Глава 7
Забег на длинную дистанцию
На бывшей базе пиратов царила деловая суета. Увидев меня, неожиданно возникшим в коридоре, несколько мужчин, идущих по своим делам, тут же направили на меня станеры и со злостью в голосе приказали:
— Не двигайся, пират!
Чтобы не создавать дополнительных проблем, я замер и произнес:
— Проводите меня к Гаринде.
Один из них посмотрел на меня с усмешкой и спросил с явной издевкой в голосе.
— Может, еще к Ее Высочеству, тебя доставить. Поднял руки и стой смирно!
Понимая, что попал в руки озлобленных своих же подданных, спорить не стал. Их воинственное настроение меня вполне устраивало. Теперь это были не блеющие в страхе овцы. Это были наученные жизнью, пережившие невзгоды, и оказавшиеся несломленными осторожные люди.
Меня провели по коридорам, где во всю кипела жизнь и засунули в камеру к Карлу. Оказывается, его тоже нашли и вместе с людьми определили в местную тюрьму.
— За что Вас? — с огромным удивлением спросил он.
— А вас за что? — в ответ поинтересовался я.
Карл, сбитый столку, сначала уставился на меня, пытаясь понять, как так оказалось, что пленили того, кто захватил станцию. Я видел по его ошеломленному взгляду напряженную работу мозга, просеивающего множество вариантов того, что могло произойти, но так и не придя к какому-то мнению, медленно, думая о своем, ответил на мой вопрос.
— Нам… не поверили… что мы ваша команда. Тут командует мегера… что откусила нос Окурку… и ждет какую-то милость… чтобы с нами разобраться. — Он не сводил с меня глаз. И в них, как в открытый книге, я прочитал, что он в своих размышлениях ушел недалеко и к каким-то определенным выводам не пришел. В его округленных серых глазах оставалось прежнее недоумение пополам с удивлением и стоял все тот же вопрос: — А Вас то за что?
Не став его мучить, ответил:
— Меня не знают и приняли за пирата, за это и посадили.
Недоумение Карла перешло в ошеломление.
— И что теперь делать? — Он смотрел на меня, не в силах понять происходящее.
— Подождем мегеру, что откусывает носы, — со вздохом ответил я. Признавать себя дурнем не хотелось. Сам виноват, что не предупредил Гаринду о Карле и о том, чтобы мое изображение показали всем проснувшимся.
— А, чтобы не скучно было ждать, сперва перекусим, господа, что бог послал. Я весь в запарке, двое суток не «жрамши», — вышло несколько грубовато, зато соответствовало действительности.
Деловито достал ковер и на нем мгновенно, как на скатерти-самобранке оказался поросенок, вино, булочки, фрукты, зелень, неизменные бокалы и ножи, украшенные золотом и камнями, вилки из серебра.
— Присаживайтесь, — тоном радушного хозяина пригласил я и сам сел на край ковра по-турецки. Остолбенелые заключенные безопасники, попавшие в тюрьму по моей неосмотрительности, впали в прострацию и замерли столбами. Все, что сейчас происходило в камере, было за гранью понимания. На их глазах я словно фокусник, из ниоткуда достал ковер и сервировал его во мгновение ока.
— Садитесь! — Более твердо, чем ранее предложил я. — Садитесь, господа, а то мясо остынет. — Это уже был приказ. И он отчетливо слышался в моем голосе. В это время из сумки вылезла голова Мастера, он увидел вино и радостно крикнул:
— Садитесь, друзья, в ногах правды нет, — потом живо схватил бутылку и исчез. Я возмущенно сунул руку в сумку и отобрал бутылку, снова водрузив ее на ковер. Следом показалась голова магистра, утыканная гвоздями, он осмотрелся, сказал «здрасте» и попытался стащить бутылку, но получив по руке тут же исчез.
— Это что сейчас было? — спросил один из парней Карла, он тер глаза и не мог по-видимому понять, привиделось ему, или нет. — Вы это видели? — поворачивая голову то влево то вправо, спросил он своих товарищей. Чтобы не пугать ребят, я небрежно ответил:
— Это секретное оружие нашего княжества. Прошу не распространяться.
Карл первым пришел в себя и осторожно уселся на краешек ковра, так же, как и я, скрестив ноги, и поморщился. С непривычки ему так сидеть было неудобно. Но я знал, что по-другому сидеть и не класть ноги на ковер было еще хуже. Его ребята быстро расселись. А я, достав меч, быстро напластал поросенка на куски.
— Приятного аппетита, — пожелал я всем и, показывая пример, как надо делать, налил вина себе и Карлу, протянул бутылку одному из бойцов, показывая взглядом, чтобы он наливал и себе и другим, подняв бокал произнес:
— Ну, за знакомство!
Карл осторожно пригубил, покачал головой и со словами — однако, — выпил все до дна. С удовольствием причмокнул и, взяв в руки нож, стал его рассматривать.
— Это что, все из вашей сумки? — показал он острием ножа на мою небольшую сумку из отлично выделанной кожи.
— Ешьте, Карл, все вопросы потом. Думаю, что вы никогда не едали такой вкуснятины.
Тем временем парни вопросами не мучилась, они словно адские псы вцепились в мясо и оторвать его можно было от них только вместе с зубами.
На какое-то время в камере установилась тишина, прерываемая почавкиванием и треском костей. Я ел с аппетитом, не обращая внимания на вопросительные взгляды Карла, и подливал вино ему и себе.
После нескольких дней метаний из степи в Брисвиль, из Брисвиля в Азанар я сильно проголодался. Но мой план размещения девочек прошел, как я и ожидал.
В Азанаре мы оказались вечером и, наняв повозку, мы без происшествий и не замеченными приехали к дому Груты.
Грута с радостью приняла постояльцев и, оставшись с ней наедине, ее проинструктировал ее.
— Грута, дело в том, что это близкие существа одного человека, которому я обязан, можно сказать, жизнью. Примите их и, если будут спрашивать кто это, рассказывайте, что родственники друзей вашего погибшего мужа. Со мной их ничего не должно связывать. Деньги за проживание берите из моей доли, остальное отдавайте Кроме. Борт присмотрит за ними и обеспечит безопасность, если что.
— Ой, да что вы такое говорите, Ваша милость! Всплеснула она руками и возмущенным тоном продолжила, — как я с них буду брать деньги? Вы и так сделали для нас с Вереей очень много. Пусть живут. Вы не беспокойтесь, мы разберемся, что и как.
Она предано смотрела на меня, желая успокоить и внушить уверенность, что у нее девочкам будет хорошо.
— Ну и ладно, не стал спорить с женщиной. Тогда я пойду.
В самой большой комнате тихо сидела Крома и две девочки познакомившись, о чем-то шептались в углу. Я посмотрел на них и сказал, обращаясь к дриаде:
— Оставляю вас здесь. Сам не могу посещать этот дом часто. Сами знаете, почему. Но за вами присмотрят мои люди, если что-то будет происходить необычное, мне дадут знать. В общем, обживайтесь.
— Спасибо, Ирридар. — просто проговорила Крома, а девочка подошла и обняла меня за пояс, прижалась крепко, подняла свои голубые глазки и произнесла:
— Я буду скучать, Ирри.
Она назвала меня так, как Ирридара называла мать. Потрепав ее по головке, я поцеловал ее в лобик, подмигнул и сказал:
— Не скучай, крошка. Я постараюсь прислать тебе наставника снежного эльфара. И также как Демон, развернулся и вышел, с облегчением, с чувством выполненного дога, со спокойствием на душе.
В тюремном блоке раздался шум, и к нашей камере устремилась Гаринда в окружении мужчин и женщин. Она пораженно уставилась на нас, обедающих и еле смогла произнести:
— Ваша Милость, как же так?
— Вот, Гаринда, схвачен как преступник и пират, и заточен в тюрьму вместе со своей службой безопасности. Проходи, тут еще место есть.
Но женщина была весьма решительна и долго в смятении не пребывала.
— Сейчас же откройте камеру! — строго приказала она, — и выпустите Его Милость.
— Нет, Гаринда, пока я не поем, то отсюда не выйду, проходи, камера лучшее место для душевного разговора. Присоединяйся к трапезе — сделал я приглашающий жест рукой. В моих глазах был смех, и она его увидела.
— С удовольствием, Ваша милость, — прощебетала она совсем другим тоном и прошла в камеру, при этом игриво покачивая бедрами, опустилась на колени и осторожно взяла кусок мяса. Попробовала, прогудела: — О-О. Махнула сопровождающим рукой и прошамкала, — иждите.
Да, эта женщина умела управлять и заставить себе подчиняться, ее сопровождение без слов исчезло из тюремного блока.
— Так, Его Милость, это вы, — покачал головой Карл, задумчиво уставившись на меня. Осмотрел мой костюм, потом нож и вилку. — У Вас что там в княжестве доисторическая эпоха?
— По-разному, — ответил я, не желая вдаваться в подробности. Разговоры за столом они всегда более открыты и содержательны, но открывать более необходимого я не собирался. Были и такие миры, где люди стали отходить от преимуществ цивилизации и переходили на натуральное хозяйство, здесь их называли примтивными мирами. Они поставляли натуральные продукты, что стоили очень дорого и жителей этих планет это вполне устраивало. Они превращались в аграрные придатки большого мира.
— Гаринда, — я посмотрел с каким наслаждением женщина ест мясо, едва ли не порыкивая, как хищница, добравшаяся до добычи. Такая действительно могла откусить нос кому угодно.
— С учетом того, как ты смогла организовать пленников, я решил от имени Ее Высочества предложить тебе должность Губернатора Новоросского княжества на торговой станции. Бран так и останется полномочным послом и генеральным консулом.
Гаринда, не возражая, согласно качнула головой, я налил ей вина и подал бокал.
Итогом нашего тюремного совещания стало назначение Губернатора, ее службы безопасности и определение планов на будущее. Кроме того, возник вопрос, что делать с теми, кто не являлся новороссцем, но был рабом у пиратов. Оставлять их здесь было бессмысленно. А перевозить на станцию не представлялось возможным. Я не собирался кормить и содержать такую ораву из нескольких сотен мужчин и женщин, умеющих только работать в добывающей отрасли. Кем бы они ни были до пленения, но им всем внедряли «социалку», вытаскивая их нейросети и давали базы по специальностям, связанным с добычей ископаемых. Короче, на станции они стали бы бесполезным грузом и обузой. Оставлять здесь, это снова ввергнуть их в пучину рабства. У нас говорили: «свято место пусто не бывает». Уйдем мы, придут другие любители легкой наживы, и снова силой порабощат бедолаг. Забирать себе эту базу, означало терпеть убытки, которые меня разорят.
— Отправь их на свой материк, у тебя есть инженерный комплекс, идеально подходящий для жизни и работы, заключи договор с колонией о совместной добыче и охране и всего делов-то, — встряла в мои рассуждения Шиза. — А почему бы и нет, — согласился я. Когда надо, она бывает умницей.
— Госпожа Губернатор, собери… я немного запнулся и добавил в конце — те, всех, кто не является новоросским подданным, говорить буду. После обдумывания предложения Шизы и, придя к выводу, что она права, приказным начальственным тоном дал распоряжение женщине. С этой дамочкой надо вести разговоры конкретно и, показывая ей, что она в подчинении. Что между нами есть определенное расстояние, которое переходить не следует. Я уловил ее крамольные мысли, отблагодарить меня за свое спасение, «по-своему». И, принимая во внимание ее решительный характер, что она на пол пути не остановиться, принял превентивные меры.
— Будьте готовы доложить о проделанной работе. — Еще строже сказал я и добавил в общую атмосферу совсем чуть, чуть ужаса. Но и этого оказалось много. Все, жующие до этого, как подавились и со страхом как-то из-подтишка посмотрели на меня. Я видел, что их пробрало и все глупые мысли, которые могли появится в их головах, смыло волной страха. Теперь перед ними сидел не молодой повеса, выставивший застолье, а жесткий, властный господин, сумевший захватить базу и уничтожить пиратов.
Гаринда вытерла рот, поднялась очень так живенько, словно ее толкнула скрытая пружина снизу и на ходу, убегая, протараторила.
— Все исполню, Ваша Милость.
— Ну, а мы, раз все обговорили, тоже будем собираться, — сказал я и никто не смог не то что возразить, просто высказать свое мнение. Я убрал ковер, посуду и приборы, пищу всю слопали, а вино выпили.
Карл, — обратился к новой главе безопасности. — Приступай немедленно к работе. Просмотри всех наших людей, всех шахтеров, не затесался ли к нам агент пиратов. Не верю я, что таких не было. Карл уважительно посмотрел на меня и так же, как и Гаринда ответил: — Все исполню, Ваша Милость.
Единственное место на базе, где можно было собрать всех сразу, была тюрьма с длинным коридором и клетушками камер с двух сторон. Бывшие узники робко теснились в этом коридоре и смотрели на меня. Кем я был в их глазах? Еще одним хозяином? Не таким злым, как прошлые. Они не ведали дальнейшей своей судьбы, им трудно было понять, что их ждет в будущем. Вся прошлая жизнь их заключалась в двух измерениях тюрьма вверху и тяжелый труд внизу, в шахтах. Все это я ощутил по их страхам, скрытым робким надеждам, неверию, что все плохое закончилось. Весь этот коктейль, как разбрызганный спрей, был разлит в воздухе и давил на них страхом неопределенности. От того вид их был не радостный, а больше угрюмый. А взгляды, что они бросали на меня, дружественностью не отличались.
— Господа, — начал я свою речь. — Мне понятны ваши тревоги за будущее, вас долго мучили, держали в рабстве, лишая нормальной человеческой жизни и свободы. Все вы попали сюда разными путями, но судьба у вас одна на всех. Мы уничтожили пиратов, и освободили наших подданных. Они вернуться на станцию и продолжат свою жизнь, какую вели до пленения.
— Сразу скажу, что на станцию я вас не повезу. Вы не сможете там приспособиться и так же, как здесь, скоро окажетесь снова в рабстве. Если вы останетесь здесь, то следом за теми, кто поработил вас придут другие и вас ждет та же участь. Я могу вам предложить переселиться на планету, где княжеству принадлежит материк. Там уже живут колонисты и добывают ископаемые. Вы можете заняться привычным трудом. У нас есть универсальный инженерный комплекс, который можно развернуть и в космосе, и на поверхности планеты. Все, кто согласиться на переезд, получат подданство Новоросского княжества, защиту. Они получат работу, достаток и свободу. Среди переселенцев будут выбраны руководящие органы, которые организуют обустройство и возьмут на себя вопросы управления и жизнедеятельности колонии. Размещаться переселенцы будут на землях Графа Брана Швырника. Чтобы было понятно, сразу скажу, ко мне с вопросами не обращаться, я покину вас и оставляю вместо себя Губернатора Новоросского княжества в этом секторе — графиню Гаринду Швырник Проворную. Моя задача перевести переселенцев и развернуть комплекс. Я посмотрел на замерших людей. И чтобы не затягивать мероприятие сказал:
— Всех, кто хочет стать переселенцем, прошу на выход, кто останется на базе, пусть пока остаются здесь. Толпа заволновалась, они стали оглядываться на камеры, где им довелось провести часть своей жизни, а затем единым потоком многоголосая шумящая людская волна, словно подхваченная сильным течением, толкаясь и спеша убраться отсюда, хлынула из коридора. Через пол минуты тюремный коридор опустел. Рядом со мной стояла Гаринда, с лица которой не сходила довольное выражение, как у кошки, объевшейся сметаны.
— Ваша Милость, я уже взяла на себя смелость, назначить органы самоуправления среди пленных. Кроме того, есть и среди наших людей желающие, которые бы хотели переселиться на планету и получить участки вместе с благородным званием. Я посмотрел на молодую женщину, довольно привлекательную и подумал, что она гораздо решительнее мужа и будет ему отличным дополнением. Только пусть поумерит свою страсть. Видно было, что она еще та горячая штучка.
— Хорошо, госпожа Губернатор, действуйте. А мне надо управиться с оборудованием, заберем отсюда все что можно. — Мой тон вежливый, но официальный, не дал ей усомниться в том, что я не собираюсь разводить с ней «шуры-муры»
Последующие пару дней я вообще не спал. Сворачивал перерабатывающий комплекс, грузил оборудование, снимал искины и реакторы, забирал все подчистую и загружал в грузовой корабль пиратов. Патрульную службу нес корвет под управлением одного из пилотов грузового корабля и Брыка. Гаринда занималась организационными вопросами и проявляла хватку, твердость и даже жесткость. Одного мужчину, что не захотел подчиняться, судила по уголовному кодексу княжества и приговорила к году исправительных работ. Для остальных это стало сигналом, что ни с кем нянчиться не будут. Дроны заложили ракеты в уязвимые места базы. Улетая, я хотел уничтожить ее и следы своего присутствия. Оставил один старый реактор, для усиления взрыва и пустил его в разгон, сняв защиту. После этого мы отбыли и, удалившись на безопасное расстояние, взорвали бывшую пиратскую базу. Что там дальше произошло я не смотрел, мы набрали скорость и вышли в гипер устремившись к Суровой.
Скрав беглец
У Прокса не было конкретного плана, как действовать дальше, только понимание, что делать сейчас, но он к этому уже привык. Сама жизнь, окружающая обстановка, события, происходящие вокруг, подскажут, что предпринять. Для начала, ему нужно спрятаться, затаиться, осмотреться и действовать тихо из-подтишка. Но первый пункт плана у него все же был. Ему и крысанам нужно было добраться до нижнего слоя. Он знал, что там есть множество заброшенных городов. А в них наверняка есть подземелья. Один из таких они проходили с караваном, оставляя развалины в стороне, вот к ним он решил и направиться.
Отряд его встретил радостным попискиванием воинов и усталыми лицами ведьм, видно было, что удержать в повиновении стаю им было нелегко. Увидев Прокса, они хором облегченно вздохнули.
— Наконец-то, — выразила двумя словами их общее мнение Лерея.
Алеш приобнял демоницу и с теплотой, в голосе проговорил:
— Молодцы, вы справились.
Рядом нарисовался СтопТыПервый, он стал ходить кругами, нервно подергивая хвостом и смешно потрясая своим колпаком. Увидев волнение крысанского командира, Алеш спросил:
— Тебе чего?
— Начальника, скоро еда не будет, чем кормить будем?
— Придем на место, еду найдем, собирай отряд будем отправляться, — ответил Прокс. Видно было, что крысаны застоялись. В их натуре не было привычки днями и сутками ничего не делать. Как и всяким грызунам им нужно было поле деятельности — охотиться, исследовать территорию, воевать и жрать. Поэтому отряд быстро с шумом, звоном оружия, радостным пищанием построился для перехода.
Еще через пол трика они перенеслись на нижний слой, в то место, где он оказался первый раз, в лигах двух от них виднелись руины большого города. Алеш не знал, как крысаны перенесут изменение магического фона, но все его опасения рассеялись, как только они прибыли. СтопТыПервый поднял морду вверх и стал нюхать воздух, шевеля усами.
— Здеся хорошо, начальника, воздух сладкий, пища есть. — передал мысли колпак Проксу.
А еще через пару часов, отряд вошел в руины через разрушенные ворота и направился по широкой улице заваленной большими камнями.
— Мирзам, там к нам мясо пришло! — В полуподвал забежал возбужденный демон.
— Какое мясо, пустобрех? — Лениво спросил тот, кого назвали Мирзамом, он возлежал на рваных подушках, брал с камня куски зажаренного мяса и лениво жевал. Рядом сидела старая бесхвостая Повелительница хаоса, уже не блиставшая своей красотой, сморщенная и в обносках из кожи. Она подняла голову и жадно облизнулась, бросив злой взгляд на трапезу Мирзама, но прикоснуться к его пище не смела.
— Толстое, сладкое и с ними хуман, — продолжил восторженно, взахлеб говорить вошедший демон. Такой же, как и Мирзам старый и облезлый, но худой, так что отчетливо проглядывали ребра сквозь бурую, когда-то красную кожу.
— Большие, жирные крысы и идут прямо сюда, — сглотнув, набежавшую слюну, все таким же восторженным голосом пояснил он. — Не то, что подвальные крысы. Они вот такие, — показал он руками в вышину и в ширину.
— Берзга, — обратился Мирзам к старой демонессе, — возьми ребят и притащите нам свежего мяса. Посмотрим, что к нам пожаловало.
Старуха подняла оборванный хлыст, кряхтя, встала и пошла вслед за принесшим известие демоном. На выходе она свистнула и к ней из разных щелей вылезли такие же облезлые, как она и Мирзам жители разрушенного города. Старые и молодые, худые и сгорбленные, все те, кого сытая жизнь в этом слое обошла стороной, те, кто состарился и, не желая стать жертвой для Повелительниц хаоса, бежали в разрушенные города. В руинах они сбивались в банды и старались выжить, живя грабежом караванов, если смогли справиться с охранной и поеданием живности, что во множестве расплодилась в развалинах. Их не трогали и не обращали на них внимания, живут и пусть себе живут.
— Там мясо пришло! — с прежним пылом просветлил товарищей демон, — само к нам пришло, он был сильно возбужден так, что весь трясся от охватившего его предвкушения. Его радость передалась остальным. — Где оно? — со всех сторон посыпались вопросы.
— Да по центральной улице идет, от входа со стороны портала, уже, наверное, к нам будут походить.
Гудящая толпа демонов, вооруженная, чем попало: камнями, мечами, сточенными ножами полезла наружу из подвала. Их взорам предстала картина большого отряда крыс, толстых и жирных, то, что они были в шлемах и со щитами, на демонов не произвело ни малейшего впечатления. Вышедшая вперед старая Берзга подняла хлыст и тут же упала не землю. Следом стали падать другие, а крысы с писком устремились вперед. Они разделились и как на охоте погнали испуганных демонов по улице, сбивая их с ног и оглушая.
Мирзам, полузакрыв глаза, разложив толстое брюхо на своих подушках, лежал в предвкушении пира. Бывший Владыка демонов был все еще силен, не смотря на свой возраст и размеры. Он увидел силуэт большой крысы, нелепо одетый в высокий колпак, и приподнялся на локте, удивленно рассматривая появившееся необычное существо. Страха он не испытывал, но в тот же момент силы оставили его, и он рухнул на рванье, что было под ним.
— Как же так? — удивленно и растерянно подумал он. Лежа, не в силах преодолеть недвижимость, он видел, как вошли еще крысы. Они подошли к нему и запищали, потом один щелкнул хвостом и его кончик устремился к его глазам. А потом наступила резкая боль и его поглотила темнота.
Прокс впервые наблюдал загонную охоту крысанов, когда на сканере появились красные отметины, он предупредил СтопТыПервого о приближении противника и приказал приготовиться к обороне. Но Крысаны поступили по-своему. Векам отработанный механизм сработал сразу, как только появились враги. Но врагами они были в мыслях Алеша, для крысанов это была пища. Инстинкты сработали мгновенно и среди нападавших колпаки каким-то образом выделили главных и самых сильных. Они атаковали их ментально, а остальных стали окружать и загонять в тупики. Кто пытался сопротивляться, убивали просто ударом хвоста метко в глаз, щелчок и молниеносный выпад, после которого жертва падала на землю. В течение получаса крысаны собрали два десятка исхудалых оборванцев, испугано смотрящих на необычных охотников и столько же было убитыми.
— Хорошее место, начальника, мы остаемся. Приводи остальных. С тобой пойдет СтопТыМладший и передаст весть король. — Алеш удивленно поглядел на колпака, тот дал имена другим колпакам, и это говорило, что считать крысанов безмозглыми не стоит, пусть они живут стаей, как крысы, но интеллект у них явно присутствовал.
Хотел, как лучше, а получилось, как всегда
Наконец, после нескольких суматошных и напряженных дней, я вновь оказался в своем фургоне. Над степью разлился спокойный вечер, стрекотали кузнечики, потрескивали сучья в костре, за которым собрались трое моих толи подданных, толи родственников. Я растянулся на кошме и с удовольствием расслабил все мышцы. Тело Ирридара было привыкшим спать в любой обстановке, не испытывая дискомфорта. Попона на подстилку, седло под голову и укрыться плащом. Вот и все, что ему нужно было. Появляться сейчас среди сидящих за костром на ночь глядя, я не хотел. Начнутся расспросы, как все прошло, кому долги отдавал, как исчез. Как появился, и все в том же духе. За костром велись негромкие разговоры. Не особо прислушиваясь, я стал засыпать, удовлетворенный проделанной работой. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Теперь у меня добавилось два десятка миллионов на счету, пять из них я перевел на вновь открытый счет поселенцев. На планете появились мои первые подданные и графство Швырник, ранее числящееся только на бумаге, обрело свое физическое воплощение. Соседи тоже были довольны, у планеты появился статус государства и договор о дружбе и сотрудничестве между колонией и княжеством обрел новое содержание. Суровую охраняли объединенные ВКС в составе одного фрегата и эскадрильи тяжелых рейдеров. Несокрушимая сила для пиратов.
Появился дополнительный грузовой корабль, еще один перерабатывающий комплекс, и поставки редкоземельных металлов с планеты возросли втрое. В общем, если что случиться, удрать и спрятаться, мне было куда.
Разговоры тем временем за костром, с ни о чем, перешли в беседу обо мне.
— Почему он тебя называет Фомой? — спросила Гаринда бывшего шамана, который подбрасывал дрова в костер.
— Учитель дал мне полное имя и сделал гаржиком, а почему Фомой, я не знаю. Он сказал: «Главная ошибка ученика, это не верить своему учителю, будешь Фомой».
— Так ты ему поверил или нет? — эльфару тоже стало интересно послушать историю орка, и он вступил в разговор.
Орк пошмыгал носом, помолчал, но потом подумав, что никакую тайну он не выдает, ответил: — Я с ним тогда только познакомился, мало его знал и не смог поверить в его слова. С тех пор я Фома.
— Ага, — удовлетворенно проговорила орчанка, которая в сердце своем ревновала Фому к нехейцу. Так как тот был предан человеку, как прирученный варг и у них были общие тайны. — Значит, он тебя обругал и дал кличку.
— Учитель никогда не ругает, — ответил шаман, — он или убивает, или учит.
— Да, у нашего лорда есть такое качество, — согласился эльфар и посмотрел на орчанку. Та, услышав слова орка, сидела с приоткрытым ртом, думая о чем-то своем. На ее лице пробежала гамма чувств от страха, до вновь воцарившегося спокойствия и она кивнула согласно каким-то мыслям или принятому решению.
— Ты много о нем знаешь, — продолжала она начатый разговор, — расскажи мне о человеке. В ее голосе слышались просительные нотки, орк и эльфар посмотрели на нее уже с интересом. Фома немного подумал и ответил:
— Спрашивай, что смогу, отвечу.
— Как ты стал учеником? — Ганга задавала вопрос, не задумываясь, видно было что этот и другие вопросы, связанные с ее женихом, донимали девушку давно и сильно.
— Он захватил нас в плен, вылечил, а мне предложил стать его учеником. — Фома ответил на вопрос орчанки и тем самым породил новые вопросы. Как пленил, почему лечил?
— А как он вас взял в плен и почему потом лечил?
— Нас возглавлял десятник Грыз, вот он предложил свою службу учителю, я тоже с ними был. Если бы я отказался, учитель меня бы просто убил. Я видел это в его глазах. — Фома вроде бы и отвечал на вопросы, но ясности это не приносило, а еще больше запутывало и усложняло понимание хумана и его поведения.
Что за десятник? Почему орк предложил свою службу человеку, а не принял бой и смерть? Это все было странно и необычно и распаляло ее любопытство еще больше. Что за существо ее будущий жених? Внешне выглядевший обычным хуманом, пусть симпатичным, но обыкновенным. Поступал сумасбродно и даже глупо, на ее взгляд, и часто, как она считала, неосмотрительно.
— Он что, в самом деле, неуязвимый такой? — задала она вопрос с другой стороны. Как всякая женщина, желающая получить, то, что хочет, она пошла не на пролом, а в обход, желая по недомолвкам, неосторожно сказуемому слову, вызнать для себя нужную информацию и создать для себя же определенную картину.
— Неуязвимый, — согласился Фома и замолчал. Вытягивать из него информацию было сложно, но ей на помощь пришел эльфар.
— А что ты говорил и потом подтвердил это сам Ирридар, про яйцо которое нужно было защищать.
Фома надолго задумался, а я, лежа в повозке, клял себя всеми возможными ругательствами за свой длинный язык. Но, как выйти из создавшегося положения, не знал. Беда будет, если эта информация распространиться и начнут охотиться за моими личными принадлежностями. Запретить обсуждать эту тему — еще больше распалить любопытство, и оно все равно вырвется. Слово не воробей, вылетит, не поймаешь. Но сколько я ни думал, ничего толкового мне в голову не пришло. Пришлось успокоиться мыслью — «не можешь запретить чего-то, возглавь это». Надо продумать, как правильно подать, в нужном для меня ключе интересующую их информацию.
— Нас хотели в жертву принести и заколоть. — тем временем продолжал говорить молодой шаман, подбирая слова, чтобы не сказать лишнего.
— Ведьмы стали бить ножом учителя, чтобы вырезать его сердце, но не смогли. Нож отскакивал и отскакивал от его груди. Тогда учитель и крикнул, что его просто так не убьешь, что его смерть в яйце.
— Как неосмотрительно, с его стороны, — прокомментировал слова ученика опытный разведчик. — Хотя, может быть, он имел в виду нечто совсем другое.
— А что за ведьмы? — как бы между прочим, спросила Ганга, но не смогла скрыть прорвавшуюся наружу ревность.
— Черные, — кратко ответил Фома.
Дальше я уже не слушал, провалившись в глубокий сон.
— И что ведьмы сделали потом? — это уже задал вопрос Гради-ил. Новости о нехейце его тоже не оставили равнодушным.
Где бродил человек и где он встретил черных ведьм, за что его хотели принести в жертву? Все это вызывало неподдельный интерес, будоражило мысли и чувства. Их лорд, несмотря на юность, был полон тайн и оставался для них неразрешимой загадкой, преподнося сюрприз за сюрпризом.
— А ничего не сделали. Отпустили нас только голыми, — произнеся это и, вспомнив их возвращение, орк засмеялся.
— Что совсем голыми? — это спросила Гаринда, подозрительно смотря на Фому.
Ага, — со смехом ответил Фома, — только учитель стоял и держал в зубах сумку. Он оттуда достал одежду лесных эльфаров и отдал нам.
— Одежду лесных эльфаров? — Переспросил Гради-ил, вспоминая что часть стражей леса, которых он увидел убитыми, была раздетой и, чтобы проверить свои догадки, спросил: — А как она выглядела?
Но Фома не был таким уж простодушным, как могло показаться, иначе он не стал бы учеником шамана. Орк ответил неопределенно:
— Нормально выглядела.
Дальше выяснить что это была за одежда разведчику не дала орчанка. Ее интересовал момент другого рода — почему человек был голый? И она об этом спросила, все время стараясь скрыть свой интерес за безразличным тоном.
— А почему вы были голыми?
— Нас оглушили, потом раздели эти ведьмы с ножами.
— Так ты говоришь, что его не смогли убить? — погрузившись в свои мысли, спросил задумчиво эльфар Фому.
— Не смогли.
— Странно, а я его нашел без рук и ног в овраге, — не заметив, что проговорился вслух, прошептал Гради-ил. Ганга тут же насторожила остренькие ушки.
— Ему что, правда отрезали руки и ноги у Сивучей? — вперила она свой взгляд в снежного эльфара. Тот только молча покивал головой.
А как же… Она не договорила предложение, но и так было понятно без слов, что она имела ввиду. Нехеец был с руками и ногами.
— Не знаю, наш юный лорд полон загадок и не раскрывает их. Может, лучше не знать об этом, — произнес он. — Захочет, сам расскажет.
— Как же расскажет он, — пробурчала орчанка, встала и полезла в фургон.
— Я спать, — сказал она.
— Это повозка учителя, хе-хе. Ты не перепутала? — со смешком ей вслед спросил орк.
— Не перепутала, — буркнула она, — может возьмет и появиться, как исчез. Она скрылась в повозке и поползла на четвереньках вглубь. В темноте она несколько раз задела что-то и тихо ругнулась, — хоть бы порядок навел у себя. Навалил кучу всего, не пройти, пошарила руками по дну повозки, разглаживая одеяло и коснулась чего-то.
Ганга нерешительно замерла, осторожно руками ощупала предмет и успокоилась — сапог, поняла она и хотела его отложить в сторону. Но сапог не поднимался, Ганга хватая сапог прошла ладонью дальше и ухватила чью-то теплую ногу. Это было так неожиданно, что ей в голову ударила волна безотчетного страха. Бывшая шаманка, не помня себя, забыв все свои боевые навыки, в один миг превратилась в беззащитную женщину. Она истошно закричала и, как была на четвереньках, поползла очень быстро обратно, сбивая и сметая со своего пути все подряд. Она живо, не прекращая подвывать, добралась до выхода пятясь задом. В какой-то момент, ее движение было остановлено неожиданно возникшей преградой, ее зад во что-то ударился и чьи-то руки обхватили ее бедра. Теперь Гангу захлестнул настоящий ужас. Перестав понимать, что происходит, она взвыла еще громче и лягнула ногой того, кто ее схватил. Сзади раздался сдавленный крик и руки, держащие ее, разжались. Она резво развернулась лицом к опасности и стала также пятиться обратно, потеряв возможность ориентироваться, она полезла задом туда, откуда только что приползла. Мыслей не было в ее голове, был страх, а душу душил ужас, который был всепоглощающий, и она, даже если бы хотела, не смогла бы себе его объяснить. Он вытеснил все. Так, двигаясь опять задом, она доползла до сапог и тут опять случилось то, чего она испугалась на выходе, чьи-то руки ухватили ее за бедра, затем как-то быстрыми рывками пробежали, ощупывая по ягодицам, туго обтянутым кожаными штанами, и попытались ее удержать. Сквозь страх и ужас темноты, нескончаемого, длинного, запутанного лабиринта, в котором она очутилась неведомым образом, одна мысль смогла пробиться в ее сознание: ЕЕ ХОТЯТ ЛИШИТЬ ДЕВИЧЬЕЙ ЧЕСТИ!
Больше всего на свете она боялась ее потерять после условий человека. Она яростно лягнула насильника и после повторного сдавленного крика, руки, хватающие ее, разжались.
Не останавливаясь, девушка поползла вперед, стараясь быть подальше от ужасных рук, окруживших ее со всех сторон. Ганга больно стуча коленями и, выбивая дробь зубами, выбиралась, как ей казалось из ставшего бесконечным фургона, куда она попала, так неосмотрительно забравшись в повозку жениха. Она увидела впереди просвет и заспешила к нему. Но ей преградил путь еле различимый на фоне виднеющегося спасительного кусочка света чей-то силуэт. Он поднял голову, и она увидела, что вместо волос у него были костяные гвозди, а из глаз на нее смотрели змеи.
— Ты кто? — спросил силуэт.
Больше выносить того, что происходило, она не могла. Взвизгнув, как циркулярная пила, шаманка выхватила свой жезл и не думая запулила чем-то убойным в стоявший напротив ужас. Удар магии прошел сквозь него и врезался в следующего, появившегося в это самое время в проеме. Этот второй с воплем улетел, и опять наступила тьма.
— Ну все, с меня хватит! — произнес кто-то, шипя, и силуэт исчез. На какое-то время наступило затишье. Потом снаружи послышались шепотки.
— Эту тварь надо убить, — сказал кто-то.
А как? Она атакует. Давай с двух сторон. Думаешь получиться?
— Не жнаю. Но попробовать штоит, — ответил шепеляво, с кашлем другой голос.
Орчанка сжалась, затравлено озираясь в темноте. На нее напали и хотели обесчестить, теперь после того, как не получилось, хотят убить.
Рассудок постепенно возвращался к ней, и она смогла немного собраться с мыслями. Судя по словам нападавших, ее хотят взять в клещи, с двух сторон. Ганга приготовилась дорого продать свою жизнь.
Когда две тени появились с разных сторон. Она одного вынесла воздушным кулаком, а на второго, голова которого появилась в прорехи парусины у ее ног, натравила духов и врезала со всей силы жезлом по голове. Оба нападавших, один с руганью и воплем, другой тихо и безмолвно, исчезли из видимости. Она одержала вторую победу и готовилась к дальнейшему сражению. Но все было тихо. Наконец, она с горечью в душе подумала, что вероятно орка и эльфара уже нет в живых, а этот гуляка где-то носится, отдавая долги.
…Я проснулся от шума и вопля, что произошло не понимал. В повозке вместе со мной кто-то был, но сканер не показывал тревожные маркеры, недолго думая я, на всякий случай, ментально излил немного страха и он разлился по повозке. Присмотрелся.
От меня задом наперед, по дну повозки, на четвереньках убегала Ганга и вопила так, что могла бы разбудить мертвого.
Потом она остановилась и, еще громче вопя, направилась в мою сторону, но при этом как-то ухитрилась развернуться задом и так довольно быстро пятилась ко мне. Чтобы успокоить девушку и чтобы она не протаранила меня своей обтянутой штанами попкой, я попытался осторожно схватить ее за бедра, стараясь, остановить. Но она так ею виляла, что мои руки соскальзывали и только гладили ее. Неожиданно не переставшая орать, как будто ее резали, орчанка резко выбросила ногу назад и лягнула меня, как норовистая корова, лягает неумелую доярку. Удар пришелся мне в правый глаз и не будь защиты Лиана, быть мне одноглазому.
Всякое желание успокаивать разбушевавшуюся шаманку, у меня прошло мигом и, держась за подбитый глаз, я махнул рукой. До меня дошло, что это я испугал будущую невесту и, что тут теперь мне отдохнуть не удастся.
— Ну все, с меня хватит! — произнес я раздраженно и улетел на спутник.
…Когда шаманка полезла в повозку, которой управлял Фома, Гради-ил только усмехнулся, — скучает девка, да вида не показывает. Хорошую спутницу жизни отхватил глава их рода. Ему под стать. Он хотел расспросить орка про одежду лесных эльфаров, что не удалось сделать в прошлый раз, но его вопрос застрял у него в горле. Так как в тот самый момент тишину ночи разорвал громкий, испуганный крик. Крик, переходящий в отчаянный вопль, ударил по ушам обоих мужчин, проник глубоко до корней нервов и выбил из них способность четко мыслить, так неожиданно он был и пропитан таким страхом, что они мгновенно вскочили и суматошно заметались во круг костра, тревожно оглядываясь. Эльфар, наконец, замер и через пару мгновений, растерянно произнес:
— Никого из чужих нет, может, она укололась? — Он посмотрел на Фому. — Обо что-то.
Но вдруг из повозки раздался новый вопль ужаса, что пробрал обоих до мозга костей. Неожиданно к ним стал приходить страх, мужчины на несколько рисок впали в паралич, а потом орк, как более молодой и быстрый, рванулся к повозке, откинул занавесь и заглянул туда. Но что-либо разглядеть, он не смог. Ему в лицо уперлось что-то мягкое и он автоматически, движимый одними рефлексами, схватил это странное и мягкое. Но додумать, что это могло быть, орк не успел, ему прямо в лицо что-то прилетело, ударило и он, ухнув, издав сдавленный крик, улетел в кусты. Подбежавший Гради-ил, как более опытный, не стал соваться в повозку. Кроме того, ему мешал безотчетный страх. Он помог подняться орку, по морде которого разливался огромный синяк, на всю левую сторону.
— Что там? — спросил снежный эльфар, с тревогой поглядывая на крытую тентом и темнеющую в сумерках повозку человека.
— Не знаю, — смог вымолвить Фома, как только пришел в себя, — что-то небольшое, размером с собаку, шустрое, мягкое и лягается.
— Может шарныга забрался и напугал Гангу? — сделал предположение эльфар, слушая как из повозки раздавалось подвывание какого-то хищника, пробиравшее до дрожи.
— Нет, не шарныга. У шарныги копыт нет, — не согласился орк и ощупал опухшее лицо. — Левым глазом ничего не вижу, может вытек? — предположил он.
В это время раздался новый всплеск крика и разведчик, словно подхваченный порывом ветра, сорвавшись места, бросился к повозке. Он откинул в сторону тяжелое покрывало, загораживающее вход, и увидел силуэт.
— Ты кто? — спросил незнакомец и тотчас от него отделилась, какая-то мало различимая волна, она ударила по разведчику и унесла его за стоящего орка в те же помятые кусты, откуда он помогал выбраться Фоме.
Теперь уже орк помогал снежному эльфару. У того на бледном лице стал проявляться и наваливаться синевой огромный синяк. Вся левая сторона опухала на глазах, орк пошарил языком во тру и выплюнул несколько зубов.
— Эту тварь надо убить. — проговорил разозленный разведчик.
— А как? Она атакует, — с сомнением ответил орк, он опасался подходить к повозке. Но решив все-таки спасать соплеменницу, предложил: — Давай с двух сторон. — Потом с еще большим сомнением произнес, — Думаешь, получиться?
Гради-ил, которому мешали говорить выбитые зубы и опухшая половина лица, с трудом ответил: — Не жнаю. Но попробовать штоит.
Потом стали делить, кто пойдет с «центрального входа», по всему было видно, что оно было самым опасным направлением атаки. Обоим не хотелось еще раз подставляться. В конце концов кинули на пальцах «чет нечет», и вход достался орку.
— Затихла тварь, — еле слышно прошептал он, а Гради-ил с ужасом подумал, что они скажут про невесту человеку, когда он вернется? Эта тварь скорее всего ее убила и сейчас сидит, и жрет. Он прислушался, но из повозки не доносилось ни звука. Они разделились и, молча, одновременно подкрались к повозке с разных сторон. Первым улетел Фома и затих. Гради-ил, разрезав парусину просунул голову, и тут же получил сильнейший удар по голове, падая, и теряя сознание, он с горечью подумал: — не уберегли.
…Я вернулся утром. Но лучше бы не возвращался. Мою повозку окружили ездовые орки и ими командовал Фома. Все вокруг было выжжено, словно по степи прошелся залп катюши. У ног Фомы лежал бесчувственный Гради-ил. Судя по его ауре, жить ему оставалось недолго.
Что лицо эльфара, лежащего безмятежно и сложившего руки на груди, как покойник, что морда орка с левой стороны, были синие и опухшие. Моя повозка представляла из себя решето.
— Фома, что здесь происходит? — спросил я, рассматривая его и весь отряд, залегший в метрах тридцати от повозки.
— Беда, учитель! — Фома чуть не плакал. — Не уберегли мы твою невесту.
Он упал на колени и подставил голову для казни.
Я потряс головой, пытаясь отключиться от нереальной картины.
— Вчера, когда я ушел, она была жива и здорова и еще лягалась. Что за ночь-то произошло? — Рассказывай! — поднял я с колен орка. — Что произошло?
— В твою повозку вчера пробралась какая-то тварь. Мы не заметили ее, она видно колдовала, а Ганга решила переночевать в твоем фургоне. Там на нее тварь и напала. Шаманка кричала, мы поспешили ей на помощь, но помочь не смогли. Очень сильная тварь, — подвел он итог.
— По-видимому, она Гангу убила и сожрала, — все это он говорил несвязано, глотая слова и чуть не плача.
— Мы с ней всю ночь бились, и не смогли одолеть. Теперь она превратилась в Гангу и страшно ругается. Обещает нас на костре сжечь. А Гради-ил уже отходит, — Фома посмотрел на эльфара, не выдержал и заплакал. Мне оставалось только покачать головой. Я склонился над эльфаром и увидел, что в нем духи пожирают его жизнь.
— Лиан, забирай кибуцьеров, — сказал я, и духи мгновенно перешли в меня.
Гради-ил открыл глаза, непонимающе похлопал ими и шепеляво спросил:
— Я уже на «небешах»?
Ничего не говоря, я влил ему в рот эликсир, другую половину фиала протянул Фоме и направился к повозке.
Спасибо, что не стали меня останавливать, а то мое терпение могло закончится.
Я подошел поближе и крикнул:
— Ганга, вылезай, война закончилась.
— А ты кто? — раздался из фургона осторожный голос. Понимая, что сейчас шутить не время, просто сказал:
— Я Ирридар Тох Рангор.
— Врешь ты все! Сунься только, тварь, сюда, — послышалось изпод разорванной во многих местах парусины.
Я перешел в боевой режим и телепортом прыгнул к повозке.
Там, в глубине, нацепив на голову серебряную супницу из сервиза, как шлем, сгородив из сундуков и тюков себе баррикаду, выглядывала, держа оборону от Фомы, смеска воительница. Приблизившись, я отобрал у нее все режущие и колющие предметы, поколебавшись забрал и жезл. Потом вместе с ней перенесся к Фоме. Вышел из боевого режима и не отпуская девушку, стал говорить, увещевая всех присутствующих.
— Война закончилась. Всем нужно успокоиться.
Ганга немного подергалась. Но, осознав, что я это я, а рядом живой Фома и полуживой Гради-ил, перестала сопротивляться. Я снял супницу с ее головы и усадил девушку на траву. Посидев немного и придя в себя, орчанка дала волю своим чувствам. Она громко разревелась.
— Где ты ходишь? Тут та-а-кое творилось? Я думала Фому и Гради-ила демоны убилии. Они. Ониии покушались на мою чеесть! Онии хотели меня убиить. Всю ноочь нападаалии. — Ревела она.
Я озадачено посмотрел на Фому и эльфара. Те также озадачено смотрели на Гангу.
— Давай по порядку, что за демоны? — гладя ей волосы, успокаивая и самым добрым голосом, каким только мог, попросил я ее.
Немного успокоившись и высморкавшись в платок, она стала говорить. Говорила она уже более спокойно и связано.
— Я вечером залезла к тебе в фургон, думала раз ты оттуда исчез, там я тебя и дождусь. Но там оказался кто-то чужой. Я поспешила на выход, но там оказались еще чужие. Меня схватили и попытались снять штаны. Я отбилась, ударив ногой.
При этих словах у Фомы открылся заплывший глаз.
— Я вижу, — радостно заорал он! И тут же возмущенно заявил. — Так это ты врезала меня ногой? — Потом, вспомнив, что его обвиняют в покушении на честь невесты учителя, с еще большим возмущением, почти крича, стал оправдываться.
— Я не пытался снять с нее штаны, я спешил ей на помощь, а тут что-то ткнулось мне в лицо и ударило копытом. Откуда мне было знать, что это она в меня врезалась, темно было. Я только видел мелькнувший силуэт, как у собаки.
— Так это был ты? — удивленно спросила орчанка. — А хватал меня зачем? — она грозно посмотрела на молодого орка.
— Я и говорю, в меня что-то врезалось мягкое, я и схватил это. Лягаться не надо было, сказала бы, что это ты, и все, — не сдавался Фома.
— Это он просто схватил! — продолжала возмущаться орчанка. Но в следующий момент она зажала рот ладошкой.
— А кто в повозке был тогда? Их было двое. Я помню. Одного я тоже лягнула. А второй страшный такой и у него змеи вместо глаз. До сих пор в себя прийти не могу. Как он страшно спросил: — Ты кто? — басом изобразила командира моего спецназа Гагна. И как-то странно посмотрела на меня.
— У тебя почему синяк на лице? — спросила девушка, рассматривая мое лицо более пристально, чем раньше, и в ее голосе послышались прокурорские нотки. Фома тоже воззрился на меня.
Пришлось говорить правду, хоть она была мне неприятна.
— Я вечером прибыл и хотел отдохнуть, залез по-тихому в повозку и уснул. Тут кто-то стал орать. Я проснулся. Вижу, по повозке мечется Ганга, то вперед, то назад и прет на меня своим задом. Я попытался ее остановить, но она еще громче заорала и ударила меня ногой. Вот, по лицу.
— Я ударила, потому что ты меня лапал, — наехала на меня орчанка.
— Не обольщайся, — скривился я, — я просто не хотел быть сбитым твоим напором. Потом ушел подальше и переночевал спокойно.
— Переночевал шпокойно, — все так же лежа, повторил за мной эльфар. — штало быть по вашей милости, Ваша Милость, мы друг ш другом воевали вшу ночь? Он стал осторожно смеяться.
— Кхе, Кхе. Тварь ш копытами, — и заржал уже в полный голос, следом несмело стал смеяться Фома, Ганга растеряно посмотрела на них и тоже не удержалась. Вскоре все трое хохотали до слез, не в силах остановиться. Только я сидел мрачный и думал, ну ни на день нельзя оставить моих новых родичей, чтобы у них что-то не приключилось.
Открытый космос. На одной из планет объединенных миров
Член законодательного собрания Ассамблеи Объединенных Миров от Автократии Пальдоны межратор (член совета старейшин — высший исполнительный орган при Верховном правителе Патриархе Пальдоны, состоящий из ста человек), Оригон Севеньрон развалился в большом кресле своим необъятным телом. Полузакрыв заплывшие жиром глаза, с неизменным презрительным выражением на толстом лице, с отвисшими щеками как у их собаки, что лежала у его ног, он внимательно слушал своего сына. Его, благодаря связям и влиянию, пристроил пару лет назад в центральный аппарат АДа. Теперь он возглавлял Оперативное Управление. Он слушал сбивчивый рассказа великовозрастного недотепы и с сожалением думал, как жаль, что сын пошел в свою мать, такой же нерешительный до трусости и глуповатый.
— Так вот, — продолжал говорить сын, — все так удачно получилось — вернулся десант, и его отправил из сектора агент Блюма Вейса. Мы все стрелки перевели на него и сделали виноватым. Но неожиданно Командующий ССО прислал письмо, в котором подробно расписывал как АД отправил неподготовленную экспедицию и все такое, а конце была копия приказа, в котором Командующий объявлял агента в секторе героем и требовал его прислать, для вручения ордена «Алой звезды» за отлично проведенную операцию по освобождению и спасению десантников. Там такое расписано, отец! — возмущено говорил молодой человек, при этом постоянно размахивая руками. Он не стоял на месте, а бегал нервно по кабинету.
— Что будем делать, отец? — наконец остановился он и посмотрел с надеждой в глазах на тучного человека, сидевшего напротив него. Своего отца он не любил, тот всегда говорил ему о нем неприятную правду. И считал, что отец недооценивает его. Вот и операцию по уничтожению Валорцев он решил провести, чтобы показать этому жирному куску мяса, который волей случайности стал его отцом, что он может обойтись без его наставлений. Но операция с треском провалилась, случились неоправданно большие потери и теперь в АДе искали виноватого.
Межратор все это прекрасно понимал, но мирился с его отношением, отцов и детей не выбирают, но всегда показывал его никчемность и зависимость от него. Конечно это работа старины Блюма, размышлял политик, хорошо знающий все значимые фигуры в АД, этот матерый спец еще ни разу не проиграл и не подставился, но вот сын умудрился напороться на него уже дважды. Первый раз Оригон применил все свое влияние чтобы нивелировать негативные процессы. Чего стоило ему, чтобы в Кадрах АДа закрыли глаза на видео, что крутилось на станции. Вейсу хватило ума не выпустить эту запись в открытый мир. Этим он дал понять Ему, Оригону, чтобы тот попридержал сынка. Он посмотрел на сына и с презрением подумал, и вот ему я отдам дело своих рук. Хоть бы дожить до поры, когда внуки станут взрослыми.
— А что ты от меня ждешь? — Не открывая глаз, ленивым голосом спросил Оригон. — Вызывай агента и пуст его награждают.
— Как ты не понимаешь, — заломил руки сын, — если этот агент останется ни причем, да еще награжденным, то тогда все шишки свалят на меня. Меня с позором уволят, а это удар по твоему престижу, — уколол он отца. Молодой человек снова заметался по кабинету.
— Все знают, что это по твоей протекции, я попал на это место. Он остановился и озлоблено посмотрел на отца. — Жирна скотина, с ненавистью подумал он. Вечно меня унижает и тыкает в мои промахи.
Толстяк усмехнулся, кое чему сынок научился от него. Да, будучи председателем комитета по безопасности, он смог продвинуть своего сына на это место, и его отставка больно ударит по его положению, недругов хватает, и они попробуют его подвинуть. Особенно будут стараться прогрессисты, им буду подпевать аграрники и социалисты. Сейчас все важные комитеты возглавляют консерваторы, в партии которых он состоял. Это крупные землевладельцы, члены старинных аристократических семей, финансисты и высшие военные чины. Патриарх ему не простит потерю такого важного комитета. Советники, которые сами хотят продвинуть своих отпрысков ему также не будут помогать. Если ты не можешь решать вопросы, то недостоин своего места. Это считалось позором и такой человек отвергался высшим обществом. Он и сам не раз поступал так. Межратор еще раз с сожалением подумал, как жаль, что у него только один сын. Дочь тверже и умнее этого дурака, который, как только обгадился, сразу прибежал к отцу. Папочка спасай! Но она замужем и решает другие вопросы.
— Сядь и не маячь перед глазами, — строгим голосом, с нотками раздражения распорядился Оригон Севеньрон.
— Сообщи в ССО, что связь с агентом потеряна, и, как только он выйдет на связь, вы его отзовете. А я попробую решить вопрос с компрометирующими материалами по нему.
Сын остановился, и посмотрел на отца, — только ты по быстрее давай, не задерживайся с материалами.
— Не беспокойся сын, расследование твоего провала я приторможу, — толстяк глумливо ухмыльнулся.
Когда сын покинул кабинет, Оригон поднялся с помощью миниатюрных анигравов, что поддерживали его тучное тело и полетел к столу. Развернул консоль голоэкрана и набрал длинный код. Ждал он долго, но межратор никуда и не спешил, как обычно, полузакрыв глаза и обдумывая предстоящий разговор, уселся в другое кресло. Наконец, из пустого экрана раздался вопрос.
— Чем обязана, уважаемый межратор?
Дорога домой. Детективная история
Я увидел Луминьяна, сидящего со скорбным выражением на лице и смотрящего на дымящийся котелок. При всех своих достоинствах магистр был скуповат и свои личные сбережения не тратил на приобретения продуктов.
Хотя всегда любил вкусно поесть за чужой счет. Поэтому я понимал его чувства, которые он испытывал, вдыхая запах жидкой похлёбки. Я даже предполагал, что она была без мяса.
Он поднял глаза и посмотрел на меня:
— Надо же, живой! А с глазом что?
Я вспомнил, что так и не удосужился полечить себя. Сначала залез в капсулу на спутник и, не включая ее уснул, потом меня отвлекли разбирательства, кто на кого напал. Ганга на Фому или Фома с Гради-илом на Гангу. Потом я пытал ее, что в обозах. И ее ответ удивил меня еще больше.
— Я не знаю, что в обозах, — ответила Ганга.
— Как так-то? Это ж твое приданное, и ты не знаешь, что там есть?
Девушка покраснела, отвела глаза и несмело ответила:
— Приданное собирал дед. Сказал, чтоб стыдно не было перед Тох Рангором. Степь ему обязана спасением Великого хана. Внутрь я не лазила. А в моей кибитке шелк с юга, речной и морской жемчуг. И, вообще, хочешь сам лазай и смотри. Я сама не знаю, что с приданным делать. — Она помолчала, — просто везу его, и все, — призналась она.
— Ладно, с этим разберемся. Фома, просмотри, что в повозках у Ганги и дашь мне потом подробный отчет. — Орк только кивнул.
Когда все немного успокоились и сели завтракать, разведчик, посматривая на меня, стал рассуждать о превратностях судьбы.
— Вот я думаю, милорд, как так получаетшя, что вше началошь ш Ваш, а Вы как бы и не причем? — Он пошевелил языком во рту. — Жубы раштут, — вздохнул он, вспомнив про них не к месту.
— Если бы кое-кто, не залез в мою повозку, — я посмотрел на орчанку, — то и не пришлось бы вам всю ночь ловить друг друга.
Девушка вскинула свои брови тоненькие как стрелочки (выщипывает она их что ли), но промолчала, посмотрела на меня и отвернулась.
— Так что все, мой друг, началось не с меня, тут ты ошибаешься. — Эльфар, словно соглашаясь, покивал, — вот и я говорю, вы вроде бы не причем. Только, ешли копнуть глубже, то пока Ваш не было, вше было шпокойно. А появилишь Вы, и пришло шумашештвие. Я шебе это объяшнить не могу.
— А что тут объяснять, — подал голос Фома. — Вон оно сидит это самое сумасшествие и делает вид, что она не причем, — орк кивком показал на орчанку.
— А я чего? Это ты полез в повозку и схватил меня, что мне оставалось делать? Я только защищалась. — Весь ее вид выражал оскорбленную невинность и в глазах пылало возмущение, появившееся от несправедливых упреков.
— А чего ты орала, как будто тебя резали?
— Я испугалась, что меня хотели взять силой, вот я и закричала.
— Ты что несешь, — теперь возмутился я, — не собирался я тебя насиловать, не придумывай.
А зачем хотел снять с меня штаны? — задала она вопрос с таким осуждением в голосе, что оба моих родича словно присяжные заседатели уставились на меня.
— Ты хотела задавить меня своим задом, я просто тебя останавливал, я уже говорил об этом.
— А мне было откуда знать, что ты хотел? Ты гладил меня и цеплялся за пояс. Что я должна была подумать? Откуда мне было знать, что это был ты, а не шпион Муйага? Я слабая женщина, меня всякий может обидеть, а защитить некому, — она горделиво вскинула головку и попыталась пустить слезу, но у нее это как-то не получалось.
— Слабая она, — усмехнулся я, — еще недавно ты хотела убить меня, вызвав на поединок.
Орчанка пропустила мои слова, как нестоящие внимания. А Гради-ил подвел итог нашей перепалки.
— Вот, я и говорю. Как так получаетшя? Где бы что не проижошло, Вы обяжательно там пришутштвуете.
Я посмотрел на магистра, колдующего над котелком, вынырнул из воспоминаний минувших суток.
— Это Ганга меня приложила, — ответил правду на вопрос магистра, все равно узнает, как было дело.
— Что первые семейные скандалы? — магистр с любопытством рассматривал мое лицо.
Да нет, просто так случайно получилось, — я слегка улыбнулся.
— Я тебе говорил, подождал бы, да послушал старших. Я бы тебе нашел невесту спокойную, красивую и послушную из наших, — и добавил осуждая.
— Но ты вечно торопишься, вперед всех лезешь. С таким, как ты, можно отраву есть на пару, — сказал он посмеиваясь.
— Это еще почему? — я был удивлен его утверждением.
— Да потому, что ты всегда обогнать стараешься. С чем пожаловал? — он перестал смеяться.
— Да хочу Вас, магистр, к нам пригласить в обоз. Мы рядом пойдем с посольством, но отдельно. У нас еда лучше, и шума меньше.
Магистра долго уговаривать не пришлось, он поднялся, вылил бурду, что варил и решительно ответил, — поехали.
Скоро его повозка потянулась второй после моего фургона. Уход Луминьяна не произвел впечатления на посольских, они безразлично посмотрели и все. Только варги, увидев меня охнули.
— Ну ты смотри, студент опять живой! Ничто его не берет!
Ко мне подошел знакомый десятник. — Что орки хотели? — спросил он. По всему было видно, что варг сильно озадачен моим появлением, и его, и других наемников съедало любопытство.
— Приданное привозили для невесты, — я пожал плечами, — потом пир был и дружеские схватки.
— Это после них у тебя? — показал сержант на мое лицо.
— Ага, — согласился я.
Мы тихо пылили по степи. Луминьян, скучая, вылез на облучок к Фоме и завел разговор, но потом, присмотревшись к морде орка, сидящему слева, заинтересовано спросил:
— Синяк у тебя откуда?
— Ганга приложила, — Фома тоже не стал скрывать правду.
— А за что?
— Так случайно вышло. — от ответа орка в глазах магистра мелькнуло удивление. Он поравнялся с Гради-илом, идущим рядом, тот всегда путешествовал пешком и, согнувшись своим худым телом под невообразимым углом, всмотрелся тому в лицо.
— Тебя тоже орчанка приголубила? — в его голосе было больше ехидства, чем любопытства.
— Она, — кивнул эльфар и улыбнулся беззубым ртом, — Шлучайно.
— Интересные тут у вас дела творятся. Все с синяками и всех случайно задела орчанка. — Он на некоторое время задумался, а потом побледнел. Окинул ряды повозок и тихо спросил: — А где сама невеста? Вы ее случаем не того?
— Чего того? — переспросил эльфар. Он не понимающе посмотрел на магистра.
— Ну того… — шепотом с оглядкой произнес посольский маг и показал жест, словно взял что-то в кулак, сжал его, а ладонью другой руки провел над сжатым кулаком.
Разведчик непонимающие посмотрел на кулак, потом на магистра.
— Вы о чем?
Магистр нагнулся к нему и также, не повышая голос, спросил:
— Она еще жива?
— С утра еще была жива, — вздохнул снежный эльфар, и в его голосе послышались непонятные Луминьяну нотки сожаления.
— А почему не добили и везете? — заговорщически снова оглядевшись по сторонам и даже, задрав голову и вытянув тонкую шею, посмотрел на позади плетущийся обоз посольства.
— Кого не добили? — Гради-ил недоуменно уставился на магистра. — Вы о чем сейчас говорите?
— Понимаю, — сделав серьезное лицо и, несколько раз кивнув, ответил Луминьян. — Я ничего не знаю, ничего не видел, и никому ничего не скажу. Я буду нем как рыба.
Гради-ил внимательно посмотрел на худого старика, что выглядывал из повозки с самым серьезным выражением на лице и пожал плечами. Кто разберет этих магов, можно было прочитать на его одной половине лица.
Вечером, когда все, кроме Ганги собрались у костра. Луминьян сидел суровый и молчаливый. Он несколько раз кидал на меня странные взгляды, потом не выдержал и сказал.
— Не думал я, что у тебя хватит решимости. Но ты меня удивил, Ирридар.
Я с удивлением воззрился на магистра, о чем он ведет речь.
К костру со спины магистра подходила орчанка своей легкой походкой, и она слышала его слова, сказанные мне.
— На что у него хватило решимости, маг? — спросил она несколько громче и резче, чем обычно. Не ожидавший такого, старик испугано подпрыгнул на месте и обернулся.
— Так ты выжила? — ошеломленно спросил он. Посмотрел на девушку, обежав ее взглядом и повернулся к Гради-илу.
— И зачем ты мне врал, что она умирает?
Теперь на магистра вытаращив глаза, смотрел эльфар.
— Магистр, я вам не врал, — наконец смог ответить разведчик. — У нас и разговора не было про это.
— Ну как же не было, — теперь возмутился маг. — Ты сам давеча сказал, что с утра еще была жива. Сказал? — обличающе спросил Магистр, вперив суровый взгляд в снежного эльфара и нахмурив брови. Я с интересом смотрел на разворачивающее действо. Что тут происходит?
— Ну, сказал, — неохотно согласился Гради-ил, — но причем здесь это? Я не говорил, что она умирает.
— У тебя синяк. Так? — спросил Луминьян.
— Так, — ответил эльфар от сильнейшего удивления в которое впал, он перестал шепелявить. — Так, — согласился Гради-ил, не понимая куда клонит магистр, и как связать его слова с синяком. А магистр между тем продолжил свою обличительную речь. Причем мы все, кроме ошеломленного разведчика с интересом наблюдали за развитием событий. Ганга, сложив руки на груди, смотрела на нас с высока.
— И его поставила тебе орчанка. Так? — Магистр был похож на нашего районного прокурора. Он тоже, как выпьет, вместе с нами, вот таким же «макаром» устраивал нам допросы. Откуда мы берем деньги на выпивку и закуску. И орал, что выведет нашу шайку лейку на чистую воду. И чтобы этот блюститель закона не мешал нам праздновать, мы с каждым словом «так» наливали ему в стакан. Опрокинув который, он выпивал залпом. В конце концов он замолкал, уткнувшись в тарелку. А как трезвел, то ничего не помнил. Вот и Луминьян использовал это слово, выводя на чистую воду нашего разведчика.
— Так, — не мог не согласится эльфар, ведь это было правда чистой воды.
— У Фомы и у нехейца, тоже синяки и распухшие морды. Так? — спросил звенящим голосом магистр.
— Так, — не спорил эльфар.
— И это тоже работа орчанки. Так? — вытянув тонкую шею, магистр победно осмотрел нас троих.
— Так, — неохотно подтвердил Гради-ил и виновато посмотрел на нас с Фомой.
— Так! — удовлетворенно проговорил магистр. — А что это значит?
— Что? — спросили его одновременно три глотки.
— Это значит, что вы воспользовались присутствием Муйага, и решили убить орчанку! — он еще раз с видом победителя оглядел всех нас. — И хотели свалить все на них. Поэтому, я и сделал вытекающий отсюда вывод, что раз она еще жива, то вы ее не добили. — Он оглянулся на Гангу. — Я рад, что ты еще жива девочка, — сказал он.
Сказать, что мы были поражены выводами доморощенного Шерлока Холмса, это ничего не сказать о том состоянии, в котором оказались мы. Куда там Холмсу и Ватсону до магистра, они дети рядом с этим гигантом мысли.
Я сидел с открытым ртом и прослеживал заново цепочку мыслей магистра по совместительству тайного агента тайной стражи. У меня синяк, у орка синяк, у эльфара синяк, это работа орчанки, и что из этого следует? Что мы ее пытались убить? Как я ни складывал кубики его логических размышлений, к его выводам прийти не мог. Дурдом какой-то, подумал я.
— Так это все ночью было подстроено с целью меня убить? — пораженно спросила Ганга. — Вы хотели от меня избавиться? Сговорились! Сволочи!
Ее губы задрожали и, хотя всеми силами пыталась удержаться и не разреветься, она не смогла сдержать слез, они сначала потекли каплями, потом превратились в ручейки и, наконец, хлынули ниагарским водопадом. Ганга разревелась.
— Это какое-то сумасшествие! — проговорил Гради-ил. Он беспомощно вертел головой, пытаясь найти поддержку и натыкался на наши растерянные лица. И гордо вздыбленный длинный кривой сучек носа детектива местного разлива.
— Мы не хотели тебя убивать. Это глупости. С чего ты решила, что мы сговорились? — Эльфар, как единственный способный внятно выражаться, обратился к ревущей девушке.
— Я сама слышала, как вы говорили, — «эту тварь надо убииитть». Орчанка не могла остановиться и, плача издавала такой же шум, как горная река, зажатая в теснине.
Я встал, подошел к Ганге, нежно обнял ее, чувствуя ее слабое сопротивление, мягко подталкивая, повел за собой. Усадил и сел рядом. Погладил по волосам, достал платок и стал вытирать ей слезы. Все это проделывал молча, давая слезам вымыть из ее головы самообман и глупость внушенную магистром.
Наконец, когда она немного успокоилась, — приказал ей: — высморкайся! — Она всхлипнула, но высморкалась, посмотрела на меня опухшими глазами.
— Теперь послушай меня, девочка, — спокойно, тоном, не подлежащим сомнению, стал говорить.
— Я никогда и никого не предавал. Я обещал на тебе жениться, если ты будешь готова стать достойной невестой, значит, женюсь.
— Праавдаа? — всхлипнула она.
— Правда! — ответило ей три голоса.
— А почему он, — она показала тонким пальцем на смущенного магистра, — говорит, что вы хотели меня убить?
— Наверное, потому что каждый судит по мере своей испорченности, — ответил я и посмотрел на вмиг возмутившегося магистра, который стал похож на облезлого грифа старого и больного, но пыжащегося и пытающегося показать свою былую утерянную силу и величие орлов.
— Нашему посольскому магу почему-то показалось, что мы хотим тебя убить. Вот он и сделал выводы, раз у нас синяки, значит мы с тобой боролись, пытаясь убить, но не смогли. — Я зло посмотрел на Луминьяна, который теперь сам растеряно хлопал глазами, не зная, что ответить.
— Сама подумай, если бы я хотел от тебя избавиться, то сделал бы все по-другому, не гоняя по повозке. Но ты жива и здорова. А мы с синяками, — я улыбнулся. Девушка тоже улыбнулась.
— Ты меня полюбишь? — без всякого перехода спросила она. А я в удивлении воззрился на нее. Ох уж эти женщины, для них главное услышать из уст мужчины самое важное для них, а там трава не расти.
— А ты будешь готова стать невестой?
— Буду.
— Полюблю.
Мне начинала нравиться эта гордячка, что смогла себя сломить и смириться с ролью послушной невесты. Может, правду гласит, гуляющая по нашей далекой стране поговорка — «стерпится — слюбится».
Открытый космос. Станций Созвездие 57-Т
Дремавший у себя на квартире Блюм Вейс вздрогнул, ему на нейросеть пришло кодированное сообщение. Ключ от кода хранился в конспиративном офисе, но он знал, что таким образом с ним смог выйти на связь Демон.
Вейс собрался и покинул свои апартаменты, спустился вниз и подключил отдельный шифровальный искин.
— Племянник дяде. Дом оставил. Двери закрыл. С новыми друзьями отправился на рыбалку. Работу искать буду позже. Спасибо за помощь, я уже здоров.
Сие послание означало, Демон понял, что за ним началась охота и ушел на нижний слой. Он нашел средства и силы для продолжения операции. И он имеет надежный канал передачи информации.
Демону будет трудно, размышлял Вейс, он не может рассчитывать на помощь структуры АД. Все решения ему предстоит принимать самостоятельно, без согласования с кем-либо. Но необходимую информацию он выдать сможет. Пусть Вейс не может помогать ему открыто, но с его помощью он постарается попортить кровь Центральному офису. Он уже сделал свой первый шаг в этом невидимом противостоянии. Демона наградили, теперь просто так отозвать и обвинить того в предательстве «сынкам» не получиться. АД возглавляют не дураки, тоже понимают, что им придется держать отчет перед законодателями. И там тоже сидят лобисты ССО, старые адмиралы. Они могут закрыть глаза на такие потери, что произошло. В конце концов, это война. Но не на то, что их награжденного бойца сделают виновным в провале. Такое попрание мундира они не спустят. Теперь видимо Председатель Севеньрон притормозит ход расследования, и это только на руку. Но он не такой человек, чтобы пускать события на самотек. Пальдонец очень хитрый и изворотливый политик. Что же он может предпринять? — задумался Вейс.
Нейтральный мир. город Брисвиль
— Хозяйка, там к тебе алхимик пришел, — в пещеру заглянул Хромец, который после известных событий стал у нее что-то вроде слуги и секретаря. Теперь это был не нищий с пришибленным взглядом, а потолстевший и уверенный в себе человек, облеченный определенной властью и знающий себе цену. Его значимость росла вместе с авторитетом хозяйки. Все гильдии признали ее силу и влияние. И хотя она не вмешивалась ни в какие события и не плела интриги, ее продолжали бояться и уважать.
— Проводи его ко мне и присмотри, чтобы нам не мешали, — ведьма чего-то подобного ожидала. Не мог синдикат долго не использовать ее ресурс. Она выпрямилась в ожидании визитера.
Алхимик зашел, кланяясь, весь из себя подобострастный и мелкими шажками приблизился к столу, за которым сидела Хозяйка подземелий. Она жестом пригласил его сесть и вежливо посмотрела на агента валорцев, показывая, что готова его выслушать. Женщина всем своим видом изобразила внимание. Слов она не произносила, считая, что и так понятно, что нужно делать.
— Госпожа! — с волнением начал говорить посетитель, тоже хорошо понимая, что от него ждут слов, а не молчания. — Не знаю, с чего начать, — хорошо изображая охватившее его затруднение, продолжил алхимик. Ведьма помогать ему не стала, а только движением бровей, приподнятых вверх показала свое удивление.
После короткой заминки алхимик перешел к сути дела.
— На меня вышли странные люди. Я их раньше не знал, никогда не видел, но они меня напугали госпожа. Вот передали для вас письмо и сказали, что будут ждать от вас ответа.
Он протянул свернутое в трубочку послание и замолчал. Прежде, чем она его взяла в руки, пес обнюхал свиток и равнодушно отвернулся. Ведьма развернула письмо и углубилась в чтение. В письме валорцы предлагали ей новый способ связи через алхимиков. И просили поспособствовать в укрытии их людей на несколько дней. Она отложила свиток и посмотрела на алхимика. Видно, туго у них дела идут, коли они так быстро начали использовать свои «закладки», подумала она, но ее мысли никак не отразились на ее лице, оно так и оставалось заинтересовано вежливым. Теперь они дела обставляют таким образом, словно, это от нее исходит инициатива, использовать алхимиков в качестве связных. — Они еще что-либо вам сказали, рен? — спросила женщина.
— Нет, госпожа, только то, что все указания мне дадите Вы.
— Ну так и есть, — усмехнулась про себя Ведьма.
— Они вам угрожали? — Вслух спросила она.
— Немного, — алхимик замялся и занервничал, понимая, что идет по тонкому льду и, если он где-то пережмет или усилит впечатление, то вместо сотрудничества, останутся только обглоданные кости визитеров. Ведьма не прощала «наезды» на ее людей. Действовала жестко и решительно, кроме собак у нее был полноценный боевой отряд в неизвестном количестве бойцов, но хорошо подготовленных и экипированных, она часто сдавала их для охраны караванов вместе с парой псов. И многие пользовались такой возможностью.
— Вы понимаете, какая вам отводится роль? — спросила Ведьма, разглядывая вспотевшего посетителя, она хорошо понимала его чувства, но готова была подыграть валорцам. Тот несколько замялся, но ответил:
— Примерно госпожа. Через нас хотят иметь с вами общение.
Та согласно кивнула головой.
— С Вами, рен, пойдет Хромец, он передаст мои слова вашим гостям. А вы не бойтесь, они вреда ни вам, ни вашему другу не нанесут.
Через час Хромец пришел в сопровождении пятерых мужчин в одеждах купцов. Только трое из них выделялись из общей картины. Нет посторонний взгляд не обнаружил бы ни чего необычного. Только Ольга хорошо знала этих людей по их изображениям. Это были агенты из Центрального Офиса, где она в свое занимала скромную должность направленца картографа вместо сестры, и все агенты, уходящие в прыжок, регистрировались у нее. У них было прозвище «чистильщиков». Они подчищали за другими, обрубая все ниточки.
— Проводи наших гостей, в гостевой коридор, — попросила она Хромца, мазнув равнодушным взглядом по пришедшим.
Когда гости ушли, она дала волю чувствам. Ударила кулаком по столу, и пес укоризненно посмотрел на нее.
— Знаю. Знаю, — ответила она ему вслух, — надо быть сдержанней и погладила того по огромной голове. Так, поглаживая пса, млевшего от удовольствия, она стала размышлять над тем, как ей поступить. С одной стороны, она не обязана сообщать Вейсу информацию. С другой стороны, связка валорцев и агентов Ад ей очень не понравилась, о таком она даже не слышала, а вот увидела воочую. Если она промолчит, ее никто не осудит. Если сообщит Вейсу, тот будет ей должен. Но не это главное. Главное, она начнет мстить. И эта мысль принесла ей покой и погасила смятение в ее душе. Она закодировала сообщение сжала его и отправила одним мгновением…
Скрав в подполье
Гнездо проворно и очень уверенно обживалось в развалинах заброшенного города. Разведчики выискивали проходы в подземельях, рабочие ловко и споро укрепляли и расширяли эти проходы, и зона обитания крысанов быстро, и неумолимо росла.
Демоны поначалу пытались оказать сопротивление и даже несколько раз атаковали гнездо, но, получив сокрушительный отпор, понеся потери живыми и мертвыми, забились в дальние углы, куда не добрались еще страшные, крысоподобные пришельцы. Всех выловленных бродяжек, разместили в разных местах и особо не охраняли, когда случались побеги, то охоту за ними устраивали молодые подрастающие воины. Еды у крысанов было вдоволь. Король и колпаки признали авторитет и власть Прокса и не покушались на его положение. Сам король набрал себе новый гарем из местных демониц и узнав, что СтопТыПервый и остальные колпаки, что были с Алешом получили имя, потребовал себе тоже и стал СтопТыКороль. Забравшись глубоко в подземелье, пребывал в безопасности и блаженствовал.
Еще Прокс увидел, как колпаки дерутся из-за демониц, победитель схватки тут же помечал мочой своих новых самок и уводил их безропотных, ошалевших от такого обращения, в свою нору. СтопТыПервый сжег молнией еще одного колпака, расчищая себе путь к подножью трона, а, может быть, и к самому престолу.
Так прошло десять дней. Алеш отслеживал обстановку вокруг разрушенного города и разведывал проходящие караваны из верхних слоев. Он надеялся вычислить, с кем и как происходит проход на нижний уровень агентов синдиката. А то, что они переходят от сюда наверх и обратно, он не сомневался. Здесь расположилась пересадочная станция во внешний мир, а основной костяк организации находился на Сивилле. Сюда обязательно должен идти немаленький поток рабов и алхимических препаратов. Первым делом он хотел с помощью крысанов этот поток перекрыть и посмотреть, как отреагируют валорцы и сам князь. Но пока он ничего существенного не обнаружил. Да, караваны шли, но это были обычные караваны со средних слоев и таких было большинство. Возвращались местные караванщики с товарами и их можно было различить по рогам и плотной ауре хаоса, что имело место быть только в жителях самого нижнего слоя. Из Брисвиля и с Сивиллы караванов не было.
Дальнюю разведку в столичный город и за его пределы осуществляли ведьмы. Таких мутантов, искореженных магическими выбросами, как сенгурки, пришедших с других слоев, здесь тоже хватало. На них не обращали внимания, если они не приставали, побираясь и не попрошайничали.
Лерея перед рассветом выскользнула из развалин и направилась к городу. В него она вошла с рассветом. В столь ранний час столица Цу Кенброка еще спала, на улицах встречались редкие прохожие, бредущие по своим делам. Разносчики, несущие товары по постоялым дворам. Открывались лавки, запертые на ночь и из которых выглядывали позевывающие продавцы. Она прошла по запыленным улицам города, больше напоминавшим большую деревню и поднялась на гору, где величественно и грозно высился замок Князя тьмы Цу Кенброка. Пользуясь тем, что ее знали во дворце князя и считали приближенной к княгине, она прошла мимо стражи на воротах, и те пропустили девушку беспрепятственно. Но с ухмылками, сальными намеками и разговором между собой, оценивая достоинства молодой демоницы в подробностях и ее возможные ночные приключения, ни капли, не смущаясь того, что сьюра их слышит.
Сенгуры как были, так и остались чужими, или пришлыми, как их называли за глаза, для всех обитателей замка. Привыкшая к скабрезности местных демонов и их презрительному отношению, Лерея, не обращая внимания на треп скучающей стражи, прошла во двор и направилась к крылу, где располагалась личная охрана князя. Она прошла длинным прямым коридором и повернула на право. Там неожиданно для сенгурки ее поджидала одна из демонесс. Повелительница хаоса преградила ей путь и с усмешкой спросила:
— И что, сьюра, забыла во дворце? Насколько я знаю, ты покинула свою госпожу. Неужели решила вернуться? — Демонесса постукивала хлыстом по высокому сапогу и сверху, с высоты своего роста, увеличенного еще высокими каблуками, с высокомерной усмешкой смотрела на сенгурку. Постепенно улыбка сходила с ее невероятно красивого лица и искажалось злобой.
— Шпионишь, тварь! — почти прошипела она и замахнулась хлыстом. Дальше для Лереи события понеслись вскачь. Она уклонилась от удара и, уйдя в тень стены, быстро зашла за спину демонессы, выхватила кинжал и уже хотела его вонзить в точеную шейку противницы… Как на нее внезапно навалилось неподъемная тяжесть, сковала и придавила к полу. Не в силах пошевелиться, она услышала тяжелые шаги, гулко звучащие в пустом коридоре, приближающиеся к ней. И затем негромкий голос князя, который произнес:
— Спасибо, Жардина. Отведи ее в пыточную и узнай, что она делает здесь и, может быть, она знает, где находиться демон иномирянин.
Он стал удаляться. Потом обернулся и добавил:
— Я хочу, чтобы она пока оставалась живой.
Затем Лерея снова услышала звук шагов, которые разрывали тишину и затухали, удаляясь.
Прокс напрасно прождал Тень несколько дней. Когда она не вернулась и на третий, он понял, что, что-то произошло. Ведьмы ничего не смогли узнать о ее судьбе. Девушка вошла в город и исчезла в нем без следа.
Предупредив их, чтобы какое-то время его не беспокоили, Прокс углубился в размышления. Он сам не мог понять, как неожиданно в его памяти стали всплывать разрозненные факты, ранее незамеченные знаки, прошедшие мимо него кусочки событий и этот вал информации удивительным образом, сложился в цельную картину. Это было сродни откровению, дающее понимание произошедшим событиям. Его сознание работало независимо от его размышлений, выдавая четкий аргументированный анализ.
Цу Кенброк! Вот кто захватил Лерею. Он ищет его, Граппа. Князь стремиться избавиться от соперника. Так как узнал, что Алеш покинул Преддверие. Князь пытается в ожидании войны снизить риск неучтенных факторов. А Грапп может стать для него дополнительной проблемой, и кто знает, не станет ли его присутствие на слое той каплей, что переломит ход событий не в его пользу.
Князь не уверен в себе и страхуется. — Вот что, словно беззвучный выстрел, прострелило мозг скраву и подарило озарение.
Он не может сейчас ее спасти, но он может попытаться встретится и поговорить с кем-то из сенгуров, может быть, они донесут до сведения Листи о Лереи. Она княгиня и должна иметь хоть какое-то влияние на мужа.
Алеш на глазах удивленных ведьм и крысанов превратился в демона и повернувшись к сенгуркам сказал:
— Я в город, вызнать и осмотреться. Если тоже не вернусь, через десять кругов уходите. Вот камень телепорта, откроете окно и уходите к Ровану. С крысанами без меня вам лучше не оставаться.
Он развернулся и, не оглядываясь, пошел прочь. Уже перед входом на улицы столицы ему пришло сообщение от Вейса.
Я рад, племяш, что ты здоров. Если пойдешь на рыбалку, то поймай и для меня штучки три ормунов (деликатесная рыба). Пиши, не забывай. Мой новый адрес 1234575 крондис 34 центури 9876.
Дешифратор внедренный не в нейросеть, а прямо в сознание метаморфа через пять рисок выдал результат.
Дядя. Племяннику.
Из достоверных источников поступила информация. В сектор переправлены чистильщики. Ориентировочно трое. Сотрудники ЦО. Они вышли на контакт с агентами синдиката и будут переправлены на нижний слой. Твоя задача — постараться осуществить захват агентов и передачу их спецназу ССО.
Надеюсь, ты понимаешь, как это важно!
