Глава 16
Настя находилась в одном углу комнаты, Яна — в другом, а Олеся стояла между ними. Настя качала на руках коробку с пиццей, Яна держала — плотно закутанного в пеленки младенца, а Олеся кричала на них обоих. Олеся драла глотку, но ее почему-то не было слышно, зато ребенок плакал хоть уши закладывай. И как-то странно он плакал, как будто телефон звонил.
Олеся вдруг успокоилась, повернулась к Севе и тряхнула его за плечо:
— Ты что, не слышишь?
Он лежал на кровати, а она действительно возвышалась на над ним. А рядом, на столе, звонил телефон.
— Достал ты меня со своей службой!
Олеся бухнулась на бок, накрыла голову подушкой. А он подошел к телефону, взял трубку.
— Севастьян? — тихо, вкрадчиво спросила Яна.
— Слушаю.
— Мне нужно срочно с вами поговорить…
— Может, завтра?
— Завтра уже будет поздно.
— Ну хорошо…
Он глянул на часы — половина второго ночи. Еще спать и спать. Но золото истины дороже сна. А Яна могла оказать неоценимую услугу.
Сева представил, как Бастурмин сидит перед ним в наручниках и дает показания. Одного этого вполне хватило, чтобы проснуться.
— Записывайте адрес.
Уже через полчаса он подходил к старому пятиэтажному дому на улице Свободы. Во дворе ни души, свет горит в считаных окнах. И в подъезде мертвая тишина, подсвеченная лампочками.
А лампочки на каждом этаже, и все горят. Это успокаивало. Обычно, когда готовят покушение, свет стараются потушить.
Он поднялся на этаж, нащупал взглядом номер на двери. Его интересовала тридцать девятая квартира. Он поднес руку к истертой кнопке звонка, но дверь открылась до того, как он на нее нажал.
Яна приоткрыла дверь, бросила взгляд ему за спину, только тогда скинула цепочку. И распахнула дверь:
— Давайте быстрей!
Она казалась такой встревоженной, что Сева невольно оглянулся. Мало ли, вдруг кто-то страшный поднимается по лестнице.
В квартире с самого порога пахло старой мебелью. Этот противный запах давала мебельная моль, которая мало-помалу превращала в труху шкафы, столы, стулья. Мебель древняя, обои старые, местами отклеенные. Зато здесь никого не было, кроме них двоих. Сева обошел всю квартиру, прежде чем начать разговор.
— Что случилось?
— Гена отобрал у меня сына… — Яна крепилась, но с каждым сказанным словом глаза у нее становились все уже.
Еще чуть-чуть, и хлынут слезы.
— А меня выгнал из дома… — всхлипнула она.
— Выгнал?
— А если точней, я убежала… Возможно, он меня ищет… У вас есть пистолет?
Сева отвел в сторону полу пиджака, обнажая рукоять «Макарова».
— Неужели все так серьезно?
— Гена — очень опасный человек. У него своя мафия.
— Наркотики?
— Кто вам такое сказал? — нахмурилась Яна.
— Оперативная информация.
— Почему бы вам не арестовать Гену за наркотики?
— Нет доказательств.
— И у меня нет доказательств… Но я точно знаю, что это Гена заказал Алика.
— Если вы знаете это точно, значит, доказательства у вас есть.
— Кофе будете?
Яна прошла на кухню, он проследовал за ней. Она достала из шкафа турку, банку с молотым кофе.
— Чья эта квартира? — спросил он, усаживаясь за стол.
— Досталась мне по наследству… Раньше руки не доходили, а сейчас надо приводить в порядок, — с рассеянной озадаченностью проговорила она.
— Это если Гена до вас не доберется, — качнул головой Сева.
— А ты здесь зачем? — Яна удивленно глянула на него.
— Ну, вы же позвонили… — Он пока не решился переходить на «ты».
— Правильно, мне нужна защита.
— А информация?
— Информация в обмен на защиту, — кивнула она.
— Мне нужны доказательства…
— Доказательства… А мне поверят?.. Может, я что-то слышала.
— Что?
— Ну, Гена говорил с кем-то по телефону. Сказал, что вопрос по Алику закрываем.
— То есть не закрыли, а закрываем?
— Да, закрываем.
Сева озадаченно поскреб щеку. Да, для него это доказательство. Вернее, подтверждение догадкам. Но для суда этого ох как мало. О каком Алике шла речь? И что это значит — закрыть вопрос? Где здесь прямое указание на убийство?.. Да и Яна источник ненадежный. Муж собирается разводиться с ней, и она хочет ему отомстить. Чем не мотив для оговора?
— Только я вам этого не говорила, — спохватилась Яна.
— И на суде не подтвердите?
— На каком суде?! Я что, похожа, на сумасшедшую…
— Пока Гена не сядет, он так и будет бегать за вами. И ребенка не отдаст.
— Ну, ребенок… За Дениску я не переживаю. У нас дома няня, есть кому за ним смотреть. И Гена в обиду не даст, он отец хороший… А придет время, я верну сына.
— Само это время не придет.
— Ну, мы с тобой его поторопим… Ты же что-нибудь придумаешь? — Яна глянула на него как женщина, робкая на вид, но смелая в душе. Как женщина, готовая предложить близость в обмен на заботу и безопасность.
— Я думаю.
— Тебе идет, — нежно улыбнулась она.
— Что идет? — не понял Сева.
— Думать… Давай пить кофе!
Яна достала из посудного шкафа две чайные чашки, заглянула в них с таким видом, как будто думала увидеть там таракана. Покачала головой, открыла кран, вымыла одну кружку, другую. И подставила их под кофе.
— Тебя это взбодрит, — сказала она, поставив перед ним чашечку с вареным кофе.
— Я так понял, мне нужно заступить на пост.
— Ну, если хочешь, можешь лечь ко мне в постель. — Яна в раздумье пожала плечами.
Она задумалась всерьез и крепко, но с той озадаченностью, с какой хозяйка решает, что ей купить на борщ, говядину или свинину. Все переживания на поверхности, а внутри полное равнодушие. Как будто ей все равно, с кем спать, с мужем или с посторонним мужчиной… Но, возможно, Сева просто не так ее понял.
— К тебе в постель? — Кофе вдруг стал чересчур горячим.
Более того, у Севы возникло желание смочить лоб холодной водой, чтобы его охладить.
— Ну, ты не будешь приставать? — с наигранной наивностью спросила она.
— Нет, не буду… У меня жена есть…
— Которая спит с моим мужем.
— Ну, спала.
— И сейчас спит, — ничуть не сомневаясь в том, сказала Яна.
— Кто тебе такое сказал?
— Гена… Я говорила с ним, он во всем сознался… Я думаю, это будет справедливо. Мой муж спит с твоей женой, а я буду спать с тобой… Но не приставать! — озорно улыбнулась она.
— Нет, конечно.
— А почему «конечно»? — Яна вдруг расстегнула боковую молнию на платье.
— Ну, это неправильно…
— Думаешь, я не знаю, что ты изменяешь своей жене?
— Я изменяю?
— С Настей… Ты за нее заступался, ты с ней спал в «Кубани».
— Гена сказал?
— Спал?
Яна распустила волосы, тряхнула головой, и они рассыпались по плечам. И ротик приоткрыла, как это делают женщины в ожидании страстного поцелуя.
— Ну, я люблю Настю…
— Кофе выпил? — спросила Яна.
Сева кивнул, взял кружку и осушил ее до дна. Кофе не успел остыть, но он показался ему холодным. А пить очень хотелось. К тому же нужно было смочить вдруг пересохшее горло.
— Пошли?
Яна взяла его за руку, и он пошел за ней, как тот телок на веревочке. Очнулся он в спальне, перед старой, слегка перекошенной кроватью. Яна уже сняла платье и стояла перед ним в одной короткой комбинации. И выглядела запредельно сексуально.
— Я не могу, — качнул головой Сева, вспомнив о Насте.
Олесе он изменить мог, а ей — нет. А раз не мог, то и не надо.
— Ты пока подумай. — Яна обиженно глянула на него и нырнула под одеяло.
— Я в окно гляну, может, Гена там.
— Далеко не уходи.
— Да, конечно.
Ноги у него вдруг стали ватными, веки налились тяжестью. Но это неудивительно. Устал он очень за последнее время, спал мало, а время позднее, и все это давало сейчас о себе знать. Может, из-за этого Яна не смогла вдохновить его на героическое преступление.
Сева подошел к окну, отвел занавеску, глянул вниз, но не сразу и с трудом осознал, что отсюда не виден двор. И не заметить ему подъезжающую машину с Геной. Он отошел от окна, его потянуло вниз, опустился на кровать. А Яна тут как тут.
— Снимай пиджак.
Сева усмехнулся, податливо вытягивая руку. Да, она его разденет, а толку? Все равно ничего не выйдет. Слишком тяжелый сон овладевал им, чтобы Яна могла на что-то рассчитывать. Не сможет он в таком сне… Да и сопротивляться не было сил. Спать, спать…
* * *
Настя с силой трясла за плечо:
— Вставай! Вставай!
Но Сева не мог открыть глаз, настолько сильно хотелось спать. Глаза у него были закрыты, но при этом он мог видеть Настю. Что-то здесь не то.
— Вставай давай!
Настя тряхнула его за плечо с новой, мужской силой. Сева открыл глаза и увидел широколицего мужика с маленьким вздернутыми носом. И рот подтянут кверху, и глазки близко посажены. Одно маленькое лицо на другом, большом. Где-то он видел этот формат.
— Проснулся?
Сева узнал мужчину. Майор Юшко, начальник уголовного розыска Первомайского РОВД, Но почему он такой серьезный? Ему-то какое дело, проспал Сева службу или нет? И что он делает здесь, в этой квартире, где Сева заснул вчера в одной постели с Яной?
И еще Сева не мог понять, почему голова у него такая трескучая и тяжелая. Он же засыпал вчера, то есть сегодня, от усталости, откуда тогда сейчас похмелье? Ощущение такое, как будто литр водки всосал…
Сева повернул голову влево и увидел Яну. Она лежала на кровати в своей комбинации, но в неестественной позе. Голова повернута в одну сторону, рука отброшена на всю длину в сторону. Она не дышала, и Сева понял это, не глядя на ее грудь.
Он встрепенулся, вскочил, хотел нащупать пульс на ее шее, но вдруг понял, что на руках у него стальные браслеты. Юшко сначала защелкнул на его запястьях наручники, а затем уже разбудил.
Мало того, Сева заметил еще и экспертов — медика и криминалиста. Они стояли возле кровати и с осуждением смотрели на него. А они уже, похоже, успели поработать. Пока он спал. И осмотрели, и сфотографировали.
Сева еще раз глянул на Яну. Следов крови не видно, зато на шее синяки. Ее, похоже, задушили. Чем? Удавкой? Вряд ли. Руками? Может быть.
Сева посмотрела на свою руки, перевел взгляд на криминалиста, с которым однажды работал. Возможно, Олег Максимович успел даже снять соскобы с его рук. А кого им еще подозревать?
— Ну чего зыркаешь? — с усмешкой спросил Юшко. — Давай, рассказывай.
Сева осознал, что лежит в одних трусах.
— А пистолет где? Документы? — спросил Сева.
Каждое слово болью отдавалось в голове, но кривился он не от этого. Он еще не совсем разобрался в происходящем, но уже ясно одно: над ним висела большая дамоклова жопа. Она еще не накрыла его с головой, но уже дурно пахла.
— Здесь. И пистолет здесь. И документы… И бутылка водки… — Юшко кивком показал на стол где-то рядом с кроватью.
— И половой акт установим, — добавил криминалист, все так же с укором глядя на Севу.
— И факт убийства докажем, — кивнул Юшко.
— Я не убивал.
— А больше некому… Кто она такая? — Майор взглядом показал на Яну.
— А документов нет?
— Документов нет.
— Странно, Яна убежала от мужа, спряталась здесь… Может, не смогла забрать документы… Но как же тогда она смогла взять ключи от квартиры?
Голова раскалывалась от боли, отказывалась соображать, но Сева просто обязан был думать, задавать вопросы, искать на них ответы. Он угодил в яму, из которой его мог вытащить мозговой штурм.
— Что ты там лопочешь? — усмехнулся Юшко.
Он не торопился поднимать Севу с постели, тащить его в машину, везти в отдел. Он смотрел на него как ботаник на лягушку — в ее естественной среде обитания, прежде чем препарировать и заспиртовать в банке.
— Я рассуждаю.
Сева мог возмутиться, но положение сдерживало. Он в одних трусах, в окружении враждебно настроенной среды, рядом с трупом, но все же в относительном спокойствии. Его не хватают, на тащат, а значит, есть возможность объясниться на месте. И доказать свою невиновность.
— Ну, ну… — Одну руку майор приложил к животу, локтем другой на нее оперся, а кулаком подпер подбородок.
Терпения у него немного, но все же он готов посвятить его Севе. Лишь бы услышать правду.
— Это Яна, жена Бастурмина.
Юшко кивнул. Да, его устраивал такой ход разговора. Но тут же он качнул головой. А кто такой Бастурмин, он не знал.
— Вы меня, товарищ майор, знаете. Я сейчас служу в РУОП, мы работаем по делу Ругаля.
— Это которого Барбамбия замочил?
— Все думают на него, а на самом деле Ругаля заказал Бастурмин. И Яна мне вчера об этом сказала…
— Здесь?
— Здесь.
— В постели?
— Нет, на кухне… В постели я оказался потом… Она напоила меня кофе… И после этого я стал засыпать. Думал, от усталости, а меня подпоили… — Сева кивнул, утверждая свою догадку. — После чего подставили.
Теперь он знал, почему заснул так быстро и без шансов на спасение.
— Кто подпоил? Яна?
— Выходит, что да…
— Зачем? Чтобы затем задушиться и подставить тебя? — Юшко едва сдерживался, чтобы не засмеяться.
И Олег Максимович сжал пальцами переносицу, как это делают, демонстративно сдерживая смех.
— Значит, она не знала, что ее собираются убить. — Сева чувствовал себя лягушкой, в брюхо которой воткнули шило.
— Не знала?
— А Бастурмин мог ее убить… За то, что она ему изменила…
— С тобой?
— Нет, с Ругалем.
— А с тобой?
— Со мной ничего не было.
— А почему ты спал в обнимку с трупом?
— Я спал в обнимку?
— И в одних трусах.
— Я же говорю, это подстава… Бастурмин хочет убить сразу двух зайцев. И Яну наказать, и меня под статью подвести…
— Мы не видели здесь никого. Видели только тебя. И бутылку водки… И перегаром от тебя несет… Может, водку в тебя насильно влили?
— Да, насильно.
— А больше ничего насильно не сделали?
— Товарищ майор, не надо со мной так… — обиженно поморщился Сева. — Яна реально изменила Бастурмину. Он собирался с ней разводиться, а Яна пожаловалась Ругалю. И он запретил Бастурмину разводиться. А Бастурмин его за это заказал…
— Слышь, Максимыч, ты со своей женой разводиться не собираешься? — насмешливо спросил Юшко.
— Да вроде нет.
— А то, если вдруг, можешь смело подавать на развод. Ругаль за нее сейчас заступиться не сможет.
— Яна была любовницей Ругаля. А Бастурмин ее у него увел…
— А потом она переспала с Ругалем?
— Да. Расплатилась с ним.
— А ты ее за это задушил.
— Да не душил я ее!
— Душил. Просто ты не помнишь… Приревновал ты ее наяву, а задушил во сне.
— Да не ревновал я ее! — сквозь зубы процедил Сева.
— Ревновал. А она сопротивлялась… Что это? — Юшко провел пальцами над его плечом.
А там царапины, причем свежие.
— Покойница даже ноготь себе сломала… Ты ее душил, а она сопротивлялась…
— Не душил я ее.
— Водка ее задушила. Так бывает. И ты, Лебедев, это прекрасно знаешь… Давай так, я тебя знаю, мы вместе работали по делу… э-э, по делу… — Юшко махнул рукой. Действительно, сейчас не важно, что было в прошлом. — В общем, я даю тебе возможность облегчить свою вину. Ты сейчас во всем признаешься, а мы оформляем тебе явку с повинной.
— Кстати, а как вы узнали, что здесь произошло убийство? — спросил Сева.
— Соседи позвонили. Сказали, что женщина в квартире кричала…
— В этой квартире?
— В этой.
— А кто конкретно звонил?
— Не важно, кто звонил. Важно, что звонили по делу.
— А какая женщина кричала?
— Лебедев, не валяй дурака.
— Если Яну душили, как она могла кричать?
— Значит, она кричала до того, как ты начал ее душить.
— Дичь. Натуральная дичь! — Сева приложил сжатые кулаки к своему лбу.
— Явку с повинной оформлять?
— Да не убивал я!
— Ну что ж, будем оформлять приводом. — Юшко бросил на кровать брюки. — Собирайся!
— Да, конечно, — обреченно кивнул Сева. — Только прошу вас, еще раз осмотрите здесь все. Вдруг тут было еще и третье лицо. Кто-то же задушил Яну.
— Осмотрим, — в раздумье глядя на него, неуверенно пообещал криминалист.
— Вдруг сами окажетесь в таком положении.
— Это вряд ли. Но поработаем.
На этот раз обещание прозвучало более уверенно. Но чутье подсказывало Севе, что следов постороннего вмешательства эксперты найти не смогут. Бастурмин в таких делах ошибок не допускает. А осечка может произойти лишь с теми, кто идет против него.
Сева с горечью усмехнулся. А ведь он, кажется, собирался подбросить Бастурмину наркотики. Собирался рыть яму, в которую сам же и угодил.
