Глава девятая
Нико закончил подъем: он преодолел последние ступеньки и теперь стоял перед входом в башню, пытаясь отдышаться. Совсем как во сне, который приснился ему прошлой ночью.
Вопреки предчувствиям, день, обещавший опасности и интриги, оказался долгим и нудным: Нико с утра до вечера крутился как белка в колесе, помогая Шеннону в его исследованиях. Он только что в два присеста умял свой ужин и сразу же поспешил сюда — на поиски того самого места из сна, откуда открывался незабываемый вид на закат. Это был странный сон — из тех, что не тускнеют после пробуждения, а, напротив, становятся только ярче.
Нико потянул дверь на себя; перед ним предстал узкий каменный мост, а сразу за мостом — Эразмусов шпиль, купающийся в багряных лучах заката.
Нико улыбнулся и шагнул вперед; теперь у него будет время посидеть на мосту и почитать зажатый под мышкой рыцарский роман. Он повернул на запад, подставляя лицо порывам теплого ветерка.
Звездная крепость была построена на полпути к Остроконечным горам. Зубчатые стены и внушительного вида застава издалека делали ее похожей на величественный лорнский дворец. Однако в отличие от дворца Звездную крепость украшали ряды стройных башен и шпилей невероятной высоты. Самый крупный из них, шпиль Эразмуса, буквально подпирал небо — с его верхушки открывался превосходный вид на Остроконечные горы, что расстилались внизу.
Даже с той высоты, где находился Нико — на полпути к вершине небольшой башни, — он видел на многие мили вокруг. Внизу, у стен крепости, раскинулись поля — желтовато-бурое лоскутное одеяло, сотканное из наделов мелких фермеров. А чуть в стороне от ферм до самого горизонта простиралась сочная, поросшая дубами саванна.
Нико, мечтатель и книголюб, уже давно приметил это место и частенько сюда заглядывал, чтобы насладиться великолепными пейзажами и почитать в тишине.
Юноша открыл рыцарский роман и вновь улыбнулся, услышав знакомый скрип новенького корешка. Со страниц книги пахнуло детством.
Радостная улыбка медленно сползла с губ Нико. Он бы с удовольствием просидел тут весь вечер. Увы, его ждала работа, ежедневные рутинные обязанности. Он окинул взглядом восточную часть Звездной крепости, заброшенный Хтонический квартал. В вечернем небе над плоскими верхушками башен кружили первые летучие мыши.
Как странно, должно быть, выглядели хтоники, подумал Нико. Согласно некоторым преданиям, внешне они напоминали детей — только с глазами навыкате и острыми, похожими на иглы, зубами. В других говорилось о когтистых монстрах, чью кожу покрывали толстые защитные пластины.
Нико устремил взгляд вдаль, за Хтонический квартал, сквозь густой лес крепостных башен, куда удавалось пробиться лишь редким полоскам солнечного света. Почти весь этот свет озарял вершины гор, и только один луч, словно отбившись от остальных, падал на арку Веретенного моста, что протянулась от академии к ближайшему утесу.
Остальные мосты крепости служили ярким примером того, с каким изяществом умели строить хтонические мастера. И лишь Веретенный не вписывался в общую картину: широкий и покатый, он напоминал сук гигантского дерева. Нико нагнулся вперед.
Даже отсюда были видны вырубленные в камне рисунки хтоников. Слева от Веретенного моста поверхность скалы украшал узор в виде листьев плюща; справа — геометрический орнамент: три широких шестиугольника, один поверх другого, и два продолговатых — по бокам.
Рисунки натолкнули его на мысль о легендарной долине Небесного древа. Если верить некоторым преданиям, именно там хтоники скрылись от войск Новосолнечной империи, пройдя по Веретенному мосту. Те же предания в красках описывали чудесную долину, где росли цветы размером с ветряные мельницы, а под шляпками грибов можно было отдохнуть, как в беседке. Нико со вздохом перевел взгляд обратно на книгу.
Но книги не увидел.
В его руках лежал комок кровоточащей глины.
Нико вскрикнул и отбросил от себя сырую массу. Хлюп — комок упал на камни моста. Нико хотел метнуться к двери, да ноги будто приросли к брусчатке, попробовал пошевелить рукой — бесполезно. Казалось, он превратился в статую, а кровавый ком тем временем быстро темнел, пока не стал напоминать клочок ночного звездного неба.
Темная и маслянистая, похожая на нефть субстанция медленно заползла на ноги Нико, покрыла его лодыжки и растворила их. Он рухнул как подкошенный, ударившись челюстью о брусчатку моста — коренные зубы буквально впечатались в язык. Рот наполнила солоноватая кровь.
Он пронзительно закричал, почувствовав, как растекается маслянистая жижа — снизу вверх, от ног к туловищу и дальше, к шее.
Небо вдруг потемнело; чернильная пелена окутала мост. Кожа Нико стала облезать, перерождаясь в крупную серую чешую. Камни моста дрогнули и куда-то поплыли: и вот уже не камни, а волны — целый океан волн — протянулись до самого горизонта.
Между пластинами чешуи сочилась кровь. Лопатки юноши прорезали спину и раскрылись сзади как крылья. Горло свело судорогой, а шея стала вытягиваться. Чешуйки, которые заменили сгнившую кожу Нико, затвердели и приобрели красноватый оттенок.
Миг спустя Нико уже парил в вышине над океаном, рассекая крыльями плотный воздух. Впереди занимался золотой рассвет. Но даже лучезарный блеск рассвета казался тусклым на фоне сияния, исходившего от нового тела Нико. Видели бы его сейчас остальные!.. Широкая грудь, золотистые глаза, зубы гладкие, как слоновая кость! Весь мир мог согреться в лучах его величия. Его хвост развевался на ветру, словно вымпел.
Узкая полоска суши, возникшая на горизонте, постепенно приобретала очертания города. И хотя Нико не бывал здесь прежде, город выглядел знакомо. Облепленный постройками полумесяц залива походил на окруженную струпьями рану. Дальше, за гаванью, виднелись пять холмов. Даже с такого расстояния Нико мог разглядеть потрескавшиеся крепостные стены из мрамора. Сразу за этим образчиком древней архитектуры высился дворец Нового Солнца, и его отполированная при помощи магии медная крыша отражала алые лучи рассвета.
Внезапно мир застыл. Нико неподвижно завис в воздухе с распростертыми крыльями. Непостижимым образом его сознание разделилось. Теперь он был старым рыбаком, который наблюдал из гавани за странным созданием в небе. И маленькой побирушкой, что разинув рот глазела из переулка на облако беспросветного мрака, зависшее над городом… И в то же время оставался юным учеником волшебника, спокойно спящим в Барабанной башне, далеко-далеко отсюда.
Вдруг где-то внутри вспыхнула огнем необъяснимая ненависть. Мир ожил, а Нико опять воссиял в ореоле славы, наслаждаясь новым телом с его когтями, крыльями и зубами.
Он спикировал вниз. Воздух свистел в ушах, город стремительно приближался. За миг до столкновения Нико расправил крылья и вытянул задние лапы, нацелившись на дворец. Когти ударили по крыше, и в воздух взметнулись брызги металла и камня. Удерживаясь на мощных крыльях, он завис над дворцом и выдохнул столп огня прямо в открытую рану.
Чтобы обрушить центральную башню, понадобилось еще восемь заходов. Солнце уже взошло, но его сияние тускнело и меркло в густых клубах пыли и дыма; красноватая пелена окутала город.
Первые атаки защитников ни к чему не привели. Жалкие людишки сбились в несколько отрядов. Маленькие человечки в металлических доспехах походили на муравьев и были столь же беспомощны. Они с криками бежали к Нико по городским улицам. Прочная чешуя защищала его от стрел, а боль от булавочных уколов лишь раззадоривала. Он поднялся повыше и резко спикировал вниз. Войско ощетинилось острыми иглами копий и пик. Глупцы! В последний миг он распахнул крылья, резко ушел вправо и, выпустив когти, врезался в стену.
На головы защитников полетели обломки. Обвал похоронил под собой большую часть войска, а те, кто спасся, бросились наутек. Он взгромоздился на остатки стены и выпустил тонкую струю пламени, прикончив всех до единого.
Едва он снова встал на крыло, как из крепости вырвался разряд серебристых чар — магнус! — и, описав дугу в воздухе, поразил его в правую переднюю лапу. Его подбили! Чувствуя, что стремительно теряет высоту, он отчаянно взмахнул крыльями — и с трудом, но избежал падения.
Он медленно набрал высоту и развернулся обратно к крепости. Там его уже ждали: стоило ему приблизиться, как со стен пальнули вторым зарядом магнуса. Но на этот раз Никодимус был готов: он уклонился от чар и спикировал к группе волшебников в черных мантиях, колдующих над очередным боевым заклинанием.
Некоторые бросились бежать, но большинство не дрогнуло и лишь сплотило ряды, воздвигнув перед собой стену из текста. Один удар хвоста — и щит разлетелся вдребезги; теперь ничто не могло защитить волшебников от огненного дыхания.
В злобном ликовании он обрушил еще одну стену и издал грозный рык — аж зубы задрожали.
И тут мир взорвался, словно жерло вулкана. Из обломков вокруг забили фонтаны черно-оранжевого пламени. Жгучая боль разбудила в нем инстинкт самосохранения. Он взмыл в воздух, но негасимый огонь устремился следом, словно подбадриваемый каждым взмахом широких крыльев. Что за странная магия?
Никодимус взревел.
А затем он увидел их — за сотканными из преломленного света маскировочными субтекстами — целое сборище огненных магов в оранжевых мантиях!
Засада! Он умудрился залететь прямиком в ловушку их пирокинетических чар. Теперь смертоносный текст жег чешую, испепеляя его великолепное тело.
В панике Никодимус забил крыльями. На востоке, озаренный утренними лучами, мерцал океан. Море! Может, хоть оно погасит магический огонь?..
Несколько мощных взмахов — и он уже далеко от крепости, в вышине над торговыми кварталами. Но чарословы не собирались так просто его отпускать. Пылающее копье желтого света пронзило правое крыло. Раздробив четвертую фалангу пальца, заклинание прожгло дыру в кожистой перепонке. Второе заклинание попало в брюхо: Никодимус покачнулся и начал терять высоту.
Он взвыл, охваченный ужасом и пламенем, и, превозмогая боль, рванул вверх. Пять мучительных взмахов помогли удержаться на крыле; он снова взял курс на спасительное море.
И тогда он начал понимать, что океан его уже не спасет. Каждый удар крыла отзывался жгучей болью, а дыра в левой перепонке неумолимо росла. Оказавшись в море, он больше не взлетит и станет легкой мишенью для военных кораблей. Хуже того — вероятно, не судьба ему достичь океана. Еще одно заклинание — и он рухнет на город.
Секунды тянулись одна за другой; из-за боли он почти не мог ясно мыслить. До устья реки оставалась миля, не больше, но огненные маги по какой-то причине тянули с финальным выстрелом, словно ждали чего-то.
Никодимуса осенило: чарословы ждут, пока он не вылетит за пределы их драгоценного города. Они знали: с его горящей туши огонь перекинется на жилые здания и уничтожит их сверкающие купола, их прекрасные башни.
Гигантский змей содрогнулся в приступе бессильной ярости. Почему он должен умирать, барахтаясь в волнах? Отрезвленный гневом, он повернул обратно, к жилым кварталам.
Раз уж ему суждено погибнуть, он прихватит их с собой.
И тут мир вновь застыл… Нико неподвижно висел в воздухе. И на миг опять почувствовал себя одновременно несколькими людьми: нищей девчушкой, спрятавшейся в переулке; солдатской женой, что истошно вопит, глядя на горящий дворец; старым рыбаком, который молит небеса о спасении…
Снова накатила волна боли, и мир пришел в движение.
И бросился дракон вниз, сложив крылья, дабы поджечь ненавистный людской муравейник.
Магическое пламя взревело и угасло, озарив большой город, мирно дремлющий в лучах утреннего солнца. Вскоре мир познает, как страшен и прекрасен он в гневе, узрит величие дракона и ужаснется.
И упал он, и ударился оземь, ибо ярость его не знала границ.
Удар сотряс землю и разбудил все колокола, и они тут же подняли перезвон: дин-дон… дин-дон… дин-дон…
