Глава седьмая

Жак после расставания с высшим поехал в Брно. Город находился всего в сорока километрах от Пернштейна и был вторым по величине после Праги. Жак сосредоточился на энергетических потоках, углубился в них, интуиция потянула его именно в Брно. Он практически не сомневался, что Малгожата перебралась туда. Голда интересовал только секс, а где, как не в крупном городе, можно найти случайных партнеров и безнаказанно высасывать у них энергию. К тому же он помнил из ее рассказа о себе, что она когда-то жила именно в этом городе. Жак мог предугадать действия Малгожаты и собирался идти по следу. Такая ненасытная страсть должна была вызвать реакцию у населения, скрыться девушке вряд ли бы удалось. Жак приехал в город во второй половине дня и, заселившись в отель, первым делом открыл планшет и начал мониторить соцсети. Он был полон азарта и решимости, хотелось доказать Виктору, что он и один может справиться с заданием, даже таким сложным. Довольно скоро он обнаружил интересную для него запись в блоге парня под тривиальным ником Sexy_sexy_boy. Звали его Карл, немец, студент исторического факультета местного университета. Писал он то на чешском, то переходил на немецкий. Жак лишний раз порадовался, что после посвящения в ловцы мог и говорить и писать на любом языке мира. Карл был нереально общительным молодым человеком, лишенным каких-либо комплексов и, не стесняясь, обсуждал свои «амурные» дела с многочисленными друзьями. Его посты представляли собой смесь из описаний похождений по злачным местам, новостей студенческой жизни и интересных фактов из истории Моравии. Парень к тому же всерьез увлекался мистикой, собирал легенды о призраках, описания аномальных явлений, методы гипноза, изучал эзотерику. Жак выделил посты с незамысловатым хэштегом злачно-zбbava и начал просматривать их. И уже во втором сверху наткнулся на любопытную информацию. Карл описывал некую девушку по имени Молли, с которой он встретился ночью возле музыкального цирка Фавал. Рассказ был выдержан в жанре авантюрно-юмористическом, сексуальным сценам выделена львиная доля объема. Молли выставлялась одержимой нимфоманкой без комплексов, к тому же бескорыстной. Жак почитал комментарии под записью. Почти все они были от парней. Основной интерес вызывало, как связаться с новой знакомой Карла. И всем он отвечал, что напишет в «личку». Но под одним из комментариев он выложил фото. Девушка лежала в кровати в соблазнительно позе. Жак понял, что не ошибся. Со снимка на него смотрела Малгожата. Выглядела она цветущей, явно была напитана энергией до отказа. Жак считал золотящуюся желтоватую ауру даже со снимка на мониторе. Девушка излучала ее, словно полуденное солнце. Но просканировав изображение более детально, ловец понял, что поглощающая воронка осталась. Ее темный вихрь был ему виден над животом девушки. И это была настоящая «черная дыра», ненасытная бездна, требующая все больше и больше сексуальной энергии.

«Попадешься ты мне! — злобно подумал Жак, глядя на фото. — Уничтожу без сожаления!»

Он нашел в информации о пользователе телефон Карла и, не медля, позвонил ему. Представившись Янушем, студентом с параллельного курса, особо мудрить не стал и напрямую попросил контакт Молли. Карл не удивился, видимо, его новая знакомая была весьма популярна среди друзей и знакомых, и скинул номер при помощи СМС. Жак попросил и адрес. Но Карл лишь рассмеялся в ответ и сообщил, что Молли весьма безалаберная девушка, живет, где попало, долго на одном месте не задерживается, она настоящее «перекати-поле».

— Но ведь где-то она живет, — не унимался Жак.

— По отелям кочует, — ответил Карл. — Слушай, приятель, если ты хочешь поразвлечься, то просто звякни ей. Она соглашается всегда и в любое время, дико ненасытная… мне иногда кажется, что она вообще всегда под кайфом. Нельзя же часами заниматься сексом. Жуть, как она выматывает, я ухожу от нее без сил. Так что подкрепись как следует перед свиданием, — добавил он и расхохотался.

— Спасибо за инфу, — сказал Жак и положил трубку.

Он закрыл ноутбук и улегся в кровать. Машинально захотелось позвонить Виктору и все ему рассказать. Он привык во всем советоваться со своим высшим и с трудом сдержал желание набрать его номер. Но пора было работать самостоятельно и оправдать доверие начальства.

Жак полежал какое-то время, закрыв глаза, и ожидая, когда придет наиболее верное решение, как обезвредить Малгожату. Но в голове было пусто. Дело шло к вечеру, и он решил спуститься в кафе отеля и плотно поужинать. Но смутная тоска сжала сердце, Жак никак не мог перейти на образ жизни «волка-одиночки». По натуре он был общительным и компанейским парнем. После посвящения с ним постоянно находился Виктор, и это его устраивало и заполняло пустоту от отсутствия общения с друзьями и братом. К тому же Жак постоянно чему-нибудь учился, его мозг был занят поглощением самой разнообразной информации, наработкой ловчих навыков, установлением жесткого контроля над своими преувеличенными эмоциями. И вот сейчас он остался один, это немного угнетало и даже пугало.

Раздался звук вызова с планшета. Жак вздрогнул и схватил гаджет. И радостно заулыбался, увидев, что звонит Виктор. Он открыл видеочат и замахал рукой появившемуся изображению высшего. Тот находился на улице, позади просматривалась набережная, за рекой темнел громоздкий силуэт Нотр-Дам де Пари. Жак вздохнул, поняв, что Виктор уже в его родном Париже.

— Ты как? — спросил высший. — Все хорошо?

Жак заулыбался и закивал. Он никак не мог сглотнуть появившийся в горле ком и боялся, что расплачется от волнения. Но Виктору слова были не нужны, он отлично видел, в каком состоянии его подчиненный.

— Сосредоточься на задании, — мягко проговорил он. — Доложи, что предпринял.

Жак преодолел волнение и подробно рассказал, что узнал о Малгожате.

— Отлично! — похвалил его Виктор. — Быстро и по существу.

— Не знаю, что дальше, — признался Жак.

— Понимаю, — охотно ответил Виктор. — Случай необычный. Такого в практике ловца еще не было. Материализовавшийся голд бродит в нашей реальности и пожирает жизненные силы жертв при помощи секса.

— Но энергетического вампира можно уничтожить только его же средствами, — задумчиво проговорил Жак.

В присутствии, пусть и виртуальном, начальника его мозг начал работать в привычном режиме, подсознание активизировалось.

— Верное направление, — одобрил Виктор. — И советую все же не встречаться с Малгожатой лично. Помню, как она ловко отсосала у тебя большую часть энергии, несмотря на защиту. Прежде чем бросаться в бой, найди наиболее действенное средство. И держи эмоции в узде, — добавил он. — На связи!

Жак понял, что высший решил попрощаться, и торопливо заговорил:

— Как у тебя дела? Как в городе?

— Париж цветет и пахнет, — с улыбкой ответил высший. — Очень приятная погода, тепло, сухо, снег сошел, на улицах много очаровательных девушек.

— А то! — оживился Жак. — Парижанки самые красивые… даже жаль, что нам нельзя влюбляться! — с чувством добавил он.

— Почему же? Влюбляйся на здоровье, но не люби! Чувствуешь разницу? — спросил Виктор.

— Да знаю я, знаю, — пробормотал Жак. — Что твой японец?

Высший нахмурился, его настроение резко изменилось. Жак в душе выругал себя за то, что лезет не в свои дела.

— Тяжелый случай, — неохотно сообщил Виктор. — Но с азиатами всегда так, для них жизнь и смерть просто разные состояния существования. Но я держу ситуацию под контролем. К тому же Такаши предан мне и вряд ли захочет… Ладно, Жак, это мои дела, не буду тебя грузить. До связи! Если что, сразу звони.

— Удачи, — пожелал тот и снова помахал рукой.

Виктор улыбнулся и завершил видеозвонок.

Из записной книжки Жака:

Легенда о привидении Яхима Берхи.

Это одно из самых известных чешских привидений. Яхим был военным, его невеста, живая общительная девушка, любила праздники и веселье. Когда жених вернулся после одного из военных походов, ему нашептали «благожелатели», что девушка развлекалась не только с подружками, но и молодыми людьми. Яхим устроил дознание и на все оправдания отвечал, что не верит ни единому ее слову. Довольно быстро он женился на другой, а его невеста с горя утопилась во Влтаве. Но счастья он не увидел. Молодая жена, мучимая раскаянием, ведь это именно она нашептывала Яхиму о неверности бывшей невесты, плохо спала по ночам из-за постоянных кошмаров, в которых видела утопленницу. Она начала глушить угрызения совести непомерным употреблением крепкой ликерной настойки Бехеровки и превратилась в законченную алкоголичку. Она устраивала скандалы, переходящие в драки, кричала, умываясь пьяными слезами, что ее муж идиот, раз так легко поверил сплетням, и его бывшая невеста невинна. Затем жена падала на колени, билась головой о пол и просила прощения у оговоренной ею самоубийцы. Яхим не вынес и однажды удушил ее, после чего в Страстную пятницу повесился в собственном доме.

Подстрекатель к суициду одной девушки, убийца другой и самоубийца — такой груз не позволил его душе уйти туда, куда ей было положено. И с тех пор призрак Яхима Берхи периодически появляется на Платнержской улице, он бродит в полумраке, заглядывая в лица припозднившихся девушек. Кого он хочет найти? По одной версии бывшую невесту и свою убитую жену, чтобы покаяться перед ними и попросить прощения. По другой — чистую помыслами, невинную девушку, чтобы поговорить с ней и этим успокоить истерзанную душу. Если это произойдет, призрак, наконец, уйдет в иные миры. Но в наше время практически невозможно найти ночью на городских улицах невинность, поэтому привидение все еще можно встретить по ночам.

Яхиму даже создали памятник, видимо, в надежде, что его душа обретет покой. Он установлен на углу здания Новой ратуши, недалеко от Староместской площади, и представляет собой рыцаря в плаще и шлеме с опущенным забралом. И возможно, неупокоенная душа несчастного Яхима Берхи иногда отдыхает в этом металлическом теле.

Жак распаковал багаж и переоделся. После разговора с высшим его настроение значительно улучшилось. Он решил во что бы то ни стало доказать начальству, что достоин находиться в рядах ловцов и полностью готов к самостоятельной работе. Когда он набросил снятые джинсы на спинку дивана, из кармашка выкатился уголек и упал на пол. И тут же возникла Огнешка. Она была полностью обнажена, ее кожа розовела, рыжие кудри разметались по плечам.

— Ох! — вскрикнул Жак и закрыл лицо руками.

Секс в его планы не входил, он был настроен немедленно отправиться ужинать, а затем идти в город.

— Прости! — тут же сориентировалась девушка, крутнулась на месте и «оделась».

Ярко-желтая шелковая блуза струилась вокруг ее стройного тела, синие брючки обтягивали округлые бедра, черные туфельки на шпильках довершали наряд.

— Я готова! — весело сообщила Огнешка. — Куда ты меня поведешь?

— У тебя есть одно несомненное достоинство, — усмехнулся Жак, — ты нереально быстро облачаешься в одежду. Обычно я ждал мою последнюю подружку Зизи минут по сорок, пока она готовилась к выходу.

— Зизи? — спросила девушка и сдвинула брови. — Это еще кто? Ты ее любишь? Ты хотел жениться на ней? Ты все еще с ней общаешься? Ты по ней скучаешь? — посыпались вопросы.

— Э, полегче! — осадил ее Жак. — Это тебя не касается. Мы ведь не пара, не забывай. И не вздумай мне досаждать!

Огнешка надула губы и опустила глаза. Ее лицо приняло уморительное выражение раздосадованной обезьянки, и парень невольно заулыбался.

— Брось! — сказал он и взял девушку за руку. — Зизи в прошлом. Я уж и думать о ней забыл. Да и не любил я ее, так… мимолетное увлечение. Но я вообще такой сам по себе, не умею любить. Да и нельзя мне!

— Да-да, знаю, — ответила Огнешка и начала улыбаться. — Ловцам запрещено, хотя для меня это удивительно. Любовь — самое прекрасное чувство.

— А ты что же, любила? Но ведь ты…

— Оборотень? Нелюдь. Вот что ты хотел сказать! — с возмущением проговорила Огнешка. — Но любовь вселенское чувство, оно охватывает всех. Любят все! И иные в том числе.

— Ладно, оставим эту скользкую тему, — ответил Жак. — Но на улице не лето, хоть и достаточно тепло. Тебе нужна курточка. Хотя я бы предпочел отправиться в город один.

Огнешка тряхнула волосами. На ее плечах появилась кожаная куртка-косуха цвета охры. Она скинула изящные лодочки, и тут же ее ноги «обулись» в удобные коричневые лоферы.

— Спасибо, что заботишься о моем здоровье, — ласково проговорила Огнешка. — Да только я могу и в мороз голой ходить, я же не совсем человек! Внутри огонь, мне всегда жарко. И все равно мне приятно… ты такой милый…

— Прекрати! — сурово сказал Жак. — Не вздумай влюбляться. Мы же договорились, что просто развлекаемся и ничего более!

— Конечно! — важно подтвердила она, хотя губы морщила улыбка. — Но я хочу помогать тебе во всем. Расскажи о деле.

Жак накинул куртку, взял ее под локоть и вывел из номера.

— Я умираю с голоду, — признался он. — Пошли в кафе.

Огнешка глянула на него, кивнула и прошептала, что не будет лезть с расспросами.

Они плотно поели в ресторанчике отеля. Жаку доставляло удовольствие наблюдать, как девушка уплетает за обе щеки блюда местной кухни: жгучую закуску из свиной шеи, приправленную острым перцем чили, огромную порцию овощного рагу, запивает все это оригинальным пивом «черный драк» с имбирем и солодом. А на десерт Огнешка заказала лимонный ливанец с черничным джемом и большую чашку горячего шоколада.

— Ну у тебя и аппетит! — восхитился Жак, глядя с улыбкой как девушка расправившись со своим десертом посматривает на его вишневый штрудель.

— Обмен веществ такой быстрый, что все время хочется есть, — сообщила она и, наклонившись через стол, тихо добавила: — а потом заниматься сексом.

Жак усмехнулся, но оставил ее слова без комментариев.

Когда они вышли из ресторана, уже стемнело. Жак пока не знал, что предпринять для встречи с Малгожатой. Он все еще не позвонил ей и определенного плана не имел. Он просто шел по улице и изучал незнакомый город. Огнешка притихла, она пристроилась рядом и тоже поглядывала по сторонам, любуясь старинными зданиями. Они вышли к Старой Ратуше, площадь оказалась оживленной, но скорее за счет прогуливающихся туристов. Постоянно вспыхивала подсветка гаджетов, горели дисплеи планшетов и смартфонов, краснели огоньки включенных видеокамер.

Жак остановился напротив ратуши. Он ощутил внутреннее беспокойство, затем привычный холодок побежал по спине. Именно так его суть ловца реагировала на присутствие потенциального клиента. И он увидел его. Это был совсем молодой парень, на вид лет шестнадцати, он стоял у стены, привалившись к ней всем телом, его аура была буквально истрепана и выглядела как дырявая изношенная ветошь. К тому же она казалась угасающей, парня окружали всего лишь лоскутки фиолетового цвета. И все его силы были направлены на то, чтобы найти деньги на смертоносное средство. Жак не обладал телепатией, но умел видеть картинками ближайшее будущее клиента. Он словно смотрел фильм с его участием. И сейчас четко разглядел, как парень грабит в темном переулке какую-то пожилую женщину. Именно так он планировал раздобыть нужную сумму. Жак «окунулся» в недалекое прошлое несчастного и мгновенно опознал Малгожату. Он видел, как парень и голд бурно занимались сексом, как он истощался все сильнее, его сознание мутилось, разум затемнялся из-за мощного оттока жизненной энергии. Но он хотел еще и еще. Жак вынырнул из информационного поля, ему было ясно дальнейшее развитие событий. И он даже не удивился, что ноги будто сами привели его в это место. Виктор не раз говорил, что в каждого ловца со временем словно встраивается некий энергетический радар. Именно он обнаруживает клиента и ведет к нему. И если доверять внутреннему голосу, то без работы не останешься. Жак охотился на Малгожату, но сейчас важнее было спасти этого парня, ее жертву.

— Похотливая тварь! — пробормотал он и быстро двинулся на противоположную сторону улицы.

— Ты обо мне?! — изумленно спросила Огнешка.

— Нет! — раздраженно кинул он и ускорил шаг, увидев, что парень отлип от стены и направился в ближайший переулок.

Клиент был словно очерчен фиолетовым свечением, но оно гасло на глазах. Жак уже знал, что парень чрезвычайно боялся боли, физических страданий, поэтому избрал способ передозировки. Ему казалось, что уйти на тот свет, находясь в состоянии эйфории, будет наилучшим выходом. Но денег на наркотик не имел.

Жак настиг парня в темном проходе — арке. Тот уже замахнулся сзади на грузную женщину, тащившую тяжелую на вид сумку и громко разговаривающую по телефону. Но Жак успел и схватил его за руку. Женщина ничего не заметила и продолжила путь. Парень вскрикнул, глядя на незнакомца, и тут же ослаб в его руках. Он сполз на булыжную мостовую и начал беззвучно плакать, ссутулившись и закрыв лицо руками. В этот момент к ним подошла Огнешка.

— Что тут происходит? — обеспокоенно спросила она и тронула парня за плечо.

Он поднял залитое слезами лицо и нервно заговорил:

— Оставьте меня! У меня ничего нет, я… я хочу домой!

— Мы отведем тебя домой, — сказал Жак, поднял его за подмышки и привалил спиной к стене.

Он глубоко заглянул ему в глаза, но клиент был настолько истощен, что почти не реагировал на закачивание в него животворной силы. Жак еще не до конца восстановился после похода в мир мертвых, слишком мало прошло времени, и машинально придерживал свою энергию в целях самосохранения. И понимал, что так ничего не получится. Он прекратил воздействие, отодвинулся на шаг и спросил:

— Как тебя зовут?

— Марек, — тихо ответил тот. — Отпустите меня! Я живут тут, неподалеку, мне домой надо!

— Не бойся, я не причиню тебе вреда, — мягко сказал Жак. — А вот Молли доведет тебя до ручки!

— Молли?! Вы ее знаете? — возбужденно заговорил Марек. — Она посмеялась надо мной, а ведь я влюбился.

— Первая девушка? — встряла молчавшая до сих пор Огнешка.

— Моя любовь! — с чувством ответил он. — Одна и на всю жизнь! И я умру без нее.

Жак переглянулся с ведьмой. Она чуть пожала плечами и усмехнулась.

«Все одно и то же, — услышал Жак будто у себя с мозгу и вздрогнул. Он и предположить не мог, что Огнешка обладает телепатическими возможностями. — Люблю, не могу, умру, если не получу желаемое немедленно, жизнь кончена, — продолжила она транслировать свои мысли. — А ведь парнишка юный и симпатичный».

Жак машинально выставил защитный экран, он испугался, что ведьма запросто читает его мысли, если так легко передает свои.

— Я хорошо знаю Молли! — сказал он, погрузив взгляд в расширенные зрачки парня. — Это не та девушка, что нужна тебе.

— Откуда ты ее знаешь? Был с ней? — нервно уточнил Марек и вцепился в руку собеседника.

— Она профи, — сочувствующим тоном сообщил Жак.

— Неправда! — закричал парень. — Она… она…

Жака порадовал выплеск энергии, депрессивные фиолетовые цвета начали заполняться агрессивными алыми. Но он четко видел: до нормы далеко, необходимо поработать на психологическом уровне, затем на энергетическом. Но сначала он должен отправить данные клиента в базу Ордена.

— Ты есть в соцсетях? — задал он стандартный вопрос и вынул айфон.

— Фейсбук, ВКонтакте, Инстаграм, Твиттер, — быстро перечислил Марек, наблюдая за новым знакомым с непониманием.

Жак открыл свою страничку в Фейсбуке и предложил Мареку добавиться в друзья.

— Чтобы я мог смотреть твои фотки? — предположил тот. — У тебя там Молли?

— Ну и вообще общаться, — ответил Жак. — Ты классный парень!

— Правда? — приободрился Марек. — Да я обычный, учусь в колледже, живу с мамой… все, как у всех. И тут Молли! Она же необыкновенная! И почему ты сказал, что она профи? — нервно добавил он, попутно добавляясь в друзья на открытой площадке Фейсбука. — Она ни разу не попросила у меня денег. А мы ведь пять раз встречались.

— И где? — быстро уточнил Жак, не отрываясь от дисплея.

Отправив данные в базу, он удовлетворенно улыбнулся и выключил айфон.

— Э, погоди! А фотки? Ты же обещал! — взвинчено заговорил Марек.

— Надо найти, — спокойно ответил Жак. — Они в другой папке. Я тебе пришлю в личку. О’кей?

— Точно?

Жак кивнул и улыбнулся. Он просканировал ауру клиента. Смесь цветов была по-прежнему угрожающей, фиолетовый снова преобладал, красный и серый кое-где его перекрывали. Он поморщился, испытывая боль и разочарование. Хотелось эффектного избавления его нового клиента от суицидальных настроений и чтобы оно произошло одномоментно. Но Марек по-прежнему был одержим страстью к Молли и желанием «умереть ради любви».

— Где ты встречался с ней? — строго повторил вопрос Жак.

— В отеле… здесь неподалеку, — нехотя ответил Марек. — Но два дня назад… в общем, мы были с ней всю ночь. А под утро… у меня… ну…

— Не встал, — тихо подсказал Жак.

Марек вздрогнул и сильно побледнел. Фиолетовые волны полностью затопили его существо. Жак понял, что допустил ошибку и быстро заговорил:

— Ничего в этом такого нет! Молли — не человек, а сексуальная машина. Никто не в состоянии выдержать марафон с ней в постели.

— Но я выдерживал четыре ночи! — с гордостью сообщил Марек.

«Могу себе представить, сколько энергии она из него высосала!» — зазвучало в мозгу Жака, и он глянул на Огнешку.

Она приподняла брови и улыбнулась.

— А тут я так устал, что просто провалился в сон, — тихо продолжил Марек. — А когда очнулся, было утро. Молли лежала рядом и смотрела на меня со злостью. Я начал извиняться, что уснул в присутствие любимой. А она расхохоталась и сказала, что импотенты ей не нужны. И выгнала меня… Я позже звонил ей, но она скидывает мои вызовы… А я не могу без нее!

— Послушай, парень, — начал Жак и замолчал, подбирая точно бьющие в цель слова, — со стороны ситуация такова… Ты ведь понимаешь, что со стороны всегда виднее?

Марек молча кивнул.

— Молли не совсем обычная девушка, — продолжил Жак. — Она нимфоманка, а это не лечится. У нее устойчивое состояние проявления гиперсексуального синдрома. Ты же сам мог понять, что Молли движет не чувство к тебе, а постоянная сексуальная неудовлетворенность. И поверь, ей все равно, когда, с кем и сколько. Ее интересует только секс и ничего больше. И никто. Она воспринимает партнеров, как стоящий член. Это все, что тебе необходимо знать об этой девушке. Ты парень умный, так что поразмысли и ответь себе на вопрос: из-за психически больной ты готов совершить нечто ужасное?

Марек затравленно глянул в глаза Жака, он все еще находился в состоянии измененного сознания и просто не верил в услышанное. Но Жак видел, что его аура начинает менять цвет, и это было хорошим признаком. Но ловец все еще был не в тонусе, его энергия до конца не восстановилась. Жак медлил, прикидывая, сколько он может потратить на клиента без ущерба для своего здоровья. И тут вмешалась Огнешка. Она отодвинула друга, чуть навалилась на Марека, упираясь в стену ладонями по обе стороны его головы, и глубоко заглянула в глаза. Жак наблюдал со стороны фееричную картину. Алые языки энергетического пламени, полыхнувшие от ведьмы, моментально слизали фиолетовые цвета близкого суицида. Марек затрясся, пот начал струиться по его лицу так обильно, словно он попал в парилку, его аура приобрела багровые тона. Было полное ощущение, что парень горит в костре. Но это был очистительный огонь, как тут же убедился встревоженный Жак. Жар схлынул, энергетическое поле парня приобрело нормальные зеленовато-розоватые тона, он вздрогнул и широко раскрыл глаза, словно очнулся от продолжительного сна. Мало того, он явно ничего не помнил ни о Молли, ни о своем решении кого-нибудь прибить, чтобы раздобыть средства на дозу.

— Вы кто?! — изумленно поинтересовался он.

Огнешка усмехнулась и торжествующе глянула на Жака. Тот улыбнулся парню и сказал, что они заблудившиеся туристы и никак не могут найти пещеру Моравского Карста. Марек рассмеялся и сообщил, что вообще-то уже поздно для таких экскурсий, до карстового заповедника нужно ехать, но в это время вход в него точно будет закрыт.

— С утра пораньше отправляйтесь, — посоветовал он. — А ночью лучше просто развлекаться, у нас полно ночных клубов, где можно отлично повеселиться и напробоваться местного пива.

— Спасибо, — ответил Жак и еще разок просканировал ауру клиента.

— Приятной ночи! — весело пожелал Марек и двинулся по арке прочь.

— Ну ты даешь! — с чувством сказал Жак, глядя на довольную подругу. — Из тебя классный ловец получился. Такая скорость избавления даже от тени фиолетовых мыслей!

— Ты действуешь энергией и гипнозом, а я все начисто выжигаю огнем. Этот бедолага навсегда забыл, кто такая Молли, можешь не сомневаться. Так что твоя работа выполнена, и мы реально можем развлекаться.

И Огнешка состроила умильную гримасу и взяла парня под руку.

— И я не прочь повеселиться, — ответил он. — Но задание не выполнено, чертовка Малгожата не обезврежена. А ведь это мое первое самостоятельное задание и очень хочется доказать Виктору, что я…

— Не продолжай! — оборвала его Огнешка. — Вечно эти ваши мужские игры, все-то вам нужно подтверждение ваших достоинств и заслуг. И как не надоедает постоянно меряться, у кого больше дом, дороже машина, длиннее… ну сам знаешь что…

Она отвернулась и надула губы. Жак промолчал. Он испытывал двойственные чувства: хотелось забыть о голде хотя бы на эту ночь и насладиться общением с подругой-огнем и походом по пивным барам Брно, но самолюбие толкало на дальнейшие поиски Малгожаты. И Жак понимал, что невыполненное задание не даст ему расслабиться и будет отравлять веселье.

— Причем тут мужские игры? — сухо спросил он. — Это моя работа! Ты, если так уж жжет, иди одна, гуляй хоть всю ночь. А я все же попытаюсь встретиться с голдом.

— И что ты сделаешь, если сможешь обнаружить ее? — с любопытством спросила Огнешка. — Есть какой-то конкретный план уничтожения?

Жак остановился и повернулся к ней. Он пристально смотрел на раскрасневшуюся девушку, ее глаза горели, огненные кудрявые волосы окружали ярким ореолом румяное лицо, она буквально пылала энергией.

«И почему бы мне не воспользоваться необычными способностями огневки? — заметались мысли. — Что в этом такого? На войне, как говорится, все средства хороши! Какая разница, кто поможет мне справиться с голдом, главное, что есть возможность ее уничтожить».

— Верно мыслишь! — тихо произнесла Огнешка и улыбнулась.

Жак вздрогнул и попытался выставить защитный экран. Но тут же почувствовал, как горячие уколы будто пробивают в его мозгу дырки, и поморщился от ощутимой физической боли.

— Не мучайся, — посоветовала она. — Я вижу твои мысли будто против воли, так уж я устроена. Именно вижу, а не читаю, будто кино показывают. Но ведь и ты обладаешь этим умением и можешь считывать картинки прошлого и будущего с клиентов.

— Все равно, мне неприятно, что ты копаешься у меня в мозгу, — хмуро ответил он.

— Давай, я помогу решить проблему, — задорно предложила Огнешка. — Мне это по силам.

— Не сомневаюсь, — прошептал Жак.

Она весело рассмеялась, посоветовала легче ко всему относиться, и быстро пошла по полутемной улочке. Жак принял решение и догнал ее.

— Вот и отлично! — сказала Огнешка. — Твоя проблема совсем недалеко, в одном из отлей.

Минут через двадцать они оказались у старинного здания. Судя по вывеске, его занимала гостиница. Жак замедлил шаг, он понимал, что просто так их не пропустят в ночное время внутрь. У дверей стоял швейцар, за стойкой ресепшн сидели два сотрудника.

— Ты чего? — удивленно спросила Огнешка, глядя на застывшего у входа Жака. — А-а… ты об этом беспокоишься, — добавила она и миновала все также стоящего у дверей швейцара. — Как видишь, проблем нет, — сказала она и вошла внутрь.

— Ты гипнотическое создание, — заметил Жак и облегченно вздохнул, поняв, что огневка применила особое воздействие на присутствующих, и те просто не видят новых гостей. Правда, швейцар вскрикнул, когда вертушка дверей начал крутиться будто бы сама собой, так ему показалось, ведь посетителей не было. Но Огнешка лишь усмехнулась и потащила Жака к лифтам в конце холла. Они поднялись на третий этаж, девушка уверенно прошла по коридору и остановилась у одного из номеров. Она толкнула дверь, и та открылась. Жак тут же услышал приглушенные и весьма характерные стоны. Огнешка уже миновала гостиную и оказалась в спальне. Жак двигался за ней.

При слабом свете ночничка перед их глазами предстала распластанная на кровати Малгожата. Она была обнажена и упивалась ласками двух парней. Все трое стонали и ни на что не обращали внимания. Они даже не заметили, что в спальне появились зрители.

— Вот это энергосос! — заметила Огнешка, наблюдая за троицей. — Никогда не видела, чтобы так обжирались энергией.

— А? — пробормотал один из парней и оторвался от груди Малгожаты.

Он приподнял голову и посмотрел мутными глазами на нее, затем перевел взгляд на Жака, и сел.

— Молли, ты пригласила еще парочку? А говорила, что будем играть в троечку…, — сказал он.

Малгожата спихнула с себя второго парня и тоже села. Увидев Жака, расплылась в широкой похотливой улыбке.

— Привет, котик! — нежно проговорила она. — Нашел меня! Да еще и подружку привел. Какая жаркая штучка! Присоединяйтесь!

Жак сканировал ее ауру и поражался мощному полю. Голд времени явно не теряла и напитывалась до отказа. Его это напугало, ведь с такой сущностью справиться было уже не под силу. И он порадовался, что не отказался от помощи огневки.

— В другой раз, — вежливо ответила Огнешка, схватила парней за руки и стянула с кровати. Они не сопротивлялись, так как находились в состоянии измененного сознания, к тому же были сильно «обесточены». Жак увидел, как потоки горячей алой энергии начали перетекать из огневки в тела парней. Их мутные глаза заблестели, лица приобрели осмысленные выражения.

— Уходите, — ласково предложила Огнешка и ослепительно улыбнулась. — И как покинете отель, так сразу все и забудете, — весело добавила она.

Парни моментально оделись и вылетели из номера. Малгожата не сказала ни слова, она приняла соблазнительную позу и начала играть своими сосками, вызывающе улыбаясь.

— Бесполезно, — насмешливо проговорила Огнешка.

— Но ты такая вкусняшка! — ответила голд и облизнулась. — Энергия просто супер! Я такой еще не встречала. Огонь и секс — твоя суть. Жак, милый, где ты нашел такую горячую подружку?

Он тут же ощутил всплеск физического желания, его тело реагировало на поток энергии голда против его воли. Жак с трудом удерживался, чтобы не наброситься на соблазнительницу.

— Ты не угомонишься, вижу, — зло проговорила Огнешка.

— Не ревнуй, подруга, — кинула Малгожата и раздвинула ноги. — Мы и втроем можем отлично провести время. И тебе понравится! Ну чего застыли? Идите же ко мне.

Жак, попав под гипноз, уже начал расстегивать ширинку. Но опаляющее прикосновение пальцев Огнешки к его вискам тут же сняло воздействие, и он пришел в себя. И представшая перед ним картина ошеломила. Поток энергии голда походил на огромную быстро вращающуюся воронку, концентрирующуюся внизу живота. Ее верхний широкий раструб уже протянулся к Огнешке и засасывал горячую алую энергию ее тела. Жак увидел, как огневка начала бледнеть, ее кожа приобрела голубоватый оттенок, и решил вмешаться в борьбу стихий. Он выбросил пучок энергии и отсек воронку от тела Огнешки. Она моментально пришла в себя и залилась агрессивными черно-багровыми тонами.

— Ах так! — угрожающе проговорила ведьма. — Я-то хотела по-хорошему отправить тебя в мир иной. Но сейчас хочу наказать такую тварь, как ты.

— Да ладно! Уже боюсь, — ехидно ответила Малгожата.

— Сейчас узнаешь! — угрожающе пообещала ей Огнешка, взяла за руки Жака и тихо проговорила: — Ничему не удивляйся.

Он замер, все еще сомневаясь. Но перспектива немедленно избавиться от голда манила. Он глубоко вздохнул, переплел пальцы с горячими пальцами огневки и закрыл глаза.

Из дневника Жака.

Я оказался в какой-то мрачной и сырой темнице. Воняло невозможно, хотелось зажать нос. И тут я увидел Малгожату. Она была прикована к массивному то ли креслу, то ли стулу, и казалось, что уже не дышит. Растрепанные волосы закрывали ее опущенное лицо. Я подбежал к ней, но проскочил сквозь фигуру вошедшего монаха, и понял, что бессилен в этом мире и физически меня как бы здесь нет. Монах приблизился и с размаху уселся на колени девушки. Она дико закричала, по ее ногам потекла кровь. И я с ужасом понял, что девушку посадили на так называемое «ложе дьявола», а попросту стул, утыканный металлическими длинными шипами. Эта пытка применялась в Средневековье святой инквизицией к ведьмам, колдунам и прочей нечисти.

Рядом раздался хриплый смех. Я резко обернулся и увидел довольное лицо Огнешки. Она с явным наслаждением наблюдала эту картину.

— Ты с ума сошла?! — спросил я. — Отпусти голда!

— Она это заслужила! — злобно ответила Огнешка.

— Но странно, что иная сущность просто не вырвется из этого подземелья и не исчезнет, — заметил я, наблюдая за побледневшим, искаженным мукой лицом Малгожаты.

Монах тем временем откуда-то притащил огромные сапоги, засунул ноги жертвы в них и налил кипятка доверху. Малгожата снова начала кричать. Монах что-то шептал ей на ухо и заставлял целовать распятие.

— Она не может отделиться от физического тела, — пояснила Огнешка. — Эта дрянь так нажралась энергии, что ее дух прочно вселился и закрепился в девичьем облике. Она должна ослабнуть, только тогда сможет вылететь. Но это будет точное подобие смерти Малгожаты. Ведь в физическом мире все происходит именно так: душа отделяется от тела.

— Не сомневайся, она отделится! — нервно крикнул я.

— А я вот сомневаюсь! — весело ответила она. — Ты же знаешь природу этих сущностей, при жизни они себя ограничивали и оголодали сексуально так, что после смерти им уже невозможно насытиться. И вдруг такой шанс — вселение в подходящее тело. А ведь именно оно дает им такие удовольствия, в виде бесплотного существа совсем другие ощущения. И как по доброй воле расстаться с чисто физическим наслаждением? Нет, эта дрянь будет тянуть до последнего, на это и мой расчет. Она перейдет грань, сгорит, и я надеюсь загнать ее сущность в один из угольков кострища. Вот тогда ее точно можно будет уничтожить.

— И как? — с любопытством спросил я.

— Заморозить, — нехотя ответила Огнешка. — Нас можно убить только заморозкой. Уголек раскрошится, затем распадется на атомы от энергии льда.

— Интересно, — задумчиво проговорил я. — И все, окончательная смерть?

— Сам понимаешь, что дух так не убить, но после исчезновения физического вместилища, он просто перейдет в другое измерение. Но вот огневки, как таковой, на земле уже не будет.

Но тебе-то что? Ты лишь отчитаешься перед начальством, что задание выполнено.

— Но куда ты нас отправила? — спросил я, решив переменить тему.

И огляделся. Сырые, покрытые плесенью стены, заржавленные цепи, валяющиеся на полу, бурые пятна засохшей крови вызывали дрожь ужаса и отвращения. К тому же я ощущал энергию этого места, она буквально въелась во все, и нагоняла жутчайшую тоску безысходности и ожидания скорой мучительной смерти.

— Мы в Испании, конкретно в Мадриде, — довольно сообщила Огнешка. — И уже наступил великий день тридцатого июня.

Мне это ни о чем не говорило, и я спросил, какой нынче год. Огнешка сообщила, что 1680 и именно сегодня состоялось самое массовое аутодафе[Аутодафе — (исп. и португ. auto de fe — букв. — акт веры) — священная казнь еретиков — колдунов, ведьм, вероотступников и всех неугодных инквизиции лиц. Она приводилась в исполнение через сожжение виновного на костре.] в истории инквизиции. Оно было проведено в честь женитьбы Карла II на французской принцессе Марии-Луизе Бурбон, дочери герцога Орлеанского и племяннице Людовика XIV, уничтожили сто двадцать человек.

— Ты с ума сошла, — растерянно повторил я. — Не хочу все это наблюдать!

— Три часа ночи, — будто и не слыша меня, сказала Огнешка. — Сейчас будут раздавать одежду и еду для осужденных. Надо же их покормить перед смертью.

И она мерзко рассмеялась. Я глянул на ее румяное лицо и ощутил отвращение. И чем я думал, когда согласился якобы дружить с таким существом? Господи, помоги!

Монах уже стащил несчастную с ложа дьявола, Малгожата упала на пол, но он пинками поднял ее и поволок из подземелья. Я пытался вернуться в реальность, использовал невероятное количество энергии, но по-прежнему оставался здесь. И вынужден был наблюдать за происходящим. Огнешка несколько раз приглядывалась ко мне, я понимал, что она копается у меня в мозгу, но ничего не мог поделать и терпел. А возникшую мысль, что при первой же возможности я от нее избавлюсь, моментально устранил, чтобы она ничего не заподозрила. Сейчас мне нужно было лишь одно: подстроиться к ситуации, все вытерпеть и вернуться в реальный мир.

Малгожату притащили в какую-то огромную полутемную комнату. Там уже находилась целая толпа женщин. Как я понял, их всех обвиняли, как ведьм. Пришел служащий и раздал им длинные серые балахоны. Затем им выдали хлебцы и воду. Шествие началось в шесть утра. Осужденных выводили на площадь, там уже было все подготовлено для аутодафе. Погода стояла отличная, светило мягкое утреннее солнце, небо было безоблачным. Я увидел сооруженные для зрителей помосты, и они уже заполнялись народом. Поразило, что присутствующие вырядились, как на праздник, у многих имелись корзинки с едой, торчали и горлышки винных бутылок. Особые «ложи» для знати выделялись украшениями из гирлянд цветов и расстеленными на деревянных ступенях коврами. В семь часов утра начали выходить солдаты веры, а за ними вынесли крест приходской церкви Св. Мартина, одетый в черный покров, вышли двенадцать священнослужителей в стихарях и вслед за ними сто двадцать осужденных, каждый — между двух служителей. Шествие замыкал толедский старший альгвасиль дон Себастьян де Лара.

Я против воли находился «здесь и сейчас» и уже с трудом выносил напряжение, сведения будто возникали в мозгу, я знал звания, фамилии присутствующих важных чиновником, даже меры длины и не мог защититься от ненужной мне информации. Мозг гудел, горькие эмоции темнили сознание, ужас предстоящего «акта веры» угнетал. А вот Огнешка возбуждалась все сильнее и явно наслаждалась происходящим. И тут я понял, что для нее подобное зрелище — дикий выброс адреналина, ведь ее племя произошло после сожжения одной из ведьм. Она рассказывала, что ее дух перескочил в угольки. Именно так появился этот редкий род ведьм-огневок.

Костер был шестидесяти футов в окружности и высотой — семи. Сооружение казни охраняли солдаты веры, часть стояла на лестнице, на страже, чтобы не поднималось больше необходимого количество приговоренных. Само действо помню плохо, видимо, психика все же как-то защитилась. Обрывочно: как душат гарротой покаявшихся и кидают их еще дергающиеся трупы в огонь, как упорствующих сжигают заживо… их вопли, крики зрителей на трибунах, запах жженого мяса.

И вот очередь дошла до Малгожаты. Она с трудом поднялась по ступеням к костру. За ней тянулась вереница женщин, признанных святой инквизицией ведьмами. На туловищах болтались одинаковые «позорные» одежды, из-под которых виднелись босые ступни, волосы закрывали специальные бумажные колпаки в виде сахарной головы. На помост поднялся священник. Он прочитал короткую, но суровую проповедь, предостерегающую публику от связи с дьяволом и занятий колдовством. Пока он говорил, я не сводил глаз с Малгожаты. Она дрожала так сильно, что трясся колпак на ее голове. Мне было видно, что голд пытается собраться энергетически и покинуть тело до того, как оно сгорит. Огнешка замолчала и тоже наблюдала за попытками жертвы. Мы находились в нескольких метрах от костра, и мне уже хотелось подбежать и утащить девушку с помоста. Когда солдат веры схватил ее, я невольно рванулся вперед, но Огнешка цепко ухватила меня и притянула к себе. Ее объятия казались железными, и я не мог пошевелиться.

— Умом тронулся?! — прошипела она мне на ухо. — Не дергайся! Мы в параллельной реальности, и я не могу дать никаких гарантий. Все зависит от взаимодействия энергий, а ты буквально пылаешь жалостью и сочувствием к этой ненасытной твари. Да что с тобой, Жак? Хочешь материализоваться в этом страшном мире Средневековья и тут же оказаться в костре инквизиции, как возникший неизвестно откуда дьявол?

Я вздрогнул и пришел в себя. Такая перспектива ужасала, и приходилось просто наблюдать за казнью, задавливая эмоции. И вот тело несчастной полетело в адово пламя. Но когда оно уже скрылось во взметнувшихся красных языках, суть голда все же сумела вырваться из телесной оболочки. Я это четко увидел. Полупрозрачный призрак взлетел над костром и завис над изумленной толпой. По реакции зрителей я понял, что Малгожату видят все. Священник начал креститься и громко читать молитву, солдаты веры упали на колени, из толпы понеслись крики. Я разобрал, что многие сочли появление призрака из костра за некое чудо и оно, по их мнению, свидетельствовало о том, что жертва была невинна. Началась суматоха, многие валились на колени и стукались лбом о булыжники площади. А Малгожата продолжала «плавать» над местом казни.

— Сделай же что-нибудь, черт тебя подери! — грозно проговорил я и дернул остолбеневшую Огнешку за рукав.

Она вскрикнула и выпустила огромное веерообразное поле энергии, начавшее вращаться и накрывшее всю площадь огненным диском. Я понял, что ведьма стирает очищающим огнем воспоминания у всех присутствующих об этом странном происшествии. Но это ее и погубило. Малгожата тут же «обнаружила» ее местоположение и ринулась к ней под вопли ужаса наблюдающих за ней зрителей.

— Можем убираться, я все стерла, — быстро проговорила Огнешка и крепко ухватила меня за руку. — Готов?

— И я готова, — различил я шепот возле своего уха, понял, что это дух Малгожаты, но уже ничего не мог предпринять.

…Я очнулся в своем номере в отеле Брно. Я полулежал в кресле, все тело ломило, словно после многочасового занятия в спортзале. Но энергия пострадала мало от этого экскурса в прошлое, я ощущал себя бодрым, но жутко взвинченным. Напротив меня на краешке кровати сидела Огнешка и как-то странно улыбалась.

— Слава тебе господи, все это закончилось, — с облегчением проговорил я. — Но ты все же жуткая стерва!

Она не ответила, через пару минут начала как-то странно дергаться, ее лицо вдруг на миг изменилось, и я увидел… Малгожату.

— Господи Иисусе…, — пробормотал я и невольно начал креститься, хотя никогда особой набожностью не отличался.

— Завладею этой дрянью, — проговорила Огнешка, но более высоким и звонким голосом Малгожаты. — Будет знать, как бороться со мной! Не позволю…

Она замолчала, зажмурилась и вновь начала дергаться.

Я оцепенело наблюдал за конвульсиями уж не знаю кого… Огнешки или Малгожаты. Понимая, что голд подселился в огневку и сейчас они борются внутри девичьего тела не на жизнь, а на смерть, я находился в смятении и не знал, что предпринять.

— Оголодала совсем, — прошептала сущность.

И начала срывать с себя одежду. Мне бы сразу убежать из номера, но я все никак не мог прийти в себя. И магнетический поток мощного притяжения излился на меня, захватил в плен, начал туманить разум. Дичайший всплеск вожделения заставил кинуться на девушку, опрокинуть ее на спину… Я видел побледневшее лицо Малгожаты, похотливая улыбка раздвинула ее губы, кончик языка облизал их. Но мне было все равно, я жаждал слиться с девушкой и начал жадно целовать ее…

Но вдруг все изменилось, я пришел в себя, словно пахнуло морозной свежестью и затуманенное сознание протрезвело. Я вскочил и увидел Огнешку. Ее щеки пылали, она вытерла губы тыльной стороной ладони и резко села.

— Как ты груб! — сказала она и застегнула ширинку брючек. — И у меня больше нет сил. Не могу справиться с этой мерзавкой. Есть предложения?

— Если только я позову на помощь высших, — нехотя ответил я, но делать этого мне совсем не хотелось.

Признаться, что я провалил задание, да еще и притащил в реальность огневку, которая в настоящий момент представляет собой невесть что, какой-то жуткий симбиоз ведьмы и голда? За это меня «по головке не погладят».

— Ох, опять! — с мукой в голосе проговорила Огнешка. — Она одолевает! Придется преобразиться, иначе мы тебя доведем до изнеможения.

И на пол упал раскаленный уголек. Я смотрел, как он остывает и меняет цвет. И принял решение. Когда уголек стал черным, я поднял его, засунул в карман и покинул номер. Действовать нужно было быстро, Огнешка в любой момент могла принять облик девушки. Я спустился в холл отеля. Было раннее утро, еще даже не рассвело. За стойкой ресепшн дремала сотрудница, но как только я подошел, она выпрямилась и бодро на меня посмотрела. Я объяснил, что у меня боли в спине и нужен лед. Сотрудница засуетилась, тут же позвонила в ближайшую круглосуточную аптеку и предложила подождать. Я присел на диван, но руку из кармана не вынимал, постоянно контролируя температуру уголька. Довольно скоро появился посыльный из аптеки. Он доставил на выбор специальную резиновую подложку с сухим льдом и еще металлический контейнер, в котором оказалось два больших брикета обычного льда. Я взял и то и другое, поблагодарил и расплатился.

Едва вернулся в номер, как первым делом открыл пластиковый контейнер, освободил брикеты от пленки, расковырял в одном из них отверстие и засунул в него уголек. Прижав поверхность другим брикетом, мысленно попрощался с огневкой. Цинично ли это? А что мне оставалось делать? Я совершил ошибку, нарушил одно из важных правил Ордена: никогда не вступать ни в какие связи с иными, и должен был исправить ее. Приходилось выбирать убийство. Тем более одним махом я избавлялся сразу и от голда и от ведьмы. Было ли мне грустно и больно? По правде говоря, нет. Слишком много проблем принесли мне необдуманные действия, и я ощущал лишь радость освобождения. Я наблюдал, как черная субстанция, зажатая льдом, начала краснеть. Видимо, огневка пыталась выбраться. Но Огнешка сама сообщила мне, что верная смерть для таких как она, это замораживание. И я видел, что ее жара не хватает, чтобы растопить ледяные брикеты. К тому же мне казалось, что тут дело даже не в количестве льда, а в его мертвенной для огневок энергии. И вот уголек вновь почернел, а затем будто рассыпался и растворился. Я осторожно убрал верхний брикет, от ведьмы не осталось и следа. Куда девалась подселившаяся Малгожата? Скорей всего, ее уже бесплотную сущность утянуло вслед за огневкой в параллельный мир, где им и место. На всякий случай я отправился в ванную, положил брикеты в раковину и пустил горячую воду. И все утекло в канализацию.

Так я избавился от сущностей. Осталось составить для Виктора правдоподобный отчет, как я уничтожил голда. Ну придумаю что-нибудь. А эту запись, как и все остальные моего дневника, скрою от посторонних глаз. Хорошо, что ловцы наделяются таким умением, и их дневники выглядят обычными общими тетрадями с пустыми страницами».

Утром 30-ого апреля ловцы собрались в селении возле замка Пернштейн. Снятый ими дом все еще оставался в их распоряжении. Идрис приехал за неделю до срока. Он занимался организацией весьма странного в обычном понимании концерта, но баснословная сумма, выплаченная за это мероприятие, сняла все вопросы агента мировой звезды Гэвида Даррета.

Ловцы встретились в доме. Идрис поджидал их за накрытым столом. Был уже полдень.

После утомительной дороги и Виктор и Жак сильно проголодались и были рады, что начальник о них позаботился.

— Как настроение? — спросил Идрис, когда все уселись.

— Отличное! — хором ответили ловцы и настороженно глянули на начальника.

Оба лгали, так как находились на грани, их эмоциональное состояние оставляло желать лучшего. Но и Идрис был не в форме. Он улыбался натянуто, видно было, что он с трудом скрывает какое-то непонятное раздражение, точащее его изнутри. В его оливковых глазах затаилась вселенская печаль, которую он, как ни старался, но спрятать от пытливых взглядов подчиненных не смог. Виктор даже машинально начал сканировать его ауру, хотя знал, что высшие умело ее скрывают от любопытных ловцов. Вот и сейчас ничего, кроме какого-то серо-сиреневого размытого ореола он не увидел и прекратил попытки.

Жак выглядел не менее напряженным, чем Идрис. Он все не мог забыть смерть двух девушек, причиной которых являлся. Жак понимал, что таких существ просто так не уничтожить, и постоянно прислушивался и приглядывался к окружающему пространству, боясь, что вдруг увидит их новые воплощения. Он почти не спал, кошмары мучили его, подсознание искало в них знаки, пыталось распознать намеки на дальнейшую судьбу ловца. Иногда он видел во снах то Огнешку, то Малгожату, то обеих вместе, просыпался в холодном поту и с дикой головной болью, вызывающей депрессию. Он даже хотел просить психологической помощи у Виктора, но опасался признаться ему, ведь тогда пришлось бы рассказать все.

Виктор находился в не менее мрачном настроении, чем его товарищи, и тоже с трудом скрывал это. И был уверен, что причина плохого настроения Идриса — именно он. «Медовая» неделя с молодой женой в Париже началась чудесно, он чувствовал себя на подъеме, жизнь казалась ему сказочной. Виктор не сомневался, что со всем справится, останется в Ордене, а новые обстоятельства никак не помешают продолжить работу ловца. Он считал, что правила Ордена уже устарели, их пора пересмотреть, и настоящее чувство наоборот поможет членам обрести душевное равновесие, и скачки настроения сильно уменьшатся, если ловец будет переключаться на мысли о своей любви. Полный планов и радужных надежд Виктор провел первые три дня словно в раю. Они с Лизой вставали далеко за полдень, завтракали, затем гуляли по весеннему прекрасному Парижу безо всякой цели. Они наслаждались обществом друг друга и ни о чем не думали. Виктор с восторгом выполнял все прихоти молодой жены, покупал ей наряды ведущих мировых брэндов, засыпал ее ювелирными украшениями, заваливал охапками цветов и радовался в душе, что благодаря Ордену имеет неограниченный бюджет и может не стесняться в тратах.

Утром четвертого дня Виктор все же «спустился с небес на землю», и пока Лиза спала, уединился в кабинете и открыл ноутбук. Он знал, что может неделю даже не думать о работе — Идрис дал ему этот срок для отдыха «молодожена» — но что-то точило изнутри, какое-то смутное беспокойство. Ведь Виктор эти три дня даже не включал айфон, ни разу не заходил в Сеть и был полностью отрезан от внешнего мира. Многолетние навыки ловца не давали ему настолько стерильно отстраняться от информации, мозг требовал работы. И Виктор решил просто проверить почту. Если ничего срочного не возникло, то он может снова вернуться в блаженное состояние zero до конца недели. Загрузился Google, машинально Виктор пробежал глазами заголовки новостей и так сильно вздрогнул, что пролил кофе на столик. Трясущейся рукой он кликнул на: «Загадочное кровопускание со смертельным исходом в самом центре Парижа! В магазинчике японских сувениров на улице Риволи…»

Открылась заметка. Виктор прочитал:

«Вчера утром, можно сказать на рассвете, в самом центре нашей столицы было совершено традиционное харакири. Владелец магазина сувениров Такаши Сикару все исполнил в соответствие с правилами этого страшного акта. При ритуале присутствовали его служащие. Месье Сикару расстелил белый коврик, сел на него скрестив ноги, и точными взмахами специального кинжала кусунгобу вспорол себе живот и вывалил на колени окровавленные внутренности. Он упал замертво, пробормотав, что этим актом приносит дань жизни своему господину и умирает в счастье. Служащие рассказали нашему корреспонденту, что месье недавно овдовел и сильно скорбел по своей жене. Но что за господин, о котором упоминал японец перед тем как испустить дух, они не знают. Но будто бы видели некоего импозантного молодого человека, который не раз приходил к покойному, но ни как его зовут, ни кто он, они сказать не могут. Загадочные восточные люди снова дали нам пищу для размышлений, что такое жизнь и смерть. Приведу к месту японское хокку, автор Бусон.

«Холод до сердца проник:

На гребень жены покойной

В спальне я наступил».

Виктор смотрел на монитор остановившимся взглядом. Информация не укладывалась в голове. Когда он справился с ударом, то включил айфон. Увидев немало пропущенных звонков от Идриса, понял, что тот уже в курсе истории. Было и СМС от него. Вот что написал ему Идрис:

«Я уже доложил начальству о суициде твоего клиента. Виктор, случай был реально бесперспективный. Мы уже говорили не раз о психологии японцев. И всегда такие клиенты практически безнадежны. Многовековая статистика Ордена ясно показывает это. Я тебя ни в чем не виню, помни об этом. И претензий к тебе, как к ловцу, никаких».

Но Виктор винил себя. Черная тоска — преддверие затяжной депрессии — навалилась и не давала дышать. Пока он наслаждался обществом любимой, его «верный самурай» без каких-либо видимых причин решил свести счеты с жизнью. Виктор подозревал, как глубоко и тяжело он переживает потерю жены, но ведь Такаши поменял цели жизни, это ловец знал твердо, и решил посвятить всего себя служению господину. И вдруг решение уйти в мир иной. Что-то тут не связывалось, Виктор чувствовал это на интуитивном уровне. Даже не проверив почту, он закрыл ноутбук и решил немедленно отправиться в магазин и поговорить со служащими. В заметке было ясно сказано, что они присутствовали при совершении харакири. Виктор оделся и заглянул в спальню. Лиза безмятежно спала. Он не стал ее будить. Но записку написал: «Любимая, мне срочно нужно уйти по неотложным делам. Буду скоро, не волнуйся и жди меня». Вынув ярко-алую розу из букета, стоящего в вазе в гостиной, он воткнул стебелек в уголки записки, скрепив ее треугольником, и осторожно положил на край кровати.

На улице Риволи Виктор был через час. Еще издали он заметил, что разноцветное, обычно яркое оформление витрины и входа сменилось на белое, серебряное и черное. Заметил он и журналистов, собравшихся у закрытых дверей. Охотники за сенсациями с утра атаковали магазин, но внутрь их не пускали и от интервью отказывались. Виктор остановился на противоположной стороне улицы, не зная, как поступить. Привлекать к себе внимание не хотелось. Тем более, разнюхав, что он и есть тот самый «господин», о котором упоминал в предсмертных конвульсиях Такаши, журналисты взяли бы его в кольцо и вытряхнули душу. Он сосредоточился, четко вспомнил, как выглядит девушка, которую Такаши после смерти Юрико взял на работу, и послал внутрь магазина импульс. И Асэми отреагировала. Он увидел, как на втором этаже отодвинулась занавеска, и девушка выглянула в окно. Он кивнул ей и показал рукой на кафе, находящееся у него за спиной. Занавеска задернулась, Виктор понаблюдал за журналистами, они уходить не собирались и продолжали дежурить возле дверей.

«Наверняка у магазина есть какой-нибудь служебный вход со двора, — размышлял Виктор. — Иначе как завозят товар. Буду надеяться на это».

И он не ошибся. Когда уже сидел в кафе и следил в окно за магазином, то увидел, как из-за угла соседнего с ним здания вывернула девушка, одетая неброско и ничем не выделяющаяся из толпы. Но Виктор сразу узнал ее, это была Асэми. Она быстро шла, не глядя по сторонам. Но за несколько метров от ближайшего к кафе перекрестка остановилась. Минут через пять возле нее притормозила машина, вышел полноватый парень азиатской наружности. Это был бухгалтер магазина по имени Ючи.

Как только они вошли в кафе, Виктор махнул им рукой. Японцы сели за столик, вежливо поздоровались и перевели дух.

— Мы рады, что вы пришли, — деловым тоном начал Ючи. — Мы уже и сами хотели искать вас, но господин Сикару не оставил никаких контактов.

— Хорошо, что я выглянула в окно, — продолжила девушка, — словно кто-то заставил меня… Но ведь вы сильный саман, знаю это от хозяина. Это же вы послали мне призыв?

— Будем считать, что да, — пробормотал Виктор.

— Я сразу позвонила Ючи и все ему рассказала, что вы, наконец, объявились и ждете нас, — сказала она. — Хорошо, он был рядом и сразу приехал.

Ючи вынул из портфеля папку и положил ее на стол.

— Здесь два завещания, — пояснил он. — По одному все имущество и деньги супругов Сикару переходят к вам, по второму — счета в банках переводятся на японских родственников супругов Сикару, а магазин и квартира достаются нам с Асэми. Тем более, мы собираемся пожениться через месяц.

— Мои поздравления, — любезно сказал Виктор.

— Так пожелал хозяин перед смертью. И решение только за вами, — тихо проговорила Асэми.

— Можете думать полгода, — сообщил Ючи, — затем, если мы не представим ни одного из завещаний, наследство будет передано законным…

— Оставим эту тему! — оборвал его Виктор. — Мне и минуты думать не надо.

Он вынул из папки бумаги, затем показал японцам завещание в свою пользу и разорвал его. Они облегченно вздохнули и переглянулись.

— Я составлю у нотариуса официальный отказ от наследства, если это нужно, — сказал Виктор.

— Благодарим за щедрость, господин! — одновременно проговорили молодые люди, встали и поклонились.

— Я уточню, требуется ли такая бумага от вас, — добавил Ючи.

— Да сядьте вы! — недовольно произнес Виктор. — Не будем привлекать внимание.

И они опустились на места. Подошла официантка, составила на стол чашечки эспрессо и стаканы с холодной водой. Виктор поблагодарил ее и сказал, что пока больше ничего не нужно.

— Угощайтесь кофе, — предложил он. — Я заказал… хотя, наверное, лучше было зеленый чай для вас.

— Спасибо, кофе тоже отлично! — ответила Асэми и чуть отпила крепкий напиток.

— Вы понимаете, что я хочу знать, как все произошло, — после паузы начал Виктор и пристально посмотрел на молодых людей. — Такаши не мог просто так расстаться с жизнью. Ведь были на то веские основания?

— Мы сами ничего не понимаем, — ответил Ючи. — Какой-то странный туман… и мы ничего не помним про тот день…

— Но утро врезалось в память, — тихо проговорила Асэми. — Мы были приглашены на обряд, пришлось выполнить волю хозяина и присутствовать… Это было ужасно!

Девушка закрыла лицо руками и всхлипнула. Ючи с тревогой глянул на нее и подал стакан с водой. Она сделала несколько судорожных глотков, постаралась придать лицу обычное невозмутимое выражение.

— Такаши остро переживал потерю жены, — тихо сказал Виктор.

— Да-да, — возбужденно ответил Ючи, — и мы так же подумали. Причина ухода в этом. Хозяин решил воссоединиться с госпожой Юрико в ином мире.

— Видимо, ему стало невыносимо оставаться здесь без любимой, — прошептала Асэми.

«Ох, что-то тут не то! — размышлял Виктор. — Почему они ничего не помнят о предыдущих днях? Кто-то покопался у них в мозгах».

— Вижу, ты сильно разбалансирована, — сказал Виктор, глядя на заплаканную девушку. — А так и до депрессии недалеко. Могу поправить немного твое состояние.

— Хорошо, — неуверенно согласилась она.

— Это было бы отлично! — встрял Ючи. — А то моя милая и по ночам вскрикивает и стонет.

— Еще бы! После такого зрелища…, — ответил Виктор. — Могу стереть эти воспоминания, просто удалю картинки из памяти. И ничего более.

— Давайте! — оживленно сказал Ючи. — А то Асэми совсем утеряла радость жизни.

Виктор пересел к девушке и слегка сжал пальцами ее виски, попросив смотреть ему прямо в глаза. Она замерла. Виктор быстро «пробежался» по последним событиям, заметил искусственно затемненные участки и «раскрыл» их. И увидел Соланж. Вот она заходит в магазин, о чем-то говорит с Такаши, он вздрагивает и бледнеет, затем приглашает ее в квартиру. Дальше Асэми, естественно, ничего не видела. Но появились еще картинки. И снова Соланж заходит в магазин и спрашивает у Асамэ, где хозяин. И девушка проводит ее в его кабинет. Виктор понял, что Соланж стерла все это из памяти девушки и, по всей видимости, и Ючи, раз они совершенно не помнили о ее визитах. Он решил оставить все, как есть. Затем Виктор увидел, как Такаши совершал обряд. Зрелище было кровавым, у японца не сразу получилось взрезать живот в нужном месте. И он несколько раз дрожащей рукой тыкал в раны и дико вскрикивал от боли. Виктор удалил навсегда из памяти девушки все картины, связанные с харакири. И закончил сеанс. Асэми глубоко вздохнула и удивленно посмотрела на самана. Она начала улыбаться, потом тряхнула волосами и прижала ладони к пылающим щекам.

— Как ты, дорогая? — озабоченно спросил Ючи, глядя на нее.

— Словно камень с плеч свалился, — ответила она и широко улыбнулась. — Такая легкость! И на душе светло.

— Помнишь что-то? — уточнил Виктор.

— Все! — уверенно сказала она. — Кроме ритуала, меня там будто бы и не было.

— Помочь и тебе? — спросил Виктор у японца.

— Нет, я сам занимаюсь энергетическими техниками и могу справиться с такими вещами, — ответил Ючи.

«Кандидат в ловцы? — мелькнула мысль у Виктора, но он тут же отогнал ее. — Азиатов больше даже не рассматриваю», — подумал он и вздохнул.

Из записной книжки Виктора.

«С детства будущему самураю внушают презрение к смерти, ведь вся его жизнь представляется в философии самураев всего лишь путем к достойному концу.

Основой воспитания служил кодекс самурайской этики — Бусидо (путь воина). В нем синтез трех идеологических течений: синтоизма, буддизма, конфуцианства. Из японского учения синто была заимствована идея патриотизма, преданности императору, доведенная до абсолюта. Китайский дзэн-буддизм выдвигал концепцию самосовершенствования человека, выработки нужного психологического настроя путем медитации и вхождения в небытие перед лицом смертельной опасности».

Виктор попрощался с японцами и, ни секунды не раздумывая, двинулся в сторону бульвара Вольтер. Именно там находилась парижская квартира Соланж. Он был в ярости, но усилием воли сохранял нормальное выражение лица, чтобы не пугать прохожих. Виктор не был уверен, что Соланж дома и даже что она вообще в городе, он давно с ней не общался, но то, что она послужила причиной смерти Такаши, практически не сомневался. И хотел лишь одного — потребовать у нее ответа за содеянное. Виктор шел на поводу эмоций, его разум темнила злоба, он был готов убить и без того полумертвую «любовницу лилий».

Он влетел в подъезд дома, где жила Соланж, и чуть не сбил с ног выбежавшего консьержа. Не ответив на его вопрос, к кому он идет, Виктор ринулся к дверям квартиры. Она занимала почти весь первый этаж. Это он хорошо помнил после того, как побывал в гостях у Соланж. Не забыл он и как был заточен в подвал этого же дома и чуть там не умер. Воспоминания лишь раздували пламя его гнева, и он с размаху ударил ногой по тяжелой двери. К его удивлению, она легко раскрылась. Виктор вошел и понял, что здесь готовятся к переезду. Упаковочные коробки стояли одна на другой, голые стены, отсутствие какой-либо мебели в холле ясно говорили об этом.

— Эй, есть кто-нибудь?! — заорал он и направился в гостиную.

В его памяти это была огромная и мрачная комната, выдержанная в черных и серебряных тонах. Но сейчас он не узнал помещение. Раскрытые, без портьер окна пропускали свет, были видны многочисленные коробки, составленные одна на другую. Мебель, как и в холле, отсутствовала, стоял лишь небольшой диван с накинутым на него розовым покрывалом. На нем сидела девушка и аккуратно заворачивала в бумажные салфетки фарфоровый сервиз.

Виктор замер, глядя на нее. Несомненно, это была Соланж. Но как разительно она изменилась. Он видел милую цветущую девушку с аккуратной короткой прической, розовым румянцем, блестящими карими глазами и ясной улыбкой. Соланж была одета в пышную юбку с цветочным принтом и простую голубую блузку.

— Bonjour, monsieur, — поздоровалась она на французском и с явным недоумением посмотрела на Виктора, правда, улыбаться не перестала.

— Bonjour…, — растерянно ответил он и без приглашения присел на диван, не сводя глаз с Соланж.

— С кем имею честь? — уточнила она и смущенно покраснела.

— Виктор Романов, — зачем-то представился он полным именем. — А вы, мадемуазель?

— Соланж Дюруа, — ответила она.

«Вот даже как! — удивился Виктор. — Сменила фамилию? Но, кажется, она взяла псевдоним де Морт, что означает «Смерть», именно после того, как стала любовницей лилий. Так что возможно Дюруа и есть ее настоящая фамилия».

Виктор начал сканировать ауру. Выглядела она несколько странно. Ореол, окружающий девушку, состоял из нескольких слоев. От тела шли живые зеленые и ярко-розовые цвета и они будто вытесняли мертвенные серо-пепельные. Энергетическое поле походило на цветок, сердцевина которого была насыщенной, а вот самые кончики лепестков будто отмирали.

— Чем обязана? — вежливо поинтересовалась Соланж. — Вы простите, но я должна все собрать. Через час приедет машина за вещами.

— Вы переезжаете? — уточнил он и подал ей хрупкую фарфоровую чашечку.

Соланж мило улыбнулась и начала завертывать ее в салфетку.

— Да, решила сменить место жительство, уезжаю в мой родной Прованс, — спокойно ответила она. — Эту квартиру продаю, она мне больше не нужна.

— Наверное, произошли какие-то события…, — сказал Виктор и остро глянул в глаза девушки.

— А вы что, знаете меня? — несколько настороженно спросила она.

«Загадочная история, — подумал Виктор, наблюдая за выражением ее лица и пытаясь понять, что происходит. — Но такое ощущение, что она реально меня не помнит. Амнезия? Но тогда мне не узнать, что произошло с Такаши. Но связать причину и следствие нетрудно! Такаши мертв, а Соланж, судя по всему, вернулась к жизни обычной девушки и стала простой смертной. И видимо ее память стерла после возвращения все те линии, которые были связаны и с Орденом и с ее существованием на грани жизни и смерти».

— Мы как-то встречались, — сказал Виктор.

— Простите, месье, но я вас абсолютно не помню, — искренне ответила она и продолжила упаковывать посуду. — Понимаете, у меня случилась амнезия, я совсем ничего не помню с момента, когда мне исполнилось восемнадцать. И по правде говоря, не хочу ничего знать. Как только я пытаюсь копаться в памяти, у меня тут же начинается нервный срыв и я плачу и плачу.

— Но как-то это странно, не находите, — сказал Виктор. — Может, стоит обратиться к врачам? Как все произошло?

Соланж глянула на него, после паузы нервно спросила:

— Мы были в каких-то отношениях? Вы кто?

— Нет, нет, — уверенно ответил Виктор. — Мы как-то пересекались на одной вечеринке…, — начал на ходу придумывать он, — тематической. Вы мне понравились, я вас проводил до этой квартиры, мы просто выпили по бокалу вина и на этом все. Вы обещали позвонить, но потом пропали. Я случайно оказался здесь неподалеку, вот и решил зайти и выяснить, что вы, как…

— Вечеринка наверняка была готической, — сказала она.

— Типа того, — неуверенно ответил он. — Но как случилась эта самая амнезия? На вас кто-то напал? Ударили по голове?

— Не знаю… Ничего не знаю. Я помню с того момента, как пришла в себя на… улице Риволи. Было раннее утро, солнце только встало… Я будто выскочила из какого-то кошмара и вдруг увидела, что иду вдоль домов, на мне черное платье, я словно гот… Я пыталась вспомнить, как тут оказалась. Но последние лет так десять словно стерлись… Но я понимала, где моя квартира. Когда пришла сюда, то даже не удивилась, что в сумочке есть ключи и они подошли. Но увидев интерьер, содрогнулась. Все такое мрачное, черное… и противные кладбищенские белые лилии… Я точно была приверженцем готической культуры. Это так? Вы встретили меня на вечеринке этой тематики?

— Да, — уже уверенно ответил он. — Вампирско-готической.

— Не могу ничего вспомнить, — тихо проговорила Соланж. — Но ни к каким врачам обращаться не стану. Закроют в психушке. Если память не хочет возвращаться на этот период, то так и нужно.

— Могу помочь, — сказал Виктор и дружелюбной ей улыбнулся.

— Вы врач? — оживилась девушка.

— Если бы вы меня помнили, то сейчас бы таких вопросов не задавали, — весело проговорил Виктор. — Я экстрасенс!

— А-а…, — недоверчиво протянула она.

Виктор полез во внутренний карман и вынул из портмоне визитку члена всемирного общества экстрасенсов. Всем ловцам выдавалась такие для «прикрытия», если у посторонних возникали вопросы об их странных способностях. Обычно при слове «экстрасенс» люди тут же успокаивались. Это понятие за последнее время стало популярным при помощи СМИ и даже чем-то обыденным.

Соланж глянула на визитку и наморщила лоб, пытаясь вспомнить. Но это ей не удалось.

— Вы не волнуйтесь, — мягко проговорил Виктор, — я просто коснусь пальцами ваших висков. И возможно, память вернется. Это своего рода легкий гипноз.

Соланж глянула в его глаза, она все еще сомневалась. Но потом кивнула и зажмурилась. Виктор ощутил дрожь нетерпения. Ему невыносимо захотелось вернуть ей память и насладиться смятением, ужасом и жгучим стыдом, которые непременно появятся у ставшей такой невинной и милой девушки. Возможно, нынешняя Соланж не вынесет страшной правды о ее недавней жизни, ее психика помутится. Виктор на секунду пожелал, чтобы она захотела покончить с собой после такого, но тут же взял себя в руки и ужаснулся недостойным ловца мыслям. Он глубоко вдохнул и прикоснулся кончиками пальцев к вискам Соланж. Он легко вошел внутрь памяти, она не была стерта, а лишь затемнена, все события хранились в потаенных закрытых уголках. Виктор просмотрел лишь то, что касалось Такаши. Он с трудом сдержал затопившую его ненависть, когда увидел, как Соланж мчится на машине, вылетает из-за угла и сбивает Юрико, переходящую дорогу по пешеходной зебре. Значит, у нее был тщательно разработанный план, она убила жену Такаши, чтобы его ничто не держало на этой земле. Виктор так разъярился, что не мог больше просматривать прошлое, ему хотелось одним энергетическим толчком «разбудить» память этой твари. И он прекратил сеанс.

Соланж вздохнула и открыла глаза. Она смотрела на Виктора с непониманием, но улыбка приподняла кончики ее губ.

— Ничего не вышло, — сказала она. — Я все еще не помню ни вас, ни своей жизни.

— Что же, я попытался, — ответил Виктор. — Но психика устроена сложно, ничего наперед предвидеть нельзя.

— Не расстраивайтесь, — мягко произнесла девушка, — все же вы мне помогли. Я сейчас точно ни за что не пойду к врачам. Они мне уколы начнут делать и залечат так, что я стану заторможенной. Уж лучше буду жить сама по себе. Чувствую я себя превосходно, будто заново родилась. И у меня ведь даже документ второй оказался…

— В смысле второй? — удивился Виктор.

— Я нашла в шкатулочке на мою настоящую фамилию Дюруа старое удостоверение личности. Но было и другое, на некую Соланж де Морт. Видно, я взяла себе такой вот жуткий псевдоним, если можно так выразиться. Наверняка я погрязла в готике. Хорошо, что недвижимость оформлена на Дюруа, и с продажей проблем не возникло. Денег я выручу немало, хватит, чтобы купить уютный домик в Провансе. Родных у меня никого не осталось, так что начну с чистого листа. Знаете, странно, что я все это вам рассказываю, — добавила она и настороженно посмотрела на Виктора. — Видимо, вы чего-то не договариваете. Думаю, мы были близки и мое подсознание сейчас…

— Ерунда! — оборвал он ее. — Просто вы вышли из амнезии, я сообщил, что мы были раньше знакомы, вот и возникло доверие ко мне на интуитивном уровне. Поэтому и позволили провести гипнотический сеанс. А выговориться вам необходимо, раз вы к врачам не пошли.

— Да, вы правы! — с облегчением сказала Соланж и снова мило улыбнулась. — Как хорошо вы все объяснили… Хотите, можете навестить меня как-нибудь. Вы очень симпатичный и приятный молодой человек. Я хочу поселиться в Сен-Реми, это неподалеку от Авиньона. Дайте ваш айфон, — попросила она.

Виктор замешкался, но потом все же протянул ей гаджет. Соланж вбила в память свой номер.

— Звоните, буду рада, — любезно произнесла она.

— Непременно, — вежливо ответил он и встал. — Не смею вас больше задерживать.

Соланж улыбнулась ему, но промолчала.

Когда Виктор оказался на улице, то машинально пробормотал:

— Что это было? Как все это вынести? Хочу вернуться и прикончить эту…

Он остановился и сосредоточился, выравнивая состояние психики. Злоба ушла, дыхание и сердечный ритм восстановились. Виктор открыл айфон, увидел, что новый контакт обозначен, как Соланж Дюруа, и тут же стер его. И вновь вспыхнула жгучая ненависть, он будто вышел из анабиоза и эмоции затопили. Он с трудом сдержался, чтобы не вернуться и не высказать все, что у него накипело. Даже память возвращать ей не надо. Он тут же представил выражение лица этой невинной сейчас девушки, когда он опишет ей в красках ее забытую жизнь, и злорадно рассмеялся. С размаху пнув стоящую возле скамейки урну, он пришел в себя, ощутив боль в стопе. И сел на скамейку бульвара, закрыв лицо ладонями и применив одну из медитативных техник, чтобы успокоиться. Ему это быстро удалось, Виктор глубоко вздохнул и набрал номер Идриса. Тот выслушал его рассказ молча и ни разу не перебил. Затем посоветовал немедленно уходить оттуда и не вздумать вновь встречаться с Соланж.

— Забудь о ней навсегда, — твердо проговорил Идрис. — Она стала обычным человеком, пусть живет, как может. Нас это больше не касается. Тем более как удачно, что ее память стерлась, нам же меньше хлопот.

— Хорошо, я попытаюсь навсегда вычеркнуть ее из своей жизни, — пообещал Виктор. — Буду думать, что она умерла. Хотя с трудом сдерживаю желание самому прикончить ее. Тварь!

— Эмоции! Держи эмоции в узде! Сколько можно тебе это повторять? — сухо произнес Идрис. — И кому, как не нам, знать о правиле бумеранга? Высшие силы вернут все зло этой девушке, можешь не сомневаться. И не думаешь ли ты, что обладаешь большей изощренностью в этих вопросах, чем вселенная?

— Ты прав, — более спокойно ответил Виктор. — Вернусь к жене и забуду все.

— Отлично! Я доложу о судьбе Соланж. Случай для Ордена очень интересный. До связи!

Письмо, пришедшее на почту Виктора.

«Мой дорогой господин Виктор! Не могу не написать Вам перед своим уходом. Ко мне пришла саманка Соланж и открыла мне страшную правду. Она сообщила, что если я не отдам ей свою жизнь, то Смерть заберет Вашу. Она рассказала о мольфаре по имени Величар, это могущественный карпатский колдун и он может все. История показалась мне запутанной, будто бы госпожа Соланж должна самой Смерти, но кто-то должен полюбить ее так, что отдаст свою жизнь. И вот саманка все ищет этого мужчину. Но никак не найдет. И мольфар договорился с темными силами, что достаточно просто отдать чью-то душу за освобождение госпожи Соланж. Она сказала, что доведет Вас до суицида, если я не соглашусь, чтобы отдать Смерти Вашу душу.

Я ваш самурай и моя жизнь принадлежит только Вам. Юрико на том свете и я мечтаю воссоединиться с любимой. Меня здесь уже ничто не держит. Я без колебаний согласился отдать жизнь за Вас и предложил ей убить меня. Но госпожа Соланж сказала, что это должен быть добровольный уход, только тогда Смерть примет жертву. Сегодня на рассвете я совершу харакири. Я верю, что спасу Вас, моего господину, этим актом. Прощайте и живите долго и счастливо.

Ваш преданный Такаши»

Наступила Вальпургиева ночь. В назначенный срок все были в сборе. Место выбрали на высоком, но плоском холме, там даже установили что-то наподобие помоста, чтобы скрипачу было удобно. Идрис, побоявшись, что погода может подвести, распорядился, чтобы сделали и навес. Для немногочисленных слушателей — Виктора, Идриса, двух телохранителей Даррета, без которых он никуда не выезжал, его менеджера, пилотов двух частных вертолетов, которые должны были доставить участников на холм — были сооружены деревянные скамьи. Идрис, когда выбирал место, учитывал то, что долина, в которой поселились орхи, была как на ладони. Он понимал, что энергетические потоки увидят лишь он и подчиненные, и особо не волновался из-за посторонних. Ана и Белла на самом концерте присутствовать не должны, так решил Идрис. Их дело — держать порталы открытыми всю ночь, хотя в Вальпургиеву все ходы и выходы в иные миры и так разверзнуты. Жаку отводилась роль наблюдателя. Как только все закончится, он должен был с помощью ведьм плотно запечатать порталы.

Идрис и Виктор, одетые в смокинги и белые рубашки, встретили вертолет скрипача. Когда пропеллеры остановились, дверца открылась, вышли телохранители, за ними появился Гэвид Даррет. Виктор видел его выступления лишь по телевизору, он отдавал дань яркому и мощному таланту этого скрипача и сейчас был дико возбужден от предвкушения услышать его волшебную скрипку в таком необычном антураже. Факелы освещали площадку, скрипач сощурился, но затем широко белозубо улыбнулся и спустился на выложенную досками тропу, ведущую к помосту-сцене.

— Доброй ночи! — сказал он. — Это что-то наподобие красной ковровой дорожки? Оригинально!

Он ступил на край доски и рассмеялся. И все ощутили облегчение. Мировая звезда обладал чувством юмора и даже в таких странных обстоятельствах не потерял его. Подул ветер, распущенные длинные волосы Даррета разлетелись светлыми прядями, упали ему на лицо, он откинул их и снова улыбнулся. Виктор уже поддался его обаянию, он машинально сканировал энергию скрипача и поражался ее гармонии и чистоте. Молодой мужчина был красив, физически и психически здоров и наполнен творческой энергией до отказа.

Ловцы поздоровались и представились. Даррет смотрел на них с нескрываемым любопытством, но без раздражения. Он напомнил Виктору ребенка с его чистой любознательностью, готовностью радоваться всему интересному и необычному и свежим восприятием мира. Именно таков был скрипач с мировым именем, «звездная болезнь» у него полностью отсутствовала. Идрис пошел впереди телохранителей, показывая дорогу. Виктор оказался рядом с Дарретом.

— Это ваш босс? — спросил тот, глядя на внушительную фигуру Идриса.

— Да, — ответил Виктор, преодолевая несвойственное ему смущение.

Но он буквально благоговел перед гением Гэвида Даррета, и, оказавшись рядом с ним, не мог унять душевный трепет.

— Необычные у него пристрастия, — продолжил скрипач. — Устроить концерт в таком месте, да еще и в полночь. На это должны быть веские причины.

Виктор глянул на точеный профиль Даррета, на его светлые волосы, развевающиеся на ветерке, на затаенную улыбку. Он понял, что скрипачу интересно узнать, что происходит.

— Не могу всего сказать, — ответил он. — Но да, причины веские. Ваша скрипка творит чудеса. И мы надеемся именно на чудо с ее помощью! Но не волнуйтесь, ничего предосудительного. Это светлая и добрая магия.

— О, Страдивари способен на магию! — возбужденно проговорил Даррет. — Я долго искал инструмент именно с таким звуком. Он проник мне прямо в сердце, и оно запело в унисон. Страдивари был гений, и я счастлив, что могу себе позволить скрипку его работы.

— А я счастлив, что сейчас услышу вашу волшебную игру на этом волшебном инструменте, — восторженно произнес Виктор.

— Благодарю за комплимент, — сказал Даррет и улыбнулся. — Вот только боюсь, что на открытом пространстве, да еще и на холме звук будет несколько искажен. Акустика не та, что в специально оборудованных залах.

Они подошли к помосту. Зрители уселись на скамьи, Даррет занял место на «сцене». Он тронул струну, но Идрис, глянув на часы, остановил его, попросив подождать еще пять минут. Скрипач замер, опустив инструмент. Виктор встал и подошел к краю холма. Долина внизу была затянута легкой дымкой тумана. Ветер разогнал тучи, небо выглядело ясным и светло-синим, растущая луна серебрила эту синеву и придавала звездам еще большую искристость. И как только наступила полночь, Даррет, повинуясь знаку Идриса, заиграл «Каприз для скрипки № 24 соль минор» Никколо Паганини. Ему был предоставлен выбор, и скрипач решил начать концерт именно с этого произведения. Виктор стоял на краю обрыва и внимательно следил за долиной, но периодически он, словно притягиваемый магнитом, поворачивал голову и смотрел на скрипача. Даррет полностью отдался игре, его лицо выглядело вдохновенным, он уже ничего и никого не замечал вокруг, охваченный музыкой. Скрипка Страдивари в его руках пела пронзительно, нежно, волшебно, ее звуки проникали глубоко в душу и вызывали такие мощные эмоции, что Виктор уже с трудом сдерживал слезы.

Закончив «Каприз», Даррет поклонился, улыбнулся немного беспомощно и начал играть не менее пронзительное произведение. Он выбрал «Адажио» Томазо Альбинони. Виктор сглотнул ком, появившийся в горле, и взял себя в руки. Он вытер слезы и сосредоточился на долине. Он заметил какое-то движение и жестом подозвал Идриса. Высший выглядел не менее взволнованным, чем Виктор. Его глаза влажно блестели, но он постарался принять невозмутимое выражение лица и подошел к подчиненному.

Они увидели фантастическое зрелище: туман внизу приобрел сиреневые оттенки, затем они разбавились розовыми, белыми, фиолетовыми. Идрис вызвал Жака. Тот ответил мгновенно и сообщил, что он и ведьмы Ана и Белла на месте, держат открытые порталы под контролем и готовы ко всему. Идрис услышал голос Аны, она сообщила, что к происходящему подключился и дух замка Пернштейн и он ждет появления орхи, чтобы загнать их обратно в иной мир.

А туман тем временем начал приобретать очертания закругленных разноцветных лепестков. Ловцы усилили свое необычное зрение и поняли, что орхидеи не в силах сопротивляться звукам скрипки, несущимся в долину, они начали разъединяться с аморфами. Зрелище получилось феерическое: будто бы огромный ворох переливающихся радугой лепестков вылетел из долины и понесся в сторону замка Пернштейн. Это сработала энергетическая ловушка и освобожденные от физических тел сущности орхи летели прямиков в раскрытые порталы. Даррет в этот момент начал исполнять самую трагическую и мистическую за всю историю классической музыки композицию Моцарта. Это было его последнее и незавершенное произведение, заупокойная месса — «Реквием ре минор». Звуки скрипки пробирали до костей, ловцы вновь едва сдерживались, чтобы не разрыдаться. Их эмоциональное состояние было на грани нервного срыва.

И тут рядом возникли аморфы, избавленные от вселения орхидей. Они вылетели из долины и зависли над ловцами. Идрис должен был собрать их в энергетический кокон и доставить в хранилище на остров Лохранза.

— Вот и конец! — сказал он. — Наша миссия выполнена. Тебе осталось закончить дела со скрипачом, поблагодарить его и достойно проводить. Даррет был на высоте! Это великий музыкант.

— Не волнуйся, я все сделаю, — ответил Виктор.

— До связи! — сказал Идрис и широко улыбнулся подчиненному.

Виктор увидел, как аморфы, повинуясь его импульсам, собрались и словно сжались. Идрис, запечатав их в специальный энергетический «мешок», быстро двинулся к одному из вертолетов. Виктор проводил его взглядом. Даррет закончил играть, наступила тишина. И вдруг возле ловца, все еще стоящего на краю обрыва, возник какой-то парень.

— Это еще не конец! — с усмешкой сказал он.

— Матиаш? — узнал его Виктор и вздрогнул от дурного предчувствия. — Гэвид! — крикнул он. — Еще! Умоляю!

Скрипач глянул на его побледневшее от сильного волнения лицо, кивнул и снова начал играть, выбрав зажигательный «Чардаш» Витторио Монти. Лик Матиаша исказился, две его сущности разделились, аморф остался на месте, а орхи, вопреки всему, не отправился вслед за другими сущностями, а стремительно догнал уже поднимающегося в вертолет Идриса и исчез. Виктор зацепил аморфа и побежал к вертолету, громко окликая высшего. Идрис остановился, медленно повернулся и замер на ступени. Его шоколадное лицо странно посветлело, приобретая сиреневый оттенок. Но тут же вновь стало темным. Виктор подбежал и толкнул к нему аморфа. Высший подхватил его и сунул в «мешок».

— Ты в порядке? — нервно спросил Виктор, вглядываясь в высшего.

— Лучше не бывает! — ответил Идрис и широко улыбнулся. — Увожу аморфов. Спасибо, что привел еще одного.

— Но кое-что странное…, — торопливо начал Виктор, видя, что высший начинает забираться в вертолет. — Последний аморф это же Матиаш… но вышедший из него орхи исчез куда-то! Но не в портал точно. И я видел… твое лицо…

— Забудь! — весело посоветовал Идрис.

— В смысле? — удивился Виктор, глядя с непониманием на высшего.

— Я же сказал, это еще не конец, — громко сказал тот изменившимся и более высоким голосом и махнул ему рукой из двери вертолета.

Виктор с ужасом заметил, что на его коротких кудрявых черных волосах появились белые точечки, вспыхнувшие словно искорки.

— Нет! — крикнул Виктор и рванулся к лесенке.

Но она была мгновенно убрана, дверь захлопнулась, и лопасти пропеллера закрутились. Виктор упал на землю, закрыв голову руками. Он уже ничего не мог сделать. Мгновенное озарение ошеломило. Он не сомневался, что неведомым образом орхи вселился в Идриса.

«…хотя большинство людей и не помнят своих прежних жизней, некоторые все же помнят, и все смогут помнить и знать, если они будут вести жизнь, необходимую для достижения этого знания. Это требует огромной силы характера, потому что такое знание несет с собой знание предстоящей судьбы, которая, возможно, висит над человеком, черная и зловещая, и проявится в страшном несчастье. Природа милостиво скрыла от нас прошлое и будущее, чтобы страдание от ожидания неминуемой для нас боли не лишило нас душевного спокойствия. По мере достижения нами более высоких ступеней развития, мы научимся приветствовать все события без потери самообладания, видя во всех неприятностях результат прошлых грехов, испытывая благодарность за то, что долги, ранее сделанные, теперь уничтожаются этими неприятностями, и зная, что все меньше отделяет нас теперь от дня освобождения из колеса жизни и смерти».

Макс Гендель «Космогоническая концепция розенкрейцеров».

Назад: Глава шестая

На главную: Предисловие