6 июля
Просто для сведения: замшелая старая библиотека с обоями, шелушащимися на стыках, и дохлыми мухами в каждой матовой лампе, свисающей с потолка, — все, что ты помнишь, по-прежнему здесь. Если ты помнишь. Все тот же обшарпанный глобус, пожелтевший до цвета мутного бульона. Континенты разрезаны на территории вроде Пруссии и Бельгийского Конго. На стене так и осталась табличка в рамочке: «Всякий, кто уличен в порче библиотечных книг, будет привлекаться к административной ответственности».
Старая миссис Терримор, библиотекарша, она носит все те же твидовые костюмы, только теперь у нее на лацкане прикреплен значок размером чуть ли не с ее лицо. На значке написано: «Живи в новом будущем вместе с финансовой службой Оуэн-Лендинг!»
То, что тебе непонятно, можно понять как угодно.
По всему острову люди носят похожие значки или футболки с рекламой услуг и товаров. За это они получают призы или денежное вознаграждение. За то, что носят значки и футболки. Превращают свои тела в рекламные плакаты. Ходят в бейсболках с телефонными номерами, начинающимися на 1-800.
Мисти пришла сюда с Табби. Они ищут книжки о лошадях и насекомых, которые задали в школе для чтения на лето. Этой осенью Табби пойдет в седьмой класс.
Компьютеров нет и в помине. Нет подключения к Интернету, нет электронных баз данных, а значит, нет и посторонних из летних людей. Вход с едой и напитками запрещен. Видеокассеты и DVD-диски на руки не выдаются. Разговаривать разрешается только шепотом. Табби в отделе детской литературы, твоя жена — в ее собственной личной коме: в отделе книг по искусству.
На занятиях в художественном институте вам расскажут, что именитые старые мастера: и Рембрандт, и Караваджо, и Ван Эйк, — они просто снимали копии. На рисовании в школе у Табби так делать нельзя. Ганс Гольбейн, Диего Веласкес, они сидели в бархатном шатре, в сумрачной темноте, и зарисовывали внешний мир, который просвечивал внутрь сквозь линзы. Или отражался от вогнутого зеркала. Или, как в камере-обскуре, попросту проецировался в их тесное темное пространство сквозь небольшое отверстие. Они проецировали внешний мир на экраны своих холстов. Каналетто, Гейнсборо, Вермеер, они целыми днями сидели в темноте, обводя очертания зданий или обнаженных моделей, освещенных лучами солнца снаружи. Иногда они клали краски прямо поверх спроецированных цветов, подбирая оттенки в точном соответствии с блеском тканей, ниспадавших спроецированными складками. Писали точный портрет за полдня.
Просто для сведения: «камера-обскура» в переводе с латинского означает «темная комната».
Конвейерная штамповка вкупе с шедевром. Фотокамера с красками вместо окиси серебра. С холстом вместо пленки.
Они проводят в библиотеке все утро. В один прекрасный момент Табби подходит и встает рядом с матерью. Табби держит открытую книгу и говорит:
— Мам?
Уткнувшись носом в страницу, она говорит Мисти:
— Ты знала, что для того чтобы полностью испепелить тело среднего человека, огонь должен гореть семь часов, и его температура должна быть не меньше тысячи шестьсот градусов?
На черно-белых фотографиях в книге: жертвы пожаров. Их тела скручены в «позу боксера», их обуглившиеся руки подняты, как бы защищая лицо. Их сжатые пальцы спеклись в кулаки жаром огня. Черные обугленные чемпионы. Книга называется: «Криминалистическая экспертиза пожаров».
Просто для сведения: погода сегодня нервная и раздражительная, с некоторыми тревожными опасениями.
Миссис Терримор поднимает глаза от своего стола. Мисти говорит Табби:
— Положи на место.
Сегодня в библиотеке, в отделе искусства, твоя жена прикасается к корешкам книг на полке со справочной литературой. Она наугад выбирает книгу, и там говорится, что если художник использовал зеркало, чтобы спроецировать изображение на холст, изображение получалось зеркально отраженным. Вот почему на портретах старых мастеров почти все модели — левши. Когда художник использовал линзу, изображение переворачивалось вверх ногами. Как бы художники ни смотрели на образ предмета, образ был искажен. В книге есть репродукция старинной гравюры, на которой изображено, как художник обводит проекцию. Поперек страницы кто-то написал: «То же самое ты можешь сделать просто из головы».
Вот почему поют птицы: они метят свою территорию. Вот почему собаки задирают лапу у каждого столба.
Сюда же относится и надпись, оставленная Морой Кинкейд на нижней стороне шестого столика в Орехово-золотым зале. Ее сообщение из посмертия:
«Возьми в библиотеке любую книгу», — написала она.
Ее нестираемый след в карандаше. Ее доморощенное бессмертие.
Это новое сообщение подписано: Констанс Бертон.
«То же самое ты можешь сделать просто из головы».
Наугад Мисти берет с полки еще одну книгу и дает ей раскрыться у себя в руках. Это книга о Шарле Мерионе, французском художнике и гравере, который заболел шизофренией и умер в приюте для умалишенных. На одной из его гравюр с Министерством военно-морского флота Франции: классическое каменное здание с высокими каннелированными колоннами. Работа кажется совершенной, пока не замечаешь, как с неба спускается стая чудовищ.
Прямо по облакам над чудовищами идет карандашная надпись: «Мы их приманка и их ловушка». Подпись: Мора Кинкейд.
С закрытыми глазами Мисти проводит рукой по корешкам книг на полке. Ощупывает переплеты из кожи, бумаги и ткани. Не глядя, берет книгу с полки и дает ей раскрыться у себя в руках.
Вот Франсиско Гойя, отравленный свинцом, что содержался в его ярких красках. В цветах, которые он наносил прямо пальцами, пока у него не развилась свинцовая энцефалопатия, приводящая к глухоте, депрессии и сумасшествию. Там, на раскрывшемся развороте: картина с богом Сатурном, пожирающим собственных детей — мутная чернота вокруг пучеглазого великана, откусывающего руки у безголового трупа. На белом поле страницы написано карандашом: «Если ты это нашла, ты еще можешь спастись».
Подпись: Констанс Бертон.
В следующей книге французский художник Ватто изображает себя бледным, заморенным гитаристом, умирающим от туберкулеза, как и сам живописец в реальной жизни. В голубом небе на репродукции написано карандашом: «Не пиши им картин». Подписано: Констанс Бертон.
Чтобы проверить себя, твоя жена проходит через библиотеку, мимо старой библиотекарши, наблюдающей за ней сквозь маленькие круглые очки в черной проволочной оправе. Мисти несет в руках книги о Ватто, Гойе, камере-обскуре, все книги открыты и вложены одна в другую. Табби поднимает глаза, наблюдает за матерью из-за стола, заваленного детскими книжками. В отделе художественной литературы Мисти опять закрывает глаза и идет вдоль стеллажа, ведя рукой по старым корешкам. Останавливается наугад и, не глядя, берет с полки книгу.
Это книга о Джонатане Свифте, о том, как у него развился синдром Меньера и его жизнь погубили головокружения и глухота. От злости и горечи он написал свои мрачные сатиры «Путешествия Гулливера» и «Скромное предложение», в котором советовал британцам употреблять в пищу младенцев из неимущих ирландских семей. Его лучшее творение.
Книга раскрывается на странице, где написано карандашом: «Они заставят тебя убить всех детей Божьих, чтобы спасти своих собственных чад». Подпись: Мора Кинкейд.
Твоя жена, она вкладывает эту новую книгу внутрь предыдущей и вновь закрывает глаза. Одной рукой прижимая к груди свою охапку книг, она тянет к полке свободную руку, она прикасается к книгам. К корешку за корешком. Глаза Мисти закрыты, она делает шаг вперед — в мягкую стену и запах талька. Она открывает глаза и видит темно-красную помаду на белом напудренном лице. Зеленую кепку, надвинутую на лоб. Копну кудрявых седых волос. На кепке написано: «Звоните 1-800-555-1785. Гарантируем полное удовлетворение». Под кепкой — очки в черной проволочной оправе. Твидовый костюм.
— Прошу прощения, — говорит голос. Это миссис Терримор, библиотекарша. Стоит, скрестив руки на груди.
И Мисти делает шаг назад.
Рот в темно-красной помаде, он говорит:
— Я была бы вам очень признательна, если бы вы не портили книги и не засовывали их друг в друга.
Бедняжка Мисти, она говорит, извините. Вечная пария, она идет положить книги на стол.
Миссис Терримор вцепляется в книги у Мисти в руках, тянет к себе, говорит:
— Пожалуйста, дайте их мне. Я их поставлю на место. Пожалуйста.
Мисти говорит, не сейчас. Она говорит, что хотела бы взять их домой, и пока две женщины рвут друг у друга из рук эту охапку книг, одна книга выскальзывает и падает на пол. Звук от удара похож на пощечину. Книга раскрывается на странице, где написано карандашом: «Не пиши им картин».
И миссис Терримор говорит:
— Боюсь, эти книги не выдаются домой. Они только для чтения в читальном зале.
И Мисти говорит, нет. Не все. В раскрытой книге написано карандашом: «Если ты это нашла, ты еще можешь спастись».
Сквозь очки в черной проволочной оправе библиотекарша это видит и говорит:
— Каждый, кому не лень, портит книги. И так каждый год.
Она смотрит на высокие напольные часы в темном ореховом корпусе и говорит:
— Что ж, если вы не возражаете, сегодня мы закрылись пораньше.
Она сверяет свои наручные часы с временем на напольных часах и говорит:
— Мы закрылись десять минут назад.
Табби уже взяла свои книжки на абонементе. Она стоит у двери и ждет. Она говорит:
— Мам, пойдем. Тебе пора на работу.
И библиотекарша, она запускает руку в карман своего твидового пиджака и достает большой розовый ластик.
