Глава 12
Повезло, что Роннд встретил их у самых ворот. Не задавая вопросов, коренастый темноволосый юноша подхватил Янте на руки и, пока нес, морщился от каждого ее стона.
– Я отведу твоего коня к Йедену Стаату, – предложила некромантка.
– Не нужно, я сам позже все сделаю. Дредхост подождет, тем более он все равно уже мертв, а вот вам, госпожа Мёрке, срочно нужно в лазарет, – он покосился на ее разодранные лодыжки.
Странно, но Мёрке даже не чувствовала боли, хотя от одного взгляда на гноящиеся раны к горлу подступала тошнота. Она решила не спорить с новым аспирантом и послушно поплелась за юными некромантами в замок.
– Как ты узнал, что мы на подходе? – поинтересовалась Натт.
– Это все Нэг. Мне удалось поддерживать с ним ментальную связь после его смерти, иногда я могу видеть глазами коня. Захотелось посмотреть, как ваши дела, а вы уже были на подъезде в Тэнгляйх. Я обратил внимание, что второго дредхоста не было рядом, и подумал, что произошло что-то неладное. Как оказалось, я был прав. – Роннд перехватил Янту поудобнее, от чего она слабо вскрикнула.
– Второго дредхоста больше нет? – участливо спросил некромант.
– Да, – полушепотом выдохнула Мёрке. Глаза защипало, но она сдержалась. Поплачет в более подходящей компании. Нечего студентам видеть ее слабости. Все проблемы должны оставаться за дверями учебной аудитории.
– Мне жаль. Некромантам особенно тяжело переживать утрату любимых. Столько опасных соблазнов. Надеюсь, вашего скакуна ждут бескрайние луга с сочной травой и теплым ветром. Животные не имеют в душе зла, для них всегда открыты двери в лучший мир.
Мёрке благодарно кивнула.
Янту сразу отнесли в операционную, и, судя по вздохам целителей, их ждала кропотливая работа. Раздался еще один вскрик, от которого Роннд и Натт синхронно схватились за сердце, а затем лаборантка замолчала.
– Вкололи обезболивающее, – с облегчением вздохнул некромант. – Я приведу вам врача.
– Не нужно, я сама справлюсь. Подай мне антисептик, промою раны и пойду.
– Глупости не говорите, вам без помощи не обойтись. Ждите, – он выбежал из общей палаты, а Натт гадала, как ей спрятать предательские завитки черной метки.
Роннд привел хорошенькую практикантку-целителя, которая с расширенными от любопытства глазами смотрела на необычное ранение:
– Ух ты, где же вы умудрились схлестнуться с мертвецами? – Она осторожно обрабатывала неровные края глубоких царапин, подготавливая их к заживлению. – Хотя вы же некромант, стычки с зомби – рутина для адепта смерти, – весело комментировала девушка.
Мёрке было не до смеха. Янта может остаться хромой на всю жизнь, судьба Мьюл покрыта мраком, а Бьелке мертв теперь уже навсегда.
– Ну вот, кажется, все, пару ночей еще помучаетесь, зато без швов. Хотите витаминку? – целительница поднесла блюдо с яркими леденцами. Из нее определенно получится хороший детский врач, даже Натт успокоила ее непринужденная болтовня и ласковый голос.
Через полчаса она уже брела в восточное крыло, волоча все еще саднящие ноги с белыми полосами от ногтей нежити.
* * *
Натт Мёрке вновь стояла у двери в квартирку стихийника. В этот раз чувство нерешительности уступило сильному желанию выговориться и, возможно, поплакать рядом с тем, кому так же не чужды потери. Фирс Хассел лишился родных и любимой с детства компаньонки Виллмы. За показным ехидством и злословием прятался все тот же одинокий мальчик, которые отчаянно искал дружбы двух напыщенных некромантов. В нелепых попытках привлечь к себе внимание он лишь вызывал гнев и снисхождение. Почему же только спустя годы начинаешь видеть истинные мотивы окружающих?
Мёрке подбирала слова. Ни одна фраза не могла в полной мере отразить боль от потери Бьелке. А может, и не нужны слова? От смуглого южанина веет зноем за километр, достаточно просто обнять его и дать волю застрявшим в горле слезам. А затем долго-долго разговаривать в свете мерцающих кристаллов и его хитрых желтоватых глаз.
Рука сама настойчиво забарабанила в дверь. А не слишком ли откровенным будет такое проявление эмоций? Все же она не до конца разобралась в своем болезненном отношении к Хасселу. Но вокруг развиваются драмы и посерьезнее. Чего только стоит влюбленность банши в инквизитора. Грудь сдавило от тревоги за маленькую демоницу. Но ведь Синд рядом, он непременно успеет спасти ее. Перед глазами снова всплыла страшная сцена: Мьюл с ужасным следом от укуса. Кровь, разорванные нити вен, неестественная бледность. Янте тоже немало досталось.
Фирс не открывал. Может, его нет? Еще один настойчивый стук.
Стихийник, наконец, недовольно открыл дверь, секунду смотрел на гостью, привыкая к яркому освещению в коридоре, а затем ошарашенно выдохнул только одно слово:
– Мёрке!
– Фирс, – она бросилась к нему в объятья и прижалась к голой груди. Можно больше не сдерживать слезы.
Стихийник был неестественно горяч, словно его постоянно лихорадит. Впрочем, как и всегда. Натт упорно списывала это на южную кровь Хассела.
– Ты зачем пришла? – в его голосе слышались странные нотки недовольства и испуга. Он настойчиво пытался оттеснить ее подальше от двери и осторожно высвободился из объятий.
– Хотела поговорить. – Мёрке вытерла глаза и только сейчас заметила чей-то силуэт на кровати у Хассела. Его недовольство и испуг сложились в единую картинку.
Фирс перехватил ее взгляд и мгновенно забыл, как дышать.
– Я не знал, что ты придешь…
– Не нужно оправдываться. Какая же я дура! – Натт с трудом сдержала истеричные нотки и неуместный смех. – Я пойду. В другой раз тогда. Когда-нибудь. Поговорим…
Мелькание магических факелов и световых сфер. Бесконечный лабиринт коридоров и отчаянные попытки не дать проклятой метке одержать верх и захватить хоть миллиметр тела. Нельзя сейчас в свою башню. Там давящая тишина и одиночество. Ноги сами понесли прочь из замка, подальше от светло-карих глаз.
Какое разочарование. Любил все эти годы. Как же! А передумал за пару дней. Лжец. Когда Натт избавилась от пелены слез, то увидела, что стоит перед пустым загоном Бьелке. Скоро его займет другой зверь: может, очередной дредхост или тот самый верблюд, которого заказала Янта.
– Держи, – смутно знакомый голос вырвал ее из оцепенения.
Мёрке пповернулась к Йедену Стаату, который протягивал старую подкову.
– Мне вот пришлось уничтожить все вещи Йоханны, чтобы они не стали филактериями для ее новой ипостаси. Но Бьелке не лич. Я почувствовал, что с ним что-то неладное, это хоть немного скрасит твое горе.
– Спасибо. – Натт жадно схватила подкову и поднесла к покрасневшим глазам. – Это его, да?
– Не знаю, может, его, а может, не его, – уклончиво ответил смотритель. – Ты сама как думаешь?
– Его, – кивнула некромантка, – верю, что его.
Йеден Стаат улыбнулся и подмигнул:
– Пусть будет так. Спасибо тебе, что проводила Деарда к Ханне. Теперь мне намного легче. Надеюсь, когда придет мое время, я смогу присоединиться к моему лучшему другу и сестре, – мечтательно проговорил Стаат. – А еще я теперь знаю наверняка, что ты спасешь студентов и преподавателей. Ты удивительно добрая и самоотверженная.
– Хотела бы я разделять вашу веру, господин Стаат, но боюсь, все переоценивают меня. Тем более у меня теперь больше нет якоря.
– Ты про Фирса? – догадался смотритель. – Не злись на него. Он сам не понимает, что творит. Дай ему время и надежду, и он станет тем, кем попросишь: хоть якорем, хоть возлюбленным, хоть твоим личным бессарт морт, – рассмеялся некромант.
Натт засмущалась от его осведомленности в ее сердечных делах. Неужели все действительно было настолько очевидно?
– Не хочу. – Мёрке ощущала, как тьма внутри довольно вторила ее обиженным и оскорбленным чувствам. – Хассел для меня больше не существует.
– Какие же вы дети, – смотритель погладил ее по голове. – Никуда вы не денетесь, поверь старику.
«Не верь старику. Фирс Хассел предал свои чувства. Он нам не нужен. Ведь мы есть друг у друга. Дай мне свою руку, милая Натт», – заискивающе нашептывал демон. Слишком убедительно, чтобы отказать.
– Хватит! – Мёрке не заметила, как последнюю фразу почти выкрикнула.
Йеден Стаат с понимаем посмотрел на нее.
– Забудь о взваленной на твои плечи ответственности за чужие жизни. Попытайся отвлечься и не поддавайся голосам. Они ничего хорошего тебе не предложат, уж поверь. Поэтому я выбрал молчание. Перестал разговаривать, умолкли и голоса. Но я просто ушел от себя. И если бы не твоя помощь, кто бы знает, во что рано или поздно я превратился бы.
– Этот голос везде, – сокрушалась Мёрке, обхватив руками голову.
– А ты не играй по его правилам. Он злит тебя и выводит из себя, но ты не борись, а игнорируй. Выиграешь время, – посоветовал смотритель.
– Боюсь, тогда он придумает что-то пострашнее, чтобы вновь привлечь мое внимание. – Натт попыталась прислушаться к демону, но он подозрительно затих, источая почти осязаемое злорадство.
Стаат лишь пожал плечами:
– Заведи себе какую-нибудь живность. Отвлечешься.
– Точно. Дредкат! Он до сих пор лежит в холодильнике. Нужно его реанимировать. – Мёрке хлопнула себя по лбу. В отсутствие любимых студентов из Северного альянса некому было напомнить про кота.
– Говоря про живность, я имел в виду именно живое существо, а не старого высохшего дредката, – покачал головой Йеден Стаат.
– Живые имеют плохую тенденцию умирать, – возразила Натт.
– Мертвые тоже, – смотритель кивнул на зажатую в руке Мёрке подкову.
* * *
Несмотря на то что многие новоиспеченные некроманты-спиритуалисты воспринимают новость о своем даре весьма скверно, Натт в целом была рада. К счастью, эту непростую новость она встретила не одна, а в компании старшего брата, которого боги наградили талантом целителя. Он одним из первых увидел в сестре будущего некроманта, когда пятилетняя девочка подолгу разговаривала с невидимыми глазу непосвященного духами. Под ее прикосновениями оживали мертвые насекомые. Сухие мухи послушно отряхивались от вечного сна и жутким облаком кружили над маленьким ребенком.
– Некроманты долго не живут, – тихо обсуждали родители в гостиной пугающее призвание дочери. Квелд видел, как мать прижимает платок к мокрым красным глазам, а отец обнимает ее за плечи. Они слишком сильно любили дочь, чтобы отдать ее в лапы тьме.
В этот самый миг юноша пообещал себе две вещи: никогда не расстраивать родителей и спасти Мёрке от страшной судьбы. К сожалению, в обоих случаях он потерпел неудачу. Ему не хватило смелости рассказать и без того перепуганной семье, что за демон прицепился к девочке. Он не спускал с него глаз, следил и думал, как уничтожить паразита. Только темное порождение оказалось в разы сильнее и без труда вычеркнуло Квелда из списка потенциальных угроз. Правда, к пущему разочарованию демона, неугомонный брат вернулся в новом обличье.
Мёрке пожалела, что не забрала гравштайн перед походом в подземелье. Если демон решит вновь напасть, то, скорее всего, одержит легкую победу. Мьюл была права: она ведет себя слишком безответственно. Но атаки не последовало. Натт вытащила кота из холодильника и положила на стол. Ловушки, в которых были заточены бессат морт, отлично справлялись со своей задачей, и два оставшихся духа терпеливо ждали своей участи.
Пока тело кота-химеры оттаивало, Натт рыскала в лаборатории в поисках подходящего материала, чтобы защитить голый живот существа, в который она планировала поместить кристаллы и духов. Желудок со спрессованными костями и утрамбованным мехом был идеальным вместилищем, но более не годился к использованию.
Среди экспонатов Рё’Тена нашелся черепаший панцирь. Некромантка немало повозилась с ним, чтобы отпилить нижнюю часть, затем поместила кристаллы в тело кота, прикрыла хитиновой пластиной и зашила плешивый живот. В свободное время она обязательно наведается к охотникам и выменяет у них на что-нибудь выделанный мех. А пока и так сойдет.
Мёрке прибралась в лаборатории, взяла под мышку дредката, который с каждым разом все меньше походил на кота, и нехотя пошла к себе в башню. Тело зверька все еще было холодным. Прав был Йеден Стаат, нужен кто-то потеплее. Горячий, как… Натт снова подумала о Фирсе Хасселе, и сердце тупо заныло. Жила как-то раньше, считая его мерзавцем, почему нельзя ничего вернуть? Сам стихийник великолепно справляется со своей задачей и ведет себя как обычно, вот только теперь его выходки по-настоящему причиняют боль. Это уже не детские издевки и запирание на ночь в мертвецкой.
Мёрке устало зашла в свою комнату и даже не вздрогнула, когда увидела незваного гостя. Хассел стоял посреди комнаты и тер виски.
– Ты окно не закрыла, – оправдывался стихийник, – прыгал на свой страх и риск. Если оно открыто, это значит, что…
– Ничего не значит, – отрезала Мёрке. – В следующий раз пользуйся дверью. А лучше вообще забудь сюда дорогу.
– Я стучал, но ты не ответила. Пришлось подниматься в бывший зал астрономии и спускаться к тебе оттуда. Слушай, ты же не просто так сегодня приходила? – осторожно начал Фирс.
– Уже не важно. Уходи, – Натт кивнула в сторону лестницы.
– Нет, пока не скажешь, что все это значило и что ты хотела от меня? – Стихийник сделал осторожный шаг вперед.
– Ничего. Сказала же: уходи! – она старалась придать голосу твердости, а сама отступала назад, подальше от пытливого взгляда желтых глаз.
– Мёрке, хватит обижаться. Ты меня отвергла, что я должен был делать? – Фирс сразу пожалел о сказанном, едва увидел злобный взгляд некромантки.
– Мне ты ничего не должен. Но как ты заметил, окно было открыто. Я просила подождать, но ты хотел быстрых ответов. Теперь уже не важно. Ты даже по имени меня не называешь.
– Да потому что имя у тебя дурацкое. Натт, – Хассел скривился, – словно к небу что-то прилипло и ты пытаешься языком это соскоблить. Натт, Натт. Мне нравится звать тебя Мёрке. Давай попробуем заново. Я люблю тебя.
– А как же твоя подружка? – ехидно спросила некромантка, не обращая внимания на очередное признание аспиранта.
– Она для меня пустой звук. Сегодня у нас ничего не было…
– Ох, прости, что помешала. – Мёрке чувствовала, как злость захлестывает ее с головой. Ей хотелось побольнее кольнуть беззащитного мага.
– Зачем ты так со мной?
– А ты?
Долгое молчание. Фирс нервно ерошил волосы и подбирал слова.
– Сегодня у вас ничего не было. А раньше? Когда все это началось? – на самом деле Натт не хотела слышать ответ.
– В тот же день, когда ты меня отвергла, – неохотно прошептал Фирс.
– А я тебя ждала тем вечером, – так же тихо призналась Мёрке.
– Откуда мне было знать?
– Уходи, не хочу больше всего этого. Я правда устала от тебя.
– Нет уж! Прости, но я не уйду. Пока ты не скажешь да. – Он виновато посмотрел на Мёрке и вновь сковал ее тело магией. – Все вокруг правы насчет меня: сначала я делаю глупости и лишь потом думаю, – он медленно подошел к некромантке.
«Ты не позволишь ему!» – вопил мерзкий голос демона, когда стихийник наклонился к самой шее обездвиженной Натт. Его волосы приятно щекотали кожу, а горячее прерывистое дыхание было именно тем, чего Мёрке так недоставало в беспросветном мраке и холоде.
«Я не верю. Ты позволяешь ему!» – демон пытался перекричать бешеный стук сердца и крови в висках. Фирс почти невесомо касался губами шеи Мёрке, но даже от этого на коже словно оставались ожоги.«Он не человек», – проносилось в голове у Мёрке, но собственные мысли сталкивались с науськиванием темного порождения.
«Ты будешь для него одной из. Такой же наивной практиканточкой. У него не срослось с ней, вот он и пришел к тебе».
– Нет! – Мёрке не знала кому адресован был ее слабый возглас: демону или стихийнику, но Хассел не обратил на него внимания и уже добрался до лица Натт.
– Как же шея затекла, – прохрипел Хассел и распрямился, хитро сверкая желтоватыми радужками. – Стоя неудобно, оказывается. Ты такая коротышка. Раньше ты казалась мне выше. Давай передислоцируемся?
Не спрашивая ответа, он осторожно переместил Натт на кровать, все еще не выпуская из воздушных оков, и в один присест очутился рядом.
«Спроси его о девушке, с которой он проводил свои вечера, прежде чем раздвинешь перед ним ноги?» – не унимался голос.
– Фирс…
– Надеюсь, это не очередное «уходи» или «нет, нет, нет»? – передразнил ее маг.
– Та практикантка… Ты же пользовался бедной девушкой.
– Мёрке, у нас с ней был уговор: никакой привязанности. Просто коротали время. – Он завел ее руки за голову и провел пальцами по дорожками вен. – У тебя кожа прозрачная в темноте. Ты как нимфа или русалка.
– Не уходи от вопроса. Это жестоко. Не думал, что нравишься ей, и она согласилась на это в надежде быть с тобой вместе по-настоящему? – с упреком шептала Натт пересохшими губами.
Зря она слушает демона, лучше бы не останавливала Фирса ненужными разговорами. Он же сказал, что любит и уже давно. Можно смириться с его беспросветной глупостью и импульсивностью. Она хочет этой глупости, хочет его всего, но убедительный голос вбивает клин за клином, чувствуя ее неуверенность и страх. Обвивает словно ядовитыми щупальцами актинии и отравляет опасными идеями.
– Я себя не обеляю, говорю же: сначала делаю, а потом думаю. Я извинюсь перед ней завтра. Мне, кстати, нравится твоя ревность. – Фирс напоминал пустынного барса: севший хриплый голос звучал как низкое рычание гигантского кота.
– Ревность. – Мёрке внезапно ощутила приступ злости, который мгновенно остудил ее после горячих поцелуев стихийника. – Ты хоть знаешь, чего мне стоила твоя выходка? – Перед глазами Натт мелькнули новые завитки темной метки на ноге, мертвый Бьелке, покалеченная Янта и бездыханная Мьюл.
– Позволь я сглажу вину, – Фирс, кажется, не слушал ее и вновь припал губами к шее. – Неужели тебе так неприятно? – нежно раздалось у самого ее уха.
– Перестань и отпусти меня, иначе ты пожалеешь, Хассел. – Защита дала брешь и тягучая тьма начала заливать сознание.
– Ну вот! Опять ты за свое. Да еще угрожать начала. Я не верю тебе, Мёрке. Я же все вижу, ты хочешь этого. – Он жадно поцеловал ее, настойчиво пытаясь пробиться сквозь плотно сжатые губы.
– Я последний раз прошу тебя по-хорошему, Фирс.
– Все еще неубедительно. Да и что ты сделаешь? Мёрке, я сильнее тебя, просто признай, – умхыльнулся стихийник и возобновил попытки с поцелуями, попутно втискивая колено между ногами Натт.
«Хочешь, кое-что покажу тебе? Может, это поможет увидеть твоего мальчишку в ином свете, – гикал демон. – Смотри же!»
Глаза Фирса Хассела перестали гореть желтым, теперь они были залиты словно черными чернилами. Сердце Натт сковало от страха, она не могла вырваться. Кошмары вернулись с утроенной силой. Мягкая кровать исчезла. Теперь они лежали в грязи среди разрытых могил.
«Спаси», – сознание потянулось к ненавистному демону. Мёрке уже забыла, что далеко не Фирс Хассел виноват в гибели Бьелке и многолетнем кошмаре.
«То-то же. Вспомни тот фокус, которому ты научилась в некрополе Хиес, провернем его на маге. Мертвая плоть есть даже у живых. Снимем скальп или вырвем ногти?»
«Нет, это слишком», – взмолилась Натт, с трудом сдерживаясь, чтобы не ответить на поцелуй Хассела.
«Не слишком. Он заслужил это. Мальчишка принуждает тебя, чем он лучше Форсворда? Такой же мерзкий насильник. Но мы умнее. Будь паинькой подыграй ему».
Мёрке не нужно было просить дважды. К удивлению мага, она разомкнула губы и потонула в глубине его поцелуя. Неумелого и слишком страстного.
«Хорошо, теперь немного откровеннее, Натт», – комментировал голос в голове, и Мёрке обхватила ногами стихийника, уничтожая очередную преграду между их телами.
Фирс стал еще уязвимее. Его желание было слишком очевидным, а тело дрожало от нетерпения.
– Мёрке, я сейчас уберу воздушные оковы, ты ведь не выцарапаешь мне глаза?
Вместо ответа Натт прижалась к нему еще сильнее. Фирс сдался, освободил ее руки и, не отрываясь от губ некромантки, скользнул ладонью по обнаженному бедру. Мёрке казалось, что в местах их соприкосновений проскакивают огненные всполохи.
«Не увлекайся. Готовься».
Фирс потянул за пояс на мантии, в попытках освободить некромантку от одежды.
«Еще немного».
Справившись с мантией, он коснулся дрожащей рукой бледной кожи живота и, не мешкая, провел кончиками пальцев вверх.
«Сейчас», – приказал голос.
Мёрке вложила все свое отвращение и ярость в подлую и трусливую атаку. Натт было плевать на то, что ею управляет самое ненавистное существо, которое годами отравляет ее жизнь. Сейчас лишь Фирс являлся источником бед и зла. Он резко вскочил с кровати, едва не упав на пол. Маг рычал, держась за руки. Из всех пальцев, пульсирующих невыносимой болью, текла кровь. Он рухнул на колени, с непониманием глядя на еще недавно ласковую с ним некромантку.
Натт встала, запахивая мантию, вытянула вперед руку, раскрыла ладонь и высыпала перед магом десять вырванных ногтей.
– Я предупреждала тебя. Захотел поиграть со мной? Решил, что фокус с изнасилованием сработает дважды.
– Нет же, Мёрке… все не так, – он баюкал искалеченные пальцы. Воображаемая темная пелена сошла, и теперь Натт видела, что в его светло-карих глазах стоят слезы, которые появились от боли и внезапной жестокости. Но некромантке было уже все равно. Кипящая злоба выплескивалась на единственного, кто оказался рядом, на того, кого боялся демон. Темное порождение довольно наблюдало из-за угла на плоды своих трудов.
– Считаю до трех, и ты уходишь. Можешь по лестнице, можешь через окно, – Натт неожиданно рассмеялась.
– Я не уйду, я же сказал…
Мёрке села перед ним на корточки и рванула висящий на груди талисман. Под воротом мантии она не сразу разглядела янтарную сферу с запаянным внутри артефактом.
– Какой же ты сентиментальный, аспирант Хассел, – она хохотала все громче, рассматривая крысиный хребет, который маг выудил из ее волос после сражения с големом.
– Не надо, Натт, пожалуйста, – Фирс заметно побледнел и измученно глядел на некромантку.
– Опрометчиво носить такие штуки, когда пытаешься принудить адепта смерти к… – Мёрке с отвращением передернула плечами.
– Прости, заигрался, я не подумал про тот случай с Форсвордом. Хочешь, не будем спешить…
– Поздно.
Янтарная оболочка распалась, высвобождая острую кость. Натт направила ее в глаз Хассела.
– Страшно? – Она остановила крохотное оружие в миллиметре от зрачка, но Фирс даже не моргнул. – Я могу убить тебя этой ерундой. Представляешь?
Хассел молчал, с ужасом наблюдая, что глаза Мёрке обычные: в них не было одержимости, лишь обжигающий синий холод, который ему никак не получится растопить.
Драгоценное сокровище стихийника вернулось в ладонь некромантки, и она сжала его что есть силы, пока не превратила в костную муку.
– Убирайся!
Стихийник не стал спорить и, не веря в случившееся, побрел к выходу, оставляя на полу кровавые следы.
В смятении и тревоге Мёрке смотрела, как ее непривязанный якорь уходит ко дну.
* * *
Мёрке проснулась от громкого стука в дверь. Она не помнила, как легла спать и спала ли вообще. Перед глазами все еще были ссутуленные плечи мага, а затем холодная опустевшая комната. Даже кристаллы словно стали тусклее с уходом аспиранта.Может, он решил вернуться?Догадка разлетелась вдребезги, едва Натт увидела залитую дневным светом комнату. Значит, все-таки уснула и пролежала без сновидений почти до обеда.
– Натт, ты жива там вообще? Или мне дверь выбить? – недовольно выкрикивал Синд.
Синд! Мёрке бросилась открывать.
– Ну и видок, – нахмурился инквизитор, разглядывая подругу.
– Только не говори, что у меня очередная метка и на этот раз во всю физиономию. – Мёрке инстинктивно принялась ощупывать свои щеки и нос.
– Нет, у тебя подушка отпечаталась, а еще вчера ты была одета так же. Ты не мылась и не переодевалась, что ли? – Синд брезгливо поморщился.
– Как-то не до этого было. Раз ты здесь и такой веселый, значит, с Мьюл все в порядке? – предположила Натт.
– О, тут вообще целая история. Собирайся, расскажу.
– А куда мы?
– Гостклиф в очередной раз перекроил тебе расписание с учетом новенького аспиранта. А еще часть студентов-некромантов отдал мне. Буду вести у старших этику воскрешения, – ответил Синд.
– Странно, я думала мне эта тема гораздо ближе. – Мёрке покосилась на пояс с гравштайном и ласково позвала его в мыслях по имени. Черное лезвие ответило холодным блеском.
Пока она умывалась, Синд, стоя под дверью ванной, пересказывал события вчерашнего дня, упустив лишь ночной разговор с банши.
– Мьюл, у меня уже голова кружится, – инквизитор осторожно похлопал девочку по спине.
– Я не могу и не хочу останавливаться, – упрямилась баншки, но послушно отстранилась и посмотрела инквизитору прямо в глаза. Ее зрачки были неестественно расширены, а на еще недавно мертвенно-бледном лице появился румянец. – Теперь так будет всегда? Эта жажда…
– Да, трупный яд был слишком долго в твоей крови. Простой человек умер бы, но ты не совсем человек. Так что вот твоя плата за жизнь. – Синд осторожно усадил ее на кровать.
– А что, если я не смогу это контролировать, – прошептала банши покрытыми кровью губами.
– Во-первых, есть контракт. Я запрещаю тебе питаться без моего согласия. Во-вторых, мы пока еще не знаем, как это работает. Что ты чувствуешь?
Банши задумалась.
– Честно?
– Как на духу, – неожиданно для себя рассмеялся Синд. Впервые за долгое время у него стало легко на душе, и вся боль и безответная любовь к Натт Мёрке словно остались в прошлой жизни.
– Мне и не нужна чужая кровь. Кровь сильфы была хороша, но… все равно не то. А вот твоя… Это сложно описать словами. – Банши схватила его за руку и утянула на кровать. – Еще! Она уселась верхом на инквизитора и по-звериному стала обнюхивать его шею: – Все как раньше, словно и не было реквиема. И я снова я. Только теперь мне мало просто эмоций. Мне нужно больше.
– И что же будет, когда ты вытянешь из меня все страдания, – ухмыльнулся Форсворд, и измененная банши приняла задумчивый вид.
– Ты и сейчас не сильно грустишь, но все так же хорош. Может, дело не в твоих эмоциях, а именно в тебе.
– Меня одного надолго не хватит. Придется растягивать удовольствие. – Синду нравилось дразнить демоницу, которая жадно хватала зубами воздух у самой его кожи.
– Тогда дай мне больше, чем просто кровь, – прошептала она.
– Нет. Прости.
– Из-за моей внешности? Я не ребенок, я гораздо старше тебя, – обиделась банши, и в доказательство своих слов попыталась снять грязную одежду.
– Я знаю. – Инквизитор осторожно остановил ее и прижал руки к телу. – Дело не в возрасте или внешности, Мьюл.
– А в чем тогда?
– В моменте. Я понимаю, к чему все это идет, не маленький тоже. Только давай все же не будем ничего делать сгоряча. По крайней мере, не тогда, когда я нахожусь под твоим магическим воздействием или когда чуть с ума не сошел, видя тебя полумертвую.
– Волновался? – тихо спросила Мьюл.
– Конечно. И всему виной не только контракт. Возможно, это начало чего-то нового, – признался инквизитор, гладя тонкие ручки демоницы.
– Хочу еще, – потребовала Мьюл и коснулась языком места своего прошлого укуса.
– Я до утра с твоим аппетитом не протяну.
– Совсем немножко. – Она вновь вонзила зубы в шею Синда, и он с легким стоном откинулся назад и закрыл глаза, чувствуя свободу от боли, страхов, власти брайтера и собственной тьмы.
– И где теперь новоиспеченная кровопийца? – Мёрке вышла из ванной, энергично вытирая мокрые волосы. Только сейчас она обратила внимание на нездоровую бледность на лице друга и следы от зубов на шее.
– Захотела навестить Янту в лазарете. – Инквизитор глупо улыбался своим мыслям и был похож на захмелевшего завсегдатая трактира.
– А не боишься, что она решит подкрепиться кем-то по дороге? – высказала опасение Натт.
– Это исключено, – отрезал Синд, словно такая вероятность была чем-то из ряда вон выходящим.
– При сильной жажде даже контрактом можно поступиться, окажись перед ней кто-нибудь слишком соблазнительный. В академии много родственников детей, оказавшихся под властью этерна сомниа. Их боль, несомненно, привлечет банши-кровопийцу.
– Да нет же! Не нужна ей их кровь! – выкрикнул Синд и тут же осекся.
– Я чего-то не знаю? – Натт удивленно вскинула брови, а инквизитор смущенно потупил взгляд. – Боги… ты с ней обручился!
– Тихо ты, черт! – Форсворд покосился на дверь, словно кто-то мог услышать.
– Тихо? Думаешь, Мьюл будет молчать о таком? Она на каждом углу вещает о своих чувствах к тебе. Привыкай, – Мёрке едва сдерживала смех.
– Она не знает, и надеюсь, ты болтать лишнего не станешь, – прошипел Синд.
– Как это не знает? Вы же должны были обменяться кровью. Ничего не понимаю.
– Я просто попробовал, пока вез ее в Рискланд. Такое вот глупое ребячество. А потом, когда Мьюл очнулась и набросилась на меня, все и случилось. Но она ничего не поняла. – Синд закусил костяшку указательного пальца и виновато посмотрел на подругу.
– Ну, ругать тебя я точно не стану. Всякое бывает. А поздравить-то можно? Ты же понимаешь, что это не просто так случилось? Значит, имело место обоюдное чувство. – Натт пытливо смотрела в глаза инквизитора, пытаясь прочесть его эмоции, но их было слишком много.
– Это меня и пугает. Кровавая банши – не самая лучшая пара для меня, – сокрушался Синд.
– Как и некромант, – мягко улыбнулась Мёрке.
– Как и некромант, – согласился Форсворд.
Мёрке направилась к шкафу с одеждой, ступая по полу босыми ногами.
– Вот же… – вскрикнула она, когда что-то острое впилось в стопу.
– Это что – ноготь? – Синд кивнул на торчащий прозрачный кончик, который Натт пыталась осторожно вынуть. – Да тут у тебя целая коллекция, – он поднял с пола еще несколько ногтей.
Мёрке уже почти забыла о ночном происшествии. Но злобный двойник в ее голове тут же заполнил собой все пространство.
«Расскажешь, что глупый стихийник пытался изнасиловать тебя?»
Натт рассеянно кивнула внутреннему голосу. Она уже и сама поверила в эту историю, этим и оправдывала свою жестокую расправу над влюбленным глупцом.
– Обещай, что спокойно выслушаешь меня и не будешь мстить Фирсу. Как видишь, виновник вчерашнего инцидента уже наказан. – Мёрке осторожно начала рассказывать версию, предложенную демоном. В ней не было места признаниями в любви и ее собственным чувствам к стихийнику. Лишь страсть, злость и не обоснованная ненависть.
– Он не нужен нам, – повторила некромантка слова двойника, когда закончила весьма приукрашенную историю. Клыкастая Натт Мёрке ликовала, дергая за невидимые ниточки. – Пообещай, что не будешь с ним разговаривать, – попросила некромантка, – он достаточно наказан.
– Да. Я уже вижу, – Синд мрачно осмотрел кровавые следы на полу и горстку вырванных ногтей. Он не ожидал от подруги такой жесткости. Хотя если принять во внимание пережитый ею в прошлом кошмар… Но Фирс! Как он мог поступить так с Натт? Это никак не укладывалось в голове инквизитора.
– И что же нам теперь делать? – Форсворд нервно теребил браслеты на руках, но внутреннего гнева не последовало. Шипы не вонзились в плоть. С Мёрке ничего не случилось, она в который раз смогла постоять за себя.
