Чет стоял перед вратами, ведущими на мост. Это были гигантские, сделанные из железа и дерева – настоящего дерева, не костей – врата, двери для великанов. К вратам вело несколько ступеней; он поднялся и положил руку на тяжелую створку. Дерево, потемневшее за бессчетные века, на ощупь было точь-в-точь как камень. Он толкнул створку. Та даже не вздрогнула.

Ни кольца, ни ручки – только замочная скважина из позолоченного металла. Чет покосился назад, где несколько свежеприбывших душ бесцельно болтались по улице с потерянным видом. Он выудил из-за пазухи ключ и вставил его в скважину. Ключ подошел идеально. Он повернул его и услышал глубокий лязгающий звук, будто вращались огромные шестерни.

Чет отступил, подождал. Ничего не происходило, и он надавил на дверь. Дверь не поддавалась. Он надавил сильнее, навалившись на дверь всем своим весом. У него появилось было ощущение, будто он идет против сильного ветра, но дверь медленно уходила внутрь. Он достал из скважины ключ и вошел в ворота. Полуоткрытая створка захлопнулась с оглушительным стуком у него за спиной, и сверху с балок на Чета посыпалась пыль и какая-то труха.

Череда осыпающихся арок и колонн исчезала впереди, в тумане, и Чету показалось, будто он стоит посреди бесконечного нефа древнего, давно заброшенного собора. Янтарный свет Ока-Матери проникал сквозь высокие узкие окна, пробитые в стенах, и через провалы в сводчатой, местами осыпавшейся крыше.

Чет все никак не мог выкинуть из головы слова Ивабог о силах, которые будут ему препятствовать, и об испепеляющих лучах Ока-Матери. Сглотнув, он двинулся вперед. Пол, усеянный обломками обрушившейся кладки и осколками плит, уходил вверх с легким уклоном; Чет старательно огибал места, где пол, казалось, был готов вот-вот провалиться в реку внизу. Один раз он остановился и поглядел вниз, в сквозную дыру, но не увидел ничего, кроме клубящегося тумана, и подумал – что с ним станет, когда он окажется на той стороне? Может, река опять сделает его бесплотным духом?

Он пошел дальше, и Око-Мать не испепелило его; ни огня, ни молний, ни огненных стен. Ни ангелов, явившихся с неба, чтобы сразить его пылающими мечами. Единственное, что сопровождало его в пути – тихий, непрерывный стон, издаваемый рекой. И почему-то этот звук странным образом успокаивал – будто кроме него в мире не было вообще никого. Миновав верхнюю точку моста, Чет позволил себе, наконец, вздохнуть. Под уклон и шагалось легче; вскоре впереди показались ворота.

Чтобы выйти с моста, ключ, как оказалось, был не нужен. Он просто потянул на себя тяжелую створку, и она отворилась. Он ступил на другой берег, и ворота захлопнулись за ним.

Он похлопал себя по груди, по лицу.

– Я цел, – проговорил он. – Не развоплотился.

Ощупав нож и ключ, он с облегчением убедился, что оба предмета в целости переправились через реку.

Лица, десятки лиц повернулись к нему – длинная процессия полупрозрачных душ замедлила движение, потом остановилась совсем, и каждый смотрел на него с недоумением и любопытством. Посыпались вопросы: «Что происходит? Где мы? Куда идти?» – и так без конца. Чет, не обращая на них внимания, спустился по ступеням и пошел прямо сквозь призрачную толпу. Души были совершенно нематериальны, словно дым. Многие тянулись к нему, пытались прикоснуться, но не могли. Кто-то в страхе бежал от него, кто-то – следовал за ним, осыпая вопросами. Он следил за тем, чтобы река все время оставалась слева, и шел вдоль берега, не забывая поглядывать по сторонам – не приближается ли то призрачное медузообразное создание со щупальцами. Мир вокруг был по-прежнему совершенно серым. Время от времени он видел младенцев, но старался на них не смотреть, не думать о том, что с ними будет.

Где-то через час он добрался до первой тропинки, уводящей прочь от берега, в скалы. Он пошел было по ней, но остановился. «Нет, – подумал он, – ощущение совершенно не то». И он отправился дальше, прошел еще две похожие тропинки; свернул только на третьей и пошел вверх по склону – будто слыша зов собственных костей там, наверху.

Он шел все дальше и дальше, вверх по крутому склону, пока, наконец, река не потерялась из виду в тумане, далеко внизу. Все вперед и вперед, вперед и вверх; одна пещера вела в другую, и каждая новая была меньше предыдущей. И душ ему встречалось все меньше и меньше, пока, наконец, он не остался совершенно один.

Он услышал чей-то голос, повернулся и увидел женщину в простом, до колен, платье, с растрепанными волосами. Он узнал ее – это ее он встретил, когда проходил здесь в первый раз.

– Вы не видели моего ребенка? – спросила она. В глазах у нее стояло отчаяние.

– Как он выглядел, ваш ребенок?

– Девочка, маленькая девочка… Волосы… – Она явно старалась вспомнить, – светлые… Нет, светло-рыжие. – Губы у нее задрожали. – Так трудно вспомнить.

Чет заглянул ей в глаза.

– Да. Я ее видел. Она ждет тебя. Иди по тропе вниз, пока не упрешься в реку. Ищи по дороге, идущей вдоль реки. Там ты ее найдешь.

Женщина просияла.

– О, спасибо! Благослови вас Господь! – сказал она и бросилась вниз по тропе.

Чет надеялся, что она найдет одного из брошенных малышей, и, может, они потянутся друг к другу, и вместе им будет веселее. Он смотрел ей вслед, пока она не исчезла из виду, а потом пошел дальше, вверх.

Тропа постоянно разветвлялась, и на каждой развилке он стоял некоторое время с закрытыми глазами, пока не находил в себе это чувство – кости тянули его к себе, словно тихое течение реки.

И он шел и шел сквозь казавшуюся бесконечной череду пещер, пытаясь на ходу придумать хоть какой-то план, стратегию, как ему управиться с Сеноем. Понятное дело, он воспользуется ножом, как советовала ему Ивабог. Он своими глазами видел, что этот клинок может сделать с демоном – или с богом. Все, что ему было нужно – это возможность, и, так или иначе, он намеревался этой возможности добиться. «Я иду к тебе, Триш, – прошептал он. – И никто – человек, ангел, или демон – меня не остановит».

Пещеры становились все ýже, пока не превратились в череду сообщающихся туннелей; единственным источником света оставались островки сероватого тумана, попадавшиеся все реже и реже. Вскоре он уже полз на четвереньках, пытаясь нащупать себе путь в полной темноте. Очередной туннель закончился вертикальной шахтой. Он принялся карабкаться вверх, втыкая нож в стены в качестве опоры.

Наконец, он вылез в небольшую пещерку и увидел их – прямо как Джошуа и говорил – увидел свои кости, светящиеся над его головой.