ГЛАВА 8
Марина
Что может быть лучше моря ночью? Только ночной океан! Неземной океан!
Огромная луна над водной гладью, серебрящаяся лунная дорожка и неожиданные яркие вспышки фиолетового и лилового цвета в воде и над водой — летучие рыбы. В отличие от земных они не просто выпрыгивают, а на самом деле, изящно помахивая прозрачными плавниками-крылышками, зависают в воздухе, оставляют за собой шлейф брызг и искры магии.
Невероятное зрелище!
Но стоит нырнуть, и ты оказываешься в сказке. Здесь все, буквально все пропитано магией моря. Напоминающие инопланетян гребневики, медленные медузы, россыпь колониальных рачков, будто разноцветный жемчуг. Освещенная огнями подводная часть города, окруженная клумбами анемонов и рощами древовидных водорослей.
А сколько я всего нового узнала!
Лир с удовольствием рассказывал и показывал местные чудеса, попутно объясняя, какие из них могут быть опасны и почему некоторые, условно безопасные, не пропускают сесты.
Мы давно выплыли за границу ярких огоньков, но я не боялась, уверенная, что Лир сможет меня защитить. Наверное, поэтому не сразу заметила, как изменился цвет заградительных огней.
Вода задрожала от вибрирующего рева, над нашими головами пронеслось огромное черное тело. В темноте сверкнули два ряда белесых глаз пробудившегося и острые плавники-крылья, шесть штук, все грудные. Чудовище больше всего напоминало ската манту, но явно имело среди сородичей крокодилов и пауков! Огромная туша с вытянутыми челюстями и глазами на брюхе стремительно летела к городу.
Лир быстро огляделся, видимо, пытался найти убежище для меня. Недовольно скривился, в пещерке у небольшого рифа, где мы были, разве только осветительный шарик с рыбкой поместится.
— Руку! — скомандовал иераклионец. И уже на полном ходу, цепко держа меня за кисть, добавил: — Как только попадешь за купол, беги в дом, нижний надводный этаж, дальние от купола комнаты. Открой окно. Дом крепкий, но всякое бывает. Если что, беги к центру города. Лила покажет куда.
Промелькнули острые «крылья» пробудившегося, сзади раздался недовольный рев. Меня на полной скорости зашвырнули за барьер, разгорающийся слепящим белым светом. Проехав попой по платформе, я какое-то время щурилась, дезориентировано озираясь по сторонам, пока не сообразила прикрыть глаза ладонью. Как оказалось — вовремя! Испуганно взвизгнув, откатилась в сторону: на место, где я только что сидела, упало огромное щупальце.
Вскочив на ноги, отбежала подальше от извивающегося отростка, скребущего по серебристому камню острыми когтями.
— Бежим! — Лила, сопровождаемая фантомным дельфином, потянула меня за руку.
Отбежав от сияющего купола, сквозь который то и дело прорывались то щупальца, то острые крылья, то нечто, напоминающее громадные ноги краба, остановились. Хранитель исчез, значит, нам ничего не угрожает. Лила согласилась, хотя по бледному лицу и испуганным глазам было видно, что брюнетка с удовольствием сбежала бы подальше.
За куполом шла битва. Три напавших на город пробудившихся неумолимо прорывали защиту стражей. Лир, темную фигуру которого я разглядела даже сквозь сияние угасающего купола, никак не мог взять под контроль монстров.
В какой-то момент я поняла, что сейчас он сделает что-то невероятное и жуткое.
«Не надо!» — взмолилась про себя.
Я не знала, на что он решился, просто в груди стало пусто, пальцы задрожали, и дыхание перехватило. Так бывает, когда с твоими близкими случается что-то непоправимое.
Лир будто услышал. Он криво улыбнулся мне, повернул голову к скату. И снова погрузился в транс. Голубые огоньки на его коже погасли, а потом вспыхнули с новой силой. Между ними засеребрились тонкие нити магии, сливаясь, они сплетались в жуткий узор, состоящий из голубых узлов и толстых белых «вен».
Воздух загустел, все звуки стихли. Бесшумно исчезли остатки купола. Стражи удивленно замерли с золотыми сетями в руках. Горожане ошарашенно стояли, открыв рты, забыв, как только что стремились убежать к центру города.
Я кожей чувствовала исходящую от Лира ярость, холодную, вымораживающую душу и заставляющую послушно замереть на месте. Не важно, что между нами несколько десятков метров. Я видела, как успокаивается чудовище, поворачивается и направляется в сторону разлома. Как за ним следуют еще два монстра: гибрид улитки и каракатицы и громадный омар.
Лир на секунду обернулся. Его лицо застыло равнодушной маской. Вокруг иераклионца мерцала серебристая аура чар.
Что он делает?
Я испуганно посмотрела в сияющие глаза.
Давление чужой, инородной злости отступило, мы с Лилой дружно вздохнули и сели прямо посредине мостика.
— Что он с собой сделал? — прошептала я, содрогаясь от нехороших предчувствий.
— Не знаю… но, судя по тому, что мы почувствовали… он будет очень голоден… а девушки еще нет… — Лила испуганно покосилась на меня, прикрыв рот рукой.
— Значит, будем импровизировать, — невесело усмехнулась я, поднимаясь на ноги. — Не бойся, Лир мне сказал, что его… тело меня выбрало в качестве… грелки…
— Тебя?
— А ты разве не на это намекала?
— Нет… Я не знала… Но как? Когда? — Брюнетка растерянно смотрела на меня.
— Сегодня и выбрал, пару часов назад.
К дому мы возвращались молча. Лила, очевидно, была в шоке. Я же прилагала максимум усилий, чтобы настроиться на роль грелки. Выходило из рук вон плохо. Я не представляла, как это происходит. А возникающие в голове картинки имели совершенно нецеломудренное содержание. Все же Лир весьма привлекательный мужчина. Не только внешне. Проведя в его обществе некоторое время, я все чаще испытывала чувство сожаления, что не он мой избранник. Пусть он монстр, но такой харизматичный!
Дом, как и сказал Лир, не пострадал. Пара царапин от клешней на стене, несколько сломанных веток на крыше уже зарастали. Летучие ящерицы успокоились и вернулись в крону.
В прихожей Лила замялась и, нерешительно посмотрев на меня исподлобья, тихо спросила:
— Ты точно хочешь ему помочь? Я слышала, что девушек привезут завтра…
— Не знаю. Скажи, после всего того, что Лир сделал за куполом, он до завтра дотянет?
Лила опустила глаза — что и требовалось доказать. Эх, все же в глубине души я надеялась, что не придется быть грелкой. Но раз другого выхода нет… Чувствуя себя камикадзе, я допросила Лилу.
Оказалось, процесс подпитки был жизненно необходим Лиру, без него он зверел. Раз в год человеческая девушка становилась его источником. Свои «жертвы» он берег, растягивал процесс «кормления» на несколько месяцев.
Последней «жертвой» была Лила. Она сама вызвалась. Брюнетка считала, что ее дар целителя может вылечить Лира, но у нее ничего не вышло.
Не воспользоваться удобным случаем и не узнать, как Лила попала в дом Лира, не могла. К тому же я нервничала, иераклионец все не возвращался. А разговоры отвлекали. От беспокойства за него и от мыслей о предстоящей подпитке.
Брюнетка тоже волновалась — проблема настоящего вытеснила страхи прошлого, и мне поведали весьма неприятную историю. Лила была дочерью состоятельных людей. Третьей. Девушка понимала, что родители выгодно продадут ее замуж и дальше забудут о ее существовании, как было с сестрами. Она даже почти смирилась с этим. Пока не узнала, кто ее будущий муж. Энериец! Мечта. Лила, как и все человеческие девушки, втайне мечтала стать женой русала. Но ее отца вполне устраивало пребывание дочери в статусе любовницы. Энериец оказался из тех, кто любит делить женщин с друзьями. Одна ночь в их обществе — и брюнетка сбежала за линию сест. От нападения стаи оголодавших акул ее спас Лир.
Потом было долгое разбирательство, проведенное в закрытом режиме. Энерийцы не хотели афишировать, что один из них опустился до принуждения. Они считали, что невероятно хороши, чтобы уговорить партнера на что угодно без давления. Иераклионцу удалось доказать, что было совершено насилие. И бывший любовник, и отец Лилы остались весьма недовольны. Первый даже получил небольшой тюремный срок и штраф. Второй — так и остался безнаказанным.
Если у русалок за насилие полагалась уголовная ответственность, у людей все было мутно, и доказать что-либо не представлялось возможным.
Теперь я знаю, почему Лир ничего мне не сказал. Лила взяла с него и Стена слово, что они никому не расскажут подробности ее развода.
После разбирательств Лиле некуда было идти, и она осталась в доме «спрута». Вскоре подошло время подпитки. И девушка решила, что сможет помочь. Но ничего не вышло. Лир тянул тепло из целительницы быстрее, чем из обычных девушек.
Неожиданная храбрость брюнетки удивила. Благодаря Лиле я примерно представляла, как происходит подпитка — тесный телесный контакт обязателен. Как она смогла после насилия? И почему тогда не подпускает к себе Стена?
Все оказалось намного проще. Покраснев, как помидор, Лила пояснила, что ей с Лиром не требовался контакт, достаточно было взяться за руки, как при исцелении.
Ну что, фронт работ с Лилой я определила, осталось вытащить из безумной ярости Лира, и мой лимит добрых дел на сегодня будет исчерпан.
— Вернулись! — сообщила брюнетка, следившая из открытого окна за входом.
Я подошла к ней и высунулась наружу. Стен приветливо и вымученно улыбнулся нам обеим. Исцарапанный, с заплывшим глазом, он обеспокоенно покосился на закрывшуюся за братом дверь.
— Стен, Марина собирается подпитать Лира.
— Ты уверена? — озабоченно нахмурился избранник.
— Нет, — ответила я. — Но у нас больше нет вариантов. Если вдруг с вами что-то начнет происходить, прекращаете нашу… подкормку, ладно? — Вспомнила о том, что Лир боялся навредить нашей с ребятами связи.
Стен кивнул. Лила порывисто обняла меня за плечи и шепнула в ухо:
— Помоги ему, пожалуйста!
В комнате Лира царил полумрак. Светильники иераклионец погасил, оставил один у двери.
Лир стоял спиной ко мне и, опираясь о подоконник когтистыми руками, вглядывался в медленно нарастающий вокруг города магический заслон. Голубые огоньки на черной коже мигали, как сумасшедшие, намечая контуры изменившегося тела. Острый гребень вдоль позвоночника, напоминающий плавники, выступы на предплечьях, сверкающая чешуя на висках, изогнутые крючья на щупальцах.
Это же, наверное, больно?
Я быстро подошла к «спруту», дотронулась до его руки пальцами. Кожа обжигающе холодная! В ответ на легкое прикосновение послышался тихий рык и тяжелый вздох: «Уходи! Я справлюсь».
Врет. Я же вижу, как ему плохо. С таким остервенением когти в стену от спокойствия не вонзают. Отрицательно покачала головой, решительно положила на плечо Лира ладонь. «Тебе нужно…» — «Откуда ты знаешь?!»
В один миг я оказалась прижатой к стене. Синие глаза мерцали в темноте, голубые огоньки позволяли рассмотреть хищную усмешку на губах мужчины.
— Боишься? — вкрадчиво спросил иераклионец, в голосе которого клокотала ярость.
— Нет.
Я вложила свои запястья в его ладони.
— Ты вернул монстров в разлом?
— Да!
— Тогда иди сюда… тебе это нужно. Давай же, пока я не передумала!
— Прости… — сипло прошептал Лир, почти впечатывая меня спиной в стену.
Мои руки оказались задраны над головой. Вначале платье, а потом и белье кучкой рваного тряпья соскользнули к ногам. Запоздало проснувшийся страх заставил сопротивляться.
— Не сопротивляйся, иначе я могу навредить! — Иераклионец прислонился к моему лбу своим, взгляд ярко-синих глаз завораживал, подчинял.
Прикосновения из ледяных становились обжигающими. Они вытягивали тепло, заставляя дрожать от холода. В них не было никакого чувственного подтекста. Меня использовали в качестве источника тепла. Обогревателя, батареи! Печки!
Холод проникал под кожу, мышцы дрожали, зубы выбивали дробь. В ушах шумело, лицо Лира расплывалось. А он продолжал тянуть тепло. В его синих глазах было столько муки, смешанной со злостью…
Я вяло шевельнулась, почувствовав, что кожа Лира стала чуть теплее, болезненный холод отступил.
— Сейчас… еще немного…
На скулах «спрута» выступили желваки. Стиснув зубы, он отодвинулся от меня. Не выпуская моих рук, не дал сползти на пол. Медленно вернул себе человеческий облик.
Я вяло подумала, что обнаженный мужчина отлично сложен, и поза у нас очень двусмысленная. Наверное, покраснела, если бы могла, меня бил озноб.
Лир подхватил меня на руки, отнес на широкую круглую кровать у окна, за которым в свете луны серебрилась морская гладь. Пока он укутывал меня в одеяло, казалось, ему вообще все равно, что перед ним обнаженная девушка.
— Потерпи немного. Я позову Лилу.
— Быстрее, — просипела я, на большее сил не осталось. Лежа под толстым одеялом, дрожала, борясь с желанием свернуться калачиком и уснуть.
Лила не стала вынимать меня из мягкого кокона. Наоборот, укрыла парой одеял сверху. Взяв мою руку, она закрыла глаза, и стало немного легче.
Меня по-прежнему трясло от холода, но дрожь стала мельче, и желание спать пропало.
— Дальше я сам! — Лир, одетый в свободные штаны и белую рубашку, выпроводил Лилу.
Судя по ее удивленному взгляду, это было не в его правилах.
Лир укутал меня еще в несколько одеял, подложил под голову пару подушек. Вручил большую кружку с горячим чаем и уселся на краю кровати.
Две попытки удержать в трясущихся руках питье чуть не закончились ожогом. Иераклионец молча отобрал кружку и, подложив под мою голову руку, начал поить.
Иллир
Чудесный вечер, начавшийся с весьма неприятного разговора об особенностях моей расы, закончился катастрофой. Впервые из Туманных Вод прорвались сразу три пробудившихся.
Справиться с монстрами я смог лишь чудом. Понимая, что привычные способы контроля не работают, решился на безумство. Слился с сознанием чудовищ и сам управлял их движениями. Омерзительное чувство — словно твой разум разделяется на несколько частей. Ты видишь одно и то же место с разных ракурсов. Слышишь какофонию звуков — у монстров отличный слух. Ярость и злость тоже разбиваются на фрагменты. Кажется, еще немного, и ты навсегда останешься таким, состоящим из кусков.
Именно это и разозлило меня настолько, что мои чары вырвались из-под контроля и ринулись не только на пробудившихся, но и на город. В себя я пришел от взгляда Марины. Буквально кожей почувствовал ее страх… но боялась она не меня, а за меня. Искренне, всем сердцем. Без тени сомнения. А ведь даже Лила в глубине души никогда не забывала, кто я, хотя считала меня своим старшим братом и по-своему любила. Стен не в счет — он знает меня с рождения, я для него — часть его самого.
Путь в Туманные Воды больше напоминал мешанину из разрозненных картинок, и сложно понять, где вижу предмет я, а где — пробудившиеся. Слух монстрам мне удалось заблокировать — новые для меня ощущения путали, не давали сосредоточиться.
Почувствовав, что со мной что-то не так, я, отправив пробудившихся в разлом, задержался у его границы. Товарищей вполне устроили мои слова, что я просто устал и хочу немного отдохнуть. Они избавили город от опасности и спешили вернуться к родным. Немного задержался Ар. Поторчав пару кват рядом, уплыл, заметив сердитый взгляд Стена.
Брату досталось. Он все время был рядом, игнорируя мой приказ держаться в стороне. Сейчас младший член рода волновался за Лилу, я чувствовал, как он мысленно с ней связывается.
— С девушками все в порядке! — заверил он, помогая лечь на выступ скалы над черной маслянистой границей барьера чар.
Когда начались изменения, я остался один. Отправить брата удалось, пообещав, что позову на помощь, если вдруг станет совсем плохо. Стен не понял, что я боюсь причинить ему вред. Состояние, в которое я впал, едва последний монстр пересек границу, очень напоминало то, что происходило со мной, когда я ощутил себя на этой стороне барьера после своей жертвы.
Отстраненность, голод, ярость. Мысли кажутся чужими, далекими и ненужными.
В прошлый раз изменения накатывали волнами, ломая тело и собирая его заново. Сегодня все было не так. Когда я взял контроль над пробудившимися, с яростью выплеснул чары и снова поглотил их, во мне словно что-то разломилось на две части. Именно этот внутренний разлом сейчас стремился изменить тело. Царапая когтями камень, я тонул в боли, ярости и злости. Не имея возможности остановить, хотел лишь одного: чтобы все это быстрее закончилось.
Острый гребень вдоль позвоночника, напоминающие плавники выступы на предплечьях, сверкающая чешуя на висках, изогнутые крючья на щупальцах.
Почти пробудившийся в миниатюре!
И голод… невероятный голод… требующий тепла, подчиняющий разум, заставляющий обостряться инстинкты, искать источник подпитки.
Мне бы только до утра продержаться, взойдет Омаа, погреюсь на поверхности. А потом люди пришлют новых девушек. Выберу самую покорную.
Пока со Стеном плыли домой, старался не думать о Марине. От одного воспоминания о смуглянке голод усиливался. Я не могу подвергнуть ее риску. Ее, брата и Лилу. Неизвестно, как их связь отреагирует на полноценную подпитку. Нет. Я не монстр.
Я стоял у окна, вглядывался в горизонт, надеясь увидеть первые лучи дневного светила, когда в мою спальню вошла Марина. Она быстро приблизилась ко мне, дотронулась до руки пальцами. Теплыми, желанными. Вздрогнула от моего прикосновения.
— Уходи! Я справлюсь. — Тяжелый вздох не удалось сдержать, как и яростный рык. Тело требовало утоления голода, а я стоял на месте, вонзив когти в стену.
Марина отрицательно покачала головой, решительно положила на мое плечо ладонь.
— Тебе нужно…
— Откуда ты знаешь?! — И я сорвался, повел себя как самый настоящий монстр.
Прижав Марину к стене, я всмотрелся в серьезное лицо, на котором было лишь легкое удивление. Она не ожидала, что я поведу себя так дико. Губы сами сложились в хищную усмешку.
— Боишься? — вкрадчиво спросил я, с яростью глядя в карие глаза этой глупой, но такой храброй девушки.
— Нет.
Она вложила свои запястья в мои ладони. Теплые, мягкие, нежные. Притягательные. Голод подступил с новой силой, требуя немедленно начать насыщение.
— Ты вернул монстров в разлом?
— Да!
— Тогда иди сюда… тебе это нужно.
«Давай же, пока я не передумала!» — Марина снова неосознанно направила на меня мысли и даже не поняла этого.
— Прости… — сипло прошептал я, почти впечатывая Марину спиной в стену.
Задрав руки девушки над ее головой, расправился с одеждой, мешающей мне всем телом впитывать желанное тепло. Вначале платье, а потом и белье кучкой рваного тряпья соскользнули к ее ногам. Запоздало проснувшийся страх заставил Марину дернуться, когда мои когти слегка коснулись ее кожи на шее.
— Не сопротивляйся, иначе я могу навредить! — Я прислонился к ее лбу своим. Никакой магии, все, на что я сейчас был способен, взглядом пообещать, что не причиню ей вреда. Не возьму больше, чем можно взять за одну подпитку.
Мои прикосновения вытягивали тепло, заставляя Марину дрожать от холода.
Прости меня! Балансируя на грани, где от человека ничего не остается, я старался ослабить напор. Со смуглянкой все шло не так! Голод отступал гораздо быстрее. Близость девушки вызывала совершенно другие желания. Неправильные желания. Я не могу вожделеть избранницу брата. Нет.
— Сейчас… еще немного…
Стиснув зубы, я отодвинулся, успокаивающие чары — дело двух кват. Не выпуская руки Марины, не дал сползти ей на пол. Медленно вернул себе человеческий облик.
Марина вяло улыбнулась, окинула меня странным взглядом. Ни страха, ни отвращения. Что же ты за чудо, Марина? Откуда взялась на мою голову, бесстрашная?
Подхватив на руки, я отнес ее на кровать. Пока укутывал в одеяло, смуглянка смотрела на меня с непонятной обидой. Извиняться я буду потом, сейчас нужно привести девушку в чувства.
— Потерпи немного. Я позову Лилу.
— Быстрее, — просипела Марина, на большее ее сил не хватило. Лежа под толстым одеялом, она дрожала.
Лила ждала меня в коридоре с издергавшимся Стеном и кучей одеял.
Пока избранница лечила смуглянку, я оделся в вещи брата, ограбил коллекцию Лилы, добавил кое-какие травы. Вооружившись кружкой чая, пошел искупать свою вину.
— Дальше я сам! — Отправив целительницу успокаивать взволнованного Стена, укутал Марину в кокон из одеял, подложил под голову пару подушек. Вручил большую кружку с горячим чаем и уселся на краю кровати.
Две попытки удержать в трясущихся руках питье чуть не закончились ожогом. Я молча отобрал кружку и, подложив под голову смуглянки руку, начал помогать. Марина пила мелкими глотками, часто вздыхала. А мне от каждого ее вздоха, ее слабости хотелось громить все вокруг. Не успокаивало даже то, что завтра приедут девушки, и смуглянка больше не будет моим источником. Почему я не сдержался?
— Прости, — жалкая попытка оправдаться.
— А ты теперь… сытый? — Марина озабоченно нахмурилась.
— Я… не такой голодный, как был. — Как она вообще может беспокоиться обо мне?
— Значит, нужно будет еще раз… с тобой.
— Не нужно.
— Угу, знаю, завтра приедут девушки. — И уже засыпая, совсем неожиданно для меня прошептала: — Почему это была не твоя жемчужина?..
— Потому что я не хочу причинять еще больше боли, — ответил, поправляя одеяло и с улыбкой глядя на спящую смуглянку, удобно устроившую голову на моем плече.
Отказался, поскольку не думал, что бог может привести в мою жизнь такое доброе и самоотверженное чудо. Но если бы и знал, никогда не позволил бы лишить девушку нормальной жизни и забрать ее сюда.
Однажды кому-то повезет ее полюбить. А я позабочусь о Марине до этого момента. В том, что смуглянка найдет способ помочь Лиле и Стену, я не сомневался.
Марина
Не знаю, что Лир добавил в чай, но проснулась я удивительно бодрая. Вскочив с кровати, радостно улыбнулась солнцу, висящему в зените. Намного расстроилась, что проспала полдня, который можно было потратить на воплощение моих наполеоновских планов в жизнь. В душ бежала вприпрыжку — сегодня девичий день! Будем делать из Лилы роковую красотку! Напевая себе под нос, разделась и закрыла створку душевой раковины. Выбрала апельсиновый шампунь, включила прохладную воду. Смывая обильную ароматную пену, покосилась на татушку.
Как ты там поживаешь?
Что?!
Выскочила из душа, нашла на стене выступ, открывающий зеркальную панель. Лила вчера объяснила, что зеркала в ванной и других комнатах имелись, просто они были выращены из хрупкого материала, потому большие полотна закрывали специальными выростами коры.
Глядя на отражение метки в зеркале, я тихо материлась. Розовый дельфин переполз на целую ладонь выше, он явно собирался добраться до моей руки и превратиться в брачную вязь.
Почему?!
Вдох-выдох… я обязательно поплаваю чуть позже, когда пойму, что сделала не так. А сейчас — смыть остатки пены, одеться и вернуться к себе.
Уже сидя в комнате на кровати, я вспоминала прошедший день. Прошлась практически по минутам. Не обнаружила ничего криминального. Кроме приступа ревности Стена, но его можно было отнести к неприязни иераклионца к энерийцам. Ведь его любимая пострадала именно от русала. Что касалось моих чувств к избраннику, сердце не билось быстрее, я не ощущала к нему влечения. А его самого полностью занимала Лила.
Вывод напрашивался сам — процесс ускорила подпитка Лира. Больше я его грелкой быть не смогу. Но ведь ему привезут девушек, так? И это будет не моя проблема.
Представив, что Лир прижимает к стене другую девушку, я поморщилась. Какое мне дело, кого он там прижимает?
Или неожиданная активность татуировки — совпадение. Вполне может быть, Стен приревновал меня не из-за истории с Лилой? Нет-нет-нет, не хочу из лишней избранницы становиться главной! Надо хватать брюнетку и бежать по магазинам! И Стена взять — заодно посмотрю, как он на меня реагирует. Что там Лир обещал ему оборвать при нашей первой встрече? Плавники? Вот и я ему их оборву, если замечу, что парень ко мне присматривается! У него такая любовь, завидно, а он еще думает!
Парочку я нашла на кухне. Пока ребята ждали моего пробуждения, устроили очередные соревнования в кулинарном искусстве, и стол опять был весь заставлен мисочками с едой. Когда я зашла, Стен и Лила как раз доваривали нечто вроде земного супа — иераклионец лидировал.
Они были так увлечены процессом и друг другом, что не сразу меня заметили. Остановившись на пороге, я стала наблюдать за ребятами.
На первый взгляд ничего не изменилось: Лила смущается, Стен ненавязчиво пытается добиться ответа, шутит, улыбается, вроде бы случайно касается любимой, иногда целует то в висок, то в щеку. Однако глаза иераклионца блестели чуть ярче, в улыбке проскальзывали не только упрямство и обреченность, но и надежда. Поведение брюнетки тоже стало немного иным. Лила изредка сжимала руку избранника, заглядывая в его миску с супом, меньше краснела.
Последним доводом, что отношения пары сдвинулись с мертвой точки, стала татуировка на руке Лилы: контуры дельфина немного расплылись, в них появилось серебро.
А не в этом ли причина активности моей метки? Я ведь связана с этими двоими.
Громко кашлянув, отметила, как оба вздрогнули и отодвинулись друг от друга.
Лила тут же подбежала ко мне, начала расспрашивать о самочувствии. Удивилась, как быстро я пришла в себя, ведь другие девушки сутки лежали пластом после подпитки, и даже силы целителей им не помогали. Целителей Лир приглашал сам до появления Лилы. Ни он, ни другие иераклионцы не могли перенести на себя последствия забора тепла. Это было по силам только людям. Естественно, те, кто оказывал помощь «жертвам», считали Лира монстром и с удовольствием распускали слухи о творимых им зверствах.
Его окрестили чудовищем, насильником, пожирателем душ.
Слухи доходили до родителей потенциальных «жертв», и с каждым годом Лиру присылали все меньше девушек. И все сложнее было выбрать ту, которая не падает в обморок при виде иераклионца в зверином облике и не пытается покончить с собой.
Бедный Лир!
Бывшие источники также не стремились опровергать слухи. За исключением Лилы все предпочитали молчать. А ведь им было грех жаловаться! Лир обеспечивал их безбедное существование там, где они хотели. Но кто-то из девушек так и не понял, какой иераклионец на самом деле, кто-то не захотел понимать, привычно прячась за ролью жертвы, купаясь в жалости людей, кто-то оскорбился тем, что обещанного насилия не было.
— Серьезно? — Вернув ложку с супом обратно в тарелку, я уставилась на брезгливо поморщившегося Стена, сообщившего мне об этом.
— Вполне, — кивнул он, обнимая за талию покрасневшую Лилу, старательно вылавливающую из тарелки кусок местного топинамбура. — Третья девушка Слатиа. Она… гм… любила боль и мечтала о… чтоб ее… иераклионец… потому что мы звери, в общем, ну, ты понимаешь…
Понимаю. Любительницу острых ощущений ждал вполне традиционный облом. Потому что принципы и железный характер.
— После нее Лир стал тщательнее присматриваться к источникам. — Стен покосился на смешавшуюся избранницу.
Конечно, не мое дело, да и брюнетку окончательно вгоню в краску, но интересно ведь! Спрошу! Если что, извинюсь.
— А Лир никем из них не увлекался? — Хотела сказать «не влюблялся», вовремя вспомнила, что иераклионец может влюбиться только в избранницу. А Лир вообще отказался от последней жемчужины.
— Нет. Девушки его опасались, он старался лишний раз к ним не подходить. За исключением Лилы. Общался с ними в основном я.
— Но я отношусь к Лиру, как к брату! Я понимаю, что главное — любовь! А не… не близость… — Пунцовая брюнетка подскочила со стула. — Хотите чаю?
Нет!
Я прочла во взгляде Стена тот же вопль.
— Да! Конечно! — хором обрекли себя на очередной чайный марафон.
Когда Лила исчезла за дверью, я тихо спросила у Стена: «Вас можно поздравить?»
— Если бы! — невесело усмехнулся он. — Мне позволили зайти чуть дальше поцелуев… но не более. А как ты поняла? Это так заметно?
Кто-то от счастья совсем голову потерял.
— Ее метка изменилась… и моя тоже, это нормально?
— Да, ты права… я совсем забыл. А что с твоей меткой? — озадаченно потер висок Стен.
— Она переместилась вверх почти на ладонь.
— Правда?! — обрадованно выдохнул Стен, потом помрачнел, медленно почесал затылок. — Надо посмотреть в архивах храма Таророса… может, оракулы знают, почему она себя так ведет. Я ведь тебя не люблю.
— Взаимно! — Отсалютовала ложкой с супом, мысленно сделав пометку, что избранник что-то не договаривает, да и реакция на мои слова странная. — Когда в храм пойдем?
— Марин, у нас храмы находятся за пределами городов, не думаю, что это хорошая идея. Я бы мог сплавать сегодня, но тогда Лир меня точно придушит.
— Стен, мы собираемся идти в магазины, а не плавать с акулами! А храм далеко? — Покончив с супом, я расплылась в блаженной улыбке. Хорошо!
— До заката я бы вернулся.
Я покосилась на окно — примерно час дня или полвторого, солнце тут садится поздно, так что времени у нас с Лилой и у Стена достаточно.
— Точно успеешь?
— Конечно. А вы не вернетесь домой раньше?
— Шутишь? Что такое девять часов для шопинга? Пшик!
— Кто такие часы? И при чем тут этот зверь?
— Часы — это единица времени… не знаю, сколько кват по-вашему… Погоди! Шопинг — зверь? У вас есть такой зверь?
— Ну да, мелкое млекопитающее, вредитель. Посадки молодых водорослей объедает. У вас он тоже есть?
— Ага, — меня душил смех, — тоже вредитель, на женщин нападает.
— Серьезно? Такой опасный?
— Очень! Выгрызает семейный бюджет подчистую! — Лицо Стена удивленно вытянулось, и я поспешно заверила: — Нет, совсем нестрашный. Шучу. Просто выражение такое. Не буквально, в переносном смысле.
— А-а-а! — заулыбался Стен.
— А как он выглядит? Шопинг ваш.
— Напоминает маленького тюленя, только хвостов два, две головы и синий.
— Синий?
— Угу.
Представляю, какая-нибудь местная модница говорит: «Я пошла заниматься шопингом!» И, взяв палку, плывет отгонять от плантации водорослей синих двухголовых тюленей!
— Я выбрала укрепляющий чай для Марины и со вкусом молока — для нас… Марина, ты плачешь? — переполошилась Лила. — Стен! Что ты ей сказал?!
— Не уверен, но, кажется, слово «шопинг» в ее мире имеет какое-то другое значение, — успокоил девушку Стен.
Пришлось объяснять. Спустя пару минут ребята смеялись вместе со мной, поражаясь тому, как совпали слова.
К нашему счастью, Лила ограничилась одним сортом чая — брюнетке самой не терпелось пойти со мной по магазинам.
Стен отвез нас в центр города в запряженной скатом ракушке. Пока плыли, я выпросила экскурсию в питомники, где выращивали ездовых скатов и дельфинов. Стен пообещал свозить нас с Лилой туда, как только вернется из храма. Условившись встретиться в уже знакомой мне столовой недалеко от магазина брюнетки, мы отправились за покупками.
Начали с традиционных человеческих магазинов, Лила до сих пор тосковала по родным островам, хотя и понимала, что дома ее не ждут. Осмотрев весь ассортимент, пошли по другим.
К моей радости, фасоны платьев и белья были весьма разнообразные. Для Лилы я выбрала из интимных предметов самые откровенные, сотканные из золотистой паутины, выделяемой каким-то подводным членистоногим.
В ночнушку из того же материала с морскими мотивами на невесомом кружеве алого цвета запихивали Лилу всем магазином. Она сопротивлялась, боялась, что Стен ее увидит в этом. Белье, насколько я поняла, избраннику не собиралась демонстрировать. Уговорить удалось, лишь вручив Лиле халатик на тон темнее, более закрытый. А то, как красиво он облегал складную фигурку хозяйки, не оставляя простора для фантазии, брюнетке знать необязательно.
Война за красоту продолжилась в отделе платьев. Лила была весьма привлекательной девушкой, но после пережитого боялась мужского внимания. Пришлось слегка надавить, сказав, что так недолго потерять заинтересованность того единственного мужчины, которого она любит. Подозреваю, после этих слов меня начали тихо ненавидеть.
Дальше все шло отлично. Лила больше не буянила. Брала платья, мерила. Постепенно она втянулась и даже начала выбирать сама. Конечно, это были не те наряды, в которых я бы хотела ее видеть, но и не монашеские рясы, в каких Лила ходила до сих пор.
Отомстили мне, когда я начала подбирать себе одежду. Лила усиленно помогала, выискивая самые смелые наряды. Совсем уж экстремальные варианты я отложила в сторону, но кое-что взяла.
Особенно понравилась… ну, скажем так, ночнушка из ткани тоньше паутинки, из такой же сшито белье Лилы, и совершенно непрозрачная. Самое то, если вдруг Лиру не удастся найти подходящую девушку.
Вчера близость иераклионца вызвала весьма недвусмысленную реакцию. А так хоть какой-то барьер для моей бурной фантазии. Лир ведь ничего похожего не почувствовал.
К тому же Лила сказала, он сам покупал девушкам что-то такое, пуританского фасона, естественно.
Если все же он выбрал девушку — подарю ей. Впрочем, нет, не подарю. Покрой далек от целомудренного. Нечего перед иераклионцем в таком виде расхаживать. Да и боятся они его, зачем им такая ночнушка? Сам купит, какую нужно!
