Они шли плотными рядами, четко печатая шаг. Уланы, драгуны, обычные пехотинцы, моряки в белых форменках и смешных беретках с помпонами. Даже гражданские люди в потрепанной рабочей одежде, разбавленные записными щеголями в элегантных костюмах. Мужчины, женщины с детьми на руках... Мертвые. Они были все мертвые...

Я прекрасно осознавал, кто их убил. Сотни, даже тысячи мертвецов, объединенных тем, что их отправил на тот свет бывший мичман КТОФа Михаил Александрович Орлов.

«Простите... простите меня... — хотел я выдавить из себя, смотря в мертвые пустые глаза. — Это война! Гребаная война вас забрала... Простите... Я только защищал людей, которые вдруг стали мешать чертовой империи...»

Но не мог вымолвить ни слова, и от дикого ужаса... проснулся.

— Зараза... так и свихнуться недолго... — буркнул я, осознав, что это был всего лишь сон. Утер ледяной пот со лба и сел на топчане.

Оле и Волк мирно похрапывали по соседству. А где Ян со Свеном? Я вышел из-за загородки и обнаружил китайца сидевшим на корточках перед губернатором. Он неподвижно сидел и молчал, уставившись на британца, скрючившегося на полу клетки в позе эмбриона.

Я помедлил мгновение, подошел к Яну и присел рядом с ним.

— Куришь?

— Нет, спасибо, — как всегда вежливо и спокойно ответил китаец.

— А я закурю... — Я чиркнул спичкой, раскурил сигару, помолчал немного и сказал: — Я все понимаю, парень. Но, увы, не могу дать тебе его убить. Вот такая чертова несправедливость. Если умрет он, взамен англичане заберут жизни у хороших людей. Одна из них — женщина, которую я когда-то любил.

— Я не хочу его убивать, — чуть помедлив, ответил Ян. — Но эта свинья должна ответить за то, что сломала мне жизнь. Как ответить? Я еще не знаю. Только думаю. И он ответит, даже если ты соберешься помешать мне. Но я не хочу ссориться с тобой. Как быть?

— Значит, подумаем над этим вместе. Подожди немного.

— Хорошо, — неожиданно покладисто согласился Ян. — Я подожду. А пока пойду готовить завтрак... — Китаец пружинисто встал и пошел к плите. По пути обернулся и спокойно сказал: — Я буду ждать до вечера, мистер Майкл. До сегодняшнего вечера.

«Завалить тебя, что ли? — со злостью подумал я, смотря ему вслед. — Пока не поздно... Ты смотри, условия он мне ставить собрался! Нет, я тебя понимаю, но пойми и меня... Вот же задачка. Ну и что же придумать?..»

Ломая себе голову, даже не понял, чем завтракал. А после завтрака... После завтрака забот прибавилось настолько, что стало как-то не до китайца. Впрочем, это я немного сгущаю.

Прибыл Топор. Но не сам. Он притащил с собой герра Шмайссера и Изабель, возлюбленную Волка. А оружейник привел с собой кота. Жирного, полосатого, с наглой мордой и подранным ухом.

— Verfluchte Schweine!!! — рычал оружейник, с кряхтением сбрасывая с себя здоровенный рюкзак. — Inselaffen! Hurensohne! Schwuchteln! Господи, жил себе и никого не трогал... Как хорошо, что я успел отправить свою Грету в милый фатерлянд! За что мне такая кара?!

Надо сказать, он сейчас был больше всего похож на булочника, разъяренного булочника, почему-то с ног до головы обвешанного оружием. На объемистом пузе. перечеркнутом патронташами, здоровенный пистолет «Борхард К93» в деревянной кобуре, на бедре тоже немалый «Бергманн М1897 №5» с длиннющим стволом, а на плечах, помимо кавалерийского карабина «Манлихер», еще и крупнокалиберный охотничий штуцер, шикарно отделанный золотом и серебром.

— Островные обезьяны устроили в городе сущий ад, — пояснил Топор поправив дробовик на плече. — Счет арестованным идет уже на сотни. «Селедку» разгромили, а Тюленя повязали. Герру Шмайссеру кое-кто успел шепнуть, что и его арест не за горами, поэтому он предусмотрительно решил скрыться.

— Grüne Scheiße! — напоследок ругнулся оружейник, глянул на меня волком и поплелся занимать свободный топчан, гремя стволами и уныло таща за собой по полу рюкзак.  

Изабель, стройная и жгучая красавица-мулатка, в отличие от германца, не ругалась, она крепко прижималась к Волку и красноречиво молчала.

— Она здесь по тем же причинам, — посмеиваясь в усы, прокомментировал Хайнц. — А также из-за страстного чувства любви.

— Понятно, — зло буркнул я. — Что с моими делами?

— Там мы бросили твои цацки, просто не смогли дотащить, — Топор ткнул ручищей куда-то в коридоры. — Идем заберем, а по пути все расскажу.

— Идем... — Я был вне себя от ярости и едва удерживался от ругательств на родном, великом и могучем.

Вот как это называется? Обузы прибавилось ровно в два раза. Ладно кот, сидит себе бубенцы вылизывает: хрен с ним, со Шмайссером, он хоть стрелять умеет: а эта девчонка? Бритты рано или поздно полезут в канализацию, если уже не полезли. И что тогда с ней делать? Твою же мать!

По пути Топор прояснил ситуацию. Информация о похищении, естественно, просочилась в газеты, вышедшие с сенсационными заголовками. Пенни стала героиней, да еще какой: в одиночку, раненая, отстреливавшаяся от орд диких буров... Почему буров? Ну а кому еще надо было похищать Колли? Вывод напрашивается сам. Полиция и военные устроили в Дурбане настоящий террор — городская тюрьма уже не вмещала арестантов. За информацию о похитителях объявили вознаграждение в размере десяти тысяч фунтов. А это сумма, на которую сейчас можно безбедно прожить всю жизнь. Весело... за такие деньги желающий обязательно найдется. Тем более, бритты обещают полную амнистию, даже если информатор засветился в этом преступлении.

На фронте сейчас наступило затишье. Британцы концентрируют части у перевалов в Драконовы горы и около Кимберли, но боевых действий пока не открывают. Возможно, из-за нехватки боеприпасов, или еще по каким причинам. Ну хоть эта новость более-менее положительная.

— Что с... — я собирался задать вопрос о германском резиденте и осекся. Оный, в лице герра Штольца, брезгливо подстелив платочек, сидел на моем ящике.

— Вот, общайтесь... — Топор резко развернулся и скрылся в темноте.

— Добрый день, герр Вест, — Штольц подвинулся и похлопал по ящику: — Присаживайтесь.

— Добрый...

— Итак, — германец достал из кармана портсигар и тщательно выбрал себе папиросу, — надо понимать, источником всего этого переполоха являетесь вы, и теперь хотите использовать нас в качестве посредников при обмене губернатора и его дочери на Максимова и Чичагову. Не так ли?

— Так. Но не только это.

— Хотелось бы знать, как вы это устроили, — одобрительно покачал головой дойч. — Вы уникальный человек, герр Вест. И что же еще вы хотите?

— У меня есть информация, которая очень заинтересует Германию. И не только ее.

— Робинзона разговорили? — с легкой насмешкой поинтересовался Штольц. — А вы не думали, что сыграли на руку британцам? Не исключено, что Колли не так уж и нужен им. Он и его дочь вполне могут сыграть роли очередных сакральных жертв, которых так удобно будет повесить на буров, доказав международному обществу, что они дикари и фанатики. Нет? Впрочем, это только мое предположение, и не факт, что оно верное. Мы согласимся вам помочь. Но с одним условием.

— Излагайте... — Мне этот разговор сразу перестал нравиться.

— Вы отдадите нам секретаря губернатора. Немедля, — сухо отчеканил Штольц. — И еще: все, что вы от него узнали о покушении на Родса, никто и никогда не должен узнать. Понятно? В этой части нам будет достаточно вашего слова.

«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день... — изумился я про себя. — Что за игры? Нахрена он им нужен? Роби — агент? Провалившийся агент? Если так, то дойчи давно знали, что готовится Родсу. И ничего не предприняли. Вот же суки!»

— В случае вашего согласия, мы сегодня же уведомим британские власти о своем посредничестве в переговорах, — продолжил Штольц. — Мало того, возьмем на себя обязанность доставить Максимова и Чичагову после их освобождения в Республики через наши территории в Юго-Западной Африке. Ваше слово, герр Вест.

— Я... — Не выдать свое волнение было очень трудно. — Согласен.

Отвечая, особенно не раздумывал. Ну а как еще? Иного выхода нет. Играть с бриттами самому и без поддержки — чистое самоубийство. Для меня сейчас главное — освободить Максимова и Лизхен. Остальное глубоко вторично. Жалко, конечно. Очень хотелось устроить бриттам хорошенькое мордобитие на международной арене, но... А плевать! Может, еще и устрою.

— Отлично, — удовлетворенно кивнул Штольц. — Давайте обговорим детали. С вашей стороны есть какие-нибудь условия?

— Есть. Губернатора я освобожу только после того, как мои люди будут у вас, на борту германского судна. Начиная с девяти ноль-ноль двадцать первого числа, в случае саботирования властями обмена или начала попыток меня разыскать, я буду ампутировать у Холли каждый день по пальцу и присылать их нарочным в комендатуру.

— Гм... грубо, но действенно. Я думаю, ваше имя как похитителя афишировать не стоит. Нет? Еще что-нибудь?..

Разговор с германским агентом занял около пары часов. После чего я встал и ушел за Роби.

— Куда мы идем, мистер Вест? — тревожно шептал парень, спотыкаясь об камни. — Куда?

— Я тебя освобождаю.

— Как же так...

— Вот так. Просто освобождаю.

— Без всяких условий?

— Да.

— А Сесилия? Без нее я никуда не пойду... — ошарашенно залепетал Роби.

— Уже пошел. И пришел, — я слегка подтолкнул его к Штольцу. — Он ваш.

— Очень хорошо, — удовлетворенно кивнул германец и встал, прихватив фонарь. — Я откланиваюсь. До завтра. Идем, Роби, идем...

— Это вы... — жалобно пролепетал секретарь, видимо, узнав по голосу немца. — Но... я... вы... я...

— Все будет нормально, Робинзон, — Штольц крепко взял парня за локоть и потащил за собой. — Все будет нормально...

Повинуясь непонятному порыву, я хотел остановить их, но смолчал. По большому счету, какое мне дело до судьбы этого парня?

Уже на обратном пути, когда мы с Топором несли ящики на базу, показалось, что легкий сквозняк принес из коридоров жалобный вскрик, очень похожий на голос несчастного Робинзона.

— Слышал? — Я невольно остановился.

— Угу, — флегматично кивнул Хайнц. — Здесь еще и не то услышишь. Сквозняк. Или привидение.

— Черт... — Я тряхнул головой, стараясь прогнать наваждение. И чтобы отвлечься, поинтересовался: — А что сейчас над нами?

— Здесь — ничего, мы сейчас почти за чертой города, — Топор ткнул пальцем в потолок. — А над схроном — гарнизонный штаб и комендатура. К счастью, у них сортиры на выгребных ямах стоят, а то бы залило дерьмом, к чертовой матери. Шикарно, да? Они с ног сбились нас искать, а мы сидим под ними.

— А сколько...

— Сколько там до поверхности? — угадал вопрос Хайнц. — Да немного. Там сваи били под новое здание, так нам на голову камни сыпались. Метра три-четыре до фундамента.

«Жилу гранитную выработали — значит, монолита нет. А если есть, то от силы полметра-метр... — сразу мелькнуло в голове. — Пару тонн динамита — и штабу, вместе со всем содержимым, каменоломнями и даже канализацией, придет большой и толстый песец. Вот только где я возьму столько динамита? Да и над способом инициации надо будет голову поломать. Впрочем, если использовать детонационный шнур с промежуточными зарядами, или вообще соорудить примитивный...»

— А зачем тебе? — удивился Топор, сбив меня с мысли.

— Пока не знаю, — соврал я, и взялся за ручку ящика. — Идем. Жрать хочу. Кстати, а сколько отсюда до выхода из каменоломен?