— Михаэль...

— Что, камрад Пауль? — Я придирчиво осмотрел свою физиономию в зеркальце и спрятал ножнички в походный несессер.

— У меня нехорошие новости... — мрачно ответил фон Бюлов.

— А именно? — Я подтянул портупею и принялся наводить глянец на сапоги. Ну а как? Маскарад закончился, поэтому возвращаемся к обычному виду Майкла Игла. То бишь франтоватому и донельзя мужественному. А новости... Что там может быть плохого?

— Пропал паровой шлюп «Германия».

— Какой шлюп? — ничего не понял я.

— Судно, на котором...

— Как «пропал»?! — до меня наконец дошло. На этой лоханке отчалили из Дурбана Максимов и Лизхен. Твою же мать!

— Он не пришел в порт в заявленные сроки, — быстро пояснил фон Бюлов. — Поиски уже начались.

— Черт побери! — выругался я. — Бритты; тут и к гадалке не ходи. Сука, как чувствовал, что не простят они такой плюхи...

— Может, просто задерживаются? Погода, и все такое, — предположил дойч. — Задержка всего четыре дня.

— Может. — В бессильной злобе я пнул раскладной стульчик. — Ну, суки... Если это дело островных обезьян... утоплю паскуд в крови!

Настроение с самого утра оказалось испорчено напрочь. Без всяких шансов его вернуть.

Максимов... В реальной истории он выжил в этой войне, хотя и был сильно ранен. Потом успел поучаствовать в русско-японской. Жалко, но ничего не поделаешь. Мы все понимаем, что костлявая с косой всегда рядом. А Лизхен... С ней связан первый этап мой попаданческой истории. Да что говорить, где-то в глубине души я до сих пор к ней неравнодушен. Если не сказать больше. Ладно, злее буду. Хотя и так злее некуда... Но не все еще потеряно, будем надеяться на лучшее.

Я вложил в кобуру кольт, поправил портупею и бросил вестовому:

— Командиров подразделений ко мне. Живо!

Долго ждать не пришлось. Командный состав уже давно топтался у порога. Через мгновение в палатке стало тесно. В нос резко шибануло запахами чеснока, табака, ваксы и ружейной смазки пополам с лошадиным пометом. Ну а что? Нормальное амбре. Все же не на светском рауте, а на войне находимся.

— Присаживайтесь. — Я дождался, пока народ уместится за колченогим столом, сбитым из вручную тесаных досок, и добавил: — Рад вас видеть, господа.

— Герр капитан! — вскочил, опрокинув табуретку, и вытянулся во фрунт командир первой роты, в бытности ефрейтор в отставке восемьдесят девятого гренадерского полка тридцать четвертой Мекленбургской пехотной бригады, коренной пруссак Адольф Шнитке. — От лица всех присутствующих, осмелюсь заявить: мы тоже безмерно рады!

Другие ротные постарались тактично скрыть свои саркастические ухмылки: слишком уж комично выглядел Адольф в своем порыве.

Да и сам он это быстро понял и страшно сконфузился, покраснев как рак.

Его друг и собутыльник, командир второй роты, в прошлом солдат первого класса французской армии в отставке, коренной парижанин Пьер Ла Марш, постарался сгладить момент.

— Ну-у-у... — протянул он, закручивая шикарный ус, — не каждый день отец-командир воскресает из мертвых. Тут поневоле запляшешь от радости. И вообще, надо бы это дело отметить. Предлагаю зажарить быка на вертеле.

— Да-да! Зажарить и сплясать! — радостно поддержал его голландец главинтендант Марко, записной прохиндей и мошенник, но способный достать в этих ипенях даже птичье молоко, буде мне его захочется.

И, вскочив, выдал несколько замысловатых па, быстро перебирая своими толстенькими ножками. Все дружно заржали, приветствуя выходку.

— Мы несомненно рады, — не присоединившись к веселью, очень спокойно высказался командир третьей роты, коренастый крепыш с бородкой а-ля царь-батюшка Николай номер два, Иванов Иван Иванович. — Но нас, как я понимаю, собрали не для празднований по поводу счастливого воскрешения.

Говорил он по-немецки, очень сухим и язвительным тоном, та что все всё сразу поняли и быстро замолчали, выжидающе смотря на меня. Степа ни хрена не понял, ибо языки только осваивает, но он и не веселился.

Ну да... Иванов у меня такой. Кого хочешь на место поставит. Достаточно загадочный человечек. Вот что-то не встречал упоминаний о его личности в исторических документах, чуть ли не поименно перечисляющих русских добровольцев в этой войне. Но не суть. Всякое могло быть. Безвестных героев здесь сгинуло великое множество. В том числе и русских.

Заявил он себя как мещанина из Ростовской губернии, не имеющего никакого отношения к армии. Однако я сразу в этом усомнился — выправку-то не скроешь — и не ошибся: один из русских волонтеров, почти случайно, раскрыл его инкогнито.

В общем, мещанин Иванов Иван Иванович оказался вовсе не Ивановым и не мещанином, а Аркадием Георгиевичем Мещерцевым, дворянином, в прошлом офицером Лейб-гвардейского егерского полка, уволенным из армии за какой-то загадочный проступок, тщательно им скрываемый.

Не знаю, что он там натворил, но как человек — штабс-капитан Мещерцев в высшей степени порядочный. А как офицер — вообще выше всех похвал. Храбр, строг, но не самодур, идеально дисциплинирован, умеет найти общий язык с подчиненными, и главное — он думающий и эрудированный человек. Это признает даже фон Бюлов, частенько удивляясь его академическим знаниям в области военных наук. И это все даже несмотря на его показную сухость, придирчивость и некую озлобленность на всех и вся. Так что место ротного он занимает у меня совершенно заслуженно. И его инкогнито я свято уважаю.

— Да, Иван Иванович, вы совершенно правы, радоваться воскрешению будем позже. Быка жарить — тоже, — я разгладил ладонью складки на карте, расстеленной на столе, — а сейчас займемся делом. Для начала. Марко...

— Я, господин капитан! — вскинулся главинтендант.

— Ваша задача — собрать нашу разведроту в дальний рейд, исходя из расчета на неделю автономного похода. Только сухой паек и никаких живых баранов с телятами. Помимо носимого запаса, провиант разместить всего на три подводы, но никак не больше. Об исполнении доложить в девятнадцать ноль-ноль. Понятно?

— Нет вопросов, господин капитан... — страдальчески вздохнул голландец. — Разрешите выполнять?

— Это не все. Истинную причину сборов не афишировать. Но можешь случайно проговориться, что часть нашего батальона перебрасывают... гм... скажем, к Кимберли. Понятно? Исполнять.

Марко щелкнул каблуками, неловко откозырял и исчез с глаз в мгновение ока.

— Теперь по общей задаче... — Я сделал паузу и обвел соратников взглядом. — Разведрота уходит в глубокий рейд по тылам противника. Я — вместе с ней. Остальные роты остаются здесь, но без дела вы не останетесь. У вас, будет своя, особенная миссия. В мое отсутствие командование примете вы, Иван Иванович.

— Есть, господин капитан... — Иванов-Мещерцев встал и четко кивнул. Остальные ротные тоже закивали головами, полностью согласные с моим выбором.

— Я с собой забираю два орудия, одну ракетную установку и четыре пулемета. Остальное тяжелое вооружение останется при вас. Арсений Павлович... — я посмотрел на своего зама по артвооружению, — прошу отобрать для меня наиболее подготовленные расчеты. Успели понатаскать?

— Кхе... — крепкий старик с окладистой белоснежной бородищей, расчесанной на пробор, досадливо кашлянул в кулак, не спеша поправил повязку на отсутствующем глазу и в ответ поинтересовался: — Шутить изволите, господин капитан? Когда бы я успел? Конечно, чуток понатаскал, но, сами понимаете... Разве что сам с вами пойду. Да этого вашего мериканца наряжу... как его...

— Франк Штайнмайер.

— Вот-вот, именно его, — согласился Арсений Павлович. — А остальные номера я подберу. Толковых хватает... — и видя сомнения на моем лице, ворчливо добавил: — Не извольте сомневаться, господин капитан, я обузой не буду. Сызмальства в седле сижу.

Сомневался я недолго и дал свое согласие. В его профессионализме сомневаться не приходится — он артиллерист от бога, причем с реальным военным опытом. Даже участвовал в героическом «сидении на Шипке», еще в последнюю русско-турецкую войну, за что и получил своего первого «Георгия». Дослужившись до подпрапорщика и выйдя в отставку, так и не заведя семью, Борисов недолго думая махнул в Африку, помогать бурам, где меня судьба с ним и свела. Беру: дед — а я так его про себя называю — конечно, зануда порядочная, но старикан еще крепкий, думаю, сдюжит, тем более что мне для дела нужен настоящий ювелир от артиллерии.

— Итак, господа... — продолжил я, — командиров первой, второй и третьей рот прошу проследовать с господином майором для получения задачи. Прочим — остаться.

Ротные немедленно встали и отправились вслед за Паулем, остальной командный состав дружно уставился на меня.

— Перед нами стоит следующая задача... — Я не спеша достал карандаш из планшета и опять разгладил карту на столе. — В результате известных вам событий, противник испытывает серьезную нехватку боеприпасов. Но такое состояние дел долго не продлится. Насколько мне стало известно, сейчас в Дурбане разгружаются очередные транспорты, после чего боеприпасы будут отправлены по железной дороге сюда. Думаю, после их доставки британцы сразу откроют наступательные действия. Следовательно, перед нами стоит задача перехватить или уничтожить этот груз. Придется обойтись силами одной роты, так как большим численным составом мы в тыл к врагу незамеченными не проскользнем. План таков...

И внутренне скривился от своего сухого и официального тона. М-да... есть за мной такой грешок, сбиваюсь порой на официоз. Ну да ладно, дело поправимое.

— Короче так, камрады. Мало будет вывести из строя железнодорожную ветку — ее починят максимум за сутки. Самый подходящий вариант — это пустить состав под откос. Но не все так просто... — Я доступно обрисовал свой замысел. — Да, трудно, но вполне выполнимо. Выступать будем ночью, под прикрытием мнимого наступления, которое будут изображать наши первые три роты и часть бурских подразделений. Надеюсь, островные обезьяны поведутся на это, и мы проскользнем незамеченными. Времени на сборы у нас остается в обрез, поэтому за дело...

Устроив быстрый сеанс вопросов и ответов, отправил народ по местам службы, а вслед за ними и сам вымелся из палатки. Сами понимаете: хочешь, чтобы приказ был исполнен безукоризненно, за исполняющими нужен надзор. Строжайший надзор. Нет, конечно, командный состав у меня вышколенный, зубры еще те, надеяться на них можно, однако всяко разно может случиться. Тем более, автономный длительный рейд по тылам врага — это вам не легкий променад по набережной — столько всего надо предусмотреть, что прямо голова кругом идет. А большим обозом обзаводиться нельзя. Но ничего, обойдемся как-нить — буш это не безлюдная пустыня, тут бифштексы стадами ходят, а значит, провизии берем минимум, но вот количество боеприпасов и фуража для лошадок увеличим максимально. Коники у нас местные, не балованные овсом, но без доппайка для них не обойтись, так как скотинке придется потрудиться нешуточно.

В общем, вроде как ничего не упустил. В девятнадцать ноль-ноль рота выстроилась для смотра.

Да... даже гордость за себя родимого берет. Всего-то ничего прошло с того времени, как я встретил группу израненных и отчаявшихся волонтеров, прибывших по велению своего сердца помогать бурам — и вот эта группа превратилась в целый батальон, в который мечтает попасть каждый бурский пацан. Да и не пацан — тоже. Даже конкурсы приходиться устраивать для кандидатов. А все почему? Да потому что... Впрочем, не буду себя хвалить. Скажу только, что поработать пришлось немало. Зато результат налицо.

Вот они, мои орлы. Буры, дойчи, французы, ирландцы, баски, чехи, американцы, русские, сербы и болгары. Студенты, военные в отставке, дезертиры, бандиты и мошенники, рантье, охотники и ковбои. Даже профессиональный литератор с преподавателем романской словесности среди них затесались. Но все поголовно — отчаянный до невозможности народец, недаром чуть ли не каждого лично отбирал. Думаю, не подведут в нужную минуту. Как не подводили ранее.

Да и вид у них примечательно лихой и отличный от других. Зеленые фетровые шляпы с загнутым справа полем, прикрепленным к тулье серебряной пряжкой в виде дымящейся орудийной гранаты, лихо сдвинуты на затылок. На шее алый платок, завязанный на манер пионерского галстука. Длинные брезентовые куртки темно-песчаного цвета, с множеством накладных карманов, ну и добротные ботинки с крагами из некрашеной рыжей кожи. Во весь этот шмот я вбухал немало личных средств, и ничуть не жалею. Правда, все затраты уже давно компенсированы разными путями, но это и не важно. Ладно, хватит самолюбованием заниматься, надо и дело делать.

Чуть помедлил и вышел к строю:

— Здравия желаю, солдаты!

Мгновение молчания — и строй отозвался дружным, слитным и оглушительным ревом:

— Здравжеламгосподинкапитан!!!

Официальный язык общения у нас немецкий, команды подаются именно на нем, поэтому прозвучало не так здорово, как на русском, но тоже неплохо. Истово, с желанием и радостью.

— Вижу, что вы живы-здоровы, довольны жизнью, а кое-кто даже отрастил себе пузо, — скучно забрюзжал я, не спеша прохаживаясь вдоль строя. — А как насчет того, чтобы повоевать? — И вдруг заорал во всю глотку: — Не слышу, мать вашу, беременные ослы!

— Какприкажетегосподинкапитан!!! — почти слитно выдохнул одним голосом строй.

— Так-то лучше, — удовлетворенно рыкнул я и отдал команду. — Командирам подразделений приступить к смотру! — а потом и сам подошел к ближайшему бойцу — здоровенному как лось и рыжему как огонь ирландцу Томасу О'Хара.

Бравый молодец. Стоит вытянувшись во фрунт, жрет глазами начальство, в уголках губ играет легкая улыбка, доволен, что я обратил на него внимание, а в глазах легкая настороженность — знает, стервец, что могу отодрать так, что мало не покажется.

Вот яркий пример моего бойца. О'Хара ненавидит бриттов и готов их рвать голыми руками. Но не фанатик, с мозгами парень. Опытный подпольщик и террорист. ИРА еще не создано, но подполье в Ирландии уже действует во всю ивановскую. И Томас был ярым его участником. Дисциплина у него слегка хромает, но некритически, и не в бою, так что на многое я закрываю глаза, ибо все люди. Ладно...

— Ну-ка, сынок, посмотрим, что у тебя есть.

Итак... «Маузер М1893-95» калибра семь миллиметров. Тот самый «Boer Mauser» или иначе «трансваальский маузер» — у меня весь батальон такими вооружен. Кроет британские «Ли-Метфорды» и «Энфилды» по всем параметрам. Отличный ствол для этого времени. У моих бойцов короткие карабины, а не полноценные пехотные винтовки этой модели, потому что в разведку с длинной дурой особо не походишь.

Так... карабин ухожен, не придерешься, сразу видно, что парень умеет обращаться с оружием. Что дальше...

РПС моей конструкции. За образец я взял амерскую ALICE, творчески переработал конструкцию под оружие и снарягу этого времени, в результате получилось вполне удобно.

В подсумках на поясе двенадцать семипатронных обойм, сумка с двумя гранатами, полуторалитровая фляга в чехле и саперная лопатка. Да, малая саперная лопатка. Вельми полезный и многофункциональный инструмент, так что я озаботился этим элементом снаряжения для своих бойцов в первую очередь.

Гм... наточена на славу, хвалю. Что дальше?

Тесак в ножнах по типу немецкого окопного ножа первой мировой и кобура с револьвером, британским «Веблеем».

С тесаком ясно, без него солдату никак, но многим может показаться, что револьвер для солдата — излишество. Но не в данной ситуации. Объясняется все просто — у «трансваальского маузера», каким вооружены все мои бойцы, нет штыка. Бурам, делавшим заказ на эти винтовки у германцев, он был ни к чему. Ну никак не вписывался штык в их философию войны, вот и не предусмотрен конструкцией. А рукопашные схватки здесь случаются часто и густо. Вот и пришлось вводить на вооружение своим солдатикам короткоствол. Ну и лопатка, если что, сгодится, благо приемы боя с ней я показал и утвердил как обязательный элемент подготовки.

Вот только с «револьвертами» беда, единообразия моделей и унификации патрона добиться никак не получается. Пользуем что под руку попалось, в основном трофеи, такого количества единой системы просто негде взять. Но ничего, зато в разведроте есть у всех. Да и не главное это пока.

Что там дальше? К ранцу из добротной телячьей кожи принайтовлена скатка из лохматой накидки типа «леший». Теперь заглянем в сам ранец.

Минимум личных вещей и максимум боеприпасов с провизией. И медицинский набор в холщовом мешочке. Тоже мое нововведение. Ничего особенного: рулон прокипяченного бинта, заклеенный в пергаментную бумажку, пузырек с йодоформом, пучок ваты в бумажном пакетике и жгут из сыромятной кожаной веревочки. Вроде мелочь, а даже этот минимум может спасти немало жизней, конечно, при должном использовании. В других армиях и такого нет. Вроде все...

Стоп! А с чего это архаровец так облегченно вздохнул? Не иначе... Точно! Я флягу у него не проверил! Так и есть: водичка, бодяженная с ромом, вернее, наоборот. Вздуть его, что ли? И вздую.

В общем, смотром я оказался доволен, хотя и распек образцово-показательно с десяток бойцов.

А к десяти часам вечера рота выступила из лагеря.

Покачиваясь в седле, я раз за разом прокручивал в голове предстоящую задачу. Надо сказать, весьма нелегкую и очень важную. И со многими неизвестными. Если вкратце, дело обстоит следующим образом.

С наступлением вопрос решен, однако ранее чем через неделю мы его начать не можем. Это время понадобится на боевое слаживание, передислокацию подразделений, кампанию по дезинформации противника и так далее и тому подобное. Однако вся соль в том, что этой недели у нас нет. Согласно информации, полученной от пленного австралийца, через четверо суток к бриттам прибудет состав с боеприпасами, который они ждут как манны небесной. И если они его все-таки дождутся, наступление обойдется нам очень большой кровью. Если вообще не провалится.

Вроде бы все просто: пустить под откос эшелон, но англы совсем не дураки и очень быстро учатся на своих ошибках. А это значит, легкой прогулки по тылам у нас не получится...