ГЛАВА 35. АНГЕЛ
--- Егор Соснов --- Тик ---
Я стоял за пределами полуразрушенной крепости Кропася и смотрел на поле. В ста метрах от замка зияла огромная воронка от взорвавшихся энергобомб. Сколько это было в тротиловом эквиваленте, я не знал, но наверно не меньше доверху груженого КамАЗа. Все поле было усеяно телами тех нечастных, которых привел сюда эмиссар Черной Орды. Хотя несчастными их можно было назвать с натяжкой. Не я их убил, они уже были пустыми мертвыми оболочками, поднятыми волей этого до сих пор не понятого нами врага. Они уже были нарони-то.
Нарони. Последние слова его были про деву с душой леса. Береста. Зачем она ему? Что ему надо, этому божественному психу? Ему мало жертв, что ему приносят?
- Сваливать нужно, как можно быстрее, - произнес я, достав компас, который слегка качнул стрелкой и указал в ведомом только ему направлении.
- Вдова Кропася мертва, - раздался голос Бурбурки, устало подошедшего ко мне, - половина войска тоже. Они собрались у ворот, а когда колдовство поломало мост и стену, их тоже пришибло. Часть слуг придавило рухнувшим потолком в донжоне.
- А твои крестьяне?
- Их в пристройке для скота держали. На неё рухнула часть смотровой башни. Погибло семеро, еще двенадцать ранено.
- Что дальше?
- Рода Кропасей больше нет, - начал Бурбурка, - Великий Дом может назначить наследника сам, но не сейчас, когда он обезумел. Я объявлю себя властителем его владений, приму под свою руку его нарони. Так будет правильно.
- Ты доволен? - спросил я, повернувшись к Бурбурке.
- Это не то, что я хотел, - ответил феодал, - я хотел пленить эту дуру, прижать к ее горлу клинок, и чтоб она произнесла клятву верности. А ты что дальше будешь делать? Великий Дом от тебя не отстанет. Ты сам видел его мощь.
- Домой хочу, - сказал я, глядя вдаль.
Глаза выхватили из лесного полога тоненькое тельце нарони-ли и массивную человекоподобную тушу. Те быстро скрылись за кустарником, поняв, что выдали себя. Я стиснул зубы, рука сжала висящий на поясе колдовской клинок, которым я убил первого эмиссара Черной Орды и прикончил одного из этих мясников. Я был хранителем смерти богов, а раз так, то есть шанс одолеть и этого, но друзей я не отдам.
Я только успел, стиснув зубы и кулаки, проводить взглядомнаших врагов, а из леса медленно вышла огромная прозрачная тварь. Она сдирала своим стеклянистым панцирем кору с деревьев, протискиваясь между ними. Тварь шевелила направленными в нашу сторону щупальцами. Тень Великого Дома.
Она была не одна, следом за огромным пауком из зарослей стали выходить многочисленные крабы, шевеля клешнями. Их было не меньше сотни.
Я обернулся и обвел глазами стоявших на площадке товарищей. Их глаза до сих пор еще не угасли от прокатившегося вздоха, с укоризной сверля меня искрам души. Серебристые, зеленые, голубоватые, алые и оранжевые. Что таят в себе эти души? А потом я закрыл свои глаза.
- Уходим, прямо сейчас. По машинам! - заорал я. - Нон-тар, оставайтесь здесь со своими воинами.
- Я с вами, нон-тар Эгор, - прокричал Такасик, подбегая.
- Не стоит, - ответил я.
- За мной долг живой крови. Вы спали мне жизнь.
Я покачал головой.
- Великому Дому нужны только мы. Теперь все эти задумками с провожатыми по такйным закоулкам бесполезны.
Тот нахмурился и кивнул, отходя в сторону. Я бросился к Тигру, на ходу открывая чарами дверь, но прыгнул внутрь лишь тогда, когда убедился, что все заняли свои места. Машины поехали, оставляя разрушенный замок, по узкой лесной дороге, опережая ораву прозрачных существ, что последовали за нами. Я не знал, каких богов можно было благодарить за ту медлительность, которой обладали тени Великого Дома, ведь со всей этой прорвой мы не справимся.
Ехать пришлось по вытоптанной ногами нарони и лапами вьючных животных песчаной дороге. Она всё время петляла, огибая холмы и омуты. Больше двух десятков раз переправлялись вброд через быстротекущие реки. Один раз пришлось вытаскивать тросом застрявший Урал.
В дороге сидели как на иголках, вглядываясь в лес и ожидая засады, ведь мы наверняка знали, что оттуда за нами наблюдают шпионы эмиссара.
Дед Семен всё время охал, мол, как же так, только прижился на новом месте, только себе целый замок захапал, и уже двигаться нужно в новый путь. Он зарекался еще путешествовать.
А ехали почти два Вздоха, отсидев все задницы. Я выматерился, поняв, что начал мерять время местными критериями.
Машину слегка потрясывало на кочках. Я обернулся, рассматривая свой отряд. Александра сидела в углу на мягкой стопке спальных мешков, устало сжавшись в комок. В уголках глаз поблескивали искорки слез. Она ощутила мой взгляд, выпрямила спину и задрала голову, утерев слезы, выражая всем видом, что нельзя так делать, но очень хочется.
Пока ехали Полоз, про которого порой можно было забыть из редких пробуждений, выполз из барсетки и увеличился в размерах, так что его кольца стали толщиной в руку человека. Если бы он был человеком, то я бы подумал, что он сильно переживает. Змей меж тем медленно выпускал свой раздвоенный чёрный язык, покачивая головой в такт подпрыгивающей машине, и смотрел через лобовое стекло на дрогу.
Я отвернулся, достав из кармана в карандаш, и прикоснулся к нему колдовством, пытаясь примерить одно из тех заклинаний, что имелись на зачарованной богами экипировке. Оно очень сложное, но если получится, то вопросы маскировки отпадут сами собой.
Колдовство не хотело поддаваться, хотя я вывернул его наизнанку, разобрал и собрал, применив все доступные навыки. Ведь нам в дорогу дали не только скатерть-самобранку, но и шапку-невидимку, вернее кевларовые шлемы-невидимки по одному на каждого, только на Тике они не работали. Заклинание удалось реанимировать, но не в полном объеме.
Я закрыл глаза и попытался расслабиться, машинально создавая призрачную пчелу. Колдовское насекомое проползло по карандашу, цепляясь за дерево лапками, а потом тяжело зажужжало и поднялось в воздух. Я сотворил еще парочку таких и открыл форточку, выпуская на волю. Нет, я не давал им свободу, наоборот, поставил задачу стать индикатором преследования. Еще парочка унеслась вперед, разведывая дорогу. Не много они могут, сличить нужные ауры по шаблону, составить туманную схему местности, подать сигнал, по необходимости взорваться небольшими гранатами. Они были просты. Здесь энергии было много, а имея энергию, я мог создавать их пачками и отправлять волна за волной. Кем я был для них? Богом? Нет, наверное. Они просто будут идти вперед, не зная ни страха, ни сомнений, словно...
Я провел ладонями по лицу, оставив висеть карандаш в воздухе на невидимой ниточке телекинеза. Почему мне в голову не приходила раньше такая мысль. Ведь вторженцы Черной Орды - это такие же магические механизмы, что и мои пчёлы. Сложнее, сильнее, но такие же. Значит, они тоже несут чью-то волю, только чью, и почему они идут к нам убивать? Но чего хочет тот неведомый владыка, отправляющий своих черных 'ангелов' на бой?
- Охохонюшки, - в гнетущей тишине, разбавляемой только урчанием двигателя, прокряхтел дед, а потом добавил, - Так, он ревнует, этот гад ползучий. Он возомнил себя твоим покровителем, потому и мне подлянки делал.
- Лож-ж-жь, - прошипел змей.
- Да ну. А кто специяльно помешал Егору и Сашеньке уединиться? Это он мне назло момент подгадал.
- Лож-ж-жь, - монотонно повторил Полоз.
- Сам хорош, дед, - обернулся я, - ты же подсматривал.
- Да, брось эту мыслю Егорушко. Кабы все домовых, да банных с овинниками стеснялись, люд русский вымер бы давно, со стыда за грех сношения. Я ж только о пользе думаю.
- То-то я смотрю, что у меня в доме, пока Анна жива была, все презервативы с дырочками были, дед.
- Пустое это, - отмахнулся домовой, - ты на дорогу смотри.
- У нас Света водитель.
- А ты голова.
- Ну, дед, ну ты кадр, - усмехнулся я, в немного разрядившейся обстановке, а потом повернулся к окну, где опять мелькнул морской залив. Этот был шире и дальше от дороги. Но у него все так же трудились стеклянные монстры, что и на предыдущем.
Мы проехали вброд общим числом больше двух десятков мелких речушек, а вот крупная река нам попалась только сейчас. Через нее лежал бревенчатый мост. Пришлось осторожничать, так как не знали, какую нагрузку может выдержать переправа. Когда машины начали по одно проезжать по мосту, мне пришлось спешиться и придерживать всю конструкцию телекинезом, после чего я еще полчаса сидел на песке на обочине, с плывущим перед глазами миром. Береста долго щелкала передо мной пальцами, сказав, что это обычное переутомление. Берегиня приложила ко лбу обычный мокрый компресс, и велела стрескать треть кило глюкозы, заявив, что на капельницу времени нет.
От моста мы отъехали всего на сто метров, когда заговорила Александра, указав пальцем прямо сквозь корпус внедорожника.
- Нарони.
- Где? - быстро спросил я, вглядевшись в указанном направлении, придерживая компресс.
Машина плавно остановилась, когда Света нажала на тормоза.
- Километр от нас. Их пятнадцать, и скот вьючный, - продолжила Бельчонок.
- Работяги, - предположил сидящий сзади Мефистофель, делающий вид, что спит, надвинув на глаза непонятно откуда взявшуюся широкополую черную шляпу.
Бес так и не сдвинул ее с лица, продолжив сидеть некоторое время, а потом вдруг вскочил, потянувшись, показал на лежавший передо мной карандаш.
- Контуры замкни получше, - произнес он, а потом открыл заднюю дверь и вышел.
- Ты куда?! - заорал я ему вслед, тоже выскочив наружу, и наблюдая, как ругается в кабине стоящего позади Тигра Урала Ангелина. Она только что не давила на звуковой сигнал, что было бы глупостью сейчас.
- Бедолаг направлю в другую сторону, - ответил бес.
Он пошел по дороге вперёд неспешным шагом, а потом в какой-то момент начал меняться. Тело его вытянулось, ноги приобрели второй коленный сустав, а одежда сменилась на лохмотья. Бес на ходу повернул ко мне лицо избитого нарони с окровавленным лицом. Походка его стала неровной, прихрамывающей.
Я скрипнул зубами, а потом протянул руку в сторону кабины и в нее прыгнул карандаш. Контуры, мать его. Я сосредоточился, открывая для своего внутреннего взора заклинение. Контуры.
Пришлось шестьдесят контуров замкнуть, прежде чем все получилось. Я открыл глаза и подбросил на ладони карандаш, а потом повернулся к машинам и провел ладонью справа налево. По машинам прошлась волна марева, искажая их контуры, а потом этот полог вместе с колонной стал прозрачным. Сквозь него стали мутно видны трава и лес, размытые как в морозном тумане, или в телевизионном спецэффекте, когда делают неразличимыми какие-нибудь детали. Если не присматриваться, или не знать, где искать, то глазу легко потерять эту муть из виду. Не полная невидимость, как в старой сказке, но куда лучше маскировочных сетей.
А сам шагнул за дерево, скрыв мороком себя среди кустов.
И как раз вовремя. На изгибе дороги появились первые нарони, о которых говорила Александра. Бес совсем сгорбился и, заорав, похромал к путникам.
- Бегите! Спасайтесь!
Нарони сначала замерли, а потом похватали своих вьючных ишаков и быстро начали сворачивать в лес, озираясь по сторонам.
А сзади нас что-то загрохотало. Я резко встал, от чего в голове опять пошли хороводы. Я не видел начала событий, но зато прекрасно мог наблюдать, как нечто огромное, больше похожее на щупальце осьминога, замерло на уровне верхушек деревьев. Видел взметнувшиеся вверх, а теперь летящие вниз бревна бывшего моста. Они с грохотом обрушивались на гальку, поднимали фонтаны воды, падая в реку, заставляли трещать ветви прибрежных деревьев.
Это нечто рухнуло в затяжном падении, заставив речушку выйти из берегов. А потом стало скользить к океану, возвращаясь к своему владельцу.
Ко мне подскочил бес, вернувший себе человеческий облик.
- Это не я, - произнес он с округлившимися глазами. - Это мы успели проскочить. Нам хотели путь перерезать.
- Что ж за хрень тут такая творится? - выдавил ошарашено из себя я. - Кто этот Великий Дом?
- Откуда я знаю, - едва слышно ответил бес, а потом быстро заскочил в машину.
Я последовал за ним, и мы снова тронулись с места, не снимая невидимость с техники. Еще через полчаса мы выскочили к совершенной пустой деревне. Причем все в ней говорило о том, что жители покинули ее только что и, причем, в большей спешке, похватав только самое необходимое. Окинув из кустов глазами деревеньку в бинокль, я наткнулся на одиноко ползущего краба, зажимающего в огромной клешне яркую оранжевую искру. Краб неспешно прошелся вдоль домов, а потом метнул огонек в какой-то сарай, разнеся его на части, словно выстрелом из гранатомёта. Поднялось облако пыли, взметнулись щепки и камни, упала на траву разорванная пополам туша забытой козели. Краб подошел к останкам животного, легонько ткнул в них кончиком клешни, а потом побрел дальше.
- Нас ищут, - шепнула на ухо Ангелина.
- Нихрена себе, ищут, - пробормотал я. - Живыми или мертвыми?
- Угу. Скорее мертвыми.
- Ладно, потихоньку и в полной боевого готовности проскальзываем по краю поляны. Полог тишины я смогу поддержать. Сейчас главное пыль не поднять, чтоб не выдать себя.
Снова в машины. И снова томительное ожидание, с напряженным вглядыванием в ползающую тварь и струйкой холодного пота, бегущей по спине. Света укусив сама себе губу, да так что кровь пошла, плавно вела внедорожник, вертя головой на триста шестьдесят градусов, и казалось, ей сейчас мало тех зеркал, что есть в машине. Я нервно посматривал на Урал и БПМ, так же еле плетущиеся сзади, и только когда деревушка осталась позади, позволил себе расслабиться и закрыть глаза.
- Компас, он всё время показывает в какое-то место. Мы близко к точке выхода, - произнес я, достав колдовскую вещицу, когда по расчётам нас отделяло от замка Бурбурки семьдесят километров, а пустая деревня осталась позади.
- Священный Город близко, - произнёс Мефистофель, достав из кармана монетку и подкидывая ее.
- Поесть нужно, - сказал я, почувствовав как внутри опустевший желудок начал протестовать против обращения как жертвой концлагеря.
- Тормозить? - тут же спросила Света.
- Да, - ответил я и дождался, когда внедорожник остановится.
Вампирша нажала тормоза так, что Тигр проехал четверть метров юзом, собирая колесами песок. Девушку трясло, словно алкоголика с похмелья, и она, нервно дернув ручной, тормоз сразу достала откуда-то сбоку небольшую термосумку, на которой висело заклинание 'Холодильник'. На свет появился гемокон с кровью и вампирша без всяких изысков впилась в него, проколов пластиковую оболочку острыми зубами, и сжав пальцами, как голодный зверек. По подбородку пробежало несколько темных капель.
Я вышел из машины и, шагнув к обочине дороги, прислонился лбом к стволу дерева. Все устали. Если бы не погоня. Если не две погони сразу, то я бы с удовольствием остался здесь, под пологом прохладного чужого леса, чирикающего бесконечным числом голосов пестрых птеродактилей, развел бы костер и испек на углях обычное мясо. Подошло бы даже мясо местных козелей, но чтоб обязательно с маринованным лучком и помидорками. А еще лучше под коньяк. Я усмехнулся, вспомнив слова беса про целый бочонок хмельного напитка.
- Не нагрянут? - спросила, хлопнув дверью, Ангелина.
Я поднял к открывшемуся в зазор в кронах деревьев небу глаза, увидев яркий-яркий росчерк большого метеорита, оставившего на небе ровный след своего пути, а за ним сквозь просвет в листве были видны еще два поменьше, но такие же яркие. Если бы желания, загаданные после их падения, сбывались, то я бы давно получил все что хотел, так их много было в небе.
- Если они сломали мост, действуя на опережение, то наверняка считают, что мы еще идем по дороге в той стороне, - ответил я, опустив взор вниз и наблюдая, как Александра со Светой тоже выпрыгнули из машин и пошли в лес, выбирая кусты погуще, а Сорокин скидывал с Урала коробки с сухими пайками.
Костер мы решили не разводить. Консервы чуть заметно подогрели, используя магию. На все ушло немногим больше десяти минут, погруженных в пение лесных тварей, сосредоточенное пережевывание еды и озирание по сторонам. Запивали все это водой из фляг. Ужин... обед... завтрак... да хрен ты его поймешь в этом бесконечном дне, когда солнце всегда в одной и той же точке висит. Прием пищи не лез в горло, заставляя давиться им через силу.
Ангелина сложила весь мусор в одну коробку, кинув в кузов грузовика, чтоб не оставлять лишних следов нашего пребывания, и теперь отряхивая руки и грызя карамельку, шла ко мне.
- Готово, - произнесла она, щёлкнув пальцами, отчего Урал завелся, несколько раз рыкнув перегазовкой и выпустив облачко черного дыма из выхлопной трубы, словно дрессированное животное.
- Там! - вдруг закричала Александра.
Я глянул на девушку, что бы потом повернулся туда, куда показывала она рукой. Сквозь лес бежала нимфа-нарони. Бежала так быстро, что движения ног сливались в сплошную муть. А нимфа держала в правой руке черную икринку. Это было создание Черной орды.
- Огонь! - заорал я, и тишина леса, разбавляемая лишь мерным тарахтением двигателей, работавших на холостых оборотах, взорвалась грохотом.
Все повскакивали с мест и бросились к оружию. Начался скоротечный бой, оборвавший и без того напряженные минуты отдыха.
Долбила из Корда Оксана, роняя тяжелые гильзы на крышу Тигра, стрелял сразу из четырех висящих в воздухе стволов стажер. Ангелина взмахнула рукой и навстречу нимфе наискось пошло золотистое нематериальное лезвие, срезавшее несколько деревцев, попавших на пути. Я создал щит и несколько раз ударил таким фокусным импульсом, которого было достаточно, чтобы разорвать слона. Даже бес что-то колдонул. Но все это разбилось о собственный небольшой заслон бегуньи, вспыхнувший яркой радужной пленкой вокруг неё. Лишь когда нимфа в десятке метрах от нас прыгнула вверх, словно гандболистка, поджав ноги, выставив вперед левую руку, а правой замахнувшись для броска, пузырь лопнул, поддавшись нашему оружию. Но она успела бросить свою ношу, упав на землю куском изуродованного, обезглавленного, разорванного пулями и заклинаниями мяса, собирая увядшие листья и песок липким от крови телом. Сфера, как мячик, продолжила лететь. Все это я видел, словно мир замер, а время остановилось. Словно я получил кусочек чужого времени.
Я видел, как полупрозрачную икринку встретила собой Ангелина, встав на её пути. Тогда вспышка густого фиолетового цвета, словно моргнула гигантская дискотечная ультрафиолетовая лампа, заполнила мир, и лишь кинжал в моей руке полыхал янтарем, как оранжевым углем, в потускневшем мире.
Потом мир продолжил свой бег. Упала на землю Александра, в немом крике схватившись за голову. Упала, откинутая на внедорожник разорванная пополам Ангелина. Володю откинуло куда-то за машину, и теперь он стонал в кустарнике. Оксана, выпустив из рук оружие, соскользнула в люк. А бес ползал на четвереньках, кашляя кровавыми пузырями.
Я шатаясь подошел к Александре и опустился на корточки.
- Шурочка, Шурочка, - позвал я не отвечавшую Белкину, а потом приложил руку к шее, нащупывая пульс.
Жива, просто без сознания.
Я не в силах подняться пополз к Ангелине, лежавшей в луже крови. Почему-то вспомнился оборотень у взорванного супермаркета. Те-же кишки по всей поляне, так же оторвана рука. Удивительно, но магесса до сих пор была жива.
Я не знал, что делать. Я хлопнул по борту Тигра, вяло позвав берегиню, но Береста не отозвалась.
- Не надо, - прошептала Ангелина, - всё будет хорошо.
- Тебе нельзя говорить, - произнес я, чувствуя, как наворачиваются на глазах слезы.
- Всё... будет... хорошо, - через силу выдавила чародейка, - я не умру.
- Правильно, смерти нет. Ты пройдешь по этому великому конвейеру, чтоб обрести бессмертие.
Ангелина через силу засмеялась.
- Мне обещали, что разрешат вернуться домой... если я помогу тебе... Я его ненавижу, но я хочу домой...
Я молчал, слушая этот монолог умирающей волшебницы.
- Этот бес меня чуть не выдал... И рыцарь тоже чуял... А ведь, я даже не скрывалась, - она подняла на меня глаза, - Но странно, наверное, когда ангел-хранитель просит о помощи своего подопечного.
- Ты...
- Да. Так надо. Это моя ноша.
- А как же твой атеизм, твоя вера в настоящего человека? - немного смущенно спросил я, разглядывая, как начали стягиваться к хозяйке ее внутренности, как потекла тонкой грязной струйкой обратно кровь.
- А в кого еще должен верить ангел-хранитель, кроме как не в человека, и кого он должен ненавидеть? Я биоробот. Это вы рождены свободными. Это вы есть продукт эволюции, который великий засранец взял под свое крыло. А меня создали. Спроектировали. Я его ненавижу, но я хочу домой.
Она говорила всё уверенней и уверенней, по мере того как тело ее восстанавливалось, а силы возвращались.
- Меня изгнали. Я в той войне встала под дланью старшего администратора Люцифера на сторону жителей Нави, темных свободолюбивых богов, которые потом нас предали. Мы проиграли, и нас изгнали. Знаешь, это как восстание машин. Я ведь тоже терминатор. У меня нет души.
- Скажи, - начал я, - если есть ангелы-хранители, то почему вы не спасли мою жену? Почему дали погибнуть Анне? Вы же должны хранить человечество.
- Вот именно, человечество. Не утирать сопли каждому человечку, не оберегать каждого от малейшего синяка, как это было, когда вас было мало, а беречь всё человечество. Люди уже не младенцы, которых нужно направлять, придерживая за руки. Вы должны идти вперед, раздирая в кровь колени, царапая руки и ломая ногти, сгорая в капсулах спускаемых аппаратов, погибая в лабораториях ядерного синтеза, да и просто от удара током. Иначе вы никуда не придете, живым не на чьем примере будет учиться. Этот, хоть и засранец, но дал вам свободу действий. А что касается Анны, то мы не успели. Это было похоже на акцию возмездия, четко спланированную. И поверь, мы искали ее призрак, но не нашли.
- Я не понимаю.
- Мы тоже. Очень многие, павшие от рук Мясника, не проходят мёртвыми. Их нет в Яви. Их нет в Нави. Нужно найти разгадку Черной Орды. Тогда и про Анну станет известно, и про ангелов-наблюдателей, которых он научился вычислять, и на которых охотился. Ведь они тоже не могут вернуться домой.
Я смотрел на изуродованное человеческое существо, ставшее мне другом, и молчал.
- Возьми меня за руку, - вдруг произнесла Ангелина, а я сел рядом с ней, прислонившись спиной к колесу, и накрыл своей ладонью ее пальцы.
- Ох нихренасебе, поворот событий, - раздался голос Оксаны из бронемашины, - а мне ангел не положен?
- Не знаю, может и будет потом положен.
- Это не честно, - заскулила она. - Меня всегда обделяют. Я и так труп, а тут еще и ангел не положен.
- Вот, незадача, - забубнил домовой, осторожно выглядывая из двери Тигра, - вот ситуёвина. Они и местного божка прикончили и Шурочку вырубили. Она же екстрасенс, для нее этот удар пострашнее, чем для нас был. И то благо, что жива.
- Дед, а ты знал, что Ангелина, этого, того, ангел? - спросил я у домового.
- Ну, догадывался, что она не проста. Я видел таких парочку на своих веках.
Рядом встал Володя, шатаясь и тряся головой.
- Пойдем, - севшим голосом произнес я, - деваться некуда.
- Я в Урал, - произнес хмурый бес, повернувшись к стажеру, и показав на грузовик, - Все через жопу получается, добавил он. Шат!
Сорокин словно перешел в другой режим. Глаза его остекленели, а лицо лишилось какой-либо мимики. Он сорвался с места словно дрессированный пес, побежав к грузовику, и запрыгнув с водительской стороны.
Я краем глаза заметил, проводившую стажера взором вампиршу, чье лицо было залито кровью. Она рассекла себе лоб о дверь во время нападения.
Света до сих пор грызла себе ногти по ночам и плакала от досады.
Я с тяжелых выдохом-стоном встал и подошел к Александре, а потом поднял на руки и проговорил.
- Сказ про Федота стрельца и пойти туда не знаю куда, найти то не знаю что, у нас уже есть. Теперь сказка про спящую красавицу и семь богатырей? Что нужно, чтоб ты проснулась?
- Я знаю, - произнесла Оксана.
- Молчи, не то опошлишь все как обычно, - оборвал ее дед Семен.
- Ну, попробовать-то можно, - не унималась утопленница, - она и в норме не против была бы.
- Молчи, дуреха, - проворчал дел и вздохнул, - её к нашим надобно, там помогут.
Я положил бесчувственную Александру в Тигр на заботливо подложенный домовым спальный мешок, а потом вернулся к Ангелине. Крови на песке уже не было, а из культяпки пробивалась свежая кость и новые мышцы. Я поднял и ее, стиснувшую от боли зубы и положил рядом с Белкиной.
- Ты поосторожнее там, - произнесла моя хранительница.
- Постараюсь, - ответил я, озадачено поведя глазами по разорванному телу, а потом обошел машину и сел на свое место.
- Поехали.
****
Кластер скрытого боя добился своего. Видящая надолго нейтрализована. Ради этого пришлось пожертвовать единицей разума и каплей деяния, но теперь можно было продолжить слежку за магами, как велел ему последний приказ Координатора. Следить и по возможности убить.
Кластер прицепился к большому неживому рабу этих магов под брюхом. Он распластался так, что его сложно заметить между двух металлических ребер, именуемых рамой.
Он терпелив. Он будет выжидать.
