43
У. Г. УИЛСУ
Елисейские пола, Париж,
воскресенье утром, 27 апреля 1856 г.
Дорогой Уилс,
Д. Ч.
Возвращаю корректуру 320-го номера и прилагаю к ней свою статью, которую надо напечатать в самом начале.
Это даст Вам возможность избавить номер либо от «Булонского постоя», либо от «Рассказа о Карманном архипелаге». Оба они очень слабы, а последний к тому же — слишком расплывчат для того, чтобы быть напечатанным у нас.
Да и «Воскресенья мистера Дити» скучны до невероятности. В них ведь просто-напросто ни о чем не говорится. И как всегда бывает с такой рыхлой и бесцветной чертовщиной, автор берется рассуждать о важнейших вопросах, а толку никакого, да и впечатления ни малейшего. Я скорее соглашусь пообедать старой перчаткой, чем стану жевать этакую вываренную литературную телятину. Статью об эпидемиях поместите как можно ближе к началу (там где обычно печатаются стихи) — она не лишена остроты.
В составленном Вами оглавлении я встретил некое кабалистическое слово, которое показалось мне похожим на «Прозвища». Статьи с таким названием я не получал.
Что касается Гильдии, то положение, разумеется, прежде всего должно быть обсуждено Форстером, Вами и мною. Затем (если мы уясним себе план действий) надо будет созвать совещание.
Мои планы
заключаются в следующем. Наши снимаются с якоря, а работать, сидя в самой гуще домашних неурядиц, я не в состоянии. Покинуть Тэвисток-хаус раньше следующей субботы семейство Хогартов не намерено, у меня же нет больше сил наблюдать их идиотизм. (Думаю, что созерцание Хогартов во время завтрака нанесло уже немалый урон моему здоровью.) Поэтому я намерен во вторник в восемь часов уехать с почтовым поездом в Дувр и остановиться там в «Корабле» (где, надеюсь, я смогу работать в первой половине дня) и вернусь в субботу утром. Из чего следует, что мой адрес: гостиница «Корабль», Дувр. Прибуду туда я, очевидно, во вторник к обеду и, без всякого сомнения, тотчас или очень скоро либо встречусь с Вами, либо получу Ваше письмо.
Всегда преданный.
Р. S. Только что получил Ваше письмо. Вы слишком близко приняли к сердцу мое недовольство, вернее, Вы ошибочно сочли себя его причиной. Я описал Вам номер так, как описал бы его самому себе. Не более того. Все его недостатки меня глубоко огорчают, и это настроение сообщилось моему перу. Мне вообще свойственно (хотя Вы, возможно, не обращали на это внимания) выражать свои мысли резко.
Воспряньте духом, моя правая рука!
