ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
О том, почему пела маркиза Тэрлина Дарве Ульгер, и о сделках водников со странными незнакомцами

«Зря я сказала ей про песню», — хмуро размышляла Тэри, уплывая от берега все дальше. Как казалось кадетке — в необъятную даль, гномья сетка из синеватой стали была невероятно тонка и издали сливалась с небом и водой.

Зато вблизи исчезали всякие сомнения в ее надежности, стоило понаблюдать за беснующейся с той стороны огромной муреной. Хищница бесполезно хлопала зубастыми челюстями, стайки мелких рыбешек, давно осознавших пользу ограды, нахально резвились прямо у нее под носом.

Тэри нечаянно их спугнула, вскоре неторопливо уплыла и разочарованная неудачей мурена, и девушка осталась одна. Сначала она просто отдыхала, держась за сетку, потом задумалась и не заметила, как непрошено вернулась одолевавшая ее в последние дни тоска. И обида, старательно спрятанная в тайниках души, но от этого не менее горькая. Вот почему ей так не везет? Всех подруг любят достойные мужчины, и даже рыжий Мишеле, которого упорно не желает замечать Октябрина, умиляет своей преданностью и готовностью исполнять малейшие прихоти герцогини.

А что уж говорить о Годренсе, неожиданно оказавшемся таким чутким и внимательным, что плакать хочется, наблюдая за его трогательной заботой о Доре. Только на нее, Тэри, выбранный сердцем мужчина почему-то даже не смотрит и всеми способами старается показать, как она ему безразлична. Хотя теперь ей точно известно, был миг, когда все было наоборот, но она его прозевала, глупо проворонила, не узнав в лохматом бродяге того, кто являлся в смутных девичьих снах. И ничего изменить уже нельзя, он этой ошибки не простил.

Девушка тихо, со всхлипом вздохнула, оглянулась на берег и тихонько запела, надеясь, что на берегу ее не услышат. Ей почему-то припомнилась баллада про маленькую девочку, потерявшуюся на ночной дороге, и про стаю злых волков, загнавших ее на дерево.

Слезы сами покатились из глаз, но Тэри их не стирала, тихо скулила, прижимаясь лбом к жесткой ограде, и упрямо выводила строфу за строфой.

Что-то коснулось вцепившихся в сетку пальцев с той стороны, и кадетка резко отдернула руки, одновременно пытаясь рассмотреть, кто это, может, просто любопытный малек?

Она не сразу поняла, как огромно существо, прижавшееся к ограде напротив ее, а когда осознала, даже дышать перестала от ужаса. Хотя и помнила уверения Фаньи о необычайной крепости этой сети, но сейчас почему-то не могла заставить себя в это поверить. Перепончатые серые лапы, вцепившиеся в сеть, были толщиной с дерево, а покрытая складчатой замшелой кожей туша — не меньше лодки. Только зеленые глаза, выглядывающие из морщинистого бугра, по величине напоминали бычьи, но смотрели на Тэри, в отличие от глаз животных, разумно и даже печально. Может, чудище жалело, что придется ее съесть?

— Пой! — то ли попросил, то ли приказал морской монстр, и Тэри не осмелилась ослушаться.

А пока выводила эти жалостливые строчки, вдруг начала понимать, что ею одной чудовище может и не наесться, и значит, нужно подать сигнал подругам, предупредить, пусть выбираются на берег. Тэри запела чуть громче, потом еще добавила голосу силы, надеясь, что девушки правильно поймут намек.

Чудовище слушало, прикрыв веки, и вдруг вздрогнуло, как от удара. Резко отпрянуло от сетки и ушло в глубину, став почти незаметным на фоне песчаного дна. Тэрлине на миг показалось, что оно раздумало нападать и решило уйти, однако она почти сразу поняла, как ошибалась. Монстр взмахнул лапами, и вода неожиданно поднялась вверх, закрывая солнце темным щитом. А потом ринулась на сеть, и больше Тэри ничего не видела. Мощная сила обрушилась на нее, оглушила, отбросила прочь, но тут же подхватила и накрыла чем-то темным и влажным. Тут хоть и с трудом, но можно было дышать, зато нестерпимо разило тухлой рыбой и гнилью, и уже через несколько секунд от этой вони девушка потеряла сознание.

Очнулась Тэри от прохладной воды, непрестанно льющейся на лицо, и первым делом попыталась отодвинуться. Но это оказалось не так-то просто, она была накрепко примотана к чему-то твердому, а сверху текла неумолимая струйка. Девушка подергала привязанными руками и, убедившись в бесполезности этого занятия, с горькой усмешкой вспомнила наставления Фаньи и уроки разбойника. А заодно и парик с тайником, оставшийся на кресле раздевалки вместе с пеньюаром.

— Очнулась, — равнодушно возвестил мужской голос, но его владельца Тэри рассмотреть не удалось, она лежала на спине и могла видеть только тускло освещенный каменный потолок, напоминающий свод пещеры. — Что с ней делать?

— Пусть пока там поваляется, — донесся откуда-то приглушенный ответ. — Как получим вестника, станет ясно. Этот тупица все испортил, сумел притащить всего одну, да и то самую бесполезную, так бы и пнул ему в морду.

— Лучше полить каким-нибудь зельем, — зевнул хозяин первого голоса, потом вдруг сообщил заинтересованно: — А она ничего, только замерзла… может, мне ее согреть?

— Если королева не пожелает меняться на наших условиях, можешь греть ее хоть один, хоть на пару с моржом. Думаю, он не откажется, вон как заботился, говорят, раньше они себе женщин воровали.

— Было бы интересно посмотреть, — похабно заржал первый, и Тэрлина до боли стиснула кулаки привязанных рук, представляя, какая участь ее ждет, если ее величество не сочтет сделку равноценной.

Неподалеку что-то заворочалось, захлюпало, и вода вдруг перестала течь по лицу. Зато повеяло ветерком, и девушка сразу ощутила, как замерзла, даже зубы стучать начали. Тэри стиснула их покрепче, чтобы не напоминать о себе незнакомцам, и тут же оцепенела от ужаса, припомнив, в каком виде лежит перед ними. Купальные костюмы, состоящие из коротких, не доходящих и до колена панталон и тонкой короткой сорочки без рукавов, зато с откровенным декольте, и сухие-то ничего не скрывали от наглых взглядов, а мокрые — тем более.

Девушка не сдержалась и горестно всхлипнула, и тотчас к ее ноге прижалось что-то шершавое. Тэри чуть приподняла запрокинутую голову и увидела совсем рядом кучу серой морщинистой кожи и мутноватые зеленые глаза.

— Пой… — еле слышно прошипело чудище и тихонько дунуло.

Повеяло теплом и мерзким запахом тухлой рыбы, но в этот раз Тэри стерпела, боясь разозлить чудовище. Да и гнусные предположения незнакомца о внимании моржа встревожили ее не на шутку.

— Пой! — настойчивее прошипел морской монстр.

Маркиза горько вздохнула и сдалась. В конце концов, говорила же когда-то Бет, что у нее в запасе такое оружие, перед которым не устоит ни один мужчина. Конечно, это была шутка, но почему бы не попробовать? Только песню нужно выбрать подходящую…

Старая баллада про возвращающегося домой доблестного солдата, о котором давно забыл отправивший его на подвиг король, всегда вызывала в душе Тэри гордость за честного воина и легкую грусть. Ведь его невеста давно вышла замуж за другого.

Первые слова прозвучали хрипловато и казались чуждыми этому неприютному месту, но кадетка, каждое мгновение ожидавшая оклика или удара, не смолкла. Пропела куплет, начала второй и вздохнула посвободнее — незнакомцы молчали. Тэри продолжила петь, понемногу добавляя голосу силы, и робкая, как первый язычок пламени, надежда начинала понемногу разгораться в ее душе. Да и тело понемногу перестало дрожать, теплое дыхание чудовища высушило скудную одежду и согрело доску, к которой девушка была привязана. А еще что-то шершавое постепенно распустило узлы на стягивающих руки веревках, но придержало Тэри, когда она попыталась освободиться.

Наверное, монстр делает это не по приказу хозяев, заподозрила маркиза и осторожно повернула голову, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть. Тщетно: кроме камня и стекающей по нему воды она ничего не увидела, по-видимому, лежала то ли в нише, то ли головой в угол.

Тэрлина допевала шестой куплет, когда послышался громкий хлопок, затем дребезжащий звон и разъяренный крик:

— Что это ты творишь, пакость?

Почти в тот же миг потолок осветила вспышка зеленоватого пламени, запахло паленой кожей, и к мрачным сводам взмыл тонкий, полный боли визг. Тэрлина сразу же смолкла, опасливо прислушиваясь к происходящему, но в пещере раздавался только легкий топот чьих-то ног и тяжелые, неравномерные хрипы. Не сразу девушка почувствовала, что теплый, пахнущий рыбой ветерок исчез и стало прохладнее. А еще через несколько минут чьи-то грубые руки ухватили Тэри за ногу и потянули куда-то вместе с доской. Девушка висела вниз головой на ослабленных монстром веревках, сотрясаясь, когда доска попадала на камушки или выбоины, и больше всего боялась, что узлы спадут и негодяй потащит ее спиной по полу.

Ее опасения не подтвердились, да и пытка продолжалась недолго, потом ногу небрежно отпустили, и Тэри не удержалась от стона, ощутив резкий болезненный удар.

— Рано орешь, гадина, — злобно рыкнул мужчина, чьего голоса девушка до сих пор не слыхала. — За Зацла и Басса хозяин с тебя шкуру сдерет.

Крепкие дорожные сапоги прошли рядом с лицом Тэрлины, поцарапанный носок приподнял подбородок девушки, открывая ее взгляду одетого во все черное мужчину, холодно изучавшего свою жертву.

— Но не сразу, — желчно пообещал он, убирая ногу. — Успеешь пожалеть о своем…

Договорить незнакомец не успел, что-то большое и темное, обдавшее Тэри холодом, обрушилось на него сзади, сбило с ног и отбросило в сторону, больно задев ушибленную ногу кадетки.

Некоторое время она лежала неподвижно, с ужасом вслушиваясь в наступившую тишину и ожидая сама не зная чего. Однако время шло, но ничего не происходило. Лишь в пещере с каждой минутой холодало все ощутимее, и именно это подтолкнуло снова начавшую дрожать девушку к действию. Она очень осторожно освободила из пут одну руку, потом вторую. Подождала, не раздастся ли оклик, и принялась сначала опасливо, потом все быстрее, сдирая кожу и ломая ногти, распутывать затянутые на груди веревки.

Кадетка не знала, сколько времени провозилась, но, как ей казалось, непозволительно долго. А когда смогла сесть и осмотреться, то на миг пожалела, что не оставалась в неведении еще дольше.

Тэри находилась в довольно просторной, но совершенно пустой комнате или пещерке, точнее пока понять не могла, да и не это занимало ее мысли. Вокруг валялись бездвижные тела, и хотя от одного взгляда на них маркизу пробирала дрожь, она почему-то запомнила каждую деталь. Ближе всех, всего в трех шагах, лежал ничком старик, имевший из одежды только рваные портки. Его длинные белые волосы были грязны и спутанны, по синевато-белой спине были расплесканы кляксы чего-то мерзко-зеленого и явно ядовитого. Кожа несчастного в этих местах вздулась и кровила.

Чуть поодаль, у стенки, сломанной кучкой лежали два мужских тела, облаченных в черное. Под ними растекалась темная лужа, и Тэри торопливо отвела взгляд, не желая догадываться, чего именно.

Еще дальше, за грубо вырубленной аркой, находилось другое помещение, и там тоже лежал мужчина в черной одежде, а за ним виднелся стол, на котором стояли какие-то магические приспособления и разноцветные флаконы.

Тэри очень не хотелось туда идти, но в этой пещерке никакого иного выхода не было. А разум подсказывал, что нужно бежать отсюда, и как можно скорее. Пришлось вставать, и избитое тело сразу отозвалось тупой, ноющей болью. Тихое шипение невольно сорвалось с ее губ, и тотчас рядом раздался хрипловатый стон:

— Сирена…

Вот теперь Тэрлина вскочила так живо, словно у нее ничего не болело, и даже сгоряча пробежала пару шагов по усыпанному колкой каменной крошкой полу.

— Не бойся… — неслось вслед, — возьми… на столе… портал… надо бросить…

Голос становился все глуше и неразборчивее и наконец стих.

— Что такое портал? — опасливо пробормотала Тэрлина и побрела дальше, морщась и шипя от боли, — камешки вонзались в нежную кожу, как битое стекло.

Вторую пещерку освещала круглая колба, наполненная ведьминым мхом, — дорогой и весьма редкий в Тальзии светильник. В дальнем углу виднелось темное отверстие, наполовину завешенное дорожным валяным одеялом, у стен стояла пара скамей и дорожный сундук, на крышке которого валялся небрежно брошенный черный дорожный плащ.

И вот он сразу же завладел вниманием Тэрлины, страдавшей не столько от холода, сколько от воспоминания о грязных намерениях этих негодяев. Маркиза добежала до него, опасливо оглядываясь на распростертое у стола тело, но прежде чем надевать чужую вещь, тщательно ее вытрясла. И лишь завернувшись в пахнущую дымом и зельями ткань, сообразила, что в сундуке может быть и другая одежда. Однако он оказался заперт, и некоторое время Тэри стояла в нерешительности, не зная, хватит ли у нее силы воли обыскать трупы в поисках ключа.

Да и трупы ли они, ведь ожил же старик? Вдруг и эти внезапно придут в себя? Поднимутся и начнут ее ловить…

«Бежать! Немедленно бежать, мчаться куда подальше от этого страшного места…» — вспыхнуло в душе неистовое желание, и Тэри, не в силах ему противиться, ринулась к выходу. Сделала вгорячах несколько шагов и остановилась, отрезвленная острой болью и пониманием, как недалеко она сможет уйти, если не добудет обувь.

— Сирена… — в слабом, задыхающемся голосе, донесшемся из первой пещеры, слышалась невыразимая мука, — возьми портал…

Но вовсе не эта настойчивость заставила маркизу сжаться и отпрянуть к сундуку, а тонкая, скрученная жгутом струйка воды, торопливо, как живая, проскользнувшая мимо нее к столу. Словно щупальце неизвестного животного, вода неуверенно пошарила между флаконами и приборами, выхватила из них черный угловатый предмет, украшенный резьбой и камнями, и сунула Тэри в руки.

— В пропасть… скорее… — донеслось хриплое приказание и прервалось булькающим кашлем.

— А где тут пропасть? — неуверенно осведомилась девушка, но ответом ей было безмолвие.

Сунув камень в карман плаща, Тэри вернулась к лежащему возле стола человеку, осторожно прикоснулась к его руке и тут же отдернула палец. Незнакомец был холоднее, чем мороженое. «Живые такими не бывают», — сама себя успокаивала Тэрлина, пытаясь стянуть с него сапог.

Однако очень скоро девушка поняла, как напрасно тратит силы и время. Ноги незнакомца оказались заморожены в лед, и снять с них обувь не удалось бы и более сильному человеку. Зато Тэри рассмотрела у покойника на поясе два кинжала и, подумав, сняла тот, который был попроще и сильнее потерт, рассудив, что от ножа, которым пользуются чаще, можно не ждать досадных сюрпризов.

Кинжал и правда оказался вполне обыденным и довольно острым, отрезать от одеяла пару кусков Тэри удалось довольно просто. Потом она обмотала ими ноги и торопливо откромсала от плотного суконного плаща кайму, не желая возвращаться в пещеру, где остались брошенные ею веревки. Полоски ткани как раз хватило, чтобы туго стянуть на щиколотках нехитрую обувь и подпоясать плащ.

Напоследок Тэри повесила на импровизированный пояс ножны с кинжалом, прихватила колбу со мхом и решительно шагнула в темный проход.

Остаться в этом месте было бы огромной глупостью, да и старик предупреждал о том же. О нем Тэрлина старалась не думать: сама она ему помочь ничем не могла, да и начинала догадываться, что не сумеет никто другой, кроме сильных магов.

Полого уходящий вниз проход оказался недлинным, всего шагов двадцать, и привел девушку в загроможденную крупными обломками скал нишу, заканчивающуюся обрывом в пропасть. Насколько та глубока, Тэри не знала, заглядывать вниз у нее пока не было ни сил, ни желания. Зато девушка поспешила бросить туда странный предмет, названый стариком порталом. Немного постояла, вслушиваясь, не раздастся ли грохот взрыва, как от тех амулетов, которые бросали приятели княжича в парке Беленгора. Но, так и не дождавшись, немного успокоилась и принялась искать выход из этого странного и страшного места.

Вскоре Тэри обнаружила, что удобного и ровного спуска отсюда нет, и сначала запаниковала, но чуть позже разглядела слева узкую, как карниз замка Ульгер, тропку. Вдоль нее на уровне макушки кадетки кто-то вбил в скалы крюки и протянул крепкую шелковую веревку.

Раньше маркиза села бы и заплакала, а теперь оглянулась на дыру, ведущую в проклятые пещеры, стиснула зубы и принялась развязывать недавно затянутый пояс. Идти по этой тропе в плаще решился бы лишь самоубийца. А Тэрлина очень хотела жить и теперь понимала это намного отчетливее, чем прежде.

Сколько времени ушло на подготовку, кадетка не знала, но старалась не спешить и припомнить все, чему учили ее Фанья и разбойник.

— Предусмотрительный затратит на сборы лишнюю минуту, — всегда говорила королевская камеристка, — зато ему не придется тратить час, чтобы вернуться за забытыми вещами. Всегда, отправляясь в неизвестное место или в дальний путь, нужно постоять на пороге и проверить по списку, все ли вы сделали. Поверьте, этот простой способ спас немало жизней и имущества.

«Список! — горько усмехнулась Тэри. — А откуда бы ему взяться?» Да ей и припоминать нечего, она даже колбу со мхом бросила. Себе оставила лишь кинжал и снова ставший короче плащ — Тэри отрезала от него еще пару кусков, чтобы обмотать ладони, и полосу, которую привязала к поясу как страховочную веревку.

Жаль, крючок взять было неоткуда, и девушка приспособила вместо него отрезанную от верхней застежки массивную пряжку. Волноваться о том, как потом будет застегивать плащ, она не собиралась, все равно он сейчас, свернутый в тючок вместе с кинжалом, висел у нее за плечами. Вновь оставшись в одном купальном костюме и намотанном на талию тряпичном поясе, Тэри зябко поеживалась на прохладном ветру и запоздало всхлипывала, вдруг припомнив потерянных подруг, разбойника и жару, оставшуюся где-то на побережье.

В этом месте ничего этого не было. Ни людей, ни моря. Да и никаких поселков или одиноких зданий тоже не обнаружилось. Вокруг, сколько Тэри смогла разобрать в клубах тумана или облаков, виднелся только голый, мутно-серый камень гор. И внизу — пришлось ей заглянуть, когда попыталась рассмотреть, куда ведет тропа, — тоже туман. А еще оттуда доносится непрерывный шуршащий гул, смутно похожий на шелест волн в ветреную погоду. И значит, падать туда нельзя ни в коем случае.

Девушка шмыгнула носом, стараясь успокоиться, помедлила еще минутку, с сомнением оглянулась на проход, из которого попала сюда, и удрученно вздохнула. Только четверть часа назад, готовясь к походу в неизвестность, она обнаружила пропажу всех своих амулетов и заговоренных Годом украшений. Даже кольцо, которое Тэри не могла снять сама, и то содрали похитители, на пальце остались лишь белеющий ободок и несколько саднящих царапин.

Наверняка все ее вещи лежали где-то в сундуке или даже на столе, заметила она там несколько шкатулок. Но от одной мысли о возвращении в пещеру девушку начинало трясти, да и не была она уверена, что сумеет найти ключи. Зато может случайно открыть какую-нибудь ловушку, живо припомнились маркизе крышки на старинных серебряных жаровнях и супницах. Поэтому она отбросила сомнения, последний раз вздохнула, зацепила пряжку за шнур и осторожно встала на тропинку, крепко прижимаясь всем телом к неровному холодному камню.

— Помоги, святая Элторна, — шепнула истово и, не стирая покатившейся по щеке горькой слезинки, медленно двинулась вперед.

Очень скоро Тэрлина забыла обо всем. Об оставшихся в пещере телах, да и о самой пещере, о все растущем желании пить и ноющих ушибах на ногах и спине. Помнила лишь об одном: добравшись до крюка, нужно встать как можно устойчивее и, держась за железку одной рукой, другой аккуратно перевести пряжку на другую сторону. И передвигаться дальше, распластавшись по скале как геккон и невольно считая короткие шажки. От крюка до крюка их было около двух десятков, иногда чуть больше, и этот короткий кусочек пути отнимал у Тэри столько сил, сколько не брала на тренировке и половина тропы препятствий.

Еще приходилось помнить о горном ветерке, порывы которого на крутых поворотах становились довольно резкими и совершенно непредсказуемыми, и о съезжавших с рук обмотках. Хорошо еще на ногах самодельная обутка пока держалась довольно крепко, но каждый острый камушек и уступ девушка ощущала так, словно брела босиком.

Отдыхая после очередного перехода, Тэри позволяла себе слегка повернуть голову и оглядеть окрестности, чтобы вновь убедиться: вокруг ровно ничего не изменилось. Никто не догонял ее по опасной тропке, никто не двигался навстречу, чего она боялась больше всего. В том, что любой из черных не задумываясь сбросит вниз неожиданную помеху, кадетка не сомневалась ни секунды. И потому не давала себе отдыхать слишком долго — переводила пряжку и упорно двигалась дальше.

У нее уже дрожали от усталости и боли поднятые вверх руки и подгибались колени, когда Тэрлина, еле доплетясь до крюка, обнаружила, что веревка закончилась. Стало быть, этот отрезок пути был последним. Долгую минуту кадетка почти лежала на чуть покатом боку скалы, переводя дыхание и давая отдых натруженным рукам, потом тревожное нетерпение заставило ее взглянуть дальше.

У виденное ошеломило девушку своей невозможностью. Несколько минут она стояла не шевелясь и пыталась понять, куда девались те, кто ходил здесь до нее, если уступ, по которому шла тропа, в этом месте обрывался.

Как маркиза сообразила чуть позднее, изумление ее и спасло. Поддайся она панике — и вряд ли сумела бы удержаться на краю уступа. А удивившись, невольно начала перебирать в памяти способы прохода по карнизам и подъема на башни и вдруг сообразила, что кроме как вбок можно двигаться еще вверх или вниз.

В этот раз Тэри осматривала скалу не из любопытства или опасения, а пристально изучая каждую трещинку, и вскоре убедилась, что дальше вправо и наверх пути нет. Пришлось сделать небольшой шажок назад и заглянуть вниз, туда, где несколько часов назад лишь клубился туман.

Как оказалось, он и сейчас никуда не исчез, но между ним и Тэри пролегала довольно широкая расщелина, и по ней между кустов и камней вилась неприметная тропка. До этой тропы оставалось всего несколько локтей, и кадетки знали не один простой и надежный способ, как спускаться со стен при помощи надежного крюка и куска веревки.

Но здесь у Тэри был только крюк. А тот кусок скрученной ткани, который вел от пряжки к поясу, послужить бечевкой никак не мог. Вот теперь маркиза горько пожалела об оставленных в пещере веревках и со всей ясностью осознала, как верны были напутствия Фаньи. И как правильно делал разбойник, насыпая им в супницы ужей и намазывая ступени болотной жижей. Он просто хотел, чтобы вот в такой ситуации, как сейчас, его ученицы не поддавались брезгливости, панике или страху, а делали для своего спасения все возможное.

А она не сумела и останется висеть тут до тех пор, пока не придет тот хозяин, который будет убивать ее за какого-то зайца. Ведь идти назад у нее просто не хватит сил, а прыгать вниз — безумие, она все равно сломает ноги или сразу шею, и неизвестно, что хуже.

Тэри повозилась, устраиваясь понадежнее, и обреченно взглянула назад, туда, где за поворотом остался предпоследний штырь. Ведущая к нему шелковая бечева, туго натянувшаяся под весом маркизы, дразнила своей недоступностью. Конечно, можно попытаться вернуться назад, обрезать бечеву и снова добраться до этого места… если бы у нее оставались силы.

И еще кинжал висел бы на поясе, а не прятался в тючке, как казалось правильным тогда, в начале пути.