Глава 13
В большой поточной аудитории явно что-то назревало. С гнетущим чувством Натт Мёрке переступила порог, расталкивая студентов-старшекурсников, которые были на голову выше преподавательницы. На нее они не обращали внимания и теснились кругом, из центра которого отчетливо доносились магические вибрации. Некромантка надеялась, что стихийники просто еще не запомнили ее. Не хотелось думать, что они решили продемонстрировать все свое презрение в первый же учебный день.
– Нечего тебе там делать, красотка. Когда мужчины дерутся, дамы стоят в стороне, – кто-то схватил ее за плечи и оттащил подальше от толпы.
Мёрке развернулась и наградила наглеца убийственным взглядом. Однако юноша не смутился, а лишь нахальнее посмотрел на нее.
– Обознался, – он надменно улыбнулся, но Натт была уверена в том, что студент с самого начала знал, кто она такая.
– Разошлись! Живо! – ее голос потонул в общем гуле и улюлюканье. Отчаяние и растерянность полностью охватили Мёрке.Как так? На первой же лекции. Жалкая неудачница.
Толпа и не думала расходиться. К потолку взмывали воздушные вихри, и каждый сдавленный стон несчастной жертвы сопровождался довольным смехом студентов. Представители факультета темных искусств решили не встревать и послушно дожидались начала занятия, наблюдая за происходящим как за рядовой и неинтересной выходкой.
– Будешь еще крутиться около моей сестры? – донеслось сквозь шум, но никто не ответил.
– Вот черт, – прошептала Мёрке и почувствовала треск разлома. Из-под потолка на студентов жадно уставилось всеми восемью глазами жуткое мохнатое существо. Паук уперся в края провала лапами и словно натянутая пружина прыгнул вниз. Перепуганные студенты бросились в разные стороны, оставив своего сокурсника наедине с чудовищем и мстительным призывателем.
Сердце Натт сжалось от неприятного чувства дежавю. Перед глазами стояла картина из прошлого – Фирс и Синд.
Призыватель с разбитой губой и вывихнутой рукой управлял существом, которое уже щедро опутало обидчика липкими нитями. Огромные челюсти смыкались перед самым лицом стихийного мага. Поверженный поймал взгляд преподавательницы. Мёрке внутренне ликовала, надменный маг смотрел с мольбой и страхом. То-то же. Обращаться к призывателю казалось бесполезным, он уже полностью слился сознанием со своим фамилиаром и желал только отмщения.
Натт быстро отцепила желтую сферу, подаренную Синдом. Не хотелось тратить ее на такую ерунду, но нужно было спасать зарвавшегося студента. Она ловко накрутила ее на жезл, направила на существо и легко выбила призывателя из сознания паука. На нее сразу же волной накатились чувства юноши. Унижение, отчаяние, безответная любовь, боль. Он не хотел вредить магу, тем более что тот являлся братом избранницы. Мёрке клацнула зубами чудовища, разрезая паутину, и ошарашенный стихийник оказался на свободе.
– У тебя будут большие неприятности, трупоед, – бросил стихийник с нескрываемым отвращением.
Трупоед? Некромант?Мёрке с удивлением посмотрела на своего студента. Вызвать такое существо, да еще и без кнута? Мальчик весьма способный и, к сожалению, опасный в первую очередь для самого себя.
– Как только декан Эмен Стольт узнает, что посреди аудитории раскрылся разлом, ты вылетишь из Тэнгляйха, урод.
– Никто ниоткуда не вылетит, – проворковала Натт, наслаждаясь контролем над пауком. – Как тебя зовут, стихийник?
– Брорд Кьют, – светловолосый маг приосанился и с вызовом посмотрел на преподавательницу.
– А тебя? – обратилась Мёрке к худощавому юноше с каштановыми волосами.
– Инист Лигхет. – Некромант держался за вывихнутую руку и пытался успокоить сбившееся дыхание.
– Значит так, Брорд и Инист. Я не стану разбираться, кто прав, а кто виноват. Вы оба в достаточной мере потрепали мне нервы и подвергли опасности остальных студентов. Сделаем так, чтобы никто не думал, что я жалею студента своего факультета. Наказаны вы будете оба. После занятий жду вас в кабинете некромантии в подземелье. А сейчас господин Кьют сопроводит адепта Лигхета до лазарета. Этот чудесный паучок проследит за вашим поведением.
Юноши недовольно переглянулись, покосились на монстра и покорно вышли из аудитории под его конвоем. Мёрке устало потерла виски.
– Садитесь, – приказала она все еще вжавшимся в стены студентам. – Предлагаю сегодняшнюю лекцию по спиритуализму провести в ином ключе. Мне ужасно осточертела эта напряженность между темными искусствами и элементалями, так что сегодня работаем в парах.
Некромантка рассадила бурчащих старшекурсников с оппонентами и выбрала себе помощников, которые раздали пособия по общению с духами. Некроманты недовольно закатили глаза.
– Госпожа Мёрке, это какой-то детский сад, – заныла темноволосая девушка, тряся учебником.
– На то он и есть общий курс. Мы будем систематизировать знания. Нашим друзьям-стихийникам несказанно повезло, ведь вы можете поделиться своим опытом. Многие адепты смерти и призыватели входят в контакт с миром мертвых еще в раннем детстве…
Натт вспомнила свое первое общение с потусторонним миром. Ей всего три года. Тонкий голосок, не выговаривающий букву «р», просит поигать с ним. Почему же нет? Неужели может быть плохим тот, кто так похож на тебя. Разве что зубы жутковатые – острые, словно иглы, но улыбка кажется вполне доброй и искренней. «Не ассказывай никому», – шепчет двойник и протягивает мизинец. Девочка хватается за него своим и приносит свое первое роковое обещание демону.
Лекция прошла на удивление хорошо. Стихийники не без интереса слушали истории студентов темных искусств и даже задавали вопросы. На следующую пару Мёрке пообещала призвать несколько духов и изучить их вместе. Инист и Брорд все еще были в лазарете и, к счастью, драться не собирались. К ним присоединилась девушка, похожая на вспыльчивого элементального мага, и долго отчитывала обоих. Убедившись, что между дуэлянтами восстановился мир, Натт мысленно отозвала паука в разлом и подготовилась встречать следующую группу студентов. На счастье, целители и инженеры Тэнгляйха отличались мягким нравом, и вторая лекция прошла без инцидентов.
Ближе к вечеру приятно уставшая некромантка возвращалась в компании своих новых подручных, которые несли кипы бумаг и библиотечных книг в ее башню.
– Не проще ли заниматься в кабинете? – возмущался Брорд.
– Тогда, боюсь, я там и усну. Да и грех не воспользоваться вашей помощью, – ехидничала некромантка, и студент-стихийник закатил глаза.
– Зачем вам книга по погружениям в разломы и несуществующие миры? – нарушил молчание Инист.
– Хочу узнать, как попасть туда без якоря? Вернее, как попасть я знаю, а вот как вернуться нет, – охотно ответила Натт.
– Якорь? – недоумевал Брорд. – Что еще за якорь?
– То, что держит тебя в этом мире и тянет обратно, – пояснил некромант. – Я бы тоже не стал пользоваться якорем. Я бы не смог рисковать жизнью любимого человека.
– Сколько пафоса, – фыркнул блондин, но Инист проигнорировал его.
– Могу тоже поискать для вас способы возврата, если освободите меня от компании Брорда.
– Ну уж нет. Твою помощь приму безвозмездно. А вы побудете у меня на побегушках, пока я не увижу, что вы стали если уж не друзьями, то хотя бы хорошими приятелями.
– Это невозможно. Кто в здравом уме захочет иметь некроманта в друзьях! – воскликнул маг. – Тем более он весьма открыто демонстрирует чувства к моей сестре.
– Что в этом плохого? – На самом деле Мёрке не нужен был ответ. Брорд – хороший парень, разве что слишком дальновидный.
– Вы уж меня простите, госпожа преподаватель, но вы прекрасно знаете, что век некроманта недолог. А я не хочу видеть сестренку в трауре, когда Инист… – юноша запнулся.
– Стану личем? – ухмыльнулся некромант.
– Именно. Не нужно Арэсте такой судьбы, – строго предостерег маг.
– Может, дашь ей самой решить? – вмешалась Мёрке.
– Она уже решила. Сестра любит этого трупоеда, и я не могу достучаться до нее. А Инист конченый эгоист.
– Это я эгоист? Я три года не отвечал на ее чувства и не меньше твоего пытался втолковать ей суровую правду, – вздохнул некромант.
– Вот как? Выходит, это твоя сестра осаждает адепта смерти? – удивилась Мёрке, и Брорд недовольно застонал.
– Это все чертов ореол загадочности и его кислая мрачная рожа. Вот и весь секрет влюбленного женского сердца!
Преподавательница в голос рассмеялась, и молодые люди тоже разразились смехом. Студенты сложили учебники на столе и попрощались с Мёрке. Натт некоторое время прислушивалась к их громким голосам на лестнице и со спокойной душой принялась за поиски информации.
Она замерла над раскрытой книгой по призрачным мирам. Любить некроманта – уже подвиг. Фирс сказал, что любит. Последний раз она видела его на приветственной церемонии. Преподаватели и деканы не хотели превращать ее в траур, но настроение у прибывших было и без того подавленным. Все знали про реквием и этерна сомниа своих однокурсников, друзей и преподавателей. Никто не говорил этого вслух, но мало кто верил в их пробуждение.
Деканы представили новых и старых преподавателей, объявили о нескольких назначениях. Фирс Хассел заступил на должность помощника магистра геммологии. Пальцы Фирса были туго перебинтованы, и он не без болезненной гримасы пожал руку Эмену Стольту. Декан стихийников ответил ему такой же кривой улыбкой. Ни для кого не было секретом, что южанина не жаловали на факультете, но он мастерски уходил от наказаний и дисциплинарных взысканий.
Мёрке было интересно, почему он так и не обратился к целителям. Очевидно, не хотел лишних вопросов, ведь тогда пришлось бы рассказать о подробностях той ночи и заклинании, которое Мёрке опробовала на нем. Как ни крути, Хассела она не только покалечила, но и унизила. Он скользнул взглядом по толпе, задержал его на лице некромантки, а затем уставился себе под ноги.
Последним к студентам обращался Синд Форсворд. Кто-то из присутствующих помнил его еще некромантом и с удивлением смотрел на изуродованный белесый глаз. По залу прошелся взбудораженный шепот. Многие знали о прегрешениях Форсворда в прошлом и об искуплении в Скъерзилдене. Одни с интересом слушали инквизитора, другие же питали к нему страх и недоверие. Но Мёрке знала, что пройдет совсем немного времени, и каждый сомневающийся изменит свое мнение и проникнется к Синду, так же как это сделала она много лет назад. Под его присмотром тьма больше не навредит невинным ребятам.
Книги так и не дали дельных советов по благополучному возвращению из потусторонних миров. Даже якорь не был эффективным способом зацепиться за реальность. Вся перелопаченная литература изобиловала сослагательным наклонением. «Если ваша сила воли и тяга к жизни будет достаточна крепка, то вы, вероятно, вернетесь, если только…» От количества «если» на один абзац рябило в глазах, и Натт злобно отбросила очередной бесполезный фолиант. Время уходило, а она не продвинулась ни на шаг. Даже не начала конструировать макет проклятого мира из своих воспоминаний. Призрачный Дорнфьол, в котором были заперты души студентов и преподавателей, внешне не отличался от реального места. Однако стоило Мёрке попытаться воссоздать его в памяти, как все покрывалось густым непроницаемым туманом забвения. Демон не хотел упрощать ей задачу и явно был недоволен ее догадками касательно старого парка развлечений. Если так пойдет и дальше, то придется идти к Фирсу на поклон и просить его покопаться у себя в голове. От этой мысли начинало сводить зубы и выкручивать желудок. Но жизни людей важнее глупой гордости и обид.
Синд Форсворд подсуетился гораздо раньше и уже на следующий день привел стихийника в аудиторию к ничего не подозревающей Мёрке. Она заполняла журналы посещений и готовила конспекты завтрашних лекций. Аспирант Роннд и Янта возились в лаборатории, подготавливая бальзамическую жидкость, и из комнаты доносилось еле сдерживаемое хихиканье. Фирс Хассел хмуро разглядывал некромантку, держа в руках полую жемчужную сферу. У Натт защемило сердце, когда она увидела грязные необработанные повязки на его пальцах, но внутренний голос мгновенно оживился и снова начал травить сознание ненавистью к влюбленному Хасселу.
– Господин Хассел скромно предложил свою помощь в нашем деле, – пояснил Синд, и Мёрке едва не хмыкнула от такого вежливого обращения к магу, учитывая, что в студенческие годы они регулярно обменивались взаимными оскорблениями.
– Я могу попытаться записать воспоминания о Дорнфьоле на сферу. А вы уже сможете восстановить общую картинку, – пояснил Фирс и сел напротив Натт. – Мне будет проще, если ты… вы позволите небольшой физический контакт. – Геммолог осторожно сжал тонкие пальцы Мёрке. Едва коснувшись Натт, он слегка поморщился, затем тряхнул головой и закрыл глаза. – Представь Дорнфьол, – вкрадчиво попросил маг.
У нее не получалось. От Фирса веяло жаром, и она мысленно попыталась попросить у него прощения за свой грубый и жестокий отказ.
«Думаешь, все так просто. Я же сказала, он не нужен нам». – Зубастый двойник вклинился между Мёрке и стихийником и вместо ласковых мыслей некромантки утопил Фирса Хассела в ненависти и презрении.
Маг вздрогнул, открыл глаза и удивленно посмотрел на нее. Он пытался не показывать виду, но его голос выдавал сильное смятение:
– Госпожа Мёрке, сосредоточьтесь на нужных воспоминаниях. Мне не удается пробиться сквозь… м-м… ваш барьер.
Демон снова вцепился в изуродованные руки геммолога, и вместо настоящих чувств Натт запылала злобой и гневом, искажая и извращая все, что когда-либо было между ними. В последнем видении двойник показал недавний поцелуй Натт и Синда на озере. Стихийник резко встал, и его взгляд заметался по аудитории. Избегая смотреть в глаза инквизитору и некромантке, он извиняющимся тоном констатировал, что не в силах вычленить образ старого парка развлечений. Затем слегка поклонился книжным стеллажам и покинул аудиторию, нервно сжимая жемчужный шар, который медленно заполнялся новыми неприятными воспоминаниями Фирса Хассела.
– Да что за ерунда происходит между вами? – простонал Синд.
– Не знаю, я старалась. Правда. С тех пор как он признался в чувствах, все идет наперекосяк. Было гораздо проще, когда он был надоедливым вредителем. Не могу находиться с ним в одной комнате. Боюсь, мы только зря тратим время с Хасселом. Он бесполезен, – подсказал последнюю фразу демон. Мёрке вновь потерялась в мыслях, путаясь в своих и навязанных темным порождением эмоциях.
– Видимо. Но я нужен здесь, а тебя одну в Дорнфьол не отпущу. Только без четкой картинки мы ничего не сможем сделать, – инквизитор пнул ножку стола. – Без хорошей карты ты точно не выберешься. А кроме тебя никто не знает, что надо искать в парке развлечений. Чертов стихийник. Ладно. Иди отдыхать. У меня есть пара идей на завтра. Попробуем погружения в неглубокие разломы. Придется мне тебя страховать. Лучше, чем ничего. Хоть потренируемся. А потом решим, что делать с проекцией Дорнфьола.
На следующий день студентов ждала обещанная некроманткой лекция с призывом настоящих духов. Натт достала из сундука подаренный родителями призрачный кнут, которым ей так и не довелось воспользоваться. Чета Мёрке надеялась, что дочь станет полноценным призывателем, и трактовали все пугающие способности дочери даром управления фамилиарами. Они даже приобрели редкий артефакт для укрощения сущностей. Но надеждам не суждено было сбыться. Натт стала некромантом. Пережив первую волну тревоги, родители убедили себя в том, что их чадо не повторит судьбу подавляющего большинства адептов смерти. Они определили ее в лучшую академию и приставили к ней заботливого брата. Только родителям было невдомек, что жернова судьбы уже затягивали их любимых детей.
Студенты замерли в предвкушении. Мёрке щелкнула кнутом по воздуху, выбив сноп фиолетовых искр. Всю ночь она думала над тем, кого бы призвать, и остановила выбор на безобидных духах конюшен. Благо в Тэнгляйхе их обитало в изобилии. Маленькие существа с большими головами и кучей конечностей походили на осьминогов и грелись в сене, навозе и лошадиных гривах. Вреда от них не было, как и пользы, и потому паразитов не выгоняли, но и подношений не приносили. Даже имен у этих малышей не было.
Тишина. Духи не откликались. Мёрке открыла глаза, хлестнула воздух еще и еще раз. По залу пробежал легкий смешок. Кто-то разочарованно вздохнул. Натт остервенело и безрезультатно стегала кнутом, пока хохот не раздался уже со всех сторон. Смеялись даже ядологи.
– Жалкое зрелище, пойдемте. Ее вообще назначили только потому, что она с деканом темных шашни водила, – слишком громко сказал кто-то в толпе элементалистов.
– Только время зря тратим на этот спиритуализм. Псевдонаука псевдомагов.
Не успели студенты подняться со своих мест, как огромное витражное окно аудитории разлетелось на сотни осколков, осыпав всех присутствующих мелким битым стеклом. Некромантка встрепенулась, прижала кнут к груди и, не веря своим глазам, смотрела на хорошо знакомого ей зверя, объятого синими магическими всполохами.
Едва последний осколок со звоном упал на пол в аудитории, Мёрке наконец смогла сделать вдох. Призрачный пустынный барс заметался по залу и сделал рывок в сторону ошарашенных студентов. Они с криками кинулись врассыпную от смертоносных когтей огромного зверя. К преподавательнице быстро вернулась невозмутимость, и она вновь хлестнула по воздуху кнутом, который замерцал уже всеми оттенками синего, приятно пульсируя в руке.
– Виллма! – Натт постаралась говорить как можно жестче.
Испуганная кошка явно не осознавала, что с ней происходит, но услышав знакомый голос, резко повернула морду и одарила новую хозяйку взглядом ослепительно-фиолетовых глаз. Всего миг – и барс уже бросился к Мёрке, некромантка же не двигалась с места. Нельзя показывать духу свой страх и слабость. Она крепко сжимала кнут и уверенно смотрела на кошку, которая неожиданно припала на передние лапы, приглашала сесть к себе на спину.
Под изумленные возгласы студентов Натт Мёрке оседлала Виллму. Едва она обняла духа за шею, как тот развернулся к разбитому окну и выпрыгнул на улицу, унося ее прочь. Случайный осколок оцарапал лоб некромантки, и тонкая теплая струйка крови стала заливать правый глаз. Только Мёрке было уже не до этого. Пустынный барс мчался к загонам нежити. С каждым рывком Мёрке ощущала нарастающую панику.Виллма. Почему именно она? Что-то случилось с Фирсом…
Темный двойник некромантки слишком сильно недолюбливал стихийника. А что, если демон, наконец, нашел управу на глупого юношу? Неужели Мёрке оказалась недостаточно убедительна в своей показной ненависти к Хасселу. Очевидно, вырванных ногтей и втоптанных в грязь чувств было недостаточно, и доппельгангер решил перестраховаться. Кошка тем временем миновала загоны и выбила дверь в подвал. Сомнений в том, что Фирс в беде, оставалось все меньше.
– Натт! – прохрипел объятый воздушными оковами Йеден Стаат.
Старик лежал без движения на полу в коридоре. В тусклом свете настенных светильников Мёрке заметила тонкие магические нити на его руках и лодыжках. Хассел шутя опутал некроманта. Но зачем? Натт приказала Виллме остановиться.
– Что происходит? Это сделал Фирс? – Она нервно перебирала пальцами жесткий мех на холке кошки.
– Да. Я давно предупреждал его. Он клялся, что просто попрощается со зверем, но обманул. Я пытался остановить Фирса, но он был слишком упрям. А теперь бессат морт убьют его. Если уже не сделали этого… – Некромант покрутил запястьями, но оковы не поддавались. – Не ходи туда. Он, скорее всего, не жилец. Надо звать на помощь, чтобы уничтожить то, что он создал.
Страшные слова эхом отражались в ее сознании. Не жилец? Еще вчера он держал ее ладони в своих. Невозможно! Фирс Хассел, дерзкий южанин с хищным нахальным взглядом, мертв? Проигнорировав предостережения смотрителя, Натт распахнула дверь в комнату, где стихийник все это время поддерживал жизнь в угасающей Виллме. Теперь барсов оказалось двое. Призрачный, на котором восседала Мёрке, и второй – жуткий, раздираемый мятежными душами оживший труп. Чудовище вцепилось острыми клыками в плечо Фирса Хассела и трепало его, словно кусок мяса. Раздался неприятный хруст и треск: тело стихийника отлетело к противоположной стене и глухо стукнулось спиной о каменные плиты, а нежить, уставившись на гостью черными как ночь глазами, дожевывала руку.
– Я ведь предупреждала тебя. Он не нужен нам! – знакомый голосок доносился изо всех углов. В нем не было сожаления или злости, только напускное детское недовольство, как будто Мёрке нарушила правила их любимой игры. Едва темная Виллма проглотила оторванную конечность, как вновь метнулась к истекающему кровью магу и проломила ему лапой грудную клетку. Натт словно в трансе смотрела на торчащие в разные стороны обломки ребер и пузырящуюся кровь. Фирс дышал – отчаянно, предсмертно и смотрел прямо на нее светло-карими глазами.
Призрачная Виллма вместе со всадницей с разгону врезалась в оживший труп барса и оттеснила его от стихийника. На большее слабый новорожденный дух кошки был не способен. Истинная любимица Хассела начала постепенно растворяться в воздухе, возвращаясь в мир мертвых. На ходу Мёрке вытащила из ножен гравштайн и обхватила ощетинившуюся шипами рукоять кинжала. Она вонзила клинок в шею кошки. Снова смех. Чистый, заливистый и леденящий, от него кровь мгновенно стыла в жилах.
– Не успеешь. Он умрет. Ты проиграла, и даже если победишь старую кошку, я все равно веду. У тебя минус два. Ах, прости! Минус три, забыла про бедного братца.
Мёрке уже не сдерживала слез и продолжала колоть барса, который в агонии осыпал ее ударами, разрывая когтями одежду и плоть.
– Я не хочу убивать тебя сейчас. Мы еще не наигрались. Не хватает еще одного участника. Где же он? – издевался недовольный доппельгангер.
– Подозреваю, ты ждешь другого? Рано же ты меня списала со счетов. – Кто-то нежно обнял Натт со спины и обвил руку, сжимающую гравштайн.
– Ты?! – демон истово заверещал.
– Приятно видеть, что ты все так же боишься меня, – хохотнул подоспевший на подмогу.
Натт обернулась, не веря в происходящее. Глаза цвета летних сумерек, волосы на тон темнее ее и веснушки на переносице. Квелд Мёрке ласково потерся лбом о щеку сестры.
– Я закончу за тебя. Отпускай клинок, – мягко попросил он.
– Нет, – упрямилась Натт, – тогда ты умрешь навсегда. Не отпущу.
– Ну что за глупости, Натт! Как я могу умереть дважды? – Брат смотрел на нее слишком мудрыми для восемнадцатилетнего юноши глазами. И пусть некромантка уже стала старше на целых три года, она все равно навсегда останется его маленькой Натт.
– Квелд, я не смогу без тебя, – шептала она, крепче сжимая гравштайн.
– Сможешь! А вот без него тебе точно будет плохо, – он кивнул на изуродованного стихийника.
– Разве его еще можно спасти? – отрешенно спросила Натт.
– Не знаю, – честно признался Квелд, – но в моем мире его пока что нет. Ну же! Время уходит.
Натт с щемящим сердцем выпустила клинок и горячо обняла брата.
– Я не забуду тебя. Зануда и всезнайка!
– Я тоже, малышка. Передавай старикам привет. Скажи, я ушел в лучший мир. Теперь я спокоен. За тобой будет кому присмотреть, – он вдруг стал неосязаемым и прошел сквозь Натт. Вооруженный осколком своей же могильной плиты, он принялся кромсать неупокоенных духов.
Мёрке кинулась к Фирсу. Она старалась не смотреть, как он мучительно захлебывается. Слишком тяжелый, чтобы отнести в лазарет. Ей с трудом хватило сил лишь слегка приподнять его. Кровь мага быстро пропитала одежду и раны Натт, смешиваясь с ее кровью. Хассел стремительно бледнел, но с каждым мгновением его тело становилось все жарче. Или ей это только казалось?
– Фирс…
Он цеплялся рукой за ворот ее мантии, и его губы дрожали, пытаясь прошептать слово «прости».
– Тише-тише. Я не злюсь. – Она гладила горячий лоб Фирса. Время стало тягучим и медленным.
Сейчас все казалось слишком очевидным: его детские нападки и отчаянная ревность к Форсворду, глупые попытки привлечь внимание, неловкие ухаживания, больше похожие на злую шутку, и тот самый танец на осеннем карнавале. Украденный поцелуй ночью в башне, его признания и ласки… Это больше не повторится.
Кровь Хассела останавливалась и переставала пенится. Дыхание замедлялось, а сердце, утыканное осколками костей, отбивало прощальные удары.
