Глава 4

Примерно через полгода брат Гематус снова научился говорить.

Сначала получалось плохо: нечленораздельно и шепеляво, как бывает у детей, но губами и языком в отличие от высохшего скрюченного тела несчастный еще мог управлять, поэтому старался, занимался словно одержимый и в конце концов вернул себе речь. Окружающие думали – для того, чтобы общаться с братьями, но сам Гематус считал иначе.

Они не знали, в каких глубинах побывал бедолага, через какую тьму прошел. Смешной старик Висцерус, не отходивший от Гематуса весь период выздоровления, наивно полагал, что сопровождал его, но в действительности не ведал и сотой доли того кошмара, в котором пребывал несчастный. И тоже не понимал, что язык понадобился Гематусу вовсе не для того, чтобы просить у бывших братьев есть и пить.

Где они были – эрлийцы, со всеми своими знаниями и магией, когда он умирал той ночью? Что они могли сделать? Ничего. Вот и получалось, что единственный, к кому имеет смысл обращаться, был Спящий – тот самый, который рано или поздно откроет глаза, чтобы посмотреть на Вселенную.

Брат Гематус заново учился говорить для того, чтобы рассказать Спящему, как ужасен и несправедлив созданный им мир.

– Здравствуй, Гематус, посмотри, кто пришел тебя навестить.

Суетливый и говорливый старик Висцерус теперь прикидывался мудрым, словно претендовал на роль первосвященника.

– Доброе утро, – сказал нав, худощавый и черноволосый, как все навы. – Рад видеть.

– Баррага, – с придыханием представил важного гостя брат Висцерус. – Присаживайтесь, уважаемый мастер, прошу вас.

Тот медленно, с достоинством, опустился на стул.

Гематус повернул голову. Она плохо держалась на шее с атрофированными мышцами, но, высоко лежа на подушках, калека все же мог поворачиваться к собеседнику, демонстрируя, что не полностью парализован.

Повернул, помолчал, разглядывая старого нава, и уточнил:

– Мастер чего?

– Мастер по изготовлению функциональных кукол, – ответил Баррага. – Странно, что ты обо мне не слышал.

– Лучший мастер Тайного Города по изготовлению големов! – пояснил Висцерус, с трудом скрывая возбужденное волнение.

– Вы… вы что, пересадите меня в тело голема?!

– Г-хм, – многозначительно произнес мастер Баррага, увидев в глазах Гематуса нездоровый блеск. – Насколько я знаю, технологии пересадки сознания мага в тело голема не существует, брат Гематус. Но думаю, я смогу вам помочь.

– Вы изготовите мне помощника? – не скрывая разочарования, спросил Гематус.

– Да! Но не простого, – подтвердил брат Висцерус, возбужденно прохаживаясь по палате. – Мы планируем перенести тебя в голема!

– Как это?

– Целиком!

– Как? – Гематусу показалось, что помощь тут требуется не только ему, однако следующие вопросы развеяли это впечатление.

– У тебя когда-нибудь были големы? – поинтересовался Баррага.

– Нет.

– Но ты видел их в деле?

– Разумеется.

– А теперь представь лучшую куклу, которую только можешь: совершенную в движениях и точности, красивую и сильную. И представь…

– Что эта кукла – я?

– Что ты ею управляешь, – уточнил нав. – Как самим собой. Как привычным костюмом, который на тебя надет.

– Зачем?

– Разве тебе не надоело лежать?

Это был запрещенный удар. Жестокий удар. Но Гематус понял, куда клонит Баррага, и не разозлился. Ну, разозлился, конечно, но скрыл это и ответил:

– Надоело.

– Твой друг, брат Висцерус, отчаянно искал способ помочь и, как мне кажется, придумал хороший выход из положения, – продолжил нав. – Я сделал для тебя голема…

– Нет!

– …Который станет твоим новым телом.

– Нет. – Гематус с ужасом представил себя внутри голема, возможно – боевой модели, возможно, с клыками и когтями, и едва заметно мотнул головой, что в его положении означало агрессивную жестикуляцию: – Нет!

– Не надо отказываться от того, о чем не имеешь представления, – попытался успокоить его Висцерус.

– Но если я войду в голема, то перестану быть собой, – удивляясь их тупости, ответил несчастный.

– А сейчас ты кто? – вдруг спросил нав.

И брат Гематус замолчал.

«Кто?»

И кем останется, если не примет щедрое предложение? Неужели ему суждено быть вечно прикованным к постели?

– Я хотел бы отыскать иной выход, но пока, увы, бессилен справиться с твоим недугом, – прошептал старый Висцерус.

И горько вздохнул, увидев скатившуюся по щеке Гематуса слезу.

Управлять големом изнутри оказалось непросто. Высохшее до состояния мумии тело Гематуса почти не слушалось, и точно так же первое время не слушалась кукла, в которую его помещали на несколько часов в день. Но искусство Барраги, сверхчувствительные усилители движения, магия и упорство Гематуса сделали свое дело. Сидеть он научился быстро, доносить до рта зажатую в кулаке ложку – тоже. Стоять и тем более ходить, заставляя тяжелую куклу удерживать равновесие, оказалось намного сложнее, но постепенно справился и с этим. Кукла с сидящим внутри эрлийцем сравнялась ростом с навами, и поначалу невысокий от природы Гематус никак не мог понять, где у него теперь находится центр тяжести, однако через полгода освоился так, что мог не только ходить, но даже бегать и прыгать.

Через полгода брат Гематус навсегда переселился в искусственное тело.

А вот работы ему в Московской Обители не нашлось. Для санитара он был чересчур массивен, для врача – чересчур неуклюж, поскольку не мог достичь необходимого уровня мелкой моторики. А его необычный внешний вид отвлекал братьев и настораживал пациентов.

Монахи Обители привыкли обсуждать пациентов – у Гематуса не было пациентов. Эрлийцы не прочь поговорить и посплетничать о своих приключениях в миру – у Гематуса не было таких приключений. С его появлением темы для разговоров исчерпывались и воцарялось тягостное молчание. Кроме того, все, кто был знаком с Гематусом до болезни, подмечали, что и для психики юноши страшные события не прошли бесследно.

Нет-нет, когда-то подававший большие надежды, он не превратился в идиота. Наоборот! Теперь Гематус, не знавший, чем себя занять, целыми днями пропадал в библиотеке, и знания его умножались. Но это был уже не тот Гематус, которого все знали и любили. Он постепенно отдалялся от семьи и через два года после переселения в искусственное тело сам завел разговор об уходе из Обители.

– Здесь твой дом, Гематус, – сказал отец Динамус, подняв глаза на высоченного полуголема. – Здесь сердце нашей семьи. Хорошо ли ты обдумал свое решение?

Глупый вопрос. За последние два года у него было время, чтобы обдумать миллионы решений. Он знал, кого за это благодарить. Он знал, кто может все исправить.

Спящий создал несовершенный мир, а значит, ему придется проснуться и кое-что переделать…

– Да, отец Динамус, я хорошо подумал, – со всем возможным почтением ответил Гематус. – Мой путь лежит за пределы Обители.

– Я верю, что ты справишься с любыми трудностями.

– О да, справлюсь. Обязательно справлюсь!

Массивный кулак гулко ударил в бронированную грудь, словно в насмешку затянутую в рясу.

Баррага действительно был лучшим в Тайном Городе мастером по изготовлению големов. Боевых големов. Их модели зачастую не менялись веками, лишь совершенствовались материалы и элементы управления. Когда же наву осторожно намекали на несколько избыточный консерватизм в этом вопросе, он осведомлялся, чем не устраивают заказчика традиционные модели и какую войну тот проиграл по их вине. Далее выяснялось, что никаких претензий к грозным куклам в общем-то нет, и все возвращалось на круги своя.

Работа над необычным заказом эрлийцев пробудила в Барраге задремавшее было творческое начало, и голем брата Гематуса получился близким к совершенству. Атлетическое тело обладало правильными пропорциями, движения были плавными и точными, пальцы без труда листали страницы книг. Систему управления Баррага проработал детально и скрупулезно, а материалы взял трижды проверенные. Из боевых образцов.

– Я не вправе тебя удерживать, брат Гематус, но я хочу, чтобы ты знал, что двери Московской Обители для тебя всегда открыты, – торжественно объявил Динамус, поднявшись на ноги.

– Спасибо, настоятель, – склонил голову Гематус. – Вы позволите мне приходить иногда в Обитель, чтобы отдохнуть от суеты и посидеть в библиотеке в тишине и уединении?

– В любое время дня и ночи! – горячо воскликнул отец Динамус. – Мы всегда рады тебя видеть.

В этот момент настоятель и сам верил в то, что говорил.

– Прощайте, отец Динамус.

– До свидания, брат.

Когда за Гематусом закрылась дверь кабинета, настоятель Московской Обители вздохнул с видимым облегчением и несколько долгих минут позволил себе не отвечать на телефонные звонки.

Тина познакомилась с Даниилом, когда искала помещение под офис. В те дни голова девушки кружилась от открывающихся перспектив, в мечтах рисовалось не какое-то абстрактное помещение, а целый особняк, в котором можно беспрепятственно заниматься ворожбой под прикрытием рекламной фирмы, и еще мерещилась длинная вереница лимузинов у входа, в которых спешили на встречу с ней богатые клиенты.

В мечтах…

На деле же оказалось, что плотность колдунов на квадратный дюйм Тайного Города огромна, люды ломят запредельные тарифы на энергию Колодца Дождей, челы жестко конкурируют друг с другом и с магами Великих Домов, и от мысли отгрохать собственный бизнес-центр, наподобие «Чудь Inc.», Тине пришлось отказаться.

Тем не менее в день первой встречи с Даниилом, то есть тогда еще с Даниилом Григорьевичем, Тина с энтузиазмом осматривала помещение в дальнем крыле небольшого офисного здания. Оно показалось ей просторным, в то же время уютным и светлым, а еще – достаточно уединенным, поскольку располагалось в тупичке, которым оканчивался коридор.

Но не успела девушка порадоваться тишине, царившей в этом городском оазисе, как в дверях появилась конкурирующая пара: еще один клиент и еще один риелтор. За ними вбежал замотанный менеджер, перепутавший время, а следом охранник – для предотвращения возможных конфликтных ситуаций. Конфликтную ситуацию в итоге разрешил Даниил, пригласив Тину на чашечку кофе и мягко уговорив девушку оставить помещение ему. В итоге Тина не влезла в долги, риелторы не подрались, и в неспокойном мире добавилось немного взаимопонимания, любви и хорошего секса.

Однако клиента, о котором психотерапевт упомянул в телефонном разговоре, Даниил принимал не в офисе, а дома. Клиент был дорогим, выгодным до чрезвычайности, задержался на работе, но наотрез отказался переносить сеанс и решил остаться у психотерапевта до утра.

– А что утром? – рассеянно спросила Тина, проходя в гостиную и усаживаясь в кресло.

Даниил развел руками:

– Утром у него самолет.

– У него же аэрофобия.

– Поэтому он здесь. – Даниил вздохнул и плеснул себе коньяка. – Завтра ему позарез нужно быть в Лондоне. Рейс в 8:00, в пять утра за ним придет машина. На деловой встрече он должен думать о бизнесе, а не о том, как страшно ему было лететь, и уж точно не о предстоящем перелете обратно.

– И ты проводишь с ним сеансы перед каждым путешествием?

– Ага.

– Но сегодня что-то пошло не так…

Непростой клиент возлежал на широкой кушетке в кабинете, и сквозь приоткрытую дверь Тина видела лишь его среднюю часть: большущий живот, обтянутый расстегнутой на три пуговицы рубашкой, подтяжки и брюки.

К счастью, «Кольцо сна» блокировало храп, и мерзких звуков тело не издавало, лишь мерное посапывание.

– Одно к одному, – вздохнула Тина.

– У тебя все в порядке? – участливо поинтересовался Даниил.

– Относительно, – махнула рукой ведьма.

– Относительно чего?

– Безумный день, словно вырезанный из череды остальных, ровных, серых и как две капли воды похожих друг на друга. А этот вытащили, нафаршировали всякой заковыристой дрянью и вернули в календарь. А я не заметила и стала его жить.

– Образно.

– Спасибо. – Тина вздохнула. – Давай посмотрим на твоего спящего.

– Было бы, наверное, неплохо завести себе настоящего персонального Спящего, – пошутил психотерапевт.

– Такого? – улыбнулась девушка.

– Нет, настоящего.

– Какая разница, где он будет спать: где-то во Вселенной или у тебя на кухне?

– Я бы постарался его разбудить.

– Зачем?

– Разве тебе не было бы интересно это проделать?

Вопрос неожиданно заставил Тину задуматься. Некий Спящий, которого нелюди почитали Создателем, не оказывал какого-либо серьезного влияния на жизнь Тайного Города, а ранее – на жизнь империй. Нелюди твердо знали, что Спящий спит, значит, храмов и соборов в свою честь не увидит, а следовательно, и строить их нет необходимости. Так же, как содержать жрецов.

Тем не менее его признавали и о нем периодически думали.

– Некоторые считают, что все вокруг – его сон, – медленно произнесла ведьма. – И если Спящий проснется, Вселенная исчезнет.

– Можно было бы проверить.

– Ты серьезно?

– Хотел бы я видеть его лицо в тот момент, когда он открывает глаза, оглядывается и видит все это… – Даниил повел правой рукой, показывая на все вокруг. Не на свою гостиную, разумеется, а на весь мир. – Но в первую очередь мне интересна сама задача: разбудить Спящего.

– Потренируйся на клиенте.

– С клиентом, увы, ничего не получается.

– Вижу…

Сергей Сергеевич лежал спокойно, дышал ровно, и ничто в его внешнем виде не указывало на проблемы. Он действительно обладал лишним весом, но выглядел так, словно он от него не страдал, а им наслаждался. Лицо у клиента было круглое и приятное, улыбчивое, судя по морщинкам. Тело полное, но не обвисшее, не рыхлое, а еще собранное: он явно следил за собой, просто был толстым. Артефакт же притаился на мизинце правой руки и выглядел возмутительно дешево по сравнению с дорогим перстнем на безымянном пальце.

– Пробовал снять «Кольцо»?

– Да.

– И что?

– Как только я потянул артефакт по пальцу, Сергей Сергеевич захрапел, завозился, и понес какую-то ахинею про подземных чудовищ и конец света.

– Бредил?

– Очень похоже, но… – Психотерапевт неожиданно замолчал.

– Что «но»? – поинтересовалась Тина.

– Он не знает о Тайном Городе.

– Ага.

– Вот так, – закончил Даниил, посчитав, что сказал все, что нужно.

Но ошибся.

– Не знает, и что? – потребовала уточнений ведьма. – Я ничего не поняла.

– Ах, извини… – Врач потер виски. Обычно он не отличался подобной заторможенностью, но ситуация, похоже, здорово его нервировала, и он явно пребывал не в своей тарелке. – Тот бред, который он нес, был не стандартной человской ерундой, которую можно подцепить в желтой прессе или программе «Экстрасенсы против вампиров», а имел отношение к Тайному Городу.

– С чего ты взял?

– Сергей Сергеевич упоминал Спящего.

– Ага, – повторила Тина.

– Вижу, ты заинтересовалась.

– Почему не вызвал Службу утилизации?

– Вызову, если у тебя ничего не получится.

– Почему не вызвал? – подняла брови девушка. Она поняла, что друг чего-то недоговаривает.

– Услуги Службы довольно дороги…

– Даниил! Что ты натворил?

И врач сдался.

– Ты ведь знаешь, я не маг…

– Знаю.

– Но я имею право использовать артефакты, и сегодня решил попробовать новый – «Гипнодинамик С»…

– Что это?

– Тот же сон, но с элементом «Заговора Слуа».

– Что?!

– В общем, я купил его не там, где положено, – быстро закончил врач, мечтая провалиться сквозь землю.

– У контрабандистов? – угрюмо уточнила Тина.

– Да.

– Ты идиот.

– Знаю. – Даниил вздохнул. – Кто еще продал бы мне такую штуку?

– Никто бы не продал и правильно сделал! – взорвалась девушка. – «Заговор Слуа» – это сильнейший аркан…

– Знаю.

– Я, например, не в состоянии его использовать. У меня не хватит способностей. А ты вообще не маг!

– Знаю… – Психотерапевт втянул голову в плечи.

– Так какого черта ты рискнул проверить его на челе?

– Хотел попробовать навсегда излечить его от аэрофобии.

– И навсегда потерять источник постоянного дохода? – изумилась ведьма.

– У него полно других проблем, – махнул рукой Даниил. – Но с другими проблемами он ко мне по ночам не врывается, а со своей аэрофобией – запросто. В любое время, когда ему приспичит куда-нибудь лететь.

– Понятно… – Тина, в общем, понимала желание друга, однако способ достижения цели Даниил выбрал самый идиотский. То есть способ был правильным: «Заговор Слуа» прекрасно подходил для мощного гипнотического вторжения, однако безошибочно «вести» это заклинание могли лишь самые сильные маги Тайного Города. И даже у них оно отнимало множество сил. Даниил рискнул и проиграл.

– Для чего в таком случае ты добавил ему еще и «Кольцо сна»? – устало спросила девушка.

– Машинально, – признался врач. – И думаю, именно в этом все дело: я использовал два артефакта, и какой-то из них «заглючил».

– Где «гипнодинамик»?

– Вот.

Он ткнул пальцем в медальон на груди Сергея Сергеевича.

– Может, применить его на тебе? Просто попробовать, как он работает.

– Лучше не надо.

– Знаю, что лучше.

Тина вздохнула.

Психотерапевт и ведьма склонились над телом клиента, точно два экзорциста, которые никак не решатся приступить к проведению обряда.

– Что будем делать?

– Для начала – думать. У кого ты купил «гипнодинамик»?

– У Штара Томбы.

– Он сам его собрал?

– Вряд ли.

– Перепродал тебе чью-то экспериментальную разработку?

– Не экспериментальную, – уточнил Даниил. – Нелицензированную.

– Час от часу не легче, – простонала Тина. – Ты знал, что артефакт не лицензирован?

– Да.

– Это плохо.

– Иначе бы он не стоил так дешево.

– Зато теперь все возможные последствия – на твоей совести! Тебя предупредили об опасности, но ты все равно применил артефакт, а значит – взял на себя всю ответственность.

Ответить врач не успел.

– Грядет Пустошь! – неожиданно прохрипел Сергей Сергеевич.

– Что? – Ведьма резко повернулась к телу.

– Опять началось, – промямлил психотерапевт.

– Ты же ничего не делал.

– Значит, он «включается» сам по себе.

– Тихо! – Тина выхватила телефон и запустила диктофон.

– Из близкого подземелья вырвется пес, не знающий жизни, – продолжил Сергей Сергеевич, не открывая глаз и не шевелясь. – И будет он неприкаян. И призовет Пустошь. Она явится – жадная и голодная. Плоть – пища ее, и плоть ее хозяина – пища ее, и моя плоть – пища ее. И станут камни на земле и под землей. И станут подземелья пустые, и небо пустое, и земля пустая, и не будет жизни, нигде. Иссякнут источники и Внешние миры…

Дальше речь бизнесмена стала неразборчивой, но, судя по четким обрывкам, он в разных вариантах повторял пророчество. Прозвучало оно жутко, но при этом довольно бессмысленно.

– Что такое Пустошь? – негромко спросил Данил.

– Понятия не имею.

– А Внешние миры?

– Другие планеты.

– Обитаемые?

– Да, – кивнула ведьма. – Выражаясь современным языком, при навах, чудах и людах Земля была центром межзвездных империй, но потом технология перемещения между мирами была утеряна.

– Круто.

– Круто было бы, если бы технология до сих пор действовала. А пока это просто крутая легенда.

– Все равно круто.

– Как скажешь.

Сергей Сергеевич тем временем затих, дыхание его выровнялось, и теперь ничего не напоминало о внезапной вспышке активности.

– Даниил, в прошлый раз он говорил то же самое? – поинтересовалась Тина.

– Примерно, – подтвердил врач. – Только тогда больше про мертвую собаку из подземелий вещал, а сейчас – акцент сместился на конец света.

Мертвая собака. Тот монстр в парке, что разорвал Федосею, а еще раньше до смерти напугал девушку Алису, был похож на собаку… Что, если толстяк-бизнесмен говорит о нем?

– Тина, может, он ваш?

Девушка чуть не подпрыгнула.

– Кто наш?! Пес?

– Сергей Сергеевич, – поправился Даниил. – Возможно, он маг, который до поры до времени не знал о своих способностях, а эти артефакты их пробудили? И это вовсе никакое не пророчество, а, например, заклинание.

– Нет, это не заклинание.

– Жаль.

– И у него точно отсутствуют магические способности.

– Понятно.

– Но ты все равно молодец, Даня.

– Почему? – удивился врач.

– Потому что подкинул мне интересную идею, которая может объяснить происходящее…

– То есть дело не только в Сергее Сергеевиче? В смысле – не только в бракованном артефакте?

– Увы, Даня, проблема твоего клиента связана с артефактом. Но, будучи в трансе, он почему-то занялся прорицанием… Такое случается даже у челов без способностей – рудиментарные всплески.

– Я знаю.

– Вот и хорошо.

– Мне что делать? В пять за ним приедут.

Даниил пребывал в отчаянии, но помочь ему Тина не могла.

– Я в «Заговор Слуа» не полезу – у меня нет опыта работы с этим арканом, да я его и не потяну, – мягко произнесла она, прикоснувшись к плечу друга. – Тебе рекомендую поступить так: сними «Кольцо сновидений» и попробуй вновь отправить клиента в транс.

– Он уже в трансе.

– Он в плохом трансе, а ты попробуй заново, – объяснила ведьма. – И когда он там окажется – выводи обычными методами.

– Перезапустить систему?

– Мои друзья из IT рекомендуют начинать с этого, – улыбнулась Тина.

Врач немного расслабился, но через секунду вновь нахмурился:

– А если не получится?

– Если не получится – вызывай Штара и требуй помощи, – жестко ответила ведьма. – Только сначала сними «Кольцо сновидений», чтобы Штар ни о чем не догадался.

– А если и у него не получится?

– Звони в Службу утилизации.

Поразмыслив, психотерапевт пришел к выводу, что получил отличный совет, и кивнул:

– Спасибо.

– Не за что. Короче, держись! – Девушка быстро поцеловала его в щеку. – Где мой рюкзачок?

– У тебя неприятности? – опомнился Даниил.

Он только сейчас сообразил, что подруга выглядит на удивление грустной, и устыдился того, что говорили они в основном о его неприятностях.

– Пока не знаю, насколько серьезные, – ответила девушка.

– Продолжается нафаршированный проблемами день?

– Нафаршированный проблемами день плавно перешел в нафаршированную проблемами ночь.

– Я могу помочь?

– Справляйся со своими трудностями. – Тина еще раз поцеловала врача, на этот раз в губы, и провела рукой по его щеке: – Увидимся.

А выйдя из подъезда, остановилась, уставившись на осенние деревья.

Итак.

«Из близкого подземелья вырвется пес, не знающий жизни».

«Близкое подземелье» – подвал, метро, цокольный этаж? Скорее всего – Лабиринт. А если страшная псина приходит из Лабиринта, о ней должны знать осы. Осы знают все, что творится на их территории, но связываться с ними довольно опасно, поскольку невысокие охотники, ловко управляющиеся с гигантскими крысами, не всегда понимали, чего от них хотят, а говоря точнее – были несколько ограниченны. Но если договориться с ними до того, как тебя сожрут, осы окажутся прекрасными друзьями и помощниками.

Рискнуть?

Придется.

Тина присела на скамейку, раскрыла рюкзак и занялась ревизией содержимого. Первым под руку попался «ПМ» – холодный, вороненый, тяжелый и в большинстве случаев абсолютно бесполезный против нелюдей, особенно в неопытных девичьих руках. Жаль, Тина этого не знала, когда бойкий шас несколько лет назад втюхал ей «макаров» под видом абсолютного оружия. Кошелек с приличной суммой наличными – на всякий случай. «Различитель» – темные очки, позволяющие смотреть сквозь морок, не тратя драгоценную внутреннюю энергию, сим-карта на чужое имя, две склянки «разрыв-травы», браслет с «Эльфийскими стрелами», пудреница с «Пыльцой Морфея» и целая россыпь «Дверей», замаскированных под сувенирные томики стихов, размером в половину ладони. Тина никогда бы не обратила на них внимания, если бы фея, стоявшая у прилавка в магазине Генбека Хамзи, не раскапризничалась, что они слишком тяжелые. А Тине, наоборот – идея спрятать аркан в книгу поначалу понравилась, но когда девушка узнала, что артефакты одноразовые и после применения исчезают, расстроилась. Ее огорчало, что придется уничтожать ради мгновенного перехода томик Пушкина или Есенина, но было поздно – Генбек отказался принять товар.

Еще на дне рюкзака отыскались дефектный усмиряющий «поводок», вызывавший у некоторых клиентов парадоксальную реакцию возбуждения, и четыре «батарейки» с энергией Колодца Дождей, а в кармашке под молнией прятался железный значок, изображающий хищно оскалившуюся акулу – артефакт с заклинанием «Рыбацкая сеть». Вот это ценная вещица! Тина совсем забыла, что у нее есть артефакт, способный блокировать любого мага, запирая его силу внутри.

Она надела заряженный браслет, сменила в телефоне сим-карту, встала и накинула рюкзак на одно плечо. Подержала на ладони томик Жуковского, тихо выругалась, проклиная собственную сентиментальность, убрала томик в карман и побрела искать такси.

Маленькая частная армия, печальная, безденежная и трезвая, сидела в возмутительно пустом кузове «Газели» и внимательно прислушивалась к завывающему снаружи ветру. Через многочисленные щели под тент проникал холодный, как договоры шасов, воздух, который заставлял дикарей ежиться и недвусмысленно давал понять, что на улице еще хуже.

Но все понимали, что идти необходимо.

– Пора? – в очередной раз спросил Тыква.

Дрезина взглянул на часы, поскреб указательным пальцем под банданой и отрицательно покачал головой.

– Время нехорошее. Одни нули сплошные, видишь? Не к добру это. Без добычи останемся.

– И тринадцать тоже не к добру, – почему-то сказал Четвертый.

– Откуда ты знаешь?

– Все знают.

– Если все знают, то почему я не знаю? – удивился уйбуй.

– Не знаю.

– Я знаю, что не знаю. Я спрашиваю, почему не знаю?

Четвертый задумался.

Дрезина открыл рот, собираясь продолжить скандал, но Стамеска неожиданно сообщил:

– Двадцать три – тоже так себе число.

И высморкался, показывая, что против такого аргумента мало кто устоит. Дрезине показалось, что у него с числом 23 что-то связано, но что именно, он пока вспомнить не мог, поэтому осведомился:

– Почему? – В надежде, что ответ бойца даст ему подсказку.

Но не получилось.

– Я тогда родился, – ответил Стамеска.

– Э-э…

– Ты такой старый? – изумился Тыква. – Как Сантьяга?

– Сантьяга совсем дряхлый, – отмахнулся Стамеска.

– Ты дурак? – испуганно прошипел Четвертый. – Вдруг услышит! А ты о нем непочтительно. Из-за тебя пострадаем мы.

– Я страдать не хочу, – сообщил Дрезина, натягивая на руку кастет.

– Мля… Я не то ляпнул, – заныл Стамеска. – Я хотел сказать, что Сантьяга дряхлый, но бодрый.

Оправдание получилось так себе.

– Ты лучше заткнись, – посоветовал Тыква.

– Уже молчу.

Конфликт, в общем, следовало признать исчерпанным, но Дрезине показалось обидным, что кастет натянулся на руку просто так, без продолжения, и он мрачно поинтересовался:

– А ты почему такой старый, Стамеска? Тоже нав?

– Мля, я двадцать третьего числа родился, – отозвался боец.

– А-а…

– А месяца какого? – въедливо уточнил Четвертый.

– Какая разница?

– Тоже верно.

И все задумались, каждый над своей судьбой. Над тем, какое влияние оказывает на нее дата рождения и вообще – цифры, о том, что цифры, которые они чаще всего видят, нарисованы на деньгах, и о том, что денег с этими цифрами у них нет.

– Ну что, идем грабить? – нехотя спросил Тыква, отвлекаясь от тягостных размышлений.

– Без оружия? – уныло спросил Четвертый.

– А если бумагу сторожу покажем и прорвемся через центральный вход? – спросил измаявшийся Стамеска, у которого живот сводило от голода, ноги от холода, а мозг – от недостатка алкоголя.

– Операцию мне сорвать вздумал?! – рявкнул уйбуй.

– Так ведь документ есть! С адресом, с печатью. И склад прямо там, где написано! Стоящая бумага.

– Стоящие бумаги только в «Шась-принт» клепают. Ты эту свою накладную у шасов брал?

Стамеска задумался, вызвав в памяти массивный образ Марианны. Эта женщина весомых достоинств пугала и манила его одновременно, но на черноглазую шасу, увы, походила мало.

– Может, ты за эту бумагу еще и денег заплатил?

Стамеска отчаянно замотал головой.

– Не платил, стало быть.

– Нет.

– Тогда тем более верить твоей бумаге нельзя. Мало ли почему там адрес правильный, – назидательно закончил Дрезина. – Не будет вам проникновения на территорию под видом погрузки и прочих этих заумных штучек. Как сторожа перепьются и уснут, ломаем стену – и забираем все, что понравится.

– А если не перепьются?

– Как это? – растерялся уйбуй.

Стамеска замялся, понимая, что сморозил глупость.

– В смысле, если перепьются, но не заснут, как стену ломать будем?

– Заснут.

– Мы от них с другой стороны подъехали, откуда не слышно, – поддержал командира Тыква. – Я когда на воротах Форта в ночь стоял, враз отрубился. Из наших тогда вообще никто до рассвета не дотянул.

– Часовых чаще менять, пойло отбирать, разводящего обыскивать, – пробормотал Четвертый.

Уйбуй выразительно покрутил пальцем у виска, но промолчал.

– А когда они перепьются? – спросил Стамеска. – А то холодно в кузове сидеть… Или пошли в кабину греться.

– В тепле уснем, – предсказал Тыква, и спорить с ним никто не стал.

– Думаю, перепились уже, – решительно произнес уйбуй.

– Откуда знаешь?

– А чего тянуть? Ты бы стал?

– Нет.

– Вот и они нет. Пошли!

Соблюдая конспирацию, Шапки подогнали «Газель» задом почти вплотную к забору и теперь испытывали некоторые затруднения при десантировании, по очереди прыгая прямо в бетонную секцию, натыкаясь друг на друга, ругаясь и потирая ушибленные места.

Тыква и Стамеска вооружились ломами. Четвертому, как самому исполнительному, вследствие черепно-мозговой травмы вручили тяжелую кувалду, а уйбуй с важным видом достал из кармана ярко-красный пластиковый браслет, похожий на те, что выдают в отелях или раздевалках фитнес-центров.

– Грабить будем тайно. Под мороком, – важно объявил он и застегнул браслет на левом запястье.

– Артефакт! – благоговейно выдохнул Четвертый и взял в руки кувалду.

Судя по тому, как часто он начал принимать участие в разговоре, боец шел на поправку и мог в любой момент вспомнить себя. Стамеска и Тыква с ломами на изготовку встали с двух сторон от него.

– Готовы? – громким шепотом спросил уйбуй.

– Готовы, – дружным шепотом подтвердили бойцы.

– Батарейка дохлая, морока надолго не хватит, – предупредил подчиненных Дрезина. – Начинайте!

И дикари обрушились на бетон всей нечеловеческой мощью. Забор поддался, крошась и содрогаясь. Дрезина заглянул в образовавшийся лаз и уперся глазами в стену складского помещения, возведенную практически вплотную к забору, в нарушение всех строительных норм и правил техники безопасности. После чего озадаченно почесал под лопаткой – наличие второй стены он почему-то не предполагал.

– Ломайте дальше! – приказал он, покосившись на Четвертого, по инерции махавшего кувалдой, пока Тыква со Стамеской оттаскивали его от проделанной дыры. – Нечего тут вхолостую, мля. Сразу здесь на склад и зайдем.

Так и получилось.

Разогнавшиеся подчиненные ухитрились быстро проломить и следующую стену, но когда обрадованные дикари оказались внутри, то выяснили, что склад забит не пачками наличных или, скажем, золотыми слитками, а банками с краской, рулонами утеплителя и прочими строительными и отделочными материалами. Шапки, искусно направляя вошедшего в раж Четвертого, прошли через хранилище по кратчайшему пути, пробили противоположную стену и оказались перед следующим ангаром.

– Обойдем? – неуверенно предложил Стамеска.

– Зачем? – искренне удивился Тыква.

– Так там двери с торца.

Оставшийся без присмотра Четвертый подошел к новому препятствию, размахнулся и нанес сокрушительный удар.

– Так пойдем, – сказал уйбуй. – Разговариваешь много, Стамеска. То к сторожам ему надо с бумагами. То перед дверьми светиться… Подозрительно. Ты у меня, часом, не перевербованный?

– Никак нет! – отчеканил Стамеска, вытянулся и выпучил глаза, словно и в самом деле разговаривал с генералом.

– Тогда стену ломай. Помогай Четвертому, пока мне не пришло в голову, что ты насчет склада не только со своим командованием договорился, но и с вражеским.

Дрезина соображал слишком быстро. Его параноидальная подозрительность наводила на мысль о заначке, к которой уйбуй время от времени прикладывался. Противостоять такому противнику в интеллектуальном поединке – дело гиблое. Не произнеся ни слова, чтобы не навлечь на себя еще больших подозрений, Стамеска с удвоенной энергией кинулся ломать стены.

Но и на втором складе наличных не оказалось, и вместо дождя из купюр проломивших стену дикарей засыпало пачками стирального порошка. Некоторые из них порвались, и белая химическая пыль опустилась на дикарей. Злые, кашляющие и ругающиеся, они без приказа прорвались через склад и принялись за следующую стену.

Трое Шапок – голодных, злых и трезвых, а потому мало что соображавших, представляли собой неудержимое стенобитное орудие. Уйбуй Дрезина посмотрел на часы и остался доволен темпами проведения операции. Маленькая частная армия уверенно продвигалась вглубь территории, сметая на своем пути одно препятствие за другим, но при этом оставалась невидимой – артефакт морока уверенно работал, скрывая шалости дикарей от челов. Что же касается текущих неудач, то есть обнаружения то стройтоваров, то бытовой химии, то уйбуй не расстраивался, по опыту зная, что если грабить долго, обязательно наткнешься на что-нибудь ценное.

И опыт не подвел.

Пройдя насквозь два кирпичных здания и пять небольших ангаров, маленький отряд действительно наткнулся на нечто ценное – продовольственный склад. И на этом рубеже мечты уйбуя Дрезины о непобедимой частной армии рассыпались в прах.

– Виски… Мля! – зачарованно выдохнул Четвертый и выронил тяжелую кувалду.

– Жратва и анархия! – завопил политически неблагонадежный Тыква, бросаясь к стеллажам с алкоголем.

– За фюрера! – заревел Дрезина, перехватывая инициативу.

Первоначальный план отыскать штабели наличных, закупить снаряжение и оружие, найти заказчика и начать героическую карьеру был забыт. Оказавшись в сокровищнице халявы, среди паленой водки, шотландского виски из Польши, коробок консервов и пластиковых ведер с красной икрой, дикари поняли, что жизнь прекрасна и без создания рискованного ЧВК. Пока есть великий фюрер, мощь Южного Форта и неиссякаемый Источник, источающий магическую энергию из самых недр Тайного Города, дикарям вредно думать о завтрашнем дне. Думать лучше о том, как все-таки остаться десятником, когда бойцы окончательно перепьются. Но попозже. Пока, не обращая внимания на подозрительно косо наклеенную на ведро этикетку, Дрезина, давясь от жадности, заедал виски красной икрой.

Добраться до Лабиринта не составляло никакого труда: достаточно было набрать это слово в поисковой строке «Тиградком», и на карте сразу появлялись ближайшие или наиболее удобные проходы под землю. Указывались даже специальные магические пути, если не было желания или возможности таскаться по человским коридорам.

Но у каждого прохода обязательно появлялось предупреждение: «Администрация сайта не несет ответственности за путешествия по территории осов!» Предупреждение появилось после того, как веселые ко́нцы устроили «необычную» вечеринку в одной из пещер, недосчитались парочки моделей и не нашли ничего лучше, чем подать в суд на «Тиградком». Шасы юридического колена азартно взялись за дело, но отсудить у корпорации ничего не удалось – на ее сторону встали все три Великих Дома, что было названо «циничным притеснением свободы», но не более, поскольку связываться с ведущими расами Тайного Города не рисковали даже носатые. Ну, то есть рисковали, но не ради ко́нцов.

Что же касается Тины, то она подготовилась к встрече с осами: накупила сыра, сосисок и сахара, после чего направилась к ближайшему «магическому» проходу.

«Я не боюсь, – сказала себе девушка, чувствуя, что машинально замедляет шаги. – Я совсем не боюсь крыс и подземных охотников. И собаку из близких подземелий – тоже. И я… Я обязательно переживу эту ночь!»

Она смахнула слезинку с угла глаза. Темный двор жилого дома словно всплакнул вместе с ней, на секунду деформировались окружавшие его многоэтажки, разбился на сотни искр свет фар проезжавших по улице автомобилей. И не успев сообразить, что происходит, Тина по инерции шагнула сквозь пленку чужого морока.

В нее словно выстрелили облаком мелких ледяных игл, каждая из которых стремилась высосать душу.

И в следующий миг пришел страх.

Подсознательный.

Вызывающий только одно желание – бежать! Бежать как можно скорее и как можно дальше.

И девушка поняла, сквозь чей морок прошла и кого сейчас увидит.

Только одна раса Тайного Города настолько чужеродна остальным, что их омерзительная, выстроенная на крови магия повергает в инстинктивный ужас. Единственные из нелюдей, с чьим существованием Тина никак не могла примириться, не признавала за ними права на извращенную полужизнь и не понимала, почему Великие Дома не истребили кровососов. Только от них тянуло таким холодом, что все тело покрылось мурашками, а сердце едва не выпрыгнуло из груди.

Масаны – подданные Темного Двора. Вампиры, рыщущие в поисках жертв. И не похоже, чтобы те ночные охотники, что окружили сейчас ведьму, действовали в соответствии с наложенными на них Догмами Покорности.

Леденящая завеса морока сомкнулась за спиной, отрезая от окружающего мира, и Тине ничего не оставалось как посмотреть вперед. А впереди стоял старый деревянный дом, обнесенный металлической сеткой и со всех сторон окруженный многоэтажками. Гадать, почему он до сих пор не попал под снос, зачем челы или нелюди сберегли его, времени не осталось.

Времени не оставалось ни на что.

Девушка скользнула взглядом по захламленному дворику, по металлическому почтовому ящику, по деревянному забору, на котором корчилась чья-то распятая тень, а в следующий миг возле нее возник бледный парень:

– Это ведьма!

– Чья?

– Человская.

А Тина никак не могла сообразить, с кем из вампиров имеет дело. Глаза у парнишки были посажены так неестественно глубоко, что почти провалились внутрь черепа, на них падала жидкая белесая челка, но жидкие волосы не могли прикрыть крупную лобастую башку с оттопыренными ушами. Очень характерные признаки вампиров из клана… из клана…

– Чего молчишь?

– А что… – Язык не слушался, и Тина с огромным трудом пролепетала: – Что я должна сказать?

Упырей было не менее семи, определить точнее напуганная девушка не могла, и все они толпились у прибитой к забору жертвы. И Тина могла поклясться, что там распят не чел, а кто-то из нелюдей. Потому что чел бы на его месте уже умер…

Нав! Это был нав!

И он страшно мучился.

А масаны весело смеялись. Они тщательно приготовили западню и теперь наслаждались победой.

– Я случайно… – пролепетала Тина. – Извините, что помешала…

Она сделала шажок назад. И вздрогнула, увидев вышедшую из толпы кровососов женщину.

– Мне очень жаль, детка.

В глубине ее широко расставленных глаз, точно два лазерных прицела, горели пронзительно-красные зрачки.

– Я никому не скажу, – прошептала похолодевшая Тина.

Неестественно тонкие губы растянулись в подобие улыбки, исказив бледное лицо так, что оно практически утратило человеческие черты.

– Конечно, не скажешь, дорогая.

– Честное слово…

– Ты оказалась не в том месте и не в то время, так бывает. Цезарь, освободи нашу гостью от ноши.

Масан сорвал с девушки рюкзак.

Теперь из оружия у нее только «Эльфийские стрелы» в браслете и… Соскальзывая, лямка рюкзака на секунду зацепилась за простенькое колечко, и ведьма вспомнила об «Иллюзионе».

«Ну, хоть что-то…»

– Цезарь, ты слишком неуклюж, – улыбнулась женщина.

И Тина увидела иглы… Страшные, острые клыки, которыми вампиры впивались в свои жертвы.

– Мамочка, можно я буду первым?

– Конечно, дорогой.

– А я – второй.

– А я – третий!

– Девочка маленькая, на третьего может не хватить.

– Тогда я высушу кого-нибудь еще!

– Кого угодно…

– Нет! – обезумевшая от страха Тина активировала «Иллюзион» и заорала: – Солнечный свет!!!

И представила, как двор заливают яркие утренние лучи.

И они залили – тут же, как только «Иллюзион» понял задачу.

Перепуганные масаны заметались вокруг, не сообразив, что убийственный для них свет – всего лишь иллюзия, а Тина бросилась к пленнику. Освободить…

Но чем?!

Темный прибит гвоздями, а у нее ничего нет! Рюкзак отобрали… Магией? Но как?

Опыта в таких делах у девушки не было. Она запаниковала, начала терять время, но, на ее счастье, а точнее – на их счастье, нав держал происходящее под контролем и понял, что за чудо примчалось к нему на помощь.

– «Рыбацкая сеть», – прохрипел он, указывая глазами вниз.

Девушка проследила за его взглядом и против воли вскрикнула, разглядев изображающий акулу значок, который кровососы вбили темному в грудь.

– Это морок! – завопила тем временем атаманша.

А в следующее мгновение Тина вырвала из тела нава блокирующий магическую энергию артефакт.

– Отлично! – Темному было плохо, очень плохо, но магия и возможность поквитаться с обидчиками придали ему сил. – Теперь поговорим!

Гвозди, которыми нав был прибит к забору, вылетели, развернулись, мгновение повисели в воздухе, а затем устремились к вампирам.

– Это же просто железо…

– Они в моей крови!

– Ах да!

А навская кровь была для масанов худшей отравой, и вопли упырей подтвердили эту нехитрую истину. Острые гвозди рвали кровососов, доставляя им жуткую боль, и позволили ведьме и темному перевести дух.

– Почему твои раны не затягиваются? – спросила Тина.

– Они резали меня обсидианом.

А это была самая страшная отрава для темных.

Нав опустился на одно колено и пошарил в траве рукой.

– Ты его видишь?

– Кого?

– Меч.

– Сейчас, сейчас… – Ведьма огляделась, заметила оружие и подала его темному. – Вот.

– Стой у забора.

Нав вздохнул, переложил катану в левую руку – она меньше пострадала, медленно поднялся на ноги, а затем… А затем девушка ничего не увидела. Вообще ничего, даже «стремительную тень», как любят писать в книгах. Ничего.

Только слетела голова у одного масана.

Затем – у Цезаря.

– Мама! – воскликнул молодой вампир, глядя на атаманшу.

И та взвыла:

– Трус!

В ответ раздался смешок:

– И это мне говоришь ты? Вас было десять.

– Ты сам видишь, что этого мало.

– Пожалуй… – Нав остановился. Или сбросил морок. Или появился тут… В общем, нав стал виден. – Так лучше?

– Будь ты проклят! – с чувством произнесла масана. – Будь ты проклят за все страдания, которые причинил моей семье. Будь ты проклят за то, что натворил.

В ответ темный поднял указательный палец левой руки и внятно произнес:

– Догмы Покорности.

И прежде чем масана ответила, взмахнул катаной, снося ей голову.

Драка закончилась за явным преимуществом одной из сторон.

– Ох! – прокомментировала финал девушка. – Ну ты даешь!

Ничего более умного ей в голову не пришло.

– Я должен был это сделать быстро, – с трудом ответил нав. И вновь опустился на колено, на этот раз – от слабости. – Я потерял много сил.

– Вижу. У тебя есть «Дырка жизни»?

– Забрали.

– Хочешь, я позвоню твоим?

Но у темного, оказывается, были иные планы:

– У тебя есть «Дверь»? – спросил он ведьму.

– Сейчас… – Она подняла с земли рюкзак. – Да, есть. – И мрачно посмотрела на въехавшую во двор полицейскую машину. – Как долго продержится морок?

– Еще пару минут. «Дверь» давай.

– Держи. – Тина протянула темному томик Жуковского.

– Тургеневская девушка?

– Откуда тебе известно такое понятие?

– Много читаю. – Нав сжал книжку-артефакт в кулаке, закрыл глаза, видимо, управляя переходом, и вызвал черный вихрь: – Пошли.

– А здесь…

– Здесь приберутся. Пошли.

И Тина шагнула в портал.