Глава пятая

Виктор прибыл в аэропорт Шарль де Голль в шесть вечера. Он был в странном настроении, не давала покоя информация, запрятанная где-то глубоко в подсознании. Он понимал, что это связано с его прошлым, и даже рассматривал вариант попытаться выяснить у Идриса, не запечатывал ли тот отрезки его памяти. Но зная методы работы в Ордене, Виктор не сомневался, что высший ни за что не откроет ему правду, даже если это произошло. Он записал название Тальмон-сюр-Жиронд, определил по карте, где находится это место, и понимал, что разгадку его странных ночных видений нужно искать именно там. Также Виктор не сомневался, что если бы не влияние на него орхи во время сна, он бы даже не подозревал, что с его памятью что-то не так. Он предположил, что Рузена хотела таким образом «обезвредить» ловца, вызвать в нем недоверие к высшему и желание узнать правду о самом себе. Способности орхидей виделись ему безграничными, и вытянуть из затемненной памяти какие-то картинки прошлого и показать их было пустяшным делом. Виктор даже поймал себя на мысли, что не прочь был бы напрямую обратиться к Рузене за помощью, но тут же отогнал ее. Если Идрис запечатал его память, значит, на то были веские основания.

«Что же делать? Сейчас необходимо заняться Такаши. Но так хочется прямо из аэропорта помчаться в Пуату-Шаранта», — мучительно размышлял Виктор, наблюдая в окошко такси за проплывающими пейзажами.

Аэропорт находился в 35 километрах от города, да еще и до квартиры в шестом округе нужно было доехать по городским пробкам. Виктор, наконец, решился и приобрел прошлой осенью жилье во французской столице. Он выбрал большую, но уютную квартиру в доме девятнадцатого века в округе Люксембург, конкретно в Сэн-Жермен-де-Пре. Риелтор уверял его, что хоть это и центр, но место тихое и спокойное, и один из самых приятных и красивых кварталов города. Здесь когда-то жили философы и писатели, в настоящее время — интеллигенция Парижа. И как бонус — в пешей доступности Люксембургский сад. Квартира была уже с ремонтом, который вполне устроил взыскательный вкус Виктора. Он лишь нанял дизайнера и тот в кратчайшие сроки обустроил жилье по желанию клиента. Была завезена мебель, подобран текстиль, приобретена посуда и все необходимое для жизни. Виктор сделал это для Евы, родной сестры, которую он обрел недавно. Девочке 10 ноября исполнилось десять лет, она обожала Францию, уже вполне свободно владела языком, к тому же прекрасно исполняла песни своей любимой Эдит Пиаф. Ева была сиротой, Виктор являлся ее единственным родственником. И весь нерастраченный жар любви он отдал девочке. Она постоянно жила в его особняке в родном Коврове под присмотром экономки и сторожа. Серафима Павловна и Петр Иванович были супругами и хоть простыми, но хорошими добрыми людьми. Виктор нанял их на работу и ни секунды не пожалел об этом. К тому же они сильно привязались к девочке и полюбили ее как родную дочь.

На день рождения сестры Виктор смог освободить три дня и вывез именинницу в Париж. Ева оказалась в городе своей мечты впервые, и ее восторгу не было предела. Он водил ее по своим любимым местам, они сидели в кафешках, болтали обо всем, ходили в синематеку, обсуждали просмотренные фильмы. Конечно, не обошлось без шопинга. Виктор в порыве эмоций чуть не скупил для сестры весь магазин детской одежды модного брэнда Daniel Boutique. Три дня пролетели, как одна минута. И когда пришло время отъезда Евы, он с трудом сдерживал слезы. И покидая аэропорт, решил, что немедленно займется покупкой квартиры. Сестре исполнилось десять, но Виктор понимал, как быстро летит время, и уже мечтал, что по достижению совершеннолетия Ева будет приезжать сюда и, возможно, выберет для обучения Сорбонну.

Мысли о сестре немного успокоили взвинченные нервы, Виктор даже начал улыбаться, предаваясь приятным воспоминаниям. И не заметил, как они доехали до места. Он поднялся в квартиру, но войдя в холл, ощутил невероятный спад настроения. Тишина, темнота, пустота его нового жилья поразили в самое сердце и вызвали острую печаль. Виктор подумал, что если бы Ева постоянно жила в Париже, то ему было бы намного легче. Но пока это было невозможно. Он не смог бы уделять ей должного внимания, его работа требовала постоянных разъездов, да и пришлось бы менять полностью уклад жизни девочки. Сейчас она училась в престижном частном лицее, а дома ее ждали любящие люди. Петр Иванович и Серафима Павловна постоянно и неусыпно пеклись о Еве, окружали ее заботой и практически заменяли родителей.

Виктор снял верхнюю одежду и первым делом включил освещение во всех комнатах. На улицу выходить не хотелось. Он приготовил себе незатейливый ужин, выпил две чашки травяного чая и устроился в гостиной на диване напротив телевизора. Бездумно переходя с канала на канал, он размышлял, как ему лучше выстроить завтрашний день. Хотелось с утра пораньше отправиться в Шаранту, но Идрис велел незамедлительно по приезду заняться проблемой его подопечного. С семейной парой японцев Виктор познакомился в прошлом году при помощи Жака. Это были друзья его тогдашней девушки Зизи. Виктор узнал, что они готовятся к синдзю — двойному самоубийству, и попытался предотвратить этот жуткий акт. И помогла ему в этом Соланж. Правда, весьма странным способом. У нее были свои планы относительно Виктора. Соланж, как оказалось, являлась «любовницей лилий» — некоей сущностью, наполовину человеком, которого постоянно пожирала смерть. Ловцы веками занимались тем, что предотвращали самоубийства. Но как узнал Виктор, были случаи в истории Ордена, когда сами члены совершали это страшное преступление, и все они были женщинами. Последней оказалась Соланж. Но ловец не совсем обычный человек и он не может так просто покончить с жизнью. Дающиеся при посвящении сверхспособности обуславливают переход в другое качество существования. Соланж не подозревала, что не умрет. Она очнулась и оказалась в промежуточном состоянии. Жуткий мучительный путь — постоянно бороться за жизнь против самой Смерти. Но она была одаренной и невероятно развитой личностью, поэтому начала искать способ прекращения этого кошмара. И нашла при помощи мольфара Величара. Если Соланж кто-то по-настоящему полюбит и отдаст за нее жизнь, то ее муки прекратятся, смерть получит душу взамен и выпустит девушку из своих костлявых объятий. Любовница лилий превратится в обычного человека. Но пока никто не смог отдать ей свое сердце, как Соланж ни пыталась. Она обладала магическим сексуальным притяжением, мужчины слетались на ее красоту, как мухи на мед, но кроме физической близости их ничего не интересовало. И «поразвлекшись» с необычной подружкой, они уходили. Эта же участь постигла и Виктора. При первой интимной встрече он почуял неладное и, прежде всего, крайне странный аромат гниющих роз, исходивший от кожи Соланж. Это оттолкнуло и заставило задуматься. А затем и ее поступки, нарушающие правила Ордена, ее лютая ненависть к спутнице Виктора, «девушке по вызову» Лолите, последующее убийство несчастной, намерение убить и самого ловца заставили его держаться от Соланж как можно дальше. Но она помогла избавить японскую пару от смерти, хотя преследовала свои цели. Супруги были уверены, что Соланж и Виктор белые саманы, несущее людям добро. И именно они вылечили Такаши, избавив его кожу от последствий страшных ожогов и вернув ему здоровье и силу. И он поклялся служить им верой и правдой до конца своих дней. Виктор как раз задумывался о создании своей пятерки, и «самурай» показался ему отличной кандидатурой. Он не выпускал его из вида, до этого времени все было в порядке. Такаши на пару с женой владел магазинчиком японских сувениров, дела шли отлично, экзотика всегда хорошо продавалась. При любой возможности Виктор встречался с Такаши, старался общаться более тесно, чтобы разобраться в его личности и жизненных установках. И японец всегда охотно шел ему навстречу, правда, держался подобострастно. Но Виктор не сомневался, что он считает его чуть ли не богом, как впрочем, и Соланж. И вдруг тревожащее сообщение Идриса: его бывший клиент снова в опасности. Виктор недоумевал, что же могло произойти.

«Завтра утром отправлюсь на улицу Риволи, — подумал он, — навещу супругов и разберусь на месте. И только потом поеду в Шаранту».

Ощутив облегчение, он понял, что принял правильное решение и удовлетворенно вздохнул. Было всего девять вечера, но Виктор после перелета и всех треволнений последних дней ощущал усталость, хотелось уже лечь в кровать. Он выключил телевизор и набрал номер сестры. Ева еще не спала и ответила довольно оживленным голосом. Она сразу засыпала брата вопросами о его делах и о том, когда он сможет приехать в Ковров.

— Может, на майские праздники? — спросила девочка. — Неужели будешь работать?

«Вальпургиева как раз на первое мая, — вспомнил Виктор. — Надеюсь, что все пройдет удачно, но с нашей работой ничего точно предвидеть нельзя».

— Не знаю, дорогая, — после паузы ответил он. — Но очень хочу тебя увидеть!

— И я соскучилась! — быстро ответила сестра. — А ты сейчас где? Все еще в Чехии?

— Сегодня приехал в нашу квартиру в Париже, — с улыбкой сообщил он. — Совсем недавно. И так пусто без тебя!

— А давай я перееду к тебе! — с воодушевлением предложила девочка. — Буду ждать тебя с работы, даже ужины готовить! Серафима Павловна отчего-то озаботилась и как раз сейчас упорно учит меня азам кулинарии, — со смехом добавила она. — Не иначе опасается, что когда придет мне пора выйти замуж, я окажусь женой-неумехой.

— Полезные навыки для девушки, — заметил Виктор и вздохнул.

Его воображение уже нарисовало картину, как в этой помпезной квартире хозяйничает его сестренка, придает холостяцкому жилью уют, вносит в его одинокую жизнь тепло и нежность. Но Ева была слишком мала для такой жизни, ей самой еще требовалась забота и внимание, и он это отлично понимал.

— Ну, Вить! — возбужденно проговорила девочка. — Перевези меня в Париж! Ведь зачем-то ты купил квартиру именно в этом городе. Значит, строил планы! Учиться я и там смогу. Ты же знаешь, что французский для меня не проблема. К тому же я решила, что посвящу себя пению. Уверена, что учителя музыки в Париже куда круче, чем в Коврове.

— Дорогая моя, я понимаю, что ты хочешь проводить со мной как можно больше времени, — с затаенной тоской начал Виктор. Но тут же одернул себя и нарочито веселым тоном продолжил: — Хотя… мне кажется, что тебя прельщают бутики на Елисейских полях.

— Зануда! — со смехом ответила Ева. — Ладно, я и правда все понимаю. Но впереди летние каникулы.

— Обязательно приедешь сюда! — пообещал Виктор. — А сейчас пора спать! Сладких тебе снов, сестренка.

— Bonne nuit! — услышал он пожелание доброй ночи на французском, улыбнулся, чмокнул айфон и закончил разговор.

На душе потеплело, глубинная тоска сменилась светлой и легкой грустью. Он подумал, что вполне может найти время и привезти Еву в Париж. И они снова будут гулять по городу, болтать на самые различные темы, пить чай и есть восхитительные пирожные в лучших парижских кофейнях. Виктор так размечтался, что когда услышал гудение айфона, не сразу ответил. Он видел, что звонит Идрис, и возврат в реальность вызвал неприятный холодок в позвоночнике.

— Привет, — вяло сказал он, все же взяв трубку.

— Все хорошо? Как добрался? — быстро спросил высший.

— Все хорошо, — машинально повторил Виктор. — У тебя как?

Он выслушал краткий рассказ Идриса о том, как орхи, проследив за ним до острова Арран, забрали аморфов, и поморщился. Не хотелось погружаться в очередные проблемы. Но все же он включился и озабоченно проговорил, что надо было ему ехать вместе с высшим, а уж потом лететь в Париж. Все равно он смог попасть на рейс только следующего дня.

— Что сделано, то сделано, — со вздохом ответил Идрис. — И вот еще что…

Он замолчал. Пауза показалась Виктору зловещей, и он внутренне собрался, ожидая услышать что-нибудь неприятное.

— Не хотел говорить, — все же продолжил высший, — возможно, у меня уже паранойя… Но есть четкое ощущение слежки. И мне кажется, что наши контактные орхи, я бы их так назвал, разделили «дичь» между собой. За мной охотится Томаш. Я видел его на острове, но он исчез при первом звуке скрипки, но затем я заметил очень похожего парня в аэропорту Глазго. Моя обычно безошибочная интуиция предостерегает: Томаш следит за мной. И вопрос: к кому прикрепилась его подружка Рузена? Возможно, к тебе. Так что будь начеку.

— Спасибо, что предупредил! — ответил Виктор. — А ведь мы думали, что орхидеи не покидают границ Моравии. А ты сейчас где?

— Во Флоренции, — сообщил Идрис. — Через два часа заседание Совета. Буду докладывать обо всем, что произошло в замке Пернштейн.

— Желаю удачи, — искренне пожелал Виктор.

— Такаши? — коротко спросил высший. — Знаю, ты планировал взять его в свою пятерку, поэтому меня очень волнует все, связанное с этим японцем.

— Хотел сейчас лечь спать, — после паузы сказал Виктор. — Устал от этих орхи, если честно! И завтра с утра отправлюсь в магазинчик супругов. Сделаю вид, что это обычный дружеский визит. Тем более в нашу последнюю встречу Такаши клялся в вечной верности и говорил, что готов служить мне, как истинный самурай. Думаю, он обрадуется моему появлению и не будет скрывать своих эмоций. Хотя японцы в этом плане очень закрыты, трудно понять, что у них на уме.

— Поэтому не торопись с предложением, — посоветовал Идрис. — К тому же по сообщению наблюдателя, клиент снова в депрессии.

— А что конкретно известно? — озабоченно спросил Виктор, окончательно включаясь в работу.

— Ты, как понимаю, даже не заходишь на его страничку в соцсетях? А зря! — ответил Идрис. — Такаши выложил запись, что его жена отправилась в Японию навестить родных. Это было две недели назад. Больше он ничего не постил, страничка Юрико также без новых записей. Но наблюдатель заглядывал в магазинчик и определил, что Такаши впал в жуткую депрессию. Он ведет дела, обслуживает покупателей, но улыбается заученно, а лицо словно застывшая маска.

— Может, просто скучает по жене, — предположил Виктор. — Они необычайно привязаны друг к другу. Сам понимаешь, что это за союз, если пара хотела вместе уйти из жизни.

— Наблюдатель попытался разговорить японца, но тот сразу закрылся, — сообщил Идрис. — Поэтому вся надежда на тебя. Уж с тобой-то он будет более откровенен.

— Не волнуйся, поговорю по душам, — пообещал Виктор.

— Держи меня в курсе, — ответил Идрис.

Они попрощались и закончили разговор.

Но Виктор уже уснуть не мог и набрал номер японца. Тот ответил не сразу и его голос очень не понравился ловцу. Виктор даже через телефонную связь определил, в каком упадке находится энергия «клиента», хотя Такаши явно обрадовался его звонку.

— Я приехал в Париж сегодня, — сообщил Виктор. — Вспомнил о тебе и Юрико. Как дела? Я не очень поздно?

— Юрико нет, — тихо ответил Такаши.

— Вышла куда-то? Или в отъезде? — бодро спросил Виктор, сделав вид, что не в курсе дел супруги.

Молчание ему не понравилось. Он выждал пару минут, буквально заливаемый волнами депрессии, исходящими из айфона, затем осторожно позвал собеседника. В ответ раздались сдавленные рыдания.

— Я сейчас буду у вас! — быстро сказал он.

— Но, господин…, — прошептал Такаши, — не стоит вашего беспокойства. Беды и горести, видно, мой удел по жизни…

— Я живу на противоположном берегу Сены, совсем рядом, так что жди! — оборвал его Виктор. — Не хочу напоминать, но ты поклялся служить мне вечно.

— Я не забыл, господин! И я ваш верный слуга, — более оживленно сказал Такаши.

— Так что слушайся! — серьезно произнес Виктор. — Просто дождись меня. Я скоро!

Давно это было, в стране на краю земли, встречающей каждое утро Солнце и называемой Страной Солнечного Корня. Как-то на зеленом лугу, недалеко от океана сидел маленький пастушок по имени Иори, он оберегал особенных коз самого Микадо. Он посматривал на пасущихся животных, затем переводил взгляд в синее небо. Иори грустил и сетовал небесам на то, что никогда не сможет стать самураем. И рассуждал маленький пастушок, что жизнь устроена неправильно, почему одни рождаются богатыми, а другие бедными, им приходится много и тяжело работать, и даже если удастся скопить какие-то деньги, самураем не стать никогда.

"Зачем это происхождение? Зачем нужен титул? Почему не все одинаковы, хоть и ходят под одним небом, пьют одну воду, видят одних птиц?" — размышлял он с тоской.

И тут Иори увидел пару летящих белых цапель. И была картинка так хороша, словно произведение искусства великого мастера: будто шелком вышитые прекрасные птицы, распластанные по синему атласу неба. А ведь мастерицей была сама Природа. Иори залюбовался и даже забыл свою печаль. Он, не отрывая глаз и счастливо улыбаясь, смотрел в небо. А когда цапли скрылись из вида, взгляд пастушка опустился вниз, на траву. И тут Иори заметил белый цветок, чудным образом похожий на прекрасных белых цапель, которые только что парили в небе. Пастушок осторожно выкопал цветок с толстыми странными корнями, уложил его в свою соломенную шляпу и унес домой. Иори высадил находку в маленький садик у дома. Он хотел всегда любоваться прекрасным растением, так похожим на парящих птиц. Цветок прижился, скоро на его стеблях распустились новые «белые цапли».

И часто глядя на нежные цветы, понял Иори совсем простую истину, которую ему будто нашептал сам Будда: "Всё в этом мире преходяще, как и полет тех цапель, восхитивший тебя. Но вечна только красота, живущая в созданиях Природы. Смотри на цветок и помни об этом!"

С тех пор японцы, помня завет Будды, стали выращивать белую орхидею в своих садах.

Виктор взял такси и довольно быстро приехал на место. Он помнил, что супруги жили в квартире, расположенной над их магазином. Но выйдя из машины, увидел, что окна освещены и на первом этаже. Едва он приблизился ко входу, украшенному бумажными фонарями, как дверь распахнулась. На пороге стоял Такаши. Он сложил руки лодочкой у груди и низко поклонился. Виктор похлопал его по плечу и широко улыбнулся. Но аура Такаши вызывала много вопросов. Она была густого фиолетового цвета, а это говорило ловцу о готовности «клиента» совершить суицид. Но видимых причин Виктор не наблюдал: японец выглядел физически здоровым, кожа лица была гладкой, глаза блестящими, не осталось даже следов от жутких ожогов, еще так недавно уродующих его лицо.

Они вошли внутрь. Магазин был ярко освещен. Такаши вдруг взял с прилавка два меча в ножнах, снова поклонился и пригласил гостя наверх. Виктор пока вопросов не задавал и последовал за мужчиной. Они поднялись на второй этаж и оказались в квартире. Но Виктор не узнал помещение, от былого уюта не осталось и следа. В простенке между большими окнами, занавешенными багровыми портьерами был сооружен алтарь. Перед изображением богини милосердия Каннон стояли свечи. Виктор невольно вздрогнул, заметив висящий на стене рядом с алтарем портрет Юрико. Его раму украшали черные и серебряные искусственные лилии. А между свечей Виктор разглядел посмертную табличку с именем и с ужасом понял, что женщины нет в живых.

Такаши опустился на колени перед портретом жены и начал что-то бормотать на японском. Слух ловца моментально обострился.

— Моя любимая, — шептал Такаши, — ты все видишь, хоть уже и пересекла реку Сандзу и отправилась в путешествие, из которого не вернуться.

«Сандзу — река, являющаяся границей между миром живых и мертвых», — моментально выплыло из памяти Виктора, и он окончательно убедился, что Юрико нет в живых.

— Мне некому больше служить, но любовь останется в сердце навсегда, — еле слышно продолжил Такаши. — Верю, что демоны, взвесив твою одежду, отправят тебя в рай. И чтобы нам с тобой там встретиться, я должен остаток жизни посвятить добру.

Японец уперся лбом в пол и застыл. Виктор не шевелился, не мешая ему. Минут через пять Такаши выпрямился и сказал:

— Вернулся мой господин, белый саман Виктор. И я выполняю обещание и становлюсь его пожизненным слугой.

Он встал, вынул из ножен более длинный меч и протянул его Виктору.

— Бусидо говорит: меч — это символ доблести и благородства самурая, — продолжил Такаши. — Отныне вы мой сегун, я ваш верный кэнин. В знак моей преданности отрубите мизинец.

И он вытянул правую руку, растопырив пальцы, положил ее на алтарь, закрыл глаза и склонил голову. Виктор потрогал лезвие, оно было острым. Он чуть коснулся им мизинца новоявленного самурая и тут же убрал меч в ножны.

— Считай, что ритуал проведен, — серьезно произнес он. — Ты посвящен. И уверяю, ты мне нужен со здоровой рукой, а не лишенной одного пальца. Принимаешь?

Такаши вздрогнул и открыл глаза. Он сильно побледнел, губы были плотно сжаты. Но встретившись взглядом с Виктором, начал расслабляться. Краски вернулись на его лицо, кончики губ приподнялись. Он вновь сложил руки лодочкой и низко поклонился.

— Я примерно представляю, кто таков сегун, — непринужденно продолжил Виктор, — это правитель. Но вот кто кэнин? Ты же именно так себя назвал.

— Рядовой воин, — ответил Такаши. — Кэнины занимают низшую ступень самурайской иерархии. Я ваш воин! Буду ждать приказов и выполнять их.

Японец взял второй принесенный из магазина меч. Он бы короче, чем первый.

— Зачем тебе этот кинжал? — полюбопытствовал Виктор.

— У самурая всегда при себе два меча, — серьезно пояснил Такаши, — длинный — дайто и короткий — сёто. Это пара называется «дайсё».

— Если перевести дословно, то это… «большой-малый», — сказал Виктор.

— О, господин отлично знает наш язык! — восхитился Такаши и вновь поклонился.

— Вот что, мы находимся в городе, так что мечи лучше оставлять здесь, — твердо проговорил Виктор. — И если ты решил быть моим слугой, то выполняй приказ!

Такаши кивнул и положил мечи у ног «господина». Она замер, глядя в пол. Виктор не знал, на что решиться. Он отлично понимал, что японец не шутит, его настрой был ясен, он реально решил посвятить жизнь служению.

— Давай уйдем отсюда, — после паузы предложил Виктор.

Он просканировал ауру самурая и понял, что фиолетовый цвет по-прежнему преобладает. Но радовало, что начали пробиваться зеленые тона.

Они спустились в магазин, но и здесь Виктору показалось неуютно. Атмосфера этого дома давила на него скопившимся негативом. Он понимал, что Такаши тяжело переживает смерть жены и, по всей видимости, плачет по ночам в опустевшей квартире. И он пригласил его прогуляться. Тот согласился без возражений. Они вышли на улицу, и Виктор вздохнул с облегчением. Заметив на противоположной стороне улицы открытое кафе, он решительно направился туда. Такаши не отставал. Они вошли в зал и заняли столик в углу. Виктор ощутил, насколько проголодался, и заказал целую гору горячих сэндвичей и большую чашку кофе со сливками. Такаши захотел только зеленый чай. Подкрепившись, Виктор понял, что готов к разговору. Он цепко глянул в глаза японца, сидевшего напротив, и напрямую спросил, как умерла его жена. Тот не удивился вопросу, но ответил коротко, стараясь не показывать эмоции.

— Юрико поехала в Киото навестить родных, — механическим голосом проговорил Такаши. — Утром, когда она переходила дорогу, направляясь в магазин, ее сбила машина. Она умерла в ближайшей аптеке, куда ее перенесли очевидцы. Фармацевты не смогли помочь ей, а врачи Скорой приехали слишком поздно. Почему меня не было рядом?!

Такаши застыл, закрыв глаза, лишь его желваки выдавали, в каком сильном волнении он находился. Фиолетовое поле затопило его.

— Это проклятие куклы-танцовщицы, — прошептал Такаши. — Ваша подруга госпожа Соланж забрала ее. Но мы были уверены, что… о, простите, господин, но госпожа черная саманка…

Виктор поморщился, вспомнив о старинной кукле, принадлежащей семье Юрико и якобы несущей проклятие всей семье. Соланж уверила его, что эта антикварная вещица — открытый некротический канал, и забрала ее. А потом воспользовалась магическим артефактом для нанесения вреда его сестре и ему самому. Если бы не Ева, то неизвестно, как бы все тогда закончилось.

— Эта кукла давно сожжена, — сообщил он.

— Пусть горит в аду вечно, — пробормотал Такаши.

— Что известно о том, кто совершил наезд? — спросил он. — Его нашли?

— Это странная история, — еле слышно ответил Такаши. — Очевидцы утверждали, что за рулем сидела женщина и будто даже запомнили номер машины. Но полиция так и не смогла найти ни ее, ни даже машину, словно она провалилась в преисподнюю.

Такаши ссутулился, суицидальные волны окутывали его плотным коконом. Виктор подсоединился, взяв его безвольно лежащую на столике правую руку. Он сжал ее и закачал энергии. Японец вздрогнул и открыл глаза.

— Мне отчего-то стало светлее на душе, когда мой господин выразил сочувствие рукопожатием, — сказал он. — Милосердная богиня Каннон послала вас. Вы ведь больше меня не покинете?

— Никогда! — твердо пообещал Виктор. — Надеюсь, и ты не собираешься уходить от своего господина? — спросил он и остро глянул в прищурившиеся глаза собеседника.

— Клянусь, я буду с вами до самой смерти! — нервно произнес японец.

— Путь воина — всегда путь смерти. Так кажется, говорят самураи? — уточнил Виктор.

— Готов умереть хоть сейчас, — уверенно сказал Такаши и ясно улыбнулся. — Я знаю, Юрико ждет меня.

— А ты плохой слуга! — сурово проговорил Виктор и нахмурился. — Скажу больше, ты настоящий эгоист, думающий лишь о себе. Так просто уйти на тот свет и этим избавить себя от душевной боли! Но зачем тогда весь этот спектакль, эти клятвы в верности, если все твои мысли только о смерти? Сам рассуди, разве господину нужен мертвый слуга?

Виктор, произнося эту тираду, сканировал ауру «клиента» и четко отслеживал, как меняется окрас энергии. Его слова били в цель, Такаши усилием воли отгонял мрачные мысли, гасил желание умереть, и ловец видел изменения цвета поля. Он знал, что супруги увлекались техниками управления энергией, и это приносило свои плоды. Такаши смог довольно быстро восстановить душевное равновесие, поняв, что вызвало недовольство его господина. И Виктор был почти уверен, что хоть он до конца и не избавил японца от мыслей о суициде, но акт совершен не будет без его на то согласия или приказа. Это его устраивало, можно было контролировать поведение японца и держать его «на коротком поводке». А там, кто знает, Виктор со временем смог бы ввести Такаши в свою пятерку и переориентировать его устремления на благо Ордена.

— Вы во всем правы, господин, — тихо проговорил японец. — Я полностью покоряюсь вашей воле. Все будет, как Вы скажете.

— Ты вернешься домой и будешь жить, как обычно, — ответил Виктор. — Думаю, магазин требует неустанной заботы. А я займусь своими делами. Но как только ты мне понадобишься, я дам знать.

Такаши сложил руки лодочкой и молча поклонился.

Вернувшись домой, Виктор первым делом отправил отчет Идрису о встрече с «клиентом». И лег спать. Но под утро резко очнулся, буквально кожей ощутив прикосновение мягкой теплой руки. Он даже успел разглядеть часть лица, склонившегося к нему и наполовину прикрытого упавшими светлыми прядями. Глаз он не видел, только нежные розовые губы. И моментально захотел поцеловать их. Любовь охватила его жаркой волной, все его существо потянулось к незнакомке, он словно под гипнозом прошептал снова все то же имя: «Лиза» и окончательно проснулся. Видение тут же растаяло и ушло глубоко в подсознание. А напротив Виктора на краю постели сидел парень. Черные кудри упали на лоб, карие глаза сияли, отливая в фиолетовый.

«Матиаш!» — узнал Виктор и отодвинулся к изголовью кровати, натянув на себя одеяло.

Увидеть здесь одного из орхи, хотя Идрис уже предупредил его о такой возможности, было настолько неприятно, что его прошиб пот от взрыва злости. Сердце гулко заколотилось, вызывая прерывистое дыхание, пальцы заледенели, хотя в груди жгло. Виктор был готов убить сущность только за то, что она нарушила зону личного комфорта и вторглась на его территорию.

— Пропали все пропадом! — громко проговорил он. — Никуда не спрячешься! Вампиры хотя бы приглашения ждут, чтобы войти в жилище, а для вас, вижу, никаких законов не существует. Изыди! — крикнул он и бросил в гостя подушкой.

Матиаш усмехнулся, встал, подобрал подушку и кинул ее на кровать. Виктор вскочил и ушел в ванную. Он включил ледяную воду и долго стоял, наклонившись над раковиной и опустив горящее лицо в чашу раскрытых ладоней. И когда пришел в норму, вернулся в спальню. Матиаш небрежно развалился на прикроватном пуфе и, судя по всему, уходить никуда не собирался. Виктор тяжко вздохнул и накинул халат. Он отправился на кухню, заварил черный чай и остановился у окна. Рассвело, город тонул в сизоватой дымке, редкие прохожие казались отчего-то инфернальными сущностями, бродящими по туманным улицам. Странная и практически неконтролируемая депрессия навалилась и зачернила сознание до такой степени, что Виктор застонал сквозь сжатые зубы.

— Тоскуешь по ней? — раздался позади вкрадчивый голос, но он даже не обернулся. — Тяжело жить без любви, — продолжил Матиаш. — Фрустрация часто приводит к затяжной депрессии. И стоит ли того эта странная работа? Отговаривать обычных смертных от последнего шага в иное измерение. А ведь это их выбор! Никогда не думал, что если высшие силы оставили людям такую возможность, то, значит, и самоубийство вполне естественно?

Виктор развернулся так резко, что выплеснул чай. Он выругался, попытался стряхнуть моментально впитывающиеся коричневые капли с белой ткани халата, но бросил бесполезные попытки, поставил чашку на стол и привалился к подоконнику, глядя в упор на орхи. Матиаш стоял в дверях, на вид это был обычный парень. Но ловец видел изгибы цветных волн, окружающее его тело, свечение глаз, отливающих в фиолетовый, белые крапинки на черных волосах, матово гладкое, как у куклы, лицо и понимал, что это не человек. Но отдавал дань необычайной красоте этой сущности. Виктор заострил внимание на этом ощущении, чтобы снять дичайшую злость и привести свое состояние в норму. Иначе общаться не представлялось возможным. А диалог наладить было необходимо, чтобы выяснить намерения этого опасного для него существа.

— Самоубийство считается смертным грехом, — сказал он.

— Не во всех религиях, — ответил Матиаш и ясно улыбнулся.

— Бессмысленно спорить о таком с иной сущностью, — пробормотал Виктор и сменил тему.

— По ком я тоскую? — спросил он, глядя в сияющие глаза орхи.

— По Лизе, — ответил тот и обворожительно улыбнулся.

— Не знаю, о ком ты, — притворно равнодушно сказал Виктор и поморщился, моментально поняв, что играть с орхи бесполезно.

Матиаш знал все, видел ловца насквозь, и уместнее было бы говорить с ним предельно откровенно.

— Вы показываете мне какие-то картинки, — другим тоном продолжил. — Но я не помню, что это за девушка. Чаю? — любезно предложил он.

— Можно, — будничным голосом ответил Матиаш и присел к столу. — И учти, хоть я и выгляжу, как человек, но отравить меня невозможно. Шутка!

— Знаю, — сказал Виктор, поставил перед ним чашку и налил коричневый, ароматно пахнущий напиток.

Он вынул из холодильника мороженое, открыл коробку с печеньем. Матиаш спокойно наблюдал за ним и молчал. Виктор уселся напротив гостя и налил себе чаю.

— Кто эта девушка, мне, конечно, вспомнить хочется, — сказал он. — Но ты не думаешь, что это должно быть только мое решение? И постороннее вмешательство в мою жизнь вызывает лишь агрессию. Хотя… о чем это я? Ты же не человек! А я пытаюсь говорить с тобой, что-то объяснить! Орхи, не моргнув глазом, склоняют простых людей уйти на тот свет. Разве вас заботит их жизнь? Вот ты, Матиаш… или кто ты уже?

— Я расскажу, — ответил он. — Ты не обычный парень и наделен определенными знаниями и способностями. И я могу лишь позавидовать тому моему собрату, кто завладеет твоим телом и твоим интеллектом. И даже есть возможность мне переселиться в тебя, освободив тело Матиаша для другого орхи. Если, конечно, я так решу.

— Ага, как же! — ехидно проговорил Виктор. — Не дождетесь! Ловец в принципе не может покончить жизнь самоубийством, а ведь вы вселяетесь исключительно в аморфов.

— Так-таки и не может? — спросил Матиаш и глубоко заглянул в глаза собеседника.

— Понимаю, что ты и без меня в курсе, орхи-всезнайка, — сухо произнес Виктор.

— Есть такая девушка Соланж де Морт, — сказал Матиаш. — Интересное существо, единственное в своем роде. И мы оба знаем, как она стала такой. Высшая Ордена покончила с собой из-за любви, да еще и склонила к суициду своего возлюбленного. Надеялась умереть, да не вышло. И стала любовницей лилий, как она сама себя называет, нечто среднее между живым человеком и мертвецом. Основная проблема, что ее состояние неустойчиво, и ей не позавидуешь. Это постоянное противостояние, мучительная борьба со смертью, поиск того, кто спасет ее, отдав свою жизнь.

— Ты хорошо информирован, — раздраженно заметил Виктор.

— Мы моментально считываем информацию, — пояснил Матиаш.

— К чему ты все это мне рассказываешь? — спросил Виктор.

— Да удивительно, что твоя подружка Соланж…

— Никакая она мне не подружка! — зло оборвал его Виктор. — И пусть горит в аду! Она убила Лолиту, девушку, которая по-настоящему ко мне привязалась, возможно, что и любила, которая служила мне утешением… Соланж хотела убить и меня, да не вышло. Она угрожала моей единственной сестре. И хорошо, что запретили женщинам работу в Ордене и исключили всех действующих ловчих из наших рядов. От них одни проблемы. Мы и так эмоционально неустойчивы, а уж женская психика! Это неизбежный срыв и взрыв…

— Удивительно, что такая личность, как Соланж, — продолжил как ни в чем ни бывало Матиаш, — стремится вернуть себе обычную человеческую жизнь и стать простой смертной.

— А что в этом плохого? — ответил Виктор и усмехнулся.

— Жить короткий срок, выйти замуж, родить детей, ходить на работу, выслушивать сентенции мужа, решать насущные проблемы… Это скучно. Особенно после тех возможностей, которыми она обладает.

— Тебе этого не понять! — бросил Виктор. — Вижу, личность парнишки Матиаша практически задавлена сущностью орхидеи. И ты так и не ответил на вопрос: кто вы и зачем пришли из иного мира.

— Говоря твоим языком, цветные орхи своего рода революционеры, — начал Матиаш.

— Даже так, — тихо произнес Виктор.

— По ту сторону земли в акватории Таиланда существует закрытый для людей остров Белых Орхидей, — другим тоном продолжил орхи. — Они выглядят как люди, но божественно прекрасные, без каких-либо физических и психических изъянов. Это совершенные существа, наполненные светом, добром и любовью. Они излучают энергию, и если творческий человек попадет на ее волну, то будет создавать прекрасные произведения искусства, напитанные абсолютной гармонией и светом любви. Именно так появляются среди людей настоящие гении.

— Поль Гоген бросил Париж и укатил навсегда в Океанию, — пробормотал Виктор, внезапно вспомнив яркие, насыщенные солнцем картины этого неординарного художника. — Неужели он попал под влияние света белых орхидей?

— А то! — с улыбкой ответил Матиаш. — И не он один.

— Ладно, продолжай рассказ, — предложил Виктор. — Все это чрезвычайно интересно!

— Но информация не поможет ловцам справиться с нами, — заметил Матиаш и улыбнулся.

Виктор не ответил. Он уже успокоился, злоба куда-то улетучилась, состояние выровнялось и настроение стало благодушным. Ему было даже приятно общество этой сущности. Но опасности он не ощущал.

— И вот как-то в этом белом раю появилась орхидея, окрашенная в цвета радуги, — продолжил Матиаш. — И внесла она смуту, объясняя белым, что мир не может быть только светлым, что тени дают определенный контраст и от этого эмоции ярче и насыщенней, а значит, и жизнь более разнообразная и плодотворная.

— Разумно, — тихо одобрил Виктор.

— Но белые орхи возмутились, впервые за много веков нарушив свое уравновешенное и гармоничное состояние. И уже одно это сказало им, какую опасность представляет разноцветный вид для спокойствия жизни общины. Но цветные начали появляться, одаряя людей новыми идеями для творчества.

— И что в этом плохого? — спросил Виктор.

— Я, как представитель, цветных, считаю, что это прекрасно. Но идеология белых орхи заключается в том, что они несут только свет в души творцов-людей, и посредством симбиоза с личностью простого смертного в этот свет добавляются другие тона его чисто человеческих эмоций. И появляются гармоничные произведения, в которых вперемежку и добро и зло, и любовь и ненависть, и свет и тень. А вот мы, цветные, как посчитали белые, добавив своих красок в творческие порывы, привели человечество к тому, что вызвали перевес темного в этом союзе. И на первый план выступили темные герои книг, темные картины и даже черная музыка, о чем без всяких маскировок говорят названия жанров. В музыке это black-metal и ему подобные, в литературе черное фэнтези, готичные романы и даже появился черный юмор. А в живописи сколько выплесков негатива, абстракционизм дает свободу выражения эмоций, я уж молчу о кино в жанре хоррор! Современные фильмы ужасов с применением компьютерных технологий для реализации идей мощно влияют на психику. Белые сочли, что мы наносим вред развитию искусства, уводя создателей в области тьмы и давая человечеству образы ада. Но прогресс неизбежен.

— Я и представить не мог! — встрял Виктор.

Он испытывал странное чувство, мурашки бежали по коже, пальцы холодели от какого-то все возрастающего восторга перед такой необычной цивилизацией, которая, к тому же, существовала здесь на земле параллельно с привычным миром, и он сейчас общался с одним из орхи. Виктор практически уже любил его, но пока только наслаждался потоком возбуждающих эмоций, никак их не контролируя и совершенно не ощущая тревоги.

— И они решили изгнать нас из сообщества, — продолжил Матиаш, наблюдая за реакцией собеседника. — Был проведен некий древний обряд, и все цветные оказались по ту сторону белого рая, буквально загнаны в отрывшиеся порталы.

— Так вот почему вы выходите из параллельного мира! — возбужденно проговорил Виктор. — Вот зачем вы вселяетесь в аморфов.

— Мы не хотим никому причинять зло, — сказал Матиаш. — Мы создали свою общину в закрытом от обычных людей месте, у нас свой собственный рай. И именно мы будем давать вдохновение творчески одаренным людям, вызывая у них желание воплощать наши идеи в своих произведениях. Что в этом такого уж ужасного?

— Ничего, — ответил Виктор, расплываясь в улыбке.

— И мы не представляем угрозы человечеству, — продолжил Матиаш, — не хотим завоевывать мир. К тому же… есть один нюанс.

— Какой? — с любопытством спросил Виктор, видя, что орхи замолчал и о чем-то задумался.

— Орхи не могут познать произведения искусства, вдохновленные ими, — все же сообщил Матиаш. — Все дело в обмене энергиями. Поэтому мы не можем жить среди вас.

— В смысле? — изумился Виктор, не понимая, что имел в виду орхи.

— Мы не смотрим фильмов, не читаем книги, не видим произведения живописи, — после паузы ответил Матиаш. — Но вот музыка! От нее трудно спрятаться, ухо будто само ловит эти волшебные звуки… Но тебе лучше этого не знать… ты пока ловец, — добавил он, видимо спохватившись, что наговорил лишнего.

И это лишь умилило Виктора. Он увидел, что супер существо имеет свои слабости и может, так же как и человек, пойти на поводу эмоций и разболтать какие-то секреты. Но ведь сидящий перед ним был симбиозом обычного парня Матиаша и некоей сущности. И возможно, вытеснение личности человека происходило не так быстро, как хотелось бы орхи.

— Ну и ладно! — легко согласился Виктор. — Не хочешь, не говори!

Он уже впал в состояние измененного сознания и даже не заметил этого. Это было странное спокойствие, граничащее с равнодушием, ласковое обволакивание всего его существа какой-то тающей сладкой оболочкой, сквозь которую слабо проходили энергетические потоки.

Виктор закрыл глаза и поддался этому волшебному ощущению. Ему показалось, что он погрузился глубоко в детство и мама качает его на руках и напевает колыбельную, баюкая и создавая впечатление полной безопасности в коконе ее безграничной любви. Он полностью расслабился, нервная система впервые за долгие годы утратила напряжение, и Виктору привиделось, что он парит в безвоздушном пространстве, наполненном сияющим светом добра и нежности. Он ясно увидел, как под ним раскрылся огромный сиреневый цветок орхидеи ванды, готовый принять его в свои объятия, его бархатные лепестки в белых крапинках подрагивали словно от нетерпения и тянулись к Виктору. И ему захотелось немедленно опуститься на них, он рывком устремился в самую сердцевину ванды, практически теряя сознания от давящего на горло сладкого волнения. Он уже задыхался, но как ему казалось, от восторга…

И вдруг сквозь энергетическую завесу пробился звук скрипки. Лепестки ванды опали, выпуская жертву, тело отяжелело, и Виктор очнулся на полу с веревкой на шее. Звонил его айфон. Рингтоном служил Каприз для скрипки № 24 соль минор Никколо Паганини в исполнении музыканта с мировым именем Гэвида Даррета. Именно это привело ловца в чувство. Он пришел в себя, стянул петлю с шеи и отдышался. С возвращением в реальность навалился страх. Матиаш исчез, но то, что чуть не произошло, пугало до дрожи. Виктор понимал, что орхи, пробив его защиту, практически подвел к суициду. Он увидел брошенную возле стремянки треснувшую люстру, металлический крюк в потолке, опрокинутый стул, валяющуюся на полу бельевую веревку. Если бы не звонок, то его бездыханное тело, по всей видимости, уже болталось бы, а аморфная сущность перешла во владение орхи.

Айфон зазвонил снова. Виктор схватил его и увидел номер сестры.

— Вить, с тобой все в порядке?! — взволнованно начала Ева, даже не поздоровавшись.

— Уже да, — глухо ответил он, вставая и потирая шею. — Который час?

— У нас девять утра, — сообщила она более спокойным голосом. — Я собиралась в лицей и вдруг… Ну ты знаешь о том, что я необычная девочка, все чувствую на расстоянии… я увидела что-то наподобие картинки: какой-то фиолетовый туман поглотил тебя, я различила твое лицо, оно посерело, словно ты задыхался. И я скорей тебе звонить… Что произошло?

— Просто приснился кошмар, — сказал Виктор. — Не волнуйся. Видимо, я неудачно улегся, вот сердце и придавило. И я начал задыхаться во сне… Спасибо, что разбудила, солнышко! У тебя все хорошо?

— Все хорошо, — повторила Ева.

— Ну поезжай на учебу, а то опоздаешь!

— Soigne-toi bien! — пожелала девочка на французском, что означало: «Береги себя».

— Спасибо, дорогая! И ты береги себя! — ответил Виктор.

Вы играете на Страдивари, воплощении самой ценной, самой дорогой, самой лучшей скрипки, даже для неспециалиста. Можете ли Вы описать, каково играть на таком инструменте?

Кто имеет Страдивари или Гварнери в хорошем состоянии, тот знает — это лучшее, на чем можно играть. Это в первую очередь тембр, возможность при помощи инструмента воссоздавать то, что воображаешь в голове. А также сила звука: инструмент должен иметь также определенный потенциал, который позволит ему выделяться из симфонического оркестра, в котором 70–80 музыкантов. Эти скрипки известны именно этим».

Виктор не мог оставаться в квартире, оделся и вышел на улицу. Было раннее пасмурное утро. Сырость пробирала до костей, он никак не мог согреться, хотя понимал, что его дрожь, скорее нервная. Произошедшее никак не укладывалось в голове. Орхи практически заставил его сунуть голову в петлю. И сейчас он понимал, что подобному воздействию, в принципе, невозможно сопротивляться обычным людям, даже если он, ловец, укрытый защитой и имеющий сверхспособности, не смог уберечься. Ева снова спасла его, она была настоящим ангелом-хранителем, и ее суть девочки-индиго помогла в нужный момент. Сейчас Виктор, придя в себя и вытащив из памяти то, что говорил ему Матиаш, точно знал, что самое лучшее оружие против орхидей это музыка. Собранная ранее информация только подтверждала это. Осталось понять, вся ли музыка так влияет на этих сущностей или только скрипичная. Идрис избавился от присутствия Томаша во время концерта возле замка Лохранза, и это был оркестр юных скрипачей, а Виктор уже ранее наблюдал, как рингтон его айфона подействовал на Рузену в доме ее матери. Она будто начала двоиться, он четко видел, что сущности орхи и аморфа разделяются. И вот сегодня снова звук скрипки Страдивари, пусть и преобразованный для гаджета, прогнал Матиаша, снял его воздействие и Виктор пришел в себя. И хоть он находился в состоянии измененного сознания, в его память четко врезалось странное высказывание Матиаша: «Орхи не могут познать произведения искусства, вдохновленные ими. Все дело в обмене энергий. Поэтому мы не можем жить среди людей». Он остановился и записал его в дневник айфона. Интуиция говорила, что в не совсем понятной фразе ключ к тайне этих существ.

Виктор шел быстро, направляясь в сторону Люксембургского сада, кровь разгонялась от движения, мысли прояснялись. Он решил больше не общаться с орхи ни под каким видом и при одном их приближении сразу включать мелодию рингтона.

«Надо обо всем сообщить Идрису и предупредить Жака», — подумал Виктор.

Он не заметил, как оказался у входа в сад. Но время работы еще не наступило, территория была закрыта для доступа посетителей, и он, вздохнув, повернул обратно. И заметил парочку, целующуюся под деревом. Энергия любви и взаимной гармонии была настолько полной и идеальной по цветам, что Виктор остановился в паре метров от влюбленных и начал впитывать ее, сам не понимая, что делает. Восполнять недостачу энергии категорически запрещалось таким способом, «вампирить» людей считалось в Ордене преступлением. И Виктор, глотнув из потока любви, пришел в себя и вздрогнул.

«Дьявол забери орхи! — выругался он про себя. — Я должен быть предельно острожным. И лучше мне немедленно встретиться с Идрисом и все рассказать ему. Тем более он побывал на Совете. Наверняка есть интересные новости. Сейчас же куплю билет во Флоренцию!»

Виктор вынул айфон и зашел на сайт покупки авиабилетов. Но тут же остановил себя, снова изумившись нелогичности своих действий.

«С ума я что ли сошел?! — размышлял он. — Надо для начала выяснить, остался ли Идрис в этом городе. А может, он после Совета уехал. И кто знает, где он сейчас находится».

Виктор заметил скамью под развесистым кустом жасмина и уселся на нее, пытаясь максимально собраться с мыслями и восстановить душевное равновесие. Он вдыхал сырой утренний воздух, следил за редкими прохожими, машинально сканируя их ауру, и думал о том, что первым делом необходимо позвонить высшему, а уже потом принимать решение. Он уже вынул айфон, но сдавленные рыдания заставили его замереть и прислушаться. Где-то позади скамьи раздались приглушенные всхлипывания, и он ощутил поток горестных эмоций, даже не видя цвета ауры плачущего. И обернулся. В нескольких метрах от него, прижавшись лбом к стволу старого клена, стояла девушка. Ее заливала густая фиолетовая энергия. Виктор вздохнул и встал. Странно, но он практически не ощущал обычного драйва при виде «клиента» и списал это на только что испытанное воздействие орхи. Но он не мог не отработать ситуацию и приблизился к девушке. Она тихо плакала, завесив лицо спутанными русыми прядями.

— Bonjour, mademoiselle, — поздоровался он на французском.

— Bonjour…, — вяло ответила она и оторвалась от клена.

Ее бледное личико выглядело совсем юным, тушь размазалась и зачернила веки, серые глаза из-за этой темной размытой обводки казались очень светлыми, розовые губы припухли. Девушка выглядела милой, несчастной и беззащитной. Но Виктор поймал себя на некоем раздражении, обычно ему несвойственном в такие моменты.

«Все одно и то же! — бежали мысли. — Могу поспорить сам с собой, что дело только в неудавшейся любви… Хотя о какой любви вообще может идти речь! Парень понравился, но не ответил взаимностью. И теперь все! Готовьте веревку и мыло. Как же обесценилась жизнь…»

Виктор внимательно оглядел окружающее пространство, но не заметил ни одной прилипалы. И это было плюсом. Значит, работать будет легче и проще. Он был уверен, что девушка находится под сиюминутным влиянием эмоций и всплеск суицидального настроения можно легко погасить.

— И почему такая прелестная мадемуазель плачет? — ласково спросил он. — Я — Виктор.

— Эмилия, — представилась она. — Но все зовут меня Эми.

— Прости, если лезу не в свои дела, — продолжил он и взял девушку за руку, — но я просто не мог пройти мимо. Гулял… люблю такие ранние променады. И вдруг слышу, кто-то всхлипывает. Я живу неподалеку.

Эмилия глянула на него просветлевшими глазами и вытерла слезы. Видно было, что импозантный молодой человек ей понравился. Виктор улыбался ясно и попутно закачивал энергию, не выпуская руку девушки. Это был для ловца не самый удачный способ изменить настроение «клиента» — тратилось немало собственных сил — зато самый быстрый и эффективный. А Виктору хотелось как можно скорее закончить эту историю, занести Эмилию в базу данных Ордена и распрощаться.

— Мы незнакомы, — после паузы сказала она, — хотя мне кажется, что я тебя где-то видела. Ты не модель? Такая внешность!

— Нет, что ты! Никакого отношения к фэшн-индустрии я не имею, — с улыбкой ответил он.

И видя, что поле девушки приобретает более здоровый цвет и фиолетовые тона заменяются на серые, переходящие в зеленые, он выпустил ее руку.

— Я еще не завтракал, — весело сообщил Виктор. — Не составишь мне компанию? Вон, вижу, кафе открылось. Пошли?

Эмилия кивнула и пристроилась рядом. Она была высокой, почти вровень с Виктором, худой, но с пропорциональной фигурой.

— Ты имеешь отношение к модельному бизнесу? — предположил он.

— Начинающая, — ответила она и зарделась. — Правда, я уже пробовала год назад походить по кастингам. Я приехала из Польши. Вспомнила! — оживленно добавила она и остановилась, глядя пристально на молодого человека.

— И что? — с улыбкой уточнил он.

— Где я тебя раньше видела!

— И где же? — спросил он и напрягся.

— И даже если это был не ты, то тот парень нереально на тебя походил, — возбужденно проговорила Эмилия. — Такие же холодные серые глаза и черные вьющиеся волосы. И эти выразительные брови! Яркий типаж, запоминается легко. Ты очень красив!

— Спасибо, мне приятен твой комплимент, — несколько натянуто ответил Виктор.

Они перешли дорогу и приблизились к только что открывшемуся кафе. Это была кондитерская, и Виктор лукаво глянул на спутницу.

— Продолжим наш интересный разговор внутри? — оживленно спросил он. — Но вот не знаю, сможешь ли ты удержаться от соблазна…

— Ты о чем? — удивилась Эмилия.

— Тут необыкновенно вкусные пирожные, — пояснил он. — Я с сестренкой сюда не раз заходил. Но она не модель и диету не соблюдает. Ты-то на одних йогуртах живешь, судя по стройности.

— Ничего подобного! — со смехом опровергла Эмилия. — Ем все, что хочу, но вес не набираю.

— Тогда прошу! — сказал Виктор и распахнул перед ней двери.

Они оказались первыми посетителями и заняли столик возле окна. Пока ждали заказ, Виктор вынул айфон и зашел на свою страничку в Фейсбуке.

— Добавимся в соцсетях? — предложил он. — Я был бы не прочь продолжить знакомство.

В принципе, он видел, что «клиент» не сложный и врожденной склонности к суициду не имеет. Эмилия уже была окутана нормальными для человека зелеными волнами с примесью голубых и розовых, от ее суицидальных мыслей не осталось и следа, а ловец еще даже не начал психологическую работу и не выяснил причину ее недавнего отчаяния. Конечно, Виктор закачал в девушку свою энергию, и это помогло мгновенно «прочистить» ей мозги, но она и без того легко шла на контакт. Виктор списал это на ее симпатию, возникшую при знакомстве. Это его не удивляло, он всегда нравился противоположному полу.

— Давай! — охотно согласилась она.

После того, как новая знакомая стала его «френдом» в Фейсбуке, Виктор отправил Идрису ссылку на ее страничку и вздохнул с облегчением. Осталось выяснить причину ее депрессии и понять, насколько это серьезно.

Официантка принесла заказ. Она составила блюда и напитки на столик, пожелала стандартно: «Bon appetit!» и ушла. Виктор налил из чайника заказанный им зеленый чай, сделал глоток и глянул на Эмилию.

— Так где ты меня видела? — спросил он, решив начать разговор с отвлеченной темы.

— Ты… или очень похожий на тебя парень — друг Лизы, — торопливо пояснила она.

Но вдруг вскрикнула, прижала руку к губам и посмотрела на Виктора круглыми глазами.

— В чем дело? — удивился он и напрягся еще больше.

Ему вдруг на долю секунды привиделось, что когда девушка вскрикнула, вокруг нее радужно взлетели какие-то странные энергетические выплески, похожие на округлые лепестки. Он даже потряс головой, отгоняя ненужные видения.

— Ты друг моей знакомой, она тоже одно время работала моделью, — сказала Эмилия. — Лиза! Не припоминаешь? А еще говорят, что девичья память короткая!

Внутри у него все похолодело. Снова это преследующее его имя.

— И звали его так же…, — продолжила она. — Но он… умер… от сердечного приступа! Это я точно знаю!

— Как видишь, я жив! — сказал Виктор. — Так что ты явно ошиблась. Да и мало ли парней с такой внешностью! И даже двойники бывают.

— Тогда ты точно двойник! — тихо проговорила она, подняла смартфон и сделала снимок.

Виктор не успел уклониться и был раздосадован своей нерасторопностью. «Светить» фотографии на чужих страничках соцсетей в планы ловца не входило.

— Зачем? — сухо спросил он. — Не нужно выкладывать у себя в блогах. Не люблю я этого. К тому же знаю вас, девушек. Насочиняете всякой ерунды, ничего общего с действительностью не имеющей. Смотри, я проверю! И если ты вдруг напишешь, что я твой парень…

— Ты не так понял! — ответила Эмилия. — Это я для Лизы. Правда, она забросила все соцсети, не посещает тусовки, не перезванивается с друзьями. Пошлю ей в личку твою фотку.

— А ты не думаешь, что это несколько… жестоко! — заметил Виктор. — Если я на самом деле так похож на ее умершего друга…

— Как две капли воды! — уверенно произнесла Эмилия, не отводя глаз от дисплея. — Как раз пытаюсь найти ее фотки с тем парнем… Но она все удалила, ни одной нет.

Эмилия оторвалась от смартфона и вздохнула.

— Вот и хорошо, — сказал он. — Оставим эту тему. К тому же ты так и не поведала мне о своих горестях. Еще час назад ты плакала… Извини, если напоминаю о чем-то неприятном. Но мы ведь почти что друзья.

— А то! — ответила Эмилия и кокетливо ему улыбнулась. — И я надеюсь, что наша дружба будет долгой и… нежной.

— Не сомневаюсь! — оживленно проговорил он. — Итак?

— Я вообще нервная сама по себе, — начала Эмилия, — а тут такое дело… Один знакомый менеджер предложил сняться для… в общем, реклама нижнего белья… А когда я приехала в студию, там был его друг, фотограф… он… Не могу!

Эмилия опустила голову. Ее аура начала наливаться темно-сиреневым цветом, переходящим в фиолетовый. Но Виктор пока не вмешивался, он хотел, чтобы девушка выговорилась.

— Предложил мне немалую сумму за съемку в стиле ню, — еле слышно продолжила она. — И клятвенно пообещал, что дальше него эти фотки не пойдут… типа для коллажей будет использовать, сильно видоизменит, лица и видно не будет и все такое. Короче, наврал. А я, как дура, уши развесила. Хотя деньги очень нужны. Эти снимки появились в Сети. Наверное, ему за это заплатили, иначе зачем? Я не буду тебе говорить, на каких сайтах… А ведь я хочу стать моделью с именем. И что сейчас? Я выставлена шлюхой. А соцсети это еще то сарафанное радио… новости разносятся с поразительной скоростью. Вчера ты снялась голой, а сегодня об этом уже знают все! Подружки ехидничают, парни тут же решают, что ты легко доступна и делают мерзкие предложения, а родственники!

— Неужели ты только поэтому захотела… уйти из жизни? — строго спросил Виктор.

— Ты догадался? — с удивлением проговорила она. — Да, всю ночь не спала, мучили такие мысли. Бродила по городу, наблюдала, как люди гуляют, радуются весне, как влюбленные целуются в укромных уголках… Бедная Лиза! — не к месту добавила она. — Как она горевала по любимому. Если бы ты поехал к ней, она же во Франции… ты так нереально похож на него… Могу найти ее адрес, это где-то в провинции, но довольно близко.

Виктор замер, наблюдая за девушкой. Происходило что-то не то, но пока он не мог проникнуть в суть ситуации. Отчего-то его новая знакомая снова заговорила о некоей Лизе, хотя сейчас ей было бы куда важнее обсудить свою проблему. Возможно, Эмилия была перевозбуждена, находилась на пике эмоций и из-за этого ее мысли так перескакивали с одной темы на другую, она плохо контролировала, что говорит. Но ее энергетическое поле выглядело практически уравновешенным, и это было странным. Явное несоответствие поведения и уровня эмоций настораживало. И если Эмилия играла какую-то ему неведомую роль, то она была гениальной актрисой.

— Я не знаю никакую Лизу, — раздраженно бросил он.

— Ой ли! — задорно произнесла она. — А если подумать?

В этот момент в кондитерскую вошла компания молодых людей: два парня и девушка. Они смеялись и что-то громко обсуждали.

— Ох, все еще голова трещит! — сказал один из парней, занимая столик и беря меню.

— Отличная была вечеринка! — ответил второй. — Ди-джей просто жег!

— Мартин Гаррикс — звезда! — встряла их подружка. — Обожаю его трек Animals. Крутейший, у меня он в плей-листе… Еще, хочу еще послушать!

Она вынула смартфон и включила звук на полную громкость. Ее приятели захлопали в ладоши и начали подпевать. Официантка призвал их к порядку.

— Так все равно пока никого нет, — сказал один из парней. — Кому мы мешаем?

Виктор смотрел в этот момент на компанию и, решив, что вопрос обращен к нему, громко сказал, что музыка не мешает.

— Ой! — одновременно и испуганно вскрикнули ребята, глядя на его спутницу.

Виктор обернулся к ней и вздрогнул. Эмилия, зажав уши, выбралась из-за стола и вылетела на улицу. И он мог бы поклясться, что видел, как ее фигура словно бы раздваивается.

— Вашей девушке мы точно помешали, — покаянным тоном сказал один из парней. — Простите!

Их подруга выключила трек и виновато улыбнулась Виктору. Он оставил деньги на столе и выбежал на улицу. Эмилии нигде видно не было. Зато в нескольких метрах от кафе стоял Матиаш. Виктор ринулся к нему, он был разозлен до предела.

— Какого черта тут происходит?! — зло заговорил он, подскочив к орхи. — Оставьте меня в покое, иначе вам не поздоровится. У самого ничего не вышло, так какую-то девку подослать ко мне вздумал?

Матиаш стоял спокойно и улыбался, глядя на разъяренного до предела ловца. Из-за угла показалась Эмилия. Она приблизилась и встала рядом с Матиашем. И сейчас Виктор четко видел ее нечеловеческую энергию. Поля орхидей сливались по цветам, они были пестрые, яркие, очень похожие. И на русых волосах Эмилии искорками засветились крохотные белые точки.

— А вдруг ты все же умер? — сказал Матиаш и рассмеялся. — И ты уже орхи. Да вот тебе все кажется, что ты человек, ловец. И ты по инерции ведешь себя, как обычный парень. Гуляешь, знакомишься с девушками, водишь их в кафе… Иначе как бы ты мог обмануться и принять орхидею за простую девчонку?

Внутри Виктора все похолодело от ужаса. На миг он решил, что это правда, и он уже мертв. Он моментально вспомнил Соланж и то, что она долгое время не могла осознать, что уже не совсем жива. И в то же время именно это воспоминание привело его в чувство. Он точно знал, что ловец после добровольного ухода из жизни не может стать обычным аморфом, он стопроцентно превращается в любовника лилий, некую сущность промежуточного состояния. А Виктор ощущал себя вполне нормально.

— Не лги! — сухо сказал он. — Я не покончил с собой, я жив и здоров. А то, что произошло, уверен, всего лишь гипнотическое воздействие. Иначе я объяснить не могу.

— Мати, не надо его путать и пугать! — ласково проговорила Эмилия. — Ты жив! Можешь не сомневаться. Тебя спасла твоя сестра, позвонила вовремя, и мы не успели закончить дело. А ведь ты уже был в петле!

— Вам бы все равно не удалось! — ответил Виктор. — Открою вам одну тайну: из ловца не выйдет обычный аморф, так что не старайтесь.

— Мы работаем над этим, — с усмешкой проговорил Матиаш. — И чем трудней задача, тем нам интереснее ее решать. Так уж устроены орхидеи! И как соблазнительна сама мысль, что мы можем вселиться в какого-нибудь ловца! — с пафосом добавил он. — Но ты выскользнул из петли…

— Что за игру вы ведете конкретно со мной? — не дав ему закончить фразу, спросил Виктор и вынул айфон.

При виде гаджета орхи побледнели так сильно, что их белые лица начали отливать в голубизну.

— Найди Лизу! — быстро произнесла Эмилия. — И будешь счастлив…

Договорить Виктор ей не дал и включил рингтон. Ему доставило удовольствие наблюдать, как исказились лица Матиаша и Эмилии, как их энергия начала раздваиваться — он даже четко увидел беззрачковые глаза аморфов в ликах цветов — как орхи схватили друг друга за руки и словно испарились. Виктор после их исчезновения удовлетворенно вздохнул и огляделся. Ненужных зрителей в переулке не наблюдалось, он убрал айфон и быстро двинулся в сторону дома.

Когда-то давно жила в Лидии девушка по имени Арахна. И была она такой искусной рукодельницей, что никто не мог сравниться с ней ни в прядении, ни в ткачестве. Арахна ежедневно совершенствовала свое мастерство, принимала восхищение и похвалы, как должное, и так вознеслась в своем высокомерии, что во всеуслышание заявила: она равная богам и даже они не превзойдут ее в мастерстве. Афина, узнав об этом, лишь посмеялась над самонадеянной девушкой. И тогда Арахна, ослепленная гордыней, вызвала богиню на соревнование. Ковер, вытканный Афиной, был великолепен, он выглядел как оживший райский сад, наполненный дивными цветами, птицами, водопадами. Но Арахна не испугалась этого совершенства и в пику богине создала ковер с откровенными эротическими рисунками. Она изобразила во всех красках любовные похождения Зевса, других богов и самой Афины. Богиня чрезвычайно разгневалась, ударила девушку и сожгла ее работу. Арахна не вынесла позора и повесилась. Она превратилась в аморфа и никак не могла понять, что же с ней произошло. Приставленная к ней прилипала тут же начала мучить девушку, снова и снова возвращая ее в то время, когда она ткала прекрасные ковры. Но Афина, чувствуя свою вину, спасла Арахну от прилипалы и превратила ее в паука. А после определенного срока служения, когда пришел час уходить аморфу-пауку в другое измерение, Арахна стала душой прекрасного цветка орхидеи. Это был подарок богини Афины, решившей, что любящая красоту душа должна попасть не в ад, как все самоубийцы, а стать чем-то прекрасным и жить в зеленом лесу, украшая его и даря аромат.

Образ мифической праматери всех пауков можно увидеть в цветках орхидей арахнис воздухоцветной (Arachnis flos-aeris) и аэрантес пауковидной (Aeranthes arachnithes).

Едва войдя в квартиру, Виктор вызвал по видеосвязи высшего. На его счастье, Идрис ответил сразу.

— Я нормально выгляжу? — торопливо спросил Виктор, едва поздоровавшись, и зачем-то приблизил лицо к монитору компьютера.

— Вполне, — удивленно сказал Идрис, вглядываясь в подчиненного. — Немного поле пробито слева у виска, но это лишь тонкая трещинка. Ты ее легко уберешь. Что случилось?

Виктор вздохнул с облегчением и сел прямо.

— Значит, я жив, — более спокойно заметил он.

— Живее некуда, — согласился Идрис. — Сканирую твое поле, все в норме. Что случилось? — повторил он.

Виктор выдохнул и подробно рассказал о событиях последних суток. Идрис слушал молча, его лицо приняло озабоченное выражение.

— Хорошо, что мы сейчас имеем стопроцентное оружие против орхи! — констатировал он, когда Виктор закончил повествование. — И это музыка. И чем феноменальнее инструмент и исполнитель, тем страшнее для орхидей такой концерт.

— Что ты узнал на Совете? — с нетерпением спросил Виктор.

— Выработан определенный план, — сообщил высший. — И в Вальпургиеву ночь орхидей ждет выступление скрипача с мировым именем.

— Неужели смогли договориться с самим Гэвидом Дарретом?! — восхитился Виктор.

— Пока в процессе, — сказал Идрис. — Я как раз занимаюсь этим.

— Но как же… что будет этой ночью? — нервно заговорил Виктор. — Не могу себе представить…

— Не волнуйся, — с улыбкой ответил Идрис. — План будет разработан до мельчайших подробностей и учтены все риски. Тебе пока нужно заняться текущими делами. И что с Такаши?

— Вроде смогли договориться, — сказал Виктор. — Но я навещу его снова, из виду не выпущу. Хотя… он поклялся служить мне верой и правдой, как истинный самурай. Так что всегда под моим контролем. Ты знаешь, я рассматривал возможность включить его в свою пятерку. Но сейчас очень сомневаюсь. Юрико погибла, и Такаши решил тут же распрощаться с жизнью.

— Японцы вообще легко относятся к уходу в иной мир, — задумчиво проговорил Идрис. — Тебе ли не знать об этом.

— Поэтому и сомневаюсь, что из Такаши выйдет хороший ловец, — ответил Виктор. — С такими-то жизненными установками!

— А ты не торопись, — посоветовал высший. — Общайся, наблюдай, вникай.

— Хочу сегодня с ним встретиться, — сообщил Виктор.

— Одобряю! И держи меня в курсе. Что там Жак?

— Созванивался, — ответил Виктор. — Он в Брно, ищет Малгожату.

— Вот и отлично. Уверен, у него все получится.