Глава 13
19 ноября 2008 года
Я открыла глаза, разбуженная звуком кофемолки в кухне.
– Прости, – извинился Райан, когда увидел, что я села на диване.
Я зевнула и потерла глаза.
– Все в порядке, – сонно пробормотала я.
– Почему ты не легла в постель вчера вечером? – спросил он.
– Я поздно вернулась.
В моей памяти всплыли события предыдущего дня. Все снова стало четким и ясным. Я содрогнулась, вспомнив раны Кэйда.
– Мне не хотелось тебя будить.
Райан подошел к дивану и сел рядом со мной.
– В следующий раз, – сказал он, прижимаясь своим носом к моему, – разбуди меня, ладно?
Я с улыбкой кивнула:
– Ладно.
Дождь барабанил по оконному стеклу, и меня захватило желание спрятаться под пледом на весь день или, может быть, навсегда. Разжечь огонь в камине и молиться о буране, чтобы нас занесло и я могла упасть в объятия Райана и попытаться не думать об избитом человеке в палате на пятом этаже медицинского центра Харборвью.
– В этом году нам стоило бы купить рождественскую елку, – сказала я.
– В самом деле? – спросил Райан, перебирая стопку корреспонденции. – На мой взгляд, от нее только грязь и беспорядок.
– О! – Его слова меня ошеломили.
Он поднял глаза:
– Конечно же, дорогая, если ты хочешь елку, мы обязательно ее купим.
– Нет, – ответила я, – ты прав. От них больше неудобства, чем удовольствия.
Я почувствовала, как его сильная рука обнимает меня за талию.
– Прости меня, я повел себя как чурбан. Я ведь знаю, как ты любишь это время года. Давай поедем и купим елку. Можно на следующей неделе.
Я улыбнулась и кивнула, Райан чмокнул меня в лоб.
– Кстати, я забыл тебе сказать, – спохватился он, меняя тему, встал и вернулся в кухню, чтобы проверить кофе. – Мои родители звонили вчера вечером. Они прилетают сегодня.
– Сегодня вечером?
Райан вернулся и снова сел ко мне на диван, протягивая чашку с дымящимся кофе, именно таким, какой я люблю.
– Ага.
Я нахмурилась:
– Я думала, что они приедут в выходные.
– Знаю, – продолжал Райан, – я тоже так думал. Но, судя по всему, папа назначил встречу на более ранний срок, а мама решила лететь с ним. Я могу снять для них номер в «Фэрмонте», если хочешь. Это…
– Нет, – ответила я. Я могла испытывать сколь угодно сильный стресс, но это были родители Райана. И хотя они иногда действовали мне на нервы, я не для того жила столько лет без родителей, чтобы наконец заполучить их и поселить в гостинице.
– Это и моя семья. Они остановятся у нас.
Райан улыбнулся:
– Папа с мамой приедут около девяти. Я решил, что мы могли бы завтра с ними поужинать. Я заказал столик в ресторане «У Герцога» на Пятой авеню. В семь часов нормально?
– Да… э… думаю, да, – ответила я, делая первый глоток кофе. Огромная коробка со свадебными приглашениями стояла на кухонном столе. Их надо было заполнить, вписать адреса и наклеить марки. Я остановилась возле стола, взяла одно приглашение, вспоминая, с каким трудом выбирала нужную текстуру бумаги для конвертов, пока не остановилась на текстуре «лен». Как же мне хотелось вернуться в то время, когда меня волновали такие мелочи!
– Отправим ли мы, наконец, этих малышей адресатам? – с улыбкой поинтересовался Райан.
– Да, – быстро ответила я. – Я собиралась ими заняться на прошлой неделе. Но началась такая суматоха.
– Я могу помочь, ты же знаешь. У меня не настолько плохой почерк.
– Конечно же, я буду рада, если ты поможешь. Давай будем настраиваться на свадебный лад со следующей недели, договорились?
Райан кивнул, обнял меня и улыбнулся:
– Ты не увиливаешь?
– Точно не увиливаю. – Я улыбнулась ему в ответ.
– Уверена?
Я быстро чмокнула его.
– На все сто.
Мой телефон подал сигнал, что пришло сообщение. Я быстро заглянула в почту и вспомнила, что в девять тридцать у меня интервью с девелоперами. Как я могла об этом забыть?
– Проклятье, – выругалась я. – У меня утром серьезное интервью с девелоперами, – сказала я Райану.
Я покачала головой.
– Вот как раз этого мне сейчас совершенно не хочется, но я должна узнать детали их планов в отношении площади Пионеров. Это необходимо для статей.
– Хочешь, чтобы я кое-кому позвонил? Попросил их хорошо себя вести? Чтобы они дали тебе возможность посмотреть на макеты ради эксклюзивности материала?
– Ты очень добр, но это будет непрофессионально. Я справлюсь.
– Ладно, увидимся вечером. – Райан взял пальто. – Люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, – прошептала я, когда за ним закрылась дверь.
Я приехала в небоскреб в Беллтауне с часовым опозданием, и меня провели в совершенно обезличенный зал заседаний с бутылочками воды на столе и печеньем. Через пять минут в зале появились пятеро мужчин. Двоих из них звали Боб. Кроткая секретарша наклонилась ко мне.
– Вам что-нибудь принести? – спросила она практически шепотом.
Я покачала головой:
– Нет-нет, спасибо, ничего не надо.
Один из тех, кого звали Боб, заговорил:
– Мисс Крэйн, какое удовольствие встретиться с вами.
– Я тоже рада нашей встрече, – вежливо ответила я. Представились и остальные мужчины: Стив, Дэн и Фил. Я сидела напротив них за длинным дубовым столом медового оттенка. Я взяла сумочку, достала блокнот и ручку.
– Вы, разумеется, в курсе, что я пишу серию статей для «Сиэтл Геральд» о будущем площади Пионеров. Я знаю, что каждый из вас отстаивал свои интересы перед городским советом в реконструкции этого квартала.
Я открыла страницу, на которой делала записи о компании «Крейтон Пропертиз».
– Боб, вы предлагаете снести приют для бездомных на Мейн-стрит. Почему?
– Простой расчет, – ответил он. – Если построить приют, от бездомных не отделаешься.
– Пожалуйста, объясните ваши слова. – Я делала записи в блокноте.
– Возможно, вы этого не помните, но приют был построен в 1996 году, – продолжал Боб. – С тех пор бездомные буквально наводнили окрестности. Невозможно пройти и пары футов, чтобы не наткнуться на одного из них.
Я не стала говорить Бобу, что помню, когда был построен приют. Не упомянула я и о том, что Кэйд жил в соседнем доме.
– Но, Боб, вы не можете не понимать, что, кроме этого приюта, у людей, не имеющих крыши над головой, остается очень мало возможностей для ночевки в тепле.
– Не имеющих крыши над головой? – Боб хмыкнул, и я заметила, как затрясся его живот. – Милочка, мы говорим о наркоманах и пьяницах. Эти люди живут за счет общества и отказываются работать. Аутсайдеры.
Я откашлялась.
– Аутсайдеры?
– Вот именно, – вступил в разговор другой Боб. – Послушайте, у нас не каменные сердца. Если бы вы прочли наше предложение, вы бы увидели, что в наш план входит переселение этих людей на более чем адекватных условиях.
– Переселение?
– Да-да, – добавил первый Боб.
– То есть вы готовы построить новый приют в другом месте?
– Не совсем так, – подал голос еще один из пятерки – кажется, это был Стив.
– Что тогда? Если вы сносите приют, чтобы построить многоэтажный кондоминиум, то куда пойдут сотни людей, которым помогают сейчас в приюте?
– Как насчет «Макдоналдса», «Тако Белл», «Сабвея»? – предложил Фил.
Я покачала головой:
– Я вас не понимаю.
Фил улыбнулся:
– Мы говорим о работе, мисс Крэйн. Мы не верим в подачки, мы верим в работу. И наш план включает в себя щедрое предложение для достижения этой цели.
Я отложила блокнот.
– Вот теперь мне все понятно. Поверьте мне, я верю в работу ничуть не меньше, чем вы все. Но пока я говорила с людьми, готовя эту серию статей, я поняла одну вещь: бездомность – это комплексная проблема.
Я подумала о Кэйде и многих других, кто, как и он, не выбирали жизнь на улице.
Боб номер 1 пожал плечами.
– Что ж, придется констатировать наше несогласие, – заявил он. – Но мы надеемся, что вы отразите в статье нашу точку зрения.
– Обязательно, – ответила я.
По дороге в Харборвью я позвонила Джен:
– Только что закончила интервью с девелоперами.
– Как все прошло?
Я округлила глаза:
– Подробности потом. Но если описать одним словом, то «брр»!
– Ты сегодня появишься? – спросила Джен.
– Нет, возьму выходной. Кэйд в больнице.
Она ахнула:
– О нет! Что с ним?
– Его сильно избили, – объяснила я. – Сломано несколько ребер, но повреждения в основном поверхностные. Есть хорошая новость: врач-невролог полагает, что он может принять участие в программе для пациентов с травматическими повреждениями мозга. Именно такое повреждение они у него подозревают. В любом случае я сейчас еду в Харборвью.
– Я не ограничиваю тебя во времени, – сказала Джен. – Серьезно.
Я с облегчением выдохнула:
– Ты даже не представляешь, насколько неловко я себя чувствую, оставляя тебя в этой ситуации. У меня такое ощущение, что вся моя жизнь летит под откос.
– О работе не волнуйся, – сказала Джен. – То есть сваливать на меня всю работу не надо, но возьми несколько дней, чтобы со всем разобраться. А пока я тебя прикрою.
– Спасибо. – Я въехала в подземный гараж.
– Ты уже рассказала Райану? – спросила Джен.
– Нет, я боюсь.
– Кайли, тебе следует обо всем ему рассказать. Он заслуживает того, чтобы знать об этом.
Когда я вошла в палату, Кэйд не спал. В утреннем свете стены казались еще более тусклыми. Видимо, даже несколько слоев краски не смогут скрыть цвет болезни.
– Привет. – Я подошла к его кровати. У него на коленях лежали айпод и наушники, которые я ему оставила накануне. Понравилась ли ему музыка? Кэйд даже не посмотрел на меня. – Ты ел?
Его взгляд был устремлен вдаль, когда я протянула руку к телефону на тумбочке у кровати.
– Здравствуйте, я в палате 502 с Кэйдом Макаллистером, – сказала я. – Он что-нибудь ел сегодня утром?
– Мы приносили завтрак мистеру Макаллистеру час назад, он отказался есть, – ответила медсестра.
Я посмотрела на Кэйда, худого и потерянного.
– Что было на завтрак?
– Сейчас я проверю. – В голосе медсестры явно слышалась досада. Я услышала, как она шелестит бумагами. – Ах да, вот: овсянка со сливами и молоком.
– Он ненавидит овсянку, – сказала я.
– Но именно это рекомендует наш диетолог пациентам со сломанными ребрами, – ответила медсестра. – Нельзя перегружать кишечник грубой пищей. Необходимо избегать…
– Принесите ему, пожалуйста, омлет и тост, – прервала я ее. – И обязательно соус «Табаско». Он его очень любит.
– Я посмотрю, что можно сделать, – пообещала медсестра.
Через полчаса молодая женщина из кафетерия принесла поднос с едой. Она улыбнулась мне и поставила его на столик перед Кэйдом.
– Спасибо, – поблагодарила я ее.
Я сняла свитер, положила его на стул у окна, вернулась к кровати Кэйда, сняла металлический купол с тарелки. Омлет и тост. Увидев маленькую бутылочку с «Табаско», я почувствовала благодарность к персоналу, сбрызнула соусом омлет, потом потянулась за вилкой.
– Съешь кусочек. – Я предложила омлет Кэйду.
Он упрямо смотрел на какую-то невидимую точку, но меня это не остановило. Я осторожно поднесла вилку к его губам, и, словно по волшебству, он открыл рот. Кэйд проглотил кусок омлета и посмотрел на меня, ожидая следующего, будто ребенок. Я дала ему еще один кусок омлета, потом кусочек тоста. После каждого куска он пристально смотрел на меня.
– Ты снова окрепнешь, – приговаривала я. – Но ты должен есть, договорились? Ты такой тощий. – Я улыбнулась. – Ты никогда не был толстяком, но животик у тебя был. Помнишь, я еще подшучивала над этим?
Кэйд молча открывал рот навстречу каждому куску, когда вилка оказывалась у его губ. На меня снова нахлынули воспоминания. Вот мы с ним потягиваем вино на крыше моей квартиры. Вот я хожу между гостями с подносом с закусками на вечеринке, которую Кэйд устроил у себя дома в честь новой группы их фирмы. Вот мы с ним идем, держась за руки, по рынку на Пайк-плейс.
– Ты всегда любил острую еду, – продолжала я. – Честное слово, стоило мне не слишком удачно приготовить какое-то блюдо, я добавляла в него перец чили или поливала его соусом «Табаско». И тебе оно сразу казалось божественным. – Я улыбнулась, когда Кэйд съел еще кусочек омлета. – Это был мой маленький секрет.
Я поднесла стакан с водой к его губам, он отпил глоток, по-прежнему не сводя с меня глаз. Он как будто пытался заставить мозг вспомнить меня. Я поняла, что он что-то вспомнил. Каково это – ничего не помнить? Как-то раз я сама проснулась утром, все еще не придя в себя после приснившегося сна. Накануне я была на конференции риелторов в Атланте и выпила слишком много вина. Секунд десять я не понимала, кто я и где нахожусь. Как будто мой мозг временно отключился или никак не мог набрать обычную скорость. Я лежала в состоянии полной прострации. Кто я? Где я? Что я делаю? Как я сюда попала? Но потом мозг заработал, колесики завертелись, мой мир снова стал ясным и понятным.
Произойдет ли то же самое с Кэйдом? Я взяла поднос и поставила его на подоконник. В эту минуту дверь распахнулась, и вошла доктор Брэнсон.
– Доброе утро, – поздоровалась она, направляясь прямиком к Кэйду. Врач поправила капельницу, измерила ему давление и проверила другие показатели.
Она кивала в такт своим мыслям и делала записи в истории болезни. Потом доктор Брэнсон повернулась ко мне:
– Мы с коллегами пришли к выводу, что ваш друг был бы идеальным кандидатом для программы, о которой я рассказывала вам вчера. Но, к сожалению, свободных мест нет.
– О! – Я расстроилась.
– Но у меня появилась идея, – продолжала доктор Брэнсон. – Я обсудила ее с коллегами. На третьем этаже есть квартира, она еще не совсем готова, но мы ищем возможность подготовить ее для Кэйда.
– Да-да, – закивала я, – это было бы чудесно.
– Независимая жизнь стала бы для Кэйда большим шагом вперед, – сказала она. – Но за жильцами таких квартир присматривает медицинский персонал. Мы полагаем, что это наилучший способ для пациентов с ТПМ вернуться к жизни в обществе.
Врач протянула мне пакет документов.
– Мы сможем принять его только через две недели, поэтому на это время ему потребуется временное жилье.
Мое сердце забилось чаще.
– Временное жилье?
– Да, – подтвердила доктор Брэнсон. – Уверена, вы сумеете ему в этом помочь.
Я кивнула, думая о Райане, его родителях, моей жизни.
– Да-да, разумеется, я все сделаю.
– И хотя программа существует на субсидии, гранты покрывают ее не полностью. Ваш друг определенно не имеет страховки, поэтому часть расходов на питание и проживание необходимо будет оплатить. – Невролог протянула мне еще стопку бумаг. – Это около пяти тысяч долларов.
Я сдержанно кивнула. У нас с Райаном были деньги. Мы недавно объединили наши финансы. Хотя у нас были внушительные накопления и эта сумма стала бы всего лишь каплей в море нашего финансового благополучия, я все же почувствовала себя неловко. Как я смогу заплатить за Кэйда, ничего не сказав об этом Райану? Я обману его доверие.
– Мне неприятно торопить вас, но, боюсь, депозитный чек нужно представить сегодня, чтобы закрепить за Кэйдом место.
Я кивнула и потянулась за сумочкой.
– Это не проблема, я обо всем позабочусь, – сказала я.
Я протянула врачу чек, а она передала его помощнице, только что вошедшей в палату.
– Гейл, отнеси, пожалуйста, этот чек в мой кабинет, и пусть Джон начинает регистрацию мистера Макаллистера.
Мы обе посмотрели на Кэйда. Теперь он закрыл глаза.
Доктор Брэнсон понизила голос до шепота:
– Мы не могли бы поговорить с вами в коридоре?
Я кивнула и вышла следом за ней из палаты.
Как только за нами закрылась дверь, она открыла папку и достала пачку листов, скрепленных степлером.
– Моя помощница проверила архивы и, как я и думала, нашла пациента без документов, чье описание подходит под внешность вашего друга. Он поступил 4 августа 1998 года. В истории болезни написано, что его доставила «Скорая помощь». Он был без сознания, с травмой черепа и последующим отеком мозга. Удостоверения личности при нем не оказалось. Судя по записям, он пролежал в коме две недели. После того как он очнулся, его вскоре выписали. Здесь есть запись терапевта, который его лечил. Сейчас я ее прочту.
Доктор Брэнсон замолчала, ее глаза заскользили по строчкам.
– Интересно.
– Что?
– Он ушел из больницы вопреки рекомендациям врача.
Я покачала головой:
– Не понимаю.
Врач посмотрела на меня:
– Здесь сказано, что терапевт пытался уговорить пациента остаться и продолжить лечение, поскольку врач подозревал травму головного мозга. Но на другой день Кэйд ушел.
– Ушел?
– Здесь только сказано, что его выписали.
– Как?
– Больница не имеет права задерживать пациента против его воли, – продолжала доктор Брэнсон. – Забрали Кэйда или он ушел по собственной воле, мы этого никогда не узнаем.
* * *
Остаток утра я провела, наблюдая за Кэйдом. Мне отчаянно хотелось пробраться хотя бы на минуту в его мозг, чтобы понять, что он чувствует, что помнит, что случилось с ним в тот августовский вечер много лет назад. Ведь с ним точно что-то произошло.
Мог ли Джеймс забрать Кэйда из больницы? Если да, то почему не сказал мне об этом? Я взяла телефон, вышла в коридор и набрала его номер. Мне снова ответил непробиваемый парень-секретарь. Неужели он работает семь дней в неделю?
– Мне необходимо поговорить с Джеймсом Китли, – сказала я. – Это возможно? У меня срочное дело.
– Как вас представить?
– Кайли Крэйн.
– О! Сожалею, но он недоступен.
– Недоступен?
– Именно так.
Я вздохнула.
– Судя по всему, для вашей компании это обычная ситуация. Как только он вынырнет, чтобы глотнуть воздуха, пожалуйста, попросите его позвонить мне.
Я продиктовала секретарю номер телефона. Он что-то пробормотал в знак согласия и повесил трубку.
Я убрала телефон обратно в сумку и посмотрела на Кэйда, не уверенная в том, понимает ли он, что происходит. Но у меня защемило сердце, когда я увидела, как из его правого глаза выкатилась слеза и покатилась по щеке.
– Кэйд, тебе больно?
Он смотрел прямо перед собой, его подбородок едва заметно дрожал. Мне отчаянно хотелось успокоить его. Вылечить его мозг. Щелкнуть пальцами, чтобы снова все стало хорошо и правильно. Но я могла только быть рядом с ним. Я почувствовала знакомое притяжение и, не раздумывая, подошла к кровати и легла рядом с Кэйдом. Мой живот прижался к его спине, рука обняла его и аккуратно опустилась ему на грудь. Я слышала каждый удар его сердца. Его веки затрепетали и закрылись. Мои тоже.
* * *
– Прошу прощения, – издалека донесся до меня женский голос. Кто? Что? Я открыла глаза. Где я? Спустя мгновение все вокруг снова обрело четкость, как и лицо, склонившееся надо мной. Медсестра. Больничная палата. Я села и огляделась. Кэйд все еще спал.
– Простите, я, наверное, уснула. – Я потерла глаза. – Который час?
– Около семи вечера, – ответила медсестра.
– Не может быть. – Меня охватила паника. Я раньше отправила сообщение Райану, чтобы буду дома к шести. Я встала, схватила сумочку, поймав собственное растрепанное отражение в зеркале.
– Мне пора уходить, – сказала я. – Не хочу его будить. Но утром я вернусь.
Медсестра, та самая, которая так по-доброму отнеслась ко мне накануне, проверяла мониторы, соединенные с Кэйдом проводами. Она кивнула.
– Не волнуйтесь, мы хорошо позаботимся о нем.
– Спасибо. – Я снова посмотрела на Кэйда, бородатого и худого. Его тело напоминало полумесяц под накрахмаленным больничным покрывалом. Мне очень не хотелось уходить от него, но я должна была это сделать.
* * *
– Привет, – окликнул меня Райан с дивана, как только я переступила порог.
– Привет, – отозвалась я, ставя сумочку на комод в прихожей. – Напомни мне, в котором часу прилетают твои родители?
– Их рейс задерживается, – ответил он. – Скорее всего они будут здесь после одиннадцати.
– О!
– Я их дождусь, но тебе необязательно составлять мне компанию. Я знаю, что у тебя была тяжелая неделя.
Я кивнула, благодарная за возможность скрыться наверху.
– Эй. – Райан снял с коленей ноутбук. – Около часа назад кто-то звонил из Харборвью, оставил для тебя сообщение. Что-то насчет центра для пациентов с травмой мозга.
У меня вдруг вспотели ладони. Почему они позвонили на домашний номер? И только тут я вспомнила, что именно этот номер указан в наших чеках.
– А! – отделалась я восклицанием, пытаясь сообразить, что сказать Райану.
– Я записал номер. – Он взял с кофейного столика клочок бумаги и передал мне. – Надеюсь, это не у тебя травма мозга, о которой ты мне ничего не сказала. – Райан рассмеялся. – Полагаю, это опять связано с «Сиэтл Геральд»?
– Да, – солгала я. – То есть нет, конечно, у меня нет травмы мозга. – Я нервно рассмеялась.
– Иди ко мне, – позвал Райан.
Я устроилась рядом с ним на диване, и он переплел свои пальцы с моими.
– Я только что выяснил, что почти всю следующую неделю мне придется провести в Портленде, – сказал Райан. – Мы достигли самого важного этапа в проекте для площади Пионеров, и детали слишком важны, чтобы обсуждать их по телефону. – Он сжал мою руку. – Рабочая неделя будет короткой из-за Дня благодарения. Возможно, ты могла бы поехать со мной? Я знаю, что ты предпочитаешь пляжный отдых, но мы могли бы гулять вдоль реки. Ты бы писала статью, пока я работаю. Перемена обстановки пошла бы тебе на пользу.
Я не знала, что ответить. Мне одновременно хотелось и не хотелось ехать. Но я не могла. Я нужна была Кэйду. Во всяком случае, до тех пор, пока он не поселится в своей новой квартире.
– Мне бы очень этого хотелось, – ответила я, – но на следующей неделе я не могу.
Райан убрал свою руку и резко встал.
– Понимаю. – По его тону было ясно, что он ничего не понимает. Он направился к входной двери.
– Райан, прости, я…
– Я понял. – Он снял с вешалки поводок Эдди. – Выведу пса на прогулку. Скоро вернусь.
Райан встретился со мной взглядом. Я знала, что он чувствует, что со мной что-то не так.
– Все в порядке. – Он застегнул на куртке «молнию».
Но я-то знала: не все в порядке. Ничего не в порядке.
На другое утро я проснулась раньше Райана, тихонько оделась и ушла, чтобы не беспокоить его родителей. Даже Эдди спал слишком крепко, чтобы заметить, как я выхожу из дома.
Я поставила машину в гараже медицинского центра Харборвью и поднялась на пятый этаж. Мое сердце колотилось, когда я взялась за ручку двери. Но, войдя в палату, я буквально налетела на мужчину с цветами в вазе – белые гвоздики – и надувным шариком с надписью «Выздоравливай скорее».
– О, простите, пожалуйста, – сказала я в замешательстве. – Должно быть, я ошиблась палатой. Я ищу 502.
– Это 502-я палата, – ответил мужчина. – Мою жену перевели сюда после операции.
– Вашу жену? – Я заглянула ему через плечо и увидела женщину средних лет с короткими темными волосами, лежащую на той же самой кровати, где накануне я оставила Кэйда. Она держала в руках пульт управления и с досадой смотрела на экран телевизора.
– Билл! Как эта штука работает? Ты можешь позвать сюда медсестру?
– Извините. – Я выскользнула в коридор и направилась к сестринскому посту. Возможно, его перевели. Возможно, он на другом этаже.
– Прошу прощения, – обратилась я к медсестре, – я ищу Кэйда Макаллистера. Вчера он был в палате 502, но теперь его там нет.
– О! – Молоденькая медсестра повернулась к коллеге постарше, которую я не видела накануне.
– Ваш друг ушел, – сказала женщина.
Я недоуменно посмотрела на нее:
– То есть как ушел?
Она пожала плечами:
– Сбежал среди ночи. Сестра из ночной смены зашла к нему в три часа утра, чтобы дать обезболивающее, но его уже не было.
– Как вы могли позволить ему уйти? – воскликнула я. – У него повреждение мозга. Он не понимает, что делает. Кэйд не знает, кто он такой.
– Мэм, это больница, а не тюрьма, – парировала медсестра постарше. – Мы не можем заставить людей остаться. Если они хотят уйти, они уходят.
Я вздохнула:
– У вас есть какие-то мысли насчет того, куда он мог пойти? Хоть какие-то предположения?
Женщина опять пожала плечами:
– Возможно, он вернулся на улицу. – Она снова занялась бумагами, с которыми работала. – Они все туда возвращаются.
Медсестра продолжала говорить, но я уже ее не слушала. Я побежала к лифту.
* * *
Весь день я потратила на поиски Кэйда. Я без конца бродила вокруг торгового центра Уэстлейк, проверяла каждый переулок, каждый тротуар. Потом я отправилась на площадь Пионеров, заглядывала в приюты, кухни с бесплатным супом. Но его нигде не было. К трем часам дня, измученная и потерявшая всякую надежду, я направилась в редакцию «Сиэтл Геральд». Войдя в свой закуток, я рухнула в кресло. Проходившая мимо Джен заглянула ко мне.
– Кого я вижу!
– Мне жаль, что я так долго отсутствовала, – извинилась я, но тут на меня нахлынули эмоции, и я закрыла лицо ладонями.
– А мне жаль, что тебе приходится проходить через все это. – Она села. – Ты теперь готова написать об этом?
Я покачала головой:
– Это слишком личное, Джен.
– Да, – согласилась она, – но именно это придает истории изюминку.
– Ох, Джен. Я не представляю, что делать.
После того как я «держала лицо» при Райане, оказалось, что настоящей быть гораздо приятнее.
– Приближается День благодарения, – продолжала Джен. – Давай закончим серию статей о площади Пионеров и посмотрим на это дело глазами Кэйда. Давай покажем квартал таким, каким он видит его.
– Не знаю, – ответила я.
– Нет, знаешь, – решительно заявила Джен.
Я рассказала ей о пребывании Кэйда в Харборвью, о том, что он оттуда ушел.
– Ты его найдешь, – сказала она. – Не может быть, чтобы ты нашла его через десять лет только для того, чтобы снова потерять. Судьба не такая сука.
Я попыталась улыбнуться.
– В конце концов все будет так, как должно быть. – Джен внимательно посмотрела на меня. – А теперь найди Кэйда и напиши что-то такое, чем вы оба сможете гордиться.
Ее слова одновременно успокоили меня и выбили из колеи.
– Простите за опоздание. – Я торопливо поцеловала Райана и быстро села в кресло в ресторане «У Герцога». Его родители, Беннет и Мелинда, подняли на меня глаза, и я мгновенно потеряла почву под ногами, как бывало в тех случаях, когда мне предстояло выступать на редколлегии. Было десять минут восьмого, и хотя я вышла из редакции с большим запасом времени, я задержалась в пробке дольше, чем рассчитывала. Я оглядела ресторан, заполненный хорошо одетыми людьми. Несколько недель назад, когда я только узнала о предстоящем визите родителей Райана, я планировала надеть новое голубое платье, которое недавно купила в универмаге «Нордстром», уложить волосы и даже накрасить ресницы. Но сегодня поиски Кэйда отняли у меня все силы, и я оказалась в ресторане в джинсах и белой мятой сорочке на пуговицах сверху донизу. Я вздохнула и попыталась пригладить мокрые от дождя волосы.
– Здравствуй, дорогая. – Мелинда послала мне воздушный поцелуй. Она выглядела безупречно в бежевой «двойке» из кашемира и черной узкой юбке. Идеально уложенные белокурые волосы заставили меня остро прочувствовать беспорядок на моей голове.
Беннет улыбнулся:
– Рад видеть тебя, Кайли.
– Извините за некоторую растрепанность, но я прямо с работы, – сказала я.
– Тяжелый день?
– Да.
Райан гордо улыбнулся:
– Кайли сейчас занята очень важным репортажем для «Сиэтл Геральд». У нее масса полезных идей о том, как помочь городским бездомным, оказавшимся в центре проектов реконструкции городских кварталов.
– Мой репортаж заставил меня побывать в таких районах города, которые я никогда не видела.
Мне хотелось им все объяснить, но сил у меня совсем не было.
– Что ж, это замечательно, – подхватила тему Мелинда. Она явно не желала вести серьезные разговоры.
– Вы к нам надолго? – спросила я, думая о Кэйде и обо всем остальном.
– Всего на две ночи, а потом улетаем в Атланту, – сообщил Беннет. – В эти выходные Мелинда устраивает там вместе с подругой благотворительный бал.
– Деньги пойдут на исследования нарушений мозгового кровообращения, – пояснила Мелинда.
Мне пришло в голову, что такой мастер собирать средства, как Мелинда, могла бы многое сделать для бездомных Сиэтла. Возможно, у нас с ней куда больше общего, чем я готова была признать.
– Это великолепно, мамочка, – просиял Райан.
Мелинда улыбнулась сыну:
– Это мое призвание.
– Как обстоят дела у последнего из совместных предприятий на площади Пионеров? Финансирование есть? – спросил Беннет у Райана. И тут же отец с сыном погрузились в приватный разговор о том, как их различные деловые интересы переживают рецессию.
Мелинда повернулась ко мне:
– Ты выглядишь усталой, дорогая. Ты слишком много работаешь.
Я выдавила из себя улыбку:
– Я тоже пытаюсь помогать людям моими статьями. Хотя порой мне кажется, что меня никто не слушает.
– Что ж, – глаза Мелинды сузились, – возможно, после свадьбы ты могла бы заняться волонтерской работой. Райан зарабатывает достаточно, вам обоим хватит. Ты могла бы помогать людям напрямую.
Подошел официант с бокалом для вина и тут же наполнил его из дорогой на вид бутылки, уже открытой и стоявшей на столике.
– Но я действительно люблю свою работу, – сказала я и отпила глоток.
– Но, дорогая, – продолжала моя будущая свекровь, – а как же дом? Семья? Ты же вряд ли захочешь работать после того, как родится ребенок.
У меня запылали щеки.
– Я не могу представить себя без работы.
Мелинда расправила плечи и жеманно сложила руки на коленях.
– Я ни минуты не сомневаюсь, что ты найдешь много радости и удовлетворения в том, чтобы быть женой и матерью.
Я постаралась улыбнуться как можно слаще, бросила взгляд на Райана в надежде, что тот снимет меня с крючка. Но он был погружен в разговор с отцом.
– Поживем – увидим.
Беннет, должно быть, заказал еще вина, потому что официант принес новую бутылку. Он, как новичок, неловко возился со штопором, пытаясь вытащить пробку и нервно улыбаясь.
– Проклятье, – пробурчал он, – похоже, пробка сломалась.
Я посмотрела на бутылку. Пробка была не просто сломана, она обломилась на уровне горлышка. Мне стало жаль беднягу. Родители Райана достаточно милые люди, но склонны драматизировать ситуацию, когда что-то идет не по плану.
– Это очень дорогое вино, – сказал Беннет, складывая руки на груди. – Мне бы не хотелось пить его с кусочками пробки.
– Подождите, – я решила прийти на помощь официанту, – я знаю, как решить проблему. У вас найдется зубочистка?
Все посмотрели на меня, открыв рот, кроме официанта, который мог стать моим новым лучшим другом. Он встрепенулся.
– Вот. – Он подал мне зубочистку. Я встала, аккуратно воткнула зубочистку в пробку, затем взяла штопор, воткнула его в непокорную пробку и осторожно потянула штопор вверх. Как по волшебству пробка вылетела из бутылки с легким хлопком.
– Готово, – объявила я. Официант шумно выдохнул. На лице Райана появилась широкая улыбка.
– Кто тебя этому научил? – спросил он, с гордостью глядя на меня.
Я прокашлялась.
– Старый друг.
Прежде чем вернуться на свое место, я наполнила бокал Беннета.
– Ни одной крошки от пробки, – с удовольствием отметил он и подмигнул Райану. – Женись на ней, сынок!
– Я и собираюсь это сделать, папа, – улыбнулся тот.
– Райан, дорогой, а куда вы поедете на медовый месяц?
Он промокнул губы салфеткой, потом снова положил ее на колени.
– Мы были так заняты работой и обустройством нового дома, что у нас даже не было времени поговорить об этом. Кайли, ты куда бы хотела поехать?
– Знаешь, куда мы могли бы отправиться? – Я улыбнулась Райану.
– Куда?
– В Биг-Сур.
Мелинда ахнула:
– Биг-Сур?
– Да, – подтвердила я, – там очень красиво.
Райан удивленно посмотрел на меня:
– Забавно, я не знал, что ты там бывала. Когда это было?
– В прошлой жизни. – На этот раз улыбка у меня получилась вымученной.
Мелинда посмотрела на Беннета, потом покачала головой.
– В наши дни это было излюбленным местом хиппи.
– Такого пляжа, как там, нет нигде, – сказала я.
– А почему бы не отправиться в Париж? – продолжала Мелинда. – Или в Венецию? Мы с Беннетом просто обожаем Венецию.
– Мама, – заговорил Райан, легко уловивший мое настроение, – мы с Кайли обязательно спланируем потрясающий медовый месяц. Не стоит беспокоиться.
– Как скажешь, дорогой, но Биг-Сур – это так… банально.
– Там познакомились мои родители. – Мой голос прозвучал не обиженно, а мечтательно.
– О, я не имела в виду…
– Я понимаю, – быстро ответила я. – Я не жду, чтобы это место было особенным для вас. Но для меня оно именно такое.
Принесли ужин, и наша беседа перетекла в обсуждение утки и завернутого в пергамент палтуса. Когда тарелки опустели, Беннет оплатил счет. Они с Райаном попросили их извинить и скрылись в мужском туалете. Мы с Мелиндой остались ждать у двери ресторана.
– Приятно видеть Райана таким счастливым, – обратилась ко мне будущая свекровь. Она долго смотрела на меня, и я поняла, что ее слова – это не наблюдение, а предупреждение. То есть имелось в виду совсем другое: мой сын счастлив, не вздумай это испортить. Не сделай ему больно.
Беннет и Райан вернулись раньше, чем я сумела ответить. Райан обнял меня за талию, и мы вышли на улицу.
– Я оставила машину чуть выше по улице, – сказала я, когда Беннет протянул парковщику квитанцию на автомобиль Райана.
Я посмотрела через улицу на ресторан, возле которого я впервые увидела бездомного Кэйда. Сердце в груди сжалось.
– Давай я провожу тебя до машины, – предложил Райан беря меня за руку. Мы сделали несколько шагов и обернулись, привлеченные громким возгласом Мелинды:
– Беннет! Этот человек напал на меня!
Отец Райана, разговаривавший с молодым человеком у стойки парковщиков, повернулся к жене. Когда Мелинда отступила назад, я почувствовала, как к моему лицу прилила кровь. Это был Кэйд в больничной рубашке и накинутой поверх нее военной куртке. Он явно ничего не понимал и выглядел еще более растрепанным, чем обычно.
– Он не причинит вам зла. – Я рванулась к Мелинде.
– Ну, – поморщилась она, – я полагаю, что в наши дни можно было бы поужинать в дорогом ресторане без того, чтобы тут же столкнуться с попрошайкой.
Я покачала головой.
– Уверена, что этот человек ничего у вас не просил, – выпалила я, не подумав.
– Он подошел ко мне, чтобы попросить денег, – продолжала охваченная ужасом Мелинда.
– Он не умеет разговаривать.
– Ты обвиняешь меня… во лжи?
– Нет, – ответила я, пытаясь встретиться глазами с Кэйдом.
После недолгого молчания мать Райана уступила:
– Да, он ничего не сказал, но так на меня посмотрел… – Она приложила тыльную сторону руки ко лбу. – Он напугал меня.
– Ты в порядке? – спросила я Кэйда, забыв о времени, о месте и обо всем остальном.
Наши взгляды встретились, он взял меня за руку. Я не отняла ее.
Мелинда ахнула:
– Кайли, ты что, знаешь этого человека?
Они с Беннетом стояли на тротуаре, не веря своим глазам и ожидая моего ответа. С тем же успехом я могла бы стоять на авансцене в лучах софитов. Занавес только что поднялся.
– Я… э… я… – Я пыталась найти правильные слова, хотя нет, – любые слова. Я чувствовала, что взгляд Райана прожигает мое лицо. Он был обескуражен, встревожен. Два мира столкнулись прямо перед моими глазами. Я могла солгать и сказать, что брала у него интервью для статьи. Я быстро заморгала, отрывая взгляд от Кэйда и высвобождая руку из его пальцев. Если женщина может сама разбить себе сердце, то именно это я и сделала.
– Нет, – наконец выдавила я. – Нет, я не знаю этого человека.
Когда Райан взял меня за руку, в глазах Кэйда отразилась моя боль.
– Вот возьми, приятель, – обратился он к Кэйду, пошарил в карманах и вложил ему в ладонь несколько купюр. Я опустила глаза. – Мама, папа, почему бы вам не взять мою машину? Я поеду домой с Кайли.
Райан взял ключи от моей машины. Я обрадовалась этому, потому что была слишком потрясена, чтобы сесть за руль. Каждая клеточка моего тела хотела броситься к Кэйду, спасти его от еще одной ночи на улице. Но как я могла это сделать? Привезти его в наш с Райаном дом и продемонстрировать Мелинде и Беннету? Обо всем рассказать Райану? И что потом?
С каждым светофором, с каждой милей, приближавшей нас с Райаном к дому, боль внутри меня становилась все сильнее. Я чувствовала себя так, словно только что оставила мое самое ценное сокровище на улице Сиэтла в надежде на то, что до утра оно так и останется нетронутым.
– Хочешь поговорить об этом? – все-таки спросил Райан после долгого молчания.
Я покачала головой.
– Когда ты откроешься мне, Кайли? Ты же знаешь, что ты можешь рассказать мне обо всем, я не стану любить тебя меньше.
Я кивнула и отвернулась к окну, смахивая слезы. Город пролетал мимо.
