ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,
рассказывающая, о чем плачет королева и о ком спорят оборотни
— Годренс? — Голос королевы звучал почти спокойно, но ее взгляд встревоженно искал на лице придворного мага ответ на незаданный вопрос.
— На кадеток напали, — хмуро сообщил маг, точно зная — утаить это происшествие от ее величества не удастся.
Верная Фанья первая доложит, и в чем-то он ее понимает. Невозможно создавать видимость благополучия бесконечно, когда-нибудь эта иллюзия лопнет, и тогда выбираться из грязного болота лжи и недомолвок будет намного труднее.
Но и высыпать все неурядицы на голову женщины, и без того с ума сходящей от неразрешимой задачки, как бы уберечь королевство от раздоров, а своих детей от расправы, тоже жестоко.
— Кто?
— Пока неизвестно. Когда я понял, что у меня самого не хватает сил, немедленно послал вызов учителю. Он тут же пришел с друзьями… — Год на минуту смолк, давая королеве привыкнуть к этой мысли, потом продолжил, глядя в настороженные глаза: — Там двое магов с плато, сейчас они в море. Вот прислали письмо, что подозревают в нападении водных отшельников и отправляются их искать.
— А зачем… — Королева запнулась и тише договорила: — Зачем их искать?
— Они утащили Тэри, — несчастно выдохнул магистр, не зная, как воспримет ее величество страшное сообщение. — Она купалась возле самой сетки и пела…
— Что?!
Вот теперь Год был на тысячу белых камней уверен: все она знала — и про странные способности маркизы Ульгер, и про ее отношение к Раду. И значит, можно не сомневаться, какое приказание ее величество выдаст в первую очередь. Опутать советника щитами и привязками и следить, не спуская глаз. Как будто Годренс сам до этого еще не додумался.
— Увы. Помочь ей мы были не в силах, она плавала дальше всех. Этот монстр, водник он или кто, сумел поднять огромную волну, порвал сеть и захватил всех девушек… — Год на миг стиснул зубы, чтобы не заскрипеть ими от досады.
Он лишь полчаса как привел к подругам Дору, а сам отправился в мужскую купальню. День выдался жаркий, на небе ни облачка и на море затишье.
Посмотрел, как расслабленно играют в камни герцог Лаверно и Карл Ульгер, втихомолку посмеялся над упрямым Мишеле, как наседка хлопотавшим над спрятанной в тени огромной корзиной с белыми розами, неизвестно как выпрошенными у строгого садовника, и полез в воду.
Волну он увидел совершенно случайно, а за несколько мгновений до этого услыхал пение Тэрлины. И сначала даже удивился, с чего это ей вздумалось тут распевать? Но тотчас встревожился, хотя и сам не смог бы сказать отчего. Просто прорвался в ее голосе звук, совсем не похожий на обычную песню, то ли тревожный, то ли испуганный… и маг, больше всего опасавшийся именно всего необычного, вылетел из воды стремительно, как камень из пращи. Одним движением пальца забросил себя на крышу павильона и остолбенел на миг от неожиданности, обнаружив несущуюся на женский пляж волну.
Призывать к себе верхнюю одежду и пояс с кошелями он и не подумал, как был полураздетый, так и метнулся туда, крутнув каст портального браслета. А когда встал на мокрый песок, прилизанный гигантской волной, она уже отступала, таща за собой кадеток. Только голые ноги да шляпы изредка мелькали в бурном потоке, мутноватом от песка и пены. Первой дроу спас жену — метнулся к ней порталом, найдя Дору в волнах по связи брачных амулетов, и так же порталом вынес на берег. Вторым прыжком достал Кати, она как раз мелькнула на гребне волны.
Всех остальных вытащили неизвестно откуда взявшиеся учитель и магистр Иридос, сам Год позвать их не успел, хотя и слукавил, рассказывая об этом королеве. Но магам был признателен до глубины души за своевременную помощь. Ему самому вряд ли удалось бы вытащить из уносящегося в море потока почти всех.
— Хорошо хоть остальных спасли, — силясь казаться спокойной, пробормотала ее величество и вдруг горько всхлипнула: — Я, наверное, проклята… все, кого я люблю, погибают или несчастливы…
— Это неверно, — ринулась из-за чуть приоткрытой дверцы гардеробной Фанья и решительно всучила королеве стакан: — Вот, выпей. Тебе нужно отдохнуть. Раз уж пришли маги с плато, придется с ними договариваться. И разговор будет нелегким, ты же знаешь, они не успокоятся, пока все не раскопают.
— Я пойду проверю, как там девушки, — отступил к выходу Годренс, стараясь не замечать насмешливого взгляда королевской камеристки, красноречиво говорившего, что ей прекрасно известно, кто из девушек волнует мага сильнее остальных.
За дверью, ведущей из королевской гостиной в оранжерею, Год обнаружил сидящих прямо на полу Дуна и черноволосого оборотня, и по хмурым лицам сразу понял, как серьезен их разговор. Поэтому скрепя сердце отложил ненадолго свидание с женой и уселся на край вазы напротив оборотней:
— О чем спорим?
— Они нечестно поступают, — непримиримо пробормотал волк и строго глянул в глаза Года. — Мы тоже раньше всегда хитрили и никому не говорили правды, пока нас не взял в стаю маглор Иридос. Он нам доказал, что своим врать нельзя. Я сам однажды его очень обидел, даже уйти хотел, думал, он меня никогда не простит. Но он мне не позволил, с тех пор каждый день говорю за это спасибо. Сейчас хвост бы кусал от зависти. А вы вожака водите вокруг пальца… как ему потом вам верить, когда он узнает правду?
— Стоп! — поднял руки Годренс. — Вот теперь я тоже хочу знать, в чем дело. Дун, ты остаешься здесь, а мы — в мой кабинет, там разговаривать удобнее.
— Я с вами, — поднялся Дунвар. — Тут Саж посидит.
Тихо рыкнул, и тотчас из-за кустов выскочил рыжеватый парень, чем-то похожий на лекаря.
— Остаешься вместо меня, — коротко распорядился оборотень и вцепился в локоть Года: — Веди.
— Веду, — вздохнул маг, до этого мгновения вовсе не собиравшийся открывать портал, и обреченно нажал камни браслета.
В одном Дун прав: проще сразу перенестись в кабинет, чем идти туда через гостиную, где сидят хмурые светлости, припоминая, в каком плачевном виде застали своих возлюбленных.
Сами девушки спят сейчас в своих комнатах, кроме Доры и старшины. Но отобрать Бетриссу у ее мужа не удалось даже Фанье, герцог объявил, что отлично знает, как ухаживать за больными, потому что работу сиделки изучил на собственной шкуре.
— Какой вы дружной толпой! — встретило мага желчное замечание, едва короткий путь прервался. — А не можешь ты мне объяснить, что у нас случилось?
— Где ты был? — ринулся к вожаку Дун, весьма правдоподобно изображая горячую тревогу.
— В подвале, — осадил кузена насмешливым взглядом Рад и снова уставился на друга: — Год?
— Кто-то напал на девушек в море. Вирд и Иридос за ним гонятся, они считают, что это водник-отшельник. Я про таких даже краем уха не слышал.
— Они были когда-то магами-оборотнями, — уверенно сообщил Аган. — Нам Мильда рассказывала. Но выбрали боевой формой образ не лесных зверей, а морских. Нерп или моржей — никто точно не знает. И жить переселились куда-то на дальние острова, еще дальше, чем владения русалок, и на западе, а не на востоке. Первое время приплывали, воровали девушек, в основном в рыбацких поселках. Но рыбакам это не нравилось, и они объявили водникам войну, ставили на них особые сети и ловушки с сонным зельем. Ну а водники в ответ рвали сети и делали дыры в лодках. Но эта война быстро закончилась: рыбаки наняли дроу, и те сильными амулетами и ядами уничтожили довольно много водников. Правда, и рыба там потом долго не водилась, но оборотни ушли куда-то далеко и с тех пор нападали только на маленькие баркасы контрабандистов. Те специально возили с собой женщин, нанимали всяких неприютных поварихами и ими откупались. Постепенно всякие слухи о водниках стихли, я думал, они уже вымерли.
— Надеюсь, фрейлины не очень испугались? — выслушав пояснение, небрежно бросил Шаграйн, и все невольно отвели глаза.
Судя по вопросу, пока еще никто не решился сообщить ему подробности произошедшего.
— Как сказать… — стрельнув в спутников хмурым взглядом, буркнул Дун. — Они пока молчат… те, кого удалось вытащить.
— Откуда?
— Из лап водника, — вздохнул лекарь и с надеждой покосился на мага.
— А как он попал в купальню? — Голос советника вмиг стал почти ледяным, а его скулы туго обтянуло кожей.
— Прорвал сеть, — тихо пояснил Годренс, поняв, что, кроме него, сообщить печальную новость не решится никто. — Создал огромную волну, всех захватил и потащил в море. Мне пришлось вызвать учителя, и повезло, что он пришел с магистром Иридосом, сам бы я и половину не спас. А они вытащили почти всех, хотя сначала мы и думали, что всех… посчитали — шесть. Но потом оказалось, что с ними была Саэлена. Сейчас маги плато пытаются его догнать, я получил от них послание. Возможно, она еще жива…
— Кто? — так же сухо проскрежетал Рад, впиваясь взглядом в лицо друга.
— Маркиза Ульгер, — обреченно выдохнул тот, проклиная день, когда, будучи полностью уверен в надежности гномьей сети, разрешил кадеткам купаться в море.
Граф молчал, казалось, вечность, хотя на самом деле прошла всего минута, потом вдруг уверенно заговорил волк из дома ди Тинерд:
— А ты знаешь, что у тебя двойная способность? — бесцеремонно уставился он на королевского советника.
— Точнее, я калека, с вашей точки зрения, — не оборачиваясь, ядовито фыркнул Рад, — говори уж прямо.
— С чего ты взял? — так неподдельно изумился Аган, что его слегка раскосые глаза стали круглыми, как у кикиморы. — Это, наоборот, редкая удача! Дун? Разве вы ему не объяснили?
— Нет. И ты об этом уже знаешь, — не пожелал кривить душой медведь. — Неверная это тропа, пусть лучше научится управлять коконом.
— А при чем тут кокон, — еще сильнее поразился волк, — если после пробуждения старшей способности он сможет какой угодно делать? У него ведь не темная сторона, а светлая… не удивлюсь, если вы скажете, что он и зверем был белым.
— Ты угадал, — оглянулся Рад и подозрительно уставился на незваного гостя: — Но почему тогда ни Год, ни Вирд не сказали мне того, что говоришь ты?
— Потому что это я родился в стае, где вожаком был ведьмак, — открыто глянул ему в глаза Аган. — И второй мой хозяин тоже был ведьмак, и оба темные.
— Тогда откуда ты про светлых знаешь? — сердито рыкнул Дун.
— Так от вожаков же, — презрительно скривился волк. — Парамон был очень сильным ведьмаком и любил хвастать, как в молодости победил светлого, — завел в ловушку и добил. И амулет показывал в подтверждение.
— Подожди, — неверяще охнул Год, — а с чего ты взял, что в нем способности светлого ведьмака?
— Вижу по узкой кайме, которая по краю кокона. А вам с Вирденсом очень трудно это заметить, способности ведьмаков хоть и сильнее наших, но похожи цветом ауры, поэтому ни маги плато, ни дроу этой тонкости почти не различают. Иридос тоже не сразу научился. А самое главное, у графа кокон пока сильнее и почти перекрывает ауру ведьмака, кайма очень узкая, сразу заметит только оборотень, который долго жил с ведьмаком. Но если не веришь, пусть маги проверят амулетом, думаю, у него ведьмовская сила растет и время от времени пытается взять верх, а кокон не пускает, ведь у ведьмаков и оборотней разный способ хранения энергии. Мы собираем ее в коконе вокруг себя, привязывая к коже, а ведьмаки, как и маги, — внутри. И разница между ведьмаками и магами только в одном, нам Иридос объяснял. Маги собирают магию непрерывно, а когда резерв наполнится, должны сливать в накопители или кастовать какие-нибудь заклинания. А ведьмы, хоть мужчины, хоть женщины, собирают понемногу, но никогда не переполняются, просто не идет оно им, тело закрывается как раковина. Зато у них постепенно заряжаются все спрятанные в карманы цветочки, узелочки, зелья и все прочее. У белых абсолютно все травы становятся целебными, у темных большинство превращается в яд и всякие проклятия.
— Вот про это я что-то краем уха слышал, еще когда жил дома, — задумался Год, готовый осыпать волка золотом за то, что сумел отвлечь друга от мрачных мыслей, — но точнее узнать можно только у ведьм. У нас в Дройвии их нет — заработать не на чем. А вот в Ардаге и Сандинии живут целыми семьями.
— У нас в доме три сильных ведьмы, — спокойно пояснил Аган. — Вот вернется отец — и попросим кого-нибудь привести.
— Пусть сначала вернется, — сразу стиснул зубы советник и остро глянул на мага: — А королева знает?
— Да, — коротко выдавил тот, кляня так резко испортившего разговор волка. — Но она собиралась отдохнуть, Олифания поила ее успокаивающим.
— Тогда я к себе. — Рад резко развернулся и стремительно выскочил из комнаты, никому не позволив и слова сказать.
— Так о способностях вы и спорили? — помолчав немного, маг устало глянул на Дуна.
— Не нужна ему лишняя назола. — Помрачневший Дун стрельнул неприязненным взглядом в нежданного советчика. — Дед Ирхин кайму давно заметил и собирал совет стаи, все так решили. Мы только не догадывались, что он будет белым. Они ведь очень редко рождаются, и не просто так, обязательно должны быть в роду ведьмы. А в темных ведьмаках постепенно разрастается злоба и душит все доброе. Они становятся жестокими, жадными, властолюбивыми и несправедливыми.
Медведь засопел и смолк, отвернувшись к окну.
— Белые ведьмы вполне могли быть в его семье по материнской линии, — упрямо буркнул устроившийся на ковре Аган. — Их способности передаются от прабабушек до седьмого колена. Хотя у женщин это разделение не так сильно, как у ведьмаков, они все больше светлые, хотя и с долей сумрака. И все старые видят в детях темноту и умеют ее отводить. А здесь магии мало, можно прожить жизнь и так и не узнать о способности белой ведьмы. Могу спорить на сто золотых, ваш Радо начал замечать странное, только когда ушел в Дройвию. Одного не могу понять — как ему удалось вырваться с Идрийса?
— Кто сильно хочет, тот уходит, — уклончиво бросил Год, полностью согласный с выводами волка, но не желающий открывать ему всех чужих тайн.
Нахальный домочадец Иридоса и так слишком рьяно вмешивается в их дела.
— Ты не сердись, — словно что-то почувствовав, откровенно глянул ему в глаза Аган, — я в доме ди Тинерд командир охраны и кому попало слова лишнего не скажу. А вы ему свои, это же видно. И должны понимать — чем быстрее он научится использовать свою старшую способность, тем лучше будет защищен. Мне кажется, хорошая защита для него сейчас — самое важное. Времени это много не займет. Попросишь отца, он уведет вашего советника на плато и через полчаса вернет совсем другим. У них есть кристаллы, которые обучают всем тонкостям магии.
— Знаю, — кивнул Год, уже полностью согласившийся с доводами волка, но понимавший, как непросто будет уговорить друга.
Особенно сейчас, когда Тэри где-то в лапах водника и еще неизвестно, жива ли.
