Глава 7
Москва, улица Красная Пресня, 18 октября, вторник, 15:41
– Опять ты?! – изумился Висцерус.
– Ты здесь уже была? – изумился Белосвет.
– Вы его убили? – с надрывом поинтересовался Лакриций.
– Я потерял крыс! – с надрывом завопил Куня.
И только перепуганная ведьма не завопила, не поинтересовалась и не изумилась. Тина поправила волосы, отряхнула рукав и мило улыбнулась эрлийцу.
– Добрый день.
– Зачем ты их привела? – спросил тот. – И что вообще происходит?
– Я не хотела.
– Не хотела что? – не понял старик.
– Не хотела нас спасать? – изумился ко́нец.
– Где мои крысы? – проныл ос. – И где мы?
– Вы в моей аптеке, – сообщил Висцерус. – И если ничего не купите, я выкину вас вон.
– Мы сами уйдем, – пообещал Белосвет. – Только машину вызовем.
– Уф-ф! – Тина уселась на банкетку и театральным жестом вытерла лоб, показывая, как сильно она устала. – Висцерус, прости, я не намеревалась к тебе возвращаться и не ожидала, что мы окажемся у тебя. Видимо, Лега каким-то образом перепрограммировал две «Двери» вместо одной.
– Лега мог, – подумав, признал эрлиец. – А это кто?
– Я… – начал было Белосвет, но старик и не подумал прерываться:
– Громила похож на люда.
– Следи за языком!
– Это мои друзья, – сообщила девушка.
– Сомневаюсь, – поморщился Висцерус.
– Спутники?
– Уже точнее.
– Товарищи по несчастью? – продолжила предполагать ведьма.
– Дорогая, что у тебя стряслось? И как ты могла оказаться в подобной компании?
– Мы скоро будем близки, поэтому относитесь к нам с уважением, – проворчал ко́нец. – Во всяком случае, ко мне.
– С тобой у нас не может быть никакой близости, – отрезал старик.
– Я о Тине.
– Размечтался, – буркнула девушка.
– Дала ему телефон? – поднял брови эрлиец.
– Да.
– Напрасно…
Лакриций с интересом уставился на стенд с крафтовыми презервативами. Тина, которой впервые уделил внимание представитель семьи ко́нцов, слегка затрепетала.
И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы зал не наполнил отчаянный вопль:
– Где мои крысы?! – трагически и громко спросил Куня. – Где?!
– Без них он как без рук, – вздохнул Лакриций, не отвлекаясь от стенда.
– Некоторые ученые считают, что осы – это заразная болезнь, – произнес Висцерус, наблюдая за ходящим по кругу Куней. – Зачем вы его подцепили?
– Мы все спасались, – ответил Белосвет.
– От кого?
– Не знаем.
– Прекрасно.
А девушка вдруг подумала, что судьба не зря привела ее к ворчливому эрлийцу. Возможно, Висцерус именно тот, кто ей нужен: учитывая его энциклопедические знания, он наверняка сможет опознать язык, на котором написаны собранные ею документы.
– Почему мы до сих пор не звоним Великим Домам? – спросил Лакриций, продолжая изучать эрлийские товары.
Но Белосвет понял, чего хочет Тина, мысленно согласился с ее решением довести расследование до конца, и отрезал:
– Успеем.
– А если он сбежит?
– Никуда он не денется.
– Кто «он»? – поинтересовался старик.
– Висцериус, хочу вам кое-что показать. – Тина решительно сдвинула в сторону колбы, реторты, весы, бутыли и выложила на стол бумаги. – Что скажете?
Эрлиец склонился над исписанными листами, взял тот, что лежал сверху, перевернул.
– Какой странный почерк… Мне потребуется некоторое время…
– Вы узнаете язык?
– Есть несколько похожих… Подождите.
Висцерус сначала перелистал черновики, затем осмотрел внимательнее, с бешеным азартом принялся рыться в каких-то справочниках и свитках, которыми был завален необъятный стол, роняя их на пол, и, наконец, затих.
Повисла неловкая пауза. Тина собрала с пола упавшие книги и положила на краешек стола аккуратной стопкой, но не решилась заговорить первой. Старик молчал, подпирая голову руками, словно у него случился приступ жара или головной боли. Белосвет подмигнул ко́нцу, и тот незаметно включил запись. И только ос продолжал ходить в дальнем конце зала, что-то бормоча себе под нос и не проявляя никакого интереса к происходящему.
– Где ты это взяла? – глухо спросил аптекарь.
– Долго объяснять, брат Висцерус.
– Хотя бы в общих словах.
– Почему это так важно? – Белосвет допустил ошибку: подал микрофон вперед, ближе к эрлийцу, и тот понял, что репортеры заняты делом.
– Только не надо видео!
– Почему?
– Заколдую всех! – пообещал старик.
– Во что? – удивился ко́нец.
– А тебе устрою преждевременный выползень.
– Не надо! – Лакриций демонстративно выключил камеру, и мир был восстановлен.
– Вы знаете, что это? – продолжила Тина.
– Где вы взяли бумаги?
Упрямства подданным Темного Двора было не занимать, и ведьма решила чуть поддаться, чтобы старику было удобнее начать говорить правду.
– Если в двух словах, то бумаги мы извлекли из тайной лаборатории, в которой изготовили одну мерзкую тварь.
– Какую именно?
– Ту самую, про которую «Тиградком» жужжит со вчерашнего дня.
– Наши репортажи не жужжание, – возмутился Белосвет. Но негромко, чтобы не помешать разговору.
– Ты видела хозяина лаборатории? Говорила с ним?
– Мы от него сбежали, – ответила Тина. – Он хотел нас убить.
– Не может быть! – не поверил Висцерус.
– Еще как может.
– Вы его знаете? – встрял в разговор Белосвет. – Кто он?
– Он вернет мне крыс?
– Опишите мне его. Как можно подробнее!
– Сначала скажите мне, что это за черновики.
Но старик ее не услышал.
– Тина, ты хорошо его рассмотрела? Он не показался тебе излишне неуклюжим и грузным? С помятым лицом и шарфиком на шее… Одно время он носил растянутый свитер с высоким воротником. И ему трудно говорить, да?
– Шарфик не видела, башка с рогами… Но, возможно, это был шлем. И я бы не сказала, что он неуклюж… – Ведьма внимательно посмотрела на эрлийца: – Вы его знаете.
Она не спрашивала, она утверждала.
– Раз ты говоришь о совершенной координации движений, то я не уверен… Скорее всего, я ошибаюсь…
– Кому принадлежит лаборатория? – Тина подошла вплотную и схватила эрлийца за руку.
– Лучше не надо, – неожиданно грозно попросил старик.
Руку пришлось отпустить.
– Кто он?
– Чем он тебе угрожал?
– Э-э…
На этот вопрос Тина не могла ответить однозначно. С одной стороны, неизвестный здоровяк был настроен недружелюбно, с другой – это они ударили его «Эльфийской стрелой», а потом начали стрелять, с третьей – они испугались, потому что от хозяина черного песика можно было ждать чего угодно, с четвертой – он имел право разозлиться, потому что они без спросу влезли в его владения.
Врать не хотелось, поэтому ведьма ответила эрлийцу честно:
– Мы влезли к нему в лабораторию и первыми атаковали. Мы… Мы испугались.
– Понимаю.
– Но он опасен, – упрямо продолжила Тина. – Вы это знаете.
Несколько секунд аптекарь смотрел на ведьму, после чего отвернулся и глухо сообщил:
– Мне надо уехать.
Заявление было ожидаемым, но незваные гости все равно почувствовали себя обманутыми: они поделились с эрлийцем информацией и рассчитывали на ответные шаги.
– Не думаю, что это возможно, – хмуро бросил Белосвет.
– Не думаю, что ты сможешь меня остановить, люд.
Ссора с эрлийцем не входила в планы экспедиции, но останавливаться Белосвет не хотел: чуял, что может выпустить ситуацию из-под контроля.
– Вы чего-то испугались, – твердо произнес люд, глядя на аптекаря сверху вниз. – Вы отправитесь за помощью в Темный Двор, а в итоге мы останемся не у дел.
– Что вы имеете в виду?
– Это наше расследование! – рявкнул люд. И Тина посмотрела на обычно вежливого журналиста с большим уважением. – Мы ничего не сообщили ни в Зеленый Дом, ни в Орден, и я не хочу потерять то, что мы получили, благодаря своему упорству и риску.
– А чего вы получили? – осведомился Висцерус.
Но остановить люда он не мог.
– Или вы делитесь с нами информацией, или я отправляю эти бумаги в Зеленый Дом!
– Не надо! – взвыл несчастный эрлиец, на мгновение став похожим на несчастного оса.
– Я слушаю, – хладнокровно произнес Белосвет.
У Тины сжалось сердце, но она поняла, что репортер ведет себя правильно, и не стала ему мешать.
– Дайте мне час, – жалко попросил старик. – Один час. Клянусь, я ничего не сообщу навам.
– А потом?
– Потом? – не понял Висцерус. – Что «потом»?
– Что будет через час? – спросил Белосвет.
– Можете делать все, что захотите.
– Что мы получим взамен? – уточнил люд. – Чем вы расплатитесь с нами за этот час?
Аптекарь понял, что проиграл, и покачал головой:
– Никаких интервью.
– Хорошо, записи не будет, – согласился Белосвет. – Но вы должны рассказать, что происходит. Сейчас.
Еще несколько секунд Висцерус боролся с собой, но это были уже остаточные явления, судороги, если можно так выразиться. Затем он рассказал:
– Речь идет об очень несчастном, обиженном судьбой… – Старик, очевидно, хотел назвать семью героя, но так же очевидно сдержался: – Искалеченном…
Но все услышали пропущенное слово.
– Эрлийце? – прошептала Тина.
– Да.
– Зачем он создал пса?
– Не знаю, – развел руками Висцерус. – Я и представить не мог, что он решится на подобные эксперименты.
– На какие? Что здесь написано?
– Это обрывки лабораторного журнала. Он… – Аптекарь покусал губу. – Ученый, о котором я говорю, проводит опыты, опираясь на теоретические разработки «Трактата о неживой материи».
– Никогда о таком не слышал, – тихо произнес Белосвет.
– Книга запрещена.
– Как же он до нее добрался?
– Чтобы это выяснить, мне и нужен час, – окрысился в ответ эрлиец.
– Он делает зомби? – дошло до Лакриция.
– Он некромант? – подняла брови Тина.
– Нет и нет. Но… – с досадой ответил Висцерус и повертел пальцами, подбирая нужные слова, – эти ваши человские понятия не точно передают смысл трактата. В нем описывается поведение органической материи после наступления смерти и возможности…
Он снова замолчал.
– Ну? – подбодрил старика Белосвет.
– Возможности ее применения.
– В каких целях?
– В том числе для создания существ… имеющих некоторые свойства големов и… и некоторые свойства живых существ.
– Зомби? – повторил ко́нец.
– Поменьше ходи в кино, – отмахнулся Висцерус. – Ты, похоже, совсем отупел.
– Вот только не надо меня оскорблять!
– Зачем они нужны? – перебил разъяренного Лакриция люд.
– В теории такие создания почти неубиваемы, – объяснил эрлиец. – Нельзя убить то, что уже мертво.
– А на практике?
– Практику вы наблюдаете вторые сутки.
– Пса мы прикончили, – спокойно произнес Белосвет. – Но пес был образцом, как я понимаю, в действительности ваш некромант ищет чего-то другого. Чего?
– Я не читал «Трактат», – ответил Висцерус. – Я знаю, о чем в нем говорится, но и только. Будете уходить – захлопните дверь, охрана включится автоматически.
Старик сделал ручкой и ушел в подсобку. Через секунду гости услышали характерный звук портала.
– Время пошло. – Люд машинально посмотрел на часы.
– Да, – подтвердил ко́нец.
Они вышли из аптеки и остановились на тротуаре: репортеры, ведьма и унылый ос. Постояли, глядя, как плавно опускаются на стекло витрины металлические шторы, помолчали, после чего Тина спросила:
– Что будем делать потом? Через час.
– Донесем Великим Домам? – предположил ко́нец.
– Как вариант, – пожал плечами люд.
– Плохо только, что за этот час нас по головке не погладят.
– Погладят, только не ладошкой.
– Давайте проведем час с пользой, – предложила девушка.
– Давайте, – согласился Белосвет. – А как?
– Продолжим расследование и постараемся вновь добраться до рехнувшегося эрлийца.
– Один раз уже добрались.
– На этот раз подготовимся как следует. Возьмем с собой Пифа… Кстати, надо ему позвонить.
– Сейчас. – Лакриций взялся за телефон.
– Скажи ему, что нам понадобится оружие.
– Разумеется.
– Надо узнать, что наш незнакомый приятель сделал, помимо собачки.
– Гм… – Люд почесал затылок. – Пожалуй, ты права: если мы докопаемся до сути происходящего, это будет сенсационное шоу.
– А я пойду искать крыс.
Все замолчали и с удивлением посмотрели на забытого оса.
– Скатертью дорога, – кивнул ко́нец. – Привет там всем.
– Подожди, – прищурилась Тина. – Подожди…
– Чего?
Что-то вертелось в памяти девушки, что-то очень-очень важное и подходящее по смыслу к ситуации. Сначала прозвучало: «собачка – образец»… Но это не от Куни. Но важно. Очень важно, потому что эта фраза заставила Тину насторожиться при взгляде на оса.
– Куня?
– Да?
«А дальше?»
И вдруг ведьму прорвало – она вспомнила!
– Куня, что ты мне рассказывал о Мертвой Королеве?
– Она вот-вот проснется, – бесхитростно ответил ос. – И всем будет плохо.
– В смысле?
Белосвет прищурился, и скепсис, который появился на его лице в момент обращения девушки к маленькому охотнику, исчез.
– Королева жрет живое и превращает в мертвое. Но тоже вроде бы живое, – продолжил Куня. – Я сочинил об этом балладу.
– Осы об этом знают?
– Нет, только я. Когда черная тварь напала на моих крыс, я пошел за ней и увидел Мертвую Королеву. Она очень страшная… – Охотник помолчал. – Очень.
– Почему ты никому не рассказал о ней? – спросила ведьма.
– Я хотел. Но встретил тебя.
Если бы храбрые путешественники не отправились в Лабиринт, там уже могла бы развернуться боевая операция.
– Думаешь, это и есть грядущая Пустошь? – шепотом спросил Белосвет.
– Наверняка, – так же тихо ответила Тина.
– Надо предупредить Великие Дома, – выдал свое вечное пожелание Лакриций.
– Мы обещали Висцерусу час, – напомнил люд.
– Речь идет об угрозе всему Тайному Городу!
Белосвет поднял брови, и Лаки умолк. Вздохнул и согласился:
– Мы обещали.
– Давайте просто пойдем и посмотрим, – предложила Тина. – Куня, пожалуйста, отведи нас к Мертвой Королеве.
– А можно я буду петь по дороге? – поинтересовался ос.
– Конечно.
Лакриций закатил глаза.
* * *
Московская Обитель, штаб-квартира семьи Эрли
Москва, Царицынский парк, 18 октября, вторник, 16:16
– Брат Висцерус! – удивленно воскликнул Латерус. – Давненько ты к нам не заглядывал.
– На той неделе был, – отозвался вышедший из портала старик.
– Неделя, по нынешним временам – это почти вечность… – философски произнес молодой – по сравнению с аптекарем, – эрлиец. – Жизнь ускоряется…
– Это верно.
– Вы хотели меня видеть?
Латерус не проявил должных способностей к семейной науке эрлийцев, и поэтому пошел по административному пути – занимался информацией Обители и в том числе курировал библиотеку.
– Нужна твоя помощь, – кивнул старик.
– Что-то противозаконное? Если да, то вам нужно было появиться ночью, под темным покровом тайны…
Занимаясь информацией, брат Латерус особое внимание уделял человской беллетристике, отчего в его речах изредка проскальзывали режущие слух обороты. Над ними посмеивались, но сейчас Висцерусу было не до смеха.
– У меня очень важное дело, Латерус, – нервно сообщил он. – Либо мы избавим нашего брата от страшного навета, либо спасем Обитель и Тайный Город.
– Даже так?
– Отведи меня в библиотеку.
Они быстро пошли по коридору.
– Брат Висцерус, мне нужно хоть что-то конкретное.
– Пока не могу. Как я уже сказал: боюсь ошибиться и оболгать одного из нас.
– Ну…
– Потерпи. Осталось недолго.
Двери распахнулись, вспыхнул свет, и темный книжный лабиринт преобразился – в нем появилась таинственная глубина и высветились яркие вершины верхних полок. На пол упали изломанные тени. Вспыхнуло золотое тиснение корешков книг, мягким свечением наполнились старинные фолианты, растрепанные тома с полустертыми названиями легонько вздохнули, не в силах впитать слабые лучи дежурных ламп.
На лице старика Висцеруса мелькнуло мимолетное выражение почти юношеского восторга, но оно тут же уступило место тревоге. Он нахмурился, отчего сразу стал казаться еще старше, поскольку искусственный свет обозначил каждую черточку морщинистого лица.
– Пойдем, брат Латерус. Мы почти у цели.
Старик уверенно зашагал среди стеллажей, от пола до потолка забитых книгами, монографиями и справочниками. Он ориентировался здесь, как рыба в воде, словно не было сорока с лишним лет, проведенных вне Обители.
– Я позвал тебя в свидетели, брат Латерус. У меня есть подозрение, что кто-то расшифровал и использует арканы «Трактата о неживой материи».
– Это невозможно, брат Висцерус, – охнул библиотекарь. – Вы лучше меня знаете, что книга запрещена.
– Она есть у нас.
– Экземпляр зашифрован!
– Знаю. Но думаю… – Старик тяжело вздохнул, не желая произносить следующую фразу, но выхода не оставалось: – Думаю, кто-то взломал шифр.
– Кто?
– Давно ты видел брата Гематуса?
– Не очень.
– Он часто здесь бывал, верно?
Латерус тяжело вздохнул.
– Да, но он никого не подпускает. Я много раз пытался с ним заговорить, но увы: Гематус не желает ни нашего участия, ни сочувствия, ни дружбы. Часами сидит в читальном зале, уходит, не попрощавшись, всегда один, как печальная звезда…
– Когда он перестал появляться? – перебил библиотекаря Висцерус.
– Месяца четыре назад.
– Тебя это не смутило?
– У него бывали паузы в посещениях, – ответил Латерус. – Иногда Гематус не показывался в Обители по году.
– Ты пускал его в закрытый зал?
– У него был допуск.
– Знаю.
Они остановились перед дверьми, которые защищало «Кольцо саламандры». Висцерус коротко кивнул, показывая, что может пройти, но соблюдает субординацию и позволяет сделать это хранителю библиотеки. Латерус нервно улыбнулся и приложил большой палец к неприметной выемке в стене. Двери распахнулись.
Стеллажи закрытого зала напоминали распухшие соты или, как это ни странно, стиральные машины, поставленные одна на другую. За толстыми, зачастую бронированными стеклами «иллюминаторов» лежали сокровища, которые, попади они в иные руки, можно было бы использовать во вред.
Висцерус уверенно прошел к одному из выпуклых стекол, открыл хранилище и бережно положил на столик толстый «Трактат».
– Ну, хотя бы он его не украл, – облегченно вздохнул Латерус.
– Из закрытого зала невозможно вынести книгу, – отозвался старик. – Но Гематус с ней работал. И работал много.
– С чего вы взяли?
– Посмотри на края страниц – они повреждены. Это случилось, когда Гематус еще плохо владел новым телом. И еще…
В страницы книги оказалась вложена бумажка. Висцерус достал ее, раскрыл, прочитал и покачал головой.
«Дорогой брат!
Я не знаю, кто прочтет эту записку, но если ты ее читаешь, значит, мне удалось не только расшифровать «Трактат», но и претворить в жизнь его теоретические выкладки. Раз ты это читаешь, значит, ты скоро умрешь.
Прости меня.
Я не мог поступить иначе».
– Что все это значит? – упавшим голосом осведомился Латерус.
– Ты что, не умеешь читать? – удивился Висцерус. – Это значит, мы скоро умрем.
* * *
Москва, и под землей, и нет, 18 октября, вторник, после 16:30
Спящий проснется! Мир станет другим! Обязательно станет!
Внутри Гематуса, слагая гимн грядущего, надрывался невидимый оркестр.
Скоро, скоро произойдет пробуждение Спящего и начнется новый акт творения! Тайный Город – эта магическая темница, которая боится показаться на свет, перестанет существовать. Источники Великих Домов, безудержно фонтанирующие магической энергией, растекутся жалкими лужицами. А три ничтожных семейки, нахально именующие себя Великими, исчезнут навсегда. Из-за них Спящий видит во сне совершенный мир и не знает, сколь уродливым стало его творение в действительности. Словно Спящий не бог, а жалкий чел, от которого Служба утилизации скрывает реальность.
– Но скоро все это закончится!
То бессвязно шепча себе под нос, то громко выкрикивая отдельные фразы, Гематус лихорадочно уничтожал записи и образцы, не желая, чтобы кто-нибудь добрался до его выводов, выкладок и размышлений. Разумеется, скоро это утратит значение – Мертвая Королева изменит мир и все утратит значение, но Гематус не хотел рисковать: маги сильны, и лучше не давать им лишних козырей.
Рабочие тетради, записные книжки, книги – все летело в огонь.
Нужно спешить.
Его главное творение вот-вот проснется. Его создание, которое глупый ос назвал Мертвой Королевой, оно… Точнее, она… Она осознала себя неживой и стремится поглотить жизнь, стать ею – плотью, кровью и магией.
Час близок.
Гематус бросил в костер очередной журнал с неудачными заклинаниями и огляделся. Полувековой труд окончен. Последние несколько недель эрлиец почти не спал, трудился круглые сутки, охваченный лихорадочным возбуждением, но теперь все муки и тяготы позади. Они принесли плоды. Обломки клинков, оружие челов и павших воинов Великих Домов, части големов, подобранные во время стычек, брошенные в горячке боя амулеты, обуглившиеся фрагменты тел жутких тварей, прорвавшихся из бестиария, – все шло в дело.
Патологическое собирательство требовало невероятной изобретательности. Время от времени Великие Дома получали тела своих сородичей и союзников растерзанными вовсе не потому, что их размозжила боевая магия или располосовал вражеский клинок, а потому, что некоторые «запчасти» понадобились Гематусу. Но никто не догадывался о его «шалостях». Несчастный эрлиец был осторожен и скрупулезен.
Он допустил всего одну ошибку: надо было поставить «Кольцо саламандры» не только на входящих, но и на выходящих из лаборатории, тогда бы пес не вырвался, но что случилось – то случилось, и нет смысла корить себя за оплошность. Убийства, разумеется, привели к расследованию, однако Великие Дома пока не докопались до истины, и лишь эта человская ведьма…
– Настырная полукровка!
Она могла все испортить.
Нет!
Не успеет!
Королева вот-вот проснется. И тогда…
– Тогда, о Спящий, в твой замысел будут внесены такие изменения, что тебе волей-неволей придется проснуться. Хотя бы для того, чтобы покарать меня!
Гематус потряс кулаками, в последний раз оглядел погибающую лабораторию и быстрым шагом направился к своему главному творению. К чудовищному существу, способному изменить мир.
К Мертвой Королеве.
Длинный хозяин тупика просидел в своем логове довольно долго. Так долго, что Тыква вновь принялся ныть, в надежде сбежать из Лабиринта, и вновь был наказан кастетом в ухо. Стамеска, судя по его затравленному взгляду, в целом разделял страхи Тыквы, но был умнее и не выступал.
И вскоре терпение уйбуя и страдания его бойцов были вознаграждены: таинственный маг устроил в своем тупике пожар, а сам вышел и быстро, несмотря на то, что приходилось идти согнувшись, направился куда-то вглубь подземелья.
Шапки, обмирая от страха, последовали за ним.
Шепча про себя ругательства, иногда подвывая и не замечая, что за ними увязались гигантские крысы. Небольшая, примерно в шесть голов, стая.
– Сначала надо вернуть крыс! – вновь подал голос охотник.
Он уже трижды просил отпустить его с «ответственного задания» и трижды получал решительный отказ. Ничего не изменилось и на этот раз.
– Не морочь мне голову, Куня, сначала надо победить Королеву, – отрезал Белосвет. – Веди нас к ней и не отвлекайся.
– Зачем побеждать Королеву?
– Затем, что если она возьмет верх, твои крысы точно умрут.
– А-а…
Куня, получивший этот ответ уже в четвертый раз, вздохнул и продолжил путь по темным коридорам Лабиринта. Но вопли не прекратились, потому что еще через два шага попытался взбунтоваться ко́нец:
– Я не хочу туда идти! – сообщил оператор, когда до него дошел смысл произнесенной людом фразы. – Если даже крысы умрут, то нам точно кранты.
– Спокойно, Лаки, разве ты не хочешь снять конец света? – вальяжно осведомился люд.
– Хочу!
– Во-от…
– Но боюсь.
– Почему?
– Мля, Бел, ты совсем рехнулся? – поинтересовался Лакриций. – Как тебе объяснить, что мне боязно идти туда, где начнется апокалипсис?
– Какая разница, где ты будешь, когда он начнется?
– Э-э… – Несколько секунд ко́нец размышлял над логичным вопросом приятеля, после чего покачал головой: – Я не буду знать, что он начинается, и мне будет спокойнее.
– Не знай сейчас, – предложил Белосвет.
– Как это?
– Забудь. Не обращай внимания. Думай о чем-нибудь прекрасном…
– Она пока отказывается идти на свидание. – Лакриций подмигнул повернувшейся ведьме. Та тут же отвернулась, и ко́нец вздохнул: – Видишь? Ничего не получается. Я не хочу туда идти.
Успокоить оператора не получилось, и люд попробовал его напугать:
– Хочешь остаться здесь? В темном тоннеле?
– Почему нет? – Ко́нец перехватил камеру.
– Как ты отсюда выберешься?
– Вызову такси.
– Телефон не ловит.
– Тогда подожду вас.
– А если нас убьют? – вклинился в разговор Пиф. – Кто тебя спасет в этом случае?
Тот факт, что хван тоже не уверен в будущем, но тем не менее идет к Мертвой Королеве, должен был повергнуть Лаки в ужас. Но на деле получилось иначе: ко́нец понял, что жребий брошен, и смирился.
– Умеешь ты утешить, – пробормотал он, шмыгнув носом.
– Не ной, Лаки, я вообще должен был остаться у машины. – Пиф потрепал приятеля правой нижней рукой и улыбнулся. – Но, как видишь, я здесь, весел и бодр.
– Зачем ты здесь?
– Мне интересно.
– Но ты надеешься спастись? – этот вопрос был крайне важен для пребывающего в расстроенных чувствах ко́нца.
– Всегда думай о хорошем, – наставительно предложил хван.
– Я стараюсь, но не всегда получается.
Тина покачала головой, но промолчала. Однако призналась себе, что ее представление о нелюдях дало серьезную трещину. И если с Лаки все было ясно с самого начала – ко́нцы заслуженно считались одной из самых мирных семей Тайного Города, то поведение люда и хвана девушку удивило. Им явно было страшно. Но они все равно шли.
«Совсем как люди», – улыбнулась Тина. И впервые с восемнадцати лет подумала о себе, как в первую очередь о человеке, а не полукровке.
– И тогда я наступил мантикоре на хвост… – Кристиан чуть повысил голос, – но не понял, что это, решил – кабель на полу лежит, темно ведь… Делаю следующий шаг, и тут она взвыла от боли. Я, естественно, вздрагиваю, многозадачный жезл срабатывает, вылетает поток «Дыхания дракона», и в его свете я вижу двух Тощих Всадников с шамширами на изготовку. Темно ведь было, глаз выколи, вот я и забрел в их расположение. Еще чуть-чуть – и пропал бы. Но «Дыхание дракона» превращает Всадников в пепел, я разворачиваюсь и вижу Гомори…
– Правда? – не поверила фата.
– Клянусь!
И Мстислава не стала уточнять, чем именно клянется рыцарь. Зачем портить веселый обед?
А он и впрямь получился веселым. Кристиан оказался не только красавчиком, но и весьма остроумным собеседником. Он шутил – тонко и всегда к месту, внимательно слушал, когда фате хотелось выговориться, и выбрал действительно отличное вино. Мстислава высоко ценила в мужчинах умение разбираться в вине, особенно – в белом.
Обед постепенно подходил к финалу, и следовало принимать решение: что делать дальше? С одной стороны, она пообещала себе отложить секс до конца расследования. С другой – почему бы не устроить славное продолжение?
Фата была готова к любому развитию событий и решила плыть по течению, предоставив право выбора кавалеру.
К счастью, ле Сейдж знал, что нужно делать в таких ситуациях.
– Почему бы нам не поработать сегодня с документами? – поинтересовался он, с улыбкой глядя на женщину.
– Нужно продолжать расследование, – согласилась Мстислава.
И накаркала.
Потому что, едва они обменялись понимающими взглядами, у Кристиана зазвонил телефон.
– Да? – Пауза. – Брат Висцерус?
Фата вздохнула и глазами показала рыцарю, чтобы тот включил громкую связь. Ле Сейдж подчинился и положил трубку на стол.
– Добрый вечер.
– У меня срочное дело, касающееся вашего расследования, – нервно произнес эрлиец.
– Странно, что вы обратились ко мне, а не в Темный Двор.
– Я позвоню навам, – пообещал старик. – Но вежливость требует, чтобы я в первую очередь поставил в известность вас, поскольку расследование официально ведете вы. К сожалению, телефон фаты Мстиславы мне узнать не удалось.
– О чем вы хотите рассказать?
– Я выяснил, что темную тварь, которую ликвидировали вчера в зоопарке, создал один из наших… – Чувствовалось, что старику безумно тяжело в этом сознаваться, но он не мог молчать. – Тварь создал эрлиец по имени Гематус.
У Мстиславы округлились глаза, но она сумела промолчать.
– И я боюсь, что вчерашний зверь – это только начало, – продолжил Висцерус.
– Где сейчас Гематус? – жестко спросил рыцарь.
– Не знаю, – ответил старик. – Объявляйте его в розыск, Кристиан. Гематуса необходимо найти как можно скорее.
Висцерус отключился.
– Ты все слышала. – Кристиан взял со стола телефон. – Я так и знал, что без эрлийцев не обошлось!
– Правда? – подняла брови Мстислава. – Знал?
– Ну… – Он понял, что погорячился, и ответил улыбкой.
– На самом деле, Кристиан, я знаю, без кого тут точно не обошлось, – стала серьезной фата. – Без Белосвета и его шайки.
– Верно, – согласился ле Сейдж. – В этом расследовании они всегда идут на шаг впереди нас, а значит, есть вероятность, что они уже отыскали Гематуса.
– Их тоже объявим в розыск.
– Согласен!
А вот теперь все окончательно запуталось и стало странным…
Нет, были и хорошие новости: будущая непобедимая и высокоприбыльная частная армия наконец-то обзавелась вооружением. Не огнестрельным, но достаточно внушительным. Осторожно перемещаясь по Лабиринту следом за длинным хозяином тупика, Шапки наткнулись на свалку старого железного барахла, из которой выудили целую, лишь немного поржавевшую секиру – ее вручили Тыкве, кинжал черной навской стали – эту драгоценность Дрезина забрал себе – и стильный чудский арбалет с тремя болтами в прикладном держателе – он достался Стамеске.
Приободрившиеся дикари продолжили путь за длинным, но вскоре их настроение вновь упало. Потому что Лабиринт изменился. Вдоволь набродившись по коридорам, тоннелям метро и даже земляным норам, Шапки неожиданно ощутили себя внутри огромного организма: стены и полы стали необычно гладкими, склизкими и отвратительно пахли. То есть в Лабиринте и так-то не благоухало розами, но вонь, что стояла вокруг, пробила даже закаленных ароматами Южного Форта дикарей.
– Где мы?
– Будто в мои носки попали, – гыгыкнул Стамеска. – В левый.
– Тогда бы мы уже умерли, – не согласился Тыква. – Твои носки – как химические мины.
– А когда ты их нюхал?
– Пошел ты, – смутился Тыква, не желая рассказывать, что однажды уснул на полу «Средства от перхоти», а проснулся в ногах у приятеля.
– Ну, правда, когда? – продолжил Стамеска, который ничего такого не помнил.
– Какая тебе разница?
– Нюхать мои носки – это очень интимно.
– Мля, отстань!
– Тихо, уроды! – приструнил бойцов Дрезина. – Пришли, кажись.
– Куня, где мы? – тихо спросила Тина.
– И почему здесь так воняет? – добавил Лакриций.
– И почему пол шевелится?
– Я бы сказал: подрагивает, – уточнил Пиф. – Он не шевелится, но близок к этому.
– Подрагивает? – испуганно повторил ко́нец. – Здесь что, землетрясение?
– Откуда? – хмыкнул Белосвет.
Однако на самом деле все путешественники, не исключая хвана, чувствовали себя не очень уверенно. Они давно выключили свои яркие устройства, ограничившись одним-единственным и очень тусклым фонарем оса, говорили шепотом и шли практически на ощупь. При этом коридор, в который они ступили, отличался гладкими и влажными стенами и отвратительным запахом. Путешественники представили, что двигаются по внутренностям гигантского животного, и никому это не понравилось.
– Куня? – прошипела Тина.
– Чего?
– Где мы?
– Почти добрались.
– Ты же говорил, что Королева рядом.
– Не рядом, а вокруг, – поправил ведьму ос. И тем подтвердил самые худшие опасения путешественников: они действительно шли внутри гигантской твари.
Лакриций судорожно вздохнул, но мужественно сдержался и не заплакал. Пиф поморщился. Белосвет покачал головой.
– А куда мы направляемся? – дрожащим голосом осведомилась Тина.
– К ее сердцу, – ответил маленький охотник. – Я его видел и думаю, что только так можно убить Королеву – ударом в сердце.
– Нельзя убить то, что мертво, – неожиданно произнес хван.
Лакриций с ужасом посмотрел на четырехрукого, в которого верил, как в Спящего, и простонал:
– Мы все умрем!
– Спящий не останется равнодушным! – издал радостный крик Гематус. – Нет! Он придет! Я знаю!
Заклинания, над которыми он бился последние десятилетия, сплетались меж собой в причудливый и страшный узор магической энергии, дополняли друг друга и наделяли новыми свойствами, формируя колоссальный, невиданный во Вселенной аркан.
Совершенно новый.
И совершенно страшный.
Гематус находился в самом центре своего кошмарного творения, в сумрачном пещерном зале, где таилось сердце созданного им чудовища. Еще мертвое. Еще спящее…
Сгнившие стены зала покрывали язвы и струпья, лохмотьями свисала кожа и волосы, капали желчь и яд. Стены переливались черным и кислотно-зеленым, и на них располагались яркие черепа, то ли восемь, то ли девять, дающие холодный синий свет. Пол страшного зала представлял собой ужасное сплетение отходов, сшитых магией и злом. Пол ходил ходуном и напоминал травяной покров болота – подвижный, но достаточно плотный. А в центре пещеры возвышался каменный постамент, на котором набухал кроваво-алым спящий пока цветок. Именно на него был направлен поток кошмарных заклинаний Гематуса.
На сердце.
Вокруг него вились древние заклятия из запрещенной книги, на него роняли они капли магической энергии, наполняя силой и злом. Его они готовили к пробуждению – сердце.
Осталось совсем чуть-чуть. Последний штрих. Последний шаг – и Мертвая Королева войдет в мир, обращая его в свой.
Скоро.
Гематус улыбнулся. Он никогда не улыбался в новом теле, мышцы слушались плохо, усмешка получилась кривой, диковатой, но эрлиец остался доволен.
Скоро.
– Грядет Пустошь! – прошептал Гематус. – Грядет пробуждение Спящего!
И принялся громко читать последний аркан.
Королева почуяла вкус жизни.
Удивительный.
Прекрасный.
Жизнь была теплой и лучистой, многоликой, в меру жидкой, подвижной. Жизнь воплощала в себе цель, которой так не хватало Королеве, ведь она ощущала лишь смертельную тоску, а жизни, такой восхитительной на вкус, в ней оказалось чудовищно мало.
И Королева осознала, что ее форма несовершенна. Чтобы полноценно захватывать и присоединять к себе жизнь, требовалось больше ртов. Много ртов. Чтобы чувствовать себя живой, жрать нужно постоянно.
И Королева стала изменять себя.
Стала расти и меняться.
Вокруг носились тени, которых она не чуяла. Вокруг бурлила еда и текла мимо, исчезала, как вода в пустынном песке. Королева застыла, голодная и злая, среди прохладных гладких стен, свернулась в тугой ком ненависти, превратилась в настороженного хищника, сгруппировавшегося перед прыжком.
И продолжала менять себя.
А потом раскрылся алый цветок, и Королева услышала слово, которое не поняла. Но ей не нужно было его понимать, потому что это слово было сутью страшного творения Гематуса.
Мертвая Королева услышала слово…
«Убей!»
– Они должны быть где-то здесь, – негромко произнесла Мстислава, глядя на экран планшета. – Где-то здесь…
– Где? – нетерпеливо спросил ле Сейдж. Он позволил фате провести поиск по генетическому коду, и теперь сожалел об этом, предполагая, что полуграмотная зеленая ведьма напутала в заурядном заклинании и только поэтому они не могут отыскать Белосвета и его приятелей.
– Где-то здесь…
– Мстислава!
– Не мешай! – Фата никак не могла понять, где ошиблась, и злилась.
Мстислава и Кристиан вызвали подмогу – на Пушкинскую площадь прибыло по пять боевых магов от каждого Дома, и вот – такой конфуз. Появившиеся воины были достаточно вышколены, чтобы сразу продемонстрировать дознавателям свое мнение на их счет, но не было никаких сомнений в том, что еще через пару минут они начнут хихикать.
– Мстислава! – прошептал ле Сейдж. – Пожалуйста…
– Я не включила 3D, – фата едва слышно выругалась. – Я получила координаты, но после переустановки приложения забыла включить 3D.
– Что это значит?
– Белосвет и его приятели под нами!
– В Лабиринте!
А в следующий миг по мостовой побежала трещина, асфальт вздыбился, вспучился, лопнул в нескольких местах, и на свет вырвалось толстое щупальце, ощетинившееся множеством маленьких и невероятно клыкастых пастей.
– Что это за тварь? – растерянно спросил ле Сейдж.
Маги, как по команде, сделали шаг назад.
А мостовая и дорожки продолжали разрываться трещинами, обнажая земляные раны, из которых полезли близнецы первого щупальца. Закричали челы, сначала те, которых схватили щупальца, затем остальные. Закричали и бросились наутек. Завыли клаксоны автомобилей, барабанной дробью простучали удары многочисленных столкновений. Зазвенели стекла. Кто-то из полицейских достал оружие, и прогремел первый выстрел… Не последний.
Пушкинская площадь превратилась в ад, неизвестная тварь продолжала вырываться из-под земли, и трещины потянулись вниз, к Манежной площади.
– Вызывай подмогу! – закричал Кристиан, выхватывая меч и многозадачный жезл. – У нас большая беда!
И перерубил ближайшее щупальце.
Подземелье сошло с ума. Коридор ходил ходуном, напрягался, подобно оказавшемуся под прессом червяку, его стенки морщились, собирались в кольца, затем что-то происходило, сверху слышался яростный звук, словно нечто невидимое прорывало преграду и выскакивало на поверхность, а через секунду следующее кольцо сжималось в другом месте.
– Ты это снимаешь? – завороженно спросил Белосвет.
– Ага, – подтвердил ошарашенный Лакриций, водя камерой по тоннелю и периодически захватывая стоящего в центре пещеры длинного мага. Что именно делал таинственный колдун, разглядеть не удавалось, поэтому ко́нец предложил: – Нужно подойти ближе.
Оператор в нем победил труса, и Лаки был готов к любому риску.
– Что здесь происходит? – спросила столь же изумленная, как ее спутники, Тина.
– Не знаю… – настороженно протянул Пиф, но мне это не нравится.
Еще больше ему не нравилось то, что хван никак не мог сообразить, какое оружие потребуется: короткие автоматы или острые катаны, которые сейчас скучали в заплечных ножнах.
– Все плохо, – прохныкал Куня. – Мертвая Королева проснулась.
– И что?
– Она будет есть живое.
– Зачем мертвому есть живое? – спросила ведьма.
– Чтобы сделать его мертвым, – срывающимся голосом объяснил ос. – Королева сделает мертвым все, до чего дотянется. Все-все-все…
Прозвучало, прямо скажем, тревожно.
– Нужно подойти к пещере! – заявил ко́нец.
– Даже не думай! – ответил Белосвет. – Снимай меня! – И поднес к губам микрофон: – Уважаемые зрители! Мы с вами находимся в Лабиринте, который… Ожил!
– Да подожди ты! – Ко́нец перехватил камеру и побежал к пещере. – Там самое интересное!
– Стой, дурак!
– Сам дурак!
– Пиф! – завопил люд.
– Сейчас!
Хван бросился следом, намереваясь остановить увлекшегося Лакриция, но не успел.
Раздался громовой голос:
– Кто здесь?!
Путешественники замерли, даже ко́нец остановился, а на стене неожиданно появился отвратительного вида глаз: мутный, словно протухший, и неестественно выпученный.
– Мля, – прошептал Лаки, наводя на глаз камеру. – Офигеть!
А Тина схватила подаренный Легой свисток и сильно-сильно в него дунула.
Королева сходила с ума от вожделения.
Она уперлась в каменную стену, перегородившую улицу, и полезла вверх. Сверху упал каменный свод, закрывший пасмурное небо, полное вкусных звезд. Королева заметалась в поисках жизни. Но жизнь разбегалась так стремительно, что отяжелевшее от магии и плоти ее тело не успевало реагировать. Королева заревела, вызывая дрожь земли, и стала готовиться к делению, желая размножиться в молодое, голодное и злое. Но не в детей, а в саму себя.
Мертвое готовилось породить мертвое.
В первый, но не в последний раз.
А пока следовало продолжать охоту за вкусной жизнью.
Чудовище испустило еще один жуткий вой и почти полностью вырвалось наружу, взломав мостовую от Пушкинской до Манежной.
– Что у вас происходит?
– Мы сами не знаем!
– Тогда что вы здесь делаете?
– Хотели все узнать!
– Идиоты!
Лега явился на призыв.
Но судя по всему, для того, чтобы погибнуть.
Нав выпрыгнул из темного портала секунд через десять после свиста Тины. Выпрыгнул, улыбающийся, слегка расслабленный, как наевшийся сметаны кот, грациозный… Но едва он разглядел происходящее, улыбочка сползла с лица, а в руках появились две тонкие, но необычайно прочные и столь же необычайно острые катаны. Которые, ни на секунду не останавливаясь, перерубали страшные щупальца со скоростью высококлассной газонокосилки.
– Ты зачем меня позвала? – осведомился нав, окружая ведьму оградой из мельтешащих клинков. Патроны в «ПМ» закончились, порталы не срабатывали, артефакты с «Эльфийскими стрелами» разрядились, и единственной защитой девушки оставался Лега.
– Позвала на помощь!
– Могла бы и предупредить!
– О чем?
– О том, что здесь творится!
А творилось невообразимое. После того как выросший в стене глаз разглядел незваных гостей, из гладких и влажных стен полезли отвратительного вида щупальца, украшенные клыкастыми пастями.
Гибкие, сильные и вонючие…
На что способны гадкие отростки, «гости» решили не проверять, а выхватили клинки и принялись их рубить, благо и хван, и люд не забыли прихватить с собой режущее оружие. Какое-то время им удавалось сдерживать напор щупалец, при появлении нава – даже перейти в атаку, но надолго запала не хватило: на месте каждого обрубленного отростка из стены появлялся другой, и было очевидно, что необходимо переходить к стратегическому бегству.
– Надо было сообщить! – заорал нав, отбиваясь, отступая и тем заставляя Тину отходить вглубь коридора, прочь от пещеры, в которой, по словам оса, таилось сердце Мертвой Королевы.
– Мы хотели!
– Но не успели! – пискнул ко́нец.
– И не успеете! – прогрохотал гулкий мужской голос. – Королева становится сильнее с каждой секундой! Мир больше не будет прежним!
«Дыхание дракона» приносило результат.
Заклинание, интуитивно нащупанное хваном в зоопарке – об этом эпизоде первым вспомнил Кристиан, – оказалось на удивление эффективным против чудовищного монстра, но, увы, залить весь центр Москвы огнем не представлялось возможным, а тварь…
Тварь становилась сильнее с каждым сожранным челом. С каждой кошкой. Собакой. И даже деревом. Все, во что вонзались жадные щупальца, обращалось в тварь. Становилось мертвым, но не умершим. Прирастало к гигантской туше, превращалось в очередное щупальце и принималось искать добычу. Тварь разбивала окна и проникала в дома, хватая прячущихся в них людей. Вытаскивала добычу из машин. Снимала с деревьев.
Тварь жрала и росла.
Мертвое захватывало мир, и этот процесс ускорялся с каждым мгновением.
– Щупальца схватили журналистов, – прошептал Стамеска.
– И нава, – добавил Тыква.
– Длинный пошел с ними говорить, – продолжил Стамеска.
– И с навом, – добавил Тыква.
– Пока он отвлекся? – надо сматываться, – закончил Стамеска.
– И быстро, – добавил Тыква.
И бойцы посмотрели на уйбуя.
А уйбуй, которому было так же страшно, как его сородичам, не отрываясь, смотрел на пульсирующее в центре пещеры красное. Смотрел и думал:
«Странное дело: все вокруг черное, липкое, вонючее, но главное – черное, а это – красное. Почему?»
Но ответа не было, поскольку Дрезина не знал, что смотрит на сердце Мертвой Королевы. Он вообще ничего не знал о происходящем, кроме того, что они крепко влипли, и бежать, как предлагали бойцы, нет смысла – уйти им не позволят. Этого уйбуй тоже не знал, но чуял. Если жизнь в Южном Форте чему и научила дикаря, так это чуять беду, и сейчас внутренняя сирена выла на полную громкость.
– Мотать надо, уйбуй, – повторил Стамеска.
– Нет, – качнул головой Дрезина. – Не смотаем.
– Ща он их сожрет, вместе с навом, и за нас примется, – предупредил Тыква. – В натуре.
– Лучшего шанса не будет, – в кои-то веки согласился с напарником Стамеска. – По коридору прямо, потом четыре раза налево, я запомнил. Там затаимся и переждем.
– Ты арбалет зарядил? – вместо ответа спросил уйбуй.
– Да.
– Чем?
– А я знаю? – развел руками боец. – Взял болт, который был справа, и сунул.
– Дай.
– Бери. – Стамеска охотно передал Дрезине оружие, но прежде чем отдать, вопросительно посмотрел ему в глаза. – Мы, эта…
– Мотайте, – кивнул уйбуй. – Мотайте.
А затем достал из кармана плоскую фляжку и глотнул виски. Не для храбрости. Просто захотелось.
– Остановись! – рявкнул Лега. – Я тебя узнал! Гематус!
– Но как? – Длинный маг удивился.
– Думаешь, я не слышал об искалеченном эрлийце?
– Ах да, вы так долго живете, что полвека для тебя – вчера…
– Не «вчера», а десять минут назад, – поправил длинного нав. И повторил: – Остановись.
Учитывая обстоятельства, требование темного прозвучало слишком дерзко.
Бой прервался. «Гости» замерли в коридоре, со всех сторон окруженные извивающимися, но пока не атакующими щупальцами. Куня и Тина позади, затем Белосвет и Пиф, и впереди всех – Лега. А справа от нава и чуть позади – Лакриций с неизменной камерой.
– Зачем мне останавливаться? – спросил Гематус, глядя на темного.
– А зачем ты это делаешь? – ответил тот, явно пытаясь затянуть время.
И эрлиец поддался:
– Ты действительно не понимаешь? Ты! Ты ведь знаешь мою историю! Ты действительно не понимаешь?
– Я знаю только то, что у тебя проблемы, – ответил Лега.
– Я не могу жить в этом мире! – закричал несчастный Гематус. – Он отверг меня! Предал! Едва не убил!
– И? – поинтересовался темный.
– И я решил изменить мир, – ответил эрлиец. – Вселенную, если быть точным.
– Тебе это под силу?
– Мне – нет. Я ведь не сумасшедший.
– Приятно слышать.
Однако следующая фраза заставила Легу усомниться в сделанном выводе:
– Я разбужу Спящего – и он изменит! – резанул Гематус.
И вновь усмехнулся: неумело, коряво, диковато. Щупальца клацнули клыкастыми пастями.
– О чем он говорит? – прошептал Лакриций. – Как можно разбудить Спящего?
Оказывается, наву тоже было интересно:
– Э-э… – протянул Лега, словно перебирая в уме варианты действий. – У тебя действительно есть идея, как это сделать?
– Спящий создал Вселенную и наделил ее жизнью, так?
– Да.
– А я обращу жизнь в смерть. Всю жизнь – в смерть. – Гематус развел в стороны длинные и сильные руки. – Моя Королева поглотит всю существующую жизнь и обратит ее в противоположность. Уверен, это привлечет внимание Спящего.
– Звучит настолько логично, что я не могу не спросить: как? – с искренним интересом произнес нав. – Как ты сможешь обратить жизнь в смерть?
– Создавая Королеву, я использовал теоретические выкладки «Трактата о неживой материи», – скромно ответил Гематус. – Я его дешифровал.
– Ага. – Лега замолчал, и его лицо стало… жестким. А взгляд – очень сосредоточенным.
– Ты можешь объяснить, что происходит? – робко спросила подошедшая сзади Тина.
– Пока нет, – честно ответил темный. – Но все гораздо хуже, чем я ожидал.
– Заслоны не дают эффекта, – доложил Кристиан, убирая телефон. – Великий магистр направляет в центр города всех, кого можно, но нас слишком мало. Нас всех… Служба утилизации едва справляется с маскировкой, и…
– Я поняла, Ваше Величество, – тихо ответила Мстислава, которая одним ухом слушала рыцаря, а другим – то, что ей говорила королева. – Конечно, мы будем сражаться… Да.
Затем фата тоже убрала телефон и посмотрела на ле Сейджа:
– Как я понимаю, ни одно другое заклинание, кроме «Дыхания дракона», на эту дрянь не действуют.
– Наши высшие маги пытаются найти способ уничтожить ее, но пока безуспешно, – подтвердил рыцарь. – Даже навы в затруднении.
– Значит, будем просто сражаться.
Они воспользовались короткой передышкой, чтобы связаться со своими Домами, получить инструкции и понять, что происходит. И картина, честно говоря, им не понравилась.
Центр города погибал. Несмотря на то, что Великие Дома перебросили сюда всех магов и всех тех, кто умел обращаться с артефактами; несмотря на то, что магическая энергия поступала без остановки, с избытком, и «Дыхания дракона» пылали негасимым огнем; подавить тварь пока не получалось. Она теряла части себя, но восстанавливалась с необычайной скоростью. Отступала, но только для того, чтобы собраться с силой и броситься в следующую атаку.
Она не боялась.
И все понимали, что если высшие маги не придумают действенного оружия, тварь обязательно прорвется…
– Один чел, один нав, один люд и один ко́нец, – рассмеялся Гематус. – Я позволю вам увидеть новый мир. Но поделиться знаниями вам будет не с кем.
– Тогда зачем мы тебе? – не удержался Лега.
– Как это зачем? – испуганно пролепетал Лакриций, продолжая тем не менее снимать эрлийца. – Если тебе жить надоело, то молчи и не мешай. Пусть он нас не трогает!
Мнение ко́нца разделяли все путешественники, и к их огромному облегчению выяснилось, что у Гематуса имелись планы на пеструю компанию.
– Я покажу вас Спящему, – сообщил эрлиец. – А он решит, что с вами делать.
– Что со мной будет, я решаю сам, – твердо заявил Лега. – Ну, еще я позволяю командовать князю с Сантьягой, но только потому, что я так решил. Тебя в списке моих руководителей нет.
– Теперь есть.
– Не льсти себе.
И нав с хваном вновь бросились в атаку. Стремительно, как это умели только они, и безжалостно. Только теперь они не прикрывали безоружных друзей – та стратегия оказалась неудачной, – а пытались убить врага, набросились на длинного, решив, что с его смертью ужасное творение издохнет. Атаковали, потому что не видели другого выхода. Атаковали, потому что не могли иначе. Пиф и Лега впервые сражались вместе, но действовали на удивление слаженно: хван прикрывал темного от щупалец, а Лега рубил Гематуса, но… Но черная навская сталь клинка плохо пробивала черную навскую сталь доспеха. Гематус отступал, но оставался цел.
И негромко посмеивался над потугами врагов…
А в это самое время, примерно в сорока ярдах за его широкой спиной, в темном коридоре стоял одинокий Дрезина. Одинокий и пьяный. Дрезине очень хотелось выхватить чудесный навский кинжал, героически закричать и броситься в атаку – безжалостно рубить врагов, но инстинкт самосохранения не позволял. Выходить из коридора было страшно, поэтому Дрезина с печалью отмел идею рукопашной схватки и поднял арбалет…
– Чего вы добиваетесь? – рассмеялся Гематус, лениво и высокомерно отмахиваясь от хвана и нава. – Хотите меня разозлить?
Щупальца вцепились в Тину, Белосвета, Лакриция и Куню. Пока – просто вцепились, схватили, не позволяя вырваться, но клыкастые пасти были готовы впиться в плоть добычи в любой момент.
– Лега! – в ужасе закричала Тина.
– Отпустите! – завопил ко́нец.
– Гады! – Здоровенный Белосвет напряг могучие мышцы, пытаясь освободиться от захвата, но потерпел неудачу.
– Мои детки! – радостно запищал Куня, увидев гигантских крыс. – Скорее!
Звери набросились на щупальце, но их острые зубы не причиняли мертвому вреда.
Все было напрасно.
– Не злите меня, – продолжал посмеиваться Гематус, отступая под натиском воинов. – Или ваши дружки сдохнут!
– Они станут частью нового мира! – поправил эрлийца нав. – А я – нет!
– Лега! – закричала и удивленная, и напуганная Тина. – Я не хочу!
– Послушай подружку, – смеясь, предложил Гематус.
– Женщину? – удивился нав.
– Если своего ума нет…
Эрлиец не был воином.
Хорошим врачом – возможно, отличным колдуном – да, первым и последним в истории Тайного Города некромантом – тоже верно. Но он не был воином. Не понимал, что все действия настоящего бойца, все разговоры, движения, удары – все направлено лишь на одно: достижение победы. Не понимал, что каждую секунду, каждое мгновение воин ищет возможность этого.
Лега понял, что Гематус уязвим – он не мог состязаться в скорости с навом, но могучее тело голема пока выдерживало удары клинков. К тому же эрлиец двигался, уклонялся, кое-как отбивался, блокировал катаны и продолжал посмеиваться, не понимая, что нав уже нашел его слабое место.
И требовалось лишь нанести точный удар.
В общем…
– Ты мне надоел! – громко произнес Гематус, и выскочившее из пола щупальце чуть не оплело ноги нава.
Собиралось оплести.
Потому что за мгновение до этого Лега неожиданно прыгнул и ловким ударом снес эрлийцу голову.
– Да! – выкрикнул Пиф.
– Нет! – завопил Лакриций, в тело которого впились безжалостные пасти щупальца.
– Нет! – зарыдала Тина.
Разъяренная тварь принялась мстить за смерть ее создателя. Щупальца облепили и нава, и хвана. Брызнула кровь. Раздались громкие, полные жуткой боли крики, но…
Но еще через секунду Дрезина плавно нажал на спусковой крючок, и старый чудский болт вонзился в алый цветок. Просто отравленный болт, но этого хватило, поскольку он вонзился в единственную живую часть Мертвой Королевы.
В сердце.
Подземелье огласил жуткий вой, и ярко-красный цветок стал стремительно чернеть.
– Жертв много?
– Изрядно.
– Десятки?
– К сожалению.
– Плохо…
Сантьяга, комиссар Темного Двора, высший боевой маг Нави, прибыл на Пушкинскую площадь в числе первых, меньше чем через минуту после появления первого щупальца. Прибыл и сразу взял на себя оперативное руководство, распределяя бойцов всех трех Домов, определяя направления ударов и действия спасательных групп, вытаскивавших из зоны поражения обычных челов. Оспаривать его решение стать командиром никто не решился, во-первых, было некогда, во-вторых, спорить с Сантьягой считалось занятием глупым и бесперспективным. Главы Великих Домов велели своим подчиняться – а что им еще оставалось? – и благодаря этому мудрому решению на месте катастрофы не возникло неразберихи.
Теперь же, когда страсти улеглись, комиссар занялся изучением ущерба и вариантами его сокрытия от господствующей расы.
– Как будем объяснять жертвы?
Кристиан и Мстислава, представляющие на совещании свои Дома, дружно повернулись к агенту Службы утилизации, тот еще раз оглядел развороченную улицу и пожал плечами:
– Взрыв магистрального газопровода?
– Под Тверской проходит магистральный газопровод? – изумился ле Сейдж.
– Проведем, – махнул рукой агент. – Как минимум по документам.
– Газопровод подходит, – поразмыслив, кивнул Сантьяга. – Подготовьте видео.
– Будет сделано.
В настоящий момент зону катастрофы окружали два оцепления: челов и Тайного Города, но долго так продолжаться не могло, и Служба работала в авральном режиме.
– А кто будет оплачивать наши услуги? – осведомился агент.
– Катастрофу учинил Гематус, а семья Эрли относится к Темному Двору, – тонко улыбнулся Кристиан.
Мстислава кивнула, показывая, что полностью согласна с рыцарем – идея заставить раскошелиться Навь привела зеленую ведьму в восторг.
Агент удивленно поднял брови, но через секунду понял, что поторопился: в искусстве отстаивания интересов своего Дома Сантьяга достиг совершенства.
– Полагаю, все обратили внимание, что в последнее время челы активно реставрируют свою столицу? – негромко произнес он, изучая комочек грязи, дерзко прилепившийся к идеально начищенным туфлям. – Они все время что-то перестраивают.
– Сплошные пробки, – проворчал ле Сейдж.
– Но это уж слишком, – покачала головой Мстислава, первой сообразившая, к чему клонит хитрый нав.
– Подкиньте мэру идею, что катастрофа газопровода – прекрасный повод заняться главной улицей города, – распорядился комиссар. – Пусть ее перекроют на пару дней и перекопают от Пушкинской до Манежной.
– Так быстро они не справятся, – предупредил агент.
– Вы поможете.
– А кто будет оплачивать нашу помощь?
– Челы и будут, – пожал плечами Сантьяга. – Главное, чтобы подряд достался шасам.
Которые заработают сами и заплатят изрядные налоги в казну Темного Двора.
Кристиан и Мстислава уныло переглянулись, но оспаривать предложение не стали: учитывая обстоятельства, нав предложил идеальный выход из положения.
– Так и запишем, – пробубнил агент.
– Так и запишите. – Сантьяга оглядел развороченную Тверскую и добавил: – И еще запишите, что тротуары нужно расширить: я люблю иногда здесь прогуляться.
И улыбнулся, глядя на то, как быстро сотрудники Службы утилизации убирают с лица Тайного Города останки Мертвой Королевы.
