Глава 19
Приём против лома
Веденеев сменил повязки на ранах Ларисы, сделал ей укол укрепляющего, она поспала и стала чувствовать себя гораздо лучше.
Встал вопрос, что делать дальше: ждать подмоги, которую она якобы вызвала, или отправиться в путь самим. Куда – надо было решить в ближайшее время.
– Я тут подумал, – произнёс Валера, слегка осоловевший к этому моменту: последние сутки он практически не отдыхал. – Врата ведь парами устанавливались?
– Что вы имеете в виду? – спросила Лариса, стараясь шевелиться поменьше.
– Есть стартовый портал и где-то неподалёку финишный. Кстати, не понимаю, зачем это было сделано. Не проще ли объединить старт и финиш в одном комплексе?
– Когда-то я тоже задавала этот вопрос, – улыбнулась девушка. – Объединённые Врата встречаются редко, а первую сеть нор сквозь дериваты создавали бидумы – мыслящие существа из другой Мамми, имеющие не просто две головы, но две абсолютно разные психики. Жили они, всю жизнь сражаясь друг с другом внутри одного и того же тела.
– Как такое возможно? – удивился Никанор.
– Как оказалось – возможно расщепление и на большее количество психик. Да и земляне тоже, по сути, – потомки бидумов, подчиняющиеся разным логическим системам. Вся человеческая иерархия неправильна или, если хотите, небожественна, если взять за идеал поведение выдуманного всемилостивейшего Господа. На земной маммиане главенствуют не умные, честные, справедливые, добрые люди, а в большинстве случаев моральные уроды, нелюди, андрогины без души и сердца, в генетике которых заложен агрессивный рептилоидный комплекс – властвовать любой ценой!
Мужчины переглянулись.
– У нас, в России, всё нормально… – неуверенно пробормотал Никанор.
Лариса насмешливо скривила губы.
– Это вам так кажется, и наше правительство – кучка таких же либеральных негодяев, беспокоящихся только о себе, готовых продать что и кого угодно, отнимающих последнее у нищих.
– В каком смысле – отнимать?
– Новыми поборами, налогами, указами и так далее и тому подобное. Дошло до того, что по дорогам невозможно стало проехать, не заплатив мзду за проезд! За чистую воду теперь тоже надо платить, а скоро станем платить за пользование воздухом. Неужели вы не читаете прессу, не заходите в соцсети, не интересуетесь, что происходит в стране? Вся верхушка российской власти коррумпирована! В глубинке вообще беспредел творится! Лишь недавно заработали общественные институты, начавшие контролировать поведение мажоров и зарвавшихся чиновников, да и то гласность помогает лишь в одном случае из ста. Все благие намерения жить по правде блокирует чиновничья структура, которая и есть главная мафия страны.
Никанор искоса посмотрел на Валеру, в глазах которого промелькнули весёлые искорки.
– Вы преувеличиваете…
– Я говорю то, что знаю. Впрочем, не только в России, но и вообще в нашей маммиане дела обстоят не лучшим образом. Власть находится в руках потомков рептилоидов, людей-змей, людей-насекомых и других упырей. Приглядитесь к лицам банкиров, чиновников, министров – и вы поймёте, кто нами управляет. Более жестокой цивилизации в нашей третьей Мамми-спирали в галактике не существует.
– Как-то вы уж очень суровы к нам, – пошутил Веденеев.
– Я знаю, что говорю, – повторила Лариса убеждённо. – Я не раз пересекала маммиану нашей спиральной галактической ветви и видела, как живут другие мыслящие.
– И как же? В коммунизме?
– Нет, коммунизм – ложное умопостроение, допускающее возникновение паразитарных идеологий. Вспомните хотя бы лозунг коммунистов, разрешающий не трудиться на благо общества: от каждого по способностям – каждому по потребностям. Представляете, к чему может привести такая политика? Спектр психики людей широк, и всегда найдутся те, кто просто не захочет ничего делать, зато захочет пользоваться! А за ними потянутся и другие – лентяи, лузеры, шизоиды, любители получать удовольствие от самых низменных действий, бандиты и убийцы. Что и происходит.
– Неужели в галактике имеются такие социумы?
– Не одна тысяча. Как и наша Земля, галактическая маммиана завоёвана рептилоидной биоформой, поэтому в галактике и за её пределами идёт вечная война за передел власти.
Помолчали.
– Невесёлая перспектива, – задумчиво проговорил Веденеев.
– А вы? – спросил Никанор.
– Что я?
– Вы из другой системы? Я хочу сказать, вы не такие?
Лариса рассмеялась:
– Любите категоричность? Чтобы не ошибиться, где свои, где чужие?
Молодой человек покраснел.
– Нет, но… я имел в виду не то… ваша Вольница ведь борется с… рептилоидами?
– В какой-то степени мы действительно защищаем универсальные этические законы, но в большей степени поддерживаем равновесие. Есть силы намного значимее всех Герметиконов, Вольниц, Первоотцов и галактических владык. Они вне морали, за пределами добра и зла в человеческом понимании, но их слуги, к сожалению, – рептилоиды, психически ущербные существа, в том числе люди – больные, уроды, предатели, лжецы и киллеры. И с ними надо воевать на уничтожение, как мы на Земле сейчас воюем на Донбассе с отморозками-нацистами. Потому что именно такие как они – зародыш конца Мироздания.
Никанор снова искоса посмотрел на задумчивого Валеру, как бы говоря: «Видишь? Она лучше, чем ты думал!»
– Что вы заканчивали? – поинтересовался Веденеев.
– Почему вы спрашиваете?
– Вы разговариваете как профессиональный психоаналитик или преподаватель философии.
– Я заканчивала Киевский госуниверситет… и школу разведки. Но преподавать мне не пришлось.
– Давайте поговорим о контейнере. Вы сказали, что не знаете точно, что в нём находится, но груз очень опасен. В каком смысле он опасен? Кому? Там радиоактивный материал или вообще бомба, мина? Или всё-таки наркотик?
Лариса подумала, зашевелилась, чтобы лечь. Никанор помог ей, почувствовав её колебания. Захотелось приободрить девушку.
– Вы не сомневайтесь, мы никому не расскажем и сделаем всё, что надо.
Губы раненой сложились в грустную скобочку.
– Если бы я знала, что надо делать… Палько сказал, наша задача – догнать курьеров, перехватить груз и ждать.
– Чего?
– За ним должны прибыть другие курьеры.
– Точно того же ждала и Роза.
– Хотелось бы знать, – сказал Веденеев, – что за курьеры будут, куда они повезут контейнер и кому передадут. Но сначала я хочу услышать, что мы везём. Вы не хотите говорить? Или этот ваш Палько вам не сказал?
– Из разговора с ним я поняла, что груз исключительно важен для тех, кому он предназначен. От него зависит буквально существование какой-то необычной расы.
– Значит, это какой-то вирус, – предположил Никанор. – Я читал, что в Америке разработаны этновирусы, способные избирательно уничтожать нации.
– Басуров намекнул, что, скорее всего, это бомба, изменяющая параметры вакуума.
– Басуров в курсе ваших дел?
– Он зам Палько.
– Но ведь маммиана, по сути, – слой «матрёшки», её звёздное ядро, неужели существуют бомбы, способные уничтожить звезду?
– Если они действительно изменяют свойства вакуума – могут.
Веденеев посмотрел на приятеля:
– Расскажи о своих ощущениях.
Лариса перевела на парня вопросительный взгляд.
Никанор смущённо подёргал себя за ухо.
– Мы осматривали контейнер, и мне почудилось, что внутри сидит… что-то живое.
– Вы шутите?
– Мне так показалось…
– Он не экстрасенс, – усмехнулся Валера, – однако интуиция у Ника развита великолепно. Мы не раз в этом убеждались.
– Что там может быть живого?
– А давайте выработаем общую концепцию содержимого контейнера.
– Не поняла.
– В чём заключается опасность посылки? Что от неё ждать? Какой вред она принесёт? Это может быть оружие?
– Не уверена, но… допустим.
– Первое – оружие. Второе – какой-нибудь жуткий вирус.
– Вирус тоже можно отнести к оружию, – сказал Никанор.
– Хорошо, согласен. Что ещё? Сильнодействующий наркотик или психотропное вещество. Наконец, какой-нибудь суперопасный зверь или рой насекомых. А то и кластер нанороботов.
– Это всё можно отнести к оружию, – сказал Никанор.
Веденеев задумчиво прошёлся по отсеку.
– Да, наверно, ты прав. Всё, к чему притрагивается человек, он превращает в оружие. Ваше мнение, товарищ капитан?
Обращение «товарищ капитан» вызвало у Ларисы улыбку.
– Ник действительно прав, концепция у нас складывается однобокая: в контейнере – оружие. Причём не обязательно бомба или ракета. Оружием может стать и яд, и наркотик, и вирус, в том числе компьютерный.
– А живой организм?
Лариса пошевелила раненой рукой, прикусила губу.
– В конце концов, почему бы и нет? Груз передаётся транзитом не из нашей галактической маммианы и не в нашу. А физические условия в месте использования могут допускать любые комбинации. Это лишь в телескопы звёзды видятся одинаковыми плазменными шарами, на самом деле далеко не все они светят в результате происходящих в их недрах термоядерных реакций.
– Это что-то новое, – с любопытством сказал Веденеев.
– Я слышала от наших экспертов, что причиной свечения звёзд могут быть вакуумные осцилляции, гравитационное сжатие и квантово-тоннельные процессы.
– Что за процессы?
– Валера, подожди, – взмолился Никанор. – Мы сейчас не об этом. Для нас груз может вообще не представлять никакой опасности, зато для тех, кому предназначен, может послужить причиной гибели целой маммианы. Я не прав?
Лариса окинула его оживившееся лицо пытливым взглядом.
– Не думала, что встречу таких креативно мыслящих парней среди… – Она замолчала.
– Среди водителей, – прищурился Веденеев.
– Извините, я не хотела обидеть.
– Да мы и не обижаемся. – Валера сел на стул перед мигающей вертикальными фиолетовыми огнями панелью. – Я вас понимаю. Предлагаю выработать общее мнение и придерживаться его в дальнейшем. Ваш вариант, товарищ капитан.
– Называйте меня Ларисой, капитаном я была, командуя группой.
– Как скажете. А по батюшке?
– Намекаете на возраст?
– Боже упаси! – поднял вверх руки Веденеев.
– Лариса Александровна, и на всякий случай – мне тридцать четыре года.
Веденеев покосился на Шубина, которому скоро должно было исполниться двадцать шесть лет, но промолчал.
– Слушаю, Лариса Александровна.
– Это не наркотик, убеждена. И не атомная бомба. Скорее, программное обеспечение.
– Может, компьютерный вирус?
– Может быть.
Веденеев повернулся к приятелю.
– Твой вариант?
– Что бы оно собой ни представляло, – пробормотал Никанор, – оно живое. Я его чувствую. Оно смотрело на меня, честное слово.
– Сквозь корпус контейнера?
– Да… мне показалось, что оно похоже на гранат, только зёрнышки шевелятся.
– В таком случае, может, это рой насекомых? Ос или муравьёв? Или опять-таки кластер нанороботов?
– Очень может быть.
Веденеев встал, прогулялся по отсеку управления станцией, остановился перед Ларисой.
– Мне кажется, что Ник ближе всех к разгадке тайны груза. Можно попробовать установить с ним контакт… если это живое существо.
– А если нанороботы?
– В любом случае они могут нести угрозу всему живому, в том числе и нам. Поэтому нельзя передавать посылку в чьи-то руки, не выяснив её реального назначения. Ваши компаньоны могут знать, что мы везём?
Лариса поморщилась, рана беспокоила её, но жаловаться она не стала.
– Я надеюсь…
– Как долго их придётся ждать?
– Может, час, может, сутки.
– Мы здесь уже несколько часов.
– Я сделала всё, что могла.
– А эти парни, что нас наняли? Конкуренты из Герметикона? Могут сюда прорваться?
– Не должны, я задействовала систему блокировки линии. Но стопроцентно гарантировать не могу.
– Тогда нам надо уходить отсюда. Рано или поздно они найдут способ обойти блокировку. Сможете послать сообщение о нашем положении?
– Попробую. Но прежде надо решить, куда мы отправимся.
– Домой, на Землю, – вырвалось у Никанора.
К его удивлению, спутники отнеслись к его словам серьёзно.
– А что? – сказал Веденеев. – Неплохая идея. В том направлении нас наверняка не ждут.
Лариса покачала головой:
– Обратной дороги нет. Во-первых, мы привезём посылку с неведомым оружием в родную маммиану. Если начнётся схватка за неё, произойдёт катастрофа. Во-вторых, ваш грузовик не выдержит два десятка переходов. Хватило бы на два-три.
– Что вы предлагаете?
– Мы находимся на Макфе, одной из маммиан системы Визе, ядром которой служит маленькая несветящаяся звезда – коричневый карлик. Можем отправиться вглубь системы, вплоть до самой звезды, и дождаться помощи там.
– Что ж, разумно, давайте сделаем это. Ник, твоё мнение? Что ёжишься?
Никанор сжал занывшие будто от глотка ледяной воды зубы.
– У меня нехорошее предчувствие…
Словно дождавшись его слов, колонна «грибного» интерфейса в центре отсека заиграла голубыми и жёлтыми огнями, а в её чреве раздался хриплый кашель.
Лариса подскочила, охнула, хватаясь здоровой рукой за раненое плечо.
– Помогите!
Её поднесли к блоку управления, помогли нацепить дугу с наушниками. Девушка вгляделась в скачущие фигуры в глубине окошка-экрана, поелозила пальцами по неровностям панели. Прошептала:
– Не может быть!
Веденеев раздул ноздри, берясь за рукоять автомата.
– Что происходит?
– Они пытаются… взломать…
– Что?!
– Защиту компьютера… систему блокировки… и долго она не продержится!
– Может, это ваши?
– Наши запросили бы пароль…
– Надо снимать блок и уходить!
– Если мы разблокируем входы, они ворвутся сюда!
– Всё равно другого пути нет.
– Есть, – неожиданно для себя самого возразил Никанор.
– Говори!
– На Макфе одна станция? Других порталов нет?
Лариса собрала морщины на лбу, зачарованно глядя в заблестевшие глаза пилота. Очнулась:
– Сейчас посмотрю…
– Допустим, есть портал, и что? – сказал Веденеев.
– Можно попробовать поехать дальше через другие ворота…
– Врата.
– Ну, да… тогда мы не встретимся с погоней.
Валера с чувством сжал его локоть.
– Умница!
– Есть! – воскликнула Лариса. – На Макфе целых пять порталов. Но координат я не знаю.
– Придётся рискнуть, найдём. Поехали!
– Вы ненормальные…
– Ага, – весело согласился Никанор, привычно подхватывая девушку на руки.
Спустились вниз, в лихорадочной спешке завели двигатель, надвинули маски, сели в кабину.
– Потерпи, Лара, – пробормотал Никанор, чувствуя себя в своей стихии; давление подскочило, настроение улучшилось. – Доедем как-нибудь до соседних Врат.
– С вами хоть на край света, – бледно улыбнулась девушка.
– Подождите, – вдруг взялся за ручку дверцы Веденеев. – Я сбегаю наверх.
– Зачем?
– Расстреляю комп!
– Тогда мы не сможем выехать, – возразила Лариса. – Ворота не откроются.
– Понял. Оружие к бою! Кто откроет наружные ворота?
– Поедем – они откроются автоматически.
Заурчав двигателем, грузовик двинулся к воротам ангара, ведущим на поверхность Макфы.
Ворота развернулись лепестками тюльпана, и «КАМАЗ» вырвался в кромешную темноту иного мира…
* * *
Макфа напоминала Эриду из облака Оорта, бродившую у границ Солнечной системы, как сестра-близнец.
Фары грузовика выхватили из темноты ледяные изломы торосов, искрящиеся пятна снега, россыпи ледяных фестончатых кристаллов и угрюмые чёрные клыки скал, прорезавшие снежно-ледяные поля. Изломы льда сверкали алмазами, хвосты пыли меж ними отбрасывали фиолетовые тени.
Никанор объехал холм, служащий защитой порталу, всматриваясь в снежные заносы, и возбуждённая интуиция подсказала ему, что ехать надо по тёмным пылевым наносам, складывающимся в подобие мостовой.
– Сюда!
– Уверен? – повернулся к нему Веденеев.
– Здесь ездили, видите колею?
– Не вижу, поэтому решай сам. Если застрянем – нам кирдык.
– Я чувствую…
– Жми! Не найдём Врата – вернёмся. Если не гавкнется движок.
Грузовик, кренясь, подпрыгивая в слабом поле тяготения, раскачиваясь, с хрустом кроша ледяные фестоны – Макфа имела атмосферу, поэтому звуки движения были слышны, – устремился прочь от станции. В кабине похолодало. Но это всё-таки был не космический холод, печки «КАМАЗа» с ним справлялись.
Через пару сотен метров впереди просиял серебристый конус.
Грузовик вынырнул из ложбинки, приостановился.
Конус высотой с десяток метров, покрытый снежной изморозью, казался искусственным сооружением.
– Он? – спросил Веденеев.
– Я на Макфе не была, – ответила виновато Лариса. – Давайте проверим.
– Станция, которую мы покинули, стоит на линии, связывающей Солнечную систему с другими. Значит, рядом должен стоять стартовый портал.
– Из Солнечной маммианы ведёт в другие миры не один дериват, их тысячи.
Веденеев присвистнул:
– То есть кротовых ходов тысячи?!
– Вокруг Солнца располагаются не только большие планеты, но и тысячи малых – в поясе Койпера, в облаке Оорта, и на многих из них стоят Врата. Курьеры выбрали не самый короткий путь, иначе мы бы их не догнали.
– Час от часу не легче. Я думал, дырки в дериватах просверлены в одном направлении.
– Все маммианы имеют множество линий связи.
– Понял. Ник, вперёд.
Никанор подвёл грузовик вплотную к конусу.
Они не ошиблись. Это был защитный корпус портала.
Стоило машине появиться перед его гранью, в неровной искристой плоскости протаяла дыра, и лучи фар высветили внутренности приёмной камеры.
С трудом, цепляясь бортами за выступы в округлом проёме, машина въехала под своды тесного ангара. Три клина ворот закрыли за ним проём. В ангаре вспыхнул тусклый красный свет.
Пассажиры оглядели низкий прогнувшийся потолок помещения, ребристые стены, отметив их изношенный дряхлый вид, вызывающий впечатление заброшенности.
– Будем выходить? – осведомился Веденеев.
– Нет, это обычный транзитный портал, – покачала головой Лариса. – Судя по всему, им давно не пользовались. Едем дальше.
– В соседнюю маммиану?
– Нет, в центр системы Визе. На звезде должен располагаться ретрансляционный узел, откуда можно будет попасть сразу в нужную маммиану.
– На звезде? Вы хотите сказать, что мы переместимся на звезду?
– Это коричневый карлик, не слышали о таких объектах?
– Специально не интересовался, знаю только, что коричневыми карликами называются маленькие остывающие звёзды, внутри которых уже не идут ядерные реакции.
– Коричневыми карликами их назвали астрономы, отнеся их к классу Y – ультрахолодных звёздных объектов, занимающих промежуточное положение между большими планетами и маленькими звёздами. Хотя на самом деле они тоже являются энергоядрами маммиан. Первый такой коричневый карлик был открыт в две тысячи тринадцатом году в созвездии Гидры, на расстоянии в семь с лишним световых лет. Его назвали Визе 0855–0714. Этот карлик тоже в Гидре, но гораздо ближе и земным учёным неизвестен. Размером он в два раза больше Юпитера, а температура на его поверхности равна плюс пятнадцати градусам по Цельсию. Там есть воздух и вода. Кстати, он был когда-то заселён.
– Да ладно, – не поверил Никанор.
– В нашей галактической маммиане более миллиарда коричневых карликов, и на многих из них действительно живут мыслящие.
– Без света, в темноте?
– Они видят в инфракрасном и радиодиапазоне. Очень необычные биоформы.
– Хотелось бы на них посмотреть, руку пожать.
– Ох, вы даже представить не можете, насколько отвратительно они выглядят! Поехали, нет смысла задерживаться.
Грузовик медленно пополз к воротам, за которыми начинался туман деривата.
Они сделали шесть переходов, прежде чем оказались на загадочном коричневом карлике, о существовании которого не знали земные астрономы. И сразу почувствовали это, так как сила тяжести внутри портала придавила людей к сиденьям тяжёлой безжалостной лапой. Если на Юпитере гравитация превышала земную почти в два с половиной раза, то здесь, соответственно, она была в пять раз больше.
Охнула Лариса.
Выругался сквозь зубы Веденеев.
Никанор, не без труда вытолкнувший застрявший в лёгких воздух, с тревогой посмотрел на спутницу, проговорил, запинаясь:
– Ты… здесь… долго не выдержишь…
– Это… стационар, – так же замолкая после каждого слова, отозвалась Лариса. – Он должен иметь… регулятор тяготения… не все дервиши… могут выдержать… такое…
– Посиди, мы посмотрим… что тут и где…
– Вы не найдёте без меня… и не включите… систему обслуживания. Придётся… нести меня… до центра управления…
– Ничего, потихоньку донесём.
– Вообще-то здесь должна работать автоматика, – заметил Валера. – Система контроля должна мгновенно оценивать физические данные путешественников и включать поддерживающую антигравитацию.
– Возможно, станция законсервирована, – неуверенно предположил Никанор.
– Если бы она была законсервирована, нас бы сюда не впустили.
– Много ты знаешь о логике строителей.
– Не спорьте, сейчас всё выясним, – прошептала Лариса.
– Дышать здесь можно?
– Маски пока не снимайте.
Мужчины помогли выбраться девушке из кабины, она вытащила из кармашка футляр навигатора, обвела его торцом с мигающими индикаторами стены ангара, жирно блестевшими чернотой, как слой графита, и между двумя гнутыми полуколоннами, похожими на вены, проступившими сквозь кожу, проявился светящийся овал двери.
К счастью, открылась она, распавшись на перепонки, автоматически.
Эту станцию строили не «грибные биоформы».
Она была одноэтажной, сильно вытянутой (потом оказалось, что анфилада её помещений образует спираль), состоящей из странного вида комнат, похожих на раздутые кишки, и почти лишённой какого-нибудь интерьера.
Лишь последнее помещение, так сказать, «центральный желудок» всего комплекса, имел нечто похожее на пульт управления, вытекающий из стены конгломератом вздутий, наплывов и щупалец.
Освещались все комнаты струйками оранжевого свечения, запрятанными в толще гладких, блестящих, волнистых, грязно-жёлтых стен.
– Лариса Александровна, вы случайно не знаете, кто конструировал эту станцию? – проворчал Веденеев, когда они с превеликим трудом дотащились до «желудка» управления.
– Черви, – прошептала обессилевшая Лариса.
– Черви?! – в один голос воскликнули гонщики.
– Мыслящие… раса Угаага… – добавила девушка. – Они сейчас населяют третью галактическую спираль… рядом с нашей… помогите.
Её поднесли к необычной формы «желудочно-кишечному» выступу, посадили на пол перед самым настоящим «заворотом кишок».
Лариса помахала навигатором перед самой большой выпуклостью.
С писком и шипением нагромождение «кишок» начало расползаться, раздвигаться, пока не приобрело вполне осмысленный вид технологически законченного сооружения. Однако ни стула, ни кресла для оператора комплекс не предложил.
– Они не пользовались стульями? – озадаченно поинтересовался Никанор.
– Червям стулья, наверно, ни к чему, – сказал Веденеев. – Видишь желоба в тумбе? Может, черви на них и ложились?
– Думаешь, нам тоже надо туда лечь?
– Подержите меня, – попросила Лариса.
Никанор подставил колено.
– Валера, посади её, будем поддерживать.
Ларису усадили на колено пилота, и она, судорожно, со всхлипом, дыша, занялась навигатором, поглядывая на растопыренные перепонки на концах «кишок», похожие на четырёхпалые щупальца.
Одно из щупалец потянулось к девушке.
Она вложила в «пальцы» навигатор.
Щупальце втянулось в недра комплекса.
С минуту ничего не происходило.
Никанор облился потом, из последних сил поддерживая спину девушки.
Веденееву тоже приходилось несладко, но оба понимали, что Лариса страдает больше, и терпели.
– Кажется… я ошибалась… – прошептала она.
В следующее мгновение сердце Никанора ухнуло вниз, и ему показалось, что он взлетает.
– Держи! – выдавил сквозь зубы Валера, ощущая то же самое.
Оба подумали, что наступила невесомость.
Однако заработавшая система обслуживания изменила гравитацию внутри станции и сняла с людей пресс тяжести. Облегчение наступило мгновенно, вскружив всем головы.
– Отпустите…
Никанор опомнился, помог Ларисе встать.
– Тебе бы стоило прилечь…
– Сначала связь… потом поищем зону отдыха.
– Как вам удаётся понять чужую технику? – полюбопытствовал Веденеев. – Вы что, знаете язык червей?
– Не я – коммуникатор. – Лариса кивнула на складки пульта, куда щупальце унесло прибор.
– Навигатор?
– У этого герметиконского гаджета много функций, а в память забиты сведения о населении галактической спирали, в том числе – о землянах.
– Круто! Я поищу бытовой отсек?
– Мы его проходили.
– Посмотрю. – Веденеев исчез.
Глаза Ларисы и Никанора встретились.
– Он мне не доверяет, – покривила губы девушка.
– Зато я доверяю! – твёрдо заявил Никанор.
