Глава 17

Огонь плясал у самых ног Фирса Хассела, выхватывая из темноты его уставшее лицо. Мёрке кричала про себя, умоляла, чтобы он открыл глаза и спасался. Но маг лишь тревожно хмурился во сне.

«Ты знала, что твой возлюбленный неспроста боится этой стихии. Из всех прирученных им, она самая непокорная. Я много успела выяснить за время наших с ним невинных развлечений», – ухмыльнулась темная Натт.

«Он здесь ни при чем, не тронь его!» – мысленно просила Мёрке.

«В том-то и дело. Это он лезет, куда его не просят. Ты сама виновата, нечего было сближаться с Хасселом. И чем тебе не понравился обновленный Синд Форсворд?» – искренне удивился демон.

«Пожалуйста…»

«Чем больше ты умоляешь, тем сильнее я хочу прикончить его», – доппельгангер ощерился. Острые иглы зубов угрожающе заиграли алым в свете огня.

«Что тебе нужно?» – в надежде спросила Мёрке.

«В этом-то и проблема. Сама не знаю. Но я определенно хочу убить Хассела. Он лишний в нашей игре».

Пламя пришло в движение, и Фирс почти полностью исчез в огне, но Натт не успела испугаться, так как маг вскочил на ноги и одним движением сбросил с себя огонь, собрал его в один большой сгусток, а затем метнул в сторону Мёрке и ее двойника. Демон протяжно завизжал, когда стихия яростно поглотила его, и исчез. Натт почувствовала, что снова может двигаться. Но вместе с этим пришла и невыносимая боль, которая разливалась по спине и раздирала шею. Она резко села в кровати и, с трудом подавляя крик, уставилась на мага влажными от слез глазами.

Фирс Хассел схватился искусственной рукой за здоровую, пытаясь унять в ней дрожь. По его лицу струйками стекал пот, и он едва стоял на ногах. Он несколько долгих мгновений смотрел в пустоту, восстанавливая дыхание, пока, наконец, не перевел взгляд на рыдающую Мёрке. Хассел медленно подошел к ней и сел на кровать.

– Фирс, – Натт впилась подрагивающими пальцами в его руку, – она была здесь, она хотела тебя убить. – Слезы текли по ее щекам, и некромантка вытирала их о жесткое искусственное плечо парня.

– Я прогнал ее, не бойся, – стихийник гладил Мёрке по волосам, пытаясь скрыть собственный ужас. В воздухе еще чувствовались отголоски огненной магии. Демон отлично знал его потаенные страхи. Пламя, пепел… Хассел взглянул на здоровую ладонь, которая все еще полыхала от едва сдерживаемой стихии. Еще немного. Он должен успеть помочь Мёрке, пока все окончательно не вышло из-под контроля. Слишком долго он подавлял в себе непокорную стихию. Натт не должна остаться одна со всем этим. Синд Форсворд не поможет ей. Ему самому нужно держаться подальше от демона, который жаждет тьму инквизитора не меньше, чем душу некромантки.

– Это не все…

– Что случилось? – Хассел отстранился и взволнованно посмотрел на Натт.

Мёрке откинула назад волосы.

– Болит, – прошептала она, и Фирс испуганно провел пальцами по новым узорам, которые появились на ее шее. – И еще спина… Это невыносимо, помоги мне. Словно ножом кто-то режет.

– Что делать, скажи, – Фирс чувствовал себя беспомощным наблюдателем.

– В моей сумке баночка с лилиями, скорее, – Мёрке морщилась и стонала.

Хассел вытряхнул содержимое ее сумки и принялся шарить среди вороха вещей в поисках склянки с мазью.

– Нашел, – он быстро вернулся к Натт, открутил крышку, запустил пальцы в вязкую серебристую эссенцию и коснулся саднящей шеи Мёрке. Она издала вздох облегчения. В ее глазах все еще стояли слезы, и она нервно теребила ворот рубашки.

– Еще спина…

– Тебе придется раздеться, Натт. – Хассел отвернулся, а некромантка трясущимися руками пыталась справиться с пуговицами. Она сняла рубашку и осторожно легла на живот.

– Можешь поворачиваться, – тихо позвала она, и Фирс с трудом подавил встревоженный возглас.

Кожа девушки от шеи до поясницы была покрыта причудливыми хаотичными завитками. От каждого стона Мёрке, Хассел болезненно морщился. Не теряя времени, он быстро покрыл причудливые узоры мазью, пока они не побледнели.

– Лучше? – ласково спросил он, и Натт кивнула. Фирс закрыл баночку и принялся складывать вещи обратно в сумку.

– Фирс, – позвала некромантка, – побудь со мной. Мне очень страшно.

– Я и так с тобой, и мне тоже страшно. Похоже, чем ближе мы к Дорнфьолу, тем сильнее злится твой демон. Долго же она копила силы для этой атаки. Но думаю, что сегодня она уже не нагрянет, – заверил Хассел.

– Я имела в виду не в комнате побудь, а здесь, – Натт водила рукой по свободному месту на кровати, а другой прижимала одеяло, прикрывая наготу.

– Серьезное предложение, – стихийник хитро прищурился. – Учти я только что насмотрелся на тебя без одежды и вряд ли буду паинькой. А ногти, знаешь ли, очень долго и болезненно отрастают. Хотя в этот раз их осталось в два раза меньше, – нервно рассмеялся Хассел.

– Прости, я больше не буду калечить тебя. – Натт опустила глаза и сильнее прижала к себе одеяло.

– Да я шучу. Тогда я сам был виноват. – Стихийник забрался на кровать и сел напротив Мёрке. – Что будем делать? Спать мне резко перехотелось.

– Мне тоже, – прошептала Натт, и маг не без удовольствия наблюдал ее смущение.

– Я ведь правильно понимаю твои намеки?

Она кивнула.

– Ох, зря ты так. Я же по максимуму возьму от этой ситуации. Лучше бы ты не признавалась, – коварно улыбался Хассел.

– Что ты имеешь в виду?

– Попроси меня. Что мне сделать? – В темноте волосы Фирса казались рыжими, а сам он походил на взлохмаченного кота.

– Я не смогу! – выдохнула Натт и еще сильнее залилась краской.

– Постарайся, – подбодрил Хассел.

– Поцелуй меня, – с трудом выдохнула Мёрке и почувствовала, как сердце истово затрепыхалось.

– Как и куда? – продолжал издеваться маг, но она лишь откинула прядь волос, обнажая меченую кожу шеи. Он почти невесомо коснулся губами подрагивающих вен. – Так?

– Сильнее, – попросила некромантка, и стихийник с готовностью выполнил ее просьбу, а затем вновь отстранился и покорно сложил руки на коленях. – Фирс! – недовольно простонала Мёрке.

– Я сделал, что ты велела, – невинно проговорил Хассел.

– Пожалуйста, прекрати играть со мной. Мне и так нелегко, а ты…

– Извини, больше не буду! Откинь одеяло.

Натт послушалась, но сразу же прижала руки к груди.

– Ну что за детский сад, Мёрке?

Она опустила руки и вновь пожалела об остриженных волосах, которые могли бы прикрыть ее обнаженную грудь от жадного взгляда стихийника. Но он быстро пришел к ней на помощь, прижал к себе и подарил долгий и страстный поцелуй. Некромантка с легким сожалением прервала ласку и оттолкнула его.

– Теперь ты! – приказала она.

– Что я? – Хассел тяжело дышал.

– Раздевайся. Хочу посмотреть на тебя. – Натт игриво склонила голову набок, на этот раз чувствуя смущение мага.

– Мёрке, я бы предпочел не снимать рубашку. У меня под ней не так красиво, как у тебя, – заупрямился Фирс.

– Снимай, мне все равно. Тем более я видела, как у тебя из груди торчат обломки ребер. Ты меня уже ничем не удивишь.

Стихийник ловко расстегнул пуговицы искусственной рукой, затем снял рубашку и зажмурился:

– Ужасно, да?

Мёрке судорожно сглотнула, глядя на страшные шрамы от лап одержимого барса. Кожа была вспухшей и болезненной, а в некоторых местах и вовсе неестественно черной.

– Что это? – спросила Мёрке, осторожно проведя по темному уплотнению.

– Металл плохо приживается. Не все кости удалось собрать и кое-где мне имплантировали искусственные. Жутко чешется. – Хассел старался сохранять непринужденный вид, но Натт чувствовала его досаду от собственной слабости.

– Тебе не больно? – она продолжала изучать его шрамы и добралась до плеча левой руки.

– Уже нет. Но тогда в подземелье мне по-настоящему хотелось умереть. Единственное, что меня держало, это ты. Я так подвел тебя в тот день…

– Не надо об этом больше, – Мёрке запустила пальцы в его волосы и притянула к себе. Впервые за долгое время он не казался ей горячим. Ее собственное тело горело от страсти и желания. Она никогда не думала, что сможет открыться кому-то после тех ужасов на кладбище. Но Фирс Хассел перевернул ее мир, заставил почувствовать настоящее, живое. От него не веяло могильным холодом и тьмой, как от Форсворда, и он был именно тем самым солнцем, которого ей недоставало все это время. Он походил на огненную птицу, выжигающую земли Сорплата. Мёрке откинулась на подушку, увлекая за собой мага. Пламенная птица и темная птица. Может, то древнее предание было именно о них?

Просыпаться не хотелось. Впереди ждала долгая дорога в жуткое место, наполненное кошмарами детства. Мёрке потянулась в кровати, ощущая приятную слабость во всем теле, которое помнило каждое прикосновение стихийника. Она спрятала горящее лицо в руках, боясь собственных чувств. Но Фирса не было рядом, чтобы увидеть ее смущение. Она лениво моргнула, обводя сонными глазами комнату, и остановила взгляд на обнаженной спине мага. Хассел стоял у окна и заряжал воспоминаниями очередную сферу. Ярость отрезвляющей волной прокатилась в сознании Натт, и, обмотавшись одеялом, она спрыгнула с кровати и бросилась на геммолога. Фирс от неожиданности едва не выронил артефакт, но успел перехватить его и поднять высоко над головой.

– Клянусь, я убью тебя! Выцарапаю твои наглые глазенки. – Мёрке кидалась на него, пытаясь претворить угрозу в жизнь, но Хассел ловко уворачивался от ее атак.

– Может, объяснишь, что на этот раз я сделал не так? – удивленно спросил маг, когда Натт в очередной раз толкнула его.

– Ты шутишь? Для меня все это было очень серьезным шагом, а ты…

– Да что я сделал? – Фирс осторожно отводил от себя удары обиженной некромантки.

– Зачем ты записываешь вчерашнее? – прошептала Натт и опустила глаза.

Стихийник посмотрел на раскрасневшуюся и взлохмаченную некромантку, а потом перевел взгляд на жемчужную сферу. Его лицо мгновенно прояснилось, и он резко замотал головой.

– Ты думаешь, я наш… наше… – он не знал, как назвать их ласки, чтобы не смутить Мёрке еще сильнее, – короче, ты все неправильно поняла. Я бы не стал так поступать с тобой. Хотя признаюсь, соблазн был велик, но потом я подумал: а зачем? Не последний же день живем. Вдруг ты меня еще порадуешь? – Хассел картинно закусил губу и принялся дразнить Натт: – «Пожалуйста, Фирс, пожалуйста».

Мёрке злобно пнула его в голень и снова возобновила попытки дотянуться до сферы.

– Почему тогда ты ее прячешь от меня? – рычала некромантка.

– Не готово еще. Закончу – подарю. Обещаю, там ничего такого.

– Сейчас же покажи, что ты там записал, – Мёрке и не думала сдаваться, и стихийник, хищно оскалившись, наступил ногой на край одеяла. Натт сделала очередной рывок вверх и тут же почувствовала на коже внезапную прохладу.

– Хассел!

Маг небрежно бросил сферу на стол и подхватил Натт на руки.

– Зови меня по имени!

– Оно у тебя дурацкое. – Мёрке не вырывалась. – Такое ощущение, что кто-то высмаркивается. Фирс, Фирс, Фирс, – кривлялась она и громко фыркала носом.

– Один: один! – звонко рассмеялся Хассел.

Он опустился на диван и усадил Мёрке себе на колени.

– Повторим? – подмигнул маг, провел горячими ладонями по ее гладким бедрам и силой притянул ближе.

– Не спрашивай, – прошептала она и принялась считать пальцами шрамы на его груди, стараясь не смотреть магу в глаза.

– Нет-нет. Теперь только с твоего разрешения или если попросишь, – не унимался стихийник. – Мне так нравится это твое: «Пожалуйста, Фирс».

– Да заткнись ты уже. – Натт поцеловала его в ехидные губы, затем слегка привстала, помогая Хасселу освободиться от штанов. Руки не слушались стихийника, он отвлекался на поцелуи Мёрке и никак не мог справиться с ремнем.

Оставленная без присмотра сфера скатилась на край стола и сорвалась вниз, издав при падении шипящий звук. На блестящей розоватой глади появилась тонкая трещинка. Хассел отстранился от Натт и расстроенно посмотрел на разбитый артефакт.

– Что-то важное? – она уловила его настроение и ласково провела кончиками пальцев по щеке.

– Не бери в голову. Сделаю новую. – Фирс быстро поцеловал ее в уголки губ и пересадил на диван.

Он подошел к столу и наклонился за сферой. Осторожно поглаживая скол, Хассел помрачнел.

– Первый раз такое. Не думал, что они могут разбиться. Столько раз ронял… Почему же именно сегодня… Что же, все не вечно, – грустно подытожил маг. – Ладно, давай собираться, чтобы не пропустить завтрак, а то у нас неблизкий путь. Сбегаю вниз, займу нам столик.

– Можно подумать, здесь толпы постояльцев, – хмыкнула Натт, глядя на одевающегося мага.

Он набросил дорожную мантию, обулся и сунул в карман испорченный шар. Мёрке разочарованно последовала его примеру. Одной треснутой сферы оказалось достаточно, чтобы трусливо сбежать от нее из комнаты. Хассел явно не хотел, чтобы Натт заметила его подавленное состояние. Видимо, он еще не готов демонстрировать при ней все свои чувства и делиться потаенным. Остается только терпеливо ждать, когда он решится на это.

– Ты удивишься, какие толпы рыбаков тут собираются. Я вчера разговорился с одной шумной компанией, когда проверял дредхостов. Говорят, здесь можно поймать серебристого карпа. Кстати, я принес тебе воды. Ванна тут, конечно, совсем импровизированная, но помыться можно, – протараторил стихийник и кивнул на неприметную дверь в стене, больше похожую на дверь в кладовку.

– Спасибо. – Мёрке поежилась, представляя, как будет поливать себя холодной водой из ведер.

Словно прочитав ее мысли, Хассел нырнул в крохотную комнатку, вымощенную щербатой плиткой, со сливом в полу и быстро вернулся..

– Стихийный маг – очень полезное приобретение в хозяйстве, – широко улыбался Фирс, но в глазах все еще мерцали непривычные грустные огоньки.

– Я оценила твои способности, еще когда ты пыль собрал со всех полок разом, – напомнила Натт.

– Я много чего умею. Воду вот тебе подогрел. Все, я побежал. Давай не задерживайся. Нам еще вещи собирать и запрягать дредхостов.

Фирс Хассел вышел в коридор и, устало прислонившись спиной к стене, вытащил сферу. Он прикоснулся к сколу и тщетно попытался отогнать мрачные мысли. Что останется от него в этом мире, когда все закончится? Куча бестолковых воспоминаний, заточенных в жемчужные гробы. А если и они разобьются? Он вернул поврежденное вместилище на место и не заметил, как шар робко замерцал хаотичными картинками у него в кармане. Юноша смотрел в другую сторону. В дальнем углу коридора от стены отделился знакомый силуэт, маг растерянно кивнул ему и поторопился в обеденный зал.

Снова синхронные движения дредхостов и стук колес. Чем дальше они углублялись в сердце провинции Иствинсен, тем выше становились белые сосны и раскидистые сахарные клены. Они смыкались над дорогой, образуя зеленый и оранжевый коридоры. Мёрке даже чудился запах терпкого сиропа, когда они проносились мимо очередного пышного дерева. Она вновь вспомнила странную вспышку гнева у Хассела в обеденном зале. Стихийник едва не довел трактирщицу до слез, когда расшиб об пол миску с оладьями. Некромантка никогда не видела его в таком состоянии. Не шее и висках вздулись вены, а глаза стали совершенно безумными. Мёрке сразу же схватила его за руку, которая была раскаленной, словно он только что вытащил ее из костра.

– Вы издеваетесь? Я три раза повторил, чтобы мне не добавляли этот чертов кленовый сироп. Но нет же, – Хассел со свистом втягивал воздух и пытался вырвать свою ладонь из рук Мёрке. Хозяйка постоялого двора испуганно смотрела на рассвирепевшего мага и, заламывая руки, объясняла, что новый поваренок заработался и забылся.

– Фирс, пожалуйста, успокойся. – Натт крепче переплела свои пальцы с его и долго извинялась перед трактирщицей. Маг смотрел перед собой остекленевшими глазами и послушно позволил некромантке увести себя из обеденной к облегчению всех присутствующих там.

Натт не стала задавать вопросов, пока в гнетущей тишине они собирались и запрягали лошадей. Она лишь наблюдала за подавленным состоянием Фирса и гадала, что с ним происходит.

Стихийник напряженно следил за дорогой, и некромантке ужасно не нравился его тревожный взгляд. Удрученное выражение не сходило с его лица с того самого момента, как сфера скатилась на пол и треснула. Даже Мёрке удивилась, ведь она не забыла, как пыталась безрезультатно разбить такое же вместилище, на котором Фирс запечатлел ее вместе с ядологом. Обличающий слепок до сих пор валялся в ее комнате мерзким напоминанием о прошлом.

– И все же, что за ненависть к кленовому сиропу? – не выдержала Натт.

Фирс поморщился и коротко ответил:

– Аллергия.

– Врешь! Ты любил его, – возразила Мёрке.

– С чего ты взяла? – удивился стихийник.

– Тогда, в Рискланде, ты столько лил его на мороженое, я удивлялась, как тебе не стало плохо от этой сладости.

– Может, лучше вспомнишь, что случилось после и как я поступил с тобой? – холодно сказал стихийник.

– Да ладно, все же обошлось. И было это очень давно. Я уже почти забыла ту стычку, – соврала Натт.

– Стычку? Мёрке, я самолично толкнул тебя в разрытую могилу в Элскер Крик под одобрительные крики моих сокурсников. Мы оставили тебя там совсем одну. – Хассел сжал кулаки.

– Все обошлось, – повторила Натт и погладила его по плечу.

– Я сразу же пожалел, но не решился при друзьях показать свою слабость и вытащить тебя. Вернулся я только спустя час, но ты уже пропала, а у меня на зубах все еще был этот мерзкий горько-сладкий привкус кленового сиропа. Тогда я чуть с ума не сошел. Рыскал по кладбищу всю ночь, а наутро в академии натолкнулся на тот твой взгляд. Ты меня ненавидела, но хотя бы была в порядке.

– Хватит изводить себя, Фирс. Я не злюсь уже давно, но про сироп запомню и буду оберегать тебя от лишнего стресса, – пообещала некромантка, и Хассел позволил себе слабо улыбнуться.

– Не хочу, чтобы ты запомнила меня трусом и слабаком.

– Говоришь так, как будто мы с тобой собираемся в преисподнюю. Это всего лишь старый парк развлечений, не нагнетай! Даже я уже перестала бояться после того, что ты сделал с демоном. Слабаком тебя точно не назову, хотя твой внезапный побег сегодня утром был очень неприятным. – Натт скрестила руки на груди и изобразила обиду на лице.

Хассел улыбнулся шире.

– Плюс у меня теперь есть это, – и Натт вытащила нефритовый кинжал с рукоятью в виде крыла. Искусно вырезанные перья отливали огнем в свете полуденного солнца. – Даже если ты просто будешь рядом, я обязательно справлюсь со своим демоном. Главное – не оставляй меня.

Хассел лишь отвел взгляд. Дорога резко забрала влево и нырнула в лес, превращая яркий день в мрачные сумерки. Ветви деревьев цеплялись за крышу и царапали стенки, пытаясь замедлить ход повозки, но мертвые лошади все так же без устали неслись к цели.

Ворота в Дорнфьол появились слишком неожиданно. Мёрке едва успела дать мысленную команду дредхостам. Они резко остановились, и путники чуть не вылетели из фургона.

– Это оно? – Хассел не без восхищения оглядывал высокие кованые ворота, украшенные причудливыми вензелями и завитками. Натт быстро кивнула, затем спрыгнула на землю и помчалась к ограде. Она внимательно рассматривала черные узоры, и ей в голову пришла сумасшедшая догадка. Мёрке задрала мантию и сравнила метку на своем бедре с металлическим орнаментом.

– Что это значит, Фирс? – она продемонстрировала ему свою находку. Стихийник тревожно посмотрел на отметины, а затем с серьезным видом подошел к массивному замку и принялся дергать за огромные створки.

– Забавно, – стихийник задрал голову вверх. – Перелезть не получится. Там магический барьер. Да и замок далеко не простой. Мёрке, я сейчас совсем бредовую идею выскажу, но, по-моему, ты ключ, – Хассел ковырял пальцем причудливый механизм.

– И как прикажешь его открывать?

– Не знаю, попробуй просто толкнуть ворота, – предложил маг и сделал шаг в сторону.

Натт не рассчитывала, что массивные створки так легко поддадутся. Они резко распахнулись, и Мёрке едва не растянулась на земле. Оказавшись по другую сторону, она, не скрывая ликования, воскликнула:

– Фирс, ты был прав!

Стихийник не ответил, и Мёрке испуганно обернулась. Ворота снова закрылись, а за ними уже не было ни мага, ни фургончика с дредхостами.

– Фирс… – тихо позвала Натт без особой надежды. Кто-то другой стоял рядом с ней. Она буквально кожей ощущала на себе взгляд черных глаз. Одинокий воздушный шарик взмыл над ее головой в мрачное кровавое небо, затянутое разбухшими облаками.

– Я так ждала тебя, Натт Мёрке, – радостно воскликнуло злобное порождение, обнажая стройный ряд острых, как иглы, зубов.

Хассел услышал за спиной шаги и равнодушно отчеканил:

– Я сделал все, что от меня требовалось.

Минуту назад на его глазах Мёрке коснулась замка, а затем ее тело мгновенно упало к воротам. В нем больше не было души, лишь пустая оболочка лежала на земле. Сама Натт была уже далеко.

– Отлично, теперь можешь идти. – Синд Форсворд поднял Натт на руки и понес к фургончику.

– Прости меня, Мёрке, я опять оставил тебя. – Стихийник бросил прощальный взгляд на инквизитора с некроманткой и крепче сжал в кармане надтреснутую сферу.