Глава шестая

После разговора с высшим Виктор немного успокоился, но все равно он периодически прислушивался к себе, вглядывался в зеркало в свое отражение, проверял реакции тела. Чрезмерно развитая чувствительность ловца не давала ему окончательно поверить, что он по-прежнему человек, хотя ощущал он себя вполне обычно. Даже пришла в голову мысль попытаться найти Соланж, уж она-то точно бы определила, остался ли он прежним или все же стал любовником лилий. Но Виктор тут же отогнал эту бредовую мысль. В конце концов, он решил плыть по течению, и если с ним все же произошло непоправимое, то оно проявится со временем без сомнения.

Он поспал пару часов, плотно пообедал и позвонил Такаши. Тот ответил сразу и его голос был восторженным.

— Все хорошо? — спросил Виктор, выслушав цветистое приветствие с пожеланием «всяческих благ господину».

— Отлично! — бодро ответил японец. — Вы дали мне смысл жизни, утерянный после смерти моей любимой жены. И сейчас я готов служить вам, это делает меня счастливым. Какие-то поручения? Пожелания? Я нанял менеджера, земляка, он профессиональный бухгалтер и рад, что его взяли на работу. А его подруга встанет за прилавок. Так что магазин отныне будет на их попечении, а я свободен для служения господину.

— Прекрасно! — одобрил Виктор.

И вновь вернулся к мысли, что из Такаши вышел бы неплохой член его пятерки с таким-то рвением и преданностью.

— Жду ваших приказаний! — возбужденно произнес Такаши.

— Да ничего особого мне не нужно, — с улыбкой ответил Виктор. — Если только ты составишь мне компанию в прогулке по Люксембургскому саду.

— Буду счастлив! — ни секунды не раздумывая, ответил японец.

Виктор назначил ему встречу на бульваре Сен-Мишель возле одного из входов в сад.

Когда он подошел к воротам, то сразу увидел японца. Тот стоял не двигаясь, вглядывался в прохожих и напоминал «стойкого оловянного солдатика». Именно это сравнение пришло на ум Виктору. Только Такаши, к счастью, был на двух ногах. Ловец тщательно просканировал ауру японца и порадовался ясному зеленовато-оранжевому свечению. Такаши полностью восстановил внутреннюю гармонию. Но это не удивило Виктора, он знал о постоянной работе «его самурая» с потоками энергий, а древние восточные техники были весьма эффективны.

Когда он приблизился, Такаши сложил руки лодочкой и низко поклонился. Некоторые прохожие с любопытством смотрели на Виктора, видимо, принимая его за важную персону, раз ему оказывались подобные почести. И он начал раздражаться.

— Будь добр, — сказал он широко улыбающемуся японцу, — веди себя так, чтобы на нас не обращали внимания.

— Простите, господин! — испуганно зашептал Такаши. — Понимаю! Вы же саман и должны всегда оставаться инкогнито для простых людей.

— Именно! — другим тоном ответил Виктор. — Давай просто погуляем. Погода прекрасная! А этот сад создан для приятного времяпрепровождения.

И он направился по аллее. Такаши пристроился рядом, но на шаг отставал от «господина».

— Люксембургский сад — дворцово-парковый ансамбль, — торопливо заговорил японец, словно читал с листа, — бывший королевский, а ныне государственный дворцовый парк в парижском Латинском квартале. В парке расположен Люксембургский дворец, вокруг него расположены разбитые еще в семнадцатом веке в строго геометрическом порядке и в классическом французском стиле клумбы и террасы, в восточной и юго-восточной части возникла более поздняя парковая зона в английском стиле…

Виктор остановился и резко повернулся к спутнику. Его раздражение зашкаливало, и он с трудом взял себя в руки. Он планировал пообщаться с будущим ловцом в неформальной обстановке, попытаться проникнуть в самые тайные уголки его души, наладить дружеский контакт, а Такаши вел себя подобострастно и явно старался во всем угождать повелителю.

— Если мне будет нужно, я посмотрю сведения об этой достопримечательности в Гугле, — сказал он, глядя в блестящие глаза японца. — И я не нанимал тебя бесплатным экскурсоводом. Я хочу просто прогуляться и поболтать ни о чем. И решил, что ты составишь мне компанию.

— Понял, господин! — охотно ответил Такаши и вновь сложил руки лодочкой.

— Зови меня по имени, — предложил Виктор и поморщился. — И лучше обращаться на «ты».

— Не смею, — тихо произнес Такаши и склонил голову.

— Нет, это невозможно! Видимо, я ошибся, — зло бросил Виктор и быстро пошел вперед по аллее.

В молчании они дошли до дворца. Виктор остановился возле скульптуры «Женщина с яблоками». Он залюбовался округлыми формами обнаженной девушки, стоящей с поднятыми руками. Его раздражение начало уходить.

— Прекрасная статуя! — сказал молчавший до этого Такаши.

— Пышные формы, — ответил Виктор и глянул на непроницаемое лицо японца. — Ваши женщины таковыми не отличаются, — добавил он. — Азиатки изящны и миниатюрны.

— О да! — согласился Такаши и прищурил и без того узкие глаза. — Автор этой скульптуры носил псевдоним Жан Терзиефф. Но он ваш соотечественник, выходец из России, точнее из Кабарды, и зовут его Авенир Чемерзин.

— Вот как! — сказал Виктор, изучая статую. — Интересно! А ты подготовился.

— Вы не думайте, господин, я не специально заучивал информацию, чтобы угодить вам, — торопливо пояснил Такаши. — Вообще-то я приехал в юности в Париж, чтобы получить историческое и культурное образование, и я не всегда торговал сувенирами.

— Интересно, — повторил Виктор и порадовался про себя, что его спутник, наконец, начинает расслабляться и раскрываться.

Они двинулись дальше. Такаши начал рассказывать, как познакомился с Юрико в двухнедельном туре, посвященном дворцовой архитектуре Франции, и как сразу они полюбили друг друга. И по окончании университета он начал работать в ее магазинчике и не захотел вернуться домой в Йокогаму.

Они вышли к фонтану Медичи, построенному в стиле барокко. Виктор облокотился на парапет, Такаши встал рядом. Он, словно открылись какие-то шлюзы, изливался воспоминаниями. Виктор слушал молча, давая ему возможность выговориться и понимая, что это лучшая психотерапия в его случае. Но вникая в речь собеседника, он выстраивал логические цепочки, проникал в суть его личности и уже четко видел, что Такаши не вполне подходит для работы ловца. Он был человеком искренним, верным и кристально честным, но чрезмерно чувствительным и эмоциональным. Его ментальная сущность заставляла сдерживать эмоции, не показывать на публике их глубину, постоянно носить маску и это лишь раскачивало психику. Без выплеска разрывающих его душу чувств страдало сердце, его раны не заживали. И как такого человека можно было привлечь к работе в Ордене? Он бы быстро «слетел с катушек», именно так думал Виктор, наблюдая за японцем. И он решил пока все оставить, как есть. Такаши готов служить ему верой и правдой, и такой друг ему не помешает.

Через пару часов они вернулись к тому входу, через который вошли в парк. Такаши направился в сторону метро «Порт Рояль», насколько мог судить Виктор.

— Вижу, ты куда-то спешишь, — сказал он, заметив, что японец смотрит на часы.

— Думаю, господин проголодался, — ответил Такаши. — Хочу пригласить вас в ресторан «Closerie des Lilas», там чудесная кухня.

— Знаю этот ресторанчик! — удивленно ответил Виктор. — Но он очень не бюджетный. Цены там…

— Пусть вас это не беспокоит, — с улыбкой произнес Такаши. — Хочу угостить своего господина на славу. Столик заказан заранее.

Виктор ощутил какой-то дискомфорт и внимательно глянул на японца. Но тот уже «надел маску», его непроницаемое лицо со щелочками глаз выглядело как невозмутимый лик одной из статуй Будды. Виктор ощутил укол опасности, но не в его правилах было уходить от неведомой угрозы. И он решил принять приглашение и разобраться по ходу дела.

Из записной книжки Виктора.

«Самурай был обязан четко осознавать свой моральный долг перед господином и беспрекословно выполнять возложенные на него обязанности. Главные принципы бусидо: верность господину, долг, мужество, скромность. В кодексе самурая давалась их точная трактовка, которая не допускала различных толкований, не требовала самостоятельных оценок и размышлений.

Высшей доблестью самурая, высшим подвигом и проявлением личного героизма считалась готовность сделать харакири — самоубийство путем вспарывания живота. Слово «харакири» в дословном переводе значит «резать живот». Согласно философии буддизма, жизненный центр человека находится в животе (по европейским понятиям — в сердце). Харакири осуществлялось особым мечом по специальному обряду, который требовал точности выполнения.

Причинами самоубийства являлись смерть господина, оскорбление чести, совершение поступка, позорящего имя самурая»

Такаши открыл перед «господином» двери ресторана, сообщил подошедшему администратору, что у них заказан столик. Тот ответил, что их уже ожидают. Виктор напрягся, вновь ощутив опасность. Он с непониманием посмотрел на спутника, но тот лишь улыбнулся и прищурил глаза. Их проводили до места. Виктор машинально поглядывал на латунные таблички с выгравированными на них именами знаменитостей, посещавших это историческое место. Здесь были и Ленин с Троцким, и Хемингуэй, Оскар Уайльд и Пикассо и другие известные люди. Администратор подвел их к укромному уголку, укрытому высокими спинками диванчиков, и раскланялся. Виктор увидел темноволосый затылок женщины, сидящей спиной к ним, и вздрогнул. Запах гниющих роз проник, казалось, ему прямо в мозг. Он не сомневался, что их ожидает Соланж. Виктор остановился и усилием воли взял себя в руки. Такаши глянул на него, вновь заулыбался и начал кланяться.

— Госпожа Соланж просила сделать для вас сюрприз, — сказал японец.

— И он удался, — ответил Виктор, улыбаясь через силу. — Привет, — как можно более непринужденно, сказал он и сел напротив Соланж.

Такаши устроился между ними с краю стола.

— Рада тебя видеть, — невозмутимо ответила она и отложила меню. — Здесь всегда свежайшие устрицы. Как насчет фаршированного травами седла ягненка с черными трюфелями?

— Мне все равно, — тихо ответил Виктор.

Соланж мило ему улыбнулась и сообщила, что заказ уже сделала, пока их ожидала. Виктор внимательно посмотрел на девушку. Соланж мало изменилась с их последней встречи, она была все так же хороша собой, притягательна и сексуальна. Короткие каштановые волосы, красиво уложенные крупными волнами, выразительные карие глаза, матовая кожа, четко очерченные пухлые губы, искусно подкрашенные алой помадой, изысканный наряд — все радовало глаз. Но вот запах гниющих роз не могли перебить даже сильные духи. Виктору показалось, что он многократно усилился за то время, что они не виделись. И вид у девушки был усталым. Казалось, она не спала несколько ночей подряд.

— Извини, дорогой, если нарушаю твои планы, — мягко проговорила Соланж. — Но я позволила себе прийти к Такаши и уговорить его устроить нам встречу. Наша размолвка не имеет никакого смысла.

— Да, господин, — тихо сказал японец, — я согласился с госпожой. Такие мощные саманы должны дружить, а не ссориться. Но я все понимаю. Две сильные личности с трудом уживаются, отсюда и все разногласия.

Виктор молчал и сканировал ауру «любовницы лилий». Обычно Соланж закрывалась от такого проникновения, но, к его удивлению, сейчас она позволила ловцу увидеть потоки энергий. И они оказались слабыми и серыми. Паутина смерти окутывала девушку, это Виктор определил четко. И понял, что на выставление защиты у нее просто нет сил, и она экономит убывающую жизненную энергию.

— Как твои дела? — нейтральным тоном продолжила Соланж.

— Все хорошо, — уклончиво ответил Виктор.

Такаши перевел взгляд с него на девушку и встал.

— Прошу прощения, — торопливо сказал он, — мне нужно отлучиться.

Виктор кивнул, и японец ушел.

— Какие все же деликатные эти азиаты, — заметила Соланж. — Ты решил посвятить его в члены Ордена, — предположила она.

— Пока не знаю, — неохотно ответил Виктор.

— Понимаю твои сомнения, — сказала она. — Личность загадочная, непредсказуемая, никогда не знаешь, что у них на уме, даже имея способности ловца. А тут еще смерть жены…

Соланж замолчала и опустила глаза. Виктор наблюдал.

— А меня лишили всех способностей, — поведала она. — После того, как приняли решение исключить всех женщин из Ордена, провели определенную работу и со мной. Только вот стереть отрывки памяти, касающиеся моего служения, им не удалось. Ты знаешь, что я не совсем человек.

— Что тебе от меня нужно? — напрямую спросил Виктор.

Ему становилось не по себе. Он видел, как сильно изменилась Соланж. А после ее сообщения о проведении «чистки» понял, отчего она так ослабла энергетически. Сейчас ей наверняка намного труднее бороться со смертью.

— Я попросила Такаши устроить нам встречу…

— Только не лги! — раздраженно оборвал он ее. — Зачем было вмешивать сюда японца? Ты и так при желании могла бы меня найти.

— Ошибаешься, — грустным голосом произнесла она. — Не так-то это просто. Я больше не член Ордена и лишена всех способностей. А японец считает меня шаманкой, или как он говорит, саманкой, благодарен нам по гроб жизни за спасение. Ну ты и сам все знаешь. Так что он с радостью согласился помочь мне. А моей придумке, будто бы мы поссорились, поверил легко.

— Допустим, — сказал Виктор, — Такаши посредник. Но от меня-то что тебе нужно?

— А может, я раскаиваюсь и хочу извиниться, — неожиданно сказала девушка.

— Чего?! — изумился Виктор и зло засмеялся, глядя в глаза собеседницы. — Это ты-то? Злобная ненасытная…

Он замолчал, решив не произносить бранное слово, так и рвущееся с языка.

— Это уже не я, — тихо ответила Соланж. — Повторяю: чистильшик настиг меня и лишил против воли всех тех способностей, что даются при посвящении в Орден. Но, как понимаешь, обычным человеком, в отличие от моих коллег-женщин, я не стала.

— И кто ты теперь? — спросил Виктор.

— Ваш заказ, — сказал подошедший официант и начал составлять блюда на столик.

Он аккуратно пододвинул приборы, налил вина, пожелал приятного аппетита и удалился.

— Я вижу вашего пролетарского вождя Владимира Ильича, — тихо сообщила Соланж, глядя куда-то за плечо Виктора. — Он сейчас появился здесь, стоит за соседним столиком и так хитро улыбается.

Виктор резко обернулся. Но за ними сидела пожилая, респектабельная на вид пара и наслаждалась обедом.

— Да-да, я сейчас постоянно вижу призраков, — прошептала Соланж, глядя на собеседника. — И это неприятно и даже мучительно. Вокруг мертвецы. Мне все труднее бороться…. Думаю, скоро смерть полностью поглотит меня, но я не умру в обычном понимании, а превращусь в некоего бессмертного монстра, охотящегося за живой человеческой энергией. И не будет в мире сильнее и ужаснее этого вампира. Возможно, я образую новый вид пожирателей энергии.

— Кошмар! — нервно сказал Виктор. — Но есть же какой-то выход! Сжечь… хотя да, сгорит лишь тело. И это мы уже проходили.

— То-то и оно, — со вздохом ответила Соланж. — Поверь, я постоянно перебираю в уме способы избавления, но конец один. Вот если бы нашелся мужчина…

— Да-да, я помню, — оборвал ее Виктор, начиная раздражаться, — если появится такой парень, что сможет отдать за тебя свою жизнь… Но ведь ты так и не нашла его. А на меня точно не рассчитывай! — с усмешкой добавил он. — Так что не вижу смысла в нашей встрече. И ты сама виновата в том, что произошло.

— Без тебя знаю! — сухо проговорила она. — Но ведь ты можешь понять, сам ловец! Эмоции от этой работы всегда на пике, чувства обуревают, себя уже не контролируешь. Недаром основной запрет Ордена — не любить.

— Вот и правильно, что женщин исключили из наших рядов! — с чувством произнес Виктор, глядя на побледневшее лицо собеседницы.

Черты заострились, под глазами залегли синие тени, Соланж сейчас разительно походила на умирающую, и это выглядело отталкивающе и пугающе. Виктор поморщился. Она вздрогнула и похлопала себя по щекам, затем сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Это помогло, щеки зарозовели, глаза заблестели.

— Не поделишься энергией? — тихо попросила она.

— И не подумаю! — зло бросил Виктор.

— Я вот смотрю на тебя и удивляюсь, ты-то как справился с любовью? И где Лиза? — после паузы другим тоном сказала она и остро глянула в глаза Виктора.

Он сжался и постарался не показать вида, как его взволновал этот вопрос.

«Даже Соланж знает о неведомой мне Лизе, — размышлял он. — Значит, все же была проведена чистка моей памяти. Видимо, я полюбил. И сейчас мне нужно понять, а хочу ли я вернуть себе воспоминания об этой девушке, нужно ли мне воскрешать любовь? Или все оставить, как есть…»

— Все в порядке, — уклончиво сказал Виктор. — И не думаю, что тебя это касается.

— Послушай, я больше не враг тебе, — устало произнесла Соланж. — И никакой угрозы не несу ни тебе, ни твоим близким. Разве сам не видишь? Я бессильна, я просто умирающая… смерть поглощает меня… Мольфар помогает оттянуть окончательно превращение, он дает энергию…

— А, Величар! — сказал Виктор. — Помню, что именно он восстанавливал твое тело из генетического материала. Мощный колдун!

— Если бы не он, я бы сразу после лишения сверхспособностей превратилась в монстра, — сообщила Соланж. — Ад желает получить такого слугу.

Виктор поморщился. Он ощущал себя не в своей тарелке. Невообразимая смесь отвращения, жалости, ужаса и сочувствия вызывала всплески эмоций, и это раскачивало и без того шаткую психику. Ему уже хотелось не просто уйти, а бежать куда подальше от этой полумертвой сущности.

— Такаши куда-то запропал, — заметил он, оглядывая зал.

— Дает нам возможность пообщаться наедине, — ответила Соланж. — По правде говоря, это я заранее попросила его удалиться и не возвращаться. Так что он сюда не придет.

— Ах вот даже как! — задумчиво произнес Виктор.

— Я для него авторитет, как впрочем, и ты, — сказала Соланж. — Хотя в том обряде участвовал твой двойник.

— Я не хочу обсуждать это, — твердо проговорил Виктор. — Что было, то прошло. И вообще мне пора. Рад был повидаться, — вежливо, но неискренне добавил он и встал.

— Ничего другого я и не ожидала, — тоскливо произнесла девушка. — Никто не хочет общаться со мной. Я еще хуже, чем прокаженная…

— Послушай, чем я-то могу помочь?! — раздраженно сказал Виктор. — Ты причинила мне много зла. Ты уничтожила Лолиту! Забыла?! Ты принесла в мой дом ту отвратительную куклу-убийцу и покушалась на мою единственную и горячо любимую сестру. И после этого ищешь именно у меня сочувствия?

— Пойми, это была словно и не я! — ответила Соланж. — Сверхспособности вкупе с энергией смерти вызывали странные желания, а уж ревность вообще зашкаливала…

— Все, хватит! — оборвал ее Виктор. — Это за ужин. — Он вынул из портмоне купюры и бросил на стол. — И не ищи меня больше! Помочь я тебе ничем не смогу… да и не желаю. И гореть тебе в аду! — яростно добавил он, не сумев сдержаться.

Виктор вышел из ресторана в отвратительном взвинченном состоянии, злоба распирала, ненависть одолевала, он мог бы сейчас сам придушить Соланж и этим окончить ее муки на земле.

«Все это один сплошной ужас! — метались мысли. — Она почти что труп. А я еще хотел прибегнуть к помощи «любовницы лилий» и определить, не стал ли я сам неким орхи, не ведая этого. Но Соланж больше не обладает силой живой энергии, она ничего не видит… кроме призраков. Могу себе представить эту так называемую жизнь. Картина ее мира, видимо выглядит так: среди обычных людей постоянно возникают мертвецы, бродят сущности самого разного рода, а за всеми ними ее поджидает сама Смерть с косой жнеца. Удивляюсь, что у нее еще хватает силы воли противостоять ей».

Виктор отогнал непрошеные мысли и быстро двинулся по бульвару Сен-Мишель, думая дойти до улицы Риволи. Именно там находился магазин сувениров Такаши. Виктор решил поговорить с японцем и попросить впредь таких поступков не совершать и встречи за его спиной не устраивать. Но оказавшись возле станции «Люксембург», он решил не тратить время на пешую прогулку, а добраться на метро до «Шатле». Выйдя на улицу Риволи, Виктор взял себя в руки. Прежде чем направиться в магазин, он набрал номер японца. Такаши ответил сразу, словно ждал звонка «господина».

— Какого черта…., — раздраженно начал Виктор, но собрал силу воли в кулак и натянул на лицо улыбку.

Обычно это помогало расслабить мышцы, вслед за которыми расслаблялась и психика.

— Простите, господин, простите…, — залепетал Такаши. — Я так и знал, что это вам не понравится. Но госпожа Соланж умоляла. Значит, вы не помирились?

— А ты сейчас где? — другим тоном спросил Виктор.

— Простите, господин, — как заведенный, повторил Такаши. — Но в ресторан я не вернусь. Так пожелала госпожа. Я уже дома.

— Сейчас приду, — пообещал Виктор.

Через пять минут он был у магазина. Такаши уже ждал его у входа со сложенными лодочкой руками и низко опущенной головой. Прохожие с любопытством поглядывали на него, некоторые останавливались и фотографировали застывшую фигуру японца. Виктор крепко ухватил его за локоть и повел внутрь. Он увидел за прилавком миловидную темноволосую девушку, мельком поздоровался и выпустил японца. Из подсобного помещения вышел полный невысокий парень, недавно нанятый бухгалтер. Такаши выпрямил спину, чтобы не терять «лица хозяина магазина» перед служащими и представил им гостя. Асэми и Ючи — так их звали — сложили руки лодочками и низко поклонились. Такаши предложил им вернуться к делам и двинулся к двери за прилавком. Он пропустил Виктора и пошел следом. Они поднялись на второй этаж и оказались в квартире. Виктор заметил, как все изменилось с его последнего посещения. Траурное убранство заменилось на обычный интерьер европейского жилища с элементами японского колорита. Остался лишь большой портрет Юрико, обрамленный серебряными и черными лилиями. Под ним были зажжены свечи. Такаши пригласил гостя в соседнее помещение, это оказалась гостиная, небольшая и уютно обставленная. Виктор уселся на мягкий диван перед стеклянным кофейным столиком, хозяин предложил аперитив, но он отказался. Такаши продолжал стоять. Он преданно смотрел в глаза Виктора, и тот раздражался все сильнее. Не так он представлял участие в его делах нового друга.

— Садись! — хмуро предложил он.

Японец опустился на краешек стулу напротив «господина».

— Я очень недоволен…, — начал Виктор и осекся, заметив, что в уголках узких глаз Такаши начала скапливаться влага.

И вот уже слезинки потекли по щекам, правда, лицо при этом осталось невозмутимым.

— Если я по неведению оскорбил господина, — монотонно проговорил японец, — то готов умереть немедленно.

И он склонил голову.

— Прости меня, — смягчился Виктор, — возможно, я был резок с тобой. А ведь ты еще не оправился после смерти жены.

— Любимая Юрико в раю, — ответил он. — И наша встреча со временем состоится.

— И я очень рад, что ты так думаешь, — оживленно заметил Виктор.

— Это не я так думаю, это истина! — напыщенно произнес Такаши.

— Вот и прекрасно! — сказал Виктор и замолчал.

Он просто не знал, о чем дальше говорить. Впервые ловец утратил красноречие и встал в тупик. И чтобы скрыть замешательство, Виктор поднялся и начал рассматривать коллекцию классических японских ножей, выложенных на трехъярусной стеклянной витрине.

— Если господину что-то приглянулось, то с благоговением подарю, — тихо проговорил Такаши у него за спиной.

Он встал рядом с гостем и продолжил, глядя на оружие:

— Обряд посвящения в самураи сопровождается получением собственного набора мечей. Это основное оружие самураев. Длинный меч называется дайто. — И он показал на один из слегка изогнутых мечей, лежащий на верхней полке. — Его длина шестьдесят шесть сантиметров. К нему прилагается короткий — сёто, он вполовину длины дайто и служит второстепенным оружием самурая. Но неспециалисты ошибочно считают, что это названия определенных мечей. На протяжении истории эта связка изменялась. До раннего периода Муромати длинным мечом служил тати. Затем его вытеснила катана. Если с тати использовали кинжал танто, то с ней обычно брали вакидзаси. Длинный меч снимался при входе в дом, а короткий всегда был при себе.

— Познавательно, — сказал Виктор, глядя на коллекцию.

Затем повернулся к Такаши. Тот казался уже более спокойным. Виктор понял, что «лекция» на тему японских мечей помогла ему обрести равновесие.

— Все мечи слегка изогнуты, а вот этот прямой, — заметил он и показал на довольно короткий, около тридцати сантиметров, кинжал.

— Это кусунгобу, — спокойно пояснил Такаши. — Особый ритуальный. Клинок прямой, чтобы легче было вспарывать живот.

Виктор вздрогнул и отошел от витрины.

— Мне пора, — сказал он. — Приятно было повидаться.

— Но господин недоволен мной, — тихо произнес Такаши.

— Ошибаешься! Я на самом деле был рад повидаться. А то, что ты устроил свидание с Соланж, даже на пользу. И сейчас я это понимаю. И спасибо тебе!

Такаши расплылся в широкой улыбке и поклонился.

Из записной книжки Виктора.

«В случае необходимости самурай мог с радостью отдать жизнь за своего хозяина, а для этого он должен иметь чувство пренебрежения к смерти. Это достигалось особыми методами воспитания. Молодых воинов часто морили голодом и заставляли не спать несколько ночей подряд. Они выполняли всю тяжелую работу по дому, ходили босыми в любое время года и просыпались с первыми лучами солнца.

Для того чтобы смерть не пугала будущих самураев, их часто водили смотреть на казни, а по ночам они должны были сами приходить к телам казненных и оставлять на них свой знак. Часто их отправляли в места, где по преданиям живут призраки, и оставляли там без питья и еды на несколько ночей. В итоге у юношей вырабатывалось бесстрашие и поразительное хладнокровие, они могли трезво мыслить в любой ситуации».

Виктор приехал домой под вечер. Он ощущал усталость, встреча с Соланж произвела гнетущее впечатление. Он созвонился с Жаком, узнал последние новости о его поисках Малгожаты. Затем набрал номер сестры, поболтал обо всем и ни о чем и ощутил, как душу заполняет тепло. Ева все спрашивала, когда же он приедет повидаться, Виктор и сам хотел этого больше всего на свете, но пока не мог себе позволить даже кратковременный отдых. Поговорив с девочкой, он вызвал Идриса. И когда на мониторе возникло темнокожее лицо, отчего-то ощутил новый приступ раздражения.

«Пора мне и правда немного отдохнуть и сменить обстановку, — подумал он, здороваясь с высшим. — Но странно, что даже Идрис вызывает всплеск негативных эмоций!»

Но в глубине души он знал, отчего это происходит. Виктор с трудом сдерживался, чтобы напрямую не спросить у начальника о стирании отрезков его памяти. Он больше не сомневался, что это операция была проведена и причина — неведомая Лиза. Он тщательно изучил немногочисленные фотографии, но нигде не нашел незнакомой ему девушки. Но понимал, что если стирается что-то из памяти ловца, то и все могущие его натолкнуть на истину материалы тут же уничтожаются.

— Что-то не нравится мне твое поле, — заметил Идрис, выслушав отчет о встрече с Такаши и Соланж. — Есть пробоины, энергия утекает и тебя это точно ослабляет. Ты уверен, что наша бывшая коллега никак на тебя не подействовала. Может, она сосет энергию, как оживший голд, а ты и не замечаешь. Такая странная и неизученная природа, как у нее, может преподносить самые невероятные и при этом неприятные сюрпризы. А из твоего рассказа я понял, что она постоянно истощается борьбой со смертью.

— Зря ее лишили сверхспособностей, — задумчиво ответил Виктор. — Без них она ничто и наверняка быстро погибнет. Я вообще удивлен, что она еще типа человек.

— Подпитывается как-то, — сказал Идрис. — Знаешь, если честно я не испытываю ни сожаления, ни сочувствия. Она сама выбрала эту судьбу, а все то зло, что она причинила…

— Не будем о Соланж! — оборвал его Виктор.

Его начало мутить от этого разговора, он списал такое состояние на отток энергии.

— Не нравишься ты мне, — повторил высший, пристально глядя с монитора.

— Знаешь, я боюсь…., — после паузы признался Виктор.

— Чего конкретно? — озабоченно уточнил Идрис.

— Та петля…, — неуверенно начал Виктор. — А вдруг я довел дело до конца? Вдруг я орхи?

Идрис отшатнулся, его глаза расширились, он замер, вглядываясь в лицо подчиненного.

— Я даже хотел спросить Соланж, не видит ли она во мне чего-то необычного, — продолжил Виктор. — Но поняв, в каком она состоянии, не стал этого делать. Она сейчас просто умирающая девушка, больная и несчастная.

— Я ничего не вижу, — после паузы сказал Идрис. — Твое поле выглядит, как у ловца с хорошо развитыми способностями. Есть ослабления, но я тебе об этом только что сообщил. А ведь мы видели орхидей, вселившихся в аморфов. И они словно цветочные сущности с ярко выраженными ореолами радужных энергий, похожими на лепестки.

— Прости, сам не знаю, что говорю, — более спокойно ответил Виктор. — Наверное, ты прав. А у меня после всего произошедшего просто легкая дезориентация в реальности. Но ход моих мыслей таков: ловец после совершения суицида становится не обычным аморфов, а некой сущностью — любовником лилий. И кто знает, что с ним произойдет, если его захватит орхи. Понимаешь?

— Понимаю, — ответил Идрис. — Но неужели ты сам бы не почувствовал, что уже не совсем человек, пусть и ловец? Мне кажется, все это бред смятенного разума. Думаю, тебе надо переключиться. Если хочешь, поезжай домой, повидайся с сестрой. Главная твоя забота Такаши больше не требует надзора. Прикрепленный к нему наблюдатель будет за ним приглядывать. До Вальпургиевой ночи еще полно времени, никаких срочных дел нет. Обычная рутинная работа ловцов. К тому же то, что ты сообщил о Соланж, на самом деле только радует. Она уже неопасна для нас. Так что отправляйся в Ковров. Думаю, неделю можно выделить для твоих каникул.

— Вот спасибо! — обрадовался Виктор. — Я и сам уже думал попросить тебя об отпуске. Необходимо перезагрузиться.

— Договорились, — с улыбкой ответил Идрис и завершил звонок.

Из записной книжки Виктора.

Ветром в кудри ее залететь нелегко,

И страданий в любви не иметь нелегко.

Говорят, что глазам ее лик недоступен —

Оком пьяным, конечно, глядеть нелегко!

Омар Хайям

Утром Виктор проснулся в отличном настроении. Все вчерашние страхи ушли. Он начал вспоминать ночные видения, но ощущения от показанного подсознанием во сне было приятным и легким. Виктор понимал, что предстоящая поездка домой вызывает у него прилив оптимизма, и старался удерживать это состояние. Он принял холодный душ, затем поработал с энергиями, чтобы окончательно восстановить целостность ауры. После завтрака вышел на балкон. День обещал быть чудесным, теплым, сухим и солнечным. И вдруг Виктор понял, что необходимо немедленно поехать в Шаранту и, в конце концов, разгадать загадку неизвестной Лизы. Он сделал глубокий вдох, но решение лишь окрепло и залило все его существо светлой радостью.

«Будь, что будет, — подумал он и широко улыбнулся. — И возможно, я ошибаюсь, и в коммуне нет никакой Лизы. Но пока я с этим не разберусь, домой не поеду».

Через три часа Виктор добрался до Тальмон-сюр-Жиронд, это был совсем небольшой коттеджный поселок. Он занимал полуостров. Виктор двигался по перешейку и оглядывал местность. На вид дома были в одном стиле: белые стены и красные черепичные крыши. На оконечности он заметил возвышающийся старинный то ли замок, то ли церковь, и его потянуло туда. Ловец давно привык полагаться на интуицию и без колебаний последовал за внутренним голосом. И когда Виктор приблизился к полуразрушенной достопримечательности, то его охватило жуткое волнение, он увидел «клиента».

Светловолосая девушка стояла на берегу и смотрела в голубую даль. Ветерок развевал ее длинные волнистые пряди, колыхал подол цветной юбки. День выдался очень теплым, солнце заливало окрестности, и незнакомка сняла легкую белую куртку и небрежно бросила ее на землю. Плотная синяя футболка обтягивала ее стройную фигуру, тонкая талия была обхвачена широким голубым ремнем, широкий подол юбки пестрел синими, лазоревыми и красными цветами. На фоне голубого неба и зеленоватой воды девушка показалась Виктору яркой живописной картиной. Но ее аура угрожающего фиолетового тона дала ему понять, в какой глубокой безысходной тоске находится незнакомка. Он поморщился, сейчас не время было отвлекаться на «клиентку», но долг ловца не давал ему уйти. И Виктор решил сначала заняться депрессивной, а уж потом искать неведомую Лизу. Он натянул на лицо улыбку и быстро двинулся к обрыву. И вдруг сердолик — амулет, данный ему Аной и Беллой — начал нагреваться. Виктор не выбросил камешек, как велел Идрис, а сделал из него кулон, подвесив на кожаный шнурок. И сейчас он ощущал, как сердолик жжет его кожу. Он замер, понимая, что это неспроста. Виктор хорошо помнил наставления ведьм. Заряженный ими амулет даст ему понять, что он встретил свою единственную настоящую любовь. Он вынул кулон из-под рубашки и даже прищурился, так ярко сияла золотистая сердцевина сердолика.

В этот момент девушка обернулась. Увидев в паре метров мужчину, она буквально остолбенела, глядя на него. Ее лицо побледнело настолько, что кожа начала отливать в серо-голубой, а губы совсем потеряли цвет и приоткрылись. Воздух со свистом начал втягиваться через рот и нос, казалось, девушка сейчас лишится сознания. Но и Виктор был не в лучшем состоянии. Как только он встретился глазами со взглядом незнакомки, так его память начала резко раскрывать запечатанные тайники, будто один за другим распахивались крышки ящичков и оттуда вылетали картинки прошлого, связанные с этой девушкой. Он увидел ее идущей по кромке воды на пляже Лидо… они в рыбном ресторане, затем ночь на его вилле, ее прекрасный портрет, который он купил у художника Клода, время спустя он на обряде у шаманки по изъятию его любви к этой девушке… Воспоминания пролетали, складывались в одну картину и восстанавливали целостность его личности. Любовь вернулась и охватила все его существо с такой силой, что Виктор застонал от разрывающей его нежности и боли.

— Лиза…, — прошептал он, глядя на девушку.

Но она была на грани обморока. Ее расширившиеся глаза выглядели угольно-черными из-за вытеснивших серую радужку огромных зрачков, белое лицо моментально осунулось и напоминало посмертную маску. Она медленно подняла правую руку и делала ей какие-то беспорядочные движения, словно отгоняла видение.

— Лиза! — крикнул Виктор, подлетел к ней и схватил в объятия. — Девочка моя! Это я, я вернулся! Понимаю, ты не можешь поверить! Уж не знаю, что тебе сказали и кто… Но это я… Прости, если решила, что бросил тебя, разлюбил… У меня просто было что-то типа амнезии… временной. И вот сейчас я все вспомнил! Лиза, любимая…

Виктор прижимал к себе ее обмякшее тело, покрывал поцелуями лицо, волосы, шею, руки. Но она не отвечала. Он оторвался от девушки и понял, что Лиза в глубоком обмороке. Он вспомнил о своих навыках ловца, уложил ее на траву и начал вкачивать энергию. Это подействовало, Лиза открыла глаза, на лицо вернулся румянец. Но как только она встретилась глазами с Виктором, так тут же начала безостановочно рыдать.

— Господи, да что с тобой такое?! — испуганно говорил он и гладил ее мокрые щеки, целовал соленые от слез веки и губы.

Лиза с трудом села, он опустился рядом и обнял ее за плечи. Она дышала прерывисто, но постепенно приходила в себя.

— Это, правда, ты? — прошептала девушка, поворачивая голову к Виктору и вглядываясь в его лицо. — Я решила, что ко мне явился призрак… Но средь бела дня?! Такого еще не было. Во снах да, часто видела тебя… Но…

Лиза отстранилась и закрыла лицо руками.

— Прости меня за все! — тихо произнес Виктор. — Мне пришлось исчезнуть на какое-то время…

— Ты умер на моих глазах, — с горечью проговорила она и встала.

— Что?! — не поверил Виктор и вскочил, схватив ее за руки и заглядывая во вновь побледневшее лицо.

— Как сказал твой друг Идрис, у тебя был врожденный порок сердца, — тихо продолжила девушка.

— Идрис! — пробормотал он, начиная кое-что понимать. — А ты не можешь рассказать мне подробно?

Лиза глянула на него, ее лицо исказило страдание, глубокая складка залегла между бровями, уголки губ опустились, она как-то сразу постарела. Виктор видел, что ее энергетическое поле жутко ослаблено беспрерывным горем, но утешало то, что фиолетовые тона начали уступать место зеленовато-серым.

Раздались оживленные голоса, из-за древнего здания вышла группа туристов. Они не обратили никакого внимания на «парочку» на берегу.

— К самым старым строениям в деревне относится церковь Святой Радегунды, — бодро рассказывала экскурсовод. — К настоящему времени от старинного храма сохранился только фасад, дошедший до нас, но в реконструкции. Но и на нем можно еще увидеть кое-какие украшения — например, декор капителей колонн, на которых изображен поединок святого Георгия со змеем…

— Пойдем отсюда, — предложил Виктор и потянул девушку за руку.

Она подчинилась и быстро двинулась в сторону коттеджей.

Лиза привела его в один из уютных, увитых плющом и виноградом, домов. Он был небольшим, в два этажа. На первом располагалась гостиная, столовая и кухня. Едва зайдя в гостиную, Виктор вздрогнул. Над камином висел его портрет в черной траурной рамке, на полке под ним стояла большая ваза с букетом белых лилий. По обе ее стороны располагались снимки в красивых деревянных рамочках. Это были совместные фотографии Лизы и Виктора.

— Присаживайся, — тихо предложила девушка. — Я сейчас.

Виктор устроился на округлом диванчике и огляделся. Ярко выраженный стиль «французский прованс» придавал дому необычайную теплоту и уют. Ему очень понравился интерьер, он даже начал расслабляться и успокаиваться под воздействием ласкающей взгляд обстановки, наполненной пастельными тонами текстиля с цветочными узорами, простой на вид, деревянной светлой мебелью, искусственно, но красиво состаренной, живыми зелеными растениями.

Лиза появилась минут через пятнадцать. Она умылась, забрала волосы в высокий хвост, надела ситцевое воздушное платье. Девушка принесла поднос. Виктор вскочил и помог ей составить на кофейный столик чайные пары и блюдо с домашней выпечкой. Девушка разлила ароматный чай и села напротив Виктора. И пока он пил, она монотонно рассказывала о том, что произошло в Ботаническому саду Пуатье 30 октября прошлого года. Она точно описала Идриса, с которым познакомилась в этот день. Он был представлен, как компаньон фирмы, в которой работал Виктор. Когда ее повествование дошло до момента ухода в грот, Лиза сильно побледнела.

— Не хочешь, не вспоминай, — тихо сказал Виктор. — Вижу, как тебе это больно.

— Но я должна понять, что же произошло! — ответила она. — Когда мы укрылись в том гроте от твоего вездесущего приятеля Идриса, чтобы вдоволь нацеловаться, ты вдруг побледнел и упал. И перестал дышать… Я пыталась привести тебя в чувство, потом закричала. Прибежал Идрис и сказал, что у тебя остановилось сердце. И еще он сообщил, что ты с рождения неизлечимо болен, порок сердца. И поэтому ты не мог на мне жениться. Я сама видела, что ты… умер… своими собственными глазами! А сейчас вижу, что ты никакой не призрак, а живой человек… мой любимый Виктор, которого я оплакивала день и ночь. Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти? Ты ведь в курсе истории Мишеля, моей первой любви? И вот погибает и мой второй возлюбленный… Я решила, что на мне проклятие черной вдовы и не быть мне счастливой в этой жизни.

— Но что было с тобой, когда я будто бы умер? — спросил Виктор.

— Странно, но я так и не смогла вспомнить, как оказалась дома, — ответила Лиза. — Но опять-таки я была в жутком состоянии и решила, что так моя психика защищается. А Идрис потом позвонил мне и сообщил, что по твоему завещанию тело кремировано, а прах увезен на родину. И с тех пор я уединилась в этом доме, живу замкнуто… Родители, правда, приезжали пару раз из Калининграда, но и с ними я не могу долго быть. Мне одной отчего-то легче переносить боль. Это еще счастье, что ты обеспечил мне безбедную жизнь, и я могу не работать… Но как ты остался жив? Почему сразу не нашел меня?

Виктор с трудом сдерживал слезы. Он понял до конца, что за игру вел Идрис. Высшему было выгодно представить все в таком свете, будто любимый Лизы умер, чтобы она не искала его. Ведь память возвращается, если любящие встречаются. И тут никакие психологические техники не помогут. Все дело во взаимодействии энергий, а настоящая любовь это высшая материя вселенной и никто и ничто не может ее разрушить и уничтожить. Идрис отлично знал об этом, вот и придумал план, как убедить Лизу в смерти ее любимого. Думал ли он о девушке? Виктор был уверен, что нет. Его подчиненный — вот что интересовало Идриса, а все остальные — помеха в его работе ловца. Виктор понимал, насколько жесток его начальник, но в глубине души оправдывал его действия. Ведь Виктор сам попросил избавить его от воспоминаний о любимой, затемнить отрезки памяти. Правда, он не ожидал, что начальник примет такие радикальные меры и устроит для Лизы настоящий спектакль.

Виктор все же не выдержал, закрыл лицо руками и расплакался. Он почувствовал, как его волосы гладят нежные пальцы, как теплые губы касаются затылка. И вот уже крепкие объятия обхватывают его трясущееся тело. Виктор прижался к любимой, позволил шептать себе в ухо слова утешения, хотя утешать нужно было Лизу.

— Ну не плачь, — ласково говорила она и целовала его мокрые закрытые глаза. — Все теперь будет хорошо! Ты жив, это ли не счастье! Ты нашел меня… И мы сейчас никогда, никогда не расстанемся.

Виктор начал приходить в себя. Ситуация показалась ему безвыходной, а слова Лизы лишь подтвердили это.

— Любимая, — прошептал он и выпрямился, расцепив объятия.

Он встал и ушел в ванную. Тщательно умывшись холодной водой, постарался взять себя в руки.

Когда Виктор вернулся в гостиную, Лиза сидела на диване, ее лицо выглядело умиротворенным. Она улыбалась счастливо, глаза блестели. Он сел рядом и взял ее руки в свои.

— Все хорошо? — мягко спросила она и сжала его дрожащие холодные пальцы.

— Более-менее, — тихо ответил он.

— Если не хочешь, то не будем больше все это вспоминать, — предложила девушка.

— Но я должен объяснить…, — сказал Виктор. — А иначе это встанет между нами…

Он вдруг ощутил острое желание поведать любимой всю правду о его работе ловца, о запрете на любовь, о проведенном на Ольхоне обряде по изъятию из его ауры чувства, о появлении двойника, об игре его высшего Идриса, но усилием воли остановил себя. Если бы он нарушил клятву и открыл тайны организации простой девушке, никто бы не простил ему этого. Идрис все равно рано или поздно узнал о его преступлении, и тогда подвергли бы тотальной чистке памяти не только его, но и Лизу. Он лишился бы работы в Ордене и всех, связанных с этим материальных благ. Хотел ли Виктор этого сейчас? Пока он не мог дать точный ответ.

— Хорошо, я слушаю, — ласково произнесла Лиза и погладила его по щеке.

— У меня была остановка сердца, но она вызвала не смерть, а кому, — сказал он. — Когда ты ушла, Идрис вдруг обнаружил, что я снова начал дышать. Он вызвал Скорую, меня поместили в больницу. Я пролежал в таком состоянии несколько месяцев, а когда вышел из него, то потерял память… частично. Временная амнезия… я тебя просто не помнил.

— Но почему твой друг сообщил мне, что ты умер? — напрямую спросила она и нахмурилась.

— Думаю, я был на грани жизни и смерти, — ответил Виктор. — Возможно, он решил, что не стоит давать тебе надежду. А потом я потерял память…

— Но ведь этот твой Идрис выдумал, что тело кремировали, — с возмущением проговорила она.

— Милая, забудем все! — твердо произнес Виктор, принял решение и обхватил ее горящие щеки ладонями.

Он глубоко заглянул девушке в глаза и стер из памяти тревожащие ее моменты. Не хотелось применять к любимой гипнотические техники, но сейчас он не видел иного выхода. Лиза моргнула и улыбнулась. Она напрочь забыла, кто такой Идрис, а помнила лишь то, что Виктор избавился от амнезии и сразу нашел ее.

Их губы слились, поцелуй был долгим, эмоции захлестывали обоих, объятия разрывать не хотелось. Виктор перестал беспокоиться и полностью отдался чувству. Лиза охотно ему отвечала. И вот они оказались в спальне. Одежда полетела на пол, девушка осталась полностью обнаженной, но отчего-то прикрывала грудь. Виктор не понимал, чего она так смущается и отвел ее руки. И вздрогнул, увидев след от ожога. Когда Соланж послала поражающий энергетический заряд в грудь его любимой, то она чудом осталась жива. Смертоносная лилия поразила прилипалу Элизабет, точную копию Лизы, и убила ее. Умер и кузнец Анжил, создавший защищающий амулет, в тот момент находящийся на груди девушки. Лиза потеряла сознание, но быстро пришла в себя. И лишь на ее коже осталось что-то наподобие клейма, напоминающего рисунок лилии. Увидев его, Виктор ощутил, как его заливает жгучая ненависть к Соланж. Он с трудом взял себя в руки, но выражение лица так сильно изменилось, что Лиза отшатнулась, стянула простыню с кровати и прикрылась ей.

— Солнышко, — нервно произнес Виктор, опомнившись и натянув улыбку. — Иди ко мне!

— Тебе противен этот странный шрам! — сказала она и села на край кровати. — Но ведь твой амулет защитил меня от смертоносной порчи, так ты мне сам сказал. Да вот остался след. И он отчего-то напоминает мне лилию. Знаешь, я потом нашла информацию в Сети, и оказалось, что в давние времена клеймо лилии ставили на тело проституток и воровок.

— Глупости все это! — ласково проговорил Виктор и опрокинул девушку на спину.

Но она простыню не выпустила. Он стянул ее и отбросил. Лиза начала ерзать под ним и тихо смеяться.

— Забудь об этом шраме, — зашептал Виктор ей на ухо, придавливая девушку своим телом. — Но если он тебя так смущает, то можно сделать пластику и все поправить. Но знай, я люблю тебя и на такие мелочи мне реально плевать.

Лиза глубоко заглянула ему в глаза, затем выскользнула из-под его тела и легла на бок. Виктор упал на живот и повернул к ней голову. Он заметил, что контуры шрама покраснели, и словно горящая лилия смерти проступила на белой коже девушки.

— Признаюсь, я уже пыталась свести это, — тихо сообщила Лиза. — Я сходила с ума от тоски… Хотела все забыть, начать новую жизнь. А шрам напоминал…. Прости…

— Не извиняйся! — ответил Виктор. — Ты живой человек, тебе чуть за двадцать, твое поведение разумно и логично. И что произошло?

— Мне сделали операцию в хорошей клинике, — тихо продолжила Лиза. — Благо, денег ты мне оставил достаточно. Меня выписали с видимо здоровой кожей. Но через какое-то время шрам вернулся на место…

Виктор сел, дурные мысли одолевали его. Он понимал, что это не просто повреждение кожи, это энергетический отпечаток смерти и простой операцией от него не избавиться. И в тоже время он знал, что любовница лилий Соланж больше не представляет никакой угрозы. Она сама была на грани и с трудом продлевала жизнь в этом мире.

— Милый, — позвала Лиза.

Виктор вздрогнул и открыл глаза, ощутив, как ее нежные пальцы поглаживают его плечи. Лиза села рядом и прижалась к нему.

— Девочка моя, — сказал он, — давай больше не будем обращать внимания на все эти незначительные мелочи. — Ты любишь меня?

— Люблю! — ответила Лиза и обняла его.

Они упали на кровать и превратились в одно целое…

«Если бы люди сразу понимали, что все их поступки это всего лишь подчинение высшей силе, руководящей ими от самого рождения и до смерти, то они учились бы прислушиваться к внутреннему голосу и не биться головой о закрытые двери. Верить в господа это значит доверять ему во всем. Все, что приходит в нашу жизнь, нам во благо. Страдание воспитывает душу, несчастья закаляют характер, болезни учат избавляться от зависти, злобы, ненависти и других разрушающих эмоций. Счастье это всего лишь краткие моменты бытия, и ими нужно наслаждаться, не оглядываясь на негативный опыт прошлого. В мире вечна лишь любовь, она скрепляет все и вся, это материал из которого и построена вселенная»

Из текста проповеди священника Ордена францисканцев, XVI век.

«Настоящая любовь поглощает человека целиком, одурманивает и оглупляет. Он уже не принадлежит себе полностью, связь между любящими похожа на неразрывные цепи, это плен. Вся их жизнь меняется, переходя в другое качество.

Любящий ловец не контролирует себя. И часто его способности, данные при посвящении в Орден, исчезают. Это опасно, прежде всего, для него. Поэтому и высшие и низшие ловцы обязаны следить за эмоциональным состоянием и при возникновении подобной ситуации принимать меры.

Но если от любви избавиться невозможно, ловец обязан незамедлительно покинуть Орден. Его память будет выборочно очищена, и он вернется к обычной жизни».

Из Устава Ордена Ловцов самоубийц.

Виктор находился в смятенном состоянии духа, он не знал, что предпринять. Любое решение сейчас казалось ему абсурдным. Любовь вернулась, и он не хотел вновь потерять ее. Но и оставаться в подобном, фатальном для любого ловца состоянии не представлялось возможным. Виктор понимал, что Идрис все равно узнает о его встрече с Лизой и сделает выводы. И варианта у его высшего будет только два: заточение подчиненного в специальном отеле до полного «излечения» или более кардинальный метод — изгнание из Ордена с тотальной чисткой памяти. Виктор не мог не думать о перспективе, и это мешало ему наслаждаться близостью со вновь обретенной возлюбленной. Лиза видела, что с любимым происходит что-то не то, но списывала его внезапно возникающее мрачное настроение на недавнюю амнезию. Она надеялась, что скоро все пройдет, психика Виктора полностью восстановится, и они будут «жить долго и счастливо и умрут в один день». Лиза ни в чем не упрекала друга, старалась, чтобы прошлое никоим образом не возникало между ними, и все их разговоры переводила в позитивное русло. Девушка настроилась на светлое будущее, и больше ни о чем не хотела знать. В принципе Виктора это устраивало, слишком много было вопросов, на которые он не смог бы дать правдивые ответы. И пока недомолвки и даже прямое замалчивание острых моментов казалось ему единственно правильной тактикой.

Ночь он провел у Лизы. Они проснулись около полудня, оба находились в приподнятом настроении, хотя и ощущали физическую усталость от сексуального марафона. Девушка чмокнула любимого в щеку, спрыгнула с кровати, накинула халатик и вышла из спальни. Виктор, едва за ней закрылась дверь, взял свой айфон, включил его и проверил звонки. Увидев несколько пропущенных вызовов Идриса, он вздрогнул. Появилось желание немедленно перезвонить ему и все рассказать, а там будь что будет. Но он остановил этот неразумный порыв и крепко задумался.

Айфон загудел, заиграла скрипка Страдивари, сердце заколотилось, но он собрался и спокойно ответил.

— Извини, забыл вчера включить, — сказал он. — И спал как убитый. Только вот проснулся.

— Ничего, отдыхать тоже нужно, — заметил Идрис.

— Что-то срочное? — уточнил Виктор.

— Нет, просто хотел выяснить, когда ты улетаешь домой. Билет уже купил?

— Хочу сегодня же, — сообщил Виктор и тут же принял решение, что возьмет Лизу с собой.

— Удачной поездки, — мягко пожелал высший. — И постарайся переключиться. За Жаком могу и я приглядеть, а твой японец в порядке, никаких мыслей о суициде прикопленный к нему наблюдатель не усматривает. Понимаю, что ловец не сможет пройти мимо потенциального «клиента», и, увы, в нашем мире их полно. Но тут уж ничего не поделаешь, работа есть работа. Так что если возникнет что-то внештатное, жду отчет и, как всегда, данные для базы.

— В этом можешь не сомневаться, — уверенно ответил Виктор. — Мимо фиолетовых я не пройду! Главное, чтобы орхи больше не возникали у нас на пути!

— Ну с этим-то мы легко справимся! — бодро сказал Идрис. — Все ловцы уже поставили на гаджеты скрипичные композиции и получили соответствующие рекомендации.

— Прекрасно! — ответил Виктор, прислушиваясь.

Он различил доносящееся из кухни тихое пение. Лиза, по всей видимости, готовила завтрак и что-то напевала себе под нос. И он боялся, что и Идрис услышит и начнет задавать вопросы.

— Я уже веду переговоры с директором Гэвида Даррета, — продолжил Идрис. — Завтра отправляюсь во Франкфурт-на-Майне. Мировая звезда там дает концерт. Думаю, все сложится удачно для нас.

— Желаю безусловного успеха в переговорах! — с чувством пожелал Виктор.

— Спасибо и до связи! — ответил Идрис и положил трубку.

Виктор вздохнул с облегчением. Он боялся, что Лиза войдет не вовремя, начнет что-то говорить, высший услышит и тогда проблем не избежать. Да и девушке пришлось бы объяснять, с кем он общается.

Они сытно позавтракали яичницей с беконом, гренками с сыром, Виктор выпил две большие чашки кофе со сливками. И ощутил себя значительно лучше. Сомнения ушли, он решил, что пока это возможно, будет наслаждаться обществом любимой. А там, что называется, видно будет. Лиза выглядела беззаботной, улыбка не сходила с ее лица, глаза сияли, цвета ауры радовали взгляд ловца. Но Виктор ужасался все сильнее. Ситуация виделась абсолютно безвыходной.

«Увезти любимую в Ковров, попросить пожить там, — раздумывал он, — попытаться соединить мою братскую любовь к Еве с этим волшебным чувством, вновь меня захватившим, придать ему нужный эмоциональный окрас… Бред! — остановил он свои размышления. — Да, любовь имеет одну природу, но в отличие от родственной, любовь к женщине всегда носит сексуальный подтекст. И как это можно соединить? Ева в моем сердце, у меня к сестре нежные трепетные чувства, а к Лизе — бурные и страстные. Понимаю, что со временем пылкость уйдет, но как мне со всем этим справиться сейчас? Как укрыть от высшего то, что произошло?»

Виктор помрачнел и опустил голову. Грусть затуманила рассудок, он моментально упал в черную бездну меланхолии. Но привычка бороться с такими явлениями психики взяла свое, и уже через пару секунд он выровнял состояние и почти пришел в норму. Но Лиза чутко улавливала все, что происходило с любимым. Ее глаза повлажнели, слезы были близко.

— Любовь моя…, — ласково начал Виктор, глядя в лицо девушки.

— Ты изменился, — тихо сказала она. — Я вижу, что тебя что-то сильно гнетет. И ты отчего-то не хочешь со мной разделить свою печаль.

— Хорошо, я скажу тебе, — мягко проговорил он, решив открыть часть своих проблем. — У меня есть сестренка, она сейчас живет в Коврове, и я очень беспокоюсь за нее. Правда, за ней приглядывают добрые хорошие люди, но сама понимаешь, каково без родителей девочке в возрасте десяти лет.

— Так давай перевезем ее сюда! — с воодушевлением предложила Лиза. — Мы ведь все равно…, — она замолчала и виновато глянула на Виктора. — Прости, не хочу забегать вперед и уж тем более давить на тебя…

— Да, любимая, мы поженимся! — ответил он на ее невысказанный вопрос. — И чем скорее, тем лучше!

Лиза зарделась и опустила глаза. Но уголки ее губ приподнялись. И эта затаенная улыбка показалась ему похожей на ангельскую.

— Я согласна, — прошептала она. — И как же будет чудесно, если твоя сестра поселится в нашем доме. Мы будем ждать тебя из командировок… Знаю, что твоя загадочная работа требует постоянных разъездов. И представляю, как ты устаешь от всех этих отелей, самолетов, поездов, от обедов в одиночестве, от отсутствия рядом любящих людей.

— Ева тоже страдает, что меня постоянно нет рядом, — сказал он.

— Так давай это исправим? — оживленно предложила Лиза. — Жизнь-то одна! И самое лучшее, провести ее в любви и покое рядом с дорогими тебе людьми.

Виктор посмотрел в ее глаза, девушка выглядела взволнованной.

— Ну ты чего? — весело спросила она и рассмеялась. — Смотришь, словно впервые меня видишь…

— Ты очень изменилась, дорогая, — тихо заметил он и взял ее руки в свои.

Лиза опустила голову, ее лицо на миг стало грустным. Но она тут же начала улыбаться, ясно глядя на Виктора.

— Да, я стала другой, — сказала она, — после всего, что со мной произошло… Я жила уединенно, и многое поняла за это время. Раньше я гналась за успехом, думала, что я супер модель, просто пока непризнанная, хотела блистать на подиумах мира, коллекционировать все новые снимки ведущих фотографов в свой book, собирать обложки модных журналов, на которые поместили мои фэшн-фото… Да, я мечтала о карьере успешной топ-модели. И после смерти Мишеля, как ни странно, это желание только усилилось. Сейчас я понимаю, что просто хотела доказать всему миру, что я не хуже своего умершего и такого известного возлюбленного. К тому же… Вить, меня жутко мучает, что я была так неразборчива… Ну ты понимаешь! Но мне реально было все равно, с кем ложиться в постель! Это было своего рода психотерапией, и хоть как-то отвлекало от жуткой душевной боли после смерти Мишеля. Так я переспала и с тобой… Ты осуждаешь? Только честно!

— Что ты, девочка моя! Никогда! — искренне проговорил Виктор и сжал ее пальцы. — Ты же знаешь, что я не обычный парень и вижу многое, что скрыто от простых людей. И я очень хорошо понимал, в каком ты была состоянии… Это ты прости меня! Я, получается, воспользовался твоей печалью…

— Все! — оборвала его Лиза. — Хватит воспоминаний! Давай оставим наши поступки в прошлом. Главное, что ты вернулся, и мы любим друг друга!

Виктор заулыбался. Но всплеск физического желания возмутил. Сейчас это казалось ему неуместным и даже кощунственным. Он с трудом взял себя в руки, но хотелось лишь одного — затащить девушку в постель и наслаждаться близостью до полного изнеможения. Но сейчас, когда их души были открыты и устремлены друг к другу, острое желание близости отчего-то выглядело пошлым. Виктор удивился странной реакции психики, ведь любовь и секс неразделимы, так он всегда думал.

— Мне нужны данные паспорта, — другим тоном произнес он, — и я немедленно закажу билеты. Пора познакомить тебя с близкими мне людьми! А начальство уже отпустило меня дней на десять.

— Круто! — восхитилась Лиза. — Мы успеем посетить и Калининград! Мои родители будут в шоке. Они горевали вместе со мной, скорбели об утрате, поддерживали меня. И вдруг ты жив! Это будет для них ошеломительный сюрприз! А еще… — Лиза сжала руки и закрыла глаза. Ее лицо приняло мечтательное выражение. — Еще… я сегодня же отправлюсь на шопинг! По свадебным салонам… Вить, что там с билетами?

— Самый удобный для нас рейс завтра в три часа дня, — сообщил он, изучая расписание. — Можно, конечно, и сегодня вечером улететь. Но не забывай, что еще до Коврова добираться. Не хочется ночью.

— Ты прав! Но… Витенька, давай сразу улетим в Калининград? Ну пожалуйста! И уже оттуда к тебе домой.

Он глянул на разрумянившееся оживленное лицо Лизы и заулыбался. Его настроение поднялось на немыслимые высоты, он находился практически в эйфории. Строить с любимой планы, обсуждать совместную поездки, знакомство с родителями, представлять будущую свадьбу казалось ему необычайным счастьем. Он уже забыл, что такое обычная жизнь с нехитрыми радостями, доступными любому человеку. Любовь все освещала, делала мир радужным, хотелось наслаждаться вместе с любимой обыденными мелочами, как поход по магазинам, выбор подарков для родных.

Им нужно было зарегистрировать брак официально, Лиза явно мечтала об этом. Виктор пока не хотел углубляться в проблему, понимая, что у него возникнут сложности. Невозможно скрыть от Ордена подобный факт. И он продолжал отмахиваться от тревожащих мыслей, уж очень хотелось испить до дна чашу счастья.

— Хорошо, любимая, — ласково ответил он. — Тогда сначала мы летим в Калининград. И прошу тебя, дай мне сосредоточиться и заказать билеты на весь маршрут. Сколько ты планируешь пробыть у родителей?

— Хотя бы два дня! — просящим тоном сказала Лиза и чмокнула его в щеку.

— Ладно, все сделаю, — с улыбкой пообещал он.

— Не буду мешать! — весело сказала она. — Пойду одеваться. И по магазинам! За платьем необходимо прокатиться в Париж! Ты не против? Проведем там весь день, потом где-нибудь поужинаем и вернемся сюда. Ты наверняка в отеле остановился?

— Знаешь, а ведь я купил квартиру в шестом округе, — сообщил Виктор.

— Вот даже как…, — медленно проговорила Лиза и нахмурилась. — И с кем ты там поселился? Вить, только не лги! Наверняка у тебя, пока ты находился в амнезии, появилась другая возлюбленная…

Лиза закрыла лицо руками. Он вскочил и обнял ее, шепча в ухо:

— Глупости! Никого у меня нет! А квартиру, если хочешь знать, я купил для Евы. Она обожает эту страну и уже так говорит на французском, что не отличишь от носителя языка. А как поет! Но это у нее от мамы. Я все-все тебе расскажу со временем. А сейчас немедленно перестань дуться!

Из архивов Ордена.

«Как есть люди, которые совершенно не могут понять, что должны быть и есть высшие Миры, так есть и другие, которые лишь немножко познакомившись с высшими сферами, тут же усваивают привычку недооценивать Физический Мир. Такое отношение столь же неверно, как и материалистическое. Великие и мудрые Сущности, выполняющие волю и замысел Бога, поместили нас в эту физическую сферу для изучения великих и важных уроков, которые при других условиях выучены быть не могут; и нашим долгом является использовать наше знание высших Миров, чтобы выучить оптимальным для наших возможностей образом те уроки, которые этот материальный мир имеет нам преподать. В некотором смысле Физический Мир — это своего рода образцовая школа или экспериментальная станция, обучающая нас правильно действовать здесь и в других мирах».

Макс Гендель «Космогоническая концепция розенкрейцеров»

Через два дня Виктор и Лиза прибыли в Калининград. Родители девушки встречали их в аэропорту, они стояли, прижавшись друг к другу, оба бледные и взволнованные. В руках женщины подрагивал букетик кустовых роз. Виктор машинально просканировал ауру супругов, не заметил никаких тревожных симптомов — лишь выплескивалось обычное в таком случае сильное волнение — и вздохнул с облегчением. Лиза уже обнималась с мамой, ее отец стоял рядом и внимательно смотрел на «жениха». Виктор видел, что мужчина не совсем доверяет ему, какие-то опасения присутствовали, но он понимал, что такое странное воскрешение должно было вызвать множество вопросов. И он широко улыбнулся отцу Лизы, крепко пожал ему руку и обдал его волной позитивной энергии. Сергей Аркадьевич — так он представился — изменился в лице, расплылся в ответной улыбке и вытер пот со лба. Виктор увидел, что его аура, залитая красными и синими цветами, начала приходить в норму. Будущий зять ему понравился и произвел благоприятное впечатление. А Анастасия Ивановна, мама Лизы, была на седьмом небе от счастья. Нацеловавшись с дочкой, она перешла к Виктору и буквально задушила его в объятиях. Но он понимал, что женщина вне себя и эмоции уже не сдерживает.

— Да как же так, Витенька, — сквозь слезы бормотала она, отчего-то называя его уменьшительным именем, — что же вышло-то? Лизонька чуть не умерла с горя-то… ведь будто бы и похоронили… Чудо-то какое! Диво!

— Ладно, мать, — баском произнес Сергей Аркадьевич, — они ж только на землю сошли! Поди еще качает, да в ушах шум. А тут ты тарахтишь, как вечный двигатель. Поехали, ребята! Мы ж на машине.

Виктор вырвался из крепких объятий будущей тещи, беспомощно улыбнулся раскрасневшейся Лизе и двинулся следом за мужчиной.

Дома их уже ждал накрытый стол, который буквально ломился от всевозможных яств. Потенциальные родственники не поскупились и сильно потратились на угощение. Виктор понимал, что они не хотели ударить в грязь лицом перед богатым претендентом на руку дочери, но решил не обращать внимания на все эти «провинциальные замашки». Он на самом деле был искренне рад знакомству, и впервые за многие годы ощущал себя гармонично и счастливо, наслаждаясь ролью настоящего жениха. Первым делом он вынул из сумки купленные в Париже подарки, родители приняли их смущенно, но видно было, как они довольны оказанным им вниманием. И пока Лиза уединилась в спальне и демонстрировала матери купленное свадебное платье, мужчины вышли на балкон «перекурить», хотя Виктор не имел этой вредной привычки. Но составил компанию отцу Лизы, понимая, что тот в нетерпении узнать правду «из первых уст».

— Я люблю вашу дочь, — сразу признался Виктор, чтобы избежать каких-то недомолвок. — И намерен в этот отпуск официально заключить брак.

— Скоро! — бросил Сергей Аркадьевич. — Да ведь вы даже заявление не подали… да и мы не готовы к свадьбе! Это ж сколько денег надо!

— Об этом можете не беспокоиться, — уверенно ответил Виктор. — Мы поженимся в моем родном Коврове, все расходы я беру на себя. Да и не собираюсь устраивать пышную свадьбу. Друзей у меня особо и нет, будут лишь мои служащие, они мне как родные, и сестренка. И приглашаю вас. Вот и все гости. После регистрации поедем в ресторан, а затем домой. У меня большой особняк.

— Но…, — задумчиво начал Сергей Аркадьевич, — как-то…

— Я круглый сирота, — быстро сообщил Виктор, желая избежать неприятных вопросов.

— Ах вот оно что! — потеплевшим тоном сказал мужчина. — Лиза даже и не говорила об этом. Но сейчас ты будешь нашим сыном! — добавил он и обнял Виктора.

Тот вздохнул, но от комментариев воздержался.

— И все же… прости, сынок, если что-то не то ляпну… Но мы все еще в шоке с матерью. Как вышло-то, что ты официально умер? — напрямую спросил Сергей Аркадьевич.

Виктор поморщился. Он рассчитывал, что будущие родственники вообще не будут касаться этой темы, Лиза обещала ему, что сама все им объяснит. Но, видно, ее отец не мог до конца поверить в фантастическую историю с амнезией и решил расставить все точки над «i». На миг он засомневался, стоит ли лгать и не лучше ли применить легкий гипноз. Но потом подумал, что тогда и с матерью Лизы придется проделать ту же манипуляцию.

— Строго между нами, — четко проговорил он и придвинулся к мужчине.

Тот затушил сигарету и прислонил ухо к губам Виктора.

— Я работаю в организации, о которой лучше вообще не упоминать, — сказал Виктор. — Ну вы должны понимать, о чем речь.

— Разведчик? — едва шевеля губами, предположил Сергей Аркадьевич.

— Я же просил, ничего вслух не произносить! — сурово отчитал его Виктор.

— Все, понял! — торопливо сказал Сергей Аркадьевич и слегка побледнел, глядя на будущего зятя с опаской, но и уважением.

— Так уж вышло, что я чуть не умер, — продолжил Виктор.

— Понимаю, — многозначительно проговорил Сергей Аркадьевич. — Ранение на задании…

— Типа того, — тихо подтвердил Виктор. — Но сейчас все хорошо. Я снова с Лизой, могу жениться. И прошу вас, заклинаю, обо мне лучше вообще не говорить с родней и знакомыми. Для всех я — бизнесмен, постоянно в разъездах, тем более мы планируем жить все же во Франции.

— Но…, — начал с тревогой мужчина.

— Если вы решите, то переберетесь ближе к нам, — оборвал его Виктор. — Дом купить не проблема.

— Я понял, — ответил Сергей Аркадьевич. — Там видно будет.

«Господи, что я делаю? — с тоской подумал Виктор, глядя на задумчивое лицо мужчины. — Это словно накручивается снежный ком. Начнут возникать непредвиденные ситуации, которые я не смогу объяснить этим милым доверчивым людям. Прилипалы, аморфы, сейчас еще и орхи, призраки, порталы, иные миры… Для них это за гранью понимания. И как мне выставить непроходимые границы? Да и от Лизы мало что можно будет скрыть. Как же прав Орден, запрещая нам любить, и уж тем более жениться. И как я зашел настолько далеко?!»

— Ничего, сынок, — услышал он сочувствующий голос и пришел в себя, — все будет хорошо! И не будь таким смурным, все образуется. А я могила! Обещаю молчать обо всем. И жене ни-ни. Придумаю что-нибудь правдоподобное.

Сергей Аркадьевич легко хлопнул его по плечу и улыбнулся.

Влюбленные пробыли в Калининграде два дня. Виктор наметил день свадьбы на 21 апреля. Это была следующая пятница. Он знал, что заплатив определенную сумму, легко обойдет положенные сроки после подачи заявления. И заранее пригласил родителей Лизы приехать за пару дней до церемонии. Они, правда, рвались отправиться прямо сейчас и помочь в приготовлениях, но Виктор твердо отказался.

Влюбленные прилетели в Москву около одиннадцати, а вечером собирались ехать в Ковров. Лиза постоянно находилась в превосходном настроении и строила планы. Для нее это было самое счастливое время в жизни, любимый рядом, они готовились к свадьбе, затем уезжали во Францию. Она не видела никаких препятствий впереди и мечтала о будущей восхитительной совместной жизни с Виктором. Он казался ей самым красивым, самым умным и любящим. А его загадочность лишь придавала очарования и шарма. И то, что иногда ее любимый впадал в непонятную меланхолию, не тревожило, а виделось частью его «имиджа».

Но «первый звоночек» все же прозвучал для Лизы и заставил всерьез задуматься. Они после завтрака в аэропорту отправились на экспрессе в столицу. Время в пути из Шереметьево до Белорусского вокзала около получаса. Лиза уселась у окошка и привалилась спиной к Виктору. Ее глаза закрылись, она находилась в приятной полудреме, ощущая тепло любимого, обнявшего ее одной рукой, и таяла от нежности. Но минут через десять он вдруг встал. Лиза приоткрыла глаза, не понимая, куда он направляется. К ее изумлению любимый прошел в самое начало вагона и уселся рядом с какой-то девушкой. Она повернула к нему лицо, прикрытое растрепанными волосами, он склонился и что-то тихо начал ей говорить. Лиза встала, вглядываясь в незнакомку и не понимая, что происходит. Но взяла себя в руки и уселась на место. Однако он не возвращался, а продолжал общаться с девушкой, Лиза даже различила ее тихий смех. Ревность вспыхнула с такой силой, что ошеломила ее. Она не выдержала, вскочила и подошла. Виктор в этот момент смотрел на дисплей айфона. Лиза увидела, что это его открытая страничка в соцсетях. И незнакомка держала в руках смартфон.

— Добавимся? — ласково спросил он.

— Это еще зачем?! — грозно поинтересовалась Лиза и вырвала айфон из его рук.

Девушка повернула голову, ее лицо выглядело юным и растерянным. Видно было, что она плакала. Незнакомка с недоумением посмотрела на раскрасневшуюся Лизу.

— А вы кто? — спросила она.

— Это Елизавета, — представил Виктор, — моя невеста.

— Очень приятно, — расплылась в улыбке незнакомка. — А меня зовут Тася.

Лиза переводила взгляд с нее на любимого и ничего не понимала.

— Дорогая, иди, — ласково предложил он. — Я сейчас…

Его взгляд показался Лизе острым и даже колючим, но она послушалась и вернулась на место. Они уже подъезжали к пункту назначения, Лиза повернулась в окно и замерла, с трудом сдерживаясь, чтобы не устроить скандал. Но образумилась, немного успокоилась и решила для начала выяснить, что же это за неведомая Тася украла у нее внимание любимого.

Когда экспресс уже начал замедлять ход, въезжая на территорию вокзала, Виктор подошел к ней. Он подхватил сумку и мило улыбнулся, как будто ничего не произошло. Лиза нахмурилась и вытянула шею, выискивая взглядом «соперницу». Но та уже шла к выходу из вагона и не обращала на них никакого внимания.

— Возьмем такси? Или на метро прокатимся? — спросил Виктор, выходя на перрон.

— На метро, — хмуро ответила Лиза.

Она никак не могла восстановить лучезарное настроение, вопрос так и рвался с языка, но выяснять отношения в шумном поезде метрополитена было глупо. Но как только они вышли на поверхность — это была станция Полянка — и быстро направились в один из переулков, Лиза не выдержала и прямо на улице начала спрашивать, кто такая эта Тася и почему ее любимый так отвратительно себя повел и бросил ее аж на полчаса одну в экспрессе. Он глянул на Лизу грустно, так ей показалось, и завернул во двор. Она, так и не дождавшись ответа, ощутила себя «полной дурой» и окончательно разозлилась на недостойное поведение любимого.

— А мы вообще куда? — сухо спросила Лиза, наблюдая, как Виктор открывает ключом домофона дверь подъезда.

— Домой, — ответил он. — У меня здесь квартира…. Правда, я ей редко пользуюсь. Но купил уже давно… еще когда начал работать в… ну неважно. В общем, больше десяти лет назад.

— Да ты просто какой-то подпольный олигарх! — ехидно проговорила она, заходя за ним в подъезд. — Дом в Коврове, квартира в Париже… да еще и здесь жилье. А может, ты тайный агент? Виктор ноль-ноль-семь.

Лиза рассмеялась собственной шутке, но ее настроение никак не приходило в норму. Она даже не подозревала, что окажется настолько ревнивой.

Виктор открыл тяжелые массивные двери и пропустил девушку вперед. Она вошла и огляделась. Холл был огромным. Виктор кинул сумку на пол и включил свет. И тут же крепко обнял девушку и прижал ее к себе. Его поцелуи были страстными и недвусмысленными, Лиза отвечала охотно, но ее не оставляла мысль, что любимый просто уходит от ответов на ее вопросы. Они быстро оказались в спальне и около часа вообще ни о чем не могли думать. Секс был восхитительным, и Лиза, наконец, смогла расслабиться и избавиться от уколов ревности. Тем более Виктор шептал ей, как он сильно ее любит и не сможет жить без нее.

Через два часа они сидели на кухне. Лиза на скорую руку приготовила легкий перекус, заварила чай. Виктор выглядел счастливым, он улыбался безмятежно и открыто смотрел в глаза девушки. Но она все же не выдержала.

— Верю, что ты любишь меня, — начала Лиза, — но не могу оставить то, что произошло без внимания. Ты понимаешь, о чем я?

Виктор вздохнул, но объяснения было не избежать.

— Ты знаешь, что я принадлежу к сообществу сильных экстрасенсов, — сказал он. — И именно это часть моей работы. И как ты сама думаешь, если я вижу, используя свои сверхспособности, что человек находится в беде, то я должен оставаться в стороне?

— Но ведь ты сейчас не на работе, — упрямо заявила Лиза. — Тебе же дали отпуск!

— Я увидел, что Тася из-за несчастной любви готова покончить с собой, — сухо пояснил он. — Она собиралась сделать это сегодня ночью. Как сама считаешь, я мог бы оставить ее без помощи?

— Кошмар какой! — с ужасом проговорила Лиза. — Значит, ты просто хотел помочь…

— И помог! Поработал с ее психикой, восстановил… неважно! Не хочу вдаваться в подробности моей работы. Тебе это ни к чему.

— Но тогда получается, что у тебя в принципе не может быть выходных, — тихо проговорила она. — Жесть!

— Поэтому так нежелательно нам обзаводиться семьями, — ответил Виктор. — И если хочешь быть мне хорошей женой, то лучше не задавать лишних вопросов и тем более не устраивать сцен на пустом месте. Если же ты не в силах слепо доверять мне, то еще не поздно отменить свадьбу, — добавил он и помрачнел.

— Я буду стараться! — испуганно пообещала Лиза. — Потерять тебя снова? Ну уж нет! Ты мой и мы поженимся. Я буду хорошей женой, не сомневайся. И прости меня за недоверие.

Виктор широко улыбнулся и сжал ее руки. Но на душе все равно «кошки скребли», он понимал, сколько проблем ждет их в совместной жизни.

Из записной книжки Виктора.

«Любовь — единственная страсть, не признающая ни прошлого, ни будущего».

О. Бальзак

«Тот, кто любит, должен испытать участь того, кого он любит».

М. Булгаков

«Любовь — высокое слово, гармония создания требует ее, без нее нет жизни и быть не может».

А. И. Герцен

Они приехали в Ковров лишь на следующий день около полудня. Их уже ждали, особняк был вылизан до блеска, территория вокруг вычищена, приготовлен праздничный обед. Когда такси остановилось у ворот, принаряженный Петр Иванович выбежал из сторожки, начал помогать вытаскивать сумки, невпопад торопливо докладывая о делах хозяйства, и поглядывал на раскрасневшуюся «невесту». Лиза понравилась ему с первого взгляда, и он одобрительно улыбнулся, пожимая ей руку и представляясь. Они пошли к дому, по дорожке уже летела к ним Ева. Она бросилась на шею брата, расцеловала его, затем присела в реверансе и представилась официальным тоном. Лиза рассмеялась и от души расцеловала девочку. И та сразу расслабилась и сделала ей комплимент. Виктор с радостью видел, что они понравились друг другу.

Серафима Павловна ждала их у открытых дверей. После знакомства с «новой хозяйкой» — именно так она величала Лизу — девушку проводили в приготовленную для нее комнату на втором этаже. Но Ева не оставила ее в покое, а прошмыгнула к ней и закрыла за собой дверь. Виктор лишь рассмеялся и отправился к себе.

За праздничным ужином все оживленно обсуждали предстоящую свадьбу. Серафима Павловна настаивала «отметить дома» это событие и не тратиться на ресторан. Петр Иванович говорил о необходимости церковного венчания. Ева сидела между женихом и невестой, без конца встревала в разговоры взрослых и выглядела счастливой. Виктор периодически сканировал ее ауру и радовался, что девочку заливает чистейшее синее поле волшебной энергии индиго. Он наслаждался этим семейным застольем, и полностью выбросил из головы все тревожащие мысли. Рядом находились любимые люди, жизнь казалась ему полной чашей с осуществлением всех надежд и чаяний.

За день до церемонии в Ковров прибыли родители Лизы. Поначалу они были напряжены и с затаенной опаской знакомились с Петром Ивановичем и Серафимой Павловной. Но поняв, что эти люди практически заменили Виктору родных, они начали расслабляться. Ева очаровала их с первого взгляда, они искренне полюбили девочку и тут же начали ее баловать. Пятница выдалась необычайно теплой и солнечной для весны. Прозрачное синее небо, золотые лучи солнца, шелковый свет ласкали взгляд и создавали у всех волшебное настроение. Ева помогала Лизе одеться, остальные ждали их в гостиной. И когда невеста начала спускаться по лестнице, все невольно ахнули от восхищения, а у Виктора от нахлынувших эмоций закружилась голова. Девушка выглядела воздушным ангелом в белоснежном пышном платье от Oscar de la Renta. Фата прозрачным облаком окутывала ее фигуру, шарообразный букетик из белых роз казался еще одним облачком в ее руках. Ева, одетая в бледно-розовое платье с капроновой юбкой-пачкой ступала позади невесты с важным видом и выглядела настоящим ангелочком, сопровождающим девушку к алтарю. Родители Лизы прослезились и обнялись, глядя на дочь. Виктор, одетый строго и элегантно, подошел к лестнице и подал невесте руку. Присутствующие начали аплодировать.

Их зарегистрировали в местном ЗАГСе, затем они поехали в Собор Рождества Христова. Виктор постоянно находился на эмоциональном пике, во время венчания он с трудом сдерживал слезы и все еще не верил, что это происходит с ним. И когда за фигурой батюшки он заметил расплывчатый силуэт призрака и понял, что его мама каким-то образом нарушила законы иного мира и оказалась здесь, он не выдержал. Слезы заструились по его щекам, он с трудом стоял неподвижно, внимая словам, соединяющим его и Лизу навеки, его сердце колотилось гулко и часто, немыслимое счастье переполняло. И когда священник объявил их мужем и женой перед людьми и богом, он крепко обнял Лизу и замер, не в силах справиться с нервным напряжением. Он был на грани обморока. Лиза тоже была растрогана, но «имидж невесты» не позволял ей расплакаться. Виктора привела в чувство Ева. Он вздрогнул, ощутив, как ее горячие пальчики вцепились в его ладонь, и услышал шепот на французском: «Mon cher frиre… Pour l'amour du ciel, contrфlez-vous!», что означало: «Мой дорогой брат, ради Бога, возьми себя в руки!»

Виктор сжал ее ладошку и втянул внутрь животворной ласковой энергии индиго, которую давала ему сестра. Это помогло восстановить внутреннюю гармонию, он вернулся в реальность и ощутил нахлынувшее светлое счастье. Он пристально смотрел на иконостас и четко видел фигуру ангела, зависающую перед иконой Божьей Матери. Его мама все еще присутствовала в храме и наблюдала за венчанием, он различил черты ее лица, ее глаза сияли небесным светом, губы улыбались. Виктор ощутил блаженную энергию, изливающуюся на него, и принял ее как материнское благословение. На душе окончательно полегчало, и он мысленно пообещал маме, что будет хорошим мужем и даст своей семье только счастье и благополучие.

После обряда присутствующие поздравили молодых, вручили букеты. Они вышли на улицу, солнце светило ярко, мир казался Виктору прекрасным. Родители Лизы уселись в одну машину, Ева, Петр Иванович с Серафимой Павловной — в другую. Они направились в ресторан, чтобы там ожидать молодоженов. Виктор и Лиза решили немного прокатиться по городу перед застольем. Но когда к ним подъехал белый лимузин и водитель открыл двери перед Лизой, Виктор краем глаза заметил какое-то движение слева и машинально повернул голову. Если бы земля разверзлась у него под ногами и сам дьявол вышел наружу, он бы не так испугался. К лимузину приблизился Идрис. Он был одет с иголочки. Черный смокинг, белая шелковая сорочка, галстук-бабочка — все выглядело безукоризненно на его спортивной высокой фигуре. В руках пышно белели раскрытые лилии, алые крупные розы, вставленные между ними, казались на их фоне кровавыми пятнами, именно так привиделось смятенному воображению Виктора. Идрис широко по-голливудски улыбнулся, его ровные зубы на шоколадном лице выглядели ослепительно. Лиза замерла у открытой дверцы, она сильно побледнела.

— Здравствуйте! — вежливо поприветствовал их высший и преподнес девушке букет. — Мои поздравления!

— Вы ведь… Идрис! — сказала она, принимая цветы. — Помню, помню… Витя, что же ты не предупредил, что пригласил своего друга?

Лиза глянула за застывшего мужа, он все никак не мог прийти в себя, казалось, язык прилип к гортани.

— Забывчивый стал, — мягко проговорил Идрис и снова улыбнулся.

— Лизонька, ты садись в машину, — чуть охрипшим голосом предложил Виктор, наконец, выйдя из столбняка. — А мы пока перекурим.

— Ты же не куришь! — заметила она, но глянув на его взволнованное лицо, кивнула и забралась в лимузин.

Виктор схватил начальника за локоть и отвел к ограде церкви.

— Как ты тут оказался?! — нервно спросил он.

— Прекрати! — сурово ответил Идрис. — Сам ведь все понимаешь. Не будем же мы сейчас в словесные игры пускаться. Разве для меня проблема узнать о подобных новостях из жизни подчиненного? А ситуация патовая… Не представляю, как я все объясню своему начальству. Ловец женился!

— Но я не люблю Лизу…, — начал Виктор и прикусил язык, понимая, что ложь бессмысленна.

— Господи, и как только вы встретились?! — раздраженно сказал Идрис. — Вот уж правда, от судьбы не уйдешь!

— Не поверишь, орхи поспособствовали, — признался Виктор.

— И я даже почему-то не удивлен, — пробормотал Идрис. — Чертовы создания! Ну ничего, им конец!

— Решение принято? — с любопытством спросил Виктор.

— Все готово к Вальпургиевой ночи, — довольно сообщил высший. — Гэвид Даррет согласен дать ночной концерт в Моравии, Ана и Белла помогут загнать орхидей обратно в порталы, которые откроет Жак. И это будет легко, ведь в эту ночь и так иные миры пропускают на свет божий всякую нечисть. Наверняка, все проходы открываются сами собой. Думаю, осечек быть не должно.

— Я постоянно на связи с Жаком, — сообщил Виктор. — И он отлично справился с заданием и уже нашел Малгожату.

— Не забудь составить подробный отчет, — напомнил Идрис. — Хотя… тебе сейчас не до этого!

— Составлю и отправлю, не переживай, — уверенно ответил Виктор.

— Но ты преподнес очень неприятный сюрприз, — после паузы сказал высший. — И я не представляю, что сейчас делать.

— Я не мог иначе! — с тоской проговорил Виктор. — Любовь вернулась и захватила меня целиком. Я словно под гипнозом последнее время.

— Что сделано, то сделано, — тихо сказал Идрис. — Но как ты собирался скрывать это от Ордена?

— Не знаю! Ничего не знаю…

— Вот что, в курсе пока лишь я, и докладывать в ближайшее время о женатом ловце никому не собираюсь, — после паузы твердо произнес Идрис. — У нас впереди важный ритуал, и мне нужны мои бойцы. А ты постарайся не сомлеть от чувств и не растерять все свои способности. Знаю, ты силен энергетически и всегда был продвинутым ловцом. Мало ли, вдруг у тебя получится обратить мощнейшую энергию любви нам на пользу, а не себе во вред. Такого в истории Ордена еще не было, но ведь все когда-то бывает в первый раз, — добавил Идрис и улыбнулся.

Напряжение Виктора начало спадать, он понял, что высший на его стороне и дает ему шанс остаться ловцом еще какое-то время.

— Приглашаю тебя на свадебное застолье, — сказал Виктор.

— Думаю, не стоит мне появляться там, — серьезно ответил высший. — Придется знакомить меня с родными. Нам это ни к чему. Но я оценил, спасибо! Извинись за меня перед Лизой. Думаю, ты найдешь нужные слова… И знаешь, я даже завидую тебе, — серьезно добавил он, — и искренне желаю счастья!

И не говоря больше ни слова, Идрис быстро пошел прочь.

Из записной книжки Виктора.

Бросать не стоит в будущее взгляд,

Мгновенью счастья будь сегодня рад.

Ведь завтра, друг, и мы сочтемся смертью

С ушедшими семь тысяч лет назад.

Омар Хайям

Назад: Глава пятая

Дальше: Глава седьмая