ЧАСТЬ 14

Утренний звонок, казалось, раздался прямо в моей больной похмельной голове, и пока он там звучал, ни одной мысли, оформленной не на матах, туда не приходило. Да и когда он замолчал, еще пару минут положение не менялось. И чего же мы с Меломаном вчера так нажрались? Ведь можно же было выпить только пиво, разве обязательно надо было продолжать банкет и заливать сверху коньяк? Причем я не уверен, что этим дело ограничилось — просто после коньяка я ничего не помню, а может и помню, но очень плохо. Сначала все было вполне прилично: мы жарили на углях вкусные копченые колбаски, пили пиво, болтали о музыке, потом вспоминали веселые истории из нефорской молодости, которая у нас с Меломаном оказалась довольно похожей, за исключением некоторых мелочей — миры-то все же разные, и Меломан явно старше меня. А потом колбаски сменились на шашлык: кто-то предусмотрительно замариновал для нас мясо и вовремя его принес. И мы решили, что шашлычок должен идти под коньячок, потом «In Extremo» незаметно сменила «Ария». И мы уже подпевали дуэтом, размахивали руками, что-то кричали. Короче, пьянка удалась. Как я добрался до своей кровати — не помню абсолютно.

Такое ощущение, что голова у меня сейчас большая-пребольшая, как луна. И гудит как церковный колокол. А вкус во рту такой, как будто мы вчера под конец пили пятновыводитель и закусывали кошачьим дерьмом.

— Вот жопа! — с чувством проговорил я.

Именно этим местом я вчера и думал — мне же в рейд через час! А может, ну его нахрен? Нет, нарвусь на штраф, а получить семь споранов и заплатить семь споранов — это вместе четырнадцать споранов, уже без всякой еврейской арифметики. Ладно, может, и не поеду, надо сначала хотя бы попытаться в себя прийти. Пойду для начала под холодной водой «луну» свою помою. Вроде полегчало немного. Теперь… Теперь надо выпить живчика, у нас тут, в Улье, в большинстве непонятных ситуаций надо либо кого-нибудь убить, либо спрятаться и подождать, либо выпить живчика. Еще часто бывает, что надо быстро уносить ноги, но это точно не тот случай, да и не способен я сейчас на «быстро». А может, все-таки, лучше спрятаться? Под одеяло, например. Нет, сначала живчик. А ведь живчик — это не только стимулятор для симбионта, это еще и опохмелка — делаю-то я его на коньяке. Надо будет побольше с собой этой целебной гадости взять. Ну вот, кажется, голова соображать начинает — уже лучше.

В итоге я оклемался и даже успел протолкнуть в себя завтрак — есть совершенно не хотелось. Но это тоже, как я слышал, должно помочь справиться с похмельем. До гаражей, правда, пришлось добираться бегом — «лимузин» к подъезду мне никто подавать не собирался. Живчик — воистину чудодейственное зелье, сорок минут назад я еле через комнату переполз, так хреново было, а сейчас пробежался и даже дыхание особо не сбилось.

Сегодня ко мне в кабину посадили еще одного вояку. Явно не для усиления экипажа моей боевой машины — боец, вооруженный РПК, с такой дурой просто не развернется в кабине камаза. Может, просто к своим не влез. В прошлый раз, когда мы ездили в этот кластер, вояк тоже было больше, чем обычно. Кроме конвоя с нами в колонне ехала еще одна группа. Когда мы приехали на место — к супермаркету, расположенному на небольшой площади между двумя сплошными рядами домов — группа из пяти вояк куда-то ушла и вернулась к нам через пару часов, когда мы уже почти загрузились. Помню, один из них сильно хромал и опирался на плечо товарища — видимо, нарвались на кого-то, вот и решили их в этот раз усилить. Вот этим хмурым типом с РПК, например.

Впрочем, уточнять, так это или нет, я не стал. Кто-то говорил, что ходила эта группа к оружейному магазину; где точно он находится, мне все равно никто не скажет — кто будет такую информацию выдавать, это же стратегически важная точка. А остальное мне не слишком-то интересно, едет мужик со мной, и пусть едет, мне не мешает.

Вид у парня был угрюмый: нижняя челюсть чуть выдвинута вперед, брови сведены к переносице. Когда садился в машину, только кивнул мне в знак приветствия. Я, впрочем, тоже в долгу не остался. Похмелье до конца еще меня не отпустило: виски ломило, во рту сухо — мне бы все же поспать сейчас, хотя бы часа три, а не трястись по кочкам и ухабам. Так что вид у меня, наверное, соответствующий. И похмелью соответствующий, и сидящему рядом бойцу, и затянутому тучами утреннему небу. Понятно, что на разговоры никого не тянуло. Так мы и ехали: я молча крутил баранку, он молча смотрел в даль.

До места назначения мы не доехали метров сто. Колонна резко остановилась, и, немного подождав, я снял закрепленную на панели рацию.

— Че стоим? — спросил я на частоте для водил.

— Да колесо пробил, еба…

Договорить он не успел. Послышался свистящий звук, и головной БТР взорвался и загорелся. Я сорвал автомат с креплений на крыше кабины и рухнул на пол, больно приложившись по дороге локтем об баранку. И вовремя: пули пробили лобовое стекло и заднюю стенку кабины, чуть бы протормозил — и во мне бы дырок наковыряли. Я, не поднимаясь, открыл дверцу, стянул с сидения свой рюкзак и выбрался наружу. Тут же залег за переднее колесо машины — так себе укрытие, конечно, но лучше, чем ничего. Раздался грохот и чуть позже еще один взрыв, невдалеке и где-то сзади, гарью запахло сильнее. Звуки выстрелов. Какие-то крики, стреляли, кстати, по большей части со стороны противника.

Мой попутчик тоже успел вовремя среагировать на ситуацию и сейчас подползал ко мне с другой стороны машины, волоча за собой пулемет.

— Рация у тебя? — крикнул мне боец. — Связь нужна.

— Да, держи, — протянул я ему рацию.

Я машинально засунул ее в карман, когда рюкзак забирал. Вояка переключил частоту и стал вызывать своих:

— Говорит Бурый. Я под первой фурой с водилой залег. Слышите меня? Ответьте.

Ему похоже ответили, он о чем-то разговаривал со своими, в основном слушая, иногда вставляя реплики на матах. Я заметил противника и особо не прислушивался — не до того. Несколько фигур в сером камуфляже перебегали между припаркованными у обочины машинами. Я дал несколько коротких очередей, не надеясь попасть — далековато для моей короткоствольной пукалки, так, для острастки, чтоб не бегали. Выберусь из этой переделки — обязательно обзаведусь нормальным стволом.

— Эй, как там тебя? — ткнул меня в бок Бурый.

— Скил, — ответил я, повернув голову в его сторону.

— Слушай, там водилу второй фуры, походу, сразу убило, а мля! Короче, она на бок завалилась поперек дороги и загорелась. Мы здесь отрезаны. Надо дворами к своим уходить, пока нас тут совсем не прижали.

— Понятно.

— Видишь «жигуля» красного рядом с аркой? — он указал рукой в сторону арки и достал гранату. — Я брошу, как рванет, беги туда. Потом, как рукой махну, прикроешь меня.

— Хорошо. Только далеко ты собирается гранату кинуть из положения лежа да еще из-под машины?

— Есть другие идеи?

— Да, давай сюда. Я сам кину.

— Граната одна, — с сомнением посмотрел, на меня Бурый.

— Давай, не тормози, нас тут зажмут скоро. Как будто я ее сломаю.

Он все же отдал мне гранату. Я выдернул чеку и даже не кинул, а скорее сильно катнул гранату в сторону стрелявших в нас людей. Кто они, кстати? Муры, внешники, конкуренты из другого стаба? Непонятно, да и не важно сейчас. Граната откатилась метров на пять, я ударил по ней даром и дальше она полетела, как мяч для игры в гольф после удара. Раздался взрыв, я выкатился из-под камаза, резво вскочил и пробежал до «жигуля». Присел, оперся спиной на переднюю дверцу машины, сменил полупустой магазин автомата. Дождавшись, когда Бурый махнет рукой в знак того, что готов к рывку, я встал. И, опираясь на капот, начал выпускать короткие очереди в сторону противника. Как только Бурый добежал до меня, мы, пригнувшись, обогнули «жигули» и нырнули под арку.

На выходе из нее нас встретила компания медляков, Бурый вскинул было пулемет, но я успел раньше. Постарался охватить взглядом всех сразу, ударил даром. Удар оказался слабым, но его хватило, чтоб сбить с ног бредущих к нам тварей. Пробежали один двор, в следующем встретили еще медляков, но даже внимания на них обращать не стали — далеко, пока они да нас добредут… в общем, медляки не зря называются медляками. Интересно, о чем сейчас думают еще не переродившиеся люди? Кластер-то только что после перезагрузки, не все еще потеряли разум или убиты.

В конце следующего двора была арка, которая выведет нас к своим. Мы не добежали каких-то метров сорок — уже видно было развернувшуюся и отъезжающую колонну. Неприятно кольнула мысль, что ждать нас, похоже, никто не собирался. А затем справа я услышал быстро приближающийся костяной стук.

Вдоль дома к нам неслись четыре твари. Покрытые клочками волос уродливые головы с широкими полными зубов пастями, перевитые буграми мышц торсы сильно наклонены вперед. И мощные ноги с окостеневшими пятками — именно ими твари издавали услышанный мной звук. Топтуны неслись очень быстро — добежать к своим мы никак не успевали. К счастью, огнестрельное оружие против таких тварей еще вполне действенно, тем более у нас оно не самое слабое. И мой АКСУ на небольшой дистанции бьет нормально, а тем более РПК Бурого.

— Бурый, — крикнул я. — Топтуны.

Он развернулся ко мне, но вместо того, чтобы посмотреть в сторону, куда я указываю, уставился куда-то за меня и дико вытаращил глаза, вскидывая пулемет. А потом, что-то крича, дал длинную очередь мимо меня. Я отскочил в сторону, уходя с линии огня — как бы он меня не зацепил, из пулемета с рук же стреляет, так и топтуны не потребуются, чтоб на тот свет отправиться. Хотя бытует мнение, что все мы в Улье уже на «том свете».

Перед глазами мелькнуло что-то темное. От удара меня отшвырнуло на несколько метров в сторону. Перед глазами пронеслись серые стены домов, серое, затянутое тучами небо, снова дома и серый пыльный асфальт. Со стороны колонны послышались крики, беспорядочная стрельба из автоматов. От удара о землю я немного «поплыл»; весь воздух из груди вышибло, бедро и плечо прострелило болью, но перекатиться на бок сил все же хватило. А увиденная картина и хлынувший в кровь адреналин их сильно прибавили.

Монстр размером с маленький грузовик подмял под себя тело Бурого, и я успел заметить, как смялась голова моего недолгого собрата по оружию, когда тварь наступила на нее лапой. По монстру стреляли из автоматов, но пули лишь бессильно рикошетили от покрывающей тело костяной брони — тварь даже внимания на них не обращала. Секунду спустя загомонил крупнокалиберный пулемет, его попадания элитник уже игнорировать не смог, но отступать он не собирался. Двигаясь зигзагами, в несколько скачков монстр преодолел расстояние до пикапа, прикрывавшего отход колонны, и обрушился на машину, одним прыжком смяв кабину и человека за пулеметом.

В арке валялись тела трех топтунов, еще один успел выйти из моего поля зренья. Убили его или нет, я не знаю. Отобьется колонна от элитника или нет — не понятно. В любом случае помочь я им ничем не смогу. И если отобьется, догнать ее я тоже не смогу. А еще тварь может отстать от колонны и вернутся сюда, или топтун, если он выжил. Да и напавшие на нас люди никуда не делись. В общем, хватит загорать. Валить отсюда надо и побыстрее.

Я поднялся на ноги и, шипя от боли, захромал к кустам, в противоположную сторону от арки. Хоть какое-то укрытие от посторонних взглядов. Я абсолютно внезапно оказался в одиночном рейде, и открытых пространств следует избегать. Пока дошел до кустов, понял, что так я далеко не ухромаю. Каждый раз, когда я наступал на правую ногу, бедро простреливало болью. Сильно зашиб, как бы не сломал. Нужно где-то спрятаться и передохнуть. Но вот где? Забиться в квартиру, или на чердак, или в подвал? Нет, от элиты это не спасет, да и от того же топтуна или ребят, которые колонну атаковали, может не уберечь. Подвал — это лучше, чем квартира или чердак, но двери там тоже толком забаррикадировать непросто, да и окна слуховые есть. Нет, подвал не подходит, а вот колодец — да! Это вариант. Там и окон нет, и вход один, и искать меня там вряд ли кто-то станет. Даже элитник, если и почует, сразу добраться не сможет — просто не протиснется, а копать на всю глубину — та еще задача.

В поисках колодца далеко идти не пришлось, он обнаружился в тех самых кустах — видимо, тут был коллектор, наверх выходило четыре люка. Один из них даже открыт — крышка лежит рядом, лишь краем прикрывая горловину люка. Возможно, тут бомжики квартировали — а что, удобно, и вход в жилище замаскирован кустами, и до кормовой базы рукой подать, дома вокруг и мусорных контейнеров хватает. А ведь это очень удачно, что один люк оказался открытым — как бы я стал открывать его без специального инструмента, я как-то не подумал. Хотя… Открыл бы, бомжики же как-то открыли, чем я хуже. Там, откуда сюда загрузился этот город, люки, похоже, никак специально не закрывали. У нас, я помню, закрывали. После того, как ушлые и неблагонадежные граждане начали тырить крышки и сдавать на вторчермет, начали закрывать. А если «дома» обнаружатся хозяева, ничего, управлюсь как-нибудь. Имея в наличии хороший нож, пистолет, автомат и суперспособность, авось и не погибну от удара палкой по голове.

Спускался, подсвечивая себе телефоном. Часами я так и не обзавелся, только зарядник из рейда привез, а надо было обзавестись и часами, и небольшим налобным фонариком, телефон — устройство хрупкое и моих приключений может и не пережить. Удивляюсь, что он до сих пор цел. И вообще, нужно тщательней подходить к выбору своего снаряжения — в том числе и от этого зависит, выживу я в очередной раз или нет.

Внизу и правда оказались хозяева. Двое, причем один с аппетитом поедал другого. Почуяв меня, тварь оторвалась от пиршества, плотоядно заурчала и получила даром в переносицу. Раздался хруст, и медляк ничком повалился на землю, мордой уткнувшись в полуобъеденный труп своего недавнего сожителя. Вонь, надо сказать, в коллекторе стояла просто непередаваемая, как говорится, аж глаза выедает. И ладно бы здесь был узел канализации, так ведь нет, похоже, водоснабжение и теплотрасса. А воняет, так сказать, бомжатиной, да еще порванное брюхо менее удачливого бомжа вносит свое амбре. Хотя, кому из них не повезло больше, это еще вопрос: превратится в безмозглую тварь или быть сожранным безмозглой тварью, что лучше? Я бы, наверное, предпочел первое — они хоть не понимают ничего и боли не чувствуют, и есть шанс дорасти до элитника, а они, говорят, не глупее человека бывают, то есть вполне разумны, а это уже какая-то жизнь. Но тут опять же… смерть разума — по мне, так это и есть смерть, неважно, продолжает жить тело или нет.

Борясь с приступами тошноты, я подошел к медляку и его жертве и ударом дара перебил твари хребет. Сделал, так сказать, контрольный выстрел, а то вдруг первым ударом его только оглушило, и он в неподходящий момент очухается и попробует до меня добраться. Затем в свете телефона осмотрел помещение, в котором оказался, обнаружил уходящий из него тоннель. По бокам идут трубы, а в центре хватает места, чтобы идти в полный рост и плечами эти трубы не задевать. Я думал, такое только в приключенческих фильмах бывает, а в реальной жизни коммуникации просто закладывают в бетонные короба и закапывают. Хотя еще я думал, что в реальной жизни монстры размером с грузовик не нападают на вооруженные колонны грабителей, воюющих с другими грабителями, а люди не обладают теликинезом и не способны наносить удары на расстоянии в двадцать метров какими-то потусторонними силами.

Оставаться в убежище бомжей, да еще и с парой трупов по соседству, желания не возникало, и я захромал по тоннелю. Шел довольно долго, ничего не менялось — те же тубы вдоль стен, низкий бетонный потолок, бетонный же пол. Воздух влажный и затхлый, но с потолка не капает — хоть какая-то радость. Однако останавливаться и устраиваться на отдых посреди тоннеля не хотелось, лучше бы дойти до какой-нибудь точки. А отдых нужен — нога болит, и боком приложился знатно, да и чисто морально устал как-то. Да еще с утра похмельем страдал, вот как чувствовал — надо было спрятаться под одеяло. Надо было, ну кто ж знал. Знал бы, где упасть — соломки бы подстелил.

Дошел до очередного коллектора, тоннель продолжался дальше, но что-то я совсем замотался. Достал флягу с живчиком, уселся на пол, подложив под себя рюкзак, оперся спиной на теплую трубу. Положил автомат на колени, попил живчика, расслабился и задремал.

Проснулся, открыл глаза, как будто и не открывал — темнота вокруг полная, неприятно. Посветил телефоном — пока я спал, ничего не изменилось, тот же тоннель, те же трубы, и не приполз никто по мою душу. Попил еще живчика, размял затекшую спину, самочувствие немного улучшилось — бок еще побаливал, но вполне терпимо. Решил дальше пройти по тоннелю — вроде оттуда свежестью потянуло. Вскоре рукотворный тоннель сменился природным: я дошел до границы кластера, и здесь Стикс, как это часто бывает, приставил подобное к подобному — туннель теплотрассы к пещере. А трубы просто обрывались — ну правильно, это уже мелочи.

Идти стало неудобно: пол неровный и под уклон пошел, и еще не просто влажный, а мокрый, наверное, вода из оборванных труб сюда стекает. Вскоре пещера начала сужаться, идти приходилось уже почти боком. Не хватало тут еще где-нибуть застрять или заблудиться; если попадется развилка — разворачиваюсь и двигаю назад, лучше попробую в коллекторе, где отдыхал, наверх выбраться. Никогда не понимал спелеологов: сыро, грязно, темно, холодно — не то что морозно, а именно холодно, как будто камень из тебя тепло вытягивает. Мне всегда альпинисты ближе были — у них хотя бы дальше земли не упадешь. Места вот такие у спелеологов вроде «шкуродером» называются: я уже протискивался боком вперед, цепляя обе стены, но не останавливался — свежим воздухом тянуло все явственней. Напрягал, правда, еще какой-то слабый запах, не то мокрой шерсти, не то тухлятины.

Продравшись через совсем уж узкое место, я чуть не вывалился в просторный грот. В одной руке телефон, чтоб освещать дорогу, — не хватало еще в какую-нибудь яму провалиться, — в другой рюкзак. Автомат я засунул в него — держать и его, и рюкзак в руке было неудобно, а если его просто повесить на руку, он бьется о стены, стучит, и я подумал, как бы он еще и не выстрелил самопроизвольно, или не раздолбалось бы там чего.

«Вот дебил, — мысленно обругал себя я. — Это же калаш, а не хрустальная ваза, хрена ли ему сделается?!» Света из входа в грот вполне хватало, чтоб я увидел разбросанные по полу кости, причем часть из них выглядела свежими, и оставил их здесь явно не розовый пони. А если и пони, то питается он отнюдь не радугой, и встречаться мне с ним совсем не хочется. Но поздно — у стены что-то зашевелилось, на меня уставились два маленьких налитых кровью глаза. Медведь! Переродившийся медведь. Шерсть местами вылезла, морда стала шире, голова и грудь начали обрастать костяной броней, и клыков в пасти как будто прибавилось. Да мне сейчас и с обычным косолапым лучше бы не встречаться — автомат-то в рюкзаке.

Недолго думая, монстр бросился на меня. А я, бросив бесполезные сейчас телефон и рюкзак, правой рукой расстегнул кобуру с пистолетом, а левой ударил даром, метя твари в глаз. Раздался чавкающий звук — получилось, хорошо, что дар наводится на точку, в которую смотришь, хоть целиться не надо. А вот пистолет сразу выхватить не удалось — тварь быстрая, пришлось спасаться маневрами. Я кинулся влево, уходя в слепой сектор монстра — левый глаз я ему выбил. Маневр удался — я со всего маху приложился боком о жесткий каменный пол грота, да еще и разбросанные по нему кости впились под ребра, но пистолет достать успел. Монстр не сразу прыгнул на меня, а сначала развернулся, чтобы увидеть свою цель здоровым глазом, и получил полмагазина в голову. Усиленные патроны с пулями со стальным сердечником сделали свое дело — тварь повалилась на пол и забилась в агонии.

— Во ведь сука косолапая! — в сердцах всадил еще пулю в тушу монстра. На меня накатил мандраж, сердце бешено колотилось, руки тряслись. У меня всегда так бывает в критические моменты — сначала действую, причем в голову приходит такая ясность и понимание происходящего, какой обычно не бывает и в принятых решениях, в такие моменты не сомневаюсь, просто некогда; а потом, когда полностью приходит осознание всей ситуации и варианты ее развития, накатывает страх.

А напугал меня этот косолапый перерожденец даже больше, чем недавняя встреча с элитником. Ну там я сначала напугаться просто не успел, а потом, наверное, слишком вымотался. Ну и похмелье еще. Говорят, с похмелья вообще жить страшно. А мне с похмелья обычно жить пофиг — слишком уж хреново. Может, поэтому я и напиваюсь довольно редко.

Ну все, хватит рефлексии. Надо двигаться дальше.