Глава 21
Плохо, когда ситуация выходит из-под контроля, но еще хуже, когда она слетает с катушек и обухом падает на голову. Не успел Гена оправиться от встречи с «быками» Барбамбии, как нарвался на удар в спину от своего бойца.
Хотя какой он свой?.. Гена с досадой глянул на громилу, который крутил баранку. Кирпич — пацан исполнительный, что скажут, то и сделает. Но так и Олежа был таким же, а от рук отбился. Послушал бабу, поверил ей и слетел с тормозов. Догоняй теперь их!
Это у бандитов — все свои. Там отбор из своей же среды обитания, там круговая порука, там жесткая система. И постоянные общие дела, в которых закаляются пацаны. А Кирпич и Олежа люди со стороны. Пока им платят, на них еще можно положиться. Но и доверять нельзя. Потому как нет в них личной преданности своему боссу. Олежа это доказал. И Кирпич может пойти вразнос.
А еще Латыш мог сойти с дистанции. Забрать аванс и умотать куда-нибудь в Москву, там для него сейчас работы вдоволь. Там и затеряться можно, после того, как он убил Ругаля. А здесь с этим грехом обитать опасно. Тем более что нужно убить еще и Барбамбию… Вдруг у Латыша сдадут нервы.
А если Барбамбию не завалить, он Гене жизни не даст. И Настя с крючка сорвалась. Если она заявит в милицию, Гена попадет в оборот. А заявить она может напрямую в РУОП… Куда ни кинь, всюду клин.
— Ты быстрей можешь? — раздраженно спросил Гена.
Кирпич глянул на него косо, но в скорости прибавил. Не нравится ему, что с ним так резко. А еще Олежа вышел из подчинения. Кирпич тоже пострадал, но сейчас его больше волнует сам прецедент. Если Олежа не хочет работать на Гену, то зачем ему это нужно? А если он действительно задался этим вопросом, то с ним нужно держать ухо востро.
Да, ситуация выходила из-под контроля. А почему? Где Гена ошибся?.. Может быть, он зря связался с Настей? Ну жила бы она себе спокойно, ну строила бы планы против него. А что планы? Их можно было бы и отменить. Подъехать к Насте на добром коне, договориться с ней.
А может, он ошибся тогда, когда убивал Яну? Не надо было этого делать: не заслужила она такой смерти. И теперь мстит ему с того света.
Или он совершил ошибку еще раньше, когда замахнулся на Лебедева?
А может быть, не надо было связываться с Ругалем?
А если вся его жизнь — сплошная череда ошибок? Может быть, не надо было ему мстить Солохину?.. Да, не надо было совращать и опускать его дочь.
А может быть, ему не стоило залазить на Менгрелову?.. Да, она была сучкой и давала всем кому ни попадя. Но с Геной она тогда не хотела. Он фактически взял ее силой… И, пожалуй, Солохин впаял ему срок по заслугам. Зона исправила его ошибку, на свободу он вышел с чистой совестью… Да, не надо было ему лезть к Насте.
Но поздно уже каяться. Нужно работать над ошибками сейчас, а не ждать, когда грехи спишутся по «звонку» в местах не столь отдаленных. Если он вообще выйдет из колонии, куда его могут отправить по новому приговору суда.
Гена кивнул. Да, он сделает все, чтобы выкрутиться. И если вдруг он снова сможет загнать Настю в угол, то больше не позволит ей уйти. На этот раз он задушит ее с концами… Это же так приятно — сжимать руки на нежной и хрупкой женской шее.
* * *
Дверь не открывалась. Настя жала на клавишу звонка, но все без толку.
— Говорю же, он ее закрыл, — нервно сказал Олег.
Бастурмин мог появиться в любой момент, это его и пугало. А Настю почему-то нет. Она настолько ненавидела этого урода, что готова была убить его голым руками. И если это у нее не получится, она все равно даст ему бой. В любом случае ему не поздоровится… Как же она ненавидит эту падаль!
— А почему Олесю не слышно?
— Может, в отключке… Или в передозе… — Олег выразительно вознес глаза к небу.
— Очень может быть… Надо звонить Жильцову. — Настя глянула на соседнюю дверь, за которым мог находиться телефон.
В это время открылись створки лифта. Олег не вздрогнул, но заметно напрягся. И Насте стало не по себе. Вроде бы и не боялась она Бастурмина, но в коленках вдруг похолодело.
Но из лифта вышла редкой красоты девушка с длинными, собранными на затылке волосами. Она настороженно глянула на Олега, вопросительно — на Настю.
— А вы к Геннадию? — напряженно спросила она.
— Да ты не теряйся, Маша, проходи, — усмехнулся Олег.
— Да нет, я пойду.
Она повернулась к лифту, но Олег подошел к ней, взял за руку. И это едва не вызвало у нее обморок.
— У тебя должны быть ключи от квартиры, — сказал он.
— Нет у меня ничего!
— А я найду!
Олег потянулся к ее сумочке, но Маша вырвалась, отскочила от него. И лихорадочно, в страхе достала ключи и протянула ему. Настя внимательно смотрела на нее. Похоже, девушка очень переживала за содержимое сумочки. И не за ключ, а за что-то другое.
Олег забрал ключи, быстро открыл дверь.
Олеся полулежала на диване. На журнальном столике шприцы, жгуты, столовые ложки. Судя по ее взгляду, она только что приняла дозу.
— Это что здесь такое? — спросила Маша.
И это живо напомнило Насте давний эпизод. Она приехала в дом, который снимал Гена, укололась, приняла душ, а тут вдруг появляется хозяйка… Может, потому она так зло глянула на девушку.
— А ты кто такая? — спросила она.
— Кто, кто? Подружка Геннадия Романовича, — хмыкнул Олег. — Динамо-машина. Он жениться на ней собрался.
— Так это он из-за тебя свою жену убил?
— Он убил? — нахмурилась Маша.
— Он убил… — кивнула Олеся, глядя куда-то в пустоту перед собой. — Он, он.
— А муж твой сидит! — гаркнула на нее Настя.
— Мой муж… — Олеся с трудом сфокусировала на ней взгляд. — Мой муж, что хочу, то и делаю.
Настя не удержалась, и влепила пощечину. И это слегка отрезвило Олесю.
— Ты знаешь, что это такое? — Наста скинула со столика использованный шприц. — Это твой передоз!.. Гена убить тебя хочет! Чтобы ты его не сдала!
— А умереть не страшно, — хихикнула Олеся. — Там, в раю, так клево.
— Какой рай? Тебя ждет ад!
— Рай. — Олеся мотнула головой.
— Может, все-таки скажете, что здесь происходит? — спросила Маша.
— Если бы ты знала, с кем ты связалась, ты бы бежала отсюда быстрее плевка.
— Я знаю, с кем связалась… И знаю, что Гена — подонок, — совершенно серьезно сказал Маша.
— Тогда выплевывайся отсюда!
— И нам пора! — Олег схватил Олесю под мышки, оторвал от дивана.
— Гена меня изнасиловал, — тихо сказала Маша.
Но Настя на нее даже не глянула. Гена изнасиловал всю ее жизнь, но сейчас не время об этом говорить. Уходить надо, пока не поздно.
Олег помог Олесе спуститься вниз. Ее усадили на заднее сиденье, Настя устроилась рядом. Машина тронулась с места, и только тогда она спохватилась:
— Черт! А телефон!
— Нет у меня телефона, — качнул головой Олег.
— Жильцову надо позвонить.
— Зачем звонить? Доставим дрова на дом, — сказал он, кивнув через плечо.
— Где дрова? — спросила Олеся.
Пик эйфории прошел, она понемногу приходила в себя.
— Ты в дрова, — усмехнулась Настя.
— А ты зачем приехала? — недовольно глянула на нее Олеся.
— А чтобы Гена тебя не грохнул.
— Зачем ему меня убивать?
— Ну, ты же знаешь, кто убил Яну. А он зачищает хвосты.
— Да? — Олеся зависла в раздумье.
Настя в сомнении посмотрела на нее. Нет, не время везти ее сейчас к Жильцову. Да и не с кем. Олег при всей своей покладистости доверия не внушал. Надо бы его сменить. На Миколу…
— Стой! А где Микола? — спохватилась она.
Это вопрос совершенно выпал из головы. А вдруг Микола срочно нуждается в помощи?
— В гараже оставили… Связали, закрыли на замок… Неплохо, кстати, сработали, — ухмыльнулся Олег.
— Где гараж, ты, конечно, же знаешь.
— Само собой.
— Поехали.
— А деньги?
— У меня сейчас нет.
Сумочка с деньгами осталась в доме у похитителей, и было бы глупо за ней возвращаться. Во всяком случае, сейчас.
— Без денег не повезу… И машину не отдам.
— Ну, деньги ты заработал. Заедем домой, я возьму.
А заодно можно будет и Жильцову позвонить.
Пусть прямо к гаражу и подъезжает. Сначала Микола ему все расскажет, затем она обличит Бастурмина. И Олесю предъявит.
— Заедем домой… Только у тебя будет не больше десяти минут, — немного подумав, добавил Олег. — Если через десять минут тебя не будет, я уеду вместе с Олесей.
Настя его поняла. Он боялся, что Жильцову она сдаст и его. Но в то же время она понимала, что Олег мог исчезнуть сразу же, как только она выйдет из машины.
Именно поэтому к себе домой она поднималась в сильном нервном напряжении. О том, что Олег мог угнать не чью-то, а ее машину, она думала меньше всего. Куда больше она переживала за Олесю. Она просто не имела права ее потерять.
Дверь открыл отец. Он бьш бледный как смерть, но на Настю смотрел, как будто это она вернулась с того света.
— Живая?
— Все хорошо, папа, все хорошо.
Она позволила себя обнять, но тут же постаралась высвободиться.
— Папа, я очень спешу. Если не успею, все пойдет прахом… А где мама?
— Так все на ногах, тебя ищут… Соседи сказали, что тебя затолкали в машину и увезли.
— А в гараже искали?
— В гараже?! В гараже не искали…
Одну руку отец прижал к груди, другой нащупал спинку кресла. Настя помогла ему сесть, принесла лекарство.
— Что-то плохо мне совсем, дочка.
— В больницу надо!
Настя рванула к телефону, но отец поймал ее за руку, удержал:
— Нет, нет! Все хорошо!
— Правда хорошо?
— Все, уже отпустило, — улыбнулся он.
— Там, в гараже, связанный Микола, его нужно освободить. Я туда и обратно. Подождешь?
— Не надо ждать, все хорошо.
— Тогда я пойду.
Настя вскрыла свою заначку на черный день. Олег хотел получить три тысячи долларов, но Настя взяла половину от этой суммы. Для него и этого слишком много.
— Больше нет, — сказала она, протягивая ему деньги.
Олег пересчитал, кивнул:
— Ну, все, бывайте!
— Эй, ты куда?
— Пока, пока!
Олег исчез, и Насте пришлось самой садиться за руль. Олеся едва обращала на нее внимание. Ей сейчас было слишком хорошо, чтобы интересоваться приземленными вещами.
Ворота в гараж были закрыты, внутри тихо. Может, Микола уже и не дышит. А может, его убили сразу. Возможно, Олег потому и смотался, что не хотел идти сюда, отвечать на острые вопросы.
Ключ находился в машине, Настя открыла калитку. Опасения оказалась напрасными. Микола был жив. Он лежал связанный на самом дне монтажной ямы. На голове наволочка, во рту кляп.
Настя вытащила изо рта кляп.
— Долго же ты! — сам вялый, но с живым укором сказал он.
— Что?! — оторопела от такой наглости Настя.
— Думал, сдохну здесь…
— А то, что я могла сдохнуть, не думал? — спросила она, срезая веревки с его рук.
— Ну, с тобой же все хорошо…
— Идиот!
Настя освободила его, вышла из гаража. И как оказалось, к машине она вернулась как нельзя вовремя. Олеся уже вышла из машины, еще чуть-чуть — и она исчезла бы за гаражами.
— Стоять!
Настя догнала ее, схватила за руку.
— Да пошла ты!
Олеся ударила ее рукой. А Настя толкнула ее так, что она упала в траву, высоко задрав ноги.
— Эй, ты чего? — поднимаясь, с обидой спросила она.
— Что чего?.. Ты же нарочно оговорила Севу! Вы с Геной его подставили?
— А это ты во всем виновата! — Олеся взмахнула руками, как крыльями.
— Ну конечно! Кто ж еще!
— Ты с Севой таскалась!
— Сева в тюрьме! Ему пятнадцать лет светит!
— Лучше пятнадцать лет в тюрьме, чем пятнадцать лет с тобой!
Настя взорвалась и со всего маху влепила Олесе пощечину. И снова она растянулась по земле.
— Я тебя сейчас убью, суку!
Олеся села, закрыла лицо руками, но этого ей показалось мало, и она зажмурилась.
— Чего тебе надо? — хныкающим голосом простонала она.
— Тебя вызывает следователь. Сейчас ты поедешь к нему и скажешь, что Бастурмин заставил тебя оговорить Севу!
— Скажу.
— Врешь!
— Не скажу! — Олеся испуганно смотрела Насте за спину.
Она обернулась и увидела Бастурмина, который медленно, с мефистофельской улыбкой надвигался на нее.
— Ну вот и все!
Вокруг сплошь гаражи и, как назло, ни одного постороннего. Только Настя, только Бастурмин. Олеся, Кирпич… Был еще Микола, но он так и не вышел из гаража.
Настя могла бы его позвать, но Кирпич обратил бы на него внимание. Атак он стоял спиной к гаражу, и Микола мог бы без помех атаковать сначала его, а затем и самого Бастурмина.
А Жильцову Настя так и не позвонила. Зациклилась на отце, затем переключилась на деньги, и телефон вылетел у нее из головы. И если Микола не придет ей на помощь, шансов у нее нет. Бастурмин смотрел на нее глазами убийцы. И руки тянул к ней, как будто собирался задушить.
— Гена, я бы ничего не сказала! — поднимаясь с земли, мотнула головой Олеся.
— Я знаю… — вроде бы мило, но с дьявольским блеском в глазах сказал Бастурмин. — Иди в машину.
— Ты отвезешь меня домой?
— Я сказал: иди!
— Да, да!
Олеся повернулась к машине, а Бастурмин двинулся на Настю. Она пятилась до самых гаражей. Пора было упереться спиной в стену, но препятствие на пути так и не возникло. Зато слева и справа появились кирпичные стены. Оказывается, Настя втянулась в проход между гаражами. И уже там уперлась спиной в столб.
Это был самый настоящий тупик, в котором Гена мог запросто ее задушить, не опасаясь быть замеченным.
— Как же ты меня достала! — вне себя от злости прохрипел он.
— Будь ты проклят!
Настя попыталась оттолкнуть Бастурмина, но его руки все же обжали ее шею.
— Ну ты и мразь, Бастурмин! — раздалось вдруг за его спиной.
Это была Маша, Настя узнала ее голос.
— Какого хрена? — в бешенстве взревел Гена.
Он бросил Настю, развернулся к Маше, рванул к ней. И Настя вышла из тупика вслед за ним. И увидела, как Маша пятится от Бастурмина. В руке у нее был маленький револьвер. Она держала Бастурмина на прицеле, но выстрелить не решалась. И хотела наказать его, но не могла — не хватало духу.
— Маша, что с тобой? — увещевающим голосом спросил Бастурмин.
— Ты изнасиловал меня!
— Ты дура?.. Я же собираюсь жениться на тебе!
— Все равно!
Бастурмин вплотную сблизился с Машей и вырвал у нее из руки пистолет.
А Настя подняла с земли увесистый булыжник, чтобы запустить им в ублюдка.
— Не все равно!
— Я ненавижу тебя! — завизжала Маша.
Но тут же движением руки показала ему на Настю, которая замахивалась для броска.
Бастурмин развернулся к ней, наставил на нее револьвер. Настя опустила руку, в которой держала камень. Что-то не было у нее желания получить пулю в живот.
Бастурмин посмотрел на нее, огляделся и недовольно нахмурился. Настя тоже заметила, что Кирпич куда-то делся. Возможно, в ее гараже сейчас шла борьба — между ним и Миколой.
— Я ж тебя, суку, пристрелю! — Гена снова нацелил свой взгляд на нее.
И его палец шевельнулся на спусковом крючке.
— Гена, не надо! — Маша схватила его за руку.
— Отойди! — сквозь зубы процедил Гена.
— Маша, беги! Пока он не убил тебя, как Яну! Пока он не посадил тебя на иглу! Как меня, как Олесю… Это не человек! Это чудовище! — Настя обращалась к девушке, но в бессильной ярости смотрела на Бастурмина.
— Заткнись, тварь! — процедил сквозь зубы Бастурмин.
— Эй!
Настя сначала услышала отца и только затем увидела его. Он стоял с охотничьим ружьем в руках. И целился в Бастурмина.
Тот повернулся к нему, недоуменно вскинул брови. И смело направился к нему.
— Василий Лукьянович! Вам нельзя в тюрьму за убийство!
— Гражданин Бастурмин Геннадий Романович приговаривается к высшей мере наказания! — дрожащим от волнения голосом пробормотал отец.
— Василий Лукьянович! Ну зачем же вы так?
Бастурмин приблизился к отцу на расстояние вытянутой руки. Он уже собирался ударить по ружью, когда громыхнул выстрел.
Выпущенная в упор пуля ударила Бастурмина в грудь, он подался назад, но, как это ни странно, не упал. В ужасе посмотрел на отца, перевел взгляд на Настю.
— Приговор приведен в исполнение! — крикнул отец.
И снова нажал на спуск. Пуля из второго ствола попала преступнику в горло, и он замертво рухнул на землю.
Но рядом с ним лег и отец. Схватился за сердце, опустился на землю.
— Папа!
Настя бросилась к отцу, опустилась перед ним на колени, но тут же вскочила. Надо было срочно бежать за врачом.
Отец схватил ее за руку.
— Стой!.. Уже не успеешь… — пробормотал он.
— Папа, ну что ты такое говоришь?
— Я его осудил… Я должен был его осудить.
Взгляд его затухал, но улыбка становилась все шире.
— Папа!
— И все равно, прости меня, дочка.
Отец вцепился в ее руку, как утопающий за соломинку. Глаза его закрылись, дыхание остановилось. Но улыбка так и осталась на лице.
А к Насте подошел Микола. Живой и невредимый. Но жалкий, потерянный.
— Что нужно делать?
— Где Кирпич? — тихо спросила Настя.
Отца больше нет, но жизнь продолжается, а дружок Бастурмина мог ее оборвать. Если Микола не смог справиться с ним.
— Какой кирпич?
— С которым ты дрался?
— Я ни с кем не дрался… Мне плохо было, я сидел…
Настя посмотрела на него, на отца, на Бастурмина. Заметила и Машу, которая тихо, с бледным видом стояла в сторонке. Столько всего произошло, скольким людям нужна была помощь, а он сидел и ничего не делал.
Настя едва сдержалась, чтобы не наорать на него. Поднялась, направилась к машине, на которой приехал Бастурмин. Там была только Олеся, Настя схватила ее за руку, вытащила из салона.
— Я скажу! Я все расскажу! — отгораживаясь от нее руками, закивала та.
— Конечно, скажешь!
Настя вернулась к телу отца, села перед ним, закрыла лицо руками и разрыдалась. Справедливость восторжествовала. Но почему ей пришлось заплатить за нее такую цену?..
* * *
Сева вышел из СИЗО через проходную. Остановился на крыльце, потянулся, мотнул головой, будто стряхивал с нее лагерную пыль.
Настя помахала рукой, стремительным шагом направилась к нему. Сева улыбнулся, рванул к ней.
От него неприятно пахло тюрьмой, но Настю это ничуть не смущало. Она целовала его, наслаждаясь вкусом скисшего табака с его губ.
Олеся дала показания против покойного Бастурмина, дело в отношении Севы прекратили. А сегодня он вышел на свободу. И Настя чувствовала себя самым счастливым человеком на свете. Самым-самым… Она с трудом оторвалась от него.
— А я знал, что ты меня отсюда вытащишь, — улыбнулся он, не отпуская ее от себя.
— Ну, не я тебя отсюда вытащила.
— Да ладно!.. Олесю кто нашел?
— Ее можно было бы и потерять… И если бы не отец…
— Прими мои соболезнования…
— Да, конечно…
— А об Олесе давай не будем. — поморщился Сева.
— Не будем.
— Есть только ты и я, — сказал он.
— Ты, я… и твоя служба, — улыбнулась Настя, глядя на Жильцова, который приближался к ним.
— Ну, здорово, старлей!
Жильцов крепко пожал Севе руку, по-товарищески похлопал по плечу.
— Как настроение?
— Боевое!
— К труду и обороне готов?
— Ну, если труба зовет…
— Еще как зовет! Кто бандитов ловить будет? Убийства раскрывать… Похоже, Бастурмин действительно причастен к убийству Ругаля.
— Лично у меня никаких сомнений, — пожал плечами Сева.
А Настя посмотрела на Жильцова скучающим взглядом. Она рвалась к Севе не для того, чтобы слушать разговоры о службе. Даже если речь шла о Бастурмине.
— Киллера сегодня взяли. На месте преступления… Работал на Бастурмина.
— На месте преступления? — Сева вопросительно глянул на своего начальника.
— Барбамбию убили, — тихо сказал Жильцов.
— Прощальный привет от Бастурмина? — еще тише спросила Настя.
И после этого стало совсем тихо. Настя услышала, как над ухом прожужжала муха. А за спиной кто-то кашлянул. Она вздрогнула, решив, что это Бастурмин. Резко обернулась и увидела пожилого, чахоточного вида мужчину с морщинистым лицом. Бастурмина не было, но вдруг он просто где-то в другой стороне? Вдруг он вернулся за ней с того света?
— Не бойся. Со мной ничего не бойся.
Сева будто почувствовал ее настроение. Обнял ее сзади, прижал к себе. Настя кивнула. Да, с ним она ничего не боится. С ним она начинает новую жизнь — долгую и счастливую.
Назад: Глава 20
На главную: Предисловие
