Теон
День подкрался к ним незаметно, как Станнис. Винтерфелл проснулся уже давно: люди в кольчугах и коже высыпали на стены в ожидании атаки, которая так и не состоялась. Барабаны к рассвету умолкли, но рога трубили еще трижды, каждый раз чуть ближе к замку. А снег все шел.
– Сегодня он кончится, – уверял оставшийся в живых конюх. – Зима-то ведь еще не пришла.
Теон посмеялся бы, да смелости не хватило. Старая Нэн рассказывала о вьюгах, длившихся по сорок дней и ночей, по году, по десять лет… Эти бури погребали под стофутовым снежным покровом замки, города и целые королевства.
Абель, Ровена и еще одна прачка по имени Белка уплетали черствый ржаной хлеб, поджаренный на свином сале. Сам Теон на завтрак выпил кружку темного эля, такого густого, что жевать впору. Еще пара таких кружек, и план Абеля, глядишь, покажется ему не столь уж безумным.
В чертог, позевывая, вошел Русе Болтон вместе с женой, беременной толстухой Уолдой. Несколько лордов и капитанов – Амбер Смерть Шлюхам, Эйенис Фрей, Роджер Рисвелл – уже приступили к завтраку. Виман Мандерли пожирал колбасу и вареные яйца, старый беззубый лорд Локе хлебал овсянку.
Лорд Рамси тоже вскоре явился. Он застегивал на ходу пояс с мечом, и Теон сразу заметил, что он в дурном настроении. То ли из-за барабанов, не дававших спать ночью, то ли из-за чего-то еще. Скажешь что-то не то, посмотришь не так, засмеешься не вовремя и как пить дать поплатишься куском кожи. Хоть бы он не взглянул сюда – Теона он читает как книгу и все мигом поймет.
– Ничего у нас не выйдет. – Теон говорил очень тихо, хотя услышать их здесь, на задах, могли разве что лошади. – Нас поймают еще в замке, а если убежим, лорд Рамси все равно выследит нас с Беном Бонсом и девочками.
– Лорд Станнис, судя по звукам, под самыми стенами – нам только и надо, что дойти до него. – Абель перебирал струны лютни. Борода у него каштановая, но длинные волосы почти все седые. – Если бастард за нами погонится, то успеет пожалеть о том перед смертью.
«Верь в это, – твердил про себя Теон. – Отбрось сомнения».
– Твоих женщин изнасилуют, убьют и скормят собакам, – сказал он певцу. – Если они окажутся достойной дичью, он назовет в их честь новый выводок. А с тебя сдерут кожу – ты будешь молить о смерти, но они не послушают, такая у них игра. – Он вцепился в руку Абеля своей, покалеченной. – Ты поклялся, что не отдашь им меня живым. Дал мне слово.
– Слово Абеля тверже дуба, – сказала Белка, а певец только плечами пожал:
– Не извольте беспокоиться, мой принц.
Рамси о чем-то спорил с отцом. Слов не было слышно, но испуганное розовое лицо Уолды говорило о многом. Мандерли требовал еще колбасы, Роджер смеялся какой-то шутке Харвуда Стаута.
Суждено ли Теону увидеть чертоги Утонувшего Бога, или его призрак обречен вечно блуждать здесь, в Винтерфелле? Главное – умереть. Мертвым быть лучше, чем Вонючкой. Если план Абеля провалится, Рамси заставит их умирать медленно и мучительно. На этот раз он сдерет с Теона всю кожу, с головы до пят. Никакие мольбы его не умилостивят, и никакая боль не сравнится с той, какую причиняет своим ножиком Свежевальщик – Абель скоро испытает это на собственной шкуре. Из-за Джейни с глазами не того цвета, лицедейки, играющей свою роль. Об этом знают лорд Болтон и Рамси, но все остальные слепы, даже этот ухмыляющийся в бороду бард. «Славно ты посмеешься со своими шлюхами, Абель, умирая не за ту девку».
Он чуть было не сказал им всей правды, когда Ровена привела его к Абелю в руины Горелой башни, но удержался в последний миг. Певец всерьез намерен спасти дочь лорда Эддарда. Если он узнает, что жена лорда Рамси – дочка простого стюарда, то…
Дверь со скрипом отворилась, впустив снежный вихрь. Сир Хостин Фрей, до пояса облепленный снегом, держал на руках чье-то тело. Люди на скамьях побросали ложки.
Еще кого-то убили.
Сир Хостин направился к высокому столу. Снег валился с него пластами. С ним вошли других рыцари и латники Фреев, из которых Теон знал только мальчишку. Уолдер Большой – мелкий, тощенький, с лисьей мордочкой, весь в крови.
Лошади, почуяв ее запах, пронзительно ржали, собаки вылезали из-под столов, люди вставали. Тело, которое нес сир Хостин, покрылось розовым ледком на морозе.
– Сын моего брата Меррета. – Фрей сложил труп у помоста. – Зарезан, как поросенок, и спрятан в сугробе. Ребенок!
Уолдер Малый – тот, что повыше. Любая из шестерых прачек могла это сделать.
– Это не мы, – сказала Ровена, перехватив взгляд Теона.
– Тихо! – шикнул на нее Абель.
Лорд Рамси сошел с помоста, за ним поднялся отец.
– Гнусное преступление. – В кои веки Русе говорил так, что его было слышно. – Где нашли мальчика?
– У разрушенного замка, милорд, – ответил Уолдер Большой, – того, что с горгульями. – Кровь двоюродного брата стыла на перчатках Уолдера. – Я говорил ему не ходить одному, но он сказал, что хочет получить долг.
– С кого? – спросил Рамси. – Назови его имя, и я сошью тебе плащ из шкуры этого человека.
– Он не сказал, милорд. Сказал только, что выиграл в кости… – юный Фрей помедлил, – у кого-то из Белой Гавани. Я видел, они учили его играть.
– Мы знаем, кто убил их! – загремел Хостин Фрей. – И мальчика, и всех остальных. Не сам, нет – он слишком толст и труслив, чтобы убивать самому. Поручил кому-то другому. Будете отрицать? – спросил Фрей, глядя в упор на Вимана Мандерли.
– Я, признаться… – Лорд Мандерли, жуя колбасу, вытер рукавом сальные губы. – Я, признаться, плохо знал бедного мальчика. Оруженосец лорда Рамси, не так ли? Сколько ему было лет?
– Девять исполнилось.
– Совсем еще мал… Хотя это, возможно, и к лучшему. Он мог вырасти и стать Фреем.
Сир Хостин, яростно пнув столешницу, сбил ее с козел прямо на живот лорду Виману. Чашки, блюда, колбасы полетели во все стороны. Люди Мандерли с проклятиями хватались за ножи, миски и штофы – что под руку подвернулось.
Сам сир Хостен, обнажив меч, бросился на Вимана Мандерли. Лорд, пригвожденный к стулу столешницей, даже пошевельнуться не мог, и клинок пронзил три из четырех его подбородков. Леди Уолда завизжала, цепляясь за мужа.
– Стойте! – крикнул лорд Русе. – Прекратите это безумие! – Его люди бежали разнимать Фреев и Мандерли; сир Хостин отсек руку человеку, напавшему на него с кинжалом; лорд Виман привстал и тут же хлопнулся на пол, как оглушенный дубинкой морж; старый лорд Локе громко требовал мейстера; собаки дрались друг с дружкой из-за колбас.
Когда сорок дредфортских копейщиков наконец остановили побоище, на полу остались лежать шестеро Мандерли и два Фрея. Многие были ранены; Лютон из бастардовых ребят вопил в голос, звал мать и пытался затолкать выпущенные внутренности обратно в живот. Лорд Рамси, выхватив у кого-то копье, вогнал его Лютону в грудь, но в чертоге тише не стало. Люди кричали, ругались или молились, лошади ржали, собаки рычали. Уолтон Железные Икры долго колотил копьем в пол, прежде чем Русе Болтону удалось молвить слово.
– Я вижу, вам всем не терпится пролить кровь, – сказал он. Рядом стоял мейстер Родри с вороном на руке; мокрая птица блестела при свете факела, как намасленная. Лорд развернул пергамент – тоже мокрый, можно не сомневаться. Черные крылья, черные вести. – Если так, то лучше вам обратить мечи против Станниса. Его голодное войско застряло в снегу в трех днях пути от замка; не знаю, как вам, а мне уже надоело ждать, когда он соизволит пожаловать. Вы, сир Хостин, соберете своих рыцарей и латников у главных ворот – нанесете первый удар, коли вам так не терпится, – а вы, лорд Виман, построитесь у восточных.
Клинок Хостина Фрея был красен по самую рукоять, щеки покрылись россыпью красных веснушек.
– Как прикажете, милорд, – сказал он, опустив меч. – Доставлю вам голову Станниса Баратеона и закончу, что начал: отделю от жирного туловища голову Мандерли.
Мейстер Медрик пытался остановить кровь лорду Виману; четыре рыцаря Белой Гавани сомкнулись кольцом вокруг них.
– Сперва вам придется пройти через нас, сир, – сказал самый старший, с тремя серебряными русалками на окровавленном лиловом камзоле.
– Охотно. Поочередно или сразу, мне безразлично.
– Хватит! – взревел лорд Рамси, потрясая обагренным копьем. – Еще одна угроза, и я сам вас всех выпотрошу. Мой лорд-отец ясно сказал: приберегите свой пыл для Станниса.
– Верно, – кивнул лорд Русе. – Вот покончим со Станнисом, тогда и сводите счеты. – Его белесые глаза, обшарив чертог, остановились на Абеле. – Спой нам, бард, чтобы мы успокоились.
– Слушаюсь, милорд. – Абель перескочил через пару трупов, взошел на помост, сел, скрестив ноги, прямо на стол и заиграл печальную, незнакомую Теону мелодию. Сир Хостин, сир Эйенис и их люди начали выводить во двор своих лошадей.
– Ванна, – схватив Теона за руку, сказала Ровена.
– Днем-то? Нас же увидят.
– Снег все скроет. Оглох ты, что ли? Болтон шлет свое войско – мы должны добраться до Станниса раньше них.
– А как же Абель?
– Абель сам о себе позаботится, – заверила Белка.
Безумие. Безнадежная, обреченная на провал затея. Теон допил подонки эля и встал.
– Зовите сестер таскать воду. У миледи ванна вместительная.
Белка бесшумно выскользнула куда-то, Ровена вышла вместе с Теоном. После той встречи в богороще одна из прачек всегда ходила за ним по пятам. Они ему не верят, да и с чего бы? Кто был Вонючкой, может снова им стать.
Снег все шел. Снеговики выросли в безобразных великанов десятифутовой вышины, ежечасно расчищаемые дорожки напоминали траншеи. В их лабиринте мог легко заблудиться любой, кроме Теона.
Богороща – и та побелела. Пруд под сердце-деревом затянулся льдом, лик на белом стволе отрастил усы из сосулек, но старые боги в этот час не были одиноки. Ровена потащила Теона в сторону от молящихся северян, к стене казармы и теплому грязевому пруду, воняющему тухлыми яйцами. Грязь тоже начинала подмерзать по краям.
– Зима близко, – сказал Теон, но Ровена одернула:
– Не смей произносить девиз лорда Эддарда после всего, что ты сделал.
– А мальчика кто убил?
– Говорю тебе, это не мы.
– Слова – ветер. – Эти девки ничем не лучше его. – Других-то вы убивали, почему бы и не мальчишку? Желтый Дик…
– Он вонял, как и ты. Свинья.
– А Уолдер Малый – свиненок. Убив его, вы натравили Фреев на Мандерли – умно придумано…
– Это не мы. – Ровена сгребла его за горло и притиснула к стенке. – Вякнешь еще раз, братоубийца, – вырву твой лживый язык.
– Не вырвешь, – улыбнулся он, показав обломки зубов. – Без моего лживого языка ты не пройдешь мимо стражи.
Ровена, плюнув ему в лицо, разжала пальцы и вытерла руки в перчатках о бедра.
Не надо бы ее злить: на свой лад она опасна не меньше, чем Свежевальщик и Дамон-Плясун. Но он замерз, устал, голова у него болит, ночи он проводит без сна…
– У меня много чего на совести, – сказал Теон. – Я предавал, переходил с одной стороны на другую, приказывал убивать людей, которые мне доверяли, – но братьев не убивал.
– Само собой. Маленькие Старки не были тебе братьями.
Теон не это хотел сказать. Он не трогал их вовсе, братья они ему или нет. Те двое детей были сыновьями простого мельника. О мельничихе, которую он знал много лет и даже спал с ней, Теон старался не думать. Тяжелые, с большими сосками груди, сладкие губы, веселый смех. Не знать ему больше этих нехитрых радостей.
Но Ровене об этом нечего толковать: она не поверит ему, как и он ей не верит.
– На моих руках много крови, но кровью братьев я их не обагрял, – сказал он устало. – И за грехи свои уже расплатился.
– Навряд ли, – отвернулась она.
Дура. Он, может, и сломленный человек, но кинжал-то при нем. Взять да и вогнать ей между лопаток. На это он еще способен, хоть и калека. Это даже милосердно – избавить женщину от мучений, которые ждут ее и других, если Рамси их схватит.
Вонючка точно бы это сделал в надежде угодить лорду Рамси. Эти шлюхи задумали украсть у Рамси жену – Вонючка такого не допустил бы. Но старые боги узнали его, назвали по имени. Он Теон из Железных Людей, сын Бейлона Грейджоя и законный наследник Пайка. Недостающие пальцы так и зудели, но кинжал не вышел из ножен.
Белка вскоре привела четырех остальных: седую тощую Миртл, Иву-Ведьму с длинной черной косой, толстую грудастую Френью, Холли с ножиком. Оделись они как служанки, в домотканую шерсть и плащи, подбитые кроличьим мехом, и ни мечей, ни молотов, ни топоров при них не было – только ножи. Холли застегнула плащ серебряной пряжкой, Френья обмоталась веревкой и сделалась еще толще.
Миртл и для Ровены принесла такой же наряд.
– Во дворах полным-полно дурачья, – предупредила она. – В поход собираются.
– Поклонщики, – фыркнула Ива. – Раз главный лорд велел, надо идти.
– Скоро полягут все как один, – прочирикала Холли.
– Мы тоже, – сказал Теон. – Ну, войдем мы туда, а леди Арью как выведем?
– Вшестером войдем, вшестером и выйдем, – весело объяснила Холли. – Кто на служанок смотрит? Оденем девочку в платье Белки.
Да, они с Белкой почти одного роста – может, и получится.
– А Белка как выйдет?
– Через окно и в богорощу, – ответила та. – Мне всего двенадцать годков было, когда брат взял меня в первый набег, там меня и прозвали Белкой. Я через вашу Стену шесть раз лазила, туда и обратно – уж с башни-то спущусь как-нибудь.
– Ну, доволен теперь, Переметчивый? – спросила Ровена. – Тогда пошли.
Громадная кухня Винтерфелла занимала отдельный флигель, стоящий поодаль от чертога и жилых зданий. В разное время дня там пахло по-разному: то жареным мясом, то луком, то свежим хлебом. Русе Болтон и в ней часовых поставил, чтобы повара с поварятами не разворовывали еду. Вонючку солдаты знали и поддразнивали его, когда он таскал воду для ванны, но дальше не заходили: с любимцем лорда Рамси связываться опасно.
– Вот и принц Вони пожаловал. – Один из стражей распахнул дверь перед Вонючкой и шестью женщинами. – Быстрей только, а то напустите холоду.
– Горячей воды для миледи! – распорядился Теон, поймав первого же поваренка. – Шесть полных ведер, и чтоб горячая была, а не тепленькая, понятно? Лорд Рамси желает, чтобы его жена была чистой.
– Да, милорд, сей же час, – ответил мальчишка.
«Сей же час» затянулся надолго. Мальчику пришлось отмыть один из больших котлов, наполнить его водой и нагреть. Женщины Абеля терпеливо ждали, опустив капюшоны своих плащей. Зря они так: настоящие служанки заигрывают с кухарями, норовя отщипнуть кусочек того и снять пробу с этого. Часовые уже начинали поглядывать на них с удивлением.
– А где Мейзи, Джез и прочие, которые всегда приходят с тобой? – спросил один у Теона.
– Леди Арья недовольна ими. Они приносят воду уже остывшей.
Котел наконец-то вскипел, и процессия с полными ведрами, от которых шел пар, снова двинулась по снежным траншеям. Замок кишмя кишел рыцарями и простыми латниками с копьями, луками и колчанами. Фреи с эмблемой двух башен и Мандерли с водяным сталкивались на каждом шагу и обменивались злобными взглядами, но не обнажали клинков – вот выйдут они в лес, тогда…
Большой замок охраняли полдюжины дредфортцев.
– Опять ванна, что ли? – спросил сержант, держа руки под мышками. – Она ж только вечером мылась и из постели не вылезала – откуда грязь-то возьмется?
Поспал бы с Рамси – узнал откуда. Стоит лишь вспомнить, что пришлось делать Теону и Джейни в первую ночь.
– Лорд Рамси так приказал.
– Ладно, заходите, пока вода у вас не замерзла. – Перед ними снова открыли двери.
Внутри было почти так же холодно, как снаружи. Холли потопала ногами, сбивая снег, и откинула капюшон.
– Я думала, трудней будет.
– У спальни тоже стоят часовые, – предупредил Теон. – Люди Рамси. – Бастардовыми ребятами он не посмел их назвать – вдруг кто услышит. – Надвиньте капюшоны и держите головы низко.
– Делай, как он говорит, Холли, – вмешалась Ровена. – Тебя могут в лицо узнать.
Теон поднимался первым. По этой лестнице он всходил и спускался тысячу раз, не меньше. Мальчишкой перескакивал через три ступеньки и однажды сбил с ног старую Нэн. За это он получил самую большую трепку за все пребывание в Винтерфелле, хотя и она была пустяком в сравнении с тем, как колошматили его братья на Пайке. На этих ступенях они с Роббом вели героические сражения на деревянных мечах. Хорошая школа: понимаешь наглядно, как трудно проложить себе путь по винтовой лестнице против наседающего сверху противника. Один хороший боец наверху способен сдерживать идущую снизу сотню, любил говорить сир Родрик.
Все они уже покинули этот мир: Джори, сир Родрик, лорд Эддард, Харвин и Халлен, Кейн, Десмонд и Толстый Том, Алин, мечтавший стать рыцарем, Миккен, выковавший Теону первый стальной меч. Даже старая Нэн скорее всего.
А Робб, бывший Теону братом больше, чем сыновья Бейлона Грейджоя, предательски убит Фреями. Почему Теона не было на той свадьбе? Он должен был умереть вместе с Роббом.
Он остановился так внезапно, что Ива чуть не врезалась в него сзади. Дверь спальни Рамси охраняли Алин-Кисляй и Молчун.
Старые боги милостивы. У одного языка нет, у другого ума, как часто повторяет лорд Рамси. Мерзавцы, конечно, оба, но долгая служба в Дредфорте приучила их к послушанию.
– Мы принесли воду для леди Арьи, – сказал Теон.
– Тебе бы самому помыться, Вонючка, – заметил Алин. – Смердишь почище конской мочи. – Молчун пробурчал что-то в знак согласия – а может, это был смех, – Алин отпер дверь, Теон сделал женщинам знак проходить.
День еще не проник сюда. Последнее полено догорало среди углей в очаге, рядом с измятой пустой постелью мигала свеча. Куда она могла деться? Из окна выбросилась? Но ставни накрепко заперты изнутри и обледенели снаружи. Женщины вылили ведра в круглую деревянную ванну, Френья прислонилась к двери спиной.
– Где же она? – недоумевала Холли.
Во дворе затрубил рог – Фреи выезжали на битву. Недостающие пальцы Теона зудели.
Джейни тряслась в самом темном углу, свернувшись под волчьими шкурами; как раз дрожь и помогла ее разглядеть. От кого она прячется – от них или от своего лорда-мужа? Теон едва сдержал крик при мысли, что Рамси может войти сюда.
– Миледи. – Назвать ее Арьей у него не поворачивался язык, на Джейни смелости не хватало. – Не прячьтесь, это ваши друзья.
Из-под мехов выглянул глаз, блестящий от слез. Карий, не того цвета.
– Теон?
– Пойдемте с нами, леди Арья, – сказала, подойдя к ней, Ровена. – Не медлите: мы отведем вас к вашему брату.
– К брату? – Из-под шкур высунулась вся голова. – Но у меня нет братьев…
Она забыла свое имя, забыла, за кого себя выдает.
– У вас их было трое, – напомнил Теон. – Робб, Бран и Рикон.
– Больше нет. Они умерли.
– Остался еще один – лорд Ворона, – сказала Ровена.
– Джон Сноу?
– Мы отведем вас к нему, но надо спешить.
Джейни натянула шкуры до подбородка.
– Нет. Вы обманываете. Это он вас послал… милорд. Чтобы испытать, сильна ли моя любовь. Я люблю его! Люблю больше жизни! – По щеке скатилась слеза. – Я сделаю все, что он хочет, с ним или… или с собакой, только ноги мне не рубите, я больше не стану бежать, я рожу ему сыновей, клянусь… клянусь…
Ровена тихо присвистнула.
– Да проклянут его боги.
– Я хорошая, меня всему научили.
– Надо ее заткнуть, – нахмурилась Ива. – Тот стражник хоть и нем, но не глух – услышат еще.
– Забирай ее, Переметчивый. – Холли достала свой нож. – Уходить надо. Поднимай эту сучонку и постарайся ее вразумить.
– А ну как закричит? – засомневалась Ровена.
«Тогда всем нам конец», – подумал Теон. Он говорил, что это безумие, но они не послушали. У Абеля мозги набекрень, как у всех певцов. В песне герой запросто спасает деву из замка чудовища, но жизнь столь же мало походит на песню, как Джейни на Арью Старк. И героев здесь нет, одни шлюхи. Теон опустился на колени, откинул меха, коснулся мокрой щеки.
– Я Теон. Вы ведь знаете меня, правда? И я вас знаю. Знаю, как ваше имя.
– Имя? Но я…
– Об этом после. – Он прижал палец к губам. – Сейчас вы пойдете с нами. Со мной. Мы уведем вас отсюда. Прочь от него.
– Прошу вас… прошу…
Теон, чьи призрачные пальцы продолжали зудеть, помог ей подняться. Шкуры прикрывали нагое тело, на маленьких бледных грудях виднелись следы от зубов. Одна из женщин затаила дыхание, Ровена сунула Теону ворох одежды.
– Скорее, холодно ведь.
Белка, на которой остались одни панталоны, порылась в сундуке и облачилась в бриджи и стеганый дублет Рамси. Штанины болтались у нее на ногах, как обвисшие паруса.
Теон с помощью Ровены натягивал на Джейни Белкины тряпки. Если боги смилуются, а часовые ослепнут, дело, глядишь, и выгорит.
– Сейчас мы пойдем вниз по лестнице, – сказал он. – Голову опустите, капюшон поднимите, вот так. Идите следом за Холли. Не бежать, не кричать, не разговаривать, никому в глаза не смотреть.
– Не оставляйте меня, – попросила Джейни.
– Мы пойдем вместе, – пообещал Теон.
Белка залезла в кровать и укрылась одеялом, Френья открыла дверь.
– Ну что, Вонючка, хорошо ее вымыл? – спросил Алин-Кисляй, а Молчун ухватил за грудь Иву. Удачно выбрал: Джейни наверняка завизжала бы, и пришлось бы Холли резать стражнику глотку, а Ива лишь вывернулась и пошла вниз.
Даже и не взглянули! У Теона голова закружилась от облегчения, но на лестнице страх вернулся. Что, если им встретятся Свежевальщик, Дамон-Плясун, Уолтон Железные Икры или сам Рамси? «Да спасут нас боги, только не он». Ну, вывели девчонку из спальни, нашел чему радоваться… ворота заперты, на стенах ряды часовых. Их могут и у входной двери остановить: мало будет проку от ножа Холли против шестерых мужиков в кольчугах, с мечами и копьями.
Часовым, однако, было не до того: все их силы уходили на борьбу со снегом и ветром, сержант и тот глянул на вышедших только мельком. Теона кольнула жалость: Рамси с них кожу сдерет, узнав о побеге… А что он сделает с Алином и Молчуном, даже и думать не хочется.
В каких-нибудь десяти ярдах от двери женщины побросали пустые ведра. Большого замка не было видно, над белым пустынным двором витали непонятные звуки. Чем дальше, тем выше становились снежные стенки: по колено, до пояса, выше головы. Не замок, а Край Вечной Зимы за Стеной.
– Холодно, – тихонько пожаловалась Джейни, ковыляя рядом с Теоном.
Скоро будет еще холодней. Зима за стенами замка только и ждет, чтобы вцепиться в них ледяными зубами… Если они, конечно, выберутся за стены.
– Нам сюда, – сказал Теон на перекрестке трех дорожных траншей.
– Френья, Холли, идите с ними, – сказала Ровена. – Мы с Абелем вас догоним, не ждите. – Она, Ива и Миртл повернули к Великому Чертогу и сразу исчезли в снегу.
Еще того лучше. Побег, вызывавший сомнения даже с шестью женщинами Абеля, с двумя казался совсем невозможным. Но делать нечего – не возвращать же девочку в спальню. Теон взял Джейни под руку и повел к Крепостным воротам. Ворота – громко сказано, скорее калитка. Даже если стража пропустит их, во внешней стене нет прохода; в одиночку Теон там ходил беспрепятственно, но теперь… Что, если часовые заглянут под капюшон Джейни и узнают в ней жену Рамси?
Дорожка вильнула влево. Вот и калитка, а по бокам часовые, похожие в косматых мехах на медведей, и копья у них восьмифутовые.
– Кто идет? – окликнул один. Теон не узнал ни голоса, ни замотанного шарфом лица. – Ты, Вонючка?
Он хотел сказать «да», но неожиданно для себя ответил иначе:
– Теон Грейджой. Баб вам привел.
– Замерзли небось, бедняжки, – пропела Холли. – Давайте согрею. – Размотав заснеженный шарф, она поцеловала стражника в губы и пырнула ножом в шею пониже уха. Глаза латника выкатились. Холли с кровью на губах отступила, солдат упал.
Френья тем временем ухватилась за древко другого стражника, завладела после короткой борьбы копьем и двинула часового тупым концом по виску. Он отлетел назад, а женщина развернула копье и проткнула ему живот.
Джейни Пуль испустила пронзительный вопль.
– А чтоб тебя, – крикнула Холли. – Сейчас сюда поклонщики сбегутся, уходим!
Теон, одной рукой зажимая Джейни рот, другой обнимая за талию, вытащил ее за калитку и перевел через ров. Старые боги не подкачали и здесь: подъемный мост опустили, чтобы облегчить сообщение между Винтерфеллом и внешней стеной. Позади слышались тревожные крики, на внутренней стене протрубили в горн.
– Бегите, я задержу поклонщиков, – сказала Френья на середине моста. Копье она захватила с собой.
Добравшись до лестницы, Теон перекинул Джейни через плечо и стал подниматься. Девочка больше не вырывалась, да и весила мало, но ступеньки были скользкие. На полпути он споткнулся, ударился коленом и чуть не упустил свою ношу, но Холли помогла ему встать, и вдвоем они кое-как втащили Джейни на стену.
Теон отдувался, прислонившись к зубцу, Френья внизу сражалась с шестью солдатами.
– Куда теперь? – спросил он. – Как мы спустимся?
– Ах ты ж, мать-перемать, – выругалась Холли. – Веревка-то на Френье осталась! – В следующий миг она ахнула, держась за арбалетный болт в животе. – Поклонщики… с внутренней… – успела выговорить она, и между грудей у нее выросла вторая стрела. Холли упала, и снег, обвалившись с зубца, похоронил ее под собой.
Слева донеслись крики. Снежное одеяло над Холли понемногу краснело, стрелок на внутренней стене перезаряжал арбалет – Теон знал это и не видя. Он сунулся было вправо, но оттуда тоже бежали люди с мечами в руках. Далеко на севере запел рог. Станнис… Станнис, их единственная надежда.
Арбалетчик выстрелил снова. Болт, пройдя в футе от Теона, пробил плотный снег на зубце. Где же Абель и прочие его женщины? Если двух беглецов захватят живыми, то отведут к Рамси.
Теон обхватил Джейни за пояс и прыгнул.
