Глава шестая

Начальник штаба дал задание оперативникам просчитать все варианты моего плана, который я не излагал письменно, а высказал капитану Терентьеву. Тот все записал, хотя со многим не соглашался, отчего морщился при моих словах, тем не менее не возражал при комбате и начальнике штаба.

Это задание уже само по себе значило, что оперативники застрянут в штабе до утра. Но с офицерами оперативного отдела это случается часто — они привычны, как и их жены. Я же из штаба отправился в столовую на ужин, после чего двинулся в казарму, где в перерыве между занятиями отдыхал мой взвод. До времени, на которое я пригласил профессора Горохова, оставалось еще два часа занятий на стрельбище — по снайпингу с использованием различных приборов ночного видения. Туда я тоже ехать не намеревался, решив посетить собственный дом и сообщить семье о вероятной скорой командировке. Таким образом, убедившись, что во взводе все в порядке и старший сержант Лохметьев со своими обязанностями справляется, я поручил ему и дальше командовать, а сам отправился домой.

В связи с изменениями в планах вполне вероятно было ожидать, что отправить нас могут даже ночью. Не зря же нам решили выделить дополнительные часы на изучение ситуации. С потолка, понятное дело, эти часы не падают. И потому, будучи в полной готовности к работе, я собирался ночевать в казарме, чтобы за мной не гоняли из батальона дежурную машину.

Жена у меня умница, все понимает, спросила только, что нужно собрать дополнительно к «тревожному чемодану». Я попросил только свежий тюбик зубной пасты. За ним даже в магазин бежать необходимости не было, поскольку жена у меня всегда предпочитала покупать все оптом. Тюбик был мне выдан, и я вместе с рюкзаком, громко именуемым «чемоданом», без долгих проводов, которые не любил, отправился назад в казарму.

Взвод уже уехал на стрельбище. Обычно ехать туда приходилось в кузове грузовика. Естественно, только солдатам, потому что для командира взвода и для инструктора по снайпингу всегда было место в кабине.

В этот раз инструктору ехать было свободнее — я не мешал. На всякий случай я проверил «оружейную горку» — кто какое оружие взял с собой. Видимо, распорядился старший сержант Лохметьев, и взвод уехал с удобными для подземного боя компактными автоматами 9А-91. Я не помнил, сообщал ли замкомвзвода, что нам предстоит осваивать «подземную войну». Кажется, сообщил. Но он выбрал подходящее оружие.

Автомат 9А-91 со сложенным прикладом имеет длину всего триста семьдесят три миллиметра и не мешает передвижению даже в тесноте. Оснащен мощным глушителем, который делает звук выстрела менее громким, чем лязганье затвора. На стандартный оптический прицел легко надевается тепловизионная предобъективная насадка Infratech ИТ 310 ТПН, заменяющая полноценный тепловизионный прибор. Главным недостатком компактного автомата я лично считаю малое количество патронов в магазине. При автоматической стрельбе приходится слишком часто менять магазины. И хотя я, как правило, стреляю одиночными выстрелами, иногда приходится применять и автоматический огонь. В остальном оружие устраивало полностью и меня, и моих солдат.

А предобъективная насадка вообще казалась нам чудом техники, потому что делала зрячими всех бойцов в ночное время. Раньше зрячими были только командир, имеющий бинокль с тепловизором, и снайпер, у которого, как правило, был ночной оптический прицел. Остальные были вынуждены стрелять не прицельно, а ориентируясь на огненные вспышки из стволов противника. Правда, эти времена уже забываются. Помнят их только солдаты контрактной службы, которые уже пережили больше чем два состава призывников. Во взводе, естественно, пережили, а не в жизни, потому что за все время командования взводом я ни разу не потерял ни одного солдата.

Бывали, конечно, курьезные случаи. Мне, например, однажды пулей оторвало пуговицу, одному из солдат сорвало погон, второму полностью оторвало каблук на башмаке. Но даже серьезных ранений солдаты моего взвода обычно избегают. Я в этом, скажу с гордостью, вижу и свою заслугу.

Проверив «оружейную горку», я хотел было снова сесть за компьютер, надеясь не убивать время бесполезным хождением из одного угла казармы в другой, а попытаться найти еще какой-нибудь материал по тактике «подземной войны». Но тут мне позвонил начальник штаба майор Жандармов:

— Сильно занят, Олег Анатольевич?

— Никак нет, товарищ майор. Слоняюсь по казарме в ожидании возвращения взвода с ночных стрельб. Занятия по ночному снайпингу.

— Полезное дело. С каким оружием поехали?

— 9А-91, товарищ майор.

— С этим и в командировку думаешь?

— Так точно.

— Правильное решение. Автомат, удобный для тоннеля. Но это все потом. Сейчас прилетел вертолет на бригадную площадку. Поехали с тобой, получим, что тебе на взвод доставили. Я машину уже заказал. Выходи из казармы. Я уже к машине спускаюсь.

В этом был весь майор Жандармов. Он всегда предпочитал сам заботиться обо всех мелочах. Иногда даже складывалось впечатление, что он попросту не доверяет командирам взводов. От этого нам, командирам, иногда было не по себе, но возражать против действий начальника штаба батальона никто не решался. Не положено в армии возражать командирам.

Ждать на улице мне долго не пришлось. От штабного корпуса до казарменного всего-то двести метров асфальта. Подъехал дежурный «уазик». Я сел на заднее сиденье, потому что на переднем пассажирском, по традиции еще советского времени, сидел начальник штаба. Но вопрос у меня возник сразу:

— Товарищ майор, поездка надолго?

— Тебе, Олег Анатольевич, какие-то важные дела предстоят?

— Так точно. В перерыве между занятиями, это через час двадцать, в казарму пожалует профессор Горохов, чтобы проинструктировать взвод. Я должен быть там.

— За это время мы не уложимся. Тогда я возьму с собой кого-нибудь из оперативников, того же Терентьева. Он составлял список с учетом твоих пожеланий. С ним груз и привезем. Ты в казарме жди. Останови машину…

Последняя фраза относилась к сержанту-водителю. Подвозить меня назад к казарме никто не собирался, хотя мы уже почти доехали до КПП. Но я люблю пешком ходить и потому не расстроился.

«Уазик» развернулся и поехал в сторону штабного корпуса за капитаном Терентьевым, а я своим ходом вернулся в казарму.

До стрельбища, расположенного на бригадном полигоне, было двенадцать километров, и ко взводу мне ехать было не на чем. Да и необходимости в этом я не видел. Но чтобы не болтаться по казарме без дела, я почистил свои автомат и пистолет, потом на наждачном станке в казарменной мастерской подточил свою малую саперную лопатку, после чего принялся доводить ее до нужной остроты алмазным бруском.

Лопатка всегда должна иметь остроту бритвы. Это даже регулярно проверяется. Солдат заставляют по-настоящему бриться собственными лопатками. И мало находится желающих ходить с ободранными тупой «бритвой» щеками.

Вопрос остроты заточки малой саперной лопатки — это по большому счету вопрос выживания в бою. Как трудно нанести человеку серьезное ранение тупым ножом, точно так же трудно драться и тупой лопаткой. Тем более большинство ударов, которым мы, командиры и инструкторы, обучаем солдат, наносятся, что называется, «с оттяжкой». Это значит, что на завершающей фазе удара сама лопатка слегка подается на себя, чтобы не завязнуть в теле противника и чтобы у бойца оставалась возможность драться этим оружием с другим противником. С тупой лопаткой это невозможно. Проще взять в руки обыкновенную палку…

Только я закончил заточку своего шанцевого инструмента-оружия, как в казарменный кубрик вошел профессор Горохов вместе со своим экспериментальным ассистентом Константином Егоровичем. Константин Егорович принес две большие коробки, а сам профессор сбросил с плеча небольшой мешок, из которого вытащил свой ноутбук.

— Я чуть-чуть поторопился, командир, но хотел предложить вам вариант работы. Если вы согласитесь, потребуется около пяти минут для воплощения моего предложения в жизнь. Вы согласны?

— С чем? — не понял я. — Я еще не услышал самого предложения.

— Ах да. — Георгий Георгиевич стукнул себя по лбу так, что запросто мог устроить легкое сотрясение мозга. — Я просто в своих мыслях живу и думал, что уже сказал вам…

— Слушаю вас.

— Если у вас есть желание, я, конечно, могу дать вам с собой свой ноутбук. Но могу установить свою рабочую программу на ваш офицерский планшетник. Просто, подумалось мне, зачем вам таскать с собой еще и ноутбук, если вы все равно планшетник с собой берете. А потом я скачаю с планшетника материалы, и все. Сохраняются они в собственном формате, который планшетник благодаря установленной программе будет поддерживать.

— У меня нет возражений, — согласился я и достал из нагрудного кармана толстый, в сравнении с профессорским ноутбуком, планшетник от оснастки «Ратник». Передал Георгию Георгиевичу, ожидая, что профессор попросит меня включить планшетник. Но Горохов, видимо, был с такой техникой знаком. Сначала вытащил из кармана какие-то кабели, соединил свой ноутбук и мой гаджет, потом без проблем нашел кнопку пуска, хотя она никак не была обозначена. Перекачал программу с ноутбука на планшетник и установил ее. После чего вытряхнул содержимое принесенного мешка прямо на мою кровать. Там были вкладыши в стандартные шлемы, точно такие же, как те, что несли в своих шлемах бойцы взвода на марш-броске. Но я обратил внимание, что на новых вкладышах было на два контакта больше.

— Старые следует извлечь и поставить новые. Еще не извлекли?

— Нет. Солдаты ходят в ваших шлемах…

Профессор запустил программу, потом протянул руку и включил мой коммуникатор «Стрелец», закрепленный клипсами на плече спереди. После чего посмотрел в монитор.

— Взвод уже где-то совсем рядом.

Я включил на планшетнике свою командирскую программу контроля за личным составом. Программа показывала местонахождение каждого бойца взвода.

— Да, они вернулись и уже входят в казарму. Вы готовы провести инструктаж?

Горохов согласно кивнул.

Недолго думая, я включил микрофон и дал сообщение по общей связи:

— Взвод, ко мне! Я в своем кубрике.

Вообще-то после возвращения со стрельбища солдатам полагалось первым делом почистить оружие. Но я надеялся, что профессор не займет взвод надолго. По крайней мере, он так обещал. И потому, когда все собрались, я попросил старшего сержанта Лохметьева закрыть дверь и обратился к Горохову:

— Георгий Георгиевич, можете начинать. Все в сборе.

Профессор встал и прогулялся между кроватями. Потом, продолжая ходить, начал свою лекцию:

— Вашему взводу выпала — уж не знаю, как правильнее сказать, — честь принять участие в важном, я бы даже сказал, в важнейшем мероприятии. Вы становитесь первопроходцами большого нового дела.

— Вернее, мы уже стали ими, но прошли только первый этап, — вставил я. — Теперь предстоит освоиться и с этапом следующим… Продолжайте, Георгий Георгиевич…

Профессор продолжил:

— Сегодня утром, как вы все знаете, мы провели небольшой эксперимент. Рядовой Максимов, который отставал во время проведения марш-броска, после «знакомства» со «стимулятором Горохова» получил новый заряд бодрости и сил. Причем такой заряд, который позволил ему бежать наравне с другими и даже, при желании, всех обогнать, в том числе и тех, с кем ранее не мог и думать себя сравнивать. Скажи нам, Максимов, так было? И что ты вообще ощущал?

Рядовой, сидящий на одной из кроватей кубрика, встал, одернул на себе бронежилет и сделал шаг вперед.

— Честно говоря, ничего особенного не ощущал. Просто вдруг появились откуда-то силы, легкие иначе задышали, а ноги стали легкими и послушными. О том, чтобы кого-то обгонять, я не думал. Только занял свое обычное место в строю. Но, может быть, и смог бы, потому что, когда командир позвал меня, я легко обогнал весь строй.

— Так оно и было, — сказал Георгий Георгиевич голосом, не допускающим возражений. — Так нам показала твоя энцефалограмма. Я вам сейчас все это объясняю для того, чтобы вы поняли свои сверхвозможности после того, как испытаете действие стимулятора на себе. Чтобы не было удивления и непонимания. И, при необходимости, вы сможете всегда дополнительно понюхать препарат и обновить запас сил. И касается это не только сил физических. У вас сегодня, насколько я знаю, занятия еще не закончились. Вот перед следующими занятиями сделайте из флакончиков, которые мы с Константином Егоровичем каждому выдадим, по одному вдоху через нос. И увидите, насколько повысится ваше внимание.

— Только инструктору свои флакончики не показывайте, а то заберет и все выпьет, — посоветовал я. Капитан Стрелков в батальоне славился тем, что мог пить все, что хотя бы немного пахнет спиртом. Я не знал еще, содержит ли спирт «стимулятор Горохова», я уловил только дурманящий запах полыни, но инструктор минного дела может заподозрить, что его обманывают, и выпить все. Просто на всякий случай. Для капитана слово «стимулятор» звучит совсем иначе, чем для всех нас. — Извините, Георгий Георгиевич, что я вас перебил. Продолжайте, пожалуйста. У меня, кстати, вопрос возник. На какой период работы рассчитан один флакончик?

— Отвечу недостаточно точно. Если полгода подряд, не переставая, нюхать стимулятор, плохо человеку от этого не станет и содержимое не уменьшится в объеме. Но через полгода жидкость начнет разлагаться на составляющие, и активаторы уже не будут действовать на мозг так, как раньше. Но это процесс постепенный. Потом, когда вы вернетесь после операции, я объясню вам некоторые детали. Сейчас для такого длинного и подробного разговора просто нет времени.

А пока, с вашего, командир, разрешения, продолжу обращение к бойцам взвода. Итак… Я уже объяснял вашему командиру, что на мозг можно действовать различными способами — через все органы чувств, но только обоняние имеет возможность влиять на конкретные мозговые центры и даже целые участки мозговой коры напрямую, непосредственно, минуя все другие части организма, после нескольких применений не растворяясь ни в крови, ни фильтруясь в легких, ни пробегая по нервным окончаниям кожи. Уникальное действие. Есть еще музыка, но она работает иначе и несравненно слабее, намного слабее. Но не в этом суть.

А в том, что стимулятор, который вы сейчас получите, задевает практически все сферы вашей деятельности и будет работать, естественно, вкупе с вашей общей подготовкой. — При этих словах профессор посмотрел на меня, подтверждая, что понял, почему я не пожелал взять его с собой на операцию. — Побочных действий препарата, сколько мы ни старались их найти, до сих пор не обнаружено, поэтому вам опасаться за свое здоровье не приходится, несмотря на то что мы вторгаемся в святая святых человеческого организма — в деятельность мозга. Вот здесь я выложил на кровать вкладыши в ваши шлемы. Сейчас каждый из ваших шлемов уже имеет собственный вкладыш, но те вкладыши были рассчитаны на марш-бросок и были более специфичными. Новые — более общие, они лучше подходят для стимулятора, который вы сейчас получите. Подключение будет аналогичным с подключением во время марш-броска. Вы, наверное, помните, как это делается. Если что, командир вам подскажет. Олег Анатольевич по своему планшетнику проследит за вашим состоянием. И потому прошу вас сначала сменить вкладыши в шлемах, а потом получить по флакончику стимулятора. И еще раз напоминаю: вы обретете супервозможности, о которых можно только мечтать. У меня все…

На последние в этот день взводные занятия я снова не пошел, ждал возвращения начальника штаба. А пока его не было, я предупредил дневального, оставив ему свой телефонный номер, и отправился в оперативный отдел посмотреть, что рассчитали там для моего взвода. Сам я обычно предпочитал иметь дело с капитаном Терентьевым, но капитан должен был уехать с начальником штаба. И потому я готов был пообщаться с любым из четырех сидящих там офицеров. Вернее, из троих оставшихся на месте.

Все трое были в кабинете, сидели за своими компьютерами, видимо, просчитывали время каждого нашего действия, исходя из средних показателей, как это обычно просчитывается. И наверняка не учитывали эффект «стимулятора Горохова».

Я сразу подсел к столу начальника оперативного отдела, к которому в компьютер стекались все расчеты других сотрудников отдела. Да и свободный стул был только перед его столом. На остальных лежали стопки свернутых карт и других бумаг.

— Терентьев, вижу, еще не вернулся, — констатировал я отсутствие одного из сотрудников. Для этого не обязательно было обладать особой проницательностью.

— С начальником штаба уехал, — объяснил начальник отдела.

— Я, Алексей Васильевич, в курсе. — Раньше нынешний начальник штаба как раз и был начальником оперативного отдела, и самого Алексея Васильевича прочили ему в преемники, когда в очередной раз возникали слухи о переводе Жандармова в штаб бригады. Но если майор Жандармов был в каждой роте своим человеком, живо интересовался жизнью и заботами солдат, то Алексей Васильевич из своего кабинета в казарменный корпус, насколько я знаю, никогда не ходил, имея свои понятия о роли начальника штаба батальона. Штабные понятия. — Мне для ознакомления ничего пока не предложите? Ваши варианты операции? Хотя бы прохождение отдельных участков по времени?

— Могу только сообщить, что на предварительное обследование поверхности с георадаром взводу отведено сорок две минуты. Это из расчета твоего предположения, что боковой выход расположен в середине прохода. Если он вообще, конечно, есть, в чем я сильно сомневаюсь. Если и есть, то не выход, а жестяная труба для вентиляции, как я полагаю. Но в любом случае мы просчитывали только проход до середины тоннеля.

— А как саму середину определяли? — не понял я.

— По длине дистанции от стены в ущелье до известного нам выхода на поверхность. По карте аэросъемки с беспилотника. Я понимаю, что ты хочешь возразить. Почва не везде одинакова, часто встречаются глубокие скалы, которые изменят конфигурацию тоннеля и могут сделать одну часть длиннее, другую короче. Мы тоже не дураки и это принимаем. И потому в расчеты внесена поправка. Взводу выделяется плюс-минус пять минут дополнительного времени. Значит, все время работы с георадаром колеблется от тридцати семи до сорока семи минут. Уложитесь?

— Откуда я могу знать, если я даже карту местности еще не видел.

— Давай свой планшетник. Карты перекачаю, — распорядился капитан.

Я передал планшетник, который Алексей Васильевич сразу соединил кабелем со своим компьютером, как недавно делал это профессор Горохов, и за секунды закачал мне несколько карт местности. Вообще-то обычно карты устанавливаются дистанционно со штабного сервера. По времени это дольше на несколько секунд. Но сейчас начальник оперативного отдела решил не озадачивать себя визитом на узел связи и выполнил работу сразу.

Получив карты, я решил заняться их изучением, забрал планшетник и покинул оперативный отдел. На выходе из штаба мне встретился капитан Терентьев, пешим ходом отправленный начальником штаба на рабочее место. Следовательно, сам майор Жандармов поехал в казарму. Значит, и мне следовало туда же спешить. Тем более то же мне посоветовал и сам Терентьев:

— Машина с грузом у казармы. Поторопись…

Я поторопился. Тем не менее все равно не успел. Майор Жандармов дожидаться меня не стал и приказал дежурному по роте организовать силами дневальных разгрузку «уазика». Впрочем, груз был небольшой и нетяжелый, и потому дневальные к моему приходу уже закончили разгрузку.

Все, что требовалось, было уложено в офицерском кубрике казармы, вопреки категорическим требованиям системы безопасности, согласно которым, например, мины и другие взрывоопасные вещества хранить в казарменном помещении запрещалось. Но если начальник штаба сам распорядился, я не возразил и даже не споткнулся о две уложенные недалеко от двери светошумовые мины. Они, естественно, были без взрывателей и потому опасности не представляли, даже если бы я о них споткнулся. Самый объемный груз — ящик с упакованным георадаром — стоял у двери.

— Нашелся? — спросил начальник штаба. — А я уже звонить хотел.

— Я, товарищ майор, в оперативном отделе был. Закачал себе карты местности, чтобы заранее изучить, поинтересовался подробностями разработки плана операции, которые мне даже не показали.

— Все правильно. Как можно оценить план по отдельным фрагментам? Как только все будет сведено воедино, тогда можно будет и оценить, и обсудить. Сначала, естественно, мы с комбатом посмотрим, свои замечания, если будут, выскажем. Потом и ты посмотришь. Свои замечания и предложения вставишь…

— Это я, товарищ майор, понимаю.

— Как профессор? Приходил?

— Так точно. Провел небольшое собеседование. Раздал солдатам флакончики со стимулятором. Мне на планшетник установил программу со своего ноутбука, чтобы мне не тащить с собой его технику контроля за работой стимулятора.

— Все правильно. А теперь посмотри инструкцию к георадару. Соберем его вместе. А если что-то из инструкции по работе будет непонятно, я подскажу. Мне долго и толково объясняли. Кажется, я все понял…

Сборка времени много не заняла, тем более предстояло собрать только крупные узлы и установить сам прибор на раме с колесиками, а потом подключить все это к аккумулятору. Впрочем, подключение к аккумулятору я оставил на пото́м. Такую простую операцию можно провести и на месте.

Оставалось только пройти обучение. Для этого мне была выделена не очень толстая брошюра-инструкция. Но и из этой инструкции мне требовалось изучить только две страницы, которые касались непосредственно подземных пустот. Варианты поиска подземных грунтовых вод меня не касались. Поиск металлов и кладов меня тоже не волновал, хотя найти клад я бы, честно говоря, не отказался.

Я все прочитал, задал майору пару уточняющих вопросов, на которые он ответить сам не смог, воспользовался предоставленным ему номером, позвонил и уточнил. Потом этот же номер и я «забил» в свою трубку, чтобы иметь возможность получать консультации, если потребуется. В месте проведения операции, как предупредил меня майор Жандармов, связь действует бесперебойно. В крайнем случае я всегда имею возможность позвонить через свой планшетник, но для этого придется воспользоваться услугами военного спутника и военного Интернета, что обычно нежелательно из-за дороговизны спутникового времени.

— Быстро ты с новой техникой освоился, — восхитился начальник штаба.

Я вытащил из кармана и показал ему флакончик со «стимулятором Горохова», который сам рассматривал уже несколько раз за вечер.

— Сколько он действует? По времени? — спросил майор.

— Профессор обещал два часа гарантированно, а в дальнейшем — в зависимости от индивидуальных особенностей организма.

— А после этого? Упадок сил?

— Я, товарищ майор, такого не заметил…

За дверью кубрика послышались голоса. Я посмотрел на часы и понял, что взвод вернулся с занятий. В дверь постучали, но пригласить войти я никого не успел, поскольку дверь раскрылась и без приглашения вошел капитан Стрелков. Выглядел он таким возмущенным, словно мы с начальником штаба уже несколько часов пили в кубрике, а капитана пригласить забыли.

— Чем, Валера, ты так недоволен? — поинтересовался майор, удивленный видом капитана.

— Где твой взвод уже проходил обучение? — сердито и с откровенным вызовом спросил меня инструктор.