Глава 20
Закатное солнце красило поднебесье в багровые тона. Зелень, синева, облачная серость — все с красным оттенком. Как жизнь с привкусом крови. Как жизнь, которая может закончиться так же быстро, как уходящий день. Может, потому и загрустил отец. Стоит посреди своего маленького огородика, опираясь на лопату, смотрит на запад. А солнце смотрит на него, потому и бледность у него на лице с краснотой. И в сединах тот же оттенок.
— Ну чего ты загрустил? — Настя подошла к отцу, обняла его за плечи.
— Да думаю.
— Может, присядешь? И думай себе.
— Почему я тогда не смог тебе помочь, думаю. Надо было сразу этого Женю за шкирку брать, а я все тянул… И дотянул…
— Что было, то было.
— Но ведь было. Не уберег я тебя, дочка. И ты этого мне простить не можешь.
— Давно уже простила.
— Если простила, то из жалости.
— Ну все, хватит.
— А я эту сволочь простить не могу, — начал заводиться отец.
— Я сейчас маму позову, — пригрозила Настя.
— Все, все, не буду.
Отец постарался взять себя в руки, вынул из земли штык лопаты, о которую опирался. И медленно побрел к своему любимому винограднику.
— Я тебя уже давно простила, — сказала ему вслед Настя. — И о том, что было, уже забыла.
Отец качнул головой. Не забыла она ничего, и он это понимал. Да и сам он не мог забыть, как ни старался. Потому что Гена до сих пор гадит на этой земле. Потому что Сева сейчас находится в тюрьме по его вине. Скоро суд, и шансов на спасение у Севы фактически нет. Всё против него. И все. Даже Олеся, и та предала его…
* * *
Олеся разухарилась не на шутку. Волосы распущены, взгляд полыхает, короткое платье все норовит соскользнуть с разгоряченного тела. Еще чуть-чуть, и она ударится в пляс. В смысле, в стриптиз. И полетят клочки от ее одежды по закоулочкам. А душа улетит в рай.
— Может, носик припудрим? — спросила она, обняв Гену.
— Нечем.
— Как это нечем? — Она капризно захныкала.
— Ну, нет ничего. Да и какой летом «снег»?
— А сани летом готовят.
— Ну, сани есть, — усмехнулся он. — И тройка вороных… Белых нет, только морфин.
— Да?
— Тебе это не нужно.
— Почему?
— Потому.
— Думаешь?
— Уверен.
— Ну, хорошо…
— Где хорошо?.. Зажигай!
Олеся пьяно улыбнулась, сорвалась с места. И как зажгла!.. Платье улетело в дальний угол, трусики повисли на люстре. Остались одни только босоножки на каблуках. Они наскочили на Гену, оседлали его и застучали по кочкам с таким пылом, аж искры из глаз.
Гена потом долго приходил в себя. Но времени у него с избытком. Целая ночь впереди. А утром не надо никуда ехать. Постельный режим у него — на вполне законных основаниях. От Барбамбии он не прячется, но и на глаза ему лучше не показываться. Здесь он переждет момент. В компании с зажигательной бомбой на каблуках.
А бомба эта отправилась за подзарядкой. Пока Гена приходил в чувство после взрыва, она отыскала спрятанные ампулы, нашла шприц и сделала себе укол. После чего с чувством исполненного долга погрузилась в наркотическую эйфорию.
Наказывать ее Гена не стал. Отругал для проформы, а к вечеру следующего дня выписал новую дозу. И ей для успокоения нервов хорошо, и ему не переживать. А то мало ли, вдруг ее дернет черт пойти к следователю да отказаться от своих показаний. А так он привяжет ее к себе намертво. После чего возьмется за Настю. Он же обещал ей веселую жизнь, пора приводить приговор в исполнение.
* * *
Бутылка с зажигательной смесью упала, не долетев до окна. Упала, разбилась и выжгла землю под стеной пиццерии. Ничего страшного не случилось, но, если бы бутылка влетела в помещение… Об этом не хотелось и думать.
— Или руки не из того места растут, — сказал Жильцов, — или нам сделали устное предупреждение.
Настя ему не звонила, он узнал о происшествии из оперативной сводки. Узнал, подъехал.
— Кто? Бастурмин?
— Бастурмин?! Он что, хочет поставить тебе свою крышу?
Жильцов не усмехался, не кривил губы, но чувствовалось, что Бастурмина он всерьез не воспринимает. И не очень-то верит в ту версию, на которой настаивал Сева.
— Нет. Но у нас сложные отношения.
— Сложные отношения у него. С Барбамбией. Отхватил пилюлю, теперь прячется.
— Кто, Барбамбия?
— Барбамбия?! От Бастурмина?! Да нет, все как раз наоборот, — усмехнулся Жильцов. — Поверь, Бастурмину сейчас не до тебя… А вот Барбамбия тебя в покое не оставит. Пока ты не начнешь ему платить.
— Так надо с ним что-то делать.
— Само собой. Будет серьезный разговор… Будет очень серьезный разговор, — немного подумав, добавил Жильцов.
— А если это не он?
— А кто?
— Не знаю… Мне кажется, Барбамбия не хочет связываться с вами. И цену мне не назначал.
— Правильно. Он ждет, когда ты сама прибежишь к нему.
— Ну, не знаю, — пожала плечами Настя.
Барбамбия не внушал ей доверия, но все же они расстались, скорее, на мажорной ноте. Хотя и минора в их разговоре хватало. И еще Барбамбия обещал разобраться с Бастурминым. И он мог наказать его. Но вовсе не из-за Насти. Гена повел грязную игру, он пытался оставить Барбамбию в дураках, за это и поплатился.
— Будем разбираться.
— Как там Сева?
— А что Сева… Глухо как в танке. — Жильцов отвел в сторону взгляд.
— Неужели не за что зацепиться, чтобы его вытащить?
— Ну ты же знаешь, как обстоят дела.
— Но, может, открылось что-то?
— Да все только закрывается. Олеся исчезла. Следователь хотел ее допросить, а ее дома нет.
— А как же подписка о невыезде?
— Ну, это уже другая статься, на показания она не влияет…
— Она могла Севу оговорить.
— Зачем ей это?
— Зачем она меня на иглу подсадила?
— Она?! Тебя?! — удивленно повел бровью Жильцов.
— С Бастурминым на пару. Она же все знала. И ему подыгрывала… И сейчас подыгрывает…
В принципе, не суть важно, пьяным был Сева перед встречей с Яной или нет. Но он говорил одно, а Олеся другое. И если бы это была одна нестыковка… Из-за таких нестыковок Севе и не верят. Потому и не может он выкарабкаться.
— Против родного мужа?
— Да какой он ей родной? Она все время на сторону смотрела.
— Ну, это ты так говоришь.
— И за Бастурмина замуж хотела, аж из трусов выпрыгивала… Может, она и помогла ему стать вдовцом.
— Ну, это вряд ли.
— А следователь ее зачем вызывал?
— Ну, дело серьезное, семь раз отмерь — один раз отрежь.
— Может, у следователя сомнения на ее счет появились.
— Может быть, — не стал отрицать Жильцов.
— Ну вот видите.
— Понимаешь, в чем закавыка. Если Бастурмин смог подставить Севу, значит, он умный человек… А если не человек, то все равно умный. И хитрый… Не стал бы он связываться с Олесей. Не стал бы ее подговаривать.
— Почему?
— Ну, не очень она умная баба. И ненадежная. Проговориться она может. А одно ее слово, и следствие переключится на Бастурмина. Если был сговор, значит, была и подстава… Ты меня понимаешь?
— Понимаю.
— Не стал бы Бастурмин рисковать.
— И где сейчас Олеся?
— Ну, не знаю…
— Может, ее и в живых нет?
— Ну, ты же говоришь, что у нее отношения с Бастурминым. Может, она сейчас с ним прячется? Вернее, он прячется от Барбамбии, и она с ним. За компанию.
— Может быть. А может и не быть.
— Я отправлю ребят, пусть поищут ее.
— А если она скажет, что состоит в сговоре с Бастурминым?
— Это будет камушек, который столкнет с горы целую лавину.
— Которая засыплет Бастурмина?
— Кто знает, кто знает… — Жильцов поднял руку, глянул на часы. — Ладно, мне пора.
Он ушел, оставив Настю наедине со своими вопросами. А что, если Жильцов сам состоит в сговоре с Бастурминым? Если он берет деньги от нее, то почему ему не поставить крышу над Бастурминым? Тем более, что у него есть крючок на Гену: «Не будешь платить, получишь пристрастное следствие». И если Бастурмин платит, шансов у Севы нет.
Зато у Насти все хорошо. Бизнес худо-бедно идет в гору, денег становится все больше. И квартира своя когда-нибудь у нее появится, и «Ниву» она сменит на иномарку. А Сева в это время будет мотать срок. Вот и где справедливость?
Может, хватит сидеть на попе ровно? Может, пора самой взяться за дело? И начать с Олеси. Найти ее, зажать в угол. Действительно, а почему бы не выцарапать ее бесстыжие глаза?
Настя отыскала взглядом Миколу. В схватке с бандитами он совершенно бесполезен, зато на него можно будет положиться при встрече с Бастурминым. А вдруг она столкнется с ним на узкой дорожке, которая ведет к Олесе?
* * *
Нет хлеба — переходите на пирожные. Именно это Гена и сказал, выкладывая на стол пакетик с героином. Закончился морфин, но героин еще круче. И Олеся оценила это по достоинству. В нирвану она ушла с диким воплем, означающим высшую степень восторга. Гена поморщился, наблюдая за ней. Да, все шло по плану, но как-то не очень хотелось превращать свою квартиру в наркопритон. И еще напрягала мысль, что Олеся могла склеиться от передоза прямо здесь.
«Пирожное» Олеся «скушала» вчера. А сегодня у нее снова разгорелся аппетит. Пришлось запаривать для нее дозу. А это целый процесс. То ли дело морфий: раздавил ампулу — и никаких проблем.
Гена не торопился, это вдруг разозлило Олесю.
— Ты нарочно так долго?
— Я могу вообще уйти. Останешься без сладкого, — усмехнулся он.
— Какое сладкое?.. Это же герыч! — В ее словах прорезался страх за свое будущее.
— И что?
— Ты же нарочно меня подсадил!
— Я тебя подсадил?! — Гена возмущенно глянул на Олесю. — А кто у меня марафет дернул? Кто ампулу раздавил?
— Ну, ты же сказал…
— Я сказал, а ты крыса.
— Я крыса?! — испугалась она.
— А знаешь, что с крысами делают?
Он подсел к Олесе и, обняв за плечи, ласково посмотрел в глаза.
— Если ты мой домашний крысеныш, — сказал он, — то бояться тебе нечего.
— Домашний, — кивнула она.
— И сейчас тебе будет очень хорошо.
— Будет. — Олеся с жадностью смотрела на заряженный шприц.
— И на этом все.
— Как — все?
— Поигрались, и хватит. А то еще вдруг подсядешь на это дело. А зачем мне нужна жена наркоманка?
— Не, не, не подсяду! — Олеся энергично мотнула головой.
— Точно?.. А то, может, не надо? — Гена поднялся, давая понять, что собирается унести шприц.
— Точно, точно!.. И надо!..
— Мне нужно будет ненадолго уехать. Побудешь здесь одна?
— Да, конечно.
Гена сделал укол, дождался, когда Олеся переместится в лучшую реальность, и ушел. Барбамбии осталось совсем чуть-чуть, и он в этом практически не сомневался. А раз так, то нужно успеть воспользоваться его именем…
* * *
Микола встал не с той ноги. Все утро ходил хмурый, что-то бубнил себе под нос. То ли работа ему казалась слишком сложной, то ли зарплата не устраивала, но скорее всего, и то, и другое. Настя ни о чем его не спрашивала. Надо будет, сам скажет, что его не устраивает.
Настя хорошо помнила, как Бастурмин перехватил ее на выезде из гаража. Больше она таких ошибок не повторяла. Теперь за машиной ходит исключительно Микола. И сегодня в гараж отправился он. Но в дурном настроении. Поэтому Настя и не удивилась, что Микола не вышел к ней, не открыл дверь, как он иногда это делал.
Она сама открыла дверь, подняла ногу, чтобы забраться в салон. И оторопела. За рулем сидел здоровяк, имеющий с Миколой лишь отдаленное сходство. Настя в испуге шарахнулась назад, но путь к отступлению был уже отрезан. Кто-то подпер ее сзади, и ей в нос ткнулась тряпка с хлороформом.
Заснула Настя не сразу. Она сопротивлялась, пытаясь вырваться, но человек сзади держал ее крепко. И громила, который сидел за рулем, схватив ее за руки, втаскивал в салон.
Ее усадили на переднее сиденье, пристегнули к креслу ремнем, только тогда она погрузилась в тяжелое сонное состояние. Но заснула она лишь после того, как машина выехала со двора.
Проснулась она в той же машине. Открылась дверь, какой-то мордоворот взял ее за руку, потянул на себя.
— Я сама, — пробормотала она.
Настя поставила ноги на землю, но удержаться на них не смогла. Мордоворот подхватил ее, потащил к дому. Она успела окинуть взглядом двор. Потрескавшийся бетон перед крыльцом кирпичного дома, виноградник над головой, справа палисадник с малинником у забора. А забор штакетный, невысокий. Перемахнуть через него будет нетрудно. Или просто доску вытащить. Забраться в малинник, затаиться, а затем потихоньку проделать брешь в заборе. И к соседям, огородами.
Бросила взгляд она и на окна. Решеток на них нет, раму открыть будет несложно. Или просто стекло выбить. Только кто ей позволит это сделать? Если ее похитили, то будут держать под замком. Или даже на привязи. Может быть, и на цепи.
Дом старый, обстановка под стать: древний кожаный диван с высокой спинкой, буфет, черно-белый телевизор типа «Рекорд». Заметив телевизор, Настя ужаснулась. К этому «ящику» видик не подключишь, но запись с ее участием можно будет просмотреть в другом телевизоре. А запись могут сделать. Изнасилуют и отснимут на пленку… Однажды с ней такое уже было. Неужели кошмар повторяется?.. И куда, спрашивается, смотрел Микола? И зачем только она наняла этого барана?
Мордоворот затащил ее в маленькую темную комнату, швырнул на пол и закрыл дверь.
Сначала Настя подумала, что в комнате нет окон. А когда глаза привыкли к полутьме, заметила солнечные лучи, пробивающиеся сквозь щели между досками. Заколотили окно, причем наглухо. Настя попробовала отодрать одну доску, но лишь сломала ноготь.
Она осмотрелась, но не нашла ничего такого, чем можно было бы отжать доску. Железная кровать, обшарпанный буфет, шаткий стол. Она попробовала снять прут со спинки кровати, но очень скоро поняла, что ей это не по силам. Она смогла открутить только ржавый набалдашник в форме шишки. Только она это сделала, как открылась дверь и появился громила. Массивный лоб, маленькие, глубоко посаженные глаза под высокими надбровьями, широкий крепкий нос.
— Ну и что ты делаешь?
— Да вот, шишечка, — жалко улыбнулась Настя.
— Знаешь, куда ее себе вкрути!
— Я сама не могу.
— Да? — Парень задумался.
Уж не предложить ли ей свои услуги?
— А как тебя зовут?
— Олег… Эй, а что такое?
— Да нет ничего, просто интересно… — зажеманилась она.
Где-то Настя читала, как нужно вести себя с маньяками. Агрессора можно ошеломить его же оружием. Маньяк лезет к женщине под юбку, а она должна засунуть руку ему в штаны. Он ожидает сопротивления, а она должна сама наступать. Это, конечно же, не просто и не факт, что сработает, но попробовать все же можно. Только с умом и осторожностью. Хотя бы потому, что перед ней похититель, а не маньяк.
— Что тебе интересно?
— Однажды меня уже похищали, мне так понравилось! — Настя мечтательно закатила глазки, но, глянув на Олега, смутилась.
— Да?
— Уйди! — потребовала она.
— Ну-у… — Олег кивнул, отшагнул назад, переступая порог. И вдруг спохватился: — Эй, а чего ты здесь раскомандовалась?
— Разве я командую? — удивилась Настя. — Просто я еще не готова.
Она провела руками, оглаживая на себе платье. И кокетливо накрутила на палец завитушку возле уха.
— К чему не готова? — Олег оценивающе смотрел на нее.
— Да уйдешь ты или нет? — Настя толкнула его в грудь.
Он не упал, но через порог все же перевалил. И она смогла закрыть дверь.
— Ну ты в натуре!
Он распахнул дверь, но Настя стояла и улыбалась ему, как это делает мама, глядя на своего малолетнего сынка-бедокура. Сынка, которому можно простить все что угодно.
— Ты так больше не делай, поняла?
— А ты хороший, — еще нежнее улыбнулась она.
Дверь захлопнулась, на пол упал маленький кусок штукатурки.
Настя еще раз оглянулась, легла на кровать, скрестив на затылке руки. Ну и чего она добилась? Вдохновила Олега на эротические подвиги? Но так он в любом случае сможет взять ее. Это будет не трудно. Ее накачают наркотиками, поставят в полную от себя зависимость, и она будет плясать… Вопрос, под чью дудку она будет это делать.
Настя вздохнула. Кажется, она знала ответ на этот вопрос. А кто еще мог ее похитить, как не Бастурмин? Некому было убить этого выродка, поэтому она снова в ловушке. И не факт, что ей удастся из нее выбраться.
Настя поднялась, постучала в дверь. Ждать пришлось недолго.
— Ну, чего? — спросил Олег.
— Мне нужно в туалет.
На этот раз она изобразила не маму, а капризную девочку, которая сама нуждается в родительской ласке.
— Под себя ходи.
— Здесь некуда ходить. Даже под себя, — совсем не весело пошутила она.
— А это твои проблемы!
— Но ты же не такой, каким хочешь казаться.
— Какой — не такой?
— Ты хочешь казаться злым и жестоким, а в душе ты обычный человек. У тебя и мама есть, и сестра…
— Эй, только на жалость давить не надо!
— Думаешь, я хочу разжалобить тебя? Нет, я хочу разжалобить себя. Чтобы дать тебе самый важный в твоей жизни совет. Закрой меня в этой комнате и беги отсюда со всех ног! Пока тебе голову не скрутили…
— Кто мне голову скрутит?
— Барбамбия.
— Кто?! — скривился Олег.
— Барбамбия. Киргуду тебе сделает. — Настя провела ладонью по горлу.
— Какой Барбамбия?! Он сам тебе сделает! — Синхронным движением обеих рук Олег изобразил похабное действие.
— Зачем? — удивилась Настя.
— Как зачем?
— Он это уже делал… И не раз… Мы с ним спим… А ты что, не знал?
— Кого ты лечишь? — хохотнул Олег, хотя, как могло показаться, ему вдруг стало не до смеха.
— И не надо говорить, что это Барбамбия меня похитил, — качнула головой Настя. — Он не мог этого сделать. А Бастурмин мог.
— Какой еще Бастурмин?
— Гена Бастурмин. Твой хозяин. Он когда Ругаля убил, Барбамбию под это дело подставил. Все думают на Барбамбию, а его Бастурмин убил… Ну, или заказал… Может, это ты в него стрелял?
— В кого?
— В Ругаля.
— Ты что, дура? — не на шутку всполошился парень.
— Зря он Барбамбию подставил. Барбамбия ему этого не простит… И тебе, кстати, тоже. Но за тебя-то я слово замолвлю… может быть, — в раздумье проговорила Настя.
— Какое слово?
— Ты же не собирался меня насиловать?.. Или собирался?
— Да ты сама дашь!
— Да сама-то я дам… — кивнула она. — Только ты никому об этом не говори. А то если Барбамбия узнает…
— А у тебя что, реально с ним?
— И реально, — кивнула она. — И вертикально… Ты вертикально когда-нибудь пробовал?
Настя точно знал, что дверь Олег закрывал на ключ. И открывал он ключом. Но его самого не видела. Возможно, ключ торчал в замочной скважине с обратной стороны двери. Если так, то у нее был шанс. Дверь крепкая, понадобится время, чтобы ее выбить. А дальше другая дверь. И она также может ее закрыть. Чтобы затем выскочить на улицу и там поднять шум. Главное, милицию на помощь не звать, а то народ сам под лавки попрячется. На пожар людей надо созывать. Вот когда у мужика под жопой гореть начнет, тогда он и поднимется…
Но сначала надо обезвредить Олега. И закрыть его в этой комнате. Усыпить бдительность, настроить на легкую победу, а затем нанести удар. Но сможет ли она это сделать?.. Вряд ли.
— В смысле, стоя?
— Да, только ноги земли не должны касаться, — с самым серьезным видом сказала она.
— У кого не должны?
— У меня, конечно!.. Или ты думаешь, что я тебя на себе буду держать?
— Да нет, не думаю, — качнул головой парень, завороженно глядя на нее.
— А ты сможешь меня удержать?
— Да не проблема.
Олег подошел к ней, обхватил руками, оторвал от пола.
— Легко!
— Ты такой сильный! — Настя весело засмеялась.
И это при том, что она находилась в состоянии, близком к панике. Олег мог задрать ей подол прямо сейчас. И чего она этим добьется? У него столько силы в руках, а она такая слабая. К тому же во дворе находится еще один похититель, тот, который угнал ее «Ниву».
— Ну что, взлетаем?
Олег разжал руки, и Настя под действием силы тяжести стала сползать вниз. А платье при этом задралось до пупа.
— Погоди! Погоди!.. Ты не сказал, что вы сделали с Миколой?
— С каким еще Миколой?
— Да, что вы сделали с Миколой? — спросил вдруг знакомый голос.
Олег отскочил от Насти как ужаленный. Глянул на Бастурмина, стушевался.
— Ты что здесь делаешь? — жестко спросил он.
— Так она сама… — Олег не нашел ничего лучше, как кивнуть на Настю.
— Я же говорил тебе, что это хитрая змея.
— Ну-у…
— Потом поговорим. — Бастурмин властно повел рукой, выпроваживая парня из комнаты.
Тот ушел, и Гена закрыл за собой дверь.
— И что дальше? — спросила Настя.
— А дальше ничего, — пристально глядя ей в глаза, сказал он. — Дальше только земля. Дальше только черви.
— Ты меня убьешь?
— Ты сама сдохнешь. От передоза. Тебя найдут на собачьей свалке. Я позабочусь о том, чтобы ты попала в ментовскую сводку. Это чтобы тебя больше не искали…
— Но сейчас-то ищут.
— Тебя похитил Барбамбия.
— Барбамбия — это огонь, с которым ты играешь.
— Да, выбор у меня небольшой: сгореть или не сгореть. Я, конечно же, надеюсь на лучшее.
— Да, я тоже надеюсь на то, что тебя зарежут не больно.
— Барбамбия обречен, — усмехнулся Гена. — Так же, как и ты.
— Ты сдохнешь от своей наглости. Тебя найдут на собачьей свалке.
Сильный удар в челюсть сбил Настю с ног. Падая, она ударилась затылком об угол стола. От сильной боли замкнуло в голове.
В себя Настя пришла от сильной тряски. Она лежала на кровати, а Гена с дикими от возбуждения глазами лез к ней. И она вдруг вспомнила, как он брал ее силой раньше. Но тогда она изнывала от восторга, а сейчас она готова была его задушить в приступе ненависти.
Настя вдруг поняла, что ей ничего не мешает вцепиться ему в горло. Обе руки свободны, нужно лишь извернуться, поймать момент и напрячь все свои силы…
Она извернулась, двумя руками обжала его горло, надавила. От неожиданности Бастурмин потерял над собой контроль, и она смогла скинуть его на пол. И даже навалиться на него, продолжая сжимать горло. Он захрипел, но вместе со страхом за свою жизнь к нему вернулись силы. Он скинул Настю с себя, уложил ее на спину. И сам принялся ее душить…
В себя Настя пришла в машине, в своей «Ниве». Она сидела на переднем сиденье, за рулем — Олег. Больше в салоне никого не было. Руки свободны, ноги не связаны. Горло болит. Ощущение такое, что ее вытащили из петли в момент смертельного старта.
Олег заметил, что Настя пришла в чувство.
— Очнулась?
— А где Бастурмин? — спросила она, с трудом и хрипом выговаривая слова.
— Где, где?.. Думаю, он уже оттуда выбрался, — мрачно усмехнулся Олег.
— Откуда оттуда?
— Может, уже за нами идет. С Кирпичом. Если догонят, убьют обоих.
— Он меня душил… Это ты его остановил?
— А если не догонят, я тебя сам убью, — кивнув, сказал Олег. — Если ты меня обманула… Если у тебя ничего нет с Барбамбией.
— Дело не в этом, дело в том, что Бастурмин собирается убить Барбамбию. Так же, как убил Ругаля.
— Думаешь?
— Представляешь, под какую раздачу ты попадешь!.. Гена — твой босс?
— Да так, подписал нас на это дело. Мужик он, в принципе, крутой, при бабках. А мне сейчас деньги нужны. — Олег повернул голову к Насте и выразительно посмотрел на нее.
— Будут тебе деньги, — кивнула она. — Если живыми из этой беды выйдем.
— Ну да. — Олег бросил взгляд в зеркало заднего вида.
— Что ты знаешь про Бастурмина? — чуть погодя, спросила Настя.
— А что я знаю?
— Ну, кто его жену убил?
— Чего не знаю, того не знаю. Он мужик реально скрытный.
— А что знаешь про Олесю?
— A-а, эта… — скривился он.
— Знаешь ее?
— Ну, общались… Деловая. Сама Бастурмину под ноги стелется, а мы для нее — грязь под ногами.
— Где она сейчас?
— Да у него дома.
— Где дома?
— Ну, есть у него квартира. Он ее там… — Олег запнулся.
— Что там?
— Знаешь, мне с Барбамбией проблемы не нужны. Я потому от дедушки и ушел. А бабушку лохматить не надо. Зачем я буду тебе что-то рассказывать? Я тебя спас, ты мне за это заплатишь, и разойдемся.
— Что с Олесей? — хлестко спросила она.
— Вот только не надо…
— Что с Олесей? — звенящим от натуги голосом спросила Настя.
— Да что с ней… Под наркотой она…
— Гена накачал?
— Нуда.
— Зачем?
— Законсервировал. Чтобы не сбежала.
— А может сбежать?
— Ну, вроде того…
— Поехали за ней.
— Как-то у тебя все просто.
— Поехали!
— Вот только командовать не надо…
— Давай гони! — заорала Настя.
Олег окинул ее возмущенно-удивленным взглядом, провел рукой по загривку и прибавил газу.
