Глава 10
СПИД, сифилис, гонорея — все это просвистело как пуля у виска. Мимо проскочило, даже не зацепило. Об этом отец сообщил с радостью. Но тут же выложил и неприятную новость.
— Срок небольшой, всего три недели. И, насколько я понимаю, ты не знаешь, от кого ребенок.
Настя пожала плечами. Или от Сластика, или от Симона. Ну а если со сроком немного ошиблись, то можно было бы подумать и на Женю.
— Неизвестный половой партнер, наркотики… — Отец страдальчески смотрел куда-то в сторону. — Плод оставлять нельзя.
Мог бы и не прятать глаза, Настя и сама не хотела смотреть в его сторону. Да, отец — урод, и ребенок будет таким же, как морально, так и физически.
— Аборт?
— Искусственное прерывание беременности.
— Обезболивание будет?
Отец пронзительно глянул на Настю. Она еще не совсем избавилась от зависимости, но ее уже не ломало. А тяга к морфину оставалась. Отца это пугало, а ее почему-то нет. Не страшно было. И болеутоляющее на основе опиатов приняла бы с удовольствием.
— Так я ж этого и боюсь, — вздохнула она.
— Постараемся обойтись без этого.
— Будет больно.
— Придется потерпеть.
— Я умру, и вам от этого станет легче?
Настя легла на кровать, зарылась головой в подушку. Отец подсел к ней, провел рукой по спине.
— Настя, доченька…
— Что — доченька? — Настя резко повернулась на спину.
Отец даже вздрогнул от неожиданности.
— Что «доченька»?.. Вы меня под нож пихаете!
— Но так надо…
— А Женя, будь он проклят, живет и в ус не дует…
— Он еще получит свое.
— Ты его уже нашел?
— Его обязательно найдут.
— Вот когда ты его найдешь, тогда и поговорим… Как только ты его убьешь, так и я лягу под нож!.. И встречусь с ним на том свете!..
— Настя, прекрати.
— Ты убьешь его? — Она с остервенением смотрела на отца.
Он принужденно кивнул, поджав губы. Но это вызвало у нее лишь приступ истерического смеха. Может, и найдет он Женю, но точно его не убьет. И не осудит. Эта скользкая мразь обязательно выкрутится. А гарпун в него всадить некому…
* * *
Зона уже в прошлом, но ветра оттуда все еще дуют. Одним таким ветром навеяло идею открыть свой собственный ресторан. Гена хорошо помнил скудную и чертовски голодную пайку, никогда не забыть вечное чувство голода. Помнил, как они сидели с мужиками и мечтали отметить свое освобождение в шикарном ресторане.
Пять лет прошло с тех пор, как Гена освободился. Но так ни разу ни с кем из своих корешей не встретился. Но ветра продолжали дуть. И несли они не только воспоминания и идеи. В ресторан надуло Алика Ругаля; не счесть, сколько кубов леса Гена с ним напилил.
Алик был не один, какой-то мрачный тип с ним — здоровый, накачанный. И блондинка с узким лицом и острым носом. Волосы пушистые, с химической завивкой, а лицо не очень большое, но ей шло. Очень шло. Может, потому, что глаза большие. И глубокие. Платье на ней с открытыми плечами — синее, в горошек. Пышная высокая грудь, тонкая талия… Рассматривая девушку, Гена поймал себя на мысли, что Алик отошел на второй план. Блондинка заинтересовала его куда больше.
Алик вел себя развязно. Что-то громко, в деловой манере говорил, резко жестикулировал. Футболка на нем фирменная с золотым шитьем, джинсы-варенки, кроссовки. На шее — толстая, типа, золотая цепь. Он всерьез считал, что выглядит очень круто, может, потому и выбрасывал пальцы веером. В зоне он вел себя поскромней. В зоне он был мужиком, а здесь выставлял себя реальным авторитетом. И это при том, что ресторан «Гармония» пользовался спросом у грандов криминального мира. И сейчас неподалеку от Алика ужинал еще пока не коронованный, но уже очень уважаемый вор Карелец со своей подругой. Этот не выделывается, руками не машет, но, если его задеть, сразу же прилетит ножом по горлу.
Было время, когда Гена корешился с Аликом. И работали вместе, и земляки, но реально друзьями они не стали. Он сам к этому не стремился, да и Алик всегда был себе на уме. Гена бы и не подошел к нему сейчас, если бы не блондинка. Что-то вдруг захотелось прибрать ее к рукам, а для этого надо было прощупать почву. В каких сферах, на каких высотах витают Алик и его молчаливый спутник? Может, Алик реально крутой, тогда и связываться с ним не стоит.
— Не помешаю?
Алик встрепенулся, резко глянул на Гену. Но вот он узнал его, изменился в лице.
— Бастурма?! В натуре, Бастурма!
Гена улыбался. Он смотрел и видел Алика, но при этом умудрялся разглядывать и блондинку. Да, она реально заслуживала внимания. Кожа у нее чистая и нежная, как у младенца, но зрелого матового оттенка. Изящные, точеные плечи, красивые руки…
И она с интересом смотрела на Гену. А он умел произвести впечатление на женщину, в общем-то этим и пользовался. Сколько баб у него было, не счесть. Но всегда хотелось чего-то новенького.
— Ну, здорово, Ругаль!
Прежде чем подняться, Алик глянул на своего спутника. Пусть он видит, как уважает его зоновская братва.
Алик пожал Гене руку, обнял. У него бы затрещали кости, будь Алик хоть немного сильней самого себя.
— Мы с Бастурмой такие дела там делали… — Отпустив Гену, Алик повел рукой в сторону, где, по его разумению, должна была находиться зона.
Наверняка он думал сейчас не о шумной и пыльной пилораме, он представлял толковища, разборки с лагерными авторитетами. И не мужиком он там был в своих фантазиях, а наверняка блатным, которого боялись и уважали.
— Что было, то было, — скупо улыбнулся Гена.
У него не было ни малейшего желания хвалиться своим криминальным прошлым. Хотя бы потому, что не было там славных моментов. Но и позорного ничего не произошло. Хотя и могли опустить — за лохматый сейф, который он вскрыл по беспределу. Хорошо, нашелся человек, который знал, кто такая Анжела Менгрелова, эта злоберучая сучка с невинным личиком и ангельскими крылышками… Не тронули его на крытом, но глаз положили. Был там один фрукт с перцем, а Гене было всего двадцать два года, и бриться он тогда только-только начал. Смотрели за ним, ждали, когда он накосячит, засады ставили, чтобы с толку сбить. И через весь тот срок, пока шло следствие, прошел как по рыхлому минному полю. Один неосторожный шаг, и взрыв. И один только он знает, чего ему стоило не оступиться… Да и в зоне тоже было несладко. Там своих почитателей пряничного удовольствия хватало. И каждый день для Гены был как испытание.
— Да ты садись! — спохватился Алик.
Он выдвинул из-за стола тяжелый массивный стул, на котором можно было сидеть как в кресле. Непросто было достать оригинальную мебель для ресторана, но так по-другому и быть не могло. В Стране Советов все по единому стандарту, все по линейке. И все государственное. Кооператоры — как белые вороны на общем сером фоне. Это сейчас их развелось, к ним уже привыкают. И государство уже даже начинает наживаться на них. Еще совсем недавно продукты можно было закупать по госцене, а сейчас для частников свой особый прейскурант. И шкалу налогов подняли. Вот и крутись как можешь…
— Ну, садиться я не буду, — улыбнулся Гена. — Но присяду с удовольствием.
Он присел, к нему тут же подошел вышколенный официант. Аркаша тонким чутьем уловил настроение хозяина и приготовился принять заказ. Гена попросил пожарить хачапури по-аджарски и сациви с курицей. Хотелось узнать, как новый повар справится с этим заданием.
— А в меню такого не было, — удивленно повел бровью Алик.
— На всех, — кивнул Гена, глянув на Аркашу.
И, заказав бутылку армянского коньяка, отпустил официанта. Заказ не из дешевых, и оплачивать его придется из своего кармана. Чтобы не нарушать отчетность. Но так ведь сам карман пополняется как раз за счет таких заказов. И пополняется неплохо. Тут главное — крутиться, наладить поставку продуктов по приемлемым ценам, схитрить по налогам. У Гены все налажено, потому и на личные проблемы время остается.
— А ты здесь, типа, свой? — спросил Алик.
— Свой ресторан.
— В смысле?
— В смысле, мой ресторан.
— Ну-у!.. За это нужно выпить! — Алик потянулся к графинчику с водкой.
Гена выразительно посмотрел на блондинку. Похоже, Алик не собирался их знакомить. Глаза у него пьяные, и голова плохо соображает. Но если Магомет очень хочет, гора сама идет к нему.
— Гена.
— Яна. — Девушка посмотрела на Алика, давая понять, кто конкретно ее ужинает.
И едва заметно скривила губы. Не очень вдохновлял ее Алик, и она совсем не прочь сменить приборы на своем столе.
— А ведь это я хотел заведовать своим рестораном! — сказал Алик, настороженно глянув на Яну.
Его спутник практически не реагировал на происходящее. Сидел с каменным лицом, вяло слушал, равнодушно смотрел. И Яна, казалось, его не интересовала. Но так только казалось. Закрытая душа — потемки.
— Когда это было! — улыбнулся Гена.
— Когда не было кооперативов… Зато сейчас… Мы тут с Вадиком тоже мутим… Шапки шьем, из ондатры… Может, нужно?
— Я зимой без шапки хожу. А если вдруг зашлют на Север… — Гена нарочно потянул паузу, давая понять, что надеется на лучшее.
Хотя грехи за ним были. Махинации с поставками, химия с налогами — за это можно влететь. К тому же не так давно он наткнулся на золотую жилу — аптечный морфий без рецепта и крупной партией. Наткнулся, разработал, и сейчас снимает с этого дела неплохие деньги. Клиентура у него конкретная — воровская братия, проблем с ними быть не должно. Но вдруг все-таки менты прочухают?..
И еще с девчонкой одной завязался. Сколько лет Гена мечтал наказать судью Солохина, но все думал, что уляжется душа. Не улеглось. Блюдо мести остыло, но желание подать его не пропало. И дочка судейская на крючок попалась…
Говорили же Солохину, что на Менгреловой клейма ставить негде. Не поверил. Что ж, пусть теперь расхлебывает. Дочь его проклеймили со всех сторон, ей теперь не отмыться. И ему не отчиститься.
— А чо Север! Я северов не боюсь! — Алик выкатил грудь колесом. — Там тоже нормально, если масть знать… И Вадик не боится. Да, Вадик?
Здоровяк едва заметно кивнул. И глянул в сторону Гены, но куда-то сквозь него.
— Он еще там не был, но все знает.
— Еще?.. А он что, собирается?
— Ну, жизнь, она, сука, такая… Мы вот шапки шьем, кто-то джинсу варит, у тебя вот кабак свой, а кто-то хочет с нас поиметь… — Алик взглядом показал на Карельца.
Гена удивленно повел бровью. Оказывается, не так уж и прост Алик, если знает, кто есть кто в этом темном мире. А Карелец как раз из тех людей, которые не дают покоя цеховикам, кооператорам и прочим частникам. Он был завязан на воров, которые смотрели за городом и стригли купоны на общак. И Гене приходилось отстегивать, как же без этого. Зато у него нормальные отношения с криминалом. И в ресторане у него всегда порядок. Если вдруг что, подъедут «быки» с большими бодалами…
— На то и нужна щука, чтобы карась не дремал, — усмехнулся Гена.
— Ты карась? — резко спросил Алик, в упор и пьяно глянув на него.
— Жирок нагуливаю. И плавники начищаю. А на жизнь не жалуюсь…
— А может, жизнь надо как-то улучшить?
— Углубить.
— Не понял!
— Рыба ищет где глубже…
— Не-е! Заглублять нужно тех, кто против нас… Против трудового народа!.. — чуть ли не заорал Алик, глядя на Карельца.
Тот обернулся, остро глянул на него и хищно сжал челюсти. Гена предупредительно приложил руку к груди. Во-первых, он не при делах, а во-вторых, проблема будет улажена.
— Бастурма, братуха! Если вдруг какая-то проблема, обращайся ко мне! Мы тут всех на ножи поставим!..
Карелец снова обернулся, но Алик и в этот раз не отвел глаза.
— Да, морда! Я тебе это говорю! — выкрикнул Алик.
Карелец поднялся, но сорвался со своего места и Алик. В руке у вора блеснул нож, а тот выхватил пистолет. И передернул затвор.
Теперь Гена точно знал, что его бывший корешок появился у него в ресторане не случайно. Или он выслеживал Карельца, или просто присматривался к нему. Но, возможно, он пришел убивать.
— Алик! — испуганно вскрикнула Яна.
И Вадим потянулся к Алику, пытаясь его остановить. Но раньше его среагировал Гена. Он толкнул Алика, тот выстрелил, но рука уже задралась вверх. Пуля разбила плафон в люстре над головой у Карельца.
Грохот выстрела отрезвил Алика. Он смотрел на Карельца как на кошмарную явь, которая вдруг вышла к нему из кошмарного сна.
— Ну ты и удод! — заорал Гена.
Алик испуганно уставился на него, перевел взгляд на Карельца, который не рисковал приблизиться к вооруженному противнику. Но и отступать вор явно не собирался.
— Шухер!
Алик вышел из-за стола, перевернув стул, рванул к выходу. Его дружок не стал корчить из себя героя и убрался вслед за ним. Карелец тоже сделал шаг к выходу, но быстро понял, что беглецов ему не догнать. Зато Гена остался на месте, и он направился к нему.
Взгляд у него жесткий, морозный. А в руке заточка, которую он мог пустить в ход.
— Гена, в чем проблема? — тихо, но зло спросил вор.
— Да сам в ауте…
— Кто это был?
— Алик Ругаль, мы с ним три года за одной колючкой.
— А это кто?
Только сейчас Гена понял, что блондинка никуда не делась. Она с бледным видом стояла у стола.
— Да мы только что познакомились… — Яна, казалось, вот-вот расплачется. — Алик в ресторан позвал, я согласилась…
— Разберемся, — отчеканил Карелец и, хищно глянув на Гену, направился к своему столу.
— Уфф! — облегченно выдохнул Гена.
Карелец в общем-то мужик нормальный, отходчивый. Если сразу не убил, то, считай, пронесло.
— А как мне быть? — спросила Яна.
— В смысле, как быть? — не понял Гена.
— Ну, они же убежали, а за стол платить надо…
Гена усмехнулся, вспомнив случай недельной давности. Снял мужик двух телок, пригласил их в ресторан, заказал кучу всего, а потом пошел в туалет. И с концами. И сколько таких историй… Но чаще всего дамы кидали кавалеров.
Возможно, Яна уже побывала в шкуре тех недавних девчонок. А возможно, она сама промышляла кадками. Хотя в ресторане «Гармония» замечена не была…
— И за люстру, — сказал Гена, глянув на разбитый плафон.
— Но я же не стреляла…
— Ну как же не стреляла? Если ты здесь, значит, в Алика стреляла. Глазками.
— И сколько я должна?
Яна не хотела платить, но желала знать цену вопроса. А вдруг не так уж и много? Вдруг хватит денег, чтобы оплатить счет?.. А если вдруг не хватит, Гена протянет руку помощи. В конце концов, они же проводили время за одним столом. И еще Яна понравилась ему. Может, он учтет это при расчете.
— Пошли!
Он провел ее в свой кабинет, взял с приставного стола калькулятор.
— Будем считать? — спросил он, внимательно глядя на девушку.
Она подавленно кивнула. Взгляд у нее расстроенный, хныкающий, но страха особого нет. И она даже знала, почему Гена ее пощадит.
Он отложил калькулятор в сторону, вплотную подошел к Яне. Она замерла, не решаясь пошевелиться. Но когда он ладонями обжал ее талию, руки сами приподнялись. То ли она не хотела касаться локтями его предплечий, то ли хотела помочь ему снять платье.
Но платье снимать он не стал. Стянул только колготки, усадив Яну на стол. И повернув ее к себе спиной, выставил счет. Она приняла его к рассмотрению, и оплата началась.
* * *
Зима, студеный ветер, повышенная влажность. Брр! Это какой-то ужас! А нужно идти в универ, втыкаться в учебу. Тоска!..
Но Настя все же пересилила себя и оказалась-таки в аудитории. А все вокруг смотрят на нее, перешептываются. Экзамены она не сдавала, но сессию закрыла. Как же так? Отец постарался?.. Настя вздохнула. Если бы ее осуждали только за это. Шила в мешке не утаишь, и, судя по всему, все уже знали, где она была и от чего лечилась. А может, и про аборт знают…
И преподаватель смотрит на нее как на убогую. А еще нет никакого желания грызть гранит науки. Нервы чесаться начинают, когда подумаешь, что нужно браться за учебник, вчитываться, анализировать, запоминать. А ей нельзя волноваться.
Под конец пары Настя едва не скрежетала зубами от нетерпения. Раньше с ней такого не было. Но раньше она и не кололась. И под грязных мужланов не ложилась. И абортарии не посещала… Но страх перед учебой и перед самой жизнью пройдет. Надо всего лишь набраться терпения.
Уже завтра должно все быть в полном порядке. А сегодня Настя пойдет в кино. Вместо занятий. А к двум часам за ней заедет отец и отвезет домой. Там она терпения и наберется. Мама собирается печь пирожки, почему бы ей не начинить их терпением?..
Настя шла по аллее, поеживаясь от холода. Когда-то здесь она ходила с Севой. Как же давно все это было! Сева где-то здесь, на занятиях. Возможно, он уже знает, что Настя вернулась. Но почему тогда его не видно? Сторонится ее?.. И правильно делает. Он ей тоже не нужен. Никто не нужен. Тошнит ее от мужиков, и мысль о сексе вызывает рвоту. А мужиков хлебом не корми, дай только в трусы залезть. И Сева такой же. И окажись он на месте Жени, он тоже мог бы опустить Настю. Из жажды мести… Все мужики одинаковые… А все бабы — шлюхи… И весь мир — дерьмо!
Настя начала заводиться. И так вдруг захотелось чего-нибудь горяченького. Если согреть нервы, они успокоятся и перестанут донимать.
За спиной послышался стук каблучков. Настя обернулась и увидела Олесю. Она шла, глядя куда-то перед собой. Шла, не замечая Настю. Брови нахмурены, на переносице морщина, в глазах боль.
Настя не хотела с ней говорить. И дело не в прошлом, просто ей тупо лень было говорить. Но Олеся сама заметила ее. Обогнала, прошла несколько шагов, остановилась. И развернулась, вскидывая брови.
— Настя?!
— А ты что, меня уже похоронила?
— Я?! Похоронила?!
— Думала, я от наркоты сдохну?
— Я думала?! Это все Гена!
— Какой Гена?
— Он тебе врал, что его Женей зовут… И мне врал. Пока я его не раскусила…
— Не удивила.
— Гена Бастурмин… У него свой ресторан на Дзержинского. Ресторан «Гармония»…
— На Дзержинского?.. Так просто?
Настя скривила губы, подумав об отце. Женя, он же Гена, здесь, в городе. У него есть фамилия, есть ресторан. Его не так уж и трудно найти… Вот и спрашивается: почему эта мразь до сих пор жива?..
— Я знаю, что он с тобой сделал!.. Это ужас!
— Ты все знала.
— И даже помогала ему… — вздохнула Олеся.
— Сука ты.
— Я знаю, — как с чем-то само собой разумеющимся, согласилась она.
— Ты сейчас с ним?
— Нет… Он меня бросил… А почему он до сих пор не в тюрьме? — Олеся не просто спрашивала, она взывала к справедливости.
— Ты хочешь, чтобы его посадили?
— Я его ненавижу. — Он меня использовал, как тряпку. А потом выбросил… А я ничем не хуже его Яны!
— Кто такая Яна?
— Я тебя умоляю! Не лезь в это дело!.. Говорят, ты лечилась…
— Говорят, — с горечью усмехнулась Настя.
— Что, никак?
— Да нет, нормально все…
— Ну и хорошо, а то, если честно, я переживала за тебя… Севу не видела?
— Не хочу.
— Слушай, а тебе не холодно?
— Ну есть немного, — поежилась Настя.
— А давай по чашечке кофе?
— Можно.
— Там как раз аптека рядом. Голова что-то болит.
В аптеку Настя идти не хотела, но на улице холодно, а там тепло. Она постояла немного на крыльце, зашла и увидела, как Олеся укладывает в сумочку целый ворох облаток с таблетками.
— Цитрамон? — спросила она.
— Да нет, от кашля.
— А при чем здесь голова? — не поняла Настя.
— Ну ты даешь… — вытаращилась на нее Олеся. — Ты же должна врубать в эту тему.
— В какую тему?
— Да-а!
Олеся вышла из аптеки, глянула в сторону кафе. Нужно было через дорогу переходить, движение оживленное, а светофор далеко. Она еще ничего не сказала, но Настя ее уже поняла.
— Знаешь, я, наверное, пойду. Голова болит, сил нет.
Настя усмехнулась себе под нос. Что-то в этом роде она и ожидала услышать.
— У меня тоже.
Действительно, а почему бы не прикинуться больной? Сказать маме, что у нее разболелась голова, она поймет. И отцу ничего не скажет… А если скажет, плевать!
— Ну, возьми таблеток, легче станет, — усмехнулась Олеся.
— От кашля?
— От кашля, там кодеин. Ты должна знать, что это такое.
— Ну, слышала…
Настя насторожилась. Кодеин, по сути, такой же наркотик, как морфин, только более слабый. Но если правильно подобрать дозу, так можно разогнаться. А таблетки от кашля дешевые…
— Десять таблеток, и никаких проблем… Больше нельзя, а то так вштырит… Я подсаживаться не собираюсь, — скороговоркой сказала Олеся.
И будто испугавшись чего-то, торопливо направилась в сторону общаги. И рукой на прощание махнула вяло, издалека. А может, она спешила поскорей закинуться. А что, день такой холодный, солнца не видно, настроения нет, а тут такая возможность взбодриться… Настя глянула на аптеку, но тут же осадила себя. Нет, не станет она разгоняться. Не тянет же, и не надо начинать…
Она вернулась домой, пожаловалась маме на головную боль и закрылась в своей комнате. Там и заснула. А проснулась от озноба. У нее поднялась температура, но Настю это не расстроило. Уж лучше болеть в постели, чем мерзнуть на улице и прозябать в аудитории.
К утру жар спал, но из груди посыпался кашель. Мама собралась в аптеку за лекарствами.
— «Пертуссина» куплю, — сказала она.
— И таблеток возьми. От кашля.
Кодеин ей противопоказан. Как наркотик. А как лекарство… Почему бы и нет?
