ЧАСТЬ 21

— Кхм… И что это было? — кашлянул я, привлекая к себе внимание Маньяка.

— Считай, что это был аттракцион неслыханной щедрости, — пожал плечами парень.

— Да я не о том, — улыбнулся я. — Нет, я все понимаю, у каждого есть свой внутренний зоопарк — хомяки там, жабы всякие, но чтобы с ними разговаривали вслух, вижу впервые. У тебя какие-то особые отношения со своим зверинцем?

— Да было дело, — улыбнулся в ответ Маньяк. — Повелся как то на посулы «жабы» и огреб такую кучу проблем, чуть концы не отдал, и не раз. С тех пор дал зарок бороться в себе с этим земноводным и, знаешь, даже испытываю удовольствие, в очередной раз его побеждая.

— Понятно.

— Ладно, — вздохнул Маньяк. — Что с нашими подопечными делать будем?

— Не знаю, — пожал плечами я. — Но для начала, думаю, их нужно развязать и посмотреть в каком они состоянии.

— Ага, развязать, но ножи и вилки лучше попрятать.

А состояние у ребят было, мягко говоря, подавленное, и это касалось не только боевого духа — синяки, ссадины, ушибы. Один из двух оставшихся у нас в наличии мужиков даже успел обзавестись роскошным фингалом, сине-красным, припухлым, на весь глаз и треть щеки — в общем, с таким украшением, в жизнь бы не поверил в историю типа «упал» или «в косяк не вписался».

— Это ты где успел? — удивленно сказал Маньяк, показывая пальцем на фингал, украсивший лицо крепыша.

— Локтем кто-то заехал, когда эта тварь на машину прыгнула, — хмуро ответил тот. — Даже не успел понять кто.

— А есть принципиальная разница? — ухмыльнулся я.

— Скил, — отозвал меня в сторонку Маньяк. — Это полный абзац! Чего делать-то с ними будем?

— Ну для начала валить отсюда надо, пока еще кто-нибудь не прибежал. Таких мы их до стаба не доведем, — я окинул взглядом толпу наших хмурых и помятых подопечных. — Давай сначала к дому какому-нибудь двинем, нужно какое-нибудь укрытие, подвал там или чердак.

— Да можно просто в квартиру забиться, — кивнул Маньяк и нарочито бодро проговорил, обращаясь к новичкам. — Господа и дамы, этот автобус дальше не идет, так что хватаем вещи и двигаем за мной.

— А у нас вещей нет, — заметила одна из девиц. — Я даже сумочку потеряла.

— Солнце мое, — неискренне улыбнулся парень. — А я и не говорил про ваши вещи. Хватаем наши вещи! И быстро!

Военный совет — при этих словах, обычно возникает образ кабинета с длинным столом и картой с флажками на ней, вокруг которой стоят немолодые серьезные мужчины с большими звездами на погонах, или просторная штабная палатка, опят же со столом и картой и еще более суровыми ребятами в камуфляже вокруг нее. На нашем военном совете было только два парня лет двадцати-двадцати пяти на вид, проходил он на кухне, и на столе у нас имелась только фляжка с живчиком, к которой я время от времени прикладывался. Да и можно ли считать это военным советом — мы с Маньяком решали, как довести до стаба восьмерых девушек и двоих мужиков. Любой здоровый человек, если сильно припечет, способен пройти сотню километров, не за один день, конечно, но все же, но это в привычном безопасном мире, где главной проблемой в такой задаче станет само расстояние, а грозят путешественнику, скорее всего, только мозоли на ногах. А нам предстояло вести людей по Улью — миру, где полно кровожадных тварей от мерзопакостных на вид, но почти безвредных ползунов (от них и на карачках уползти можно, и запинать их ногами не проблема) до тварей, которые без труда могут погнуть танку «хобот», да и людей, которые не лучше, а иногда и похуже этих тварей будут, тоже полно. Здесь мелкие группы передвигаются, словно во вражеском тылу, а передвижение крупных — это настоящая войсковая операция, так что у нас был вполне себе военный совет.

Мы расположились в небольшой однушке, предварительно убив мявшегося на пороге медляка, который, судя по всему, и был раньше хозяином квартиры, и выкинув его тело на лестничную клетку. Короткий марш наглядно показал нам проблемы нашего отряда: первое — некоторые девушки в юбках, а кое-кто еще и в туфлях на высоком каблуке, а идти, а может, и бежать временами, предстоит немало, да и ночевать предстоит непонятно где, в общем, нужны теплые вещи всем и удобная обувь некоторым. А еще их нужно чем-то кормить и поить, сколько мы будем добираться до стаба — непонятно, может два дня, может три, а может и больше — Улей не лучшее место для пешего туризма.

Так же выявилась еще одна проблема — наше с Маньяком барахло, а точнее его вес. С убитых нами муров мы собрали все ценное — патроны и оружие, — мы ведь думали, что до стаба прокатимся с комфортом на трофейном грузовике, но у Стикса на этот вопрос оказалось свое мнение. Весу в итоге оказалось прилично, один крупнокалиберный пулемет чего стоит и патроны к нему.

Сюда пулемет и патроны принес Маньяк, в одно лицо припер — сначала навьючил на себя патроны, потом, крякнув от усилия, взвалил на плечо пулемет и пошел. Я думал, помрет по дороге от такой тяжести, но нет, дошел вполне бодро, хоть и вспотел изрядно — дури в моем товарище немерено, причем, похоже, даже им самим немерено.

— Давай решать проблемы по порядку, — сказал я. — Все оружие мы не унесем, надо его где-нибудь припрятать, а потом вернемся, желательно, с транспортом и вывезем.

— До перезагрузки кластера можем и не успеть, — скривился Маньяк. — да и транспорт… это надо его хозяев в долю брать, а их будет немало. Нужно две, а то и три машины как минимум, сам видел, чем в Улье автопрогулки на одной заканчиваются, и в каждую не по одному человеку, и со всеми нужно делиться.

— Жадность фраера погубит. Да и как же твоя борьба с блядским земноводным? — ухмыльнулся я.

— Это да, — улыбнулся в ответ Маньяк. — Но можно так сделать: пулемет и патроны погрузим на новичков, а остальное спрячем. Тогда и с машиной для вывоза париться не придется, вдвоем управимся, и если до перезагрузки не успеем не так обидно — все самое ценное-то уже у нас.

В этот момент на кухню пришел один из наших подопечных мужиков, не тот, что крепыш, а тот, что скорее наоборот — тощий и длинный, с узкими плечами и вообще весь узкий, да еще и с большой головой и обутый в огромные кроссовки, он весь походил на гигантский восклицательный знак.

— Мужики, мы с Вовой, тут подумали… и это, — мужик замялся под нашими заинтересованными взглядами. — Ну, в общем, у вас оружия запасного… эм, трофейного, много, а мы, это… в армии служили, умеем с ним, это, обращаться. Значит. Может, вы выдадите нам на время…

— Кого мочить задумал, убивец? — всплеснул руками Маньяк.

— Ну, тут зомби эти и бандиты какие-то, и вообще опасно…

— Ты прав, здесь очень опасно, — кивнул я. — Но видишь ли, ээ… друг, твари очень хорошо слышат и сбегаются на шум выстрелов, а вы еще не знаете, в кого и когда стоит стрелять, а когда нет. Вот, например, в ту тварь, что раздолбила нашу машину, даже из крупнокалиберного оружия стрелять желательно по уязвимым точкам, то есть нужно знать, куда, а из автомата смысла нет, только разозлишь. А в двух-трех простых бегунов — это твари, которые еще на обычных людей похожи, но двигаются уже не как зомби, а довольно резво бегают, — так вот, в них стрелять не надо, только шум поднимешь и еще кого-нибудь привлечешь. Но если их пара десятков на тебя кинется, тогда стрелять обязательно, иначе порвут, а если еще не кинулись, то они тебя могут и в упор не заметить, главное вести себя правильно. Короче, все от ситуации зависит, а вы эту самую ситуацию пока правильно оценить не можете, поэтому огнестрельное оружие вам в руки пока лучше не давать. Понимаешь?

— Угу, — хмуро кивнул мужик и тут же поморщился и даже чуть покачнулся и придержался рукой за дверной косяк.

— Что, мутит и голова болит?

— Ага, — снова согласился мужик. — У нас у всех такое.

— Мдя… как-то мы упустили этот момент — сказал Маньяк. — Надо их живчиком напоить, мы с муров трофейного чуть не полведра собрали, специально для этого, а потом как-то забыли.

Мы напоили всех новичков живчиком, проследив, чтобы каждый сделал хотя бы по глотку. Большинство, как ни странно, уговаривать не пришлось — надо выпить воняющей кислятиной жидкости, которую странные ребята называют «живчиком» и говорят, что это лекарство, значит надо, выпил, поморщился, передал дальше. Может, не так уж нам и не повезло с подопечными?

Совсем гладко, правда, не прошло — блондинистая фифа, украшенная множеством колец и серьгами с крупными камнями, понюхала предложенное ей питье, брезгливо скривилась и заявила:

— Фу! Я это пить не стану, гадость какая.

— Надо выпить, это лекарство, — как ребенка начал уговаривать ее я.

— Ни за что! Хоть убейте.

— Если это не выпить, убивать тебя не придется! — с жизнерадостной улыбкой заявил Маньяк. — Сама помрешь!

Девушка еще раз понюхала содержимое фляги и снова скривилась:

— Вы отравить меня, что ли, решили?

— Да смысл на тебя яд переводить? — ответил Маньяк. — Моему приятелю Скилу, если ты не заметила, чтобы человека голыми руками убить, даже подходить к нему не надо. А ты сидишь и кобенишься перед ним. Ты лучше подумай — стоит ли такого опасного дядю сердить?

— Да ты не нюхай, — сказал я. — Ты пей.

Блондинка жеманно зажала нос двумя пальчиками и, наконец, сделала глоток, тут же закашлялась, склонилась пополам, но в себе пойло все же удержала, и то хорошо. А с ней, надо заметить, у нас могут возникнуть проблемы — очень уж ухоженная, вся из себя манерная, увешена золотом, и на нас с Маньяком, несмотря на изрядно потрепанный вид, умудряется смотреть свысока.

Проведя лечебно-оздоровительные процедуры, мы вернулись на кухню и Маньяк сказал:

— Значит, давай так сделаем, — пулемет потащат мужики, ну они же хотели оружие, патроны к нему на остальных раскидаем, пусть привыкают к боевым будням, а остальное припрячем… ну, на чердаке, например.

— Хорошо, только лучше не в этом доме, а в соседнем, на который окна квартиры не выходят — чем меньше людей будет знать, где у нас добро припрятано, тем целее оно будет.

— Тоже верно. Потом ты здесь останешься — не стоит этих ребят одних надолго оставлять, а я возьму с собой «крепыша» и схожу по магазинам — у нас четыре барышни на каблуках, им обувь нормальная нужна, да и вещей теплых нет ни у кого, замерзнут ночью, рюкзаков надо еще шесть штук и еды какой-нибудь.

— Не утащите все вдвоем, возми с собой второго мужика, того, который не «крепыш»… блин, надо их все же окрестить.

— Ничего, утащим, что потяжелее на меня, что погабаритнее — на него. А за двоими мне уследить будет сложнее.

Мы прошли в комнату. Народ там представлял из себя зрелище все еще удручающее, но уже немного посвежел — девушки делились друг с другом своими проблемами. О чем-то переговаривались в сторонке мужики, в общем, благотворное влияние живчика, так сказать, налицо.

— Так господа, план действий таков — мы с Маньяком сейчас ненадолго отлучимся, притырим лишние сейчас ценности…

— А вы нас не бросите?

Я посмотрел на задавшую вопрос девушку, и аж сердце защемило от жалости — совсем молоденькая, почти девочка, как и все немного потрепанная, на щеке ссадина, глаза синие-синие, большие- большие и смотрят с такой надеждой и испугом.

— Ну конечно, не бросим, — заверил ее я. — Хотели бы бросить, сделали бы это раньше, у разбитой машины, например, или сразу как с мурами разобрались.

— Вот, кстати, вопрос, — сказала другая девушка, постарше, и во взгляде так и сквозит недоверие. — Зачем мы вам, вообще нужны? Зачем вы отбили нас у этих муров и сейчас с нами возитесь, какая вам в этом выгода?

— Абсолютно никакой, но так принято, мы тоже когда-то были новичками, и с нами тоже возились, по-другому новичку в Улье не выжить. А к мурам у нас свои счеты имеются, вас отбивать главной целью не было, это попутно получилось.

— А вот еще вопрос… — начал было кто-то, но я прервал его.

— Стоп, стоп, стоп. Сначала я расскажу о наших планах на ближайшее будущее, а потом вопросы, но только те вопросы, которые непосредственно касаются этих самых планов. Для остального не время — чем дольше мы сидим на месте, тем больше у нас шансы вляпаться в неприятности.

Тут я, конечно, немного покривил душой, вряд ли наши шансы нарваться на неприятности увеличатся со временем — все, кто хотел прибежать на свежее мясо, уже прибежали, а свежие зараженные — не такая уж страшная угроза, пока они не разовьются настолько, чтоб стать опасными тварями. Пройдет еще очень немало времени. Но очень уж мне не хотелось сейчас отвечать на уйму вопросов, которые, само собой, есть у новичков, и читать лекции на тему «Улей как он есть и с чем его есть или, точнее, с чем тебя в нем станут есть». Доберемся до стаба, там специальная литература есть, да и сдадим новичков на попечение Меломану, пусть у него голова болит, как и что с ними делать, у него и опыт в таких делах имеется.

— Как я уже сказал, — продолжил я — Сейчас мы с Маньяком ненадолго отлучимся, когда вернемся, Маньяк и ты, — я ткнул пальцем в «крепыша», — сходите по магазинам, принесете кое-какое снаряжение, еду, ну, в общем, Маньяк знает, что надо. Как вернетесь — собираемся и валим отсюда. Вопросы по существу есть? — воцарилось молчание. — Вопросов нет, отлично.

— Тебе бы еще на табуретку влезть, — ухмыльнулся Маньяк. — Все объяснил, аж мне понятно стало, что жить надо как партия и вождь-Скил скажет.

Мое выступление и правда, видимо, слегка шокировало народ — все смотрели на меня немного ошарашено и молчали, широко открыв если не рты, то глаза точно. Что и неудивительно — я раньше старался быть с новичками помягче, им и так досталось — мир вокруг буквально рушится, а тут еще Маньяк со своими приколами, и на его фоне я, наверно, казался эдаким добрым и спокойным «папочкой». А тут, обведя всех взглядом и увидев на стене зеркало, сам себя в нем не сразу узнал: из него на меня смотрел коротко стриженый мужик, с багровым шрамом, рассекающим левую бровь и половину щеки, на лице трехдневная щетина, а взгляд жесткий и холодный.

— Да, и еще одно, — я решил, пока все новички пребывают в ступоре, от моего неожиданного красноречия, «окрестить» мужиков. — В Улье много опасного, непонятного и вовсе неизвестного, поэтому много суеверий.

— Некоторым из них следуют все, — добавил Маньяк, налету уловив, куда ветер дует. — Так что их можно считать нерушимыми традициями, или, если хотите, законами.

— Вот одна из них, — продолжил я, — ваши старые имена остались в старой жизни, в Улье их обязательно нужно сменить на новые. Женщины могут выбрать себе имена сами, у мужчин нет такой привилегии — им имена дают крестные, это, как правило, первые местные люди, встретившиеся новичку.

— Нам первыми встретились эти, как их там… муры, — сказала одна из девиц.

— Так то муры, — усмехнулся Маньяк. — Они люди только биологически.

— Ну вели они себя, конечно, как полные уроды, — не сдавалась девица. — Но это, как раз, вполне по-человечески.

— Доставалось тебе, видимо, в прошлой жизни от людей, — покачал головой Маньяк. — А что ты скажешь на то, что они бы вас пустили на органы, в самом прямом смысле этих слов?

— Ну и шуточки у вас, — поежилась девушка.

— Маньяк не шутит, — сказал я. — Эти твари действительно вырезают у имунных некоторые органы, сливают кровь и продают наши потроха внешникам. Только не спрашивайте сейчас, кто такие внешники, это длинный разговор.

— Вернемся к нашим бар… кхм, крестникам. Ты, — Маньяк ткнул пальцем в «крепыша», — будешь теперь зваться Крепыш. А ты, — палец указал на длинного, — будешь Кол. Возражения есть? — спросил Маньяк и тут же быстро, пока никто не успел ничего сказать, сам себе ответил. — Возражений нет. Ну что, Скил, пойдем?

— Пойдем.

— А вы, ребята, сидите тихо, — сказал Маньяк тоном любящей, но строгой бабушки и погрозил новичкам пальцем. — Дверь незнакомым зомби не открывайте, да и знакомым зомби тоже не открывайте…

— Идем уже, — ухмыльнулся я.

— Да, вождь! — гаркнул Маньяк, уже копируя голос орка из варика.

— Да тише ты, не ори.

Вот ведь человек, у нас тут проблем выше головы, а ему все нипочем.