В этот тихий августовский вечер главы пяти нью-йоркских семей, а также боссы мафии из Чикаго и Буффало собрались в фешенебельном итальянском ресторане, расположенном в пригороде Нью-Йорка. Присутствовали только те, кому по статусу положено было здесь находиться. Последним прибыл глава семьи Бонанно. Перебинтованная рука и огромный кровоподтёк на левой стороне лица сразу же привлекли внимание собравшихся, однако вопросы были оставлены на потом. Тем более что и Дон Бонанно — хотя приставка "Дон" многим казалась излишней ввиду молодости мафиози — в таком виде чувствовал себя достаточно неуютно. Обнимаясь с каждым из присутствующих, он прятал глаза за тёмными стёклами очков.

Помимо глав семей, входивших в так называемую Комиссию, за длинным столом присутствовали босс еврейской мафии Мейер Лански и глава "Корпорации убийств" Альберт Анастазия. Урождённый Умберто Анастасио, он сменил имя и фамилию в 1921 году. В том памятном для него году, когда сидел в тюрьме "Синг-Синг" в ожидании казни на электрическом стуле за убийство грузчика. Правда, в итоге всё закончилось благополучно. После того, как из-за юридических формальностей дело было направлено на доследование, один из ранее допрошенных свидетелей не смог предстать перед судом. Альберт знал, что случилось со свидетелем — с бедолагой как следует поработали трое его братьев, также работавших грузчиками на Бруклинской набережной.

Те годы вызывали в нём чувство лёгкой ностальгии, которую он не мог демонстрировать прилюдно. Человеку, возглавляющему "Корпорацию убийств", как их стали неофициально называть с лёгкой руки одного нью-йоркского репортёра, не может быть свойственно чувство сентиментальности, иначе ему быстро найдут замену, а самого могут и в расход пустить. Альберт держался и за должность, и за жизнь.

С виду всё пока выглядело вполне невинно. Мужчины разного возраста собрались за столом с напитками и закусками, оживлённо переговаривались на самые разные темы и негромко посмеивались в ответ на обронённую кем-нибудь из присутствующих шутку. Общались на сицилийском диалекте, не столько в целях конспирации, сколько отдавая дань своей родине.

Но, конечно же, собрались они в этот вечер здесь не для того, чтобы обсудить ставки на скачках и политическую обстановку в Европе. И Бонанно об этом догадывался, негодуя про себя, что его не предупредили об истинной цели собрания, и он всё ещё находится в неведении. Просто накануне позвонил Луккезе и предупредил о сходке, хотя на этот вечер у Бонанно был запланирован поход с женой в "Метрополитен-опера", и тому факту, что поход отменяется, его Фей очень расстроилась.

Но что больше всего напрягало Джо, так это донесение от верного человека, что боссы семей во главе с Костелло собирались сегодня чуть раньше, и что они там обсуждали за закрытыми дверями — оставалось только догадываться.

Наконец раздалось негромкое, но отчётливо услышанное всеми постукивание лезвием выполненного из серебра столового ножа по бокалу, в котором ещё оставалась немного красного "Вальполичелла Супериоре", прекрасно подходящему к мясу. Гомон разговоров тут же утих, все обратили взоры на главу семьи Дженовезе Фрэнка Костелло. По-хорошему, после того, как три года назад Чарли Лучано отправился за решётку, на трон должен был сесть его заместитель, Вито Дженовезе. Однако тот испугался обвинения властей в убийстве и предпочёл на неопределённый срок затаиться на Сицилии. Таким образом, власть в семье Дженовезе перешла к бывшему консильери Лучано — Фрэнку Костелло, за эти три года уже показавшему себя сильным игроком. Семья контролировала большую часть азартных игр, ростовщичества и рэкета на рынке труда в Нью-Йорке. Костелло верил в силу дипломатии, дружил с политиками и представителями правосудия, успев заслужить прозвище "Премьер-министр преступного мира". Неудивительно, что именно ему, как негласному лидеру криминального сообщества, была предоставлена честь открыть заседание с участием главарей крупнейших мафиозных кланов Соединённых Штатов.

— Друзья, думаю, настало время поговорить о делах.

Фрэнк Костелло в полной тишине оглядел собравшихся. Выбритые лица, хотя некоторые и с щетиной, что являлось максимум дозволенного. Один из негласных кодексов организации гласил — "нет волос на лице", и члены всех группировок старались его свято соблюдать. Костелло и сам не знал, кто и когда это придумал, но закон есть закон, пусть даже он и выглядит глупо. А без законов организация сразу бы развалилась.

Сидевший напротив Винсент Мангано, чьё одутловатое лицо всегда вызывало у главы клана Дженовезе антипатию, являлся мафиози старой школы. Клан Мангано вышел из семьи Джо Массерии, а его капо являлся сидевший рядом с ним Альберт Анастазия. Семья контролировала причалы Нью-Йорка и Бруклина и промышляла вымогательствами, рэкетом, равно как и незаконными азартными играми.

Гаэтано "Томми" Луккезе — худощавый и невысокий, с каким-то даже несчастным выражением во взгляде. Он считался классическим мафиози. Особых успехов Гаэтано добился в швейной промышленности и игорном бизнесе, но увлекался также торговлей наркотиками, ростовщичеством и рэкетом. Он имел нужные связи в правительстве и всегда знал, кому можно дать взятку. Здесь он был наравне с Фрэнком Костелло.

Джо Профачи… Официально — один из крупнейших импортёров в США оливкового масла, набожный католик, щедро одаривавший церковь крупными пожертвованиями. Ну а неофициально — такой же рэкетир и вымогатель, как и другие здесь присутствующие. Проституция, ростовщичество, игорный бизнес и наркоторговля в Бруклине стали для Профачи куда более крупным источником дохода, нежели оливковое масло.

Некогда всемогущий главарь чикагской мафии Альфонсе Капоне не приехал по уважительной причине — в настоящее время отбывал 11-летний срок в тюрьме на острове Алькатрас, причём его физическое и душевное состояние вызывало тревожное опасения. Сифилис, который заподозрили ещё в тюрьме Атланты, сопровождался прогрессирующим слабоумием, и Костелло было искренне жаль некогда знаменитого гангстера. На сходке мафию Чикаго представлял его преемник Фрэнк Нитти, никогда не отличавшийся особой храбростью, но всё же умудрявшийся кое-как держать в своих руках нити преступного мира Чикаго.

Стефано Маггадино по прозвищу Большой Стив приехал из Буффало, где заправлял преступным миром после смерти Джозефа "Старого Джо" Ди Карло. Он сидел рядом с Энтони Рицотто — он же Джек Дранья — представлявшем мафию Лос-Анджелеса. Дольше всех взгляд Костелло задержался на Джозефе Бонанно, который всё же соизволил снять темные очки. Это был самый молодой из глав семей, подававший очень неплохие надежды. Миллионы от азартных игр, ростовщичества и бутлегерства шли на создание легальной империи Бонанно, который владел ткацкими мастерскими, молочными фермами по всему США, собственной фирмой по торговле мясом и едва ли не крупнейшей в Штатах сетью похоронных бюро. Многие из главарей менее удачливых кланов с завистью наблюдали, как разрастается империя Бонанно, однако противопоставить ничего этому не могли. Да и сам Костелло давно зарился на столь жирный кусок. И вот тот так удачно подставился…

Разбор случая с Бонанно был одним из самых главных сегодня, но Фрэнк припас его на потом, после того, как обсудили вопросы совместного бизнеса с мексиканскими наркоторговцами, сбора денег на подкуп нескольких сенаторов и проведения разъяснительной работы с новым главой профсоюза строителей, оказавшимся на редкость несговорчивым. Наконец очередь дошла и до Бонанно.

— Джозеф, мы слышали, что у тебя серьёзные неприятности? — начал издалека Костелло.

— Что ты имеешь ввиду, Фрэнки? — настороженно зыркнул на него Бонанно. — Говори прямо.

— Да что тут говорить, твои неприятности написаны у тебя на лице.

Фрэнк криво усмехнулся, и следом послышалось ещё несколько обидных смешков.

— Говорят, ты не поладил с русскими. Может, расскажешь, как дело было?

— Фрэнки, мои дела с русскими — это мои дела, — процедил Бонанно. — Я уж сам как-нибудь разберусь.

— Мне думается, что была затронута честь не только твоей семьи, но и всей сицилийской мафии. Что ж, если не хочешь рассказывать, может быть, это сделает наш общий друг Мейер Лански? Он как-никак был твоим посредником в этом деле. Ты как, Мейер, поделишься этой интересной историей?

Лански откашлялся, и начал говорить, старательно избегая взгляда Бонанно.

— Скажу только то, что знаю. Джо попросил меня помочь ему организовать переговоры с неким Большим Иваном — главой русской банды в Гринпойнте. Вроде бы Джо хотел в том районе подмять под себя для начала русский ресторан, а затем постепенно расширить территорию, где можно будет организовать нелегальный бизнес по примеру Гарлема и Бруклина. Однако неожиданно выяснилось, что в Гринпойнте имеется своя, русская организация, которой руководит какой-то Большой Иван, о котором раньше никто не слышал. Джо узнал об этом только тогда, когда трупы четверых его парней привезли к его дому в багажнике их же автомобиля. Вроде бы, как сказал Джо, там ещё была записка, в которой тот самый Большой Иван советовал не соваться итальянцам в Гринпойнт.

Лански сделал паузу, не без удовольствия глотнув вина 20-летней выдержки. Всё это время в зале царила тишина.

— У меня есть мнение на счёт того, кто в этой ситуации больше неправ, Джозеф или этот русский бандит, но я пока оставлю его при себе. Как бы там ни было, Джо попросил меня устроить встречу с Большим Иваном, и я это сделал. Правда, сам Иван на встречу не приехал, прислав своего консильери в сопровождении четверых головорезов. Я их лично не видел, но мои ребята говорят, что физиономиями у русских были ещё те… Зато я хорошо разглядел одноглазого консильери, который представился на американский манер Филом Бёрдом, хотя я и не уверен, что повязка на глазу не была просто для виду.

Он вполне неплохо говорит на английском, хорошо держался и заявил, что Большой Иван не так давно перебрался в Нью-Йорк из Техаса, беспощаден не только с врагами, но и с собственными подчинёнными, нарушившими негласные правила русской банды, а в будущем планирует помимо Гринпойнта распространить своё влияние и на часть Гарлема. Мол, теперь итальянцам придётся мириться с новым соседом. Тогда как Джо требовал материальной компенсации за гибель своих людей.

— А откуда у нашего Джо все эти увечья? — как бы между делом поинтересовался Профачи, хотя и так догадывался.

— Насчёт руки не знаю, а лицо ему подпортил тот самый консильери, когда Джо решил его пристрелить.

— Но ведь на такие встречи приходят без оружия! — не удержался Маггадино.

— Всё верно, такой была договорённость, но я на правах друга не стал обыскивать Джозефа, понадеявшись на его честность. Оказалось, зря… Хотя, конечно, этот русский — не знаю уж, преднамеренно или нет — вывел его из себя, намекнув, что если Джо окажется несговорчивым, то могут пострадать члены его семьи.

— Семья — это святое! Жён и детей трогать нельзя! Это выходит за рамки! — донеслось с разных концов стола.

— В общем, — повысив голос, продолжил Лански, — Джо выхватил пистолет и собирался пристрелить русского. Но тот оказался шустрым парнем, тут же опрокинул стол, выбил из руки Джозефа оружие и отправил его в нокаут. Всё произошло так быстро, что ни я, ни Тартамелла не успели ничего предпринять. Да, в целом-то, всё разрешилось само собой. Джо оказался в отключке, а этот Бёрд ещё раз повторил свои условия и отправился восвояси. Никто ему препятствовать не стал, он был в своём праве. На этом, собственно, и всё.

Вновь в зале воцарилось молчание, которое спустя некоторое время было прервано Фрэнком Костелло.

— Джозеф, так всё было?

— Ну, так, — с явной неохотой вполголоса ответил Бонанно.

— Что ж, мы выслушали Мейера, а Джозеф Бонанно этот рассказ подтвердил. Думаю, всем всё понятно? Хорошо. Джозеф, я обращаюсь к тебе… Ты знаешь, что в Большом Яблоке мы работаем с итальянцами и неграми, и работаем неплохо. Всем хватает на жизнь, на содержание своих семей. Зачем ты сунулся в эту берлогу и разбудил русского медведя? Тебе мало было твоих доходов? Почему ты не посоветовался с другими донами? Или, может быть, ты считаешь себя достаточно независимым? Напоминаю, что ты моложе каждого из нас, но, несмотря на молодость, твои заслуги говорят за тебя. Однако этот случай отнюдь не делает тебя лучше в глазах друзей.

— Послушай, Фрэнки, я ещё раз повторяю, что сам улажу это дело. Завтра же две сотни моих ребят перевернут этот чёртов Гринпойнт вверх дном, и Большому Ивану придёт конец.

— То есть ты устроишь войну, которая в любом случае заденет другие кланы, — как бы с чувством удовлетворения произнёс Костелло. — При этом ты даже не знаешь, насколько сильны русские, а уже строишь победные планы. Друзья, мы можем такое допустить?

— Война нам пока не нужна, — подал голос Мангано. — Дьюи только и ждёт повода, чтобы взять нашего брата за жабры. Его люди постоянно крутятся вокруг моего бизнеса, вынюхивают, за что можно было бы уцепиться. Война затронет всех, а мне не хочется, чтобы моё имя появилось на первых страницах газет с негативным оттенком.

— И ещё кое-что хочу сказать, — поднялся Стефано Маггадино. — Джо, ты мой кузен и, если не забыл, именно я когда-то предложил тебе возглавить семью Маранзано после его смерти. Ты получил в своё подчинение три сотни бойцов, отлаженную систему пусть по большей части и нелегального, но стабильного дохода. В дальнейшем ты серьёзно расширил свой бизнес, и это не может не вызывать уважения. В ответ на то, что когда-то сделал тебе такую услугу, я рассчитывал на благодарность с твоей стороны, но ты всё это время был занят только собой. Даже когда я попросил тебя прислать полсотни бойцов, чтобы помочь разобраться с конкурирующим кланом, ты ответил отказом. А ведь мы родственники…

— Да, было такое, — согласился Бонанно. — Но как я мог подставить своих людей под пули твоих врагов, против которых лично мы ничего не имели?

— А в другой раз я попросил тебя одолжить пару миллионов долларов на приобретение контрольного акций одной из компаний. Снова отказ…

— В тот момент у меня не был свободных денег, я тебе объяснял, что вложился в серьёзное предприятие.

— Вот видите, каждый раз у моего кузена была причина мне отказать, — словно в поисках поддержки, оглянулся по сторонам Маггадино. — А мы родственники и, если кто-то ещё помнит, на Сицилии родственные связи всегда стояли превыше личной выгоды.

— Это верно, так было всегда! — послышались голоса со всех сторон.

— Что вы говорите?! — затравленно выкрикнул Боннано. — Вы же знаете, что я всегда чтил традиции!

— Может, где-то и чтишь, а сам пытался оторвать кусок от моего бизнеса, — встрял Рицотто. — Тебе мало Нью-Йорка, что ты протянул свои руки в Калифорнию?

— Эй, Энтони, что ты несёшь?! К тому наезду я не имел никакого отношения…

— Джо, люди тобой недовольны, — подытожил Костелло, пресекая разноголосицу. — Ты сам видишь, что у наших друзей накопилось к тебе слишком много вопросов, а своими действиями ты только подливаешь масла в огонь. Невольно начнёшь задумываться, стоит ли тебе оставаться в Комиссии, которую ты своими поступками дискредитируешь.

— Я понял, Фрэнки! — догадка озарила лицо Бонанно. — Я понял… Вы сговорились! Вам не нравится, что я набрал такую силу, и решили избавиться от меня. Вы… вы подлые предатели!

— Джо, угомонись, — остановил его взмахом руки Костелло. — Я всегда считал тебя своим другом, и многие здесь присутствующие это подтвердят. Но всему есть предел. Ты раз за разом нарывался, и твой наезд на русских стал последней каплей. Предлагаю проголосовать. Кто за то, чтобы исключить Джозефа Чарльза Бонанно из членов Комиссии?

Руки подняли все, кроме Лански, который решил воздержаться. Впрочем, это никакой роли уже не играло. Бонанно, до которого дошло, что он оказался изгоем среди недавних друзей и партнёров, выглядел не краше покойника. Ослабив узел галстука, Джозеф поднялся на нетвёрдых ногах, обвёл пристывающих невидящим взглядом и медленно направился к выходу. Всё это проходило в гробовом молчании. На пороге он оглянулся, словно пытаясь запомнить лица собравшихся, хотел что-то сказать, но лишь шумно выдохнул и двинулся прочь. Дождавшись, когда за ним закроется массивная дверь, Костелло подошёл к Анастазия.

— Альберт, для тебя есть дело, — наклонившись к его уху и накрыв своей ладонью его ладонь, прошептал он. — Бонанно нужно устранить, иначе у нас в будущем могут быть проблемы.

Анастазия молча кивнул, а довольный Костелло, потирая руки, повернулся к присутствующим:

— Хочется верить, друзья, что вскоре нам будет что делить. А сейчас давайте поднимем бокалы за нашу Сицилию, дай Господь ей вечного процветания!

Наш визит без предупреждения к мистеру Джордану получился удачным. На наше счастье он оказался у себя в зале, как раз заканчивал тренировку, правда, к телу из всей нашей пятёрки допустили лишь меня одного. Уже, само собой, без повязки и усов, от которых я избавился по пути, чтобы не вводить гангстера в заблуждение. Босс негритянской мафии сразу же перешёл к делу, поинтересовавшись материальной стороной вопроса.

— В прошлый раз мы в целом коснулись этой части возможного договора, пока ничего не меняется, — успокоил я его. — Пятьдесят на пятьдесят. С вашей стороны помещения и люди, включая охрану заведений и темнокожих девочек для борделей. Белых мы сами найдём. Также мы закупаем слот-машины, то бишь "одноруких бандитов". Для начала закупим с десяток аппаратов.

— Я даже знаю, где их можно взять бесплатно, — ухмыльнулся негр.

— Бесплатно? Это было бы неплохо.

Даже, я бы сказал, здорово, потому что денег и так в обрез, а сколько стоит один агрегат — я ещё не интересовался. Да к тому же понятия не имел, где взять эти аппараты, которые в обычном магазине, понятно, не укупишь, а связями в криминальном мире я настолько ещё не обзавёлся.

— Надеюсь, это не списанные за старостью механические "Liberty Bell" сорокалетней давности? — на всякий случай уточнил я.

— За кого вы меня принимаете, мистер Бёрд?! — возмутился Джордан.

Далее выяснилось, что "однорукие бандиты" в количестве примерно 20 штук находятся на полицейском складе в 23-м округе. Причём это последняя модель "Jackpot Bell" от компании "Jennings" с электроприводом.

— Их на прошлой неделе конфисковали в одном подпольном заведении у нас в Гарлеме, оно под Бонанно работало, если вы слышали про такого, — пояснил афрогангстер.

— Ну ещё бы не слышал, — едва сдерживая ухмылку, ответил я. — Не так давно мы с ними общались, как сейчас с вами… А как можно умыкнуть эти самые аппараты с полицейского склада? Не стрелять же охрану?

Джордан меня утешил, что стрелять никого не нужно. У него имеются два комплекта полицейской формы и несколько чистых бланков с печатями департамента полиции Нью-Йорка, а также бланки удостоверений личности, куда вклеить фотографию — минутное дело.

— Хранил мундиры для одного дела, — признался Джордан. — Правда, много ли вы встречали чёрных полицейских? В том-то и дело… Но, думал, ещё пригодятся костюмчики и, как видите, от них может быть толк.

Далее он посвятил меня в созревший у него план, который мы решили, не откладывая в долгий ящик, реализовать уже на следующий день. Тем более что аппараты могли вывезти со склада в любой момент.

— Я сейчас же отправлю туда пару своих парней, пусть присмотрят за складом, на случай, если автоматы всё же вывезут, — сказал Джордан. — Иначе вся наша затея превратится в ненужный риск.

А на следующее утро, сидя в кабине грузовика "Форд" рядом с Демидом, мы подъезжали к складу полиции 23-го округа. Мы оба были в полицейской форме, причем моя сидела на мне почти как влитая, и если бы не маленькая заштопанная дырочка напротив сердца — не вызывала бы никаких посторонних мыслей. Демид был поздоровее меня, брючины и рукава были ему чуть коротковаты, а подмышками слегка тесновато, но в его обязанности не входило покидать без необходимости кабину грузовика.

Четверо темнокожих парней в кузове изображали грузчиков. Лэнс Джордан сам ехать не рискнул даже под видом одного из работяг, опасаясь, что его уже засвеченную в каких-то старых сводках физиономию, когда он ещё чудил по молодости, может кто-нибудь узнать.

— Для белых мы, негры, все на одно лицо, — сказал он мне перед выездом, — но лучше не рисковать.

Грузовичок он мне выделил вместе с парнями для погрузки-разгрузки, а я в качестве водителя взял Демида. В общем, пара копов в кабине, один из которых водитель в звании сержанта, с удостоверением на имя Фредди Крюгера, а второй — старший в звании лейтенанта — Дэвид Копперфильд. Ну да, такой вот я шутник. Фото мы сделали вчера же у уже знакомого мне фотографа в еврейском квартале, и наши фотокарточки по спецзаказу за двойную плату были готовы всего через час. А уже рано утром человек Джордана вклеил наши морды в уже проштампованные полицейские удостоверения, лишь немного добавив ретуши на уголки фотокарточек. После чего проделал какие-то загадочные манипуляции, отчего документы перестали выглядеть совершенно новыми.

— Совсем как настоящие, — довольно констатировал Лэнс, разглядывая наши ксивы.

И вот мы подъезжали к офису управления, и было мне немного тревожно. Оружие было при нас, как и положено — в кобурах, но пускать его в ход, мы надеялись, не придётся. Тем более у копов табельное оружие — "Смит-Вессон Милитари энд Полис", которых у негров не нашлось, а у нас привычные бельгийские револьверы.

Нашим "навигатором" стал сидевший в кузове человек Джордана, то и дело свешивавшийся к опущенному стеклу со стороны Демида.

— За следующим поворотом направо, — крикнул в последний раз парнишка перед тем, как мы притормозили возле крыльца в полицейский офис.

— Ну, с Богом! — выдохнул я негромко, спрыгивая на булыжную мостовую.

Стараясь держаться уверенно, толкнул дверь управления. На скамейке возле окошка дежурного на лавке сидел немолодой негр потрёпанной наружности, явно нетрезвый. Подняв на меня блуждающий взгляд, он, едва ворочая языком, выдохнул:

— Мистер, за что меня задержали? Я никому ничего плохого не сделал.

Игнорируя страдальца, я прошествовал к дежурному сержанту.

— Утро доброе, сэр! Лейтенант Дэвид Копперфильд, из Департамента, — провёл я перед его носом удостоверением, после чего сунул его обратно в карман и достал уже проштампованный бланк. — Приехали забрать игровые автоматы для утилизации.

— Доброе утро! — пробурчал коп, сонно вглядываясь в документ. — За слот-машинами?

— Да, за теми самыми, что на днях конфисковали в подпольном казино в Гарлеме.

— А-а, помню, весёлое было дело, я сам участвовал в том деле. Одну минуту, я доложу вышестоящему начальнику.

Он снял телефонную трубку.

— Мистер Липовски, это Стив Гудроу. Тут с Департамента приехали с бланком, хотят забрать на утилизацию слот-машины, которые мы на прошлой неделе конфисковали в Гарлеме… Что? Перезвоните в Департамент? Хорошо, мы подождём.

Опа, а вот такого сценария мы как-то и не предусматривали. Это что же, сейчас выяснится, что из Департамента никого не посылали, и нас тут всех под белы ручки… Я снял фуражку и тыльной стороной ладони вытер выступивший на лбу пот.

— Жарковато сегодня уже с утра, — улыбнулся я дежурному. — А у вас тут вообще душно.

Так, что же делать-то… Может, сделать вид, что вышел покурить, а самим ноги в руки — и ходу?

— Пойду проветрюсь, пока ваш босс звонит в Департамент, — снова проинформировал я сержанта.

Остановившись у грузовика с водительской стороны, негромко сказал по-русски:

— Демид, сейчас нам, скорее всего, придётся улепётывать, так что заведи-ка ты мотор на всякий случай.

Тот без лишних вопросов выполнил команду, а я стал обходить автомобиль спереди, чтобы сесть на своё место. Не успел взяться за ручку двери, как из-за спины раздался оклик:

— Сэр! Мистер Копперфильд!

На крыльце стоял давешний дежурный, причём выражение его лица было вполне миролюбивым, поэтому с бегством я решил повременить и двинулся в сторону сержанта.

— Ну что, дозвонился ваш начальник?

— Да какой там, — махнул рукой Гудроу. — Говорит, нужного человека нет на месте, а его коллеги не владеют ситуацией. Спросил, видели ли я ваши документы, а затем велел выполнять приказ из центра. В общем, забирайте свои аппараты. Я смотрю, у вас и машина есть, и грузчики? Отлично. Скажите водителю, пусть заезжает во двор, я открою ворота.

"Одноруких бандитов" на складе мы насчитали в количестве 18 штук. Витиевато и неразборчиво расписавшись в накладной, пожал сержанту руку, пожелав хорошего дня, и дал команду заводить двигатель. Ехали аккуратно, стараясь не повредить прикрытые брезентом аппараты. Наш "навигатор" показывал, куда двигать, в итоге мы притормозили возле ничем с виду не примечательной бургерной в гарлемских трущобах. Заехали во двор и там ребята споро выгрузили агрегаты и через небольшую дверь кое-как занесли их в подвальное помещение. Зальчик, в котором я оказался впервые, и где нас уже поджидал Джордан, оказался не таким уж и маленьким. Но пока территория будущего подпольного казино была девственно чиста.

— Как всё прошло? — поинтересовался темнокожий босс.

На пересказ ушла пара минут. О том, что немного застремался, когда пошли звонки в Департамент, упоминать не стал, мол, просто готовы были слинять в любой момент.

— Пожалуй, автоматы лучше поставить сюда, вдоль этой стенки, — проявилась во мне бизнесменская жилка, и Лэнс согласно кивнул. — А что с питанием? Всего одна розетка? Нужно будет вызвать электрика, только из своих, проверенных, пусть сделает всё, как надо. Кстати, хорошо бы на случай облавы соорудить опускающуюся стенку. Дёрнул за рычаг — и автоматы исчезают за фанерной стеной, по цвету не отличающуюся от других стен этого зала. Как вам такая идея?

— Хм, а у вас голова варит, — усмехнулся Джордан. — Поедемте в мой зал, вам нужно переодеться.

По пути Лэнс разоткровенничался, рассказал, что по вечерам пятницы, субботы и воскресенья в его зале проводятся подпольные поединки. Можно сделать ставку на не менее подпольном тотализаторе на любого бойца, а то и самому выйти на ринг. Джордан признался, что и сам несколько раз принимал участие в боях, чисто чтобы размяться, и во всех поединках одержал победу.

На этот раз в зале тренировались несколько чёрных парней под руководством немолодого темнокожего тренера. Фредди по-прежнему исполнял роль привратника. Мы прошли за Джорданом в его кабинет, где переоделись в гражданское, а униформу вернули хозяину, которую тот заботливо сложил в сейф со словами:

— Я же знал, что от неё когда-нибудь будет польза.

После этого я попросил Демида подождать меня в зале или на улице, а сам обсудил с Лэнсом ещё кое-какие вопросы. В частности, касающиеся того самого казино, куда мы свезли игровые автоматы. Оставалось приобрести столы для картёжников и столы с рулеткой для любителей ставить на красное или чёрное. И здесь у Джордана имелись кое-какие намётки.

— Люди готовы отдать вполцены, хоть завтра, — сказал он. — По цене за все получается около пяти сотен.

— Не вопрос, — улыбнулся я. — Деньги завтра же и привезу.

Вержбовский без вопросов выдал требуемую сумму, и следующим утром я подъезжал к боксёрскому залу, сидя на пассажирском сиденье уже привычного мне "Форда" с движком "V8 Deluxe". За рулём снова Демид, на это время ставший моим личным водителем. Пока я вынужденно в роли паразита, добрые люди пытаются содействовать мне как могут, но, уверен, придёт время, когда я смогу расплатиться по счетам. Дожить бы…

Столы для покера и рулетки были не новые, но ещё вполне боеспособные. На самой рулетке некоторые сектора порядком обшарпаны, однако вертлявый негр, впаривавший нам товар, заверил, что подкрасить сколы лаком нужного цвета — минутное дело. В общем, сговорились на 450 долларах, и наши парни принялись грузить приобретение

— Насчёт крупье не беспокойтесь, мистер Бёрд, — по пути к нашему игорному заведению сказал Джордан, с которым мы расположились на заднем диване "Форда". — Я уже договорился с теми ребятами, которые работали в разгромленном казино. Они временно без работы, и моё предложение восприняли с энтузиазмом.

— А не может один из них оказаться "стукачом"? Ведь кто-то же навёл полицию на то казино.

— Это не они, — усмехнулся негр, — а один из обиженных клиентов, какой-то мексиканец. Посчитал, что крупье его обобрали, напился как свинья и отправился в полицию жаловаться. Сейчас он, по слухам, в госпитале на Кони-Айленде, где врачи пытаются срастить его кости.

Однако, всё у них тут серьёзно. Лучше не косячить — ответка прилетит мгновенно. Негр ты, цветной или белый — тут это роли не играет.

— Хорошо бы что-нибудь и со столами придумать на случай внезапной облавы. Что бы их можно было моментально превратить в обычные столы.

— Ну, если облава и впрямь будет внезапной, в чём я сильно сомневаюсь, поскольку у меня в участке имеется надёжный информатор, всех клиентов эвакуировать из подвала быстро не получится. Если только…

— Что?

— Если только не вывести их через бургерную. Там имеется общая дверь, только она, кажется, заколочена. А бургерная принадлежит моему знакомому, он, думаю, не будет против моего предложения. Надо с ним переговорить.

— Это было бы неплохо, — не смог сдержать я улыбки. — Мистер Джордан…

— Да можно уже просто Лэнс, без всяких мистеров. Мы же вроде как партнёры, к тому же меня немного напрягает такое официальное обращение.

— О"кей, тогда я Фил, тоже без мистеров, — улыбнулся я. — Лэнс, всё хотел задать тебе нескромный вопрос… А чем ты занимаешься помимо организации подпольных боёв? На чём зарабатываешь?

Джордан с каким-то скучающим видом посмотрел в окно, на проплывающие мимо трущобы, затем неохотно выдавил:

— Фил, мой бизнес незаконный, но, поверь, я никогда не переступлю черту. Например, даже под страхом смерти не стану продавать наркотики.

Он повернул голову и наши взгляды встретились:

— Я надеюсь, что и твоему боссу не придёт в голову идея торговать смертью, хотя бы в нашем районе. Иначе разборок не избежать.

— Не придёт, — негромко, но твёрдо заверил я подельника.

— А я как раз хотел обсудить с тобой вопрос по борделю, — повеселевшим голосом продолжил Джордан. — В доме, где находится наше казино, пустует второй этаж, порядка восьми квартир. С домовладельцем я вопрос решу, думаю, за приемлемую цену мы сможем арендовать у него эти помещения.

— Я не против, сам хотел завести об этом разговор.

— Тогда сейчас уладим дело с разгрузкой столов и поднимемся к Карлу.

М-да-а… Эти домовладельцы из одной пробирки, что ли, вылупляются, только с разным цветом кожи? Карл оказался практически таким же упитанным, что и Лаймон Брюстер, может малость всё же стройнее, если это слово было применимо к шароподобному существу. Однако при этом его внешность и тем более манеры не вызывали такого отторжения, как в случае с Брюстером. Карл чем-то смахивал на нашего Евгения Леонова, только на несколько порядков темнее цветом кожи.

— Здравствуй, мой чёрный брат! — с широкой белозубой улыбкой обнял он Джордана. — Поздравляю тебя!

— С чем? — слегка опешил тот.

— Ты что, забыл? У тебя же сегодня день рождения!

— О, чёрт, — хлопнул себя по лбу ладонью Лэнс. — И впрямь забыл. После развода последние пять мне особо и некому напоминать о таких вещах.

— А старина Карл всё помнит. Я уж хотел к тебе сегодня попозже заглянуть, но ты сам пришёл, ещё лучше. И вот, держи!

С этими словами он вручил имениннику серебряные карманные часы с золотой цепочкой.

— Спасибо, Карл, — улыбнулся Джордан, — буду смотреть на циферблат и вспоминать тебя.

— Не за что, мы же друзья! Кстати, как ты там, обживаешься внизу?

— В подвале всё нормально, ты только поменьше мели языком про наше заведение, — совсем без намёка на угрозу с такой же улыбкой ответил Лэнс. — А то знаю я тебя, балабола. А это, знакомься, Фил, он мой белый партнёр по бизнесу.

На этот раз обошлось без объятий, но при рукопожатии Карл улыбался не менее широко. Джордан сначала вручил приготовленные за аренду подвала деньги, а затем вкратце объяснил суть нашего визита.

— Бордель — довольно шумное предприятие, — задумчиво почесал проплешину на своём темени арендодатель. — Как бы не привлечь ненужное внимание. Потом от властей не откупишься.

— У нас шуму не будет, — вступил я в разговор. — Обещаю, никаких драк и пьяной поножовщины. Проблемных клиентов охрана не подпустит к борделю на пушечный выстрел, у нас будет действовать жёсткий фейс-контроль.

— У-м-м-м, — протянул Карл, подавшись назад и поднимая брови. — Серьёзный у вас, парни, подход к делу. Небось и номерочки обставите по высшему разряду?

— Это будем смотреть по деньгам, Карл, — вновь вклинился Лэнс. — А пока давай договоримся по аренде этажа.

— Думаю, тысяча баксов в месяц меня устроит.

Я только крякнул про себя, вспомнив, сколько платил за аренду квартиры в итальянском квартале, а Джордан как ни в чём ни бывало заметил:

— Понимаю, плата с учётом возможных рисков. Но сначала пойдём прогуляемся, посмотрим квартиры.

— Лэнс, брат, неужели ты думаешь…

— Карл, дружище, ты продавец — я покупатель, поэтому я просто хочу посмотреть товар.

Квартиры были 1 и 2-комнатными, довольно чистенькими, и вполне себе добротно меблированными всем необходимым, так что на обстановку вряд ли придётся сильно тратиться. Одну 2-комнатную квартиру можно отвести для "мамки" и свободных от исполнения обязанностей жриц любви. Жить им здесь необязательно, тем более у кого-то наверняка окажутся семьи, возможно даже кто-то обременён детьми, хотя лучше брать молодых, незамужних и бездетных. Рабочий день можно установить с 6 вечера до 8 утра. Девочек желательно набирать разных типов, для любителей и белого тела, и цветного, и с шоколадным оттенком. Ну и врач должен быть свой, регулярно проводить осмотры работниц борделя, чтобы клиенты потом не возвращались с претензиями по поводу подхваченного у нас гонореи или хламидиоза.

Плюс ещё и в том, что внизу казино, откуда любители клубничку смогут сразу подняться в бордель. Подвыпивших пускать можно, тем более в казино планируется продажа спиртного, а вот сильно нетрезвых — гнать взашей, иначе и впрямь могут по пьяни учудить какое-нибудь безобразие. Насчёт охраны вопрос с Джорданом обговорим. Думаю, в бордель хватит одного крепкого негра, а в казино — двух-трёх человек.

Всеми этим мыслями я поделился с Джорданом, когда мы наконец распрощались с улыбчивым домовладельцем, оставив в качестве задатка триста долларов. С этой недели мы арендовали второй этаж дома, и нужно было как можно быстрее открывать бордель, чтобы начать отбивать уже вложенные и ещё вкладываемые средства. Впрочем, откроется он всё равно не раньше, чем казино, а лучше, чтобы эти два события произошли одновременно.

Джордан одобрил мои планы, сказав, что всё берёт под своё личный контроль. С меня — только деньги. На прощание я добавил:

— Кстати, поздравляю с днем рождения! Знал бы — подготовился заранее, а так с меня подарок.

— Да не бери в голову… Хотя можешь подарить какую-нибудь безделушку,

Покинув Гарлем, я отпустил Демида, сказав, что если он мне понадобится — я позвоню его отцу. Отужинать зашёл в ресторан Вержбовского-младшего. Там Андрей и настиг меня новостью о звонке от Лейбовица. Телефон в ресторане я оставлял антиквару как контактный.

— Просил срочно перезвонить, как только появитесь, — добавил Андрей.

С позволения ресторатора я поднялся в его кабинет и набрал номер антикварного магазина.

— Это я, Абрам Моисеевич, — сказал трубку, как только отозвались на другом конце провода.

— Ефим, как я рад вас слышать! — вполне искренне обрадовался антиквар. — Как вы там, в Гринпойнте?

— Да ничего, обживаюсь понемногу, — уклончиво ответил я собеседнику. — А у вас что нового?

— Да и у меня всё по-старому. И периодически возникает потребность покидать Нью-Йорк.

Дальше выяснилось, что у Лейбовица появился ещё один артефакт, сильно заинтересовавший уже хорошо нам знакомого мистера Уорнера. Стоимостью немного поменьше предыдущего, но всё же достаточно дорогая вещь, чтобы везти её без сопровождения.

— Хотите нанять меня в качестве охранника? — скорее констатировал, чем спросил я, прикидывая, насколько пагубно отлучка отразится на моих текущих делах.

— Даже более того, — оживился Лейбовиц. — Я вам предлагаю лететь к Уорнеру в единственном лице, а то в последние пару недель что-то давление начало скакать. Вам нужно будет лишь вручить ему предмет и получить деньги. За это поимеете надбавку к гонорару. А это даже поболее, чем в прошлый раз. И кстати, мистер Уорнер хотел вас увидеть лично, правда, не пояснил, с какой целью. Так что повод у вас самый что ни на есть уважительный.

Вот ведь, и отказывать неудобно — всё-таки старику я кое-чем обязан — и деньги не лишние. Мой-то личный бюджет изрядно истощился за последнее время. Ладно, питаюсь и живу я за счёт Вержбовских, что само по себе меня порядком смущало, но и на другие нужды деньги были необходимы. Так что звонок Лейбовица пришёлся кстати. Да и заодно выясню, как там продвигаются дела со съемками моих фильмов. Может, именно по этому поводу Уорнер и хочет меня видеть? Ладно, на месте разберёмся.

— И когда вылет?

— Чем раньше — тем лучше.

— Хорошо, к послезавтра я постараюсь освободиться. Только билеты за ваш счёт.

— Само собой, Ефим! Послезавтра я вас жду у себя.

— Договорились.