7
— Пошли. Нам сюда, — сказал я, жмурясь от яркого солнца.
— Жарко, — пожаловалась Сари.
Улица была полна народу и очень шумной. Из-за автомобильных сирен нельзя было ничего расслышать.
Водители нажимали на клаксоны в ту минуту, когда заводили мотор, и не отпускали их, пока не прибывали в пункт назначения.
Мы с Сари держались рядом, пробираясь в толпе, запрудившей тротуар. Народ тут был самый что ни на есть разнообразный.
Мужчины в деловых костюмах шли рядом с мужчинами, которые, как мне показалось, были одеты в мятые белые пижамы.
Мы видели женщин, похожих на тех, которых можно было встретить на любой улице в Америке, — в ярких леггинсах, стильных юбках, слаксах или джинсах. За ними шли другие женщины — одетые в длинные развевающиеся черные платья, а их лица были закрыты плотной черной паранджой.
— Этого уж точно у нас не встретишь! — воскликнул я, стараясь перекричать гул автомобилей.
Я был так увлечен разглядыванием пестрой толпы, что почти не смотрел на дома. И прежде чем я вспомнил об этом, мы уже стояли перед музеем — возвышающимся над улицей высоким каменным строением, к которому вела длинная лестница.
Мы взобрались по ступеням и вошли в вертящуюся дверь музея.
— Как здесь тихо! — вполголоса удивился я. Было так чудесно скрыться от гудящих сирен, переполненных тротуаров и кричащих людей.
— Почему, как ты думаешь, они так часто нажимают на гудок? — спросила Сари.
— Местный обычай, — сказал я.
Мы остановились и огляделись.
Мы стояли в центре огромного холла. По обеим его сторонам поднимались высокие мраморные лестницы. Уходящий вдаль коридор окаймляли двойные белые колонны, а на огромной фреске на стене справа был запечатлён вид сверху на пирамиды и Нил.
Мы немного постояли, восхищаясь рисунком. Затем прошли к задней стене и спросили служительницу, как найти зал с мумиями. Она одарила нас милой улыбкой и на отличном английском предложила подняться по правой лестнице.
Наши кроссовки громко топали по сверкающему мраморному полу. Лестница, казалось, никак не кончится.
— Словно мы занимаемся альпинизмом, — пожаловался я на полпути.
— Давай наперегонки. — Сари улыбнулась и бросилась вперед, прежде чем я успел хоть что-то сказать.
Разумеется, она опередила меня на десять ступеней.
Я ждал, что она назовет меня улиткой, или черепахой, или как-то еще, но она уже отвернулась и разглядывала экспонаты.
Темный с высоким потолком зал казался неимоверно огромным. Прямо перед входом стояла стеклянная витрина. Внутри был подробно выполненный макет из дерева и глины.
Я подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть его. Там были фигурки сотен рабочих, которые тянули по песку к недостроенной пирамиде огромные известняковые блоки.
В зале было несколько больших каменных статуй, саркофагов, витрины со стеклом, керамикой и предметами, найденными на месте раскопок.
— То, что надо! — радостно воскликнул я, кидаясь к первой витрине.
— Ох! Что это? Какая-то гигантская собака, — сказала Сари, указывая на огромную старую у стены.
У этого существа была голова свирепого пса и тело льва, глаза зорко вглядывались вперед. Казалось, оно готово было наброситься на любого, кто окажется рядом.
— Такие изваяния ставили перед могилами, — пояснил я. — Чтобы защитить свои гробницы и отпугнуть грабителей.
— Как сторожевые псы. — Сари подошла ближе к древнему изваянию.
— Иди сюда, здесь мумия! — позвал я, наклонившись над каменным гробом. — Смотри!
Все еще оглядываясь на огромные скульптуры, Сари подошла ко мне.
— Угу. Это мумия, — согласилась она спокойно. Подозреваю, что она видела их намного чаще, чем я.
— Она такая маленькая, — удивился я, глядя на желтоватые полоски ткани, туго обтягивающие голову и тело.
— Наши предки были карликами, — ответила Сари. — Как думаешь, это мужчина или женщина?
Я глянул на табличку.
— Здесь написано, что мужчина.
— Они явно не перерабатывали, — сказала Сари и засмеялась своей шутке.
— Знаешь, какой это огромный труд — запеленать тело! — Я разглядывал тщательно перевязанные руки мумии, скрещенные у нее на груди. — Я наряжался мумией на празднике Хэллоуин, и мне потребовалось десять минут, чтобы снять костюм!
Сари поцокала языком.
— А знаешь ли ты, как изготавливали мумии? — спросил я, обходя вокруг, чтобы посмотреть на мумию с другой стороны. — Сначала удаляли мозг.
— Ох, прекрати! — Сари скорчила брезгливую гримасу.
— Разве ты не слышала об этом? — Я обрадовался, что владею замечательными сведениями, которых она не знает.
— Пожалуйста, довольно! — Сари подняла руку, будто хотела оттолкнуть меня.
— Но это интересно, — настаивал я. — Мозг удаляли первым. У них был специальный инструмент— вроде длинного узкого крючка. Его проталкивали через труп в голову и двигали вперед-назад, пока мозг не превращался в желе.
— Перестань! — взмолилась Сари, зажимая уши.
— Затем брали длинную ложку, — злорадно продолжал я, — и потихоньку вытаскивали мозг.
Я сделал зачерпывающее движение рукой.
— Черпали и вытаскивали все через нос, — повторил я. — Иногда вырывали глаз и тогда ложку вынимали через глазницу.
— Гейб… я не шучу! — вскричала Сари. Она выглядела так, словно ее сейчас стошнит. Она была зеленого цвета!
Мне это очень понравилось.
Я и не думал, что Сари отличается брезгливостью. Но сейчас от моих слов ей стало плохо.
«Великолепно, — подумал я. — Нужно запомнить этот метод».
— Это правда, — упорствовал я, не в силах сдержать улыбки.
— Заткнись, — пробормотала Сари.
— Разумеется, так было не всегда. Иной раз голову отрезали, вытаскивали мозг через шею и возвращали голову обратно на место. Ее просто прибинтовывали, как мне кажется.
— Гейб…
Все это время я не отрывал глаз от Сари, проверяя ее реакцию. Ей становилось все хуже и хуже. Она уже тяжело дышала. Я даже подумал, что сейчас она расстанется с завтраком. И если это произойдет, я никогда не позволю ей забыть об этом!
— Круто. — Голос Сари звучал очень глухо, словно доносился из-под толщи воды.
— Но это правда, — сказал я. — Неужели твой отец никогда не рассказывал тебе, как делали мумий?
Сари покачала головой:
— Он знает, что я не люблю…
— Подожди, вот я расскажу тебе, что делали с кишками, — сказал я, наслаждаясь затравленным и в то же время удивленным выражением ее лица. — Древние египтяне помещали их в горшки и…
Внезапно я понял, что удивление было вызвано не моими словами.
Сари всматривалась во что-то за моей спиной.
Оглянувшись, я сразу увидел, что привлекло ее внимание.
В зал вошел мужчина и остановился перед витриной с экспонатами. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, кто это.
Это был Ахмед, тот странный молчаливый египтянин с завязанными хвостом волосами, который так недружелюбно встретил нас в пирамиде. Он был одет в те же свободного покроя белые брюки и рубашку с алым шейным платком. И выражение его лица было таким же хмурым. Даже злым.
Мыс Сари одновременно отошли от саркофага, и Ахмед, поглядывая то на одного, то на другого, шагнул к нам.
— Гейб, он охотится за нами! — прошептала Сари.
Она схватила меня за руку. Ее пальцы были холодны как лед.
— Пошли отсюда! — вскрикнула она.
Я помедлил. Может, стоит сначала остановиться и поздороваться с ним?
Но что-то в суровом выражении глаз Ахмеда говорило мне, что Сари права.
Мы повернулись и поспешили в другой конец зала. Сари шла в нескольких шагах впереди.
Я обернулся и увидел, что Ахмед трусцой бежит за нами.
Он что-то крикнул нам. Его голос был злым и угрожающим, но я не смог разобрать слова.
— Бежим! — крикнула Сари.
Мы промчались мимо огромной стеклянной нигрины, в которой были три стоящих вертикально саркофага, и побежали по широкому проходу между скульптурами и полками с древними предметами из пирамиды.
Я слышал, как Ахмед гневно кричит нам
вслед:
— Вернитесь! Идите сюда!
Его туфли цокали по полированному мраморному полу, и этот звук отдавался эхом в большом полупустом помещении музея.
— Он нас догоняет! — крикнул я Сари, которая опередила меня на несколько метров.
— Отсюда должен быть какой-то выход! — ответила она, задыхаясь.
Но выхода не было. Мы добрались до дальней стены, пробежали мимо гигантского сфинкса и остановились.
Дальше бежать было некуда.
Никаких дверей. Никакого выхода.
Сплошная гранитная стена.
Мы, как по команде, обернулись и увидели, что глаза Ахмеда радостно расширились.
Он загнал нас в угол.
