ГЛАВА 30
Южная Африка. Наталь
08 июля 1900 года. 00:10
— Э-эх, холодного эля бы... как у нас в Бирмингеме... — мечтательно протянул хрипловатый басок.
— Это точно... — ответил ему тенор и неожиданно зло добавил: — Когда эта хрень уже закончится, черт ее побери! Домой хочу...
— Не ной, Билли.
— Я не ною, задрало просто все...
Я находился в десяти метрах от британского секрета и прекрасно слышал разговоры солдат. Солдатики особо не маскировались, вовсю болтали и дымили трубками.
— Ничего, скоро приобщим к циливизации туземцев — и домой...
— Циливи... что?
— Циливизации, дурень! Не слышал, что ли, как господин лейтенант объяснял...
— А-а-а...
Ну-ну, циливизаторы хреновы... — Я осторожно провел пальцем по спусковому крючку карабина. Но не нажал его, хотя прекрасно видел белеющие в темноте пробковые шлемы солдат. Сейчас работают Степка и Абрахам, а я только страхую. Успею еще...
— А бабы здесь страшные. И пиво дерьмовое...
— Это точно...
Это были последние слова солдата. Послышался легкий шум, придушенное хрипение, тупые звуки ударов, после чего наступила тишина. А еще через мгновение из кустов появились две едва заметные расплывчатые фигуры.
Степан приложил сложенные ладони к губам, и в воздухе пронеслось зловещее уханье филина. Смит, в это время, держа томагавк на сгибе локтя, что-то привязывал себе к поясу.
«М-да... — про себя буркнул я. — Вот же сукин сын! Опять за старое. Сгною на губе засранца...»
Но тут же отменил свое обещание. Абраша, так я называю Смита, один из лучших солдат в батальоне. Такого любой современный спецназ с руками оторвет. А то, что скальпы дерет... Да и хрен с ним. Пока, хрен с ним. Дальше что-нибудь придумаю. Дело в том, что Смит индеец, а точнее, метис. Матушка у него из племени гуронов, причем дочь какого-то там вождя, воевавшего вместе с французами против англов еще во времена Чингачгука и Соколиного Глаза. Так что это зов крови, тут ничего не поделаешь. Пусть его.
А вообще, я приятно удивлен американцами, коих у меня в батальоне совсем немало. Простые, неприхотливые в быту, лихие храбрецы, свои в доску парни, словом, совершенно другой народ, это если сравнивать с большинством современных его представителей. Впрочем, то же самое я могу сказать и о других национальностях. Хренова цивилизация, что с людьми сделала...
Ну да ладно, до своей эпохи тебе, Мишка, не дожить, да и хрен с ним. Мне в этом времени больше нравится. Займемся делом.
Глянул на часы... Ровно час ночи. К этому времени все посты бриттов уже должны быть сняты, а рота сосредоточена на рубеже атаки. Это теоретически... Как в реальности, я не знаю. Черт, тут бы рацию каку-нить завалященькую, ан нету. Рано для них еще. А для портативных — тем более. Вот честное слово, разгребусь с этой войнушкой — выпишу сюда всех ведущих инженеров, хоть того же Маркони с Поповым, и буду двигать прогресс в радиоделе семимильными шагами. И этого, как его... Теслу. Пусть экспериментирует на здоровье. Может, что путное и выйдет. А пока и без раций выкрутимся. Будем считать, что все получилось как надо.
Я выскользнул из кустов и жестом дал команду выдвигаться Степану со Смитом. Они немедленно пристроились ко мне в кильватер.
Через несколько минут мы уже находились на холме, где-то в четырех десятках метров от бронепоезда.
«Что тут у нас?.. — я осторожно выглянул из-за валуна и сразу же констатировал: — А у нас здесь тишь и благодать. Не совсем тишь, конечно, но кипеша пока нет...»
Неизвестный мне британский командир довольно прилично наладил службу. На платформах с пулеметами бдят расчеты, в самом лагере тоже не спят с десяток человек в полном вооружении — видимо, что-то наподобие бодрствующей смены. Да и в самом бронепоезде бодрствуют, во многих вагонах через открытые люки проблескивает свет. Толково, ничего не скажешь. Хотя нет, один момент он упустил. Меня. Меня предусмотреть невозможно.
Сколько всего бриттов? Судя по количеству палаток, не менее полутора сотен человек. Много, но не критически. Что из всего этого следует? Что-что...
— Пулеметный расчет на ближней платформе видите?
— Угу... — кивнул Степан.
— С пущенной ракетой начнете по нему работать. Потом перенесете огонь на следующий. — Я перекрестился и потащил из кобуры ракетницу.
Тихонечко клацнул взводимый курок. Я мельком глянул на часы и нажал спусковой крючок.
Отчаянно шипя и треща, багровый шар взмыл в небо, расцвечивая все вокруг причудливыми тенями. На мгновение стало светло как днем.
Надо отдать должное британцам, тревогу они подняли сразу. Но, одновременно с пронзительными трелями командирских свистков, с холма в полусотне метров от нас сорвались дымные трассы, окончившиеся огненными сполохами в лагере бриттов. Гранатометчики не подкачали, положив гранаты точно в палаточный городок.
Не успел я досчитать до пяти, как они выстрелили опять, удвоив и так дикую панику среди британцев. Почти все палатки уже горели, угадывалось множество неподвижных тел на земле, а остальные солдаты метались по сторонам, никак не реагируя на команды офицеров.
— Ну, мать вашу, где вы? — Я в быстром темпе расстрелял обойму карабина, отогнав нескольких смельчаков, пытавшихся оттащить застрявшего на стрелковом сиденье мертвого пулеметчика. — Запорю сволочей!!!
Одновременно с последними моими словами, из темноты появилось множество расплывчатых фигур, молча и стремительно несшихся к бронепоезду. Еще мгновение — и ночь рванул отчаянный рев, напрочь заглушивший хлопки ручных гранат:
— Ур-р-ра!!!
— Так-то лучше будет... — удовлетворенно буркнул я, закинул карабин за спину и, вытащив из кобуры пистолет, сказал Степану и Смиту, методично палившим в британцев: — Кому лежим? Пошли в атаку...
Все закончилось очень быстро. Большинство полностью деморализованных британских солдат даже не помышляли о сопротивлении, остальных быстро и безжалостно вырезали. Обыдно, понимаешь: все так быстро закончилось, что я даже поучаствовать в этой веселухе толком не успел.
Поорал, конечно, наводя порядок, выслушал доклады взводных и про себя тихо порадовался победе. Надо сказать, впечатляющей победе.
Противник потерял полсотни человек только убитыми, и это, всего лишь при пятерых раненых с нашей стороны. Я на такое соотношение даже надеяться не смел. Помимо этого, нам в руки достался практически невредимый бронепоезд, почти под завязку забитый боекомплектом. Правда, достался он вместе с горсткой британских офицеров, запершихся в полностью бронированном командирском вагоне и наотрез отказавшихся выходить. Но это проблема вполне решаемая...
— Господа... — я постучал рукояткой маузера по железной дверце. — Хватит заниматься ерундой. Предлагаю немедленно сдаться. Иначе... — и не договорил, так как еще не придумал, что будет «иначе».
— Кто с нами говорит? — почти сразу раздался изнутри вагона приглушенный вопрос.
— Пророк Мохаммед, апостол Петр или сам Будда... — буркнул я, начиная злиться. — А вам не все равно, кто отдаст приказ зажарить вас живьем в этом железном ящике?
— Нет, не все равно... — последовал достаточно твердый ответ.
— Раз так... твою же мать! — я совершенно машинально обратил внимание на все еще работающую динамо-машину, провел взглядом по проводам, отходящим от нее, глянул вверх и... и еще раз зло выругался: — Твою же гребаную мать!!!
На поднятом воздушном шаре, о котором все позабыли в пылу боя, вовсю работал ратьер, сигнализируя морзянкой о том, что бронепоезд захвачен.
— Черт побери! Да заткните ему пасть! — заорал я, вскидывая пистолет. И тут же отменил приказ. — Отставить, не стрелять. Спускайте его вниз. Только держите на прицеле, чтобы сдуру отстреливаться не стал.
Несколько человек бросились к лебедке, и через десять минут чертов монгольфьер притянули к платформе. Внутри корзины оказался совсем юный капрал. Он крупно дрожал всем телом и с ужасом пялился на меня сквозь стекла очков со скрепленной проволочкой дужкой.
— Успел передать? — Я едва удержался, чтобы не влепить ему хорошего леща.
— Д-да... сэр... — запинаясь, прощелкал зубами капрал и добавил, как бы оправдываясь: — Я... я исполнял свой воинский долг, сэр...
— Передачу приняли?
— Д-да... на промежуточном п-посту... Думаю, его уже продублировали в Ледисмит и Дурбан... — Капрал зажмурился, видимо, готовясь героически умереть.
— К остальным пленным поганца... — Я с досадой сплюнул. — Вот же песец! Нет, это просто полная задница.
— Что не так, Ляксандрыч? — поинтересовался Степан.
— Все не так, Наумович.
— Это значит, что состава с боеприпасами не будет... — пояснил Паша Оладьев.
— А до того как его пустят, нас отсюда постараются сковырнуть... — продолжил О'Рейли. — А может, рванем железнодорожные пути вместе с бронепоездом и уйдем?
— Пути восстановят максимум за световой день, а остов этой бронелоханки просто сбросят под откос. Не выход. Нам надо, чтобы боеприпасы не попали к бриттам до наступления. А до него еще трое суток.
Нет, это надо же быть таким остолопом? Все предусмотрел, кроме... Зараза... Ну и что делать? Что-что... Для начала, успокоиться и узнать, где сейчас находится гребаный состав с боеприпасами. А для этого надо вскрыть чертову «консервную банку» с офицерами.
— Надумали сдаваться?
— Пока думаем... — издевательски протянул чей-то наглый голос изнутри вагона.
— Я вам помогу немножко. Живо тащите сюда динамит и запалы. Немного повеселимся.
— Эй-эй, а гарантии сдачи? — в разговор со мной вступил уже другой голос. — Мы надеемся на...
— К черту гарантии, — перебил я его. — Всем отойти. Начнем, помолясь. Сейчас живо повыскакиваете. Теплыми и укаканными...
Но повеселиться не пришлось, бритты на поверку оказались жидковаты. Двери немедленно распахнулись, и на свет с поднятыми руками появился пожилой тучный майор, капитан с двумя тощими поджарыми лейтенантами и какой-то гражданский в полувоенном френче, очках и с пышными усами. С мордой типичного британца. Кого-то он мне напоминает. Только кого? Вот сейчас и узнаем.
— Я коммандант Народной армии Оранжевой Республики, Майкл Игл. Теперь ваша очередь.
Пленные офицеры изумленно вытаращились на меня. Полугражданский, даже протер тряпочкой очки, словно не веря своим глазам.
— Уверяю вас, господа, я не призрак, и все что про меня говорят, является чистой правдой. Поэтому советую не мешкать.
— Майор Мартин Олбрайт... — отчего-то несколько смущенно представился толстяк. — Командир бронепоезда номер один. Этого бронепоезда.
— Капитан Роберт Уайт...
— Лейтенант Дэниел Робертс...
— Второй лейтенант Джером О'Коннелл...
— Джозеф Редьярд Киплинг, корреспондент армейской газеты «Друг»... — последним отозвался гражданский.
Я каким-то чудом умудрился не переспросить, но в тихое изумление все-таки впал. С интересными людьми меня судьба сводит. Масон, отъявленный британофил, прославляющий империю на все лады, по некоторым сведениям — кадровый разведчик, и одновременно со всем этим — гениальный писатель, чьими произведениями зачитывались и будут зачитываться миллионы мальчишек во всем мире.
М-да... Даже не верится, что вот сейчас передо мной стоит автор «Книги джунглей». Впрочем, успею еще пообщаться, никуда он от меня теперь не денется.
— Этих — под стражу. Оладьев, О'Рейли, Родригес, озаботьтесь уборкой трупов, а потом ужином и отдыхом личному составу, Наумович, на тебе посты, пленные и трофеи. А вы, майор, извольте пожаловать в вагон для беседы...
Беседа прошла в конструктивном ключе. Майор Олбрайт оказался вполне разумным и прагматичным человеком, к тому же он очень не хотел сделать шестерых своих детей сиротами, а дюжину внуков лишить деда.
По результатам разговора стало ясно, что состав с боеприпасами прибудет в Ледисмит завтра... тьфу ты... уже сегодня, к полдню. Но, эта информация почти бесполезна для нас, потому что вся секретность операции пошла коту под хвост.
— Полк... — резюмировал майор. — В городе Ледисмит, помимо гарнизона, стоит стрелковый полк при сильной артиллерии, дожидаясь отправки на фронт. Кроме того, там находится еще один бронепоезд. Думаю, все эти силы кинут на вас, стараясь сковырнуть с дороги, ибо на гужевом транспорте доставлять боеприпасы критически долго. Конечно, это если вы не внемлете гласу разума и сейчас же не уберетесь отсюда подальше. Ах да... со стороны Гленко может подойти еще полк ездящей пехоты. Так что сами понимаете...
— Понимаю, майор... — От описанной картины мне стало слегка не по себе. Как-то многовато супостата на моих сто двадцать бойцов. Даже если майор немного привирает.
— Надеюсь, я исчерпывающе ответил на ваши вопросы? — Олбрайт являлся воплощением абсолютного спокойствия. Он дождался моего кивка и задал следующий вопрос: — В таком случае, позвольте поинтересоваться: как вы намерены поступить с нами?
Вот тут пришлось невольно задуматься. Однозначного ответа у меня не было. Для начала, надо определиться с тем, как поступить самому в сложившейся ситуации. Поэтому я отбоярился нейтральной фразой:
— Пока не знаю. Во всяком случае, никакого вреда вам, майор, а также другим пленным, я причинять не собираюсь.
— Благодарю вас, коммандант Игл... — Олбрайт с каменным лицом откозырял мне и неожиданно по-доброму улыбнулся: — Позвольте побыть последний раз гостеприимным хозяином в моем вагоне. — Там... — он показал рукой на навесной шкафчик, — пара бутылок отличного скотча и чудесные кубинские сигары. Угощайтесь...
— Благодарю... — Я всучил ему его же бутылку виски и выпроводил, а сам, позаимствовав действительно шикарную сигару из коробки сандалового дерева, завалился на удобную подвесную койку.
Ну и?.. Как ты поступишь, коммандант Игл? Уйдешь или останешься?
— А вот хрен его знает... — Я выпустил облачко ароматного дыма и потянулся за своей фляжкой с коньяком. — Быть или не быть, вот в чем вопрос, мать его за ногу. Есть ли у нас хоть какие-нибудь шансы сдерживать трое суток два полка? Теоретически есть, хотя и мизерные. Ладно, до утра я все равно ничего предпринять не могу, потому что людям категорически надо отдохнуть, а бритты сюда заявятся ближе к вечеру, поэтому пока буду думать... думать...
— Не тормози, дурень! — Я подскочил на койке. — Фули тут думать... Эй, кто там на посту?
— Я, господин коммандант! — в раскрытой двери вагона показалась невообразимо кудлатая голова Луиджи Гамбони, единственного итальянца в моем отряде. Впрочем, не совсем настоящего, родом из Америки.
— Мухой будить герра Зеленцова, и ко мне его.
— Есть!
Я опять слазил в дареную шкатулку за сигарой. К тому времени, как сделал первую затяжку, в вагоне нарисовался лейтенант Павел Евграфович Зеленцов, мой зам по подрывному делу. Действующий морской минный инженер Российского Императорского флота, с негласного согласия Генштаба оказывающий бурам некую практическую помощь.
— Кого будем взрыва-а-ать? — Зеленцов широко зевнул и полез в карман за трубкой.
— Тут такое дело, Паш. Наверное, нам придется на этом месте чуть подзадержаться. А в четырех милях отсюда, в сторону Ледисмита, железка идет по возвышенности. Готов проставить свой кольт против фитильной пищали, что когда бритты соберутся нас отсюда сковыривать, они расположат на этом холме свой оставшийся бронепоезд. А у него не трехдюймовки, как у нас, а все шесть дюймов, то есть добрых сто пятьдесят два миллиметра, причем снятые с кораблей. Так вот, не мешало бы заминировать пути в том месте.
— Ага, не мешало бы... — сонно кивнул Павел. — Как инициировать будем? По проводам?
— Нет, это верная смерть подрывнику. Не уйдет после подрыва. Я, может, и ушел бы, но мое место здесь. Поставим нажимной взрыватель. Действовать надо сейчас, пока темно. Хрен его знает, что с рассветом будет.
— Ага-а... А если первым пойдет состав с солдатами?
— Я отрегулирую взрыватель так, что сработает только под бронепоездом. Во всяком случае, попробую. Все, буди пацанов которых ты обучаешь, собирайте снаряжение, где-то... гм... пуда четыре, нет, бери весь наш динамит — и по коням. Живо, живо, да хватит уже зевать...
