Глава пятая

Генерал Кабаков был опытным человеком и предвидел такую ситуацию, при которой у меня могут спросить номер телефона. Сам он знал, что прослушать можно любой номер. И потому выделил мне для связи совсем простенькую трубку, которую я включил на «виброзвонок» и убрал в самый дальний внутренний карман своей камуфлированной куртки. «Виброзвонок» был необходим на случай, если кто-то будет рядом со мной, когда позвонит генерал, но при этом человеке нельзя будет разговаривать. В этом случае мне необходимо будет позже, когда буду свободен, самому позвонить.

Я только отвез клиента к Ярославскому вокзалу, когда позвонил генерал. Клиент расплатился со мной, я убрал деньги и вытащил трубку, чтобы не разговаривать на ходу и не связываться с инспекторами ГИБДД, которые этого не любят.

— Как дела, старлей? — сразу спросил Сергей Павлович.

— Нормально, товарищ генерал. Познакомился с Ивоном и с Рафом. Раф — это дружок нашего Юнуса. Ивон сам идет на контакт. Чем-то я ему сильно понравился. Обещал на постоянную работу в охрану устроить. Что и требовалось.

— Юнус с Анваром сидят сейчас напротив меня. Из больницы их отпустили из-за отсутствия медицинской страховки. Говорят, что ты перестарался, бил их с жестокостью.

— Не совсем так. Я бил так, чтобы это выглядело реально, а не киношной показухой. Создавал впечатление. И Ивон оценил это. Наверное, как раз благодаря такому моему поведению он и ищет контакта.

— Подожди пять секунд… — Генерал зажал трубку ладонью, видимо, разговаривал о чем-то с моими «компаньонами» по драке. И только через минуту заговорил снова: — Ивон, мне подсказывают, помешан на боевых системах, на единоборствах. Просто болеет этим. Мечтает стать супербойцом. А насчет Рафа Юнус предупреждает, что это очень скользкий и подлый тип, который может ударить ножом в спину. Будь с ним осторожнее, не иди на контакт и постарайся ничем не обижать. Он чрезвычайно обидчив. Не подставляйся…

— Я понял, товарищ генерал. Ивон сегодня назначил мне встречу. Желает, видимо, свести меня с Валентином Немчиновым, который набирает себе в охрану людей, и самого Ивона желает привлечь, а Ивон хочет меня захватить. В восемнадцать часов мы встречаемся на той же стоянке.

— Отлично. Значит, сработало. Именно на это мы и рассчитывали, когда начинали операцию. После встречи доложи все мне в подробностях. Буду ждать твоего звонка.

— А если встреча затянется?

— Звони в любое время. Трубка у меня всегда с собой. Ночью, буду спать ложиться, рядом с подушкой положу. Не стесняйся. Время у нас с тобой — военное…

— Я понял, товарищ генерал…

До конца рабочего дня я еще трижды заезжал на ту самую стоянку такси. Мельком познакомился почти со всеми «бомбилами», хотя близкого контакта ни с кем не завел. Просто запоминал лица, да и то машинально. Ко мне уже относились, похоже, как к своему, хотя в общих разговорах и коллективных перекурах, как человек некурящий, я участия не принимал.

Красивая драка, похоже, создала мне авторитет «крутого» парня, а дружить с «крутыми» хочется всем, кто сам о себе так сказать не может. Эта истина работает не только среди «бомбил», но и в человеческом обществе вообще, поскольку люди в наше время чувствуют себя малозащищенными и всегда надеются, что с помощью кого-то «крутого» смогут при необходимости себя защитить.

При этом я и заработал вполне прилично. И даже мысль в голове крамольная появилась, что хорошо бы всегда вот так «бомбить» и не связываться больше со службой, не знать больше интенсивных и изнурительных тренировок, не рисковать жизнью в боевых операциях, за участие в которых, правда, платят тройное жалованье, тем не менее, ты всегда рискуешь потерять жизнь. Я словно забыл, что и сейчас участвую в такой же боевой операции, и именно благодаря этому стал так неплохо зарабатывать.

Но я легко отогнал от себя эти мысли. Раньше, бывало, мне случалось думать о богатых людях, которым нет нужды заботиться о завтрашнем своем дне. Денег у них хватит и на завтра, и на послезавтра, и еще детям останется. Я даже пытался представить себе таких людей, но никак не мог понять смысл их существования. Заработать больше денег? Ради чего? Зачем им столько? О чем вообще такие люди думают? Бывают ли у них заботы, которые не касаются накопительства, приобретения и развлечения? Но, видимо, деньги были такой большой заразой и одновременно таким видом энергетики, которая постоянно требовала себе подпитки. И подпитка эта могла осуществляться только за счет увеличения банковского счета.

Я очень быстро заработал небольшую сумму, но тут же прикинул, во что эта сумма может вылиться, если я буду так зарабатывать каждый день, и это уже стало «ломать» меня, прежде такого крепкого и несгибаемого. Прийти к какому-то определенному выводу, а через него — к сомнительному решению я не просто не мог, я панически не желал этого. Именно так, именно панически. И потому я отбрасывал от себя все мысли о том, чтобы кардинальным образом изменить свою жизнь.

Наверное, я все же отдавал себе отчет в том, что в настоящий момент я работаю под «крышей» такого солидного заведения, как ФСБ. Мне не приходится «отстегивать» значительную часть своего заработка уголовному авторитету за право пользоваться стоянкой для такси. Другим тяжелее. И если я ввяжусь в такой вид деятельности, мне придется жить так же, как другим «бомбилам».

Я уже слышал сегодня разговор о квартире, которую хотел купить один из них. И не в Москве, а в Подмосковье. Он жаловался, что еще пару лет придется за эту квартиру «пахать». Значит, не каждый день бывает таким удачным, как этот. Не зря же говорят, что новичкам везет.

Тем не менее потратить часть денег я все же мог себе позволить. И ближе к вечеру заехал в охотничий магазин на проспекте Мира и купил себе бронежилет скрытного ношения с защитой от ножевого удара. Наверное, я мог бы выпросить такой бронежилет бесплатно у того же генерала Кабакова, поскольку подписал с ФСБ договор о временном поступлении к ним на службу в своем прежнем звании старшего лейтенанта. Но мне это показалось неудобным.

Приобретение бронежилета скрытного ношения было вызвано, как я сам прекрасно понимал, сообщением Юнуса о Рафе, который способен нанести исподтишка удар ножом в спину. Когда меня атакуют в лицо, я не боюсь, я всегда сумею за себя постоять, даже без оружия против вооруженного. Не зря же я тренировался. Но от удара в спину никто не застрахован. У нас в батальоне заместителя начальника продуктового склада убил ножом в спину мальчишка на улице. Простой мальчишка, которому взрослый офицер сделал замечание. Лезвие ножа вошло между позвонков и перерубило спинной мозг.

Я, естественно, подготовлен не так, как заместитель начальника продуктового склада. Но на затылке и у меня глаз нет. А если человек маниакально подозрителен, если он обидчив и вдобавок к этому подл, удара ножом от него всегда можно ожидать. Тем более я не всегда мог правильно проконтролировать свои слова, и часто случалось, что обижал человека, даже не думая об этом.

Это и подвело меня к покупке бронежилета скрытного ношения. А если спрашивать такой бронежилет у генерала Кабакова, Сергей Павлович обязательно поймет, что толкнуло меня на эту просьбу. И подумает, что я боюсь. А я не боюсь, я просто предпочитаю быть осторожным, оберегая себя для полезного дела…

В половине шестого мне на мой личный смартфон позвонили с незнакомого номера. Причин скрываться от кого-то я не видел, с коллекторами мне делить было нечего, от алиментов я не убегал, поскольку имел только двоих родных дочерей, о которых всегда заботился. И потому ответил без сомнений, но не привычным армейским представлением, а только по фамилии.

— Ветошкин. Слушаю вас…

— Алексей! — услышал я голос Ивона. — Ты где сейчас?

— На проспекте Мира.

— Свободен?

— Только что от пьяного пассажира с трудом избавился. Он все не знал, куда ему ехать. Половину Москвы исколесили. Приедем, он передумает, просит в другое место. И там та же история.

— Хоть заплатил?

— Нормально. Не обидел.

Врал я вдохновенно, чтобы скрыть свои недавние мысли о бронежилете, который сейчас лежал у меня на коленях. Такой пассажир был у меня еще перед обедом. И не сильно он меня утомил, поскольку человек я — предельно терпеливый.

— Можешь сейчас к нам в спортивный клуб приехать? Наш тренер желает на тебя взглянуть.

— Говори адрес.

Ивон назвал адрес, который я без труда запомнил и даже не стал сразу загонять в память навигатора. Но в данном случае сработала не моя память, вернее, она самая, но в другом качестве. Просто я уже знал этот адрес от генерала Кабакова. Адрес был указан в инструкции, которую шифротелеграммой получил для меня майор Васильков, и с которой он меня, естественно, сразу ознакомил.

— А что за клуб? — спросил я.

— Клуб спортивного ножевого боя.

— А вот это уже интересно… — протянул я. — А какое я имею отношение к вашему тренеру, что он желает со мной познакомиться?

В трубке Ивона гуляло эхо. Голос его двоился. Это говорило о том, что был включен динамик громкой связи. То есть Ивон разговаривал со мной так, чтобы разговор был слышен еще кому-то. Видимо, тренеру.

— Ну, я же говорил тебе сегодня. Ах, это-то я и не сказал, кажется. Наш тренер имеет собственный клуб. Он же работает начальником охраны в лаборатории. И набирает охрану из надежных парней. Тренер и начальник охраны — это одно лицо. Валентин Иосифович говорит, что, кажется, знает тебя.

— Как его фамилия? — спросил я резко.

Собеседник моей резкости не испугался.

— Немчинов. Валентин Иосифович Немчинов.

— Я его тоже знаю. По крайней мере, заочно. Очно мы, если мне память не изменяет, никогда не знакомились. И в схватках не встречались. Всегда соревновательная сетка разводила. Кстати, я тренировался у его первого тренера, Маслякова. Хорошо, Ивон. Я еду. Машину там есть где поставить?

— Есть. Клуб размещается в подвале Дома культуры. Перед Домом культуры большая площадка, где все машины ставят. Приезжай, я тебя встречу. Когда будешь?

— Если не застряну в «пробке», то через сорок минут.

— Через сорок минут я выхожу на крыльцо…

Ехал я, почти не превышая скорости, вместе с идущим по дороге потоком машин. То есть ехал со скоростью, соответствующей реалиям, а не дорожным знакам. Когда все едут одинаково, даже на большой скорости, легче ориентируешься. А если будешь ехать, придерживаясь существующих правил, которых, кстати, окружающие не придерживаются, то только успевай смотреть, кто норовит тебе в бок или в багажник въехать. И кто-нибудь обязательно въедет. Лучше уж заплатить штраф за небольшое превышение скорости, чем потом ждать, когда тебе отремонтируют машину. Даже за счет страховой компании того, кто в тебя въедет, — это все равно не скоро. Особенно за счет страховой компании…

По дороге мой смартфон еще раз «позвал» меня. На сей раз с городского московского номера. Я не ответил, потому что еще не научился подключать смартфон к мультимедийному комплексу машины, чтобы разговаривать на ходу, не держа трубку в руке.

К Дому культуры я подъехал раньше, чем планировал. Машину поставил рядом с блестящим лаком «Бентли» Немчинова. Ивона на крыльце еще не было. Тогда, в ожидании его, я позвонил по номеру, который меня вызывал. И сразу узнал голос «старшего брата», который был уже сильно навеселе.

— Алексей, меня тут жена навестить приехала. Так что не пугайся, когда вернешься и увидишь ее дома. Я сам сейчас на часик убегу по делам…

— Я в течение часа еще не приеду, — пообещал я. — Вероятно, поздно вернусь.

— Все равно. Я на всякий случай решил предупредить. Такая женщина, выглядит намного моложе своих лет. С фигурой манекена…

— Манекенщицы, — поправил я неуверенно.

— Нет. Манекенщицы поголовно — дохлые уродины, которые умеют только жуткие рожи строить, что вполне в извращенном вкусе современных модельеров. У манекенов фигуры лучше, и лица приятнее… По крайней мере, не всегда на нервы действуют и не угнетают. Значит, не пугайся. Она уже утром уедет. Познакомишься, зовут ее Ирина Александровна…

— Я понял, «брат». Извини, я за рулем, а впереди машина ГИБДД. Высматривают, кто с трубками в руке ездит…

Это я так соврал, чтобы разговор побыстрее закончить, потому что на крыльцо вышел Ивон, сразу заметил мою машину и направился к ней.

— Давно ждешь? — спросил молдаванин.

— Две минуты. Успел только брату позвонить, предупредить, что задерживаюсь, — объяснил я. На всякий случай — он мог видеть трубку у меня в руке.

— Я не думаю, что ты сегодня тренироваться будешь. Так что надолго не задержишься.

— Да я и спортивную форму с собой не взял. Из дома не взял. Не думал, что в Москве тренироваться придется. Но думаю, что смогу здесь купить. Магазинов в Москве на всех хватит. И деньги, немного, но есть…

Мы поднялись на крыльцо. За тяжелыми стеклянными дверями сидела дежурная и привычно занималась тем, чем занимаются все старушки на такой работе — вязала внукам шерстяные носки. Я приветливо кивнул, Ивон, видимо, поздоровался с ней еще раньше, и мы без всяких возражений прошли сначала по коридору до лестницы, по ней спустились в подвал, который больше напоминал бомбоубежище с толстыми бетонными колоннами, подпиравшими потолочные балки. Тем не менее подвал этот выглядел более приличным, чем в спортивном зале ФСБ, хотя я видел там только специализированный небольшой зал, судя по татами на полу, для борьбы, и вполне допускал, что там же могут находиться и другие, более приличные и пригодные для занятий спортом помещения.

Народу в зале было немало. Намечалась теснота. Разбившись на пары, молодые спортсмены спарринговали с ножами.

Найти глазами тренера я сразу не смог. И только после того, как один из спаррингующих снял маску и шагнул в нашу сторону, я узнал в нем Валентина Немчинова. Я изобразил на лице приветствие и шагнул ему навстречу. Немчинов был примерно одного со мной роста, только внешне более крепкий, широкоплечий, обладающий, на мой взгляд, некоторым избытком мышц.

Я никогда не был противником атлетически развитого тела. Но тело бойца спецназа, в моем понимании, должно быть сухим и сильным, должно иметь не столько развитые накачанные мышцы, сколько хорошо работающие связки и сухожилия. Хотя мышцы тоже играют важную роль в любой схватке, но, когда они перекачаны упражнениями с тяжестями, они становятся «забитыми» и больше мешают, лишая спортсмена быстроты и резкости.

Мои собственные мышцы никого не могли поразить объемом. Они были «сухими» и крепко переплетенными, обладали определенной физической силой, которую дает работа с весом собственного тела вместо «железа». Упражнения с весом собственного тела на специально разработанных тренажерах составляют основной вид силовой подготовки бойца спецназа ГРУ. Я и мои солдаты проходим подготовку именно на таких тренажерах, а вовсе не на силовых, которые я увидел в этом зале, стоящими в стороне, у стены.

— В Москву, значит, перебрался, Алексей? — сразу перешел на «ты» Немчинов.

— Ну, как перебрался. Просто пытаюсь устроить свою жизнь после некоторых не слишком приятных событий. У меня же семья, мне о детях заботиться надо.

— Это естественное желание. Наслышан о твоих делах. Что-то похожее на сегодняшнее?

— С той только разницей, что случилось это на автовокзале в Краснодаре.

— Там и суд был?

— Нет, окружной Военный Трибунал у нас в Ростове сидит. В Ростове и судили.

— Да, у нас сейчас в стране как, если тебя изобьют и на инвалидность отправят, то ты можешь подать в суд. А если тебя пытались избить, а ты ответил адекватно, то ты виноват, что жив остался…

— Что жену свою в обиду не дал… — добавил я. — Детей защитил…

— Так что ты легко отделался. Мне рассказывали, что после таких приговоров Трибунала, как у тебя, дело обычно передается гражданским следственным органам.

— Да, — на ходу импровизировал я. — Было и такое. Но там не нашли в деле состава преступления. И дело закрыли.

— Дорого обошлось? — спросил Ивон, стоящий рядом.

— Дорого, — согласился я, — офицеры всего батальона скидывались. Сам я не потянул бы такую сумму. Тем более только перед этим машину купил…

Даты можно было при необходимости подтвердить документально. Все совпадало, и я это просчитал в голове. Я знал, что против самого Немчинова следственное управление ФСБ ничего не имеет, как и против Ивона, то есть они не состоят на подозрении, тем не менее, если кто-то будет задавать вопросы Валентину или Ивону, мои данные могут дойти до кого-то заинтересованного. Потому следовало соблюдать осторожность даже на словах.

— Ладно. Давай ближе к нашим делам… Относительно устройства на работу. Лицензии охранника у тебя, как я понимаю, нет?

— Нет. Но ее разве сложно получить?

— Раньше можно было получить за один день. Сейчас сложнее. Но у меня есть связи, помогут. Твое дело — договориться с братом относительно регистрации. Чтобы получить в Москве лицензию и работу, тебе необходимо здесь «прописаться». Если твой брать не захочет, я думаю, что смогу решить и этот вопрос. В группе у меня половина москвичей, из них половина согласится по моей просьбе зарегистрировать человека у себя. Разумеется, проживать ты будешь при этом у брата. Потом что-нибудь подыщешь. Может, снимешь квартиру, может, еще как-то выкрутишься. Тебе же семью содержать надо. И перетащить сюда их тоже нужно.

Будь готов потратить на чиновников определенные средства. Просто так в Москве дела не делаются. Даже если ты имеешь на что-то право, чтобы это право реализовать, следует платить.

— Я понимаю. И готов…

Об этом я давно уже знаю и потому не удивился. Но надеялся, что деньги, которые я зарабатываю «бомбилой», помогут мне решить некоторые вопросы. Да и другие средства у меня имеются. И в ФСБ я кое-что должен получить…

— Семья когда переезжать думает?

— Как только срок договора с ХОЗО закончится. Три месяца осталось. За три месяца надеюсь устроиться. Успею?

— Успеешь, — согласился Валентин. Тон его был деловым, и напоминал он мне совсем не тренера, а скорее руководителя предприятия, каковым он и являлся по основному своему профилю. Хотя я не знал, существует ли у Немчинова личная охранная фирма, или в той лаборатории, где он работает, есть свой отдел охраны, который он возглавляет. Но в любом случае, лицензия на осуществление охранной деятельности нужна и там, и там. Требуется только решить вопрос с регистрацией. Про «резиновые» московские квартиры не слышал и не читал, наверное, только слепой и глухой. А это значило, что вопрос с регистрацией вполне решаемый. Хотя обратиться к генералу Кабакову, видимо, все же придется. Генерал посодействует, и мне это обойдется намного дешевле.

— Тренироваться будешь у меня? — внезапно перешел Немчинов на другую тему, посчитав первый вопрос исчерпанным.

— Я бы предпочел не торопиться с выбором. Сходил бы в несколько мест, присмотрелся бы. Вообще, у нас с Масляковым хороший тандем получился. Мы друг друга понимаем. Где его зал, я знаю. На сборах там тренировался.

— Как хочешь… — вяло сказал Немчинов. — Таким бойцам, как ты, всегда предоставляется право выбора.

— Но я и у тебя попробовать хочу. Вдруг понравится…

— Надеюсь на это…

Я старался не навязываться Валентину в друзья, держался с чувством собственного достоинства, с пониманием веса и значимости, которые должны быть присущи чемпиону войск специального назначения. Немчинов это тоже понимал и ни на чем не настаивал. Только Ивон от нашего разговора слегка растерялся. Он-то считал, что привел в зал нового ученика, а этот ученик, как оказалось, сам о себе отнюдь не ученического мнения.

Мы с Немчиновым пожали друг другу руки, и он надел маску, чтобы продолжить спарринг. Ивон пошел меня провожать. Его машина стояла в стороне, но к своей машине он не пошел.

— Ты сегодня не тренируешься? — спросил я.

— В следующей группе. В последней. Сейчас вторая занимается…

— Много сюда народа ходит, — отметил я с одобрением. — Цена приемлемая?

— Восемь тысяч в месяц. Половину перечислением, половину наличными. Приемлемо…

— Ладно. Буду думать. Завтра увидимся.

— До завтра…