Глава 8
Падение башен-близнецов
Ну наконец-то! Иван легко соскочил на берег Дона, сделал несколько приседаний и с наслаждением потянулся. Долгий переход остался позади, что не могло не радовать. И что с того, что они весь путь от самого Воронежа проделали по Дону? Легко все одно не было. Пусть по реке и получилось куда как споро.
Впрочем, река – это вовсе не панацея. Оно, конечно, проще и быстрее, но основные части еще долго будут топтать дорогу сапогами да копытами, неизменно взбивая пыль. Несмотря на скорый марш, армия сейчас едва преодолела половину пути. Тогда как измайловцы уже прибыли на место.
Николай не стал горячиться и ломать все под себя, отринув детские бредни, сквозившие в его голове. Тому в немалой степени способствовали первый русский граф и великая княгиня де Вержи. Вот так. Вроде и супруги, а титулы у них разные. Правда, дети Ирины, случись у них общее потомство, пойдут уже по графской линии.
В Воронеже с особым тщанием из доброго и сухого леса был построен только один корабль – с гордым именем «Орел». Двадцатипушечный красавец конструкции молодого корабельного мастера Афанасия Дробота. По своим размерениям и задачам он являлся галеоном, эдаким гибридом военного и грузового судов. Вот только по обводам и оснастке его можно легко узнать как русский. Он серьезно отличался от испанской, английской, французской или голландской постройки.
Это был пока единственный настоящий корабль. Остальные суда представляли собой многочисленные дощаники, речные и морские струги. Их в большом количестве строили в Воронеже. С весьма прозаичной целью – доставить припасы и войска к Азову. Дощаники и вовсе являлись еще материалом для осадных работ, потому как по прибытии на место их должны были банально разобрать.
Что же до морской блокады Азова, то тут Николай решил использовать опыт казаков, полностью предоставив им свободу действий. Был бы результат. Не сказать, что он проникся уважением к невзрачным суденышкам. Они не шли ни в какое сравнение с настоящими кораблями. Но при взятии морской крепости без судов не обойтись. Опять же, это не должно стоить казне ни копейки, ну разве только боевой припас.
Конечно, молодой царь горячился и хотел непременно да в самое скорое время бегом, вперед, скачками. Вот тут-то его пыл и поумерили супруги де Вержи. Было решено, что коль скоро надумали строить флот, то делать это нужно обстоятельно, из сухого строевого леса, так, чтобы не платить дважды. А пока суд да дело, первый русский галеон походит по морю да пройдет всесторонние испытания…
Измайловской сотне полагалось мести пыль вместе со всеми. Но Иван решил иначе. В конце концов, в одном Лизавета была точно права: война – это хороший шанс, чтобы выдвинуться и упрочить свои позиции. Именно свои, а не даруемые сомнительным положением любовника великой княгини. Вот и решил Карпов начать действовать.
Убедить де Вержи в том, что неплохо бы Измайловскую сотню отправить к месту по способности, не составило труда. Гастон вообще теперь к Ивану со всем уважением. На шею, конечно, не взгромоздит, ну да тот туда и не лезет. Ничего особенного в его просьбе не было.
Если уж француз взял на себя труд поспособствовать с переводом сотни из одной армии в другую, то эта просьба ему вообще ничего не стоила. Как, впрочем, и сам перевод. Гастону достаточно было лишь намекнуть Николаю, что измайловцы не просто стрельцы, а особая сотня, вполне сопоставимая с преображенцами. Хотя бы потому, что ничего подобного ранее ни на Руси, ни в Европе не было. Ну и под чьим началом они должны отправляться в поход? Выбор был очевиден.
А все оттого, что Ивану совсем не понравилось то, что им с Фролом удалось вытянуть из того их пленника. На этот раз его опасения относительно иезуитов подтвердились. Но до чего же прозорливые эти змеи! Хм. Вообще-то считается, что змею отличает мудрость. Вот и эти оказались не дураками.
Во-первых, и де Атталь, и личный лекарь Голицына оказались иезуитами. Оставаться после этого под его командованием? Ага! Как бы не так! Вот и поспешил Иван с переводом. Правда, это была всего лишь полумера. Потому что последовало еще и «во-вторых».
Ни в какую книгу, полную загадочных знаний, иезуиты не поверили. Зато уверились в том, что все удивительное, происходящее вокруг мастерской Карповых, – заслуга Ивана. Не от мира сего паренек. Поэтому де Атталь приказал прибывшим в Москву головорезам упаковать стрелецкого сотенного со всей возможной аккуратностью и вывезти на территорию Польши, чтобы явить его взору провинциала.
Оно, конечно, нет человека – нет проблем. Да только не в этом случае. Информация уже давно ушла наверх, и устранение низового звена ничего не решало. Ну разве что можно было доподлинно выяснить, что именно стало известно иезуитам. Как оказалось, при наличии времени Фрол умел качественно развязывать языки даже закоренелым упрямцам.
Но, опять же, смысла в этом чуть, а вот неприятностей огрести можно в избытке. Не простые наемники, чай, с положением особы. И наконец, убери этих – появятся другие. Только об этих он уже знает и может хоть как-то за ними присматривать. А появится кто другой, так поди еще его вычисли.
Эти же двое под наблюдением у Кузьмы. Точнее, один. Де Атталь отправился в поход. Доктор же остался при Голицыне. Еще и этот ярый западник. Сейчас в Москве за голову. Номинальную такую. Не мог Николай вместо себя поставить тетку. Не пристало женщинам официально занимать такое положение. Ну да боярину строго-настрого наказано, с кем советоваться. Правда, от этого он вовсе не становится фигурой, лишенной всяческого веса…
Закончив потягиваться, Иван посмотрел, как обстоят дела у сотни. Все нормально. Уж за три-то недели в пути успели поднатореть. Пара серьезных плотов с обозными повозками и лошадьми уже причаливала к покатому берегу. Чему усиленно помогали стрельцы на больших каноэ.
Ну вот нравилось Ивану это легкое и маневренное суденышко, обшитое берестой. Одно только непонятно. Отчего русские, столь любящие это дерево и ассоциирующие его с родиной, до такого так и не додумались? Подумать только, лодка, которую с легкостью переносят четверо мужчин, способна выдержать два десятка стрельцов со всей воинской справой и запасом продовольствия.
Оно, конечно, можно было заказать и обычные струги, но Иван прекрасно знал, что устье Дона изобилует различным протоками. Мало ли как все обернется. А так у них под рукой всегда найдется водный транспорт, который можно без труда передислоцировать по суше хоть за несколько километров. Кстати, ничто не мешает использовать их в тихую погоду и на море. Как вариант.
Ну и наконец, эти каноэ не стоили Ивану ни копейки. Все силами стрельцов. Лодки же пришлось бы оплачивать из своего кармана. Не сказать, что он прижимист или не готов вкладываться для получения результата. Совсем даже наоборот, он-то как раз вложился. А у них еще и Карповка с ее рудником и заводами. Словом, в настоящий момент денег у семьи практически не оставалось.
– Ты только глянь, Захар, какие молодцы. А лодчонки-то у них какие забавные. Вот так опрокинутся – и искупаются в водице.
Обернувшись на голос, Иван заметил двух верховых казаков. Одному, тому самому, что заговорил, было лет шестьдесят, но крепок, что твой дуб. А еще, пожалуй, гибок, словно ива. Из-под лихо заломленной шапки выбивается черный чуб, на лице черная же окладистая борода с проседью. Одет богато. Даже где-то вычурно.
– Ну, то ничего страшного, Фрол Минаевич. Нынче потеплело рано. Май на дворе. Глядишь, не поморозят себе хозяйство-то, – с хохотком ответил ему второй.
Этому лет под сорок. Но в остальном сильно походит на своего старшего товарища. Разве что еще в левом ухе серьга с блестящим на солнце самоцветом. И у обоих рожи ну чисто бандитские.
– Ты за наше хозяйство не переживай, казак, – покончив с осмотром, спокойно ответил Иван.
– О! Ты глянь, а этот молодой не тушуется, – заелозив в седле, азартно произнес Захар.
– Так ить, видать, папка сотником его сделал, он и думает, что враз великим воином стал, – с явной издевкой отозвался Фрол Минаевич.
– Сотенный, – с ухмылкой поправил Карпов.
– Ась? – притворяясь глухим и прикладывая открытую ладонь к уху, переспросил Фрол Минаевич.
– Я говорю, не сотник я, а сотенный. Разница-то тебе ведома, папаша?
– Ты за словесами-то следи, – нахмурился казак.
– Так и ты приглядывай, – раздался недовольный голос подходящего к ним Фрола.
Ага. Казак казака видит издалека. Пусть Копытов и обряжен в стрелецкий кафтан, но породу заметно сразу. Какую породу? Да разбойничью. Она во всем сквозит, и во взгляде, и в походке, и в осанке, и в манере говорить.
– Ты что это в чужое платье обрядился? – тут же спросил Фрол Минаевич.
– А мне с тем сотенным, коего ты за мальца почитаешь, сподручно в рубку идти.
– Знатный рубака?
– Хреновый, – тут же был вынужден признать казак. – Но котелок у него варит, и стрельцов выучил так, что сотня против тысячи стоит не шелохнется.
– О как. Уж не измайловцы ли, часом? – искренне удивился Фрол Минаевич.
– Они самые и есть, – подтвердил Копытов.
Ну да, все так. Поди разбери, кто они, коли обряжены не в парадные кафтаны, а в обычные серые, что для похода куда удобнее. Нет, дело не в маскировке. Тут до этого не додумались. Наоборот, стараются выделиться. Просто серый – он не такой маркий, вот и все.
– Ну-у, Захар, грош нам цена, коль скоро не смекнули, что за чудо-богатырей к нам прибило, – продолжал потешаться Фрол Минаевич.
– Злой ты человек, атаман, – вздохнул Карпов. – Иль на Дону уж не русские проживают и гостеприимство тут неведомо?
– Ишь каков. Откуда узнал, что я атаман?
– Так ведь ехать в гости и не знать хозяина – это ж кем надо быть-то?
– А я тебя в гости не звал.
– Так и турок нас не звал, а мы вот они.
– Поди, еще и про турок все знаешь?
– Ну, всего я и про тебя не ведаю. А вот о турках, надеюсь, ты мне расскажешь. Потому как у меня до них дельце есть.
– А не секрет, какое?
– Не. Не секрет. Хочу сотником прозываться.
– А сотенный, стало быть, тебе не по нутру? В дворяне хочется?
– Ну так ить всегда хочется большего, чем есть.
– И к тому готов шагать по стрелецким косточкам.
– Стрельцы меня не любят. То так. Дай волю, так, может, еще и прибили бы. Да только там, где заботливый отец-командир половину своих людей в землю спровадил, я, аспид несусветный, потерял только четверых.
– Не закипай, как котел, сотенный, – примирительно произнес атаман. – Был я в походе с Голицыным, сам все видел со стороны. А вот познакомиться не довелось. Н-да. Вот оно как выходит. Так ты что же, вот так сразу к турку пойдешь? Даже кваску не попьешь? – перевел он разговор в другое русло.
– Отчего не попить, коли предложишь.
– Хм. Предложу, чего не предложить-то. Экие у вас лодочки интересные, – наблюдая за тем, с какой легкостью стрельцы вытаскивают каноэ на берег, удивился казак. Огладил бороду, как видно, что-то прикинул. Крякнул своим мыслям. И вновь заговорил: – А по морю, скажем, они как?
– По реке не угнаться. По морю же я на них не хаживал бы. Береста да жердины. Не выстоять им против морской волны.
– Зато на реке очень даже сподручно. Ну да поглядим, подумаем, глядишь, и попросим научить их ладить. Ну что, служилые, милости просим до Черкасска. Будьте, что говорится, как дома, да не забывайте, что в гостях. Звать-то тебя как, сотенный?
– Иван.
– А по батюшке?
– Архипов сын. Но ты меня можешь Иваном кликать.
– Невместно, Иван Архипович, лицо начальственное так-то запросто поминать. А уж как в дворяне выбьешься, так и вовсе не приведи господь забыться, – шутливо закончил Минаев.
В Черкасск сотня перебираться не стала. Незачем. Оно ведь и имущество придется выгружать да переносить. Иван же и впрямь не планировал надолго задерживаться в столицы донцов. Поэтому устроили лагерь прямо на берегу реки. Ну разве только сам он с офицерами направился в гости к атаману.
Кстати, еще в своем мире Иван читал об Азовском сидении. Когда турки несколько месяцев осаждали город, занятый казаками, и ушли ни с чем, понеся серьезные потери. Несмотря на отличия в исторических событиях, этот факт имел место и здесь. Правда, Карпов не понимал, отчего русский царь не воспользовался этим обстоятельством.
Как оказалось, ларчик просто открывался. Донцы, так же как и Гетманщина, не входили в состав Русского царства, являясь его вассалами. Рюриковичи снабжали их хлебным и военным припасом, донцы же выступали эдаким буфером и сдерживающим фактором для татар. Не будь здесь казаков, и горя в русских землях было бы куда как больше.
Именно их независимостью и объяснялось то обстоятельство, что, находясь в гостях, Иван столкнулся с недоброжелательностью казаков. Да что там, едва ли не враждебностью. Не нравилось им, что государь русский решил воевать Азов и укрепиться на землях, кои донцы почитали своими.
Нет, они могли бы отнестись и куда более лояльно, посоветуйся Николай с ними. Но царя мнение казацкой старши́ны не интересовало. Он поступал так, как считал нужным для царства. Остальным предстояло либо смириться с его решением, либо… Лучше бы все же смириться. Только тридцать лет минуло после восстания Степана Разина, подавленного со всей жестокостью.
Угу. И тут имелся такой Стенька. Кстати, как оказалось, Минаев был его ближайшим сподвижником. Да только вовремя рассмотрел, что тот зарвался и вздумал ощипать, как курицу, двуглавого орла. Глупое решение. И весьма самонадеянное. Поэтому прозорливый Фрол Минаевич откололся от атамана.
Вот и сейчас он один из немногих, кто настроен на сближение с Русским царством. Ну не тягаться донцам с царем. Рано или поздно их вольнице все одно придет конец. Но упрямые головы, умеющие сражаться как никто другой, не хотели взять этого в толк. Пусть и понимали, что в одиночку не выстоять. Потому и ожидали русское войско без особого желания, но как неизбежность.
– Фрол Минаевич, я поговорить с тобой хотел.
Они как раз вышли за рогатки Черкасска, когда Иван наконец обратился к атаману. Офицеры в сопровождении пары приближенных к атаману казаков подались вперед, начальство же поотстало.
– Говори, коли хотел.
– Не след мне тут поджидать царя с войском. Хочу наперед ударить по турку.
– Это как? Азов одной сотней взять? Э-э, брат Иван Архипович, на что казаки бахвалы, но и они до такого не додумаются.
– Нет. Азов – это будет слишком. А вот каланчи я вполне мог бы прибрать к рукам.
– Попробовать-то можешь. Но вот насчет прибрать… Х-хе. Это ты, брат, шалишь. Там сейчас не полные гарнизоны, конечно, но по полторы сотни человек в каждой каланче наберется. Да пушек общим числом более трех десятков.
– Сейчас-то Николай с армией далеко, а потому турки не стерегутся. Как раз можно и ударить.
– Вот чудак-человек. Да чтобы те каланчи взять, полный полк нужен.
– Ничего. Я и со своей сотней управлюсь, – покачав головой, возразил Иван. – Только пока я на тех каланчах не закреплюсь, знать о том никому не след.
– Ты это на что намек делаешь? – насупился атаман.
– То, что государь собрался воевать Азов, многим казачкам не по нутру. А оттого как бы глупость какую не решили учудить. Ты ведь уже не первый год к дружбе и соседству с Москвой склоняешь. А потому и доверия у меня к тебе побольше будет.
– Не дело ты, парень, удумал. Пришел в чужой дом и клеймишь хозяев.
– Не клеймлю я никого. Просто хочу поостеречься. Потому как в семье не без урода. Слышал о том? А о казачках, что под турка ушли, осели на татарских землях да тиранят землю русскую, доводилось слышать?
– Ладно. Понял я тебя, – отмахнулся атаман. – Что от меня-то хочешь?
– Облазить все вокруг. Поглядеть на месте, как оно там.
– То добре, – огладив бороду, согласился атаман. – Сегодня уже не пойдем. Оно и время упустили, и после вина на такое дело идти негоже. А вот завтра, на закате, можно будет и выдвигаться. Тут по Дону чуть больше полусотни верст. Коли не приврал, на твоих лодочках до рассвета дойдем.
– Опробовать хочешь?
– И опробовать тоже.
– Добро. Тогда до завтра?
– До завтра.
Ночь и день прошли в праздном ничегонеделании. Относительно, конечно. Но обустройство лагеря, наряды, караул – ежедневные бытовые заботы. Все это давно привычно и обыденно, даже несмотря на походные условия. А то как же, почти три недели в пути. Уж сам бог велел пообвыкнуть да обтесаться.
С вечера встретили гостей, коими оказались атаман Минаев, уже знакомый Ивану казак Захар и еще четверо донцов. Карпов взял с собой Фрола, десятника штурмовиков, ну и десяток стрельцов. Места оказалось с избытком, а уж если учесть то простое обстоятельство, что пирога была полностью разгружена, так и подавно.
Что за штурмовики такие? Иван решил-таки обзавестись отдельным десятком особых бойцов. Их снаряжение он полностью взвалил на свои плечи. Ну, коль скоро вздумал отличиться и заслужить-таки дворянство, то стоит слегка и вложиться. Он знал, что именно намерен предпринять, а потому и готовился, исходя из намеченной цели. Правда, остальное довольствие, как и жалованье, княгиня все же взяла на себя.
В десятках по-прежнему оставались штатные штуцерники. Вот только вооружены они были самыми обычными пехотными винтовками. Разве что у каждой из них помимо кольцевого прицела появился более сложный, диоптрический.
Особый же десяток штурмовиков был вооружен карабинами. Кроме того, у них были и воздушки, находившиеся в отдельной повозке. Был там и серьезный такой насос, пусть и ручной, но с маховым колесом. Это в значительной степени облегчало и ускоряло закачку баллонов.
Иван извернулся-таки и изыскал возможность изготовить это необычное, но столь необходимое оружие. Штурмовики представляли собой не просто великолепных стрелков – этот десяток имел иную подготовку. К примеру, бойцы тренировались в захвате тех же башен и зданий. Оно, конечно, таких умельцев – и на штурм. Но другого выхода Карпов не видел. Не спец он. А потому попросту формировал десяток из самых способных. Эдакий спецназ.
Командовал ими его старинный друг и лучший стрелок сотни, пусть и балабол, Гришка Рыбин. Ну и, соответственно, Егор уже не командовал лучшим десятком сотни. Хотя это как сказать. Среди линейных десятков он продолжал удерживать пальму первенства…
До места добрались довольно споро, чему казаки сильно удивились. Уж больно легкими на ход оказались эти с виду несерьезные лодчонки. Они буквально летели по воде, погоняемые широкими веслами. Правда, работать ими без уключин было несколько необычно, и, несмотря на привычность к тяготам, спины и руки ломило нещадно. Но к этому можно и привыкнуть. А так занятные суденышки, вполне достойные внимания.
Дельта Дона довольно разветвлена, включает в себя множество проток, образующих большое количество островков. На одном из них, отделенном очередной протокой могучей реки, и расположилась правобережная каланча. Иван еще в своем мире слышал легенду о том, что этот ерик прорыли казаки, чтобы обходить участок, перегороженный цепями каланчей. Он и тогда в этом сомневался, а теперь был уверен, что действительность не имеет ничего общего с этим утверждением.
Во-первых, протока была слишком широка. Нет, все нормально. Если долго мучиться, то можно прорыть и Суэцкий канал. Вот только строительство должно было проходить всего лишь в паре верст от турецкого укрепления. Как при этом казаки должны были остаться незамеченными – загадка. И вообще, куда они девали грунт? Да тут должен был подняться вал солидных размеров. Но да, легенда звучит красиво.
А вот сама местность красотой не отличалась даже в предрассветный час. Сомнительно, что картина изменится с наступлением утра. Под ногами чавкает земля плавней, напитавшаяся влагой, как губка. Вокруг заросли камыша, на смену которым вскоре пришли кусты ивняка, в свою очередь уступившие место крупным деревьям. Назвать лесом эти заросли не поворачивается язык. Деревья по большей части кривые, чахлые, ни на что особо не годные.
Единственное, что остается неизменным, – это крылатые агрессоры. Стрельцы, конечно, успели притерпеться к комарам, успешно от них обороняясь благодаря мази, которую научил их готовить старый охотник. Но эти места были просто комариным раем. Все же отпугиваемые запахом, источаемым репеллентом, они кружили над людьми гулко гудящей тучей. Ну точь-в-точь пчелиный рой, изображаемый в мультфильмах.
– А это что у вас? – удивился атаман, глядя, как Иван, Фрол и Григорий извлекают из мешков лохматки.
– Это чтобы маскироваться, – протягивая комплекты Минаеву и Захару, пояснил Иван. – Нешто вы ничего подобного не ведаете?
– Отчего же. Ведаем. Только мы берем сеть и на нее вяжем пучки травы да ветки, – рассматривая обнову и приглядываясь, как именно облачаются стрельцы, ответил Минаев.
Ничего сложного. Просто надеваешь поверх своей одежды еще одну, и вся недолга. И носить очень даже удобно. Вон стрелец отошел в сторонку на десяток шагов, присел, и не рассмотреть его. Хоть сейчас предрассветные сумерки, но не в том суть. Благодаря этой одежке даже днем можно укрыться на небольшом расстоянии. Это Фрол Минаевич осознал сразу. Ох и чудной нынче пошел стрелец.
Рассвет встречали, уже устроившись в кустах шагах в трехстах от каланчи. В смысле боевой башни, из амбразур которой во все стороны торчали жерла пушек. Ну как пушек. Так себе артиллерия. Трехфунтовки, не больше.
Хотя для казацких стругов этого более чем достаточно. Ядро диаметром около восьмидесяти миллиметров без труда разнесет борта, понаделав пробоин. Оттого казаки и предпочитали обходить эти укрепления стороной. Тем более что основная артиллерия была обращена как раз в сторону реки.
Сама башня имела круглое сечение радиусом около девяти и высотой примерно шестнадцать метров. Четыре яруса, что легко определятся по амбразурам. На вершине крытая галерея с зубцами, где также установлены пушки. Каменная кладка. Серьезная такая постройка, из пушек задолбаешься кромсать. Прорву пороха и ядер изведешь.
Стоит это сооружение на высоком основании в виде искусственно насыпанного холма. Крутые срезанные склоны, чтобы их не подмыла вода, укреплены камнем. Все пространство от зарослей до холма сейчас покрыто водой. Глубина несерьезная, но факт остается фактом. А еще сам холм огибает ров, заполненный все той же донской водицей.
По верхнему периметру холма вокруг башни имеются какие-никакие стены. Смешно так называть две нитки плетня с забитым между ними грунтом, однако пренебрежительно относиться лучше не стоит. Такую стенку и пушечное ядро не вдруг пробьет, что уж тут говорить о пулях.
За этими своеобразными стенами видны мазанки, крытые камышом. Оно и понятно. Башня – военное укрепление, и жить в ней несколько неудобно. Опять же, в холода такое жилище нормально не протопить, сырость обеспечена. Совсем иное дело вот такие домики.
Отчего все так прекрасно видно, коль скоро тут плавни и по всему должно быть в избытке высокого камыша? Да оттого, что он тут только должен быть, но на деле отсутствует. Вернее, от него осталась одна лишь стерня, да и та под водой. Выкашивают турки вокруг укрепления и камыш, и высокую траву. Сейчас из воды в лучшем случае торчат молодые побеги.
– Вот как только сойдет водица, камыш поднимется выше пояса, и турок устраивает косьбу, – пояснил Минаев.
– Сами косят? – уточнил Иван.
– Зачем сами, в Азове, чай, рабов хватает. Янычары только приглядывают за ними. Но на совесть следят, чтобы все было сделано как надо. Очень уж стерегутся нашего брата.
– А вы что же не порушите башни, Фрол Минаевич?
– А нам, Иван Архипович, смысла нет. Оно, конечно, неудобно, но мы уж наловчились в обход хаживать. Опять же, войны промеж нас нет, а в тех башнях ничего ценного, окромя пушек. Да только они, заразы, чугунные. Дорогие, не без того. Но не настолько, чтобы на них зариться супротив гарнизона янычар.
– Ясно. Стало быть, умный в гору не пойдет, умный гору обойдет.
– Ага. В самую точку, – хохотнув, подтвердил Минаев.
– Что скажешь, Гриша?
– А что тут говорить, господин сотенный, сам все видишь. Толку от штуцерного огня тут лишь до первого выстрела. Потом турки сразу же попрячутся за плетнями. Даже если влезть на деревья, не больно-то поможет. Вот если мы окажемся уже у самой башни, а ворог укроется в ней, тогда дело другое.
– Фрол?
– Согласен с Григорием. Нужно загонять турок в башню, а там уж и прибирать их к рукам.
– Ага. Так турок вам и поспешил в башне прятаться, – хмыкнул атаман.
– Да их-то мы загоним. Никуда не денутся, – отмахнулся Иван. – Как думаете, две разом осилим? – это опять к Фролу и Григорию.
– Осилить-то осилим. Но тогда уж народ положим, – дернув себя за нос, задумчиво ответил Фрол. – Штурмовиков-то у нас только один десяток. Они на такое дело специально натасканы. Остальные для открытого поля иль обороны готовились.
– Десяток при штурме дробить не стоит, – тут же поспешил подать голос Григорий. – Вместе мы сила, а порознь – так, ничего особенного.
– Ну что же, тогда с главным определились. Берем башни по очереди. Теперь детали, – подводя итог первым наблюдениям, произнес Иван.
В районе правобережной башни провели весь день, облазив вокруг все вдоль и поперек. С темнотой переправились на левый берег и, переночевав в относительном комфорте, принялись изучать окрестности второй.
Эта была похожа на прежнюю, как близнец. Ну и вокруг все было устроено вполне соответствующе. Разве что складки местности отличались, а с деревьями тут было совсем кисло. Ближе чем на пять сотен шагов от укрепления только отдельные, весьма чахлые деревца. Что вкупе с близостью Азова, до которого не далее четырех верст, представляло определенные проблемы. А значит, и начинать нужно с этой башни.
Перед рассветом третьего дня они наконец вернулись в расположение сотни. Отдохнув после изнурительного выхода, – а вымотались они изрядно, – приступили к детальной проработке плана штурма. Иван не мог себе позволить терять людей. Нет, понятно, что война, но ведь и воевать можно по-разному.
На следующую ночь лагерь стрельцов привычно погрузился в темноту. Не горели даже костры караульных. А незачем. Караульные службу должны нести, а не у костров греться. В общем-то ничего странного. Обычное дело для этих вновь прибывших.
Вот только поутру удивленные караульные казаки обнаружили, что стрелецкая стоянка опустела. Никого. Только истоптанная трава да следы от кострищ. Ни стрельцов, ни их лодок и двух больших плотов. Тихо ушли. По-воровски. Хм. Ну или по-казачьи. И где только наловчились…
Иван в очередной раз осмотрел подступы к укреплению. Н-да. Крепкий орешек, нечего сказать. Мудрить с атакой со стороны суши он не стал. Там нужно преодолеть не меньше пяти сотен шагов по открытому полю. Ну, практически открытому. В принципе подойти на расстояние одного броска – никаких сложностей.
Подкрасться ночью да засесть, благо в двухстах шагах от рва начинались густые и высокие заросли камыша да бурьяна. Вот только все это пространство сейчас представляет собой эдакое болото. А перед самим укреплением имеется еще и ров. Так что штурмовать в лоб – глупее не придумаешь.
Вот и решил Иван идти со стороны реки. Берега густо поросли камышом, и если подойти в ночь, то вполне можно укрыться поблизости от левобережной башни. И на лодках домчать удастся куда быстрее, чем бегом по болоту, и вопрос со рвом не стоит.
Карпов поднял вверх голову и взглянул в безоблачную синь. Э-эх! Какое здесь все же небо! Вот так взглянешь и залюбуешься. По реке разносится птичья разноголосица. Нет, это не они потревожили. Стрельцы тут еще с ночи и стараются вести себя тише воды ниже травы. Причем это не фигура речи. Казалось бы, почти полторы сотни человек, а слышно, как вода легонько плещется о борта каноэ.
Отдаленный хлопок. Другой. Потом еще один. И еще. Пока мина долетает до своей цели, миномет успевает выпустить четыре снаряда. И расчеты продолжают забрасывать в стволы все новые каплевидные мины. На дворик у башни обрушился самый настоящий ураганный обстрел. Все пространство покрывают облачка порохового дыма, смешанного с пылью. Местность оглашается гулкими разрывами, паническими криками и стенаниями раненых.
Окопы для минометов выкопали и замаскировали еще с ночи. Впрочем, сейчас от маскировки никакого толку. Она была рассчитана только до первого удара. Его подгадали так, чтобы во дворе укрепления было как можно больше народу. Сейчас же определить, откуда именно ведется обстрел, не проблема. Поднимающееся от земли облако порохового дыма прекрасно видно. Правда, толку от этого никакого, даже начни турки обстреливать их из пушек.
– Ну что, православные! За веру, царя и отечество! Вперед! – выкрикнул Иван, как только первый снаряд разорвался во дворе башни.
Весла разом ударили по воде, буквально вспенивая ее. Пара стуков сердца, и стремительные каноэ буквально вылетают из зарослей камыша, несясь вниз по течению. Плыть им недолго. Не должны турки во второй башне успеть сообразить и открыть огонь из пушек. А и успеют – пирога, пусть и грузовая, достаточно маленькая и юркая цель, чтобы вот так, за здорово живешь, попасть в нее.
Что же до первой башни, то там сейчас творится форменный бедлам. Если не сказать паника. По современным реалиям нападающие предприняли самую настоящую массированную бомбардировку, в которой участвует более трех десятков орудий. Ну нет в этом мире столь скорострельной артиллерии, и все тут. А если судить по разрывам бомб, то обстрел ведут крупнокалиберные мортиры. Никак не меньше.
Вот не мог Иван отказать себе в изготовлении парочки минометов. Легкое, маневренное орудие, которое в местных условиях стало просто натуральной вундервафлей. А почему нет? Тут ведь самое главное – иметь капсюли, и он их изготовил. Дальше – литая чугунная мина, стальной ствол с опорной плитой. Чуть старания, точности в работе, и пожалуйста.
Мина калибром восемьдесят миллиметров, которую по крутой траектории получается забросить на расстояние четыре сотни шагов. Серьезный заряд пороха плюс чугунные картечины внутри. Вкупе со скорострельностью мало точно не покажется. И турки оценили.
Судя по всему, паника сейчас не только в атакованной башне, где уже поднимается столб пожарища. Все шесть мазанок, объятые пламенем, источают жирный, бурый и смрадный дым. Такой бывает, только когда горит человеческое жилье. Ничего удивительного, при камышовых-то крышах.
Выпустив по дюжине мин, артиллеристы прекратили обстрел. Не хватало еще накрыть своих же. Каноэ успели скользнуть в ров и вскоре оказались прикрыты со стороны второй башни холмом. Даже если тамошние канониры наконец разродятся, достать атакующих они уже не смогут. Ну, по крайней мере, пока те не окажутся наверху.
Едва только причалили к крутому скату искусственного холма, как тут же полетели крючья, закрепившиеся за плетни стен. Несколько секунд, и стрельцы побежали вверх, подтягиваясь за веревки. Одновременно с этим во двор полетело с дюжину гранат, отозвавшихся гулкими хлопками разрывов. Атакующих их осколки не достанут, зато смогут загнать в башню турок, если таковые еще остались во дворе.
Штурмовики взирают на атаку с толикой сожаления. Им сейчас вперед ходу нет. Хорошо как противник поспешит укрыться в башне. А если займет оборону снаружи? Выучка же и экипировка этих парней предоставляют им несомненное преимущество только при взятии зданий. В открытом бою они немногим лучше обычных стрельцов. А то еще и уступят из-за своей неповоротливости.
Атаман Минаев вместе со своим подручным Захаром все время держался рядом с Иваном. Он не пожелал оставлять измайловцев и сейчас примечал все происходящее вокруг. А тут столько всего странного. Начиная вот с этого обстрела и заканчивая снаряжением самого сотенного, офицеров и десятка стрельцов.
Он сильно удивился, когда заметил, как Иван облачается в нечто, сильно походящее на бригантину. Доспехи уже давно не в чести. Вот с тех пор как появился огненный бой, так постепенно броня и сошла на нет. Конечно, тех, кто еще напяливает на себя кирасу, хватает. И она порой даже спасает жизнь. Но это только если от клинка, стрелы или пули на излете.
Правда, особо рассчитывать на последнее не приходится. Палят-то зачастую не далее семидесяти шагов. А на таком расстоянии кираса остановит разве что выстрел из пистоля. Хм. Из него, впрочем, бьют не далее двадцати шагов. И снова кираса бесполезна. Словом, тяжесть это лишняя и неудобство.
Когда оказались во дворе, сразу же стало трудно дышать от заполнившего все вокруг дыма. Ну и к домам лучше не приближаться. Потому как те жаром так и пышут. А еще всюду летают искры, того и гляди, одежда на тебе займется пламенем.
– Ну, Архипыч, вы даете! – изумленно озираясь по сторонам, уважительно восхитился атаман.
Мало того что все мазанки полыхали жарким пламенем, так еще и бомбами народу посекло десятка три, никак не меньше. Отовсюду слышатся стенания и проклятия. Стрельцы без лишних слов, деловито, словно выполняя рутинную работу, тычут штыками всех попавшихся на пути. Нечего оставлять за собой недобитого противника. Вот так пожалеешь, а там и прилетит в спину гостинец. А ведь еще и с пожарищ тянет смрадом паленого мяса. И о причине гадать не приходится. Там сейчас поджариваются тела павших.
Если бы у турок были отрыты траншеи, то наверняка жертв было бы меньше. А так мины, залетавшие за стены, выкашивали народ, что твоя коса. Кому не повезло, те легли во дворе, кто оказался пошустрее, успел забежать в башню.
Вообще, конечно, удачно получилось накрыть цель, чего уж там. Признаться, Иван сомневался, что выйдет без пристрелки. Но рассчитывая в самом начале нанести серьезные потери, он решил рискнуть и приказал сразу же приступать к массированному обстрелу. Получится у них взять вторую каланчу или нет, неизвестно, но уж одну-то захватить надо непременно.
– Погоди, Фрол Минаевич, то ли еще будет, – бросил Иван и тут же начал раздавать команды: – Полусотенные, взять под прицел бойницы и варницы! И чтобы ни одна зараза мне носу не высунула.
Тут же послышались дублирующие команды. Стрельцы начали распределяться по периметру, и практически сразу раздались разрозненные выстрелы. Нередко они сопровождались криками боли и проклятиями из-за стен. В бойницы первого этажа полетели гранаты, а следом раздались глухие разрывы и громкие стенания.
Вскоре пальба прекратилась. Число смельчаков, готовых рискнуть и показаться для выстрела в проемах бойниц, резко уменьшилось. Пару раз турки пробовали подбросить русским подарочек в виде гранат, но безуспешно. Нет, если бы нашелся храбрец, который бы поджег короткий фитиль или дал тому по большей части прогореть, то бед они еще наделать могли бы.
Вот только янычары брали в руки гранаты, как ядовитую змею. И едва загорался фитиль, как они стремились поскорее избавиться от опасного снаряда. Стрельцов же вид гранаты с горящим фитилем ничуть не пугал. Велика сила тренировки. Подхватить чугунный шар да забросить за ограду, вот и вся недолга.
– Ну что, атаман, не забыл еще турецкий? – спросил Иван.
– Я-то не забыл. Да только без надобности то. На этой каланче буюк-баши Али, этот на русском лопочет споро, – пояснил Минаев.
– Ага. Вот, значит, как. Ну спасибо. – А потом закричал: – Буюк-баши, с тобой говорит сотенный Измайловской стрелецкой сотни Карпов! Предлагаю тебе сдать башню и покинуть ее пределы вместе со своими солдатами и оружием.
– Я не сдам башню, гяур, – послышался голос с верхнего яруса.
– Понимаю, ты рассчитываешь на то, что вскоре тут будет помощь из Азова, – между тем продолжил Иван. – Не хотелось бы тебя расстраивать, но они не успеют. Сейчас там наверняка решили, что сюда подошел Николай со всей своей армией. К тому времени, когда они поймут, что это не так, вы все будете мертвы.
– Я не сдам башню! А ты лучше сам готовься к смерти!
– Ладно. Было бы предложено, – уже тихо произнес Иван и позвал: – Гриша.
– Я, господин сотенный, – тут же отозвался десятник штурмовиков.
– Нас послали далеко и надолго. Действуй.
– Слушаюсь! – задорно ответил парень и побежал к двери.
– Давай в сторонку, атаман. Сейчас рванет, – кивая в сторону железной двери и суетящихся у нее стрельцов, пояснил Иван.
– Пустое. Мал бочонок пороха. Не возьмет дверку. Она-то, чай, железная, – покачав головой, авторитетно заявил Минаев.
– Много ты понимаешь, – со значением произнес Иван, уходя за угол горящего дома.
Нет, атаман, разумеется, был бы прав, окажись в том бочонке порох. Вот только там наличествовал пироксилин. Дорого обошелся Ивану этот поход. Очень дорого.
Но дворянство – это такая штука, которая за деньгу не покупается. Во всяком случае, сейчас. Только беззаветная служба и ратные подвиги. Первый путь может растянуться на долгие годы. Второй куда быстрее, правда, тут до вожделенного звания можно и не дожить. Ну да где наша не пропадала! Вот и вкладывался он щедрой рукой.
Рвануло так, что заложило уши. О начинке бочонков знали только Иван и Григорий. Гришу, конечно, держали за балаболку. Опять же, из-за его длинного языка молодая царевна прекратила ходить в Стрелецкую слободу. Но на деле парень был по-настоящему надежен. А что до того случая… Ну так все ошибаются, что уж тут поделать.
Едва отгремел взрыв, как штурмовики тут же устремились в освободившийся дверной проем. Послышались крики, стенания и резкие хлопки воздушек. Стрельцы скоренько зачищали первый этаж башни.
На этот раз Ивану не нужно было путать следы, как в Вильно, поэтому с новыми воздушками он не мудрил. Исполнил сменные – короткий и длинный – стволы под калибр девять миллиметров и одинаковую пулю. И сейчас парни Григория орудовали как раз короткоствольными, штурмовыми образцами.
Надо сказать, турки не растерялись и, несмотря на то что не успели убрать лестницу, ведущую вниз, захлопнули люк из толстых дубовых плах и задвинули засов. А вскоре в бойницы, вырезанные прямо в полу второго этажа, высунулись стволы мушкетов. Однако толку от этого было чуть.
Расстояние до потолка всего-то четыре метра, и не попасть в отверстие с ладонь взрослого мужчины парням было сложно. Вновь раздались отрывистые хлопки. И снова свинец нашел свою жертву, а крики на этот раз раздались сверху.
Тем временем Григорий подхватил сверток поменьше и, прикрываемый товарищами, припустил вверх по лестнице. Со всего маху вогнал в доску скобу. Привязал к ней сверток с взрывчаткой. Поджег фитиль.
– Уходим, братцы!
Снова рвануло. На этот раз не так громко, как с дверью. Но люку этого вполне хватило. Вновь штурмовики вбежали в башню. Порядок. Преграду в потолке буквально вынесло, а может, и разнесло в щепки. Виден только квадратный проем. Правда, и лестница пострадала. Но в принципе восстановить ее – дело плевое. Тут ведь не до красоты, а лишь бы держало.
Бойницы в потолке снова под прицелом. Правда, стрелять пока не в кого. Нет, крики и стоны сверху очень даже доносились. Да драться сейчас там некому. Взрыв пироксилина в замкнутом пространстве – это понимать надо.
Парочку ручных гранат в довесок, чтобы получше соображали. Эти снаряжены бездымным порохом, а потому все не так страшно. Разве что горло першит да глаза режет. Ну да здесь и от пироксилина то еще амбре.
В хор голосов добавились панические вопли. Ага. Понравился, значит, привет. Очень хорошо. Может, теперь-то будут посговорчивее. А то кобенятся, как красны девицы. В отверстиях бойниц появились какие-то тени. Несколько хлопков, вторящие им крики боли.
– Порядок, господин сотенный. Путь свободен, – доложил Григорий.
– Отличная работа, десятник. Эй, буюк-баши! Слышишь меня? Это опять я, сотенный Карпов.
– Чего тебе, неверная собака?
– Надеюсь, ты убедился, что при желании я очень быстро захвачу всю башню?
– Хорошо. Я согласен на твои условия.
– Вот это ты молодец, баши. Только те условия были раньше. Теперь все изменилось. Я отпущу тебя и твоих людей с миром, но без оружия. Гляди не спеши отказываться. В следующий раз я предложу только плен вместо смерти. Слышите, янычары? Или сейчас уходите без оружия, или потом отправитесь прямиком в рабство! Ну, на худой конец к Аллаху в райские кущи, если безгрешные.
Х-ха! Кто бы сомневался в их выборе. Уже через пару минут турки приняли условия и начали покидать башню, вынося своих раненых товарищей. Многим из них выжить не суждено. Не в те времена им посчастливилось заполучить кусок свинца или чугуна. Ох, не в те.
– Ты глянь. Солнышко толком еще не поднялось, а вы уж управились, – искренне удивился атаман Минаев.
И впрямь. С момента начала штурма прошло меньше десяти минут, как все было кончено. Стрельцы деловито занимали все этажи башни. Чтобы, не приведи господь, турки ничего не удумали напоследок. А вон и минометчики поспешают, неся на себе свои орудия и оставшиеся две дюжины мин.
Орудовать с этим ноу-хау Иван обучил гранатометчиков. А что такого? Мечут же свои гранаты. Так пускай теперь попользуют и минометы. Правда, пришлось помучиться, пока научил их обращаться с новым оружием. А еще израсходовать под пять сотен мин, пока составили таблицы стрельбы. Ну да ничего, оно того стоило. Эвон как с ходу накрыли цель.
Оно бы по уму завести отдельных минометчиков. Однако тут есть несколько «но». Во-первых, придется и их оснащать за свой счет. Во-вторых, мины слишком дороги, и расход у них будет изрядный. С точностью у этого оружия полный швах. Только по площадям и бить. Хм. С другой стороны, вон как тут отработали. Любо-дорого. Ну и в-третьих, для разовой операции вполне достаточно отрядить и слегка подучить штатных гранатометчиков.
– Послушай, Иван Архипович, а чем это ты дверку железную вынес? Только не говори, что порохом. В жизни не поверю, – наблюдая за суетящимися турками, поинтересовался Минаев.
Янычар оставалось около семи десятков. И основная их масса уже переправилась через ров. Пара десятков заняты сбором и переправой павших товарищей. Ивану их трупы без надобности. Не пускать же их вниз по Дону. К чему так-то злить противника. Ну и есть шанс, что, пока янычары суетятся на здешнем дворе, из башни напротив не прилетит ни одно ядро.
– Фрол Минаевич, тот заряд обошелся мне в сто рублей. Другой, что вышиб люк в потолке, в пятьдесят. Ты готов столько платить? – глядя ему прямо в глаза, спросил Иван. – Вот и я о том же. А потому не забивай себе голову разными глупостями.
– Ладно, убедил. Что дальше?
– Как – что? – вздернул бровь Иван. – Вторую каланчу брать будем, ясное дело.
Гарнизон второй башни никак не мог взять в толк, что вообще происходит. А потому открывать огонь турки не спешили. Наверняка не могли поверить, что укрепление уже захвачено. В общем-то и немудрено. Лет сорок назад сюда уже подступались русские войска. Да только ушли не солоно хлебавши, к тому же понеся серьезные потери. Конечно, тогда гарнизоны башен были куда как серьезнее, но ведь и неверных было огромное множество. А тут всего лишь кучка на нескольких лодках.
Впрочем, Иван все же полагал, что причина как раз в находящихся во дворе янычарах. Им ведь вместе со стрельцами еще пришлось и тушить горящие мазанки, чтобы достать обгорелые тела. Все это Карпову было на руку, так как он нуждался хоть в какой-то форе.
Уже через полчаса пожар был потушен. Во дворе отрыли два окопа для позиций минометов. Ну или полевых мортир, как, не мудрствуя лукаво, назвал их Иван. Турки удалились восвояси. Три взвода стрельцов и штурмовой десяток разместились в каноэ, приготовившись к выдвижению на противоположный берег. Карпов во главе первого взвода и гранатометчиков занимал оборону в захваченном укреплении. Мало ли что удумают турки. Дело оставалось за малым.
– Ну что, Фрол, готов? – обратился Иван к старшему другу.
– Уверен, что тут должен остаться именно ты? – с сомнением поглядел казак.
– Эта башня наиболее важна. Она стоит со стороны Азова. И сюда в любой момент могут подойти войска из города. Где, по-твоему, я должен быть?
– Ну тогда ты это… Держись тут.
– Иди уж. И смотри там поаккуратнее. Парней береги.
– Сделаю, сотенный. – Решительно кивнув, казак направился к спуску в ров, где его дожидались каноэ со стрельцами на борту.
Все уже было готово. Оставалось лишь дождаться начала артиллерийской подготовки, которая должна была прикрыть второй штурм. И именно этим сейчас и собирался заняться Иван.
– Архипыч, если ты не против, я с Захаром пройдусь ко второй каланче. Уж больно интересно глядеть, как твои ребятки управляются. Глядишь, чему умному подучусь. Опять же, оттуда и до моих парней поближе будет.
– А кто я такой, чтобы тебе запретить, Фрол Минаевич? Поступай как знаешь.
– Вот и ладушки. Пошли, Захар. – Атаман уже было отошел, но потом остановился: – А ладно ты стрельцов обучил. Вот так глянешь – телки малолетние, а как до дела доходит – всяк знает, что, где и как ему надлежит делать. И штуцера эти. Тут скоро от турок не протолкнуться будет. Так что ты, паря, помирать-то не спеши. Чует мое сердце, разговоров с тобой говорить не переговорить.
– Не переживай, атаман. Я тут тебя обожду.
– Договорились. – Минаев белозубо улыбнулся сквозь черную бороду и, подмигнув, поспешил к берегу.
На этот раз начали с пристрелки. И правильно сделали. Вот ведь. Вроде снова все выверили, подсчитали и тщательно прицелились. А вышел недолет. Подправили угол. Ударили второй миной. Вот теперь порядок. И на противоположную башню обрушился град снарядов.
Причем свою лепту вносили и захваченные турецкие пушки. Правда, били из них также по двору и мазанкам с намерением загнать гарнизон под защиту каменных стен. Стрелять из трехфунтовых пушек, по сути фальконетов, по башням – напрасный труд. Вот и турки не стреляют по захваченной башне.
Но стоило появиться каноэ, как турецкие пушки сразу же заговорили. Правда, безрезультатно, ни одно ядро в цель так и не угодило. Да и успели-то их пушки сделать лишь по одному выстрелу. После этого лодки ушли в мертвое пространство.
Но, будучи готовыми, турки предприняли массированный обстрел из фитильных ружей. Впрочем, с результативностью оказалось ничуть не лучше. Камышовые маты, увязанные на скорую руку, оказались вполне действенной защитой от пуль. Да что там, по утверждению Минаева, они и легкую картечь остановят. Разве что не с близкого расстояния. Кстати, вот ею-то и следовало палить туркам.
Наконец стрельцы причалили к искусственному холму и дружненько так двинулись на штурм. А чего затягивать? Картина с первой башней повторилась практически один в один. Во дворе не осталось никого. На этот раз артналет вообще не причинил никакого вреда, если не считать подожженных мазанок. Во всяком случае, сколько Иван ни пялился в подзорную трубу, так и не рассмотрел ни одного тела.
Ничего. Штурмовики неплохо добрали при захвате первых двух ярусов башни. Причем судя по тому, сколько убитых и раненых выносили из башен после капитуляции, потери там вышли сродни приключившимся на этом берегу.
Хм. А вот от города войска так и не появились. Ну точно, решили, что сюда припожаловала армия Николая. Впрочем, расслабляться рано. Доберутся побитые гарнизоны, поведают о том, что русских всего лишь горстка, и начнется веселье. Так что нужно готовиться к тяжким временам. Без штурмов тут никак не обойдется.
Ну а пока суд да дело, нужно бы отправить гонцов за плотами со всеми припасами и имуществом сотни. Они сейчас дожидаются вестей у той самой протоки, что зовется Казачьим ериком.
