Глава 10
Организм всегда возьмет свое. Беглецы проснулись далеко за полдень. Первой проснулась Камилла. Ветер по-прежнему гулял в спальне, раскачивая занавески и балдахин над огромной кроватью. Правда, в лучах солнца спальня уже не выглядела таинственной и романтической. На полу валялись осколки выбитого стекла. Потолок был прошит автоматной очередью. Люстру кто-то украл, от нее оставались лишь обрывок провода с изолентой да большая лепная позолоченная розетка.
Бартеньева соскользнула с кровати, подошла к уцелевшей створке зеркального шкафа, всмотрелась в свое отражение. Никогда прежде она не выглядела так ужасно. Запавшие глаза, окаймленные темными кругами. По всему телу синяки и ссадины. Взлохмаченные сальные волосы.
— В гроб краше кладут, — проворчала она, поворачиваясь, чтобы увидеть свою спину. — Уж лучше одеться, а то увидит меня такую…
Но одеться Камилла не успела. Проснулся Данила, он сел, уставился на нее.
— Не смотри на меня так, — попросила женщина. — Я не люблю, когда ты меня рассматриваешь при свете. Я комплексую.
— Ты красивая. Самая красивая женщина в этом городе.
— Конечно, ты прав, если учесть, что несчастный Абу-эд-Духур — мертвый город.
— Не совсем мертвый. Жизнь тут местами еще теплится.
— Да-да, в бывшем полицейском управлении, к примеру.
Беглецы оделись.
— Постирать бы наши шмотки, — мечтательно произнесла Камилла. — Ненавижу надевать грязную одежду.
— Когда-нибудь и постираем, — пообещал Ключников. — А теперь неплохо бы осмотреться. Может, хозяева оставили нам еще что-нибудь, кроме отличного сексодрома?
— Никогда бы не подумала, что буду заниматься сексом в таких антисанитарных условиях. Это все от стресса. Теперь и вспоминать стыдно.
— По-моему, все было великолепно.
Вскоре Камилла уже орудовала на кухне. Тут отыскались несколько кастрюлек, начатая банка с кофе, крупы, жестянка печенья и пара банок с конфитюром, а также окаменевшие восточные сладости типа рахат-лукума. Электрическая плита, естественно, не работала, как и холодильник.
— Зря мы вчера всю воду выпили, — посетовала Бартеньева. — Без воды даже кофе не сваришь.
— Все равно той воды нам не хватило бы. Будем искать.
— Только не предлагай мне воду, которая еще стоит в унитазе, — поспешила предупредить Камилла.
— А я только собрался туда заглянуть. Кстати, туалетом лучше пользоваться в другой квартире. Иначе мы тут с тобой скоро сдохнем.
— Я так и сделаю, — журналистка поджала губы. — Ты собрался тут застрять надолго?
— Пересидеть надо несколько дней. Когда они уже отчаются нас найти, вот тогда и выберемся из города. Деньги у нас есть, а они чудеса творят.
Данила отправился на поиски воды, но ее легче бы было отыскать в пустыне, там хоть оазисы изредка попадаются. Камилла уже устала ждать, когда Ключников наконец вернулся. Выражение его лица было таким, словно он собрался сделать ей удивительно непристойное предложение.
— Не думаю что это то о чем ты мечтаешь… — начал он. — Но это тем не менее вода, если судить по химической формуле.
— Где ты ее нашел?
— В квартире напротив.
— В чем?
— Сама посмотри.
Камилла проследовала за Данилой в соседнюю квартиру. Там в разграбленной гостиной уцелел большой аквариум. Он горделиво возвышался на никелированной подставке. Когда-то аквариум наверняка являл собой величественное зрелище, был гордостью хозяев. Подсветка, компрессор, система циркуляции и очистки воды. Но электричества в Абу-эд-Духуре не было уже давно. Вода в аквариуме успела приобрести темно-зеленый цвет, густо заросла тиной и плохо пахла.
— Я ничего в нем не вижу, — пожаловалась женщина. — А запашок как у нестираных мужских носков.
Данила запустил руку внутрь и протер в заросшем тиной стекле окошко.
— Я эту дрянь пить не стану, — заявила журналистка. — Уж лучше от жажды загнуться.
— Можно прокипятить, — неуверенно предложил Ключников.
— Это получится суп-пюре из тины. Кто знает, какая зараза там сейчас развелась? В этой воде уже с полгода дохлые рыбы плавают, и это при здешней жаре.
— Рыб не видно, — философски заметил Ключников, помешивая воду в аквариуме маленьким сачком.
Он залез поглубже и неожиданно для себя выловил живого рака. Тот копошился, двигал усами и выглядел вполне сносно.
— Повсюду жизнь, — покачал головой Данила. — Рак-падальщик, он и сожрал дохлых рыбок. Да он тут не один! — У стекла в аквариуме скреб лапками еще один довольно крупный экземпляр. — Если не сдохли они, то не сдохнем и мы, — предположил оператор.
— Ты так думаешь? Раки все же членистоногие, они ближе к паукам, чем к людям. Что для русского хорошо, то немцу смерть.
— Стоит попробовать. Не ошибается тот, кто ничего не делает.
Оператор отыскал полотенца, Камилла черпала воду из аквариума, лила ее, профильтрованная влага наполняла тазик. Вода стала прозрачной, но не утратила своего абсолютно несъедобного зеленого цвета.
— Этот оттенок, — сказала Камилла, — кипячением не выведешь.
— Это уж точно. Как и никому не удастся отстирать эти позеленевшие полотенца.
Беглецы уже решили было поставить в эксперименте точку, но тут Даниле попался на глаза фильтр для воды. Он стоял в кухне на самом виду, на подоконнике. Вода в нем давно высохла, оставив на память о себе известковые разводы. Камилла зачерпнула кастрюлькой воду и влила ее в верхнюю часть фильтра. С замиранием сердца мужчина и женщина следили за тем, как тонкой-тонкой струйкой в нижнюю часть фильтра стекает прозрачная, как слеза, вода.
— Помню, мы снимали документальный фильм об истории Одессы, — проговорил Данила. — Был там сюжет об очистных сооружениях. Их еще до революции в этом городе построили. И вот инженер, их проектировавший, при прессе подошел к сливу очистных сооружений, в которые сбрасывалась канализация, и при всех выпил стакан воды, так он был уверен в их эффективности.
— Если ты собрался уговорить меня выпить эту воду сырой, то я еще хочу жить. Потерплю немного, дождусь, когда ты ее вскипятишь.
— Хорошее предложение, особенно если знаешь, как им воспользоваться.
Данила насобирал в квартире газет, разломал пару стульев. На площадке в подъезде развели небольшой костер. Вскоре в кастрюльке уже кипела вода. Часть ее использовали для приготовления кофе. Часть поставили остывать. А в остатках Ключников предложил сварить найденных в аквариуме раков.
— Тебе их не жалко? — спросила Камилла.
— Жалко. Но не выпустишь же их на улицу. А в аквариуме они все равно загнутся.
Наблюдать за «убийством» Бартеньева не захотела. Данила сварил раков один. Поднос был сервирован. На блюдце исходили паром красные раки. В чашечках благоухал кофе. В вазочке расположилось датское печенье.
— Завтрак подан, — войдя в облюбованную квартиру, проговорил оператор.
Камилла сидела на кровати, придвинув к ней журнальный столик.
— Ты теперь всегда будешь мне приносить кофе в постель? — игриво спросила женщина.
— У меня есть лучшее предложение. А не пойти ли нам позагорать на крышу. Устроим там себе небольшой нудистский пляж. Авиации у повстанцев нет. Никто нас с воздуха не заметит. Ну, а если генералам Асада придет в голову совершить очередной налет, то не станут же вертолетчики обстреливать мирно загорающих голых европейцев. Покружат, покружат над нами, полюбуются твоим загаром и улетят в направлении Дамаска.
— У тебя от свободы совсем голова закружилась.
— Не закружилась. Я не забываю о мелочах. Видишь, к ракам я даже соль поставил.
— Очень заботливо и трогательно. Особенно если учесть, что есть нам их предстоит со сладким печеньем.
— Это лучшее, что нам удалось раздобыть в городе.
Данила присел рядом. Начали есть. Не спешили. От раков осталась горстка расколотых панцирей. Кофе, по идее, должен был бодрить. Но настроение падало. Камилла не могла выбросить из головы мысль, что каждый прожитый день приближает Данилу к смерти, если, конечно, вовремя не добраться до цивилизации, где ему смогут сделать операцию.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Ключников. — Я тоже думаю об этом. Но мы должны отсидеться в городе, чтобы бандиты уже потеряли надежду вернуть нас и прекратили поиски.
— Они и вчера нас искали, когда ты был без сознания, — призналась Камилла.
— Вот видишь. Искали. Не нашли. Теперь ищут нас за городом.
— Ты не знаешь, куда уходит моя радость? — спросила Бартеньева. — Еще полчаса тому назад я была счастлива, а теперь мне так грустно.
— Наступают будни. Нам предстоит еще долгий путь, — предостерег Данила.
Камилла убрала посуду. Побродила по разоренной квартире, затем вытащила из рюкзака планшетник Сармини, включила его.
— Если надеешься отыскать здесь халявный вай-фай, то зря стараешься. Во всей Сирии Интернет отключен, не говоря уже про то, что в Абу-эд-Духуре нет электричества.
Журналистка листала страницы, морщила лоб.
— У него здесь полная база данных на всех пленников, где жил, кто родственники, их материальное благополучие. Если мы вырвемся отсюда, то планшетник станет настоящей бомбой для Сармини и Диба. Он их тут же «похоронит». Тут и слепому ясно, что они никакие не борцы за свободу, а обычные бандиты, крадущие людей ради выкупа.
— Думаешь, никто этого не понимает?
— Одно дело понимать, другое — доказательства. Тут еще много всего. Информация и компромат на других полевых командиров, пути контакта с ними, номера спутниковых телефонов. Признания заложников. Но мы-то с тобой знаем, как эти признания выбиваются.
— Да, ценная информация. Уверен, что в Дамаске ее бы купили у нас с песнями и плясками за большие деньги.
— Я не хочу ее продавать в Дамаске, — тряхнула головой Камилла. — Раньше я чувствовала себя отстраненной от всего кошмара, который тут творится. Была просто наблюдательницей. А вот когда нас с тобой завернуло в эту мясорубку, я стала все пропускать через сердце. И оно мне подсказывает, что нельзя продавать информацию людям Асада.
— Почему? — спросил Данила.
— Чтобы не подливать масла в огонь войны. Неправильно так поступать. Асад обречен, хоть может продержаться еще и долго. Я не хочу, чтобы на моей и твоей совести были новые жертвы. Чем скорее кончится война, тем лучше. Вспомни авианалет. Кто-то же сдал базу Диба, но не сказал, что на ней удерживают заложников. А может, и сказал. Но в Дамаске решили, что война все спишет.
— Ладно, не сажай батарею в планшетнике. Он нам еще пригодится как навигатор.
Камилла прислушалась.
— Кто-то едет, — сказала она, различив звук мотора.
— Город не окончательно вымер. Вот люди и ездят, — беспечно заметил Ключников, подходя к окну.
Ветер трепал занавески. На пустынной площади вихрь кружил пыль и мусор. На руинах домов напротив сидели несколько воронов, они нервно крутили головами, вытягивали шеи. Один из них сорвался вниз, спланировал. Только сейчас Ключников заметил выбежавшую на площадь мышь. Ворон промахнулся и теперь пытался догнать добычу «пешком». Взмахивал крыльями, бил клювом. Мышь отчаянно цеплялась за жизнь, металась, но тут ей негде было укрыться — голый асфальт. Как только жертве удавалось рвануться в сторону домов, птица тут же перелетала, отрезала мышке путь к спасению. Данила поймал себя на мысли, что «болеет» за мышь, хотя, как оператор, давно уже приучил себя не принимать в конфликтах чью-либо сторону. Он одинаково относился и к повстанцам, и к военным правительственных войск. Ему даже захотелось схватить что-нибудь тяжелое и запустить им в хищную птицу.
На площадь выехали два джипа. Данила отпрянул от окна. Хусейн привез сюда своих головорезов. Боевики спрыгивали на землю, брали в руки автоматы. Встревоженная Камилла встала за спиной у Ключникова и тоже смотрела в окно. Увидеть снизу их не могли, в спальне царил полумрак.
— А мы о них только что говорили. Что они делают?
Двое боевиков остались стоять на площади, остальные рассыпались по руинам, стоявших на противоположной стороне площади.
— Все очень серьезно. Они ищут нас. Прочесывают город, — упавшим голосом проговорил Данила.
Камилла метнулась к рюкзаку, стала его собирать. Ключников выбежал на площадку, метелкой разбросал потухшие уголья костра, сбросил их в лестничный пролет. Он заскочил в квартиру с аквариумом и спрятал в тумбу зеленые полотенца.
Камилла дрожала, когда он вернулся в спальню.
— Они все досконально осматривают, каждую квартиру, каждый уголок. Окончат там, перейдут сюда. Они найдут нас. Надо уходить.
— Куда и как? — задал резонный вопрос оператор. — Выход здесь только на площадь, а там двое с автоматами.
Данила нагнулся, подхватил оружие, снял с предохранителя.
— Надо спрятаться, — прошептала Камилла.
— Скажи еще, забраться в шкаф, — зло бросил Ключников.
Он ощущал себя виноватым перед подругой. Ведь это был его идея — отсидеться в городе. Хотя, по правде говоря, у них прошлой ночью и не оставалось сил выбраться из Абу-эд-Духура.
Боевики по одному выходили на площадь из руин. Двое гнали перед собой какого-то оборванного араба.
— Вот, прятался от нас, — доложил пожилой боевик Хусейну и подтолкнул схваченного в спину.
— Ты почему прячешься? — спросил Диб. — Совесть нечиста?
Оборванец испуганно трясся, ошалело глядя на вооруженных людей, стоящих вокруг него. Хусейн смягчил тон.
— Ты кого-нибудь видел здесь? Европейцев — молодых мужчину и женщину?
— Нет, господин.
— Не обманывай меня, — Диб посмотрел оборванцу в глаза. — Иначе убью.
— Здесь никого не было.
— Значит, и меня ты вчера ночью здесь не видел? — нахмурился Диб. — Правду отвечай.
— Но это же вы были, — испуганно завертел головой оборванец. — А спрашиваете о европейцах, господин. Вот я и отвечаю, как было.
— Смотри у меня. Сиди пока здесь, — указал Хусейн на место в тени под стеной.
Оборванец покорно уселся, сложив ноги по-турецки, и стал нервно перебирать в руках четки. Диб махнул рукой, показывая на дом, где нашли себе пристанище Данила со своей подругой.
Он лично взялся руководить поисками. Данила выглянул на площадку. Стало слышно, как двумя этажами ниже боевики пытаются выбить закрытую на замок дверь. Затем загудела «болгарка». Стало понятно, что к поискам подготовились основательно.
— Так, обошли квартиру, — командовал Хусейн. — Быстрей. У нас мало времени.
Повстанцы уже поднимались этажом выше.
— Они нас схватят, — дергалась Камилла. — Надо прятаться.
— Здесь не спрячешься, — прошептал Данила.
— Хотя бы дверь на замок закрой, — просила женщина.
— Это только немного оттянет развязку, — заметил Ключников.
Боевики уже поднимались на последний — пятый этаж здания.
— Зря я отказалась идти загорать с тобой на крышу.
— Они и крышу проверят, не сомневайся.
Данила взял Бартеньеву за руку и повел ее в глубь квартиры.
— Ты придумал? — с надеждой поинтересовалась женщина.
— Сработает, если нам повезет.
Беглецы оказались в лоджии, за тонкой бетонной перегородкой находилась лоджия соседней квартиры. Данила с Камиллой прижались к ней, чтобы их не было видно из комнаты. Боевики уже вовсю хозяйничали в соседней квартире, двигали мебель, хлопали дверями. Один из людей Диба даже вышел в лоджию и перегнулся через перила. Камилла дрожала от страха, ведь она видела его затылок, хоть и вжалась в угол, как могла. Значит, стоило тому повернуть голову, и он заметил бы журналистку. Но тут прозвучал властный голос Хусейна:
— Здесь чисто, не задерживаемся!
Удалялись торопливые шаги боевиков, покидающих соседнюю квартиру.
— Быстрей, два раза искать в одном месте они не станут, — прошептал Данила. — Лезь по перилам на соседнюю лоджию.
Камилла боялась, все-таки высота нешуточная — пятый этаж. Сорвешься, костей не соберешь. Но это все-таки был шанс спастись. В самом деле, не станут же боевики повторно осматривать квартиру, где уже все перевернули вверх дном. А потому женщина и не стала спорить. Данила помог ей перебраться на другую сторону ограждения. Бартеньева двинулась по узенькому жестяному карнизу.
— Вниз не смотри, — тихо предупредил Данила.
— Я знаю. Я так и делаю.
— Постарайся быстрее, — прошептал Ключников и стал прислушиваться к тому, как люди Диба уже орудуют в прихожей и на кухне.
Журналистка перевалилась на соседнюю лоджию.
— Рюкзак держи и автомат, — подал ей вещи Данила.
Он хоть и успокаивал до этого Бартеньеву, но теперь и сам боялся ступить на узкий жестяной карниз. Все-таки весил он раза в полтора больше, чем его подруга, карниз мог и не выдержать. Один шаг, другой. Ключников оказался точно напротив перегородки. Боевики уже находились в гостиной, отодвигали диван. Их отражение Данила видел в остатках остекления двери лоджии. Оператор осторожно-осторожно передвигал ноги. Нельзя было выдать себя резким движением, шумом.
Камилла с окаменевшим от волнения лицом смотрела на Ключникова. Он навалился животом на перила. Женщина помогла ему оказаться на полу. Боясь встать в полный рост, они на четвереньках двинулись в комнату. И вовремя это сделали. В лоджию вышел Диб, заглянул за перегородку, его привлек странный звук, донесшийся из соседней квартиры, но командир увидел лишь хлопающую под сквозняком занавеску.
— Чисто, господин, — доложил ему боевик со шрамом через все лицо.
— В этом доме осталось проверить крышу.
Прижавшись друг к другу, беглецы вслушивались в то, как переговариваются боевики на крыше здания.
— Мне кажется, что они сумели покинуть город, — высказывал один из боевиков свое мнение командиру.
— Мы не можем исключать и того, что они остались здесь — в Абу-эд-Духуре, — возразил Хусейн. — Уходим.
Обессилевшая от волнения Камилла медленно сползла по стене, села, положив руки на колени. Она еще боялась говорить. Шаги боевиков звучали на лестничной площадке. Внезапно тихо скрипнула дверь квартиры. Женщина чуть не вскрикнула от испуга. Данила приложил ей ладонь к губам. Вошедший немного потоптался в прихожей. Затем послышалось журчание в туалете. Боевик покинул квартиру, стал нагонять товарищей.
Ключников рискнул выглянуть в окно из-за занавески. Боевики забирались на машины, прихватили с собой и оборванца. Кортеж скрылся в боковой улице.
— Боже, когда мы наконец сумеем выбраться из этого плена? — спросила Камилла.
— Самое сложное мы уже совершили, убежали из тюрьмы, — напомнил Данила.
Мерно отщелкивали время секундной стрелкой дешевые кварцевые часы на стене. Батарейка, вставленная хозяевами в мирное время, все еще была жива. Заброшенный дом полнился странными звуками. Иногда даже казалось, что это вернулись жильцы или хотя бы их тени. Позванивала на кухне посуда, потрескивала тумба, шелестела под сквозняком газета на столе.
— Время — странная субстанция, — вздохнула Камилла. — Иногда оно течет медленно-медленно, а иногда несется, как вихрь. А потому часы всегда врут.
— А ты не давай себя обманывать, — посоветовал Данила.
Женщина доверчиво положила ему голову на колени. Мужчина стал перебирать ее волосы в пальцах.
— Ты разлохматишь меня. А у нас даже расчески нет. У нас многого нет.
— Я, когда мы искали воду, заприметил в одной из квартир трюмо со всякой косметикой. Кажется, там и щетка для волос была.
— Дожились. Радуемся чужой расческе. Ты еще зубные щетки тут пособирай, неплохая может получиться коллекция.
— Сегодня, как только стемнеет, мы попытаемся выбраться из города, — пообещал Данила.
