– Мне выпить перед тем, как ты начнёшь говорить?

– Да, не помешает. А мы что, перешли на «ты»?

– (Раздражённо.) Называть на «вы» своего палача? Я не настолько вежлив. Иначе как у Толстого получится: «Вонзил кинжал убийца нечестивый в грудь Деларю. Тот, шляпу сняв, сказал ему учтиво: “Благодарю”». И не надо словоблудия, что сердцу будет веселей.

– Я и не собиралась. Водки, как обычно?

– (Без сомнений.) У поэтов нет другого утешения.

(Во тьме сталкиваются две стопки.)

– К тебе когда-нибудь приходило понимание, почему на Земле всё так устроено?

– Как именно?

– Одни люди богаты, другие бедны. Одни больны, другие здоровы. Одни счастливы, другие в чёрной горести. Одним всё, а другим ничего. Всегда и постоянно.

– (Воодушевлённо.) Разумеется! Мои друзья декабристы боролись против подобной несправедливости. Они хотели, чтобы люди были равны, чтобы на свете не было…

– Стоп-стоп-стоп. Вот именно. Когда люди желают равенства и братства, моментально происходит какая-то хуйня с кровищей, отрубленными головами и судебными процессами, а время возвращает всё на круги своя. И в каждом веке так, верно?

– (Робко.) Но…

– (Решительно.) Никаких но. Стало быть, ты об этом не задумывался. Правда?

– (В полной растерянности.) Ну…

– Охти мне. Берём человека – творец мысли, словоплёт, поцелованный в лоб всеми богами. А как реально мозгами раскинуть – куда там. Ну что ж, тогда разжую. Тебя посещали в принципе мысли, что бога нет? Хоть однажды, с похмелья, например?

– Да. Каждый человек сомневался в Господе, пусть Торквемада, пусть патриарх.

– Так вот, совершенно напрасно сомневался. Бог-то есть.

– Если честно, мне уже всё равно, сударыня. Я понял по себе – ад и рай отсутствуют.

– (С раздражением.) Да похуй, существуют они или нет. Факт, что мир не мог создаться просто так. Ты почитай атеистов, они же хрень пишут. Дескать, рыба вылезла на берег и стала динозавром. Ну, офигеть. И что они сейчас не вылезают и не превращаются? Обезьяны отчего не становятся людьми? Ха, да что вы. Все здоровы на эту тему порассуждать, но, как я и ты, не в состоянии понять: почему на Земле всё жёстко сбалансировано, крутится в одном направлении? Завоевания, эпидемии, войны идут на второй круг? Новые болезни, новые завоеватели, новые изобретения. Какой-нибудь умник обязательно скажет: «Истории свойственно повторяться». И не один раз, поверь.

– Я не пойму, к чему ты клонишь?

– О, сейчас. Так вот, бог действительно создал Землю. С людьми, морями, океанами, ягуарами и козлами, и даже с мухой це-це. Однако прошло несколько миллиардов лет, и она ему наскучила. Он понял (а это поймёт каждый, кто пробыл тут хоть двадцать минут), что с вами каши не сваришь. Вы тупы, алчны, ничему не учитесь и ничего не забываете. Обладаете фантастической выживаемостью, даже если устроить массовое рубилово. Посему бог попросту махнул на вас рукой. И исчез с вашей планеты – сразу после инцидента с Христом в Иерусалиме. Ему резко стало всё неинтересно. А Земля продолжила функционировать – уже без него. Автоматически. Господь придумал вашу планету как фабричный механизм, умеющий самообновляться. Ты видел такие стеклянные шарики, популярные сувениры, где живут микроскопические креветки, выделяющие кислород и им же питающиеся? Вот это, я скажу, нечто похожее.

– Я по натуре циник, но и романтики мне не занимать. И ты полагаешь, что Господь всемилостивейший считает нас разновидностью сувенирных креветок? Искренне сомневаюсь. Сударыня, нас учили тому, что бог есть любовь при всей его суровости.

– (Усмехнувшись.) Забудь. Бог давно устал вас любить. Он забросил вашу планету и занялся другими мирами. Хоть бы кто сел и поразмыслил: а отчего есть Марс, Венера, Сатурн, и все они необитаемы? Бог попросту тренировался, оттачивал умение. Существа, населявшие первые планеты, быстро уничтожили ресурсы, воду, а затем истребили себе подобных. На тридцатом варианте Господь понял – тут нужно что-то другое. Он действительно любит созданное им, жалеет… Ему не нравилось, когда придуманные с такой изобретательностью гуманоиды пожирали и себя, и свой мир. И тогда он разработал Землю с функциями идеального механизма. Другое дело, вы ему тоже осточертели, но так оно с самого начала и было задумано: своеобразная страховка. Выпьем?

– (Очень медленно.) Да.

(Выдох… Пауза… Вдох.)

– Извини, у меня тут только орешки и чипсы на закуску…

– Не суть важно. Я хоть и с африканскими корнями, но всё же русский.

– Отлично. Далее. Бог в который раз мастерит мир. Населяет его кем захочет. И видит, что опять творится полная фигня. Он пытается изменить ситуацию драконовскими методами вроде всяких природных катастроф, но фигня никуда не девается. Её становится даже больше. И в один прекрасный момент он разводит руками и уезжает. Допустим, в созданный для такого случая горно-облачный санаторий. И на отдыхе увлекается чем-то там, может, создаёт новых существ. Планета функционирует без него. Игроки покинули теннисное поле, а специальная машина продолжает тупо бросать мячики, хотя уже никто не играет. Земля не живая, она именно машина, божественно сделанный механизм. Сама рождает тиранов, сама распространяет эпидемии, сама контролирует рождаемость и не допускает перенаселения. Программа, в общем-то, проста. У вас постоянно появляются на свет одни и те же личности. Тиран, мессия, поэт. Вариации допустимы, но в целом как две капли воды. Иногда возникают два тирана или два поэта. Несложно: они должны жить в разные времена и иметь разную внешность.

– Господи… не может быть… ты хочешь сказать, что…

– Именно. Это заложено с самого начала. Иначе почему Наполеон или Сталин рождаются на белом свете раз в сто лет, а мессия – раз в тысячу? Но каждая машина, работающая вхолостую, иногда косячит. И ошибочно воспроизводит персонажей, которые уже имели место быть в земной истории. Мессию Иисуса, тирана Сталина, поэта Пушкина. За краткий период, семь-десять лет, буквально подряд одного за другим. Сбой программы, не более того. Вы появились не в своё время и не на своём месте. Побочный продукт, нечто вроде сорняков. Пустышки, обычные клоны с памятью умерших исторических личностей. Такое случается далеко не в первый раз – Земля стара, механизм изношен. Когда это происходит, неправильных людей надо найти и ликвидировать. Ваше появление, как правило, активирует кучу неприятных процессов, ведущих к уничтожению человечества. Мне интересно, ты почему щас застыл с рюмкой в руке?

– (Холодно.) А ты полагаешь, я буду радоваться новости, что я клон и пустышка?

– (Усмехнувшись.) Прими ситуацию такой, какая она есть.

– Не получается.

– Пожуй орешков. Вас сгенерировало случайно, тут никто не виноват.

– Ты сказала, подобные вещи раньше имели место… И кого воссоздало?

– А, да стандартно. Чингисхана, Петрарку и Будду. Сколько я положила времени, чтобы разобраться со всеми. Существует два варианта. Первый – они стараются громко заявить о себе, и второй – залегают на дно и не отсвечивают. И вот здесь самое сложное. Их не сразу найдёшь… Тратишь годы! Как, собственно, и с вами. Печально, но вас надо ликвидировать в один день. Если по одному, машина может автоматически создать свежий клон. И потом его искать заново… Ты извини, сам должен догадаться.

– И почему в Землю заложена столь загадочная программа?

– (Вздохнув.) А я знаю? Я всего лишь механик, устранитель неполадок. Бог назначил меня именно для разборки с такими вот проблемами. Неприятная работа, но другой я не знаю. Сбои в последнее время стали учащаться – Земля находится на грани износа. Пока расправляешься с одной троицей, глядь – уже вылупилась вторая. С ног сбиваюсь. Есть варианты и похуже – иногда клон не знает, что он мессия или тиран. Он рождается как обычный ребёнок, живёт себе лет до тридцати, заводит друзей, женится. Потом раз, его переклинивает, и завтра он просыпается Ахурамаздой или вождём гуннов Аттилой. Таких лучше стараться вычислить до перерождения. Иногда получается.

– (Мрачно.) Ты нечто вроде ангела возмездия?

– Нет. У вас слишком общее представление о Господе и его подручных. Но если бы не я, тут уже давно состоялась бы ядерная война или чего похуже. Понимаешь, инстинктами населения Земли с зари появления человечества правит восемь различных грехов.

– Семь.

– Восемь. Мне лучше знать. Чревоугодие, блуд, алчность, тоска, гнев, уныние, гордыня, тщеславие. Это не чудовища, они живут на Земле в виде самых обычных людей, со временем старея и утрачивая первоначальную агрессивность. Иногда все женского пола, иногда мужского, иногда пополам, непринципиально. Но едва появляется новый мессия, они впадают в страшную депрессию и совершают самоубийство – дабы дать дорогу новым смертным грехам. И вот это как раз страшно. Свежие грехи выглядят как дети – но куда злее, неприятнее и отвратительнее предшественников. Чем больше они убивают людей, тем скорее взрослеют. Я пытаюсь отыскать их на ранних этапах и направить разрушительную энергию в другое русло. Скажем, создание цунами.

– (Саркастически.) О, очень мило, сударыня.

– Да иронизируй, сколько влезет. Если не управлять энергией молодых волков, не знающих свою полную силу, они уничтожат Землю за полгода. А Господь мне Марс пока не простил, по глупости проглядела. Вот и стоит он, безлюдный, без воды: правильно у вас учёные догадываются, когда-то там были и животные, и гуманоиды, и каналы. Проблема в следующем – вы не сопротивляетесь грехам, за исключением жалкой горстки психов, вы ими наслаждаетесь. Я накручиваю их специально, делаю вид, будто организую ядерную войну или удар астероида… Играю в доктора Зло, в общем. Когда детки привыкнут, успокоятся, их можно и бросить. После ликвидации клонов я исчезну, а они останутся. Растолстеют, смягчатся, постареют. До следующего инцидента, разумеется. Правда, их наследники родятся ещё опаснее. Не знаю, чем это в итоге закончится.

– (Наливая себе водки.) Почему нельзя просто отремонтировать машину?

– (Поднимая брови.) Ты шутишь? Бог создал этот мир за шесть дней. Я понимаю, что ты, Александр Сергеевич, из позапрошлого века, но давай сравним. Представь, что операционную систему типа Windows сдадут меньше, чем за неделю, и трудиться над ней станет один-единственный персонаж, пусть даже с уникальнейшими способностями. Windows делает прорва народу несколько лет, и всё равно выходит сырая, глючная, и к ней потом выпускается и сервиспак, и тьма заплаток. Первоначально Земля казалась богу идеальной. А чего, самосовершенствуется, обновляется, амёбы сменились рыбами, рыбы динозаврами, динозавры обезьянами, обезьяны людьми. Когда пошли косяки, он уже потерял к вам интерес. Система дряхлая. Она нуждается в обновлении, но делать сервиспаки некому, остаётся только латать. Может, через миллион лет он вернётся посмотреть на то, что с вами стало. С Марсом, по крайней мере, был слегка расстроен.

(Минутное молчание.)

– Сколько мне ещё осталось?

– О, я тебя не тороплю. Но из этого бара ты не выйдешь.

– А потом?

– Я приду за остальными двумя. И исчезну. У механиков тоже бывает отпуск.

– Наивный вопрос, я знаю. Но тебе нас не жалко? Я понимаю, побочный продукт… Но мы же живые, дышащие люди из плоти и крови, со своими воспоминаниями – пусть это прошлая жизнь нашего прародителя, а мы всего лишь копии… Рука-то не дрогнет-с?

– (Вытрясая последние капли из бутылки в стакан.) Жалко, конечно. Но как бы вот сравнить покорректнее. Ты, наверное, встречал людей, не способных спокойно видеть, как режут курицу, однако бульон из неё охотно едящих. Мне подобные вещи удовольствия не доставляют, посему я с позапрошлого раза наотрез отказалась уничтожать клонов.

– (Радостно.) И поэтому ты не убьёшь меня?

– Безусловно, нет. Сначала я полагала, что тебя убьёт Тщеславие. Но потом я подумала: Алчность будет лучше. Тщеславие настоящий маньяк – ему бы лишь что-то бесконечно взрывать, а Пушкин не должен умирать от бомбы, нарушение канонов. Ты же сказал: «Наш век торгаш, в сей век железный без денег и свободы нет». Алчность идеально подходит для устранения технической ошибки. Он профессионально справится.

– Позволь ремарку. Это не я произнёс, а книготорговец из моих виршей.

– Ты написал стихи, они принадлежат тебе. Значит, ты сказал устами своего персонажа, заставил эти слова прозвучать в нашем мире. Да, поэты не очень любят деньги. Они их обожают. Хочешь выпить напоследок, или мне звать Алчность? Он ждёт на улице.

– (Отвинчивая пробку.) Да что тянуть. Давай по последней чарочке.

– Не чокаясь.

(Собеседники выпивают… Затем девушка нажимает кнопку на телефоне, высвечивается номер из ранее запомненных… Дверь осторожно открывается. На пороге – силуэт худого человека, предмет в правой руке тускло поблёскивает металлом. Гость останавливается, целится в Пушкина. Тот бережно ставит рюмку на стойку бара.)

– (Усмехаясь.) В прошлый раз у меня хотя бы тоже был пистолет.

– Зато без мучений. По новой моде тебе сразу будут стрелять в голову.

(Звук выстрела.)