстанции заинтересован, Ирма Викторовна. Все мы заинтересованы.
– Кто – вы? – севшим голосом спросила Ирма.
– Панцирники, – лаконично и непонятно ответил кот. Поднес лапки к груди – и остановился. – Покажу потом. Признаться, мы своеобразная раса. А ваза – если разобьете, пожалеете. Я вас знаю. Я живу у вас пятнадцать лет.
– Так, – сказала Ирма. – Панцирники, значит. Я сейчас звоню Семирамиде Ивановне, и пусть она меня срочно освидетельствует.
– Господин Мастер Войны империи Йертайан, – терпеливо продолжал Пиксель, – да сияет вечно ее Белое Солнце, он же сразу меня узнал. «Панцирник в волосах» – так он сказал. Наша раса служит гертайцам долгие сотни лет, Ирма Викторовна. Наша мечта – это суверенитет, и мы надеялись добиться его с помощью…
– Меня? – взвизгнула Ирма, протягивая руку за мраморной кошкой. – Г-господин Мастер Войны, и тут эта жаба… этот жаба инопланетная!
Пиксель корректно отошел на пару шажочков назад.
– Он тут ни при чем. Я приставлен к вам как независимый наблюдатель, ведь наши исследователи предположили, что именно вы…
– Какие исследователи? – ахнула Ирма. – Приставлен? Да ты шпион?!
Кот вздохнул.
– Я, Ирма Викторовна, разведчик.
– И ты с самого начала мог говорить?
– Я обучался, – честно сказал Пиксель. – Понимаете, у нас, панцирников, роевой интеллект, и мы…
– Роевой! Пиксель! Я же при тебе с Колей, с мужем… А ты смотрел! Пиксель, ты валялся на краю кровати, спал на ногах… мурчал так убедительно… и даже лез под одеяло… – Ирма медленно подбиралась, а краска на ее лице стала нестерпимо багровой. – Это прилично? На твоей планете – это прилично? Я же тебя с вот такого котеночка, подобрала на помойке…
– Это была тщательно продуманная ресурсоемкая операция, – серьезно сказал кот.
Ирма бросила взгляд на слишком тяжелую статуэтку и привычно взялась за тапку.
Пиксель засуетился.
– Нет, Ирма Викторовна, не надо, не надо тапки, веника, я все объясню… Не надо так резко, вы же не гертайка, чтобы резко, Ирма Викторовна, давайте успокоимся и поговорим…
Нелицеприятное сравнение бросило Ирму в жар.
– Гертайка? М-матерь дома? Поговорим? С котом поговорим, да? Это значит что? Да вокруг меня не было ни единого человека! – завизжала она во всю силу легких. – И ты! Разведчик! Ты, рыжая паскуда, смотрел, да еще, может быть, и фотографировал!.. Штирлиц хренов!
Тапка просвистела мимо – кот пушистой тенью ретировался под штору.
– Ирма! Ирма Викторовна! Во-первых, я самка…
– Врешь, гад! А что мы у ветеринара отрезали?..
– Биоорганическая имитация… А во-вторых…
– А что я за тобой из лотка пятнадцать лет убирала?! Тоже имитацию?
– Ирма Викторовна! – возопил кот, уворачиваясь от многочисленных предметов. – Волноваться вредно для малыша! Да постойте же! Я никогда бы не раскрылся, но… я знаю, как можно попробовать догнать Алину!
Ирма замерла, тяжело задышала, стоя со свернутым в рулон глянцевым журналом в руке, как с бейсбольной битой.
– Ирма Викторовна, – уважительно выговорил Пиксель. – Только на Панцыре вам предоставят должную охрану, защиту и поддержку. Только в космосе, куда, вне всякого сомнения, устремился господин Мастер Войны, вы сможете вести нормальную жизнь.
Ирма обхватила голову руками и сидела, раскачиваясь.
– Панцирь… Панцирь… Панцирь…
– Ранее в таком состоянии вы пили кофе с коньяком, – продолжил Пиксель и мягко прошелся около Ирминых ног. – А о собаке не горюйте, Ирма Викторовна, ну на что она нужна, она негодная…
– Так.
Ирма схватила кота за шкирку; он сразу обмяк и испуганно мявкнул.
– Ты сейчас мне все расскажешь.
– Но Ир-рма Викторовна…
– Немедленно, – грозно произнесла женщина и широким шагом пошла на кухню – удерживать обмякшего кота отчего-то было очень сложно. Там Ирма одной рукой выгребла все из духовки… бросила туда рыжика и захлопнула дверцу.
– Ирма Викторовна, эх-х, – горестно донеслось изнутри. – Я ж как лучше хотел… хотела.
… – Почему никто не видит корабль?
– Магия-с… материя непознанная, но эффективная. – Кот смирно глядел на хозяйку из накрепко запертой усиленной котоноски. Ирма нервно вела машину, сигналя и обгоняя прочих участников движения как попало.
– Почему мы не можем лететь?
– У нас… нет пилота…
– А ты?
– Я умею управлять… но у меня другая ан-натооом-мия, – совершенно по кошачьи мяукнул Пиксель, самка. – Нужно… тело… я бы…
– Я смогу?
– Боюсь, н-нет, Ирма Викторовна, хотя вы мне как родная уже, но нет… по чисто технической причине… увы… беременным нельзя, у вас в таком положении два сознания… нет.
– Ладно. Вадим? Я не думаю, что он откажет… или попросить кого-то из двергов…
– Насколько я понял, – вежливо сказал кот, – все перечисленные связаны определенного рода обязательствами к этому месту и не могут его покинуть. Нужен кто-то другой.
– Ладно… черт, черт…
– Ирма Викторовна, я хотел бы обратить ваше внимание на то, что машина эта следует за нами уже довольно давно. Видите?
Ирма уставилась в зеркало заднего вида – малиновая «шкода», ничего особенного, за рулем баба.
– Дура, – буркнула Ирма и поморгала аварийкой – отвяжись.
– Ирма Викторовна…
Вот и Москва-Сити; Ирма порылась в документах, разыскивая нужные. Ткнула в вахтера паспортом и пропуском одной из фирм, расположенных в Сити, въехала на просторную подземную стоянку, начала парковать машину, подобрав место.
«Шкода» тулилась в паре пролетов в стороне.
Ирма вздохнула, пристроив машину. Посидела, сжав руками голову. Затем схватила котоноску:
– Это тот корпус? Точно?
– Нам надо подняться на лифте, Ирма Викторовна. Здесь уже работает лифт. Но я бы обратил ваше внимание…
– Молчи и веди!
– Молчу, молчу, но…
– Здравствуйте, Ирма Викторовна.
Девица из малиновой «шкоды» подошла ближе и сняла темные очки и кепку, сияющую стразами.
Ирма нахмурилась – и вдруг вспомнила. Вспомнила помолвку Алинки, и следователя, и процесс, и успокоительный голос Менахема, который убеждал ее, что Оля-Алора никогда больше не появится в ее жизни…
– Ты, падла, знаешь, как я вынуждена теперь жить? – с отвращением сказала Оля. – Я каждый день проклинаю тебя и твою сучонку дочь. И Макса, и этого типа в красном, который все испортил. Вы не выдворите меня из Москвы. Не теперь. Иначе все было незачем. Это мой город.
– Мне кажется, Иван Андреевич хорошо договорился с тобой, – осторожно сказала Ирма.
– Ты отведешь меня туда. – Оля очень недвусмысленно вертела в руке кепку, прикрывая что-то. – Прямо сейчас.
– Куда?
– Не делай из меня дуру! Я все знаю!
– В здании охрана… металлоискатели.
– Ты что-нибудь придумаешь, – выговорила девушка. – Иначе, Ирма Викторовна, мне придется рассказать вам, как сладка месть.
– Нам не надо мстить, – буркнула Ирма. – Мы сами себе… месть… сами все отлично устроили, на пять с плюсом.
– Покажи мне космический корабль. Немедленно.
Ирма растерянно посмотрела вниз.
– Кстати, кота оставь. В машине. Ну?
Ирма неспешно поставила котоноску на сиденье, захлопнула дверь, не запирая электронные замки. Подлая болтливая скотина упорно молчала, точно набрала в рот любимой им ряженки.
Почему-то все дежурные охранники уже вполне функционировавшего офисного здания, обычно дотошные до омерзения, не обратили на двух очень ухоженных и великолепно выглядящих дам никакого внимания. Ирма в лифте промокнула лоб бумажным платочком… Реальность плыла. В животе, уже давно очертившемся, но не сказать, чтобы очень уж большом, стало неожиданно тяжело. Лифт слишком резко остановился на совершенно не том этаже, который был нажат на табло лифта.
Ирма чуть помешкала и вышла.
Да, сюда ремонт и отделка не добрались.
Голые бетонные колонны поддерживали нависающий потолок. Всюду были гарь, следы побоища; стены пятнали тени, похожие на силуэты людей, погибших плохо, будто тут был филиал ада. Следы плазматрона, строительная пыль и пустота. Выбитые по всему периметру стекла. Почему этого не видно снаружи?.. А мойщики фасадов?..
Около края этажа лежала огромная темная, будто полупрозрачная манта, в толще брони которой плавали крохотные мерцающие огоньки.
– Так это правда, – завороженно сказала Оля, снова нацепила кепочку, держа пистолет уже напоказ. – Как открыть?
– Почем я знаю? Надо спросить у… – И Ирма осеклась. Идея догонять дочь на этом перестала нравиться. Совсем. Женщина плотно обняла животик двумя ладонями жестом, хорошо знакомым каждой матери.
– У кого? Звони, – жестко выговорила Оля-Алора. – Это будет моим. В компенсацию.
Ирма опустила взгляд вниз – пол был засыпан приличным количеством алых камешков, взблескивающих в солнечных лучах, которые свободно проникали снаружи.
– Может, этого хватит?
– Ну уж нет, Ирма Викторовна, – усмехнулась Оля. – Больше вы из меня дурочку не сделаете. Давайте открывайте. Звоните, кому надо. Быстро.
Ирма медленно соображала, какой номер стоило бы набрать и заговорить о космическом корабле, когда…
– Оп-пачки! Волына! Ты, мля, волыну-то опусти, в матушку-благодетельницу не тычь!
Вася Брови, сам несколько обескураженный происходящим, пошатываясь, стоял в проеме, отделяющем основное пространство несуществующего этажа от холла лифта.
На его плече хищным рыжим облаком встопорщился Пиксель.
– Это еще что такое? – глумливо выговорила Оля. Кот соскочил и шмыгнул за стопку бетонных блоков, в самую пыль. – Какие у вас заступнички, Ирма Викторовна! А брюхо! А фикса! А татуировочки! Эльф, чистый эльф!
Вася Брови поддернул сползающие под основной радиус брюки и вразвалочку пошел вперед.
Дело из долгового стало личным.
– Ты мне, шалава, про брюхо лекций не читай, а то я и сам почитать могу. Не хочешь полетать отсюдова птичкой-ласточкой? Волыну давай и проваливай, тоже мне Непердити…
Оля, скрипнув зубами, подняла пистолет – отчего-то вот так, прямо в лицо идущего к ней человека, выстрелить не получалось.
Наверное, надо было взбодриться порошком.
Ирма, вдруг остудившая свои эмоции до температуры межзвездного пространства, стояла около борта корабля Мастера Войны и смотрела.
Вася, которого напугать обычным небольшим пистолетиком было сложно, пер нахрапом.
– Бровкин, она не выстрелит, – поняла Ирма. – Разве что сдуру.
Оля взвизгнула и нажала на курок. Материализовавшийся позади нее кот прыгнул на плечи, и девушка упала. Ирма подскочила и случайно оперлась о броню корабля – пухлым четырехугольником опрокинулся люк и возник трап… Вася матернулся на пулю, прощелкавшую по пыли, неожиданно шустро юркнул вперед и отфутболил ногой пистолет, который, прочертив по грязному полу длинную дугу, вылетел с этажа.
Оля, хватаясь за разбитый до крови локоть, взвыла.
Кот длинным плавным прыжком очутился около Васи Брови, взлез по его одежде и снова словно прилип к плечу, крепко удерживаясь коготками.
– Господин генерал запрограммировал корабль на ДНК Алины, – выговорил Пиксель. – И ее матерь может открывать и закрывать его без малейших затруднений. Гертайцы, они такие… Войдите, прошу вас.
Ирма колебалась. Тон любимейшего кота показался ей несколько слащавым и слишком уж гостеприимным. Вася стоял, несколько остолбенев. Нижняя губа отвисла, взгляд сделался еще менее осмысленным, чем обычно.
– Как ты его нашел? – устало спросила Ирма.
– Случайно повезло. – Пиксель замурчал, ритмично втыкая в потное Васино плечо когти. – Гер-ртайцы… долги, обязательства…
– А он… может быть пилотом?
– Нет, Ирма Викторовна. У него с нейронами беда… Зато…
– Ирма Викторовна!
Этаж наполнился бойцами ЧОПа «Одинокая Гора».
– Ирма Викторовна… – Абрам, почему-то в шлеме с закрытым пластиковым забралом, с каким-то оружием в руках, медленно шел к ней. – Какое счастье, что мы не опоздали… Ирма Викторовна…
– В корабль, – негромко скомандовал Пиксель.
Ирма мешкала.
– Сейчас внизу найдут пистолет… и пошлют прочесывать этажи. Когда сюда прошел господин Бровкин, магическая защита почему-то исчерпалась. – Абрам медленно, по шагу подходил. – Ирма Викторовна… без средства открыть портал вы не попадете в будущее. Вы должны знать. Благодаря тому, что на Эале… на Земле когда-то обитали драконы, стало возможно жить в прошлом. Наше время – время прошедшее. Это так называемая инверсия. Слово означает, что данное «здесь и сейчас» регулярно посещали драконы… и своим присутствием, интересом и магией закрепили это время и это пространство, словно слепок с Земли, сделали его стабильным, как бы боковой веткой основного дерева истории, и реальной, и одновременно уже не взаимосвязанной с историей истинной. Нас, двергов, это устраивает. Других магических народов здесь почти нет, но многие нашли убежище в других инверсиях, в других складках времени. Попасть в реальное будущее Геи, которое на самом деле существует сейчас для Мастера Войны и его современников, и где, скорее всего, находится Алина, можно только с помощью драконьей крови. У вас ее нет… вы окажетесь в пустом, необжитом, неизвестном вам космосе и погибнете, или вернетесь сюда же и в эту же инверсию… понимаете?
– Нет, – сказала Ирма.
– Я вам с компьютером объясню, с картинками… мы… вы… было рассчитано, что вы – зона особого возмущения… времени и пространства. Вы родите ребенка, который сможет свободно ходить между любыми «где» и «когда»… как в свое время делали только драконы. В фантастике это пытались назвать путешествиями между мирами… не между планетами в рациональном понимании, а между мирами… Ирма Викторовна… вы бесценны… послушайте…
– В корабль, – еще более строго сказал Пиксель. – Сейчас или никогда. Там Алина. К ней! Спасать!
Ирма наконец поняла, что именно держал Абрам – это был пистолет, стреляющий ампулами. Такие использовались для усыпления животных в заповедниках…
– Ну нет! – взвизгнула Ирма. – Хватит!
Ноги сами занесли ее внутрь корабля… в голове сонмом пронеслись мысли – это забыла, того не взяла, в сумочке никаких средств гигиены, и вообще черт знает что… Вася юркнул за ней, и люк негостеприимно закрылся, предварительно саданув по чоповцам силовым полем.
Корабль ожила немедленно, предъявив на огромных мониторах наружную обстановку. Отброшенные полем дверги медленно поднимались, отряхиваясь от местного сора. Помимо доблестных бойцов ЧОПа «Одинокая Гора», уже принимавших бой на этом этаже, в помещении появилась толпа галдящих, изумленных до крайней степени людей. Поза и жесты Абрама выражали крайнее отчаяние. Вбежал Иван Андреевич, непривычно растерянный и суетливый…
Ирма смотрела на это все, как сквозь кривое зеркало.
Треть присутствующих фотографировала корабль на телефоны.
Вася Брови между тем бодро уселся за пульт управления и бросил волосатые, покрытые татухами лапы на изящные кнопки и рычаги.
– Пиксель… ты же сказал, что он не может.
– Я могу, – проникновенно ответил кот. – Я. Только конечности у меня до пульта не достают, понимаете? Я и приспособил.
Пульт ожил, на экране мелькнула белая корона солнца на черном фоне – а потом все стало видно, как через лобовое стекло.
Из угла рта Васи текла слюнка, глаза были стеклянными.
– Никто не пострадает, Ирма Викторовна, – сказал кот с его плеча. – Вы мне не поможете? Садитесь во второе кресло. Я тихонечко… на самом деликатном режиме. Как бабочка.
Ирма подшагнула ближе. Ее ощутимо мутило, хотя воздух внутри гертайского крейсера был свежим и вкусным, горным. Она отчего-то снова утратила четкость мышления, не вполне понимала, что происходит. Сердце колотилось и заметно пульсировал живот, точно какая-то жилка там вдруг пережалась и вибрировала в такт пульсу.
– За малыша не бойтесь. Гертайки летают до последнего и прекрасно рожают прямо в космосе, – вещал Пиксель.
– Типун тебе, – вяло выговорила Ирма.
– Вот. Держите. Откройте, когда мы поднимемся на орбиту. – Кот протягивал ей зажатую в когтях теплую пластиковую пробирку от семян петунии, совсем крошечную, в которой горела единственная алая капелька.
Москва мелькнула и стерлась, будто прокрученная в рапидной съемке. Ирма откинулась, зажмуриваясь.
– Ох, не могу… господи, мягкий старт… знала бы, живодерам тебя…
– Мягкий старт, прекрасная корабль, Ирма Викторовна… думайте о Панц… о дочке. Думайте об Алине. Ирма Викторовна, смотрите, какие звезды. Откройте глаза. И пробирку тоже… открывайте.
Рубиновая капелька густого, красного вытекла и повисла над пультом управления.
Затем оторвалась и медленно, медленно полетела вниз, и, наконец, ударилась о сверкающую черную поверхность…
