На следующее утро я на поезде возвращаюсь в Лондон. То, что ночью выглядело таинственным, как в книжке (амбары, деревья), теперь стало промокшим, истонченным и бесцветным. Поля однообразны, краска на домах слилась с сереньким небом. Как только проезжаем Фавершам, я звоню Льюису.

– Жена Кита считает, что это его рук дело, – говорю я.

– Да, именно так. Похоже, что мы предъявим ему обвинение, Нора.

Интересно, а полиция сообщила моему папе об аресте? Надеюсь, что во второй раз она не сможет его разыскать. По-моему, у меня не хватит сил и терпения помогать ему входить в зал суда и выходить оттуда, глядеть, как он шаркает к своему месту. И тут на меня накатывает злоба. Где моя родня? – думаю я. Где она?

Детективы и юрист из Королевской прокуратуры подготовят обвинительное заключение против Кита Дентона. Льюис говорит, что дело дойдет до суда только в том случае, если у обвинения будут прекрасные шансы его выиграть.

Следующие несколько дней пройдут в изучении вещественных доказательств и поиске изъянов в показаниях, а также в анализе возможных вариантов защиты. Полиция заново изучит обстоятельства совершения преступления и подробности, которые не сыграют особой роли в суде, но помогут заручиться поддержкой присяжных. По окончании всего этого прокурор решит, направлять ли дело в суд.

Я решаю дождаться известий в Марлоу, и от этого не нахожу себе места. В кабинете в Абингдоне кто-то засядет за дело и решит, что же дальше. Я не могу поговорить с тем человеком. Я не могу повлиять на решение.

Вернувшись в «Охотники», я нахожу фамилии десятка прокуроров в Оксфорде, кому могут поручить это дело, и думаю, а не встретиться ли мне с ними. Ставки у них совсем другие, не как у нас. Интересно, сколько дел каждый год Оксфордская Королевская прокуратура передает в суд. И что значит проиграть одно из них? Неудачный день, стаканчик после работы, в худшем случае – выволочка у начальства.

Адреса прокуроров не указаны. Наверное, они не хотят, чтобы некоторые люди знали, где они живут. Но я могла бы за ними проследить от здания прокуратуры или от полицейского участка в Абингдоне. Я представляю себе хлопанье двери машины, начищенные туфли, ступающие по дорожке, проход за ними сквозь открытые ворота и фразу «Прошу прощения».

Они не станут ничего слушать, а мое отчаяние наверняка лишь усугубит положение. Я ничего не могу для нее сделать. Я помню, как Рэйчел оседала в моих объятиях. Медленно тянутся часы. На принятие решения – семь дней. Льюис позвонит мне, когда оно станет известно, и я пытаюсь не видеть везде дурные предзнаменования.

Вечером мне звонит Льюис.

– Они что-нибудь решили?

– Нет, тут другое дело, – говорит он. – Старший инспектор согласилась отдать тело. Можете позвонить коронеру, чтобы уточнить детали.