Девяностые годы можно было бы назвать годами стабильности. Я утвердился в жизни, всерьез почувствовал себя взрослым, не чурался обязанностей, брал на себя ответственность, жил счастливой семейной жизнью, которая стала еще полнее с рождением трех моих детей.
Я ощущал себя сильным: у меня были семья, работа, будущее. Однако новая вспышка антисемитизма поколебала мою не слишком прочную безмятежность. Антисемитизм многолик, он наращивает возможности проникать и вредить повсюду, отравляет своим ядом умы и помыслы.
Происходящие события вновь пробудили во мне сомнения и опасения, вновь подрезали крылья моей мечте о мирном будущем.
На протяжении этих лет мне с немалым трудом пришлось смириться с истиной: иудаизм несовместим с беззаботностью.
