Глава 12

Разойдясь из купе, для большей достоверности украинцы и Стежнев решили сделать паузу минут в десять, чтобы начавшаяся потом драка сразу обратила на себя внимание военных в тамбуре. Время терять было нельзя. Но и спешка никогда и никого еще не доводила до добра.

Наконец, как и было условлено, Степан, пошатываясь на нетвердых ногах, направился в сторону туалета.

— Туалет закрыт! — с нарочитой грубостью остановил его Кирилл.

Степану особо играть пьяного не требовалось, от водки его и впрямь заметно развезло.

— Чо? — он поднял мутный взгляд на Стежнева. — Ты тут кто такой?

— Закрыт туалет, говорю! — с нажимом повторил Стежнев.

— Что вы там шумите? — Один из экстремалов выглянул в проход с полки, но, заметив Стежнева, развивать свою позицию не стал.

— Да мне плевать хотелось, — заявил Степан. — Закрыт туалет, я поссу и в тамбуре.

Он направился к туалету, несколько раз дернул ручку, но безуспешно. Тогда, как и обещал, шагнул к двери тамбура, в котором расположились вооруженные военные в ОЗК, и при этом решительно расстегнул молнию на брюках. На вооруженных людей он демонстративно не обращал внимания.

— Э! — прохрипел один из военных мембраной противогаза. — Отошел от двери!

— Ты мне, морда москальская, не указывай! — ответил Степан.

Но не успел он сделать то, ради чего отвернулся спиной к пассажирам, как Стежнев подскочил к нему сзади, схватил за пояс брюк под футболкой и резко рванул на себя, перебросив Степана через бедро, потащил по проходу.

Грохнулся на пол Степан неумело, как вязанка поленьев, но тут же вскочил и бросился на противника. Завязалась драка, со столиков на пол полетели стаканы и пластиковые бутылки. Закричали пассажиры, завизжала женщина. Паника в вагоне нарастала.

Тут же со своего места вскочил Микола и бросился на помощь товарищу. Вдвоем они шутя подмяли под себя Стежнева, но тот вынул пистолет из-под полы куртки и направил в потолок. Без глушителя выстрел в замкнутом пространстве получился не просто громким, а заложил уши, оставив вместо звуков окружающего мира один непрерывный свист. Сквозь него, как сквозь вату, прорвалась грохнувшая очередь — это выскочили из тамбура трое военных, один из них, для острастки, тоже пальнул в потолок.

Пока дверь в тамбур оставалась открытой, следовало действовать немедленно. Военные видели Степана через окно двери, они видели, как Стежнев пытался его оттащить от тамбура. Поэтому, в их представлении, противниками были украинцы, а Кирилла надо было выручать. Что они и сделали.

— Двое встали! — заорал старший, похрюкивая мембраной противогаза. — На колени! Лицом ко мне!

Стежнев, покачиваясь, оперся спиной о переборку, достал удостоверение и показал одному из военных. Тот отвернулся к Степану и Миколе, стоящим на коленях, и тут же пуля, неожиданно выпущенная Стежневым из пистолета, пробила ему голову. Без паузы прозвучали еще два выстрела. Степан и Микола выхватили у падающих на пол военных «Кипарисы».

Но еще трое военных оставались в нерабочем тамбуре на другом конце вагона. Они видели кутерьму через стекло в двери и поняли, что происходит, но не могли пустить оружие в ход, рискуя задеть пассажиров. Понимая это, Микола полоснул по ним двумя очередями из «Кипариса». В тамбуре раздались крики умирающих, а через минуту все стихло.

— Я за пушками! — выкрикнул Степан.

Он рванул через весь вагон к нерабочему тамбуру, но замок двери был заперт. Пришлось Стежневу, держа трофейный «Кипарис» наготове, идти на помощь со спецключами. Пассажиры глядели на него. Их взгляды по большей части были испуганными, но экстремалы и кавказцы смотрели недобро, от них можно было ожидать чего угодно.

— Только рыпнись! — прорычал Степан на одного из кавказцев, пока Кирилл возился с ключами. — Кишки размотаю по всему вагону.

Открыв дверь, Стежнев и украинец вынули оружие из рук военных, облаченных в перчатки. Также они забрали у каждого по два запасных магазина с патронами.

— Ну все, этот вагон наш, — резюмировал Стежнев. — Но этого мало. Надо собрать ваших мужиков, нейтрализовать ментов и двигаться вперед, в сторону штабного вагона. По пути пугать народ, сеять панику и вычленять из толпы всех, кто готов встать на нашу сторону. Всяких дешевых либералов, криминальные элементы, ну и ваших, конечно, великодревних.

На «великодревних» Степан обиделся, но виду не показал. Он уже начал побаиваться Стежнева. Если люди много говорят, то мало делают, а если много делают, то мало говорят. Это обычно и нормально. Но Стежнев сначала говорил, а потом именно это и делал. С таким Степан не сталкивался еще никогда, и это его пугало.

— Может, тут еще замочить кого? — спросил на всякий случай Степан. — Ну, для паники. Или, может, лучше трахнуть? Вот эту?

Он показал на спутницу одного из кавказцев, на вид ей едва исполнилось восемнадцать.

— Идиот! — Стежнев подтолкнул Степана вперед. — Не до траха сейчас! Менты в поезде! Два наряда еще как минимум! Возьмем все под контроль, тогда я сам тебе составлю компанию.

Втроем с Миколой они решительно направились в сторону штабного вагона. Но стоило им оказаться в грохочущем межтамбурном пространстве, кто-то из следующего вагона открыл по ним пистолетный огонь. Две пули ударили в толстые стальные переборки тамбура, с визгом отрикошетив от них, а одна пробила полу пиджака Стежнева. Кирилл понял, что впереди как раз могли находиться полицейские, подоспевшие на пальбу. Так быстро он их не ожидал, но и становиться легкой мишенью не собирался. С бедра, не целясь, ответил двумя короткими очередями, по три пули в каждой, чтобы просто побудить противника укрыться и выиграть время.

В следующий миг, отпихнув в сторону опешившего Миколу, Стежнев прижался к металлической переборке и коротко выглянул в выбитое пулями окно тамбура. Видно никого не было. Это означало, что его очередь, для острастки, оказалась небесполезной. Полицейские укрылись, и теперь стоит им высунуться, Стежнев сможет бить по ним прицельно.

— Микола, поддержи огнем! — приказал он.

Не было ни малейшей уверенности, что украинец справится со скорострельным «Кипарисом» и попадет вообще хоть куда-то. Но реальный бой — это не стрельба в тире на Олимпийских играх. В реальном бою огромное значение играет просто статистическое число пуль, выпущенное в сторону противника. Хоть вообще без прицела, хоть один автомат высунь из-за угла.

— Если кто высунется, мочи! — добавил Стежнев.

Тут же над ухом грохнула очередь, а раскаленные гильзы посыпались едва ли не за шиворот Стежневу. Тот едва увернулся, заметил впереди силуэт, мелькнувший в дверном проеме, и тоже выстрелил. Тело полицейского в форме вывалилось в пространство тамбура. Кирилл решил закрепить успех и наугад шарахнул очередью по стене. Пули без труда прошили тонкий пластик, пронеслись через туалет, оставляя дыры в металлической раковине и унитазе, а потом, уже кувыркаясь, пролетели еще несколько отсеков плацкарта, никого, к счастью, не зацепив. Пассажиры залегли на пол еще раньше, как только трое полицейских устроили засаду.

В ответ из вагона тоже раздались выстрелы, от рикошета посыпались стекла, но Стежнев не стал прятаться, а, наоборот, проследил, на каком уровне и под каким углом появились в стене пулевые отверстия.

— Стреляй, куда я! — велел он Миколе и выпустил остатки патронов туда, где предполагал цель.

Не ожидая результата, он перезарядил новый магазин, но, судя по крикам в вагоне, пули явно достигли цели.

— Вперед! — скомандовал Кирилл.

Он первым метнулся через тамбур и оказался в дверном проеме у туалета. Там лежал еще один труп полицейского, через него пришлось перескочить. Третий, раненный в живот и в грудь, уронил пистолет и корчился на полу. Стежнев добил его выстрелом в голову.

Но тут произошло неожиданное — один из крепких парней выскочил из отсека и бросился к лежащему на полу пистолету. Стежнев хотел было срезать его очередью, но вовремя одумался, пожалел патроны. Вместо этого он поставил «Кипарис» на предохранитель и нанес им встречный удар парню в голову. Тот словно на столб налетел, у него даже ноги на миг оторвались от пола. Рухнув на спину, парень больше не поднимался. Остальные пассажиры прятали глаза.

«Вот теперь все они оценили примерно, чем готовы пожертвовать, а чем жертвовать не станут, — с удовлетворением подумал он. — Жалкие крысы».

— Оружие отберите! — крикнул он вслух украинцам.

Дальше все пошло как по маслу. Разоружив убитых полицейских, украинцы добрались до вагона, где ехали их друзья. Вооружили одного из них, дали Степану еще два пистолета и велели привести товарищей.

— Еще двоих ментов там вальнули, — довольно сообщил он, когда вернулся.

— А это кто? — спросил Микола, указав на незнакомцев.

— Тоже наши. В картишки тут москалей надували. Решили с нами пойти.

— Наша задача — добраться до штабного вагона! — сообщил Стежнев.

— А чё там? — спросил один из прибывших.

— Там все, — спокойно ответил Кирилл. — Захватим штабной вагон, значит, захватим поезд. Оттуда свяжемся с машинистом, потребуем остановки, выйдем и растворимся в степях.

— Годный план! — поддержал его Микола.

Украинцы сразу повеселели.

По пути к цели обезоружили еще двух полицейских, но убивать не стали, просто заперли обоих в туалете, закрыв его спецключом. Пассажиры жались к стенам, стараясь стать незаметными для вооруженных бандитов, лишь иногда Стежнев ловил на себе полные ненависти мужские взгляды. Но одной ненависти мало, чтобы что-то предпринять. Он вспомнил, как смотрел фильм «Брат». Там герой Бодрова вечно всех спрашивал, в чем сила, мол. При этом он потрясал перед носом собеседника пушкой того или иного калибра, очевидно демонстрируя зрителю ответ на свой вопрос. Сила с тем, у кого оружие. И у кого оно лучше, кто с ним ловчее умеет обращаться, у кого его больше, тот и сильнее. Тут же все оружие в поезде было под контролем Стежнева, и он не волновался по поводу взглядов. Пусть смотрят. За погляд денег не берут.

В штабном вагоне отряд бандитов под предводительством Стежнева устроил показательное избиение всех, кто там находился. Вламывались в купе, избивали мужчин, тут же, не отходя, насиловали женщин.

Но Стежневу было не до того. Начальник поезда заперся в штабном купе, пришлось стрелять в замок, только после этого дверь поддалась и откатилась в сторону. За ней оказался невысокий мужчиной с пузиком, перепуганный донельзя. Его вид настолько не вязался с представлением об агенте, завербованном иностранной разведкой, что Кирилл опешил.

— Ты начальник поезда? — уточнил он, уже подозревая неладное.

Начальник поезда лишь закивал головой, как китайский болванчик.

— Где смартфон Еремеенко? — попытался выяснить Стежнев, доставая из кармана опасную бритву.

Начальник поезда побледнел, колени его подогнулись, и Стежневу пришлось швырнуть его на полку, чтобы тот не упал.

— Я не знаю… Какой смартфон? При чем тут смартфон?

Стежнев понял, что это не могло быть актерской игрой. Даже талантливый актер, с учетом создавшейся обстановки, не мог бы сыграть настолько убедительно.

— Ты приказал Ане из четвертого вагона ограбить курьера?

— Что? — Начальник поезда выпучил глаза. — Да эта Аня… Я не знал, как от нее избавиться! Она же срок мотала за мошенничество…

Он лепетал что-то еще, но Стежнев его уже не слушал. Он сложил бритву, убрал ее в карман и сел на полку напротив начальника поезда.

Нет, тот определенно не лгал и не играл роль. Картина произошедшего только теперь начала складываться в сознании Стежнева. Аня его провела. Провела, подставив начальника поезда, который имел на нее зуб. Но и она на агента разведки не похожа. Впрочем, она им и не была. Обычная воровка. Карина ведь говорила, что Еремеенко заигрывал с проводницей. Она его соблазнила, наверняка опоила, тупо ограбила и выкинула из поезда. Она не знала, что он курьер! Не знала. Стежнев, связав ее, сам ей все рассказал, а она, чтобы подставить начальника поезда и отвести внимание Стежнева от себя, просто использовала его же версию.

Кирилл едва не вскипел от злости. Какая-то сраная проводница провела его, как пацана! И выходит, что смартфон у нее! Можно было просто забрать его и не устраивать всю эту канитель с захватом поезда! Надо бы лишь чуть с меньшим пренебрежением на нее посмотреть.

И все!

Возбужденный и раскрасневшийся, Стежнев выскочил из купе в коридор.

— Эй! — рявкнул он, чтобы собрать свой отряд.

— Мы уже! — весело сообщил Степан, показав откровенный жест, означающий половой акт. — Давай, останавливай поезд.

— У меня еще одно дело есть.

— У тебя? — напрягся Микола.

— У нас, — тут же соврал Стежнев. — Начальник поезда слил тему, что у проводницы нашего вагона куча бабла. Весь сбор с работающих в поезде торговцев и криминалитета. Она кассир! Там деньжищ выше башки. Поделим — и свалим. А если сейчас поезд остановить, то проводница сама сольется с кассой. Хрен ее найдешь!

— Резонно.

Микола провел со своими разъяснительную работу, убедив, что деньги важнее возможности кого-нибудь еще изнасиловать. К тому же, это он использовал в качестве контрольного аргумента, в штабном вагоне и глаз особо положить не на кого.

Они направились обратно. На ходу Стежнев размышлял, как будет выкручиваться. Никаких денег у Ани, конечно, нет. Его цель смартфон, который она отобрала у Еремеенко, даже приблизительно не представляя его ценности. Ну и ей самой хорошо бы кровищу по капле выпустить. Тоже приятно. Тоже цель. Хотя и не главная. А этих… Этих придется просто перестрелять, других вариантов нет.