Глава 27
Эстайн
Внутри металлической громадины что-то заскрежетало, и застывшие на несколько тысяч лет наружные створки ангара медленно разошлись.
Транспорт пополз по причалу, попутно выпуская тупые широкие атмосферные крылья.
Мастер Войны, слишком маленький, в приталенном алом платье, вышитом золотом, утонул в кресле, пристегнутый широченными ремнями. Рассчитанные на криданцев, ставших за много столетий скальными орками Эалы, для более миниатюрных пассажиров эти кресла казались бездонными.
Лицо генерала звездной империи Гертай, да сияет вечно ее Белое Солнце, было искажено зловещей радостью и подсвечено на манер огоньков новогодней елки пультом. Некоторые датчики и мониторы мерцали, указывая на то, что бортовые источники энергии и сервисы хоть и продержались такую прорву лет, находятся на последнем издыхании.
Мастер чиркнул ногтем, скосился на Алину.
– Полетит. Я заставлю. Держитесь.
Алинка и Ольва с громадными плазменными пушками, смирные и суровые, сидели тихо. Ольва пару раз раскрыла было рот, узнать, где Лантир… и закрыла его – решив не мешать мужчине со звезд делать его дело.
Иргиль неотрывно смотрел в небольшой иллюминатор, забранный толстой металлической оплеткой; у Даниила разбежались глаза, он с восхищением глядел то на мать, двумя руками удерживавшую громадный бластер, то на Мастера Войны, то на Алинку…
Девушка в ответ скорчила ему постную рожу, и эльфинит потупился.
– Войска союзников атакуют. Хорошо, – сообщил Мастер Войны, стискивая ладони на массивных рычагах штурвала.
Корабль летел, трясясь и завывая. Гул и вибрация заставили Иргиля втянуть голову в плечи; Даня, наоборот, вытянул шею…
– Антигравитационной тяги почти нет. Плохо. Плазмы тоже мало… но довольно, чтобы сжечь тут все. Я атакую. Союзники поймут… и начнут отходить. Будет очень легко понять.
Тонкие руки хищно сжались на рычагах.
– Во славу Империи.
И транспортный корабль, ухнув вниз почти с самой маковки Храма Жизни, выровнялся и полетел… сперва горизонтально, а затем, запрокинув квадратное рыло к небу, начал подъем.
Пассажиры сглотнули, возвращая слух ушам и желудки на свои места…
Мастер Войны меж тем, рыкнув пару слов на наречии, которого не слышала Эала, снова развернул бот, уронил его вниз и пропахал черные паучьи ряды огнем из хвостовых дюз. Выглядело это, будто на почти остывшие, почерневшие угли плеснули водки… или абсента.
– Кобра! Кобра! – с восторгом закричала Алина, узнав фигуру высшего пилотажа.
– Дракон, – выговорил Мастер Войны, разворачивая транспорт. – Дракон, красный…
Мамочки! – ахала Ольва, прилипшая к иллюминатору. – Красота какая… ужас! Эй! Там вымпелы… эльфийские вымпелы. Осторожнее! Наиллирис… Виленор! Оллантайр!
– Пусть отступают, – Мастер Войны негромко рычал, – пусть отступают все, это моя война…
– Они отступают, но они не могут отходить со скоростью… твоей корабли! Пауки окружили каждую из пришедших армий…
– Я буду точен, – и острые зубы разноцветно взблеснули. – Я не ошибусь.
Тонкие пальцы играли по непривычно широкой панели управления, рассчитанной на другие форму и размер руки. Из шести плазменных двигателей Мастер Войны виртуозно подключал нужные, чтобы добиться поставленной им цели. Он снова и снова бросал корабль, сложными маневрами выжигая пауков. Золотое и белое, бурое и серое тем временем спешно оттекало от черного эпицентра угольно-непроглядного смертельного котла, в который превратилась долина перед Храмом Жизни. В какой-то момент все механизмы десантного бота отключились, свет в салоне погас… но пилот, казавшийся совершенно обезумевшим, резко вщелкнул громадный ключ в разъем активации запасных батарей – и криданский корабль снова выровнялся.
– Союзники разбились на клинья, – белые глаза не моргали, а зрачки сжались в нитки и чуть пульсировали, – под дюзы не лезут… Тайтингиль, витязь… хорошие воины… криданцев не жалко… но их не отделить, все перемешались, все…
– Дядя Котик тоже криданец, – тихо выговорила Алина, но Мастер не слушал ее сейчас.
Индикатор топлива сначала горел желтым, потом стал мигать, налился красным, но Мастер давил и давил на гашетки, выжимая резерв до последнего. Корабль взревел и ухнул вниз. Пилот ругнулся и выправил махину прямо над живым ковром из пауков, разворачивая ее носовой частью внутрь громадного корабля, в тьму его гигантского про лома.
Даниил видел, что ритмичные атаки пауков прекратились – управление армией восьминогих было потеряно. Теперь это было обычное бегство с обугленного поля боя.
Тем временем бортовые пушки, доселе спавшие, очнулись и ударили внутрь огромного металлического яйца, разбитого тут в незапамятные времена – и полость криданского корабля-колонизатора превратилась в полыхающий ад. Внутреннее убранство Храма Жизни скальных орков, каким бы оно ни было на протяжении столетий, перестало существовать.
Стремительно убегавших пауков, утративших руководство, теперь добивали со всех сторон. Почтенные ювелиры хлопали ручными бомбами, раскидывая горшки, плотно закупоренные сургучом и насыпанные порохом. Чеканы, топоры поднимались и опускались, кроша хитин.
Нолдорин, закованный в изысканную, безупречную броню, бил серебряным кулаком. Изнуренное войство Оллантайра и Морума шло в атаку прихотливо – умело скомпонованные отряды не давали паукам уходить. Поражение и бессилие, которые были столь очевидны совсем недавно, оборачивались победой.
И наконец, зарево волшебства Наиллирис давало надежду и на дальнем фланге…
– Все кончено, – с отвращением выговорил Мастер Войны. – Догадайся они разбежаться раньше, этому миру пришел бы конец. Дальше бластеры, м-матерь Ольва. Зачистка. Эта корабль почти мертва.
Даниил восхищенно сжал свое оружие.
Транспорт триумфально опустился на пепелище. Температура плазмы дюз была настолько высокой, что от пауков не оставалось ничего, лишь прах и копоть. В суете и вовсе забывшие о Лантире, изолированном в бортовой гибернационной капсуле, космонавты выбежали наружу – Алинка в полевом хаки, Ольва в рабочем комбинезоне с ладно утянутой талией, Иргиль в узком черном кафтане, Даня в одежде принца эльфов… и Мастер Войны в лучшем шелковом платье Ольвы Льюэнь, дайны Тенистой Пущи, с длинным струящимся подолом и такими же рукавами и золотой шнуровкой.
К высадившейся группе бросились обезумевшие немногочисленные уцелевшие в этой части поля боя пауки… и всадники, оправившие напуганных лошадей – Оллантайр, Тайтингиль, Котик.
И позолоченное чудовище с Даэмаром верхом.
Ольва с пафосом подняла оружие и расстреляла пару улепетывающих врагов.
Оллантайр охнул, превратился в безмолвный восклицательный знак и бросился к жене, резко вложив клинки в ножны.
Мастер Войны, сухо ответив на жаркие объятия Котова, кубарем скатившегося с Винни Пуха, сунул ему и Тайтингилю по настроенному бластеру.
– У дракона всегда есть огонь, – и сверкнул мелкими острыми зубами, наставив оружие на Эстайна, поднявшегося на четыре задние лапы.
Паук с бляхой дайны Ольвы стоял как-то особенно неподвижно и почтительно, поджав конечности под головогрудь, показывая максимально мирные намерения.
– Как ты могла! – громыхал тем временем Оллантайр, прижимая Ольву. – Анариндил! И ты! Где Йуллийель?!
– Йул осталась с Марусей, – задавленно шипела Ольва Льюэнь, размазанная силой любви по узорному нагруднику. – В Моруме. Она…
– Дайн, – вклинился Иргиль, – я выполнил твой приказ и передал весть Виленору, но…
– Как ты могла!
– Я…
– Но на обратном пути…
– В следующий раз я оставлю тебя во дворце в наручниках! Анариндил! И тебя!
– Дайн, маг Мрир…
– Не послушаться меня в таком деле!
– Отпусти, ты весь в крови и яде… щеку жжет…
– Маг Мрир предатель! Он переметнулся на сторону, противопоставленную дыханию Сотворителя, – почти простонал Иргиль.
Мастер Войны оскалился, не сводя оружия с Эстайна.
– Здравствуй, отец, – медленно и очень тихо сказал паук.
Даэмар, не отходящий ни на шаг, положил ладонь на страшную голову покрытого сусальным золотом чудовища.
Тайтингиль, стоявший чуть поодаль, взвешивал в руках тяжесть незнакомого оружия – и вспоминал.
Когда второй или третий язык пламени лег на середину долины, с пауками случилось странное.
Сперва они вдруг забегали кругами, хаотично прыгая на врага, как будто забыв, зачем собирались это делать; сила, которая управляла ими и вызывала новые орды дремлющих в яйцах чудовищ, исчезла, и теперь по большей части это были просто неразумные создания. Они все еще жаждали плоти, чужих мыслящих голов, но более того они жаждали жить. Теперь огонь словно не только обжигал и уничтожал, но и пугал их нестерпимо. Дети Цемры бросились врассыпную, забыв о бое и об эльфах, двергах, гоблинах, орках, быкоглавах… Их рубили и кололи, некоторые пауки все еще кидались на противника, пытаясь впиться жвалами в лица – но по большей части они просто бежали.
– Их командир велел отступать? – пробормотал Оллантайр, пытаясь понять происходящее. – Из-за этого… дракона?
– Дайн, – выговорил Тайтингиль, – скорее всего, их командир избрал иную задачу в этом бою. И… как ты думаешь, кто обладает достаточной мощью в Эале, чтобы управлять всем… этим?
Повелитель Тенистой Пущи смахнул паука с края скалы и неторопливо выговорил:
– Не может быть.
– Только Мрира не было с нами в этой битве, – горько сказал Тайтингиль. – Только его. Даже люди пришли с Виленором, не боясь гибели – желая спасти Эалу. Все же им наследовать этот мир после нас, дайн. А Мрир… Мне давно казалось, что в дыхании его нет больше воли Сотворителя. Мрир избрал нечто иное, до крайней степени не подобающее ему.
Внутренняя часть железного яйца занялась огнем – металлический дракон бушевал и плевался то струями огня спереди и сзади, то чем-то незримо-черным, что расцветало грохотом и огнем.
– Они опускаются, – напряженно выговорил Оллантайр. – Это… эта… оно разворачивается и летит сюда…
Не приученные к виду идущего на посадку космобота легкие кони эльфов прыснули со скалы, рискуя поломать ноги. Только Винни равнодушно поглядела на штуку, закрывшую ей солнце, и, повинуясь приказу орка, неспешно спустилась, шаг за шагом утверждая широкие копыта на крошащемся камне, не забыв прихватить зубами чахлую травяную кочку по дороге.
– Скачем прочь! – выкрикнул Оллантайр.
– Напротив, скачем туда!
Тайтингиль уже несся по оставленному пауками полю боя, перетекавшему в выжженную дюзами хрусткую равнину. Котов не отставал, нахлестывая Винни Пуха; из-под лат, защищавших лошадь, пошла пена.
Оллантайр снова ругнулся на темном наречии и поскакал следом. Золотой тенью с ними следовал и Эстайн.
И вот теперь…
* * *
– Здравствуй, отец, – медленно и как-то очень тихо сказал позолоченный паук.
Пальцы Мастера Войны шевельнулись на гашетке.
Восемь глаз пристально глядели на него. С восторгом, с…
– Любовь, – проскрипел паук. – Честь. Империя. Великие матери. Я видел твои сны. Матерь с мечом в руке, матерь… твоего дома. Играть, вот так. Кидать кости. Я твой сын. Я…
Мастер Войны стоял неподвижно – и молчал.
Молчал.
Его странное лицо застыло неподвижно, и черные, как разрезы в бездну великого космоса, зрачки не двигались больше.
Ольва, выпроставшаяся из рук Оллантайра и переводившая взгляд с одного на другого, шагнула вперед.
– Это… этот паук… Эстайн… он под моей защитой, Мастер Войны. Он получил дар… которого не желал. Он…
Гертаец только оскалился и мотнул головой.
И тут из-за Скальной гряды медленно, словно издеваясь, поднялся еще один космический корабль.
Точно такая же металлическая туша неспешно зависла напротив первой… и плавно, как осенний лист, опустилась на высокую плоскую скалу.
Слаженно щелкнули бластеры.
Оллантайр, интуитивно догадавшись, что второй железный дракон уже не может быть их союзником, выхватил оба меча. Ольва, которая еще недавно была боевита и уверена в себе, спряталась за мужа, выставив в сторону прибывшего корабля дуло бластера.
– Понятно, – сказал Мастер Войны неожиданно холодно и ровно. – Понятно. Первый ангар. Металл… пыль. Я должен был догадаться.
– Там старший брат, – сказал Эстайн.
– Там Мрир, – выговорил Тайтингиль.
– Там враги, – подытожил Мастер Войны.
– Погодите. – Оллантайн поднял руку. – Они хотят переговоров.
– Они хотят выпендриваться, – еле слышно прошептала Ольва. – Общая проблема всех плохих…
Второй десантный бот завершил посадку. Открылся люк, откинулся прочный основательный трап – два корабля теперь стояли друг напротив друга, точно отражаясь в зеркалах, бесконечно преломляющих слой черного пепла.
Высокая фигура, появившаяся на ступенях, была похожа разом на всех почивших в прошлом повелителей Морума. Тонкое, скуластое лицо, длинные черные волосы, черная одежда – казалось…
– Карахорт все же жив? – прищурился Оллантайр. – Не понимаю… Карахорт ходил так, но всегда в маске…
Отчего-то невинное замечание вызвало у пришельца приступ бешенства.
– Не давай мне чужих имен! – выкрикнул он. – Собственное имя – честь! Я Аэктанн! Я единственный! И выше всех, кто был раньше! Я наследник дома величайшей матери, величайшей из всех! Я повелитель прочих братьев! Лучший брат! Вы видели мою мощь!
– Что ты хочешь? – спросил Тайтингиль.
– Точно, – совсем тихо прошептал Котов. – Даже такие позеры, как этот, появляются потому, что им что-то надо…
– Поговорить с отцом.
Узкое строгое лицо было прекрасным даже по меркам эльфов. Но Иргиль смотрел, больно заломив брови:
– Феррен… какая страшная участь…
Пришелец подошел ближе – медленно, будто плыл по воздуху.
– Ты негодный, – продолжал Аэктанн, сверху вниз глядя прямо в глаза Мастера Войны, – тебя отвергла матерь, и праматерь воспитала тебя из жалости. Великая Цемра избрала тебя, но ты не понял чести. А ведь все отвечало твоим чаяниям – Она, Наилучшая, Могущественнейшая, она услышала тебя и предложила тебе стать отцом народа. Ты не внял. Ты ошибся. Но наконец… ты искупишь. Отдай мне свою голову, и ты перестанешь быть негодным. Я сумею продолжить славу и силу рода. Вызываю тебя на бой… и тот, кто вправду достоин, продолжит путь к звездам.
– Подстава! – пискнула Ольва. – Мастер, стреляй!
– Союзник, – тяжело выговорил Тайтингиль, меряя Аэктанна взглядом. – Что за условия он ставит тебе…
– Врет, – буркнул Котяра, – врет и замышляет, гадина. Вижу насквозь.
Мастер Войны словно очнулся от глубокого сна, от столбняка.
– Вы связаны, – медленно проговорил он. – Вы связаны все, дети Цемры. Скажи мне, лжет ли он?
Когтистая ладонь плавно опустилась на золотой бок, мягко тронув щетинки.
– Нет, – тихо откликнулся Эстайн. – Он не обманщик. Он безумен. Он жаждет твоей головы, отец. Твоего облика и чресел.
– Переговоры. Хорошо.
Аэктанн небрежно откинул полу черной одежды – в его руках также был бластер.
– Переговоры. В корабле есть стрелок. Вы все на прицеле, если что.
– Ты тоже, – раздался многократно усиленный динамиками голос Алинки, которая под шумок забралась обратно в десантный бот. – Ты тоже, и я могу выпалить прямо в открытый люк!
Котику казалось, что вокруг Мастера Войны искрит статическое электричество. Красной, рубиновой искрой.
– Я отдам тебе голову, – наконец сказал гертаец. – Отдам, если ты сможешь взять. Но ты ответишь на три вопроса. Это честно.
– Никакая информация не стоит жизни! – воскликнул Даниил Анариндил.
– Ты еще молод. Стоит. Твое решение… Аэктанн.
– «Если ты сможешь», – еле слышно повторил Котяра, руки на непривычном оружии стиснулись и застыли, как костяные, – жабонька всегда знает, что говорит…
Голос Мастера Войны на миг потек медовыми модуляциями.
– Прежде, чем счесть лучшим, всегда испытывают. Ты же… лучший? Три вопроса. Вопроса, не действия. Они важны для меня. А тебе важны мои нейроны. Уже испытанные – и лучшие. Ну?
Аэктанн колебался. Что-то казалось ему нечестным в этой сделке, но что?
– Мы положим бластеры одновременно.
– Да.
– Хорошо. – Тяжелое оружие глухо ударилось о камни.
– И велим никому не открывать огня.
– Велим.
Тишина словно застыла костью в горле Сотворителя, останавливая его дыхание.
– Итак. Вопросы?
– Твоя матерь, – вкрадчиво выговорил Мастер Войны, – Величайшая Цемра. Она вправду погибла?
Аэктанн помолчал.
– Я не слышу ее разума… и другие доказательства есть. Почему ты спрашиваешь?
– Один раз она уже воскресала. Я был готов увидеть ее здесь, – так же мягко продолжил Мастер Войны.
– Здесь ее нет. Она мертва… насколько я знаю.
– Она мертва, – откликнулся Эстайн. – И я бы сказал тебе это… отец.
Мастер Войны не услышал его слов.
– Твой второй вопрос?
– Она оставила потомство, – генерал Йертайан обвел рукой окружающие сожженные пространства, исчерченные трупами погибших пауков, – в космосе? Цемра была на Земле, на Гее. Ее дети… здесь. Но это не все, верно?
– Да, – едко выговорил Аэктанн. – Пусть здесь вы и победили, в этом негодном отсталом мире, но я буду править галактиками. Я! Матерь хотела тебя, недостойный. Одарила неслыханной милостью. Она могла бы быть для тебя кем угодно – женщиной, мужчиной, другом, любимой. Она выбрала тебя! Только за набор твоих несчастных генов, искаженных Белым Солнцем. А ты не оценил дара. Но если ты спросишь, где именно мои братья дремлют, ожидая меня, их истинного патриарха и предводителя, это будет уже третий вопрос.
– Я задам его. Задам, потому что все прочие вопросы я выяснил, – равнодушно сказал Мастер Войны. – А что-то понял и сам. Мое потомство не может размножаться. Это самцы, бесполезные создания. Они могут жрать и расти… и все. Эльфы перебьют их здесь. В космосе… хватает рас, чтобы уничтожить их тоже.
– Ну зачем тебе космос? Зачем даже думать о нем? – усмехнулся Аэктанн. – Неужели ты рассчитываешь туда попасть, не просто в иное где, но и в иное когда? И, кроме того…
На лице гертайца высветилась страшная зубастая улыбка.
– Я рассчитываю, да. Мне просто надо было подумать. Я нужен тебе… весь. Чтобы ты смог зачинать дочерей. Чтобы ты принял мой облик. Вот почему ты рискуешь. Вот почему ты не стрелял по мне и не станешь. Вот почему согласился слушать мои вопросы. Я нужен тебе целиком. Живой.
Плеснул огнем красный рукав, и Мастер Войны вдавил острые черные когти себе в горло, брызнула горячая струйка. Ольва где-то позади пискнула; Иргиль оставался рядом с ней и поддерживал, не выпуская из рук меча – и бластера. Оллантайр не оборачивался к жене, плечом к плечу с сыном внимая тому, что говорилось.
– Где они?!
Белые глаза загорелись – так сияют квазары за миг до взрыва.
– Отвечай! Ты получишь пепел. Союзники слышали все и не дадут тебе взять тело.
– Переиграл тебя жаба, – буркнул Котов. – Переигр-рал.
– Не смей!
Аэктанн почти завизжал. Крыльями взлетели полы черного плаща, разложились четыре ноги – нижняя часть тела Лучшего Сына, несмотря на все усилия, все еще оставляла желать большего человекообразия. В руках с длинными когтистыми белыми пальцами мелькнул металл станнера.
– Отец!
Эстайн подпрыгнул, отталкивая Даэмара, и встретил удар луча всем собой, всем телом.
Аэктанн с досадой взвыл, сделал несколько хаотичных паучьих скачков – и вдруг, стремительно, как напуганное насекомое, бросился внутрь захваченного десантного бота.
Мастер Войны, мельком глянув на неподвижно лежащее располосованное золотое многолапое тело, рванулся к своей корабле.
Котяра и Тайтингиль, не сговариваясь, бросились за ним.
– Уходите! – крикнул Тайтингиль Оллантайру. – Прочь от этого места! Сделайтесь невидимы! Скалами, кавер нами…
Дайн подхватил Ольву на седло измученной лошади, Даниил вскочил на Винни, Иргиль и Даэмар – на жеребца Тайтингиля.
Бот Аэктанна взмыл в воздух – с полным энергозапасом и сохранивший топливо, он легко завис в воздухе…
Оставшаяся корабль была почти мертва.
– Ты полети-ишь! – кричал Мастер Войны, бросаясь за рычаги управления. – Ты… полетишь… заставлю!
С душераздирающим скрипом серое металлическое брюхо оторвалось от выжженной земли.
Котячьей чуйкой орк нашел турели и прилип к бортовым пушкам.
– Пер-рестрелка же? Мастер-р? Как в стар-рые добрые времена?
Алинка, оккупировавшая вторую турель, только издала воинственный звук, готовая палить, как в компьютерной игрушке.
Тайтингиль схватился за спинку кресла Мастера Войны.
– Он не сказал, где в твоем мире паучья армада! – крикнул эльф. – Что ты будешь с этим делать?
– Это не страшно. Первый же паук… будет отскани рован, допрошен… Наш мир другой, союзник, – рычал гертаец, маневрируя над округлым куполом Храма Жизни, остающимся внизу. – Первый паук… и кладка будет обнаружена. Там все другое. У тварей нет шансов…
– Вера и уверенность – разные вещи, Мастер Войны. Разные…
Инопланетянин вдруг застонал в голос, налегая на рукояти.
Боты обменялись выстрелами – раз, другой… стабильное защитное поле второго корабля отражало прямые попадания яркими бликами – а вот бот Мастера Войны содрогнулся.
Они взлетали. Эала стремительно уменьшалась – и вот уже была видна, точно огромный глобус, практически вся.
Замерцал монитор связи.
– Я больше всего желал тебя убить, – произнес голос Аэктанна. – Убить своими руками. Но мы же договорились. Подумай, отец. Отдай мне… себя. А я скажу координаты. Только зачем они тебе? Кому ты передашь их? Ты сдохнешь здесь. Сейчас.
Фоном поблизости от него спорили два голоса – мужской, убедительный, и писклявый, срывающийся на визг.
– Ради достижения цели… ты был жесток. Я тоже могу. Я быстро учусь. Я, Аэктанн, – неестественно красивое, гладкое, будто пластиковое лицо приблизилось к монитору. – Тебе был к лицу облик дракона… ящера. Оставайся тут. Я дарую Эалу тебе. А космос… Я возьму сам.
Мастер Войны коротко рявкнул – на бот Аэктанна обрушился поток выстрелов. Котову стрелять было нечем, его бортовая пушка опустела… Алинка палила метко, но безуспешно.
– Ты жалок, – снисходительно выговорил Аэктанн. – У меня было время выбрать наиболее исправную корабль. Оставайся, негодный. И думай о том, что не сумел меня остановить. Дай сюда!
Аэктанн повернулся куда-то внутрь корабля.
– Дай, я сказал!
Взмахнула длинная членистая нога, раздался короткий протестующий вскрик – и в пальцах Старшего сына засияла красным небольшая склянка. Тайтингиль ахнул.
– Ты узнал, эльф, да? Жаль, я не смог поквитаться с тобой за мать… впрочем… почему же не успел? У вас нет топлива. Вы упадете. Нет, вы зависнете тут, на орбите, навечно. Счастливо оставаться.
Судя по всему, Аэктанн разбил флакон с драконьей кровью прямо о передающую камеру – поле зрения монитора залило алым, а затем…
Хлопок за пределами неба Эалы, яркая вспышка, словно закрутился дискотечный шар, – и все пропало.
В боте, в котором находился Мастер Войны, Алина, Тайтингиль и Котяра, возникло нехорошее чувство невесомости – желудки переместились было в горло, завис миг молчания…
Затем Мастер Войны взорвался дикой руганью, и, снова вцепившись в рычаги, оживил бот.
– Что нам делать? – взвизгнула Алинка.
– Т-топливо, – мявкнул Котов. – Кончается, да?
– Думай, – сказал Тайтингиль. – Думай, союзник.
Мастер Войны на миг бросил управление, сжал ладонями виски. Широкие рукава платья Ольвы упали вниз.
– Мастер, – вдруг негромко сказала девушка. – Ма-астер…
Она протянула руку и осторожно коснулась кончиками пальцев ворота великолепного одеяния дайны.
На пальцах осталась сверкающая легкая россыпь невесомой пыльцы. Рубиновой, с золотой горячей искрой.
Из глубоких ссадин на тонкой шее звездного воителя текла драконья кровь.
Миг – и Мастер Войны от души полоснул себя когтями, раздирая ткань богатого рукава, рассекая свою плоть так, будто она сделалась бесчувственна вновь. Кровь хлынула на пульт управления; Мастер снова взялся за рычаги, выжимая самые последние граны запасов топлива и энергии…
Котяра сглотнул и вырубился, Алинка осела, обхватив руками голову; Тайтингиль рухнул без сознания, залив доспех кровью из носа.
Что-то еле слышно хлопнуло, и беспокойное сияние, брызжущее всеми цветами спектра, слитого в стремительный круговорот, поглотило изношенный криданский бот.
