ГЛАВА 10
Марина
Лир приплыл утром и тут же отправился в дозор со стражами. Стена оставил за главного, напомнив, что тот оформил себе свободные дни, а сам постоянно старается улизнуть к Туманным Водам. Будущий глава рода тоскливо глядел на залитую солнцем водную гладь за окном и ждал, пока мы с Лилой доедим завтрак.
Судя по всему, Стен не испытывал восторга, что ему предстоит отвечать за небольшой, но все же весьма состоятельный род. Лир, отказавшись от последней жемчужины, должен был передать бразды правления как бесплодная ветвь. Не сделал этого до сих пор, потому что управленец из брата никакой. Стен скрупулезно выполнял обязанности директора — смотрящего по-местному — питомников, но на большее его не хватало. Все проблемы небольшого семейства решал Лир. А Стена тянуло к Туманным Водам, где можно сразиться с монстрами, показать себя.
У Лилы больше ответственности, чем у ее избранника. Кстати, о брюнетке. В метке на ее руке стало больше серебра, а Стен, глядя на избранницу, расплывался в довольной улыбке. Отметина на его коже стала прерывистой, ртуть чередовалась с темно-серыми участками.
Мне можно радоваться? Или нет?
Решила, что спрошу у Лилы, когда поеду с ней в магазин, и запила салат и рыбные котлеты морсом.
— У меня один вопрос… — Пытливо окинула взглядом хитро улыбающегося Стена и покрасневшую Лилу, уткнувшуюся в тарелку. И спросила совсем не то, чего ожидала брюнетка: — У вас тут есть какие-нибудь учебные заведения? Школы? Колледжи? Курсы?
Как-то ведь они избранников адаптируют? Ведь то, чему учат своих детей люди, и то, что есть на самом деле, разные вещи. Например, парень, которого я видела в городе, избранник иераклионки, выглядел не испуганным, а удивленным. Лила вон тоже знакома с местными законами очень хорошо. Вряд ли Стен и Лир ее учили. Их ведь почти не бывает дома!
— Есть школа. Там помогают избранникам. Иногда туда идут приезжие, решившие пожить здесь некоторое время. Но мы думали, что тебе нужно время, чтобы привыкнуть. Ты ведь всего три дня здесь, — задумчиво ответил Стен.
— Более чем достаточно! Я уже успела влезть во все, во что только можно. Мне нужны знания. Сегодня же. Как поступить в вашу школу?
Лила и Стен весело переглянулись.
— Что?
— Лир сказал почти так же, — хмыкнула брюнетка.
Только не мне. Наверняка не захотел будить. Насколько я успела понять, Лир не из тех, кто будет прятаться от проблемы. Он понимает, что нам нужно поговорить. И мы поговорим, когда он вернется.
Опустила голову, спрятав шальную улыбку. Черт! Как сердце заколотилось, и ладошки вспотели от волнения! А вдруг он откажется? Все же быть монстром, считать, что у тебя нет будущего, есть только чудовища, бесконечная борьба с ними и голод, намного проще, чем учиться с этим жить… Жить вместе с тем, кто готов тебя поддержать…
В школу мы отправились немедленно. По пути Стен завез Лилу в магазин, а потом сделал вид, что не понимает моих намеков. Так я и не узнала, радоваться или нет. По поведению парочки выходило, что чудо свершилось. Однако Стен несколько раз просил прощения за ситуацию, в которой мы оказались. То есть ничего у них не было.
Неужели девчачий день не помог Лиле хоть немного раскрепоститься?
Стен в упор не понимает, что я пытаюсь корректно у него выспросить. Хотя до этого весьма откровенно сказал мне, в чем их проблема. Татушка Лилы и его боковая линия изменились. Моя метка проползла еще с десяток сантиметров вверх, но не исчезла.
Странно все это, очень странно! Темнят ребята. В моих интересах выяснить, что они скрывают.
Школа находилась на другом конце города. И занимала несколько комнат на первом этаже одного из торговых центров.
Несколько классов и кабинет директрисы. Обставили его функционально и просто: стол, стеллажи, небольшие ракушки-конусы, напоминающие тропических улиток, и пара кресел для посетителей.
Скромненько.
Нас встретила приятная иераклионка в оранжевом платье. Замужняя. Выяснив, что я сестра избранницы Стена, предложила провести небольшое собеседование, чтобы определить, в какой группе я буду учиться. Опрос дал неоднозначный результат. В чем-то я была на среднем уровне и выше, в чем-то — ниже новичков. Рестари, так звали директора школы, ничуть не удивилась. Она предложила меня подтянуть, чтобы я потом сразу смогла присоединиться к продвинутой группе учеников. Меня это более чем устраивало.
К занятиям мы приступили немедленно.
Мне понравилось, как работала с учениками Рестари. Ненавязчиво беседуя, она выясняла, где есть пробелы в знаниях, и доходчиво разжевывала. Говорила, что надиктовать в раковину. Да, тут не было книг и вообще обычных бумаг — все данные хранились в специальных раковинах-конусах. При необходимости их активировали, и в воздухе появлялись страницы, которые у меня упорно ассоциировались не с магией, а фантастическими проекторами. Конспектировать приходилось мысленно. Делать это не отвлекаясь оказалось непросто.
На первые страницы записи попали мои размышления о погоде и дельфинах в питомнике. Рестари, заметив мой конфуз, объяснила, что нужно всего лишь сообщать чарам, что записывать, а что нет. Для этого достаточно сказать в конце фразы «точка», дальше запись не пойдет. Начиналась запись тоже с точки. Немного потренировавшись, я пришла к выводу, что это не так уж сложно.
Историю создания мира и рас я знала. Иераклионка быстро прошлась по основным перипетиям жизни своего народа. Подробнее остановилась на запрете наличия вторых избранников и опасности для них, если иераклионец — сильный маг.
Я вцепилась в волнующую меня тему избрания. Рестари охотно все объяснила. Ее радовало, что я интересуюсь иераклионцами и собираюсь жить у них. Люди редко тут оставались. Ограничивались короткими и редкими визитами к своим родственникам, ставшим половинками иераклионцев.
К слову, из десяти жемчужин принимались две-три. И только одно из пяти избраний заканчивалось браком.
Боги сыграли с этим народом нечестно.
Все определяла любовь. Никакого принуждения, феромонов, помогающих одурманить избранницу. Ничего. Иераклионцы заботились об избранниках, защищали их, берегли, не зная, приведет ли это к чему-то большему. Но и их вторые половинки были уязвимы. Любовь избранника пробуждала в иераклионцах ответные чувства и давала душу. Или не пробуждала, и связь исчезала. Случалось и такое.
Рестари пояснила, что на этом настояла Лейтана. Не хотела делать свой народ ущербным, будто отсутствие души — не ущербность! Люди и энерийцы сами влюблялись. Никакие чары не подбирали им подходящую кандидатуру, не связывали магией.
Вот и получалось: иераклионец никогда не знал, чем закончится избрание. И его половинка тоже. Ведь ее чувства могли оказаться не взаимными.
Все, как у людей и русалок. Но последние не связаны с хранителями рода и не ограничены в количестве попыток.
Две-четыре жемчужины за всю жизнь. Кто-то получал их почти сразу, кто-то ждал годами. Если вспомнить количество отказов и неудачных избраний, неудивительно, что иераклионцы начинали искать свою половинку с первой жемчужины. Редко тянули до последней. И почти никогда от нее не отказывались. Вероятность остаться бездушным и без того была велика.
Одним из тех, кто отказался от последней жемчужины, был Моар. Он считал, что навязанное богами избрание и душа не дают иераклионцам сбросить оковы и стать такими же могущественными, как раньше. Его не пугала перспектива стать монстром после смерти. Да, иераклионцы, оставшиеся без души и не нашедшие свою любовь, становились монстрами после смерти. Превращались в то животное, часть которого несли при жизни. Животное весьма агрессивное. Магическое. Единственный способ упокоить его — забрать камень чар, в котором сосредоточенна его прошлая магическая суть.
Именно из таких камней созданы хранители родов. Как только камень чар занимает место у подножия родового коралла — бывший иераклионцем зверь погибает. Раньше эти камни просто разбивали, лишая хранителя силы умершего. Потом поняли, что так есть хоть какая-то видимость посмертного существования для тех, кто остался без души. После смерти его чары будут помогать искать новых избранников, защищать их.
— Ну а теперь о том, о чем обычно спрашивают все человеческие девушки, — загадочно подмигнула мне Рестари. — О физической близости в избрании!
Про эту сторону избрания я выяснила достаточно много, но послушать еще не откажусь. Вдруг что-то упустила?
Секс не был определяющим фактором. Но без него душа не могла окончательно сформироваться.
В качестве примера Рестари назвала Лилу и Стена. Ребята могут гордиться — они уже вошли в учебники!
Ничего нового я не узнала.
Физическая близость могла быть между будущими избранниками еще до формирования жемчужины. После. Естественно, ко времени, когда начинался процесс появления души из донорской искры, секс был, и не раз.
У Лилы и Стена все, не как у других пар. Но мы это исправим!
Последней темой нашей лекции были пожиратели душ.
Про них Рестари говорила, брезгливо кривясь. Самым могущественным из них был Моар. Он же был единственным, кого не удалось казнить за злодеяния, потому что он стал чем-то большим, чем обычный иераклионец.
Из кабинета директрисы я выходила заторможенная и уставшая. От избытка информации голова казалась квадратной. Рестари прошлась по известным мне темам, дополнила знания. Радовало, что мне потребуется немного времени, чтобы догнать продвинутую группу. Всего несколько дней.
Ракушку Стена у платформы я не нашла. Он задерживался. Потоптавшись у здания и полюбовавшись закатом, решила прогуляться до магазина Лилы. Брюнетка сможет передать Стену, что я с ней.
Пока шла по платформам и мостикам, разглядывала прохожих. Сопоставляла увиденное со словами Рестари. В основном в городе жили иераклионцы. Людей было немного, русалок — еще меньше. Свободных, то есть без меток, не видела вообще. Хотя они были, но очень мало.
Страх и презрение — так охарактеризовала отношение других народов к иераклионцам Рестари. Люди их боялись. Энерийцы презирали, считая зверями. Жемчужины принимали те, у кого имелись какие-то сложности в жизни. Но даже они в случае разрыва связи не оставались с иераклионцами.
Поняв, что настроение скатывается вниз, я решила найти что-нибудь хорошее в этой ситуации. Иераклионцы — заботливые, участливые. Сильные воины, бесстрашно защищающие не только свои города, между прочим. У них нет души, но они человечнее многих, обладающих этой эфемерной субстанцией.
А некоторые иераклионцы особо хороши. Даже в своем упрямстве.
У здания, где находился магазин Лилы, я заметила знакомую ракушку, запряженную скатом. Поднималась вверх по лестнице нарочито медленно. Пусть голубки поворкуют!
Я шла, еле переставляя ноги, но часть «воркования» все равно услышала.
— Стен… стой… — судорожный вздох, почти всхлип, — если мы сейчас… то… нам надо немного потерпеть…
— Я и так долго терпел!
— Ты же видишь, что происходит… если мы… то… о-о-о… Может, попробуем по-другому? — хрипло прошептала Лила.
Воображение сразу нарисовало несколько способов этого самого другого… Гм. Не ожидала подобного от Лилы!
— Метка все равно реагирует… ты же видела… — Шорох отодвигаемого кресла и шаги. Громкий вздох. — Не могла она сводить тебя по магазинам немного позже?
Интересно…
Я быстро преодолела оставшиеся ступеньки и вошла в магазин.
А ничего они тут «поговорили».
Лила, растрепанная, в смятом платье, сидела на витрине. Было бы тут земное стекло, точно треснуло бы под ее весом. Но растительная пленка выдержала. Рубашка Стена валялась на полу. Сам избранник стоял у окна. Парочка смотрела на меня как на привидение.
— Ну что, братцы-кролики, почему это вам нельзя? А? — Я села в свободное кресло и, насмешливо вздернув бровь, уставилась на иераклионца подчеркнуто заинтересованным взглядом. Оценивающе прошлась по его груди, спустилась на плоский живот. Сколько там кубиков?
Стен занервничал, сглотнул. А чего это мы дергаемся? Сам вызвал запасную избранницу, сам и расхлебывай!
— А кто такие — кролики? — Стен поспешно надел рубашку.
— Зверьки такие шустрые. Итак, проблема Лилы, я так понимаю, решена. Что опять не так? Попали в учебники, теперь на энциклопедии нацелились, как самая сдержанная пара?
После моих слов бордовая Лила слезла с витрины, оправила юбку. Сердито покосилась на задумчивого Стена, размышляющего, говорить мне об очередном заскоке парочки или не стоит. И выпалила:
— Ничего не решено! Я все равно… боюсь!
И сбежала в подсобку. Стен бросился за ней.
А я поняла, что сегодня буду говорить с Лиром совсем не о том, о чем думала. Без тяжелой артиллерии я этих партизан на чистую воду не выведу.
Иллир
— Лир! — Из дома выскочила Марина, не дав опомниться, схватила за руку и потащила на мой этаж. — Закрывай этаж!
Заинтригованный, я выполнил желание девушки. В комнате с панорамными окнами смуглянка, сердито притопывая ногой, изложила суть нашей новой проблемы. Первым желанием было немедленно собрать семейный совет и вытрясти из Стена признание. Немыслимо! Эти двое специально не давали связи полностью сформироваться.
Но младший член моего рода, видимо, это предвидел и сбежал вместе с Лилой, оставив на реплексере внизу сообщение. Марина, обнаружившая его, кратко пересказала суть: Лиле срочно потребовался очередной анемон в коллекцию.
Мальчишка! Малек бесхвостый!
Ярость и немного угасший после подпитки голод вспыхнули с новой силой. Хотелось крушить и бить. Пришлось, взяв себя в руки, сесть на диван и признать, что логики Стена я совершенно не понимаю!
У него есть любовь. Начала появляться душа. Проблема с Лилой исчезла. Что за ненормальная тяга к воздержанию? Насколько помню, в детстве его головой вниз не роняли! Но сейчас я в этом не уверен!
Прикрыв глаза, я проверил связь Лилы и Стена. Нить чар ощущалась четко. Не то что метка Марины. Я так и не мог определить, куда уходит невидимая глазу нить. Маскировка Таророса работала великолепно, спасала брата от плахи. И мешала понять, на какой стадии их связь с Мариной. Иногда мне казалось, что метка смуглянки не имеет никакого отношения к Стену, и у меня появился еще один родственник, о котором я не знаю, но которого умудрилась увидеть Марина. Не просто увидеть — посчитать симпатичным! Бред!
У моего народа не бывает незаконнорожденных детей и потерянных родственников. Глава чувствует всех живых членов рода.
— Лир? Ты как? — Тонкие пальцы легли на мое плечо, Марина пристроилась рядом.
Тепло смуглянки притягивало, но я уже полностью контролировал голод. День-два смогу выдержать. Надо привыкать. Если хочу рискнуть. А я хочу.
— В конце концов, они ведь вернутся, — задорно хмыкнула Марина.
— И тогда мой род вымрет… прибью паршивца, — сердито проворчал я, наслаждаясь свежим ароматом, исходящим от кожи смуглянки.
— Не прибьешь! — лукаво улыбнулась она, будто ненароком обнимая меня за руку и кладя подбородок на плечо. — Без него будет скучно. Чьей физиономией ты будешь пугать рыбку в прихожей? А так тебе разминка, ему массаж шеи.
Удивился такой интерпретации нашего разговора с братом, положил ладонь на талию смуглянки, собираясь пересадить ее к себе на колени и сказать, что согласен жить вместе. И озадаченно замер. Я не представлял, как в ее мире делают такие предложения. И делают ли вообще? Может, у них принято преподносить какие-то особые подарки? Не брак, конечно, но я надеюсь прожить вдвоем с ней достаточно долго. Насколько хватит моих сил. При первой же угрозе ее жизни я отступлюсь.
В моем мире в этом плане все просто. Для одноразовой связи есть особые продукты, специальные подарки. Или достаточно слов и согласия? Для более длительного срока особых даров не предусмотрено, но существует предложение. Маринины слова в общих чертах и выражали предложение. Но я видел, ей неприятно было брать инициативу в свои руки. Значит, не все так просто. А я этот момент упустил. И спросить больше не у кого.
Заметив мою заминку, Марина нервно вздохнула. Позволить снова делать то, что ей претит, я не мог.
— Я согласен на твое предложение. Давай попробуем. В вашем мире есть какие-то ритуалы?
— Ритуалы, чтобы стать любовниками? — недоверчиво переспросила смуглянка, позволяя пересадить себя ко мне на колени. Приятная тяжесть сразу вызвала ответную реакцию, которая не осталась незамеченной. Щеки Марины заметно потемнели от румянца, дыхание участилось, она закусила нижнюю губу. — Обычно перед этим парень ухаживает за девушкой. Цветы, конфеты, свидания.
Я понятливо кивнул, отводя с шеи смуглянки упрямую темную прядь и попутно поглаживая нежную кожу. Цветы у нас есть. И морские, и те, что растут на островах. Какие нравятся Марине — разберемся в процессе. Свидания — тоже не новость. Красивых мест много. Пещеры, куда потащил смуглянку Ар, далеко не самое интересное место в окрестностях города. С этим понятно.
— А что такое «конфеты»? — Я намеренно медлил, давал смуглянке время на раздумья. Если решит отказаться в последний момент, отпущу, хоть нормально ходить смогу только после заклинания спокойствия. Хватит того, что ночью я вел себя как животное во время гона.
— Сладости. — Марина повернулась ко мне лицом. Откровенная провокация. Знает, в каком я состоянии, и вертится. — Девушки любят сладости. Не знал?
— Знал. — Последний шанс уйти, инстинкты обострены до предела. Но смуглянка настолько желанна, что я боюсь ее напугать внезапным напором.
Неторопливо касаюсь ее губ, ищу в широко распахнутых глазах сомнение. Не нахожу. В них радость, облегчение и ответное желание. Зарываюсь пальцами в волосы Марины, целую податливые губы, раскрывающиеся навстречу.
Марина
Долгий и такой желанный поцелуй оборвался внезапно. Лир закрыл глаза, потемнел лицом, чудом не превратился в «спрута».
«Прорыв», — прозвучало как приговор нам обоим. Хотелось крикнуть: «Да черт с ними! Что, стражи не могут полчаса продержатся без тебя?» — но я послушно, на подгибающихся ногах встала с колен Лира и плюхнулась рядом на диван.
Иераклионец глубоко вздохнул, закрыл глаза, и его дыхание быстро выровнялось. Подозреваю, какие-то чары, потому что я уловила небольшое движение воздуха вокруг Лира. Просить что-то подобное для себя — зачем? Каждая минута промедления может стоить кому-нибудь жизни. А у меня есть универсальный успокоитель — душ!
Заморачиваться со спуском по лестнице Лир не стал — ласточкой выпрыгнул в окно и скрылся в волнах.
Пожелав ему удачи, я поплелась к себе. У лестницы ждал сюрприз — от вожделенных ступенек меня отделяла прозрачная пленка. Так вот как выглядит закрытый этаж! До этого я была слишком зла на сбежавших от меня ребят, не обратила внимания, хотела поскорее поговорить с Лиром. Думала лишь о том, как удержать его в доме, не дать догнать и прибить Стена. Идея с закрытым этажом тогда казалась вполне логичной. Про то, что охваченный яростью Лир может выпрыгнуть в окно, я не подумала. А ничего, симпатично, и никто не войдет, не побеспокоит. И не выйдет.
Есть хочется. А кухня внизу.
Выпрыгнуть в окно — не вариант, не уверена, что перелечу через край платформы и не убьюсь. Хорошо, хоть душ на этаже Лира есть. Пойду успокаивать гормоны.
Ограбила шкаф иераклионца и закрылась в душевой ракушке. Откисала долго, со вкусом. Кстати, Лиру нравились по большей части цитрусовые ароматы. Как и мне. Благоухая грейпфрутом, я надела рубашку иераклионца, не обнаружив фена-торнадо, подсушила волосы полотенцем. Побродив по комнатам, нашла библиотеку.
Ряды разноцветных ракушек аккуратно стояли на полках. Прикосновением пальцев активируя чары обложек, я восхищенно присвистнула. «Чары бытовые», «Чары боевые», «Архитектура», «Ближней бой», «История Иераклиона», «Культивирование наземных растений»… А Лир, оказывается, весьма разносторонний… иераклионец!
На самом верху нашла семейный альбом, в нем были запечатлены образы из памяти. Вначале шли старые изображения — на них красовалась большая, я бы даже сказала, огромная семья. Потом род стал уменьшаться. На последних были то Лир с Стеном, то Лила с избранником.
Немного раньше нашла картинку, где Лир и Стен были с родителями, мальчикам на вид лет по пятнадцать. Сходство между главой рода и нынешним Лиром было потрясающим. Весь в отца! Как и Стен. Его родителей я нашла, пролистав несколько страниц назад. Мальчики были практически копиями своих отцов.
В конце я обнаружила нечто вроде переписи рода. Все мужчины в роду служили стражами. Вначале охраняли город, потом — Туманные Воды. Наткнувшись на знакомое имя, я не поверила, прочла еще раз — так и есть. Моар — пожиратель душ, посылающий чудовищ из Туманных Вод, был одним из Черных дельфинов!
Неудивительно, что род Лира вымирает. А я-то думала, что только люди переносят вину за проступки на родственников! М-да, и люди перенесли, и энерийцы. Уверена, камней чар у подножия родового коралла внизу очень много. И в отличие от Лира их владельцы не сами отказывались от жемчужин.
Вот бы посмотреть на этот коралл!
После занятия с Рестари я знала, почему иераклионец не допустил меня туда сразу. Чести увидеть родовой коралл удостаивались далеко не все. Потому что, глядя на него, можно понять многое о роде и его членах. Самое безобидное — как скоро наступит угасание, молод ли владелец ветки, полон ли сил.
Занятно, но в этом мире не было понятия «старость». Ни у одного народа, включая людей. Доживая до определенного возраста, они переставали меняться внешне.
Еще на островах я обратила внимание, что в поселке нет стариков. Самым взрослым островитянам на вид лет сорок-сорок пять или чуть больше. Энерийцы и иераклионцы выглядели не старше тридцати пяти-сорока.
Смерть от старости напоминала угасание. Умирающий индивид меньше двигался, выглядел заторможенным и однажды просто не просыпался. У переселенцев из других миров после божественной переделки происходило то же самое.
Кроме этого, по кораллу можно определить уровень магических способностей. И многое другое.
Естественно, без предварительной подготовки к нему посторонних не пускали. Подготовка состояла главным образом в том, что глава рода определял, можно доверять человеку… индивиду или нет. Кому понравится, если чужак будет знать всю твою подноготную?
Надеюсь, Лир однажды покажет мне коралл его рода.
А еще безумно хотелось посмотреть на коллекцию цветов Лилы. Я о ней столько слышала. И анемоны у подводного крыльца дома такие красивые и необычные. А ведь это только излишки того, что растет в саду!
Честно, я бы даже не подошла к родовому кораллу! Посмотрела на цветы и ушла. А по дороге в сад осмотрела бы комнаты в подводной части дома. Все равно больше заняться нечем.
Посмотрела бы. Но я заперта на верхнем этаже. И есть хочется, живот поскуливает не хуже обделенного косточкой хозяйского пса.
Не может же быть, что пленку нельзя убрать без Лира? Все чары, с которыми я сталкивалась в доме, имели второе, не магическое, ручное, управление. А пленка — это своего рода дверь, запертая изнутри, так?
Забрав свои вещи из комнаты с панорамными окнами, я старательно осмотрела прозрачную пленку, отделяющую меня от лестницы. Обнаружила несколько толстых жилок на ее поверхности. Они, сплетаясь, уводили к стене. Вместо кнопки на ней нашла слегка выдающийся над поверхностью цветок, расположенный на узоре, который покрывает древесно-коралловые стены.
А вот и ручное управление!
Его просто не могло не быть. Не все же обитатели дома обладают магией.
Я нажала на «кнопку», и пленка быстро втянулась в потолок. Ура! Свобода!
Мой живот предвкушающе заурчал. Потерпи, сейчас переоденусь, и пойдем осваивать местную скороварку. Ох, надеюсь, на кухне что-нибудь осталось от соревнований Стена и Лилы.
Надежды не оправдались. Миски с крышечками оказались пусты. Изучив продукты в холодильной камере, я решила перекусить фруктом, напоминающим нашу грушу, только лиловую, и приготовить филе рыбы. Самое простое — поджарить в капсуле-луковице.
Жуя грушу, я выбрала маленький ломоть филе — в две моих ладони, остальные оказались еще больше, что неудивительно, аппетит у иераклионцев отменный! Нашла специи. Но, внимательно осмотрев и обнюхав, добавлять не рискнула. Из знакомых был только перец, но и он странно мерцал фиолетовым светом и менял запах с привычного душистого на лимонный.
На этом мое везение закончилось.
Повар из меня так себе. Хорошо, отвратительный из меня повар. А тут еще все незнакомое, магическое.
Саморежущий нож отказался резать рыбу красивыми ломтиками, искрошил ее в фарш. Второй кусок, извлеченный из шкафа, превратил в ажурную сеточку. Из третьего вышла рыбная лапша.
Разложив все это по мисочкам и немного подсолив, я приступила к жарке.
Луковица-капсула вместо того, чтобы выполнить команду, сработала в трех разных режимах.
В итоге у меня была отварная рыба в форме лапши. Каша из фарша. И копченая сеточка, больше напоминающая деревянный брусок, которым, при желании, можно было убить кого-нибудь.
Съев лапшу, я выбросила остальные кулинарные страшилки, надела на руку браслет с дыхательным камнем и отправилась на экскурсию в подводную часть дома.
Обошла одну комнату за другой, пришла к выводу, что тут необычно. Магия, не дающая всплыть, позволяла спокойно ходить по подводным этажам. Или плавать, если есть такое желание. Мебель тут была без защитной пленки, самых любопытных форм и размеров. Больше всего меня впечатлило кресло в форме многолучевой звезды! Шторы на окнах росли снизу, оставляя небольшие зазоры сверху, через которые в комнаты проникал свет. Светильники, рыбки и всевозможные ракообразные плавали под потолком, привязанные чарами.
А еще тут было много цветов и всевозможной зелени. Очевидно, Лила высаживала излишки своей коллекции не только у крыльца дома.
Но коридоров садовое буйство не коснулось. Как я уже знала, там все было довольно просто. Наверное, брюнетка пока еще до них не добралась.
Остановившись у двери в сад, я задумалась. С одной стороны, обещала Лиру туда не заходить. А с другой — могу ведь и не входить внутрь, только открою дверь и посмотрю.
Легкое прикосновение к перламутру раковины, и я пропала.
Это было невероятно!
Умом я понимала, что фантастические цветы невообразимых форм, размеров и расцветок — это морские анемоны и лилии. Но как ажурный, вспыхивающий золотом шар на тонкой ножке с резными лепестками может быть животным? А пышная красная елочка, слегка покачивающаяся над мелкими веточками, больше похожими на пихтовые?
Не знаю, сколько я блуждала между засаженными цветами выступами, образующими настоящий лабиринт. Пришла в себя, когда увидела знакомое серебристое мерцание впереди.
Кажется, я все-таки нарушила обещание, данное Лиру!
Родовой коралл больше всего напоминал небольшое, но очень ветвистое деревце темно-синего, почти черного цвета, окруженное серебристым сиянием, точно аурой. Почти все ветки были мертвы. Только на концах двух светло-фиолетовыми огоньками светились, похожие на крохотные цветы ночной фиалки, полипы. Коралл был огорожен невысоким ажурным заборчиком. Пространство между ним и основанием выложено круглыми серебристо-голубыми камнями величиной с куриное яйцо. С одной из сторон забор изгибался и образовывал узкий проход, по которому можно было подойти к кораллу, не боясь наступить на мерцающие камни чар.
Тропинка упиралась в небольшую серебристую чашу, установленную у основания коралла. Именно в ней появлялись жемчужины.
Вблизи я заметила, что полипы Стена и Лира отличаются. «Цветок» младшего члена рода светится ярче, внутри мерцает серебряная искра. А рядом, на крохотной новой веточке, приросшей к его ветке основанием, подрагивал серебристый бутон — Лила.
Видимо, скоро нужно будет проводить обряд принятия в род, раз коралл начал чувствовать ее жизнь. Тем более непонятно, зачем парочке понадобилась я.
«Цветок» Лира выглядел неправильно. Асимметричные лепестки. С одной стороны — сжавшиеся в попытке защититься, с другой — обвисшие. Странный серый цвет, тонкими жилками расползающийся по ножке от основания. Лиру плохо, и его полипу тоже.
Жаль, что не могу избавить иераклионца от последствий путешествия в Туманные Воды, только облегчить симптомы подпиткой.
Поежившись от не самых приятных воспоминаний, я заглянула в чашу.
Никаких жемчужин, естественно, в ней не было.
Думала, увижу пыль от последней жемчужины Лира. Рестари объяснила, что, когда иераклионец отказывается от жемчужины, она разрушается, и некоторое время в чаше остается магическая пыль, ее частички постепенно впитываются обратно в родовой коралл. Видимо, Лир давно отказался от последней жемчужины — ни крошки не осталось. Жаль. Посетила меня одна шальная мыслишка. Но, видимо, не судьба!
Напоследок осмотрела камни чар.
Внешне напоминают лунный камень. Форма идеальная, словно обкатанная водой. Светятся с разной интенсивностью — оно и понятно, кто-то был сильным магом при жизни, кто-то слабым.
Приглядевшись внимательней, я заметила тонкие нити, тянувшиеся от камней к ауре коралла.
Очевидно, мое внимание тоже заметили. Из серебряного свечения соткался дельфин. Покружившись у коралла, превратился в детеныша-подростка с розовыми глазами и красивой белой шкурой. Подплыл ко мне и приветливо защебетал.
— Привет! — улыбнулась как старому другу. — И не стыдно тебе? Вытащил в другой мир, ничего не объяснил.
От дельфина пришла волна возмущения.
— Ладно-ладно, — примирительно похлопала его по спине, — божественная воля, я помню. Спасибо, что вытащил, не дал утонуть. Не хотелось бы так глупо погибнуть.
До сих пор в голове не укладывается, что в своем мире я могла утонуть!
Хранитель успокаивающе ткнулся рылом в мою ладонь. Весело защебетал, делая сальто назад.
— Я уже не грущу! — успокоила, поглаживая лобастую голову. — Жаль, что ты принес мне жемчужину Стена, а не Лира. Ведь ты мог его уговорить, чтобы не отказывался?
Хранитель уныло щелкнул, потом воодушевленно крутанулся на месте, чуть не сбив меня хвостом, и оттолкнул прочь от коралла.
Кажется, мне только что напомнили — пора уходить. Новый толчок в бок и возмущенное щебетание.
— Я поняла! Уже ухожу!
Дельфин проводил меня до двери. Как он не снес по дороге «цветы», не знаю. Наверное, магия помогла. Ну или то, что хранитель, по сути, не материальное существо.
Поднявшись наверх, выяснила, что уже глубокая ночь. Лир все еще не вернулся, и я начала волноваться. Сидя у окна, постоянно мысленно возвращалась к родовому кораллу.
«Цветок» Лира выглядел таким больным и неживым. Больше всего меня пугали серые жилки, оплетающие основание. Они напоминали плесень, поражающую обычные цветы. Иераклионец сказал, что его вернула богиня, попутно переделав из дельфина в спрута. А Лейтана, судя по легендам, редко применяла свои силы удачно.
Что же она на самом деле сделала с Лиром?
Можно попробовать обратиться к ней, в мою жизнь богиня пока не вмешивалась. Но это чревато еще большими проблемами. Неизвестно, что ей в голову придет. Если она вообще меня услышит.
Нужно расспросить Лира о том, что с ним случилось. Может, получится найти «лекарство» без божественного вмешательства?
