Глава 13
Я проснулась от того, что Ири принялась ворочаться. Имеется у нее такое обыкновение: перед самым пробуждением, уверяет она, снятся самые интересные сны, вот она и бежит куда-то или скачет верхом, ныряет или лезет на дерево… Все бы ничего, но от ее острых коленок достается моим бокам!
Я вздрогнула и очнулась. Да, солнце уже взошло – ставни снова были открыты, и сквозь мутные окошки пробивался свет. И, судя по шуму во дворе и в доме, время близилось к полудню. Вот так поспали…
Но ведь засыпала-то я в одной постели с Ирранкэ! Однако его не было, а вот дочь, как всегда, уютно примостилась у меня под боком.
– Просыпайся давай, – сказала я, села и поежилась: в комнате было холодно, мы сильно выстудили ее ночью. Сейчас хоть ветер унялся, не сквозило, как вчера.
– Ни за что, – пробормотала Ири и зарылась под ворох одеял и наш многострадальный краденый мех. – Я буду весь день спать…
– Ири, я не шучу, – строго сказала я и сдернула с нее одеяло. – И вообще, как ты тут оказалась? Холодно стало?
– Нет. – Она все-таки соизволила открыть глаза, потянулась и улыбнулась. – В той комнате тепло. Просто он пришел за своим плащом, а меня отнес к тебе, чтобы мы обе не замерзли.
– Ах вон оно что…
– Может, не будем вставать? – коварно спросила Ири и снова потянула на себя одеяло. – Никто нас не будит, делать ничего не нужно, так хорошо!
– Вот уж не думала, что воспитала бездельницу, – сурово ответила я, подумала и тоже укрылась как следует. – А ты не проголодалась?
– Нисколечки. Но если вдруг захочется есть, то у нас ведь какие-никакие припасы есть, мы же их так и не вынимали, а вещи наши здесь, – напомнила она. – А воды – целый кувшин.
– Тогда ладно, уговорила, – вздохнула я. – Можно полениться хотя бы немножко… Ох, Ири, а Ирранкэ давно ушел?
– Уже светло было, – сказала она.
– А он не говорил, куда собрался?
– Коней проверить и что-то там у хозяина спросить, – ответила Ири. – Ты не переживай, мам, он никуда не делся, я его голос слышу, он где-то возле конюшни. И вещи он здесь оставил, ну, кроме плаща. Но и то, снаружи-то холодно!
– А почему ты его по имени не называешь? – спросила я зачем-то.
– Ну… это как-то странно… Если он мой отец, то по имени невежливо, а по-другому не получается. Пока не получается, – уточнила она и добавила: – А может, ему это еще и не понравится, откуда мне знать? Мам, а он еще что-нибудь рассказывал? После того, как я заснула? Я помню только женщину у озера, у нее еще веретено не в той руке было… Я сперва не заметила, а когда отражение в озере увидела, то поняла, что она не так его держит, как все люди. И крутится оно в обратную сторону.
Вот на это я внимания не обратила, каюсь.
– То есть оно в отражении крутится не в ту сторону, – подумав, уточнила Ири. – Там пряжа разматывается, а кудели становится больше и больше. Я на это так засмотрелась, что сама не заметила, как уснула!
– А что тебе снилось? – спросила я, потерев пострадавшие ребра.
– Что-то никак не вспомню, – вздохнула она и устроилась поуютнее. – Вроде бы я бежала с кем-то наперегонки. Ну, как в деревне, когда играла с другими… Точно, так и было, а бежали мы по берегу какой-то незнакомой речки, я таких не видела – она мелкая, все камешки на дне видно, и очень быстрая. И там такие пороги, что пена прямо… ух-х-х! – Ири изобразила руками брызги, чуть не заехав мне по носу. – Как будто кони мчатся, а это гривы так развеваются!
– Вот оно что, – невольно поежилась я, а потом вспомнила, о чем должна ее предупредить. – А теперь послушай-ка: Ирранкэ просил пересказать тебе то, о чем поведал мне ночью. И не перебивай, а то я половину забуду!
– Да уж, если ты будешь пересказывать так же, как легенды… Ты же вечно все путаешь! – протянула Ири, и я дернула ее за ухо. – Ай!
– Не груби матери, – велела я, – и слушай внимательно!
Рассказ мой не занял много времени, и под конец притихшая дочь спросила:
– Значит, это фея уморила прабабушку Берту?
– Выходит, так, – кивнула я, – иного объяснения мы придумать не смогли. Вовремя же мама пришла тогда…
– А покажи мне ключ, – попросила Ири и села, скинув одеяло. – Ну покажи, мам!
– Ладно, только не прикасайся к нему, – предостерегла я, развязывая мешочек. – Убери руки, кому сказано! Не хватало еще, чтобы фея и тебя заметила…
– Я вовсе и не собиралась его трогать, – обиделась Ири, но руку отдернула. – Красивый какой… И из-за этой вот штучки такая история вышла?
– Выходит, что так. Будто ты сказок не помнишь, там и из-за обычных драгоценностей целые войны приключались, а это… – Я понадежнее завязала мешочек и спрятала за ворот рубашки.
К слову – когда это я успела одеться? Помнится, ночью на мне ничегошеньки не было… Не иначе, опять Ирранкэ наворожил!
– Знаешь, мам, – сказала Ири, подумав, – это не бабушка отвлекла прабабушку Берту. Точно-точно не она.
– Почему ты так решила? – удивилась я.
– Просто мне так кажется, – пожала она плечами. – Ты так рассказывала… Вышло, что прабабушка намокла под дождем, пришла в комнату и стала переодеваться. И тогда же взяла ключ из тайника, верно?
– Иначе не получается.
– Ага… а бабушка опоздала, потому что пряталась от дождя под деревом у ворот. Но от ворот до замка идти намного дольше, чем со двора, а еще надо подняться наверх. И даже если посчитать, сколько времени прабабушка переодевалась… ведь не до белья же она промокла! А платье сменить – это довольно быстро… В общем, – заключила Ири, – получается, что бабушка застала прабабушку или на пороге, или на лестнице. Если бы они внизу столкнулись, тогда бабушка на кухне бы подождала, наверно, там есть с кем поболтать. Или тебя бы нашла.
– Я была занята в другом крыле, проверяла, как горничные прибрались, – ответила я. – Туда мама никогда не ходила.
– Ну это уже не так важно. – Ири перевернулась на живот и подперла подбородок руками. – Главное, прабабушка уже вот совсем-совсем выходила и ужасно торопилась. Иначе не велела бы бабушке ждать в комнате. Я права?
– Во всяком случае, это похоже на правду, – пожала я плечами, – мама то же самое говорила.
– А перед тем как выйти, прабабушка наверняка посмотрелась в зеркало, – сказала Ири. – Ну там… чтобы волосы пригладить и все такое. Ты всегда так же делала.
– Верно, ключница не может быть неряшливо одета и причесана, это мне бабушка Берта втолковывала с раннего детства.
– И она оставила ключ возле зеркала, – закончила Ири свою мысль. – А когда вернулась, почему-то даже не вспомнила о нем, не стала искать… Ты ничего такого не помнишь?
– Нет, – подумав, покачала я головой. – Наверно, если бы она не нашла ключ там, где его оставила, то первым делом спросила бы меня, не видела ли такой-то вещи. Вдруг бы я приняла это за украшение и убрала в шкатулку или в тайник? Бабушка не любила, когда дорогие вещи лежат без присмотра, это я накрепко запомнила и никогда ничего не оставляла на виду.
– А больше к вам никто и не заходил, наверно, – добавила Ири, – так что если б ты сказала, что ничего не видела и не убирала и в комнате бы ключа не нашлось, то она подумала бы на единственную гостью!
– Да, пожалуй… – нахмурилась я. – Когда мы уходили, то запирали дверь, как и мы с тобой. Бабушка всегда говорила, что нечего вводить людей в искушение. Замок там не ахти какой сложный, но и шпилькой его не откроешь…
Что правда, то правда. Не то чтобы у нас огромные богатства были припрятаны, но для кого-то и медная монета – соблазн, я в этом убедилась… А горничные у нас вороваты, этого у них не отнять, я уж говорила об этом. И вдобавок неприятно, когда в твоих вещах роются. Может, ничего и не возьмут, но перетрогают, переворошат…
– Это у меня прабабушкин ключ, да? – Ири выскочила из кровати, доскакала до своего мешка, порылась в нем и вытащила ключ.
– Ты его до сих пор с собой таскаешь? – удивилась я.
– Ага. И твой тоже, – серьезно ответила она. – Когда мы уходили, я дверь заперла. Помнишь, я возвращалась за своей монеткой? Умывалась, сняла ее и забыла надеть… Ты мне еще велела в зеркало посмотреться, потому что возвращаться – плохая примета.
– И тогда же ты его прихватила?
– Ну да. Я давно придумала, как это половчее сделать, – хитро улыбнулась Ири, забираясь обратно на постель, – чтобы ты не заметила и не заругалась.
– А к чему ты вообще упомянула это зеркало?
– Оно необычное, – серьезно сказала дочь. – Помнишь, и… он вчера сказал, что таких уже не делают? А старинные зеркала в сказках всегда с каким-нибудь секретом!
– И какой же секрет у прабабушкиного? – насторожилась я.
– Даже не знаю, как сказать… – Ири задумчиво почесала нос. – В нем время иногда идет как-то не так. Само по себе.
– Не понимаю… – Мне сделалось вовсе уж неуютно.
– А ты не замечала? – удивилась она. – Иногда заглянешь в него на минуточку, отвернулась – а уже полчаса прошло, и ты ругаешься, потому что давно пора за работу, а я время тяну! Хотя чего там разглядывать-то?
– И правда… – припомнила я. – Бывало такое.
– А еще от него в голове проясняется, – добавила Ири. – Ты же сама сколько раз к нему подходила и тихо так говорила: «зеркало-зеркало, дай совет»…
– Ты слышала? – смутилась я. В самом деле, что за ребячество! – Так бабушка Берта делала, я и запомнила.
Верно… Она говорила, что когда забот много, в голове каша образуется. Тогда надо присесть на минуточку, успокоиться, сосредоточиться, и все само собой встанет на места, а если хвататься за все дела разом, толку не будет. Ну а где у нас можно посидеть вот так? Только перед зеркалом!
– Но оно не только поэтому особенное, – добавила Ири. – Иногда, бывает, думаешь о чем-то, думаешь, а потом поглядишь в него, и у тебя в голове будто огонек зажигается – не делай этого! Я так вот не полезла на старую башню, будто за руку меня кто-то удержал, а в тот же день там галерея обвалилась посредине, помнишь?
– Еще бы! – Меня аж передернуло.
Башня-то рушиться не спешила, я упоминала как-то, но вот камни с нее сыпались регулярно. А если бы Ири даже с ее невеликим весом оказалась на галерее, та могла бы рухнуть целиком!
– И разное другое бывало, по мелочам, но…
«И у меня тоже, – припомнила я. – Вот, например, когда я решила не отдавать маме всех денег разом, а приберечь их… Что бы мы без них теперь делали? А еще раньше – когда я решила сказать Ирранкэ правду о том, что его пытались отравить, но ничего не сообщать герцогу. Но, может, это просто кажется, что зеркало подсказывает верное решение? А на самом деле оно у тебя в голове, просто нужно подумать как следует? Ири ведь не дурочка, сама распрекрасно видела, что на галерее опасно, но колебалась… А в итоге рассудила верно!»
– Прабабушка посмотрелась в зеркало перед тем, как выйти из комнаты, – напомнила Ири, и я очнулась от раздумий. – Ты говорила, она была очень рассудительной и серьезной. И даже если фея ее околдовала, то прабабушка сняла намокшую одежду, а в сказках часто нужно снять зачарованное украшение или там… волшебный волосок вычесать, чтобы колдовство развеялось.
– Но она все равно промокла… – пробормотала я. – Волосы так уж точно остались влажными, а сушить их было некогда.
– Да, но причесаться все равно нужно! Ключ она достала, но уже наверняка думала – а зачем? И это феино заклинание ей подсказывало – надо его бросить в колодец. Но прабабушка же понимала, что так нельзя делать, ей не для того ключ доверили! И никак не могла решить, как быть, потому и задержалась так сильно! – От избытка чувств Ири взбрыкнула ногами. – А потом она загляделась в зеркало, и…
– И оставила ключ на столике, – закончила я. – Не выполнила приказ феи, потому и умерла… Но, видно, и зеркало не всесильно – бабушка же так и не вспомнила о ключе!
– А может, если вспомнила бы, так разыскала и все-таки выбросила в воду, – резонно ответила Ири, – и не умерла бы. А так ему, считай, ничего не угрожало, и фее он не достался. Но прабабушку все равно ужасно жалко… попадись мне эта фея, ух бы я ей!..
– Да что ты ей сделаешь, глупенькая? – невольно улыбнулась я. – От нее настоящие алийские волшебники удирали, если поспевали ноги в руки взять, а ты-то…
– Ну так и подумаешь! – недовольно фыркнула она. – Вообще-то, всяких этих фей и прочих чудовищ всегда побеждают не силой, а хитростью! Вот только не говори, что я даже тебя обхитрить не могу, куда уж мне с феей тягаться…
– Меня-то ты как раз обмануть можешь, но ты меня знаешь как облупленную, – вздохнула я и добавила решительно: – Давай-ка вставать и одеваться. А то Ирранкэ вернется, а мы неумытые-нечесаные, как неряхи распоследние!
– Ну, он еще не вот прямо сейчас вернется, – снова прислушалась Ири, но все-таки выбралась из-под одеяла. – Он с кем-то разговаривает, вроде с купцом… помнишь, толстый такой, а голос писклявый? А еще… еще кто-то едет сюда. Лошадей гонят изо всех сил…
– Кому бы понадобилось в путь по такой-то погоде? – Я подошла к оконцу и попыталась выглянуть наружу.
Ничего не было видно, но раз снегопад унялся и выглянуло солнце, то мороз должен стоять сильный… Волей-неволей порадуешься, что не нужно собираться в дорогу!
– Прискачут – узнаем, – ответила Ири, переплетая косу. Она уже успела умыться и порозовела от холодной воды.
– Не приведи Создатель, это за Ирранкэ…
– Мам, думаешь, феи на обычных лошадях скачут, что ли? Сама же сказала: даже у него кони волшебные, а у тех-то, наверно, вообще какие-нибудь чудища! И зачем ей верхом ехать, если она может под землей просочиться? Да еще средь бела дня?
– Зима ведь на дворе, не всюду она может попасть. – Я встряхнула головой. – И откуда нам знать, кто у нее в услужении, какие твари? У Ирранкэ кони и днем не растворялись, забыла?
Она только вздохнула и принялась застилать постели, пока я приводила себя в порядок. Закончили мы очень вовремя – в замке провернулся ключ, и на пороге появился Ирранкэ.
Видно, он верно оценил выражение моего лица, потому что сказал негромко:
– Я ушел, когда вы спали, а в доме полным-полно мужчин. Второй ключ вон он, над дверью висит. Других нет, я этот-то еле из хозяина вытряс…
– Ничего, – вздохнула я, – просто с некоторых пор я слышать не могу о ключах!
– Прекрасно тебя понимаю. – Ирранкэ бросил свернутый плащ на спинку кровати. – Выспались?
– Еще как! – тут же вставила Ири. – И проголодались… немножко.
– И я, – улыбнулся он. – Пойдем, в самом деле, перекусим, а то время к обеду, а мы еще не завтракали…
