Глава тридцатая
Прижимая к груди Каталог, Нико отогнул краешек гобелена, служившего ему укрытием, и осторожно выглянул.
Сейчас он находился в самой западной части Звездной крепости, в главном зале крепостной заставы у входа в академию. Две стражницы расхаживали взад-вперед по подъемному мосту.
У каждой от пояса отходила белая нить из рун, к которой крепился открытый гримуар. Этот прием под названием «подвесной гримуар» позволял чарослову мгновенно воспользоваться заранее наколдованными боевыми чарами.
Скользнув обратно за гобелен, Нико закрыл глаза и вызвал в памяти образ изумруда из снов. Небольшой, без изъянов камень в форме слезы. В центре мерцала ярко-зеленая искорка — недостающая часть его души.
Нико вздрогнул.
Вот он, виновник всех бед! Если бы не камень, он не стал бы какографом. А главное, были бы живы и Кайран, и Девин.
Чем ярче сиял воображаемый камень, тем сильнее крепла решимость юноши. Он собирался вернуть украденное. Там, в кладовке, одной этой мысли хватило, чтобы унять слезы. А теперь она поможет ему не заплакать. В свете изумруда сгорали все его печали, все сомнения и слабости. Он отыщет способ завладеть камнем и вновь обрести себя…
Нико потрогал поясную сумку, нащупав поисковое семечко. Оказавшись вне крепости, он первым делом сорвет корешок, чтобы друид знала, где его искать.
Он еще раз выглянул из-за гобелена, изучая стражниц. Ту, что помоложе, с длинными черными волосами и бледным лицом, Нико видел впервые. А вот серебристые волосы и темная кожа стражницы постарше показались ему смутно знакомыми. Насколько он помнил, это была одна из лучших местных колдуний, блестяще владевшая нуминусом.
Закусив губу, Нико юркнул обратно в свое убежище. Он подумывал, не вернуться ли ему к лжелестнице: о побеге через главные ворота не могло быть и речи. Чтобы пройти мимо стражниц, пришлось бы стать невидимкой…
А что, это мысль! Осталось лишь найти маскирующий субтекст попроще: чем элементарнее заклинание, тем легче исправить ошибки, которые добавит в текст зараженный Каталог.
Он открыл книгу. И поначалу не понял, что за текст развернулся перед ним. Судя по всему, Каталог нашел для него главу из древнего трактата, только вот зачем? Странно…
Из сочинения «К вопросу об единообразии техник чарописания», автор Гай Руфус
В наши дни существует распрастраненое мнение, что альтернативные техники чарописания стимуллируют развитие творческого начала. Я готов презнать, что многие тексты имеют несколько альтернативных способов чарописания, которые не просто дапустимы, но зачастую гораздо эфективнее привычных методов. Однако число подобных счастливых случайностей ничтожно по сравнению с количеством альтернативных техник чарописания (а точнее, антитехник), которые являются нерабочими, а в некотрых случаях и опасными. Если волшебники собираются и дальше приносить пользу Новосолнечной империи, то стандарт…
Нико нахмурился. Он-то думал о субтекстах, при чем здесь чарописание? Предполагалось, что Каталог обеспечит его информацией по интересующей теме. Он уже собирался перевернуть страницу, но затем отдернул руку.
Может, Каталог прав: он думал не о субтекстах как таковых, а о том, получится ли у него воспроизвести зараженный субтекст без ошибок.
Нико перечитал страницу. Допустим, иногда ошибочное написание срабатывает — и что с того? Сам-то он давно это знал. Пытаться намеренно исказить субтекст — верный способ остаться без лица; зараженное заклинание освежует его в два счета.
В раздражении он перелистнул несколько страниц. Казалось, Каталог издевается: теперь он выдал отрывок из трактата на тему «Как неуверенность в себе влияет на способности чарослова».
— И это все, что ты можешь мне предложить? — шепотом прорычал Нико.
Книга не ответила.
Нико приложил ладонь к странице и отправил свой разум в полет по звездному небу заклинаний. Из темноты выплыли три кометы — три субтекста с пояснениями, как они действуют.
Первый — длинное заклинание на общем языке под названием «мадид» — светился зеленым. Согласно описанию, этот субтекст делал расплывчатым образ колдующего. Пока заклинание действовало, автора было сложно увидеть и почти невозможно в него попасть. К субтексту прилагалось предупреждение:
Перевернутое строение мадида делает его невидимым для большинства чарословов; однако стоит иметь в виду, что некоторые колдуны, мастерски владеющие общим языком, могут различить последовательность рун и, таким образом, обнаружить заклинание.
Не годится: стражницы на входе наверняка в совершенстве знают общий язык.
Второй субтекст излучал золотое сияние нуминуса. Нико узнал в нем заклинание латере — любимую маскировку магистра Шеннона. Старик был не прочь пошутить и обожал розыгрыши — редкое качество для архимага. Латере образовывало вокруг головы колдуна что-то вроде нимба, из которого постоянно лились преломляющие свет руны. Пока чарослов стоял на одном месте, он оставался невидимым. При медленных движениях воздух начинал мерцать, если же колдун двигался резко, то окружающие могли заметить, как мелькают его ноги и руки. Но, главное, даже архимагу не под силу распознать латере.
— Чудесный субтекст, — однажды устроил шутливый урок мастер Шеннон. — Допустим, вы напихали снег в ботинки друга. Кто же откажется от удовольствия понаблюдать за выражением лица бедолаги, когда он попробует их надеть?
При мысли о томящемся в темнице наставнике Нико охватило чувство вины и страха.
Не время раскисать: он вызвал в памяти образ изумруда, представил, как вернет себе камень, и сосредоточился на заклинании латере. Это могло сработать — если двигаться медленно и не вставать на пути у стражниц. Смущало одно: субтекст был для него сложноват.
Третье заклинание горело фиолетовым светом — совсем как язык Каталога. Написанное своеобразным лаконичным стилем, оно сопровождалось короткой аннотацией:
«Слова сцидуганги покрывают тело, позволяя нашим авторам оставаться невидимыми в тени, но не при ярком свете. Заклинание приглушшает звук шагов».
То, что нужно! Короткая вспышка — и заклинание сцидуганга ворвалось в разум Нико.
Заполучив искомое, Нико убрал руку с Каталога и ощутил, что его сознание затягивает обратно в черепную коробку. Как и во время первого перехода из книги в мозг, в голове чарослова перепутались все мысли.
Нико закрыл Каталог. Стражницы у ворот обсуждали нашествие книжных червей. Очевидно, в обычной ситуации возле главного входа дежурило больше людей, но сейчас ректор снял часть охраны, бросив все силы на защиту библиотек.
По другой стороне коридора прогуливалась одна из местных кошек. Нико сердито зыркнул на нее. Не хватало только, чтобы кошка его заметила и начала тереться о ноги — тогда пиши пропало.
Очередной порыв ветра погасил несколько факелов. Нико сделал глубокий вдох и сконцентрировался на заклинании сцидуганга. В текст, сошедший со страниц зараженного Каталога, уже попали помарки. Поэтому Нико внимательно следил за тем, чтобы его какография никак не отразилась на свежевыученных чарах. Еще раз вдохнув, он напряг правое предплечье и приступил к созданию субтекста.
Несмотря на то что каждая фиолетовая руна требовала невероятного количества энергии, он уложился в несколько секунд. Когда он закончил, сцидуганга затвердела на его ладони, приняв форму прозрачного цилиндрика. Нико бросил хмурый взгляд на свое творение. Это была первая и скорее всего неудачная попытка колдовства на новом языке. Он скинул текст с ладони, ожидая, что тот упадет и разобьется.
Но текст не упал. Он выстрелил вверх и размазался по потолку.
— Кровь и пламя! — выдохнул Нико, стоя под фиолетовым снегопадом из обрывков фраз. Вторая попытка оказалась более предсказуемой: чары рухнули на пол, как и положено неправильному заклинанию. Третий субтекст пронесся по коридору, попал в кошку и сделал ее невидимой. Крысам это точно не понравится…
Четвертое упало на пол, подобно второму, а пятое распалось прямо у Нико в ладони. Лицо юноши покраснело от напрасных усилий. Ему отчаянно хотелось разбить что-нибудь помимо очередного субтекста сцидуганга.
И тут шрам Нико напомнил о себе резкой болью. Потрогав шею, чарослов отдернул руку. Рубцы раскалились и обжигали, почти как кипяток — в третий раз за короткое время; шрам оживал уже дважды по пути к главным воротам. В памяти Нико всплыли тревожные слова изумруда: «Опасайся шрама. Он тебя выдаст Фелрусу».
Чарослов понятия не имел, что это значит. И не мог терять время, ломая голову над смыслом странного предостережения. Сейчас главным было выбраться из Звездной крепости.
Он сделал несколько медленных вдохов и подождал, пока шрам остынет. А затем наклонился, чтобы изучить тающие на полу осколки двух последних неудачных заклинаний. Оба раскололись в одном и том же месте, вдоль основной строки. Получалось, что в обоих случаях он допустил одну и ту же какографическую ошибку.
— Лос бы побрал мою какографию, — прошипел Нико в приступе ярости. В такие минуты он себя ненавидел. — Если бы только у меня был изумруд!
Он постарался мыслить логически. Может, существует какой-нибудь способ переписать заклинание, избежав сложных мест?..
Нико застонал. Может, и существует. Только для этого придется намеренно влезать в структуру рун, намеренно ломать чары. Он всю жизнь воевал со своей какографией. Неужели напрасно?.. А ведь верно: еще в хранилище Каталога, сознательно ломая чары щита, он почувствовал, что способен управлять текстом. Но теперь он задумал нечто куда более дерзкое — умышленную поломку заклинания.
Выбор был невелик: попытаться переделать субтекст или блуждать по Звездной крепости, пока его не обнаружат стражники или голем. Поэтому Нико предпринял еще одну попытку, на этот раз намеренно изменив капризный отрывок. Когда он закончил, переделанное заклинание лучилось насыщенным фиолетовым светом.
Поморщившись, Нико выпустил светлый цилиндрик в воздух: тот на миг завис, а затем принялся вращаться — быстрее и быстрее, с бешеной скоростью, — казалось, он вот-вот расколется.
Но переделанный субтекст не разбился. С каждой стороны цилиндра вылетело по магической фразе. Кружащие строки окутали ноги Нико и переплелись, создавая плотную завесу текста вокруг какографа. В мгновение ока он оказался с ног до головы покрыт светоотражающими чарами. Заклинание оставило лишь две узкие прорези для глаз, чтобы юноша мог видеть, что творится снаружи.
Нико возликовал. У него получилось!
Он медленно вышел из-за гобелена и не услышал стука сапог по мостовой. Однако, когда Нико проходил мимо факела, оказавшиеся близко к свету фразы стали расползаться на глазах. Странно: обычно свет не причинял вреда магическим языкам. Чарослов отошел от факела и зашил прореху при помощи нескольких фиолетовых строк, которые тут же вплелись в ткань заклинания.
Миновав стражниц, Нико осторожно прокрался в ворота. На его губах заиграла нервная улыбка. Он проскользнул незамеченным: стражницы не могли ни увидеть его, ни услышать.
Это было чудесное чувство. Нико удалось изменить древнее заклинание сцидуганга. Возможно, однажды он опубликует свое творение и назовет его «субтекст тенеходца».
Широко улыбаясь, он перебежал по подъемному мосту на горную дорогу.
— Милостивые небеса, я свободен! — прошептал он, когда высокие башни Звездной крепости замаячили вдали, чернея на фоне звездного неба.
Со смехом чарослов отвернулся от академии с ее строгими правилами и учеными волшебниками, понимая, что находится в безопасности — под плотной завесой из собственноручно сотворенных маскирующих чар.
